До ночи я мучилась раздумьями. Если все убеждают меня, что лучшим решением для меня будет выйти замуж за Кана и не знать забот до конца жизни, может, они в самом деле правы? Спокойная жизнь в достатке с нелюбимым мужчиной, который меня не бросит, ведь я рожу ему ребенка, но и вряд ли будет хранить верность, просто потому что он такой. Пришла к выводу, что даже не могу осуждать Кана за его… любвеобильность. Не осуждаю же я Саммерса за те же грехи? Разве что подшучиваю временами… Мужчины бывают разными. Если я прощаю такой недостаток другу, почему не простить его и Кану? Вот только я не смогу спокойно жить, зная, что супруг прыгает из одной постели в другую. На подобное я не закрою глаза даже ради ребенка. Тем более он или она рано или поздно вырастет. И поймет, что родители врали, когда изображали идеальную семью.

Да и… я не хотела поступаться собственной гордостью ради того, во что даже не верю.

Ночью я проснулась от того, что услышала чьи-то шаги. Казалось бы, ничего странного. Больница даже ночью не пустеет полностью. Дежурные медсестры, врачи… Но мне почему-то стало жутко. По спине мурашки побежали. И будто кто-то внутри меня говорил, что нужно прятаться. А еще лучше, бежать куда глаза глядят.

Но ведь охрана… Меня ведь охраняют.

Я тихо встала с кровати, подошла к двери и приоткрыла ее. Полицейский, которого приставили следить за моей безопасностью, мирно сопел в обе дырки, развалившись на стуле у моей двери. Настучу Арчи на этого проходимца. Нашел время для сна!

Шаги все приближались и приближались… Я сжала зубы и метнулась в палату напротив моей, а потом для верности залезла под кровать, на которой спала какая-то совсем уж ветхая старушенция. Такая проспит и конец света.

На полу было холодно, но казалось, что так, под прикрытием кровати, куда безопасней. В тонкой пижаме я быстро начала мерзнуть, и меня затрясло. Или это от страха? Сказать точно я не могла. Только от живота шло спокойное ровное тепло. Была бы из тех, кто носится с собственной беременностью, сказала бы, что чадо пытается успокоить свою непутевую мамашу. А так… просто решила, что накрутила себя и в голову предсказуемо полезла всевозможная чушь.

Шаги все приближались. Вроде бы самые обычные. Не тяжелые. Не шаркающие. Ничего пугающего. Но стало так жутко, будто на могилу разрытую смотрю. Потом неподалеку открылась дверь. Я всю жизнь паршиво ориентировалась на слух. Но на этот раз была твердо уверена, что открыли дверь именно в мою палату, и ничью больше. К горлу подкатил холодный комок, и жутко затошнило. Стыдно сказать, но, скорее всего, от страха. Хотя я всегда думала, что меня напугать — задача не из легких. А потом будто шепнул кто на ухо: «Замри!» Что там замерла… Дышать и то перестала. Дверь в мое убежище открылась. Из-под кровати я могла видеть только ноги. Обычные человеческие ноги. Их обладатель явно был мужчиной. Разум твердил, что ничего жуткого не происходит. Но на этот раз я почему-то не верила разуму.

А потом почему-то подумалось: с чего это посторонний человек расхаживает посреди ночи в больнице? Обувь на нем была явно уличная, врачи все до единого переобувались, причем определенно предпочитая кеды и кроссовки всему прочему.

Разумеется, незнакомец мог оказаться тут просто по ошибке — зашел не туда, ищет кого-то другого… Но вот проверять это у меня желания не было ни малейшего.

Сердце стучало так, будто надеялось проломить ребра и вырваться на свободу.

Я расслышала приглушенное ругательство. Языка не знала, но интонация не позволяла думать, будто сказанное было чем-то приличным.

Постояв с полминуты на пороге, чужак развернулся и ушел.

Только спустя четверть часа я осмелилась пошевелиться, хотя все тело за это время занемело от неподвижности.

— Кажется, нам с тобой сегодня повезло, кнопка, — погладила я живот дрожащей рукой. Всегда считала идиотизмом разговаривать с нерожденным ребенком. Тем более на ранних сроках. Но вот потянуло.

Что только с людьми стресс не делает…

Оказавшись снова в своей палате, я первым делом набрала номер Арчи. Я просто не знала, кому еще можно рассказать о случившемся и кто примет меня всерьез. Мама всегда думала, что я слишком уж мнительная. Проще говоря, истеричка. Хотя именно этого недостатка за мной никогда не водилось.

Дэниэлс ответил после пятого гудка. Стало быть, спал. Обычно берет после первого же. В особенности если звоню я.

— Адамс, чего не спится в ночь глухую? — недовольно буркнул друг в трубку. Но я уже по голосу слышала, что он проснулся и готов рвануть с места по первому же моему слову.

Тихо всхлипнула. Теперь, когда вроде бы пронесло, меня начало тянуть на слезоразлив. Но плакать было нельзя.

— Лил, ты там в порядке? — всполошился Дэниэлс, услышав мои подвывания. — Лил, не молчи!

Я глубоко вдохнула и только потом ответила:

— Арчи, кажется, меня убивать приходили.

