Постелили нам с Такео, по моему требованию, вместе. Старшее поколение неодобрительно поджимало губы, младшие родственники понимающе хмыкали. Как всегда, нас поняли совершенно неправильно. А я просто боялась, что до моего несчастья за ночь доберутся дорогие братцы, глядящие на него ну очень неласково. Ватанабэ это заметил и ежился, стараясь лишний раз не смотреть в их сторону. Ум всегда был его сильной чертой, как и хорошая интуиция. Брай и Джае, судя по всему, намеревались устроить моей будущей второй половине темную при первом удобном случае. И ничто на свете не могло удержать их от осуществления этой задумки. Оставалось только надеяться, что бить жениха в моем присутствии они постесняются.

Утром я поняла: Такео в моей постели не наблюдается, и подорвалась как была, в домашней теплой пижаме с нелепыми сердечками, на поиски моего ненаглядного или того, что от него осталось. Вряд ли братья могли упустить такую возможность… Мое солнце обнаружилось на кухне, распивающим чай с Брайаном и Джастином под присмотром мамы и бабушки. У Такео был синяк на скуле, у Брая оказался подбитым глаз, а у Джастина опухла и приобрела синеватый оттенок челюсть.

Вели себя при этом все трое вполне дружелюбно и казались до отвращения довольными жизнью.

— Э… — растерянно начала было я, но на физиономиях всех троих мужчин расцвели совершенно одинаковые улыбки.

— Мы тут поговорили, — начал Брайан, разводя руками. — По-мужски.

— И решили, что ты нашла себе неплохого парня, — закончил за близнеца Джастин. Двигать челюстью ему явно было очень неприятно. Но он терпел и не возмущался.

Я повернулась к будущему мужу и грозно вопросила:

— Такео?

— Да, Джули? — невинно улыбнулся он.

— Что произошло?

Мама тихо вздохнула и налила чаю еще и мне. Видимо, ей добиться правды от этих упрямцев не удалось. Поэтому и на мой успех она не рассчитывает.

— Да ничего особенного. Мы с твоими братьями поговорили.

Если я и надеялась раньше, что узнаю от него правду, то теперь меня постигло разочарование.

Я уперла руки в боки и нахмурилась.

— А синяки откуда?

Размечталась. Рассказывать мне никто ничего не собирался, хотя все и так было ясно.

— Упали, — развел руками Ватанабэ.

У меня буквально дар речи пропал.

— Все трое? — через какое-то время раздраженно переспросила я, добавив в голос столько сарказма, сколько могла.

— Все трое, — тут же подтвердил Брайан, а два других участника подпольных боев усиленно закивали. Вот же… мужская солидарность. Намяли друг другу бока, пока я спала, а теперь изображают полную невинность. И если бы не синяки, я бы даже поверила в это бесстыжее вранье. Одно только оставалось непонятным: каким образом мое несчастье выдержало парный натиск Брайана и Джастина и при этом даже выжило? Все-таки… полицейский спецназ.

— Скажи, что последствия твоего «падения» можно загримировать, иначе Айко-нэ-сан меня убьет, — взмолилась я.

Такео беззаботно махнул рукой:

— И не такое замазывали. Но ты знаешь, у тебя хорошие братья. Любящие.

Я-то знала…

А на следующий день я провожала мое личное жизнерадостное солнце назад, на родину, где ему предстояло ожидать меня еще две недели. Потом уже я должна была приехать к нему в Ямато. На этот раз окончательно, без права на обжалование. Не понимала даже, грущу я из-за предстоящей разлуки или нет. Две недели… Раньше мы и дольше не виделись, но при этом как-то умудрялись оставаться в живых. А теперь — какие-то жалкие две недели…

— Ты только не волнуйся сильно, — тихо втолковывал мне перед отлетом Такео, держа за руку.

Я молчала и думала только, что еще немного — и начну со слезами упрашивать не оставлять меня тут одну.