— Опять? А что охрана? — обреченно спросил друг, тяжело вздыхая.

Да, он был совершенно прав. В последнее время меня постоянно норовят убить, и это чрезвычайно утомительно. Пока больше везет мне. Но долго ли удача будет на моей стороне?

Я так замерзла… и так испугалась. За нас двоих. За себя и моего ребенка. Именно в тот момент, когда тот человек стоял в палате, где я пряталась, вдруг поняла, что я — мама. И что у меня будет ребенок. Желанный и любимый. Вот так просто.

— Уснул твой охранник! Банально уснул! Арчи, мне страшно…

— Сиди на месте, я сейчас буду, — решительно велел полицейский. — Хотя нет. Иди быстро к Кану. Спрячься у него.

И тут я вдруг вспомнила.

— Арчи, тот человек, что приходил… Он говорил на иностранном языке. Не уверена, но он был, кажется, из Корё, — тихо выдавила из себя я.

Подозревать Кан Му Ёна уже не получалось. Слишком уж он рехнулся на идее отцовства. Он бы не стал… Но он точно как-то связан с происходящим.

— Черт, — выругался Дэниэлс. — Тогда сиди у себя в палате! Я быстро! И парни тоже подъедут!

— Не смей дергать О’Нила! У него дети маленькие! — возмутилась я. — Саммерса еще куда ни шло…

— Ладно! Жди! — откликнулся друг и отключился.

А что мне оставалось? Ждала. Только дверь стулом подперла. Защита, конечно, жалкая, но что еще я могла сделать?

— Ничего, кнопка, мы еще им всем покажем, — пробормотала я. Руки снова оказались на животе.

Ну, вот он, общий психоз беременных. Но от этих разговоров с животом почему-то становилось спокойней.

В мою палату друзья ворвались спустя пятнадцать минут. Стул их не остановил. Мне вообще казалось, что они могут вынести дверь вместе с косяком, только чтобы оказаться рядом со мной. Кони, чтоб их. Арчи и Билл, отродье нечистое. Учитывая, где находятся их дома и где — больница, волей-неволей начнешь подозревать, что моих ребят сюда Дикая Охота домчала.

— Лил, ты как? — хором выпалили они, кидаясь ко мне.

И Дэниэлс, и Саммерс выглядели одинаково замученными. Одежда на них была натянута явно первая попавшаяся, а Арчи еще и свитер надел наизнанку. Да… Быстро собирались. Очень быстро.

— Цела. Создатель уберег, — успокоенно произнесла я. Если рядом Арчи и Билл, то бояться точно нечего. Они меня от кого угодно защитят.

Дэниэлс прижал меня к себе покрепче.

— За что тебя только Создатель так любит, а? Другая бы уже давно в морге лежала…

Вот за что я люблю Арчи, так это за редкую позитивность мышления. И трепетную любовь ко мне.

— Не дождетесь, — буркнула я, утыкаясь ему в грудь носом. Пахло гелем для душа и немного потом. — Всех переживу.

От друга меня решительно оттащил подменыш. На шее Билла красовался свеженький засос. Кажется, я кому-то испортила вполне занимательную ночь. Впрочем, недостатка в женщинах, готовых ради него на все, Саммерс никогда не испытывал. От него не убудет.

— Хватит ваших нежностей. Не вводите людей в заблуждение. Лучше скажи мне, дорогая ты наша блондинка, это правда, что по твою душу приходил иностранец?

Билл в своем репертуаре. Он всегда сперва думал о деле.

— Ну… ругался он совершенно точно не по-айнварски, — вздохнула я, обнимая себя за плечи. Все еще мерзла. Или так шутили мои несчастные замученные нервы?

Дэниэлс нахмурился. Я видела, как он сжимал и разжимал кулаки, как будто боролся со страстным желанием врезать кому-то. Билл, казалось, просто задумался о чем-то. Именно такое выражение на его лошадином лице сулило самые большие неприятности окружающим. Фейри всегда остается фейри, даже если ему приходится притворяться человеком очень долго. А от фантазии фейри смертные страдали сотни лет…

— Корё? — напряженно переспросил Арчи.

Скажу «да» — тут же пойдет бить Кана. А этой глисте сейчас одного удара хватит, чтобы окончательно переехать на кладбище. И тогда уже лучший друг переедет в тюрьму лет на пятнадцать минимум… Да и Кан Му Ён… Черт с ним, пусть живет. Ситуация теперь казалась мне настолько странной и бессмысленной, что не получалось обвинять иностранную звезду во всем произошедшем. Связываться с ним я, разумеется, не собиралась, но и зла теперь не желала.

— Арчи, я не знаю, — махнула рукой я. — И не надо убивать Кана, пожалуйста. Хорошо?

На лице Билла расцвела ехидная улыбка.

— Что? Сменила гнев на милость, да, Адамс? Тощий хлыщ тебя все-таки очаровал?

Ну как ребенок. И предсказуем, кстати.

— Нет, Саммерс, я все еще предпочитаю мужчин, — в тон подменышу фыркнула я. — Просто, по-моему, он действительно не виноват. Так что не стоит на нем отрываться. Но, кажется, ноги у всей этой истории растут именно из Корё. Кстати, мне мать Кана притащила мандарины. Проверьте их, а? Может, что-то с ними нечисто… Да и вообще, уберите с глаз долой. Сперва мандарины берешь, потом отвар какой, а после уже встречаешься с ее сыном у алтаря. Ну к черту всю эту семейку.