Кажется, становлюсь той еще истеричкой.

— Все будет хорошо. Перед свадьбой всегда дел невпроворот и кажется, что вот-вот с ума сойдешь. У тебя сейчас просто не будет времени грустить. Я видел, как братья женились. Тоже тряслись и не знали, за что хвататься, да и невестки переживали. Но потом все завершилось вполне благополучно. Не расстраивайся, Джули. Не надо.

Папарацци тактично щелкали затворами из-за колонны, а мы, в свою очередь, старательно делали вид, будто упорно их не замечаем. Все равно от журналистов теперь не избавиться никогда. Да и что такого сенсационного они могут снять? Невеста провожает жениха домой. Картина совершенно благопристойная и пасторальная, скандалом и не пахнет.

Я уткнулась носом в грудь будущему мужу.

— Они меня замучают без тебя. И я уже заранее скучаю, — тихо пробормотала я, вдыхая приятный, ставший родным запах.

Руки Ватанабэ легли мне на плечи, даря временную иллюзию спокойствия и уверенности в будущем.

— Ну что за глупости, ты у меня самая сильная, — прошептали мне в ухо. Дыхание щекотало кожу. — И со всем справишься. Осталось совсем немного. Потерпи чуть-чуть — и все будет замечательно.

Я коротко кивнула. Будет.

— Вот и славно, — тихо и умиротворенно сказал Такео.

Мы так еще и дольше могли стоять, но объявили посадку на рейс Ватанабэ, и он пошел к паспортному контролю, еще раз чмокнув меня в щеку на прощанье. А я долго стояла и смотрела ему вслед. На душе было как-то тоскливо и тревожно. Но я так всегда чувствовала себя, когда мы расставались. Просто сейчас, когда вот-вот мы скажем перед алтарем: «Пока смерть не разлучит нас», — отпускать его от себя было особенно тяжело.

Но унывать нельзя. Я же фея Джули, в конце концов, меня теперь считают образцом позитивной энергичной девушки. Если попаду с кислой физиономией в газеты, с меня миз Коллинз шкуру спустит. И хорошо, если только в фигуральном смысле. Ведьма все-таки…

Но грустить мне и без того не дали. Телефон заиграл «Монстра». В кои-то веки песня не из репертуара In the Dark. Они с тяжелым роком не связывались никогда прежде и не собирались связываться в будущем. Этот трек стоял у меня на Лиллен. Самое оно, при ее-то «ангельском» характере.

— Беннет, уже проводила ненаглядного? — с места в карьер начала подруга.

Вообще, расшаркиваться было не в ее стиле. Вежливость в исполнении Адамс имела крайне специфические черты. Она редко прощалась, практически никогда не здоровалась и всегда переходила к сути сразу, тогда как человек воспитанный обязательно произносил хотя бы будничное: «Как дела?»

Сперва меня в Лиллен эта черта жутко раздражала… Потом я смирилась. И в конце концов решила, что такая манера общения даже полезна. Ни минуты не теряется зря.

— Только что через регистрацию прошел, — удрученно вздохнула я. Вряд ли дорогая моя Адамс решила позвонить просто так.

Сейчас от меня наверняка что-то потребуют. Причем немедленно.

Разумеется, я оказалась права.

— Задницу в горсть — и на работу, невеста, — с каким-то особенно пакостным смешком велела блондинка. — Джен решила вконец забить твое расписание, чтобы меньше дури в голову лезло. Да и Макото тоскует без своего живого манекена.

Оставалось только взвыть. Все надежды на хотя бы небольшой перерыв рассыпались прахом.

Черт!

— Адамс, скажи им, что я умерла!

— Дженнет воскресит и погонит поганой метлой, Беннет. Не доводи начальство до греха, а то до свадьбы не доживешь!

Пришлось сцепить зубы и пойти искать такси. И плевать, что приеду я только в пять часов вечера и ловить мне на работе уже будет нечего, кроме нагоняев от миз Коллинз… Если Титановая Джен сказала: «Надо», — то ее ассистенткам остается только подчиниться произволу начальства.

Босс, вопреки всем пессимистичным ожиданиям, была добра и благостна. На столе перед ней лежали свежие газеты, и, подойдя чуть поближе, я имела счастье лицезреть собственную персону в объятиях Ватанабэ Такео. Быстро работают.

— Если бы я не знала, что это не спектакль, то никогда бы не поверила, — удовлетворенно протянула начальница.

В ее голосе звучали интонации большой хищной кошки. К счастью для меня, сытой большой хищной кошки.

— Во что? — насторожилась я, пытаясь понять, что же Дженнет углядела в этих фотографиях. Как по мне, ничего особенного в них не имелось.

— Вы такие… невинные, — усмехнулась начальница, любовно погладив газетную страницу. — Будто сбежали из детского мультфильма. Такое сейчас редко увидишь. Все привыкли делать акцент на сексуальность… Но вами можно только умиляться и ставить в пример. Достойно. Новый тип романа. С легким налетом восточной благопристойности.

Оставалось только плечами пожать. Может быть, для кого-то мы и стали примером… Только вот сами к этому точно не стремились и ничего с умыслом не делали.

— Ну… с Такео по-другому нельзя… Он как с другой планеты.

В полученном в итоге образе идеальной пары действительно не было никакой моей заслуги. Ни малейшей.

— Вот и продолжайте играть в двух счастливых инопланетян, детки, — милостиво дозволила Дженнет Коллинз, сложив подбородок на руки. — Публика вам благоволит. В конечном итоге это пойдет на пользу всем. Популярности твоего мужа. Тебе. И разумеется, «Фейри стайл».

Я обреченно подумала о поклонницах Ватанабэ, которые уже несколько раз в Сети грозились мне как минимум волосы повыдергать, но озвучивать тревоги на тему собственной шевелюры и благополучия в целом шефу не стала. Она все равно отмахнется.

— А с сегодняшнего дня ты будешь еще и учиться, Джули, — ласково так сообщила мне босс, вытаскивая из ящика стола несколько учебников с совершенно, на мой взгляд, нечитаемыми значками на обложках. — Завтра придет преподаватель, который займется с тобой здесь языком твоей будущей второй родины. Нужно, чтобы, сойдя с трапа самолета, ты могла хотя бы поздороваться.

С одной стороны, язык мне и правда придется выучить, тут нет другого варианта, если я хочу жить полноценной жизнью, но… но иероглифы вгоняли в тоску даже до начала занятий. Почему нельзя было придумать алфавит?

После сообщения миз Коллинз о планах на меня сразу захотелось перечитать трудовой контракт: возникло ощущение, что я продала себя в рабство, но почему-то забыла об этом в дальнейшем.

Через две недели, сойдя с трапа самолета, я действительно могла поздороваться с жителями Ямато на их родном языке. Но не больше. Успехи были удручающе малы. Да и то, что успела выучить, вылетело из головы через пару минут после посадки в аэропорту. Хорошо еще рядом со мной была Ягучи Макото, которая посчитала: ей нет резона оставаться в Айнваре, когда ее любимый «манекен» отбыл в Ямато. С Макото я точно не пропаду.

Уже на таможне меня буквально трясти начало. Здесь все говорили на другом языке. А если и переходили на айнварский… То лучше бы не переходили. Такого чудовищного акцента я не ожидала услышать. Такео и ребята говорили на моем родном языке очень чисто и правильно, и произношение отличалось не настолько сильно.

— Ну чего ты, Джули-сан? — тронула меня за плечо дизайнер. — Все же-замечательно. Скоро будешь рядом с Такео-сама, и для тебя начнется новая жизнь.