Арчи тут же схватил пакет с принесенными Чхве фруктами. И мне почему-то показалось, друзья все-таки мне не поверили и решили еще потрясти Кан Му Ёна.

— Мальчики, вас же посадят, — взмолилась из последних сил я. — Отстаньте от этой сдыхоти, пока он коньки не отбросил! Пусть уматывает в свою Корё.

— Конечно-конечно, — поспешно закивал Саммерс. — Не волнуйся ты так о подобных мелочах. Этот тип не стоит твоих нервов.

— Арчи? — настороженно посмотрела я на Дэниэлса.

Тот изобразил самый наивный взгляд. И стал казаться мне еще более подозрительным.

— Не тронем мы его, не тронем. Успокойся, Лил. Собирайся, поедем ко мне. Я тебя теперь одну здесь больше не оставлю. Хватит уже рисковать. Билл… Словом, ты понял?

Вот же…

— Понял-понял! — весьма красноречиво ухмыльнулся фейри.

Я точно знала, что Билл служил Королеве Благого Двора. Но в такие минуты почему-то слабо верилось, что он благой фейри.

— Билл! — рявкнула я, вызверившись на нечисть. — Без фокусов!

Так он меня и испугался. Размечталась. Он и старшего Дэниэлса-то не особо испугался, когда пришлось с ним сцепиться. Инстинкт самосохранения на нуле.

— Какие фокусы, Лил? Ты вообще о чем? — хлопнул по-девичьи длинными ресницами фейри.

Стало быть, все совсем плохо…

Я слишком хорошо понимала, что означает это его выражение лица. Для Кана — так ничего хорошего точно. Может быть, и для остальных. Если фейри задумал пакость, то его уже не остановить.

— Адамс, не волнуйся ты так о мелочах, поехали уже домой. Тебе нужен покой и отдых. Ты же беременная, в конце концов, должна беречь себя. Ничего с этим недоумком не сделается.

Я поверила. Просто потому что была слишком измотана морально и физически. Не было сил для споров. Тем более какое мне дело до злоключений Кан Му Ёна? Со своими проблемами бы разобраться…

Полицейский, приставленный меня охранять, все так же мирно спал на своем стуле. Саммерс выругался и хорошенько потряс его за плечо. Со стула тот покладисто свалился, но просыпаться даже и не подумал.

— Нечисто, — растерянно пробормотал Арчи. — То ли подсыпали что, то ли колдовство…

— Может, то и другое, — откликнулся подменыш и мстительно пнул под зад заснувшего на посту стража порядка. Тот только недовольно всхрапнул, но в себя так и не пришел. — Ничего людям доверить нельзя!

Два следующих дня я отсиживалась у Арчи, воя от безделья и невозможности никуда выйти. Вокруг дома моего друга наворачивали круги полицейские, сам Дэниэлс домой носа не казал, пытаясь докопаться до истины. Пару раз заглядывал Саммерс, странно улыбался, постоянно норовя потрогать мой живот, и исчезал уже через десять минут, так ничего толком и не объяснив. И не понять было, то ли Билл что-то знал, но не желал мне рассказывать, то ли просто морочил мне голову, как принято у дивного народа.

А утром третьего дня зазвонил мой мобильный, и я с растерянностью увидела, что поговорить со мной желает не кто иной, как менеджер Кан Му Ёна. Это показалось удивительно странным, учитывая, что с того самого звонка, когда я попросила, чтобы Кан со мной связался, общалась я исключительно напрямую с самим «производителем», минуя всех, кто его обслуживал.

— Да? — настороженно спросила я у собеседника.

Тот носил фамилию Пак. Все равно что Смит в Англии. Таких Паков в Корё на каждом углу по двадцать штук. На лицо менеджер Кан Му Ёна был таким, что невозможно запомнить с первой попытки. Особенно невзрачным он казался рядом со своим подопечным, который пусть и не был идеалом красоты по моим меркам, но вот в память врезался намертво. Яркий он, Кан Му Ён.

— Мисс Адамс? — робко поинтересовался мужчина.

— Да! — недовольно ответила я. Как будто кто-то другой мог ответить по этому номеру.

Пак облегченно вздохнул.

— Мисс Адамс, понимаете, Кан Му Ён…

— Умер? — с затаенной надеждой спросила я.

Будь это так, моя жизнь стала бы куда спокойней и гармоничней. Нет кандидата в мужья — нет и проблемы. Нет, я, может, даже всплакну над его гробом для приличия. Я вообще сейчас готова была плакать по любому поводу.

Главное, чтобы мои парни оказались тут ни при чем, а остальное… Прискорбно, конечно, но не такая уж и большая трагедия для меня.

— Да нет, что вы! Не волнуйтесь! Он жив… — стал успокаивать меня менеджер, чем окончательно испортил настроение.

Но что-то же этакое с Кан Му Ёном стряслось, если уж его рыба-прилипала стала со мной говорить…

— Он… Он в полицию попал… Я не уверен, что правильно поступаю… Но… В общем, господин Кан просил, чтобы я вам это зачем-то сказал, когда его забирали.

С минуту у меня не было ни единого цензурного слова. Поэтому ругалась я забористо и с душой. Все благие намерения отказаться от сквернословия пошли прахом. Ну что поделать, если жизнь такая жестокая?

Спрашивать, в каком именно участке угораздило оказаться Кану, я даже и не стала. И так все было предельно ясно. Просто бросила: «Сейчас буду», — и отключилась.

Ну, дорогие друзья, чтоб вас… Я же просила… Я же практически умоляла! Но как быстро-то все провернули! Если он даже успел выйти из больницы, то далеко ли ему от нее удалось отойти, прежде чем мои милые и любящие мальчики нашли повод засадить иностранную звезду в родной айнварский обезьянник?

Выбраться из дома оказалось не так уж и легко, все же я была под охраной. Вместе со мной в жилище Арчи постоянно находились двое полицейских. Им строго-настрого запрещалось отходить от меня самим и подпускать ко мне любых посторонних. Про «выпускать из дома» не имелось никаких указаний, предполагалось, что я сама не пожелаю и шагу сделать наружу. А вот поди ж ты, пришлось… Но кто же знал, что мои дорогие любящие друзья пожелают использовать служебное положение, чтобы отомстить за мою поруганную честь? Комичная ситуация…

Теоретически я могла бы просто позвонить Дэниэлсу и потребовать немедленно прекратить эти безобразия. Практически… Вот практически мне просто в очередной раз навешают лапшу на уши. Длинную. Такие проблемы всегда сподручней решать нос к носу. А по телефону они наверняка будут на три голоса врать, что знать ничего не знают и никто не засовывал за решетку злосчастного задохлика из Корё.

— Мисс Адамс, вы не можете… — пытался встать на моем пути один из охранников, Доусон. Очень смешно. Останавливать меня — это то же самое, что останавливать поезд на полном ходу.

— Я все могу! — рыкнула я, пытаясь отодвинуть мужчину, который по габаритам, конечно, был не Дэниэлс, но что-то близкое. То есть с тем же успехом я могла бы толкать платяной шкаф.

— Но, мисс Адамс!.. Дэниэлс же нас убьет! — практически взмолился второй. Он был симпатичнее напарника и походил на фейри куда больше, чем Билл Саммерс. Хорошенький голубоглазый блондин, как с обложки дамского романа. Этакий ангелочек.

— Я его сама убью! Мне в участок срочно нужно! Как раз к Дэниэлсу! Сейчас же! Я из этого мерзавца душу вытрясу! И даже не думайте меня останавливать!

Мужчины глядели на меня с тоской приговоренных к смерти. Им нужно было как-то обеспечивать мою безопасность, я понимала это и даже немного им сочувствовала. Но я не могла оставаться тут, в доме, когда у моих дорогих мальчиков окончательно съехала крыша. Они или убьют Кана, или просто заморят… И за это их начальство по головке не погладит, уж точно.

— Мисс Адамс, вас пытаются убить, — растерянно пробормотал Доусон, как-то вдруг съежившись. — Если с вами хоть что-то случится, то сперва нас уволят, а потом Дэниэлс нас обоих прикончит. С особой жестокостью. Хоть нас пожалейте, а?

— Жалость? А что это такое? — выразительно приподняла бровь я, упорно отталкивая их от входа. И плевать, что проще сдвинуть дубовый шкаф. В крайнем случае пну под коленку. Или под дых дам. А потом бегом наружу.

— Мисс Адамс, нам же придется применить силу… — убито произнес «фейри». — Ну не надо все усложнять…

— Примените силу к беременной беззащитной женщине? — деловым тоном поинтересовалась я. — Не страшно? Я же тогда Дэниэлсу все расскажу. И Саммерсу с О’Нилом. Думаете, будет легче?

— Но мы же ради вашего блага… — обмер Доусон, поняв, что и так и этак окажется в заднице.

Демонстративно пожала плечами. Гнусность? Гнусность. Но куда без нее в этой жестокой жизни?

— А мне почему-то так не кажется. И вообще, вы двое очень подозрительные. Вдруг что-то задумали?.. Ну, всякое бывает, верно?

Подлый шантаж. Но чего только не сделаешь, чтобы помешать друзьям наделать глупостей? Особенно если ты беззащитная беременная женщина.

— А… Ну если в участок… То ведь тогда, наверное, можно… Но только если мы будем с вами, — попытался хоть как-то выкрутиться Доусон.

Он переглянулся с напарником. Тот только беспомощно пожал плечами.

«Что еще остается делать с этой бешеной стервой?» — словно крупными буквами было выведено на их лицах.

Правильно ребята сомневаются в собственном счастливом будущем, правильно… Я ведь с них живых не слезу, пока не получу желаемого. И мне будет совершенно точно плевать на последствия. По крайней мере, на последствия для этих двоих полицейских точно будет плевать.

— То есть если вы едете со мной, то вроде как все в порядке? — заинтересовалась я.

Ответом мне был слаженный синхронный вздох. Как же я люблю скручивать в бараний рог таких вроде бы крутых мужиков.