Я еле удержалась от измученного вздоха. Именно новой жизни-то я и боялась больше всего. Новой жизни, в которой буду полностью зависеть от Ватанабэ, хочу я этого или нет. И пусть Такео — самый добрый, самый искренний, самый лучший на земле мужчина… но боюсь, что в итоге все обернется не так, как я бы хотела…

Но, в конце концов, я же сама все это выбрала, верно? Сама согласилась выйти замуж, сама позволила надеть кольцо на палец, сама обсуждала с Такео дату свадьбы, сама позволила миз Коллинз заняться планированием. Ведь на самом деле пожелай я — и ничего бы не было. Ничего. Ни жениха. Ни грядущего замужества. Ни земли Ямато под ногами. Я бы сидела в приемной Дженнет, совершенно спокойная, знающая свою жизнь от и до и… бесконечно несчастная. Ведь уже больше года мое счастье заключалось в одном человеке, ради которого я решилась разрушить свою жизнь до основания и выстроить что-то новое взамен.

— Я… просто растерялась, — заставила я себя улыбнуться подруге.

Ну да. Точно. Подруге. В последнее время у меня их стало целых две. Но хотя бы, в отличие от Лил, у Макото прекрасный характер, и она не пытается со мной ни в чем соревноваться. Делить нам тоже нечего, зато общего нашлось очень много. Как минимум одна музыкальная группа.

— Ничего, — беззаботно рассмеялась Ягучи, изящно прикрывая рот миниатюрной ладошкой.

Маникюр у Макото был как раз такой, каким я себе представляла маникюр модного дизайнера. Аккуратные ногти средней длины, покрытые белой эмалью. И поверх — миниатюрные ветви цветущей сакуры. Наверняка за такое чудо девушка Кавамуры Шинджу отдала сумму, равную половине моей зарплаты.

— Это нормально в твоем случае. Я все понимаю. Меня саму колотит от мысли об обручении, а у тебя и вовсе свадьба. Так волнующе…

Я тут же заинтересовалась, услышав о грядущей помолвке. Насколько я знала, пока ничего официально объявлено не было.

— Кавамура все-таки решился сделать предложение?

Макото улыбнулась широко и немного смущенно.

Второй лидер-вокалист In the Dark безбожно тянул, в отличие от Ватанабэ. И дело не в отсутствии чувств, о том, что Шинджу до безумия влюблен в молодого дизайнера, не знал только ленивый и слепоглухонемой. Просто Кавамура никак не мог собраться с духом. Вот такой парадокс: парень, который способен за пять минут чуть ли не соблазнить практически любую женщину, не решался сделать предложение любимой девушке. Как мне рассказал со смехом Такео, его друг до обморока боялся отказа.

— Мисаки слил мне, что кольцо уже куплено, — довольно поведала Макото.

Наконец пассажиры впереди покинули салон самолета, и мы с подругой поднялись на ноги и пошли к выходу. Все-таки Ямато — она и есть Ямато, все чинно, спокойно, никакой давки. И, представьте себе, никто даже ремни безопасности не отстегнул, прежде чем на это было получено разрешение.

— Ходили выбирать вшестером, — добила меня уже почти невеста Кавамуры.

Не удержалась, прыснула. Нет, зря я думала, что Ватанабэ — мальчишка. Он у меня тут самый самостоятельный.

— Я даже не удивляюсь этому. У ребят вообще какой-то коллективный разум.

Оставшиеся в салоне пассажиры на нас посматривали с явным любопытством, но искоса, стараясь не привлекать внимания, и смущенно отводили глаза, если я ловила их взгляды. Все-таки и тут узнали. А я, честно говоря, надеялась, что гайдзины для них все на одно лицо, так же, как они — для нас. Хотя, может быть, узнали они Макото, а вовсе не меня.

Когда мы прошли паспортный контроль и забрали свой багаж, я огляделась в зале аэропорта и с удивлением поняла, что ненаглядный проигнорировал мой приезд и не явился.