— Вообще-то далеко не все в порядке… Вы не должны покидать дома… Но я так понимаю, вы все равно не успокоитесь… — В голосе Доусона звучала тоска приговоренного к смертной казни через четвертование. Ну или через сожжение.

Да, лучше всего было бы не выходить из дома вообще, не рисковать… Но ситуация сложилась так, как сложилась. Чертов фейри! Я готова была поклясться чем угодно, что именно в голову Саммерса надуло западным ветром идею поиздеваться над моим обидчиком еще и таким вот образом. А ведь бедолаге и так уже досталось больше некуда.

Недоброе предчувствие накрыло меня еще в тот момент, когда я вышла в сопровождении полицейских на улицу. Будто что-то тянуло назад в безопасность дома Дэниэлса. Но я только сжала зубы, не позволяя себе слабость. Надо было срочно разобраться в ситуации. Пока никто не пострадал. Не пострадал еще больше, точнее.

Будет не очень удобно, если Кан умрет по вине моих друзей.

— Пока за нами вроде бы никто не следит? — слегка нервозно спросил напарника «фейри», не сводя глаз с зеркала заднего вида.

Вот хоть убейте, не могла вспомнить имени этого парня. Что-то такое… то ли Джонс, то ли Джексон… Лицо раз увидишь — уже не забудешь, а вот имя никак не желало задерживаться в голове. Может быть, потому что оно плохо сочеталось с его смазливой мордашкой.

— Черт его знает, — передернул плечами Доусон и как-то весь сжался. — Зря мы поехали. Вот зря… Нам в любом случае Дэниэлс голову оторвет. А потом к заднице приклеит.

О да, это он может. Не поспоришь.

— А ты попробуй эту ненормальную в доме удержи, — раздраженно буркнул красавчик.

За рулем сидел именно он. И автомобиль мотало из стороны в сторону, как собачий хвост. То ли руки у парня дрожали, то ли еще что-то было не так. Но в любом случае нервничал он заметно.

— Разве что силой попробовать… — не очень уверенно произнес Доусон.

— Каждый синяк покажу Дэниэлсу! И вообще, применять силу к беззащитной беременной женщине… — с откровенной угрозой протянула я. Пусть даже не думают, что удастся избежать возмездия, если что-то пойдет не по-моему. И с моей стороны, и со стороны моих друзей. Беззащитная — это относительное понятие. Очень относительное.

— Все зло от женщин… — тоскливо протянул Доусон. — Вот поэтому у меня и нет девушки.

— Даже боюсь предположить, как ты, бедняга, справляешься… — криво ухмыльнулась я, выразительно глянув в зеркало заднего вида.

Мужчины мрачно переглянулись.

— Почему подруга Дэниэлса так сильно походит на него самого? Почему не могла быть какая-нибудь милая девушка?

О да, мы с Арчи были похожи повадками, как брат и сестра. И «любили» нас совершенно одинаково.

Дверь в участок я открыла едва ли не пинком. Я и изначально была зла, так еще и накрутила себя по дороге, дойдя до точки кипения. Полицейские, которые до моего появления мирно занимались своими делами, настороженно замерли. Даже уголовные элементы, которым не посчастливилось находиться в тот момент в стенах участка, и те застыли, настолько разъяренной я выглядела.

— Мисс Адамс? — чуть растерянно спросил инспектор Райс, непосредственный начальник Арчи. — Вы что тут делаете? Вы же должны…

— Где он?! — рявкнула я. Кажется, стекла в окнах задрожали.

— А вы про кого?

Обычно я искала только Дэниэлса. Стало быть, теперь я здесь еще кого-то искать могу…

— Про обоих! — выдала я и первым делом решительно двинулась в сторону «клеток», где держали правонарушителей.

Вот сто процентов, именно туда мои дорогие мальчики Кана и загрузили. Мне его почти жалко стало. Съездил, что называется, в Айнвар, познакомился с местным колоритом так, что еще два года будет при одном воспоминании вздрагивать.

Кан Му Ён, такой же бледный и замученный, каким я его и запомнила в больнице, действительно обнаружился в обезьяннике. Иностранная знаменитость забилась в дальний угол. Помимо синих кругов под глазами, верного признака сотрясения мозга, я заметила еще и свежие ссадины на лице, которых в больнице у него точно не видела.

В клетке сидели еще трое мужчин такой наружности, что не было ни малейшей надежды на то, что сюда они попали по ошибке, но к Кану они даже и не думали приближаться. Видимо, даже в их глазах он выглядел настолько жалко, что рука не поднималась на это убожество.

— Мистер Кан? — окликнула я мужчину. Чересчур официально, в особенности после нашей последней беседы, но я как-то не решилась «тыкать» ему тут, в присутствии посторонних.

Тот поднял на меня совершенно несчастные и больные глаза. Как будто на меня смотрела избитая собака.

— Здравствуйте, мисс Адамс, — ответил он мне тихо. Даже возмущения в голосе не было слышно. — Поиздеваться приехали?

Вся поза, выражение лица выглядели так, что с Кан Му Ёна можно было икону писать. Именно так великомученики и должны выглядеть. И во взгляде такое всепрощение, что даже стыдно становилось. За себя. За друзей. За грехи мира в целом.

— Да куда уж больше-то… — растерянно пробормотала я и закусила губу от смущения.

Обнять и плакать… Иначе про Кан Му Ёна в тот момент сказать было нельзя.

— Кто это так… похудожествовал? — с тайной надеждой на лучшее спросила я мужчину.

Ну мало ли, сбежал из больницы, дошел до ближайшего бара, там подрался с местными… Мне очень хотелось верить именно в эту версию.

Кан Му Ён взглянул на меня так выразительно, что вопросы отпали сами собой. И всякая надежда пропала. Ну чем эти идиоты думали?.. Гражданин иностранного государства… В полудохлом состоянии… А если в итоге их самих посадят?

Эта же жертва обстоятельств даже не пробовала возмущаться. Вообще. То ли сил уже не осталось, то ли «папочка» начал подозревать, что все равно сопротивление не поможет.

— Мисс Адамс, скажите, у вас много друзей? — вдруг спросил самый неудачливый человек во всей Корё.

Я слегка растерялась и честно ответила:

— Да нет, не особо.

— Они уже все успели со мной… познакомиться?

— Э… Кажется, да. Те, что живут в Айнваре, — точно да.

Кан с облегчением выдохнул и прикрыл глаза.

— Тогда, может быть, еще и выживу, — изрек он и откинулся на стену, очень достоверно изображая свежий труп. Настолько достоверно, что меня так и тянуло «скорую» вызвать. Или сразу уж труповозку…

— Дэниэлс!!!.. тебя… и…!!! — в голос заорала я.

Стекла в очередной раз жалобно зазвенели.

Шпана в обезьяннике завороженно замерла, почувствовав во мне свою.

Детство в бедном районе на окраине города ни для кого не проходит бесследно.

— Мисс Адамс, не стоит нарушать общественный порядок… — взмолился инспектор Райс, косясь на Кана. — Понимаете, это наказуемо…

Я посмотрела на него в упор, подпустила в голос трагизма и продекламировала:

— И вы мне угрожаете? Мне? Слабой, беззащитной женщине? А ваши подчиненные сажают за решетку невиновного человека?

Ну если честно, то этот поступок был совершен скорее по дружескому побуждению, и о чести мундира мои товарищи в тот момент вряд ли вспоминали. Но какая разница?

— Вы за что мистера Кана здесь заперли?

— Это кто? — совсем уж растерялся несчастный полицейский, настороженно глядя, как я приближаюсь к нему шаг за шагом.

Остальные присутствующие расположились поудобнее и явно жалели, что нет попкорна. Уж тут-то знали, насколько я «слабая, беззащитная женщина».

— Это он! — ткнула я пальцем в сторону полудохлой знаменитости, которая даже проявила признаки жизни после начала моего спектакля. — Вы хоть соображаете, кто это?! Это Кан Му Ён! Мегазвезда из Корё! Гражданин другого государства, дружественного Айнвару! Да его весь мир знает!!!

Ну весь или не весь, а женская часть этого мира в большинстве своем точно в курсе, кто такой Кан Му Ён и чем таким он прославился. Даже у нас в «Фейри стайл» была парочка восторженных созданий, выкладывавших тощие мощи актера на рабочий стол компьютера. Правда, на тех мощах было несколько больше мышечной массы, чем я успела разглядеть на оригинале.

Кан после такой характеристики даже как-то приосанился. Ну как же, звезда…

Коллеги моих друзей глядели на него недоверчиво. В их головах не укладывалось, как это может пользоваться популярностью.

— Правда? — озадаченно осведомился Райс. — А говорили, просто турист напился.

Тут мое наказание за грехи последних двух жизней не выдержало такой вопиющей несправедливости и таки возопило:

— Кто напился?!

Ну да, насколько я помнила по немногим встречам, Кан не то что меру знал, он вообще пил вино, едва пригубив, как будто только для галочки. Что было для меня плюсом в данной ситуации. Стало быть, склонности к алкоголизму не наблюдается.

— Кто наплел? — мрачно спросила я, понимая, что нахожусь в одном шаге от убийства. — Чья это вообще была идея? Хотя я и так знаю… Саммерс!!! Поганое отродье!!! Немедленно поднимай свой тощий зад и тащи его сюда! Если я найду тебя сама, хуже будет!!!

Особая прелесть в общении с фейри заключается в том, что если позвать по имени, то нечистая сила услышит. Где угодно. Поэтому я была тверда в намерении оторвать голову подменышу, если он не покажется мне.

— Адамс, и незачем так орать, я тебя прекрасно слышу, — возник позади меня Билл Саммерс. Единственный и неповторимый.

И непонятно было, то ли он просто тихо подошел, то ли добирался своими дорогами, которые недоступны людям и всем, кто когда-то был человеком. Фейри все же…

Я резко обернулась. Улыбка на этом лошадином лице была самой пакостной. Развлекается, мерзавец.

— Саммерс, я тебя просила. Я тебя умоляла, Саммерс. Какого черта?! Ты у меня дождешься! Заявлюсь к тебе в квартиру — и результат тебе не понравится!