— А… где? — озадаченно пробормотала я себе под нос, не обнаруживая в пределах видимости любимого и единственного.

На душе тут же стало особенно тоскливо. Я так хотела увидеть его, весь перелет только о нашей встрече и думала, а в итоге…

— Мальчики на фотосессии, — увидев мою кислую физиономию, выдала Макото. — Я специально попросила Такео-сама не отменять ее. Пусть ребята деньги зарабатывают, а мы пока прекрасно и без них время проведем. Ну не кисни, Джули-сан, Ватанабэ от тебя никуда не денется, еще взвоешь от него.

Я? Взвою от моего несчастья? Как подобное можно хотя бы предположить? Да я без него не живу!

— Джули-сан, ты скучная, — рассмеялась над моим тщетно скрываемым недовольством дизайнер. — Жених женихом, но и расслабляться нужно уметь! Проведем день в теплой девичьей компании, вот увидишь, тебе еще понравится. Покупки, кафе, развлечения. А вечером встретишься со своим ненаглядным.

— В теплой девичьей компании? — сперва не поняла я сути слов Ягучи.

А потом увидела четверых стоящих поодаль девушек, которые смотрели в нашу сторону с огромным интересом. Одну из них в лицо я знала. И весь мир тоже знал. Кимура Мегуми. Актриса, певица, модель… и девушка Хироши, лучшего друга Такео.

Шесть девушек. Шесть участников группы. Логично. Вот, стало быть, на кого бросил меня дорогой мой нареченный.

— Это то, о чем я думаю? — осторожно спросила я, глядя на девушек с тревогой. Я не слишком любила незнакомые компании и незнакомые места… Словом, я чувствовала себя чудовищно некомфортно, а звучащая вокруг чужая речь гармонично дополняла картину моего личного ада на земле.

— О да, женская часть группы In the Dark в полном составе, — подтвердила мои худшие опасения дизайнер.

Стало быть, передо мной оказались дамы сердца остальных ребят. Готова поспорить, что две длинноволосые близняшки в строгих деловых костюмах — девушки Като и Иноэ, у этой парочки совершенно идентичные вкусы, неудивительно, что в итоге они выбрали именно близняшек.

А улыбчивая красавица в легком шифоновом платье с цветочным принтом и балетках на крохотных изящных ножках держит под низким каблуком сердце вечного «мелкого», Кано Мисаки.

Все четверо встречающих нас с Ягучи девушек казались настолько добродушными и милыми, что… мне тут же захотелось спрятаться хоть куда-нибудь. А вдруг я им не понравлюсь? Я же… иностранка, да еще и бывшая секретарша. Есть десятки причин, чтобы мы не нашли общий язык.

Макото не дала мне и дальше мучиться сомнениями. Просто схватила за руку и потащила к встречающим. Я вцепилась в свой чемодан, как утопающий в соломинку, и приготовилась к худшему…

И не зря.

Нет, я четверым новым знакомым понравилась, даже очень. И выразили они это так же, как их молодые люди при знакомстве: кинулись на меня со счастливыми воплями и принялись обнимать. Все разом. Потрясающая непосредственность в таком возрасте. Наверное, по этому принципу друзья Ватанабэ и выбирали себе девушек. Редкая эмоциональность даже для Айнвара, что уж говорить о церемонной и утрированно благопристойной Ямато, где, кажется, есть ритуал на каждый случай жизни. И ведь моих новых знакомых не смущало даже то, что их разглядывали все кому не лень.

— Джули-сан, я так рада с тобой наконец познакомиться! Я Кимура Мегуми! Хироши мне столько про тебя рассказывал! — восторженно щебетала Кимура, глядя на меня, как на потерянную и вновь обретенную сестру.

Я обреченно поняла, что вся компания, окружавшая моего жениха, совершенно ненормальная. Под стать Ватанабэ. Они были искренне рады видеть человека, о котором вообще толком ничего не знали. Патологическое дружелюбие, на мой взгляд.