На меня тут же заинтересованно уставились все кому не лень. В участке давно делали ставки, с кем же я на самом деле сплю: с Дэниэлсом или его лучшим другом. Правильный ответ был: ни с кем. Но почему-то именно он не приходил в голову никому. Подменыш, конечно, слыл тем еще бабником. Но ведь это не означало, что уже успел покувыркаться абсолютно со всеми.

— Лил, но ведь заслужил же, — развел руками фейри и задорно сверкнул глазами.

На миг сквозь карий цвет сверкнула колдовская зелень. Заигрался, черт бы его побрал. Дивный народ — они часто как дети. Или, по крайней мере, один конкретный дивный — точно как ребенок. И еще у них навязчивая идея о воздаянии по заслугам.

Кан в клетке тихо выругался на родном языке. Саммерс зло зыркнул на него. Если я не понимала языка Корё, то фейри, разумеется, знал все человеческие наречия. Сомневаюсь, что оказавшийся по милости Билла в полиции актер сказал бы про своего обидчика доброе слово.

— Саммерс, а ты сам все ли получил, что заслужил? — в упор уставилась я на бессовестного мужчину. Однако даже учитывая, что я и без каблуков была выше Билла, он все равно не впечатлился.

Фыркнул, отойдя чуть в сторону.

— Лил, ты — это другое. С тобой нельзя, как со всеми, — понизив голос, произнес он.

Правильно. Не хватало еще, чтобы все в округе узнали о том, по какой причине Кан Му Ён загремел в полицию.

— Саммерс, — почти шипела я, — это все частности. Понимаешь, частности! Это — мои проблемы! И я просила тебя лично не решать мои проблемы таким образом! Вы ему вообще хоть дали из больницы выписаться?!

Краем глаза я следила за папочкой своего ребенка. Тот наблюдал за мной и Биллом, но без сильного интереса. Как будто заранее готов был принять любую участь. Кажется, за последние несколько дней он научился смирению…

— Обижаешь! — возмутился фейри. — Даже отойти от нее дали.

— На сколько метров?

— Ну… — развел руками бессовестный мужчина, глядя таким невинным взором, какой только у новорожденных и бывает.

— Убью, — констатировала я мрачно, пытаясь отыскать глазами двух других участников безобразной выходки. — Всех троих и убью.

Арчи в тот момент как раз пытался проскользнуть к выходу. Незаметно. Очень смешно, учитывая его габариты.

— Дэниэлс, стоять! Я все вижу! — рявкнула на него я.

— Лил, мне на место преступления нужно. Срочно, — попытался было отмазаться друг, зная, что я не стану мешать ему работать.

— Врет! — мгновенно сдал подчиненного Райс, которого вся эта идиотская ситуация явно бесила. — Нагло врет. Эх, мисс Адамс, роковая вы женщина. Сколько мужчин из-за вас глупости делают… Я готов простить их, сам был когда-то грешен. Но хорошо бы, чтобы этого больше не повторилось… Опять же превышение полномочий… Разумеется, если мистер Кан не подаст жалобу…

Я тоже всей душой надеялась на благополучный исход. Но ситуация выходила неприятной. Все-таки ребята загребли Кана ни за что ни про что… Да он еще и только что из больницы… Не очень удачно все вышло, надо признать честно. И если как-либо вредить мне Кан Му Ён вряд ли станет, ну или хотя бы не будет слишком увлекаться с мщением, то щадить еще и моих друзей у него причин не было.

— Мистер Кан подаст жалобу, — тихо, но очень даже четко произнес из своего узилища несчастный страдалец.

Услышали все, уж точно.

— Мистер Кан не подаст жалобу! — решила я разыграть свою самую безотказную карту.

Тот ухмыльнулся. Из-за разбитой губы улыбка, и так не особо приятная, стала и вовсе зловещей. Да и вообще, Кан в тот момент больше всего смахивал на смерть. Бледный, костлявый, хоть косу выдавай для полного сходства.

— Подаст!

— Не подаст. Иначе я очень расстроюсь. Я. Очень. Сильно. Расстроюсь, — отчеканила я, глядя ему прямо в глаза.

Подло? Подло. А что мне еще оставалось?

А потом начала плакать. Беззвучно. Только слезы по щекам ручьями потекли. Сейчас зарыдать для меня было делом совершенно несложным. Гормоны, расшатанные к черту нервы… Стоило только вспомнить о его матери, о моей, о том, что любви великой так и не случилось…

— Лил, ты чего? — растерялись друзья едва ли не больше занозы в моей заднице.

А я стояла и рыдала. Совершенно безутешно.

Кан сдался на пятой минуте моего безостановочного плача.

— Да не напишу я ничего! — подскочил он и подошел вплотную к решетке. — Ничего. Пусть живут! Только не расстраивайся! Ну я тебя прошу! Ну нельзя же так! Да успокойте кто-нибудь эту женщину! Ну я здоровьем ребенка клянусь, что не буду заявлять на твоих ненормальных друзей!

Успокоилась я мгновенно, как будто кто-то кнопку нажал. У меня даже мысли не было, что Кан может клясться ребенком и врать, все-таки к будущему чаду он относился с большим трепетом. А еще на душе потеплело от понимания, что ситуация опять под моим контролем. Вертеть Кан Му Ёном, оказывается, тоже можно, просто нужно использовать другие приемы и давить на другие слабости, а так… Возможно, я даже сумею заставить актера если и не отказаться от матримониальных планов его ненормальной мамаши, то хотя бы умерить ее энтузиазм, а дальше…

— Ну так что, выпускать его? — неуверенно спросил какой-то полицейский Райса.

Тому только и нужен был шанс на ком-то сорваться. Начальник участка ненавидел чувствовать себя идиотом. Но по милости моих дорогих друзей именно это ощущение его практически не покидало уже который год.

— А ты что, хочешь, чтобы мы держали под стражей невиновного человека?! Да ты совсем ума лишился!!! Немедленно выпустил мистера Кана! И извинился!!!

— А мне-то за что извиняться? — совсем уж растерялся полицейский. — Я же ничего не сделал!

— Именно! Ты ничего не сделал! Вы все ничего не сделали! На ваших глазах творилось беззаконие — но никто ничего не сделал! Вам всем нужно извиниться.

Как по мне, так Кану уже ничего от стражей порядка было не нужно, тем более извинений. Человек просто хотел унести отсюда ноги, и поскорее. Айнварского колорита ему уже явно хватило на всю оставшуюся жизнь. Но без извинений его отпускать категорически отказывались, упорно настаивая на соблюдении правил уже никому не нужной вежливости. Раньше надо было о ней вспоминать.

Покачав головой, я набрала номер менеджера Кана. Было бы удачно, если б увечного кумира забрали отсюда как можно раньше. И как можно дальше. Увы, безликий господин Пак едва ли не со слезами в голосе сообщил, что он намертво застрял в пробке, и слезно умолял не бросать его сиротку в полицейском участке одного, а добросить хотя бы до метро.

Ага. До метро. А потом искать в подземке его труп, пока крысы не сожрали…

Сжав зубы, пообещала доставить тощую немочь до отеля. Все-таки на сей раз мои друзья зашли слишком уж далеко, это не один раз по морде съездить, так что часть вины лежит и на мне самой. Придется проявить хоть какую-то заботу… Хотя глаза бы мои его не видели…

— Лил, клянусь, я был против всей этой затеи, — тронул меня за плечо Генри. Мои показательные слезы он благоразумно пересидел в каком-то укрытии и только теперь рискнул показаться на глаза. Ну да, О’Нил, разумеется, был против. Он всегда против. Но в конечном итоге всегда участвует.

— Ди нажалуюсь! — пригрозила я самым страшным.

Умница Диана, жена Генри, держала благоверного под каблуком и временами притоптывала, чтобы тот не забывал, кто в доме главный. К тому же Ди была мне подругой, пусть и не настолько близкой, как Беннет… Так что мое обещание грозило рыжему большими неприятностями.

— Адамс, без грязного шантажа! Что я мог сделать против Саммерса?! А то ты не знаешь, что такое его навязчивые идеи…

Ну да, сложно противостоять фейри, если тот чего-то сильно захотел. Но кто сказал, что будет легко?

— Да мне чихать! Ты должен был что-то сделать. И не сделал. Я очень зла! Теперь тащить этот полутруп до отеля. Если не обратно в больницу переть… Вы хоть выяснили, кто его так отделал?

Рыжий коп развернул меня к себе.

— Лил, а чего ты вдруг настолько сильно беспокоишься об этом Кане? Уже сменила гнев на милость? Случайный любовник раздражал, но будущий муж — уже другое дело?

Такое ощущение, что в последнее время все поголовно сговорились доводить меня до белого каления при каждом мало-мальски удобном случае.

— Ты его хорошо разглядел? — недобро ухмыльнулась я, прикидывая, сильно ли обидится Диана, если я чуточку попорчу рожу ее дорогому супругу. Ведь заслужил…

— Ну так деньги решают многие проблемы…

Так… Сейчас меня как минимум назвали продажной. Как максимум… Даже думать не хочется.

— Генри, ты сейчас цел только в счет нашей старой дружбы, — прошипела я, сжимая и разжимая кулаки. — Не смей говорить про меня подобные вещи. Если я и выйду когда замуж, то точно не из-за того, что меня устраивает содержимое кошелька избранника!

— Несколько лет назад…

— Я была другим человеком! — повысила голос я. Опять хотелось плакать. Создатель, скорей бы уже родить и не мучиться с собственным неуправляемым настроением!

— Лиллен, этот человек тебя чем-то расстроил? — тут же оказался рядом со мной освобожденный к тому времени Му Ён. Его рука легла мне на плечо. Омерзительное ощущение…

— Руки держи при себе! — зло прошипела я мерзавцу. — И мои отношения с друзьями тебя точно не касаются!

Надо было руку все-таки не сбрасывать… Похоже, Кан просто пытался устоять на ногах. По крайней мере, актера слегка пошатывало, как будто удерживать вертикальное положение для него было не самым легким делом. Как бы не пришлось его отправлять на родину почтой. По частям.

— К сожалению, сейчас твои отношения с друзьями меня как раз и касаются… — измученно вздохнул он и привалился к стене. — Даже чересчур сильно…

И опять этот чертов взгляд, полный обреченности и смирения. Как будто Кан Му Ён заранее готов к тому, что дальше будет только хуже. Больше всего