— Сато Наоко, — помахала мне рукой одна из близняшек.

Я отметила аккуратные ногти, выкрашенные сиреневой эмалью. Без изысков, но со вкусом.

— Сато Минами, — представилась вторая.

Как я стану в дальнейшем различать сестер Сато, пока было не ясно. Одна прическа, одинаковая одежда… В этом возрасте близнецы, наоборот, стараются отличаться друг от друга как можно сильней. Эти близняшки почему-то предпочли так и остаться полными копиями друг друга. Сомневаюсь, что даже их парни способны без подсказки понять, где Наоко, а где Минами.

— Шибуя Изуми, — чуть смущенно представилась предполагаемая девушка Мисаки, накручивая на палец прядь волос и очаровательно краснея. — Добро пожаловать в Ямато. Надеюсь, тебе понравится здесь.

— Очень рада познакомиться с вами всеми, — из последних сил растянула губы в улыбке я. Хотя, как подозреваю, гримаса вышла еще та…

Обижать девушек совершенно не хотелось, но сейчас мне требовалось время для принятия того простого факта, что больше я не дома и обратного пути для меня уже нет. Даже когда я уехала из родного города в столицу, и то первое время было чудовищно тяжело. А тут и вовсе чужая страна…

Никого моя напряженность особо не смутила, девушки решили, что так и надо, окружили меня и отконвоировали к стоянке, где нас ждал… ярко-розовый мини-вэн.

Честно говоря, учитывая, с кем они встречаются, я ожидала что-то более пафосное и модное… Но девочки, как оказалось, предпочитали радость общения радости вождения дорогого автомобиля. Эту машинку они приобрели в складчину для совместных поездок пару лет назад как раз с расчетом, что их в конечном итоге будет шестеро. Вариант, что с будущей пассией Ватанабэ они могут не сойтись характерами, вообще не рассматривался. Я заранее была приговорена стать их шестой «сестренкой», и вердикт не подлежал обжалованию. До этих со всех сторон милых барышень никак не доходило, что я могу просто смущаться от слишком большого количества внимания и слишком сильной, но пока незаслуженной любви.

Понять мое состояние сумела только Макото, с которой я общалась почти без перерыва последнюю пару недель. Она-то и успокоила, заверив, что подобное — в порядке вещей и нужно просто смириться и полюбить новых подруг в ответ. Так как выбора все равно нет.

Сразу захотелось домой. Или хотя бы с Лиллен поговорить по душам. Подруга из нее вышла отвратительная, но после подколок Адамс всегда быстро удавалось взять себя в руки.

Черт, да я уже скучала! По родителям. По начальнице. По заразе напарнице и ее Дэниэлсу.

Вокруг говорили на чужом мелодичном языке, вместо привычных букв мелькали закорючки иероглифов… Раньше я всегда утверждала, что на самом деле люди везде одинаковые… Глупости! Люди разные! И жизнь разная!

Надеюсь, я достаточно сильно люблю свое несчастье, чтобы попытаться освоиться на его родине… Если нет, то на будущей семейной жизни можно смело ставить жирнейший крест и готовиться к скорому возвращению домой. Где меня насмерть заест мама. А заодно и бабушка.

В нашей семье все было строго: вышла замуж — назад уже не зайдешь. Просто не пустят. Поэтому рано ни мама, ни тетки, ни кузины не решились связывать себя узами брака, боясь не столько разочароваться в избранниках, сколько нарваться на активное неодобрение родни в случае неудачного замужества. Но, по крайней мере, никто не разводился и не сбегал из дому, только чтоб спастись от мужа.

— Джули-сан, у нас весь день впереди! Пройдемся по магазинам! — радостно предложила девушка Кавамуры Шинджу, когда мы уселись в автомобиль. — А то приехала с одним чемоданом, как бедная родственница!

Я вздрогнула и обреченно уставилась на дизайнера, искренне надеясь, что она просто пошутила. Я хотела есть, спать и увидеть Ватанабэ. Больше ничего в ближайшие планы не входило. Совсем. Да и с шопингом у меня сложились не самые теплые отношения, которые не очень походили на великую страсть. Я очень долгое время была слишком занятой и слишком бедной, чтобы тратить свое время в бутиках. К тому же не составляло труда пополнять гардероб на работе. Рекламодатели часто предоставляли одежду для фотосессий без возврата, чем пользовались все без исключения сотрудницы «Фейри стайл», кроме разве что главного редактора. Да и то, может быть, миз Коллинз просто не признавалась в этом, чтобы не терять ореола недосягаемого божества…

К тому же я была не настолько состоятельна для посещения столичных бутиков. Цены здесь, насколько я знала, были такие, что оставалось только за голову хвататься. А ходить по магазинам, не имея возможности делать покупки, — это та еще пытка… Но не могла же я признаться новым знакомым в собственной финансовой несостоятельности? Или признаться? Тогда сразу отпадет множество вопросов… А с ними — и множество проблем.

В итоге, когда я тонко намекнула, что мне не по карману поход по местным торговым центрам, Кимура Мегуми с плутовской улыбкой продемонстрировала мне кредитку, на которой значилось имя Ватанабэ Такео.

— Так что в тратах ты свободна… Но я тебе карточку не отдам, — сообщила мне звезда сцены.

От последнего заявления я слегка опешила. И пыталась понять, в чем же заключается загвоздка.

— Почему?

— Такео-сама запретил строго-настрого, — рассмеялась Мегуми, демонстрируя идеально белые зубы. Прямо как в рекламе зубной пасты. — Сказал, тогда ты точно ничего не купишь, а он хочет, чтобы ты себе ни в чем не отказывала.

Ну, Такео…

Пожаловаться на самоуправство жениха я могла только Лиллен. Девушки друзей Ватанабэ меня бы точно не поняли, в их умах то, что Ватанабэ собирается оплатить мои предполагаемые огромные траты, казалось чем-то совершенно естественным. Они бы не поняли моих чувств.

Адамс тоже, впрочем, не поняла.

После моего панического сообщения: «Лил, я так не могу, он за меня уже платить начал!» — через пару минут пришел, как всегда, саркастичный ответ: «Это ничего, скоро он тебя еще и рожать заставит».

Если она надеялась этим меня ободрить, то совершенно зря. Паника только усилилась.

А если… и правда заставит? От мысли о детях вообще мелко трясти начало и все попытки завязать разговор я просто игнорировала, погрузившись в свои тяжкие думы о том, чем мне будет грозить семейная жизнь с Ватанабэ. Девочек мое затянувшееся молчание ни капли не смущало. Убедившись, что добровольно общаться я не собираюсь, они тактично перестали навязывать свое общество и только временами загоняли меня в примерочную очередного магазина, кормили и пытались не потерять по дороге.

К восьми вечера глаза совсем слипались, и к маме я хотела даже больше, чем к жениху. Но к тому времени наш женский отряд прибыл на место встречи, в один из клубов, и я практически упала в объятия Такео, подло намереваясь тут же и заснуть.

Ватанабэ чмокнул меня в нос, вручил здоровенную чашку заранее приготовленного кофе и попросил потерпеть еще полчасика. Я на автомате кивнула и положенные тридцать минут так и просидела, только вдыхая горьковатый приятный аромат напитка и практически не шевелясь. Парни что-то обсуждали, явно по работе, только из-за своей любимой музыки эти шесть великовозрастных мальчишек могли так яростно и непримиримо спорить, но понять толком суть проблемы не получалось. Не сразу сообразила — это потому, что говорят они на родном языке.

Девушки расположились поодаль, то ли не желая встревать в профессиональные разговоры, то ли опасаясь, что их погонят из исключительно мужской компании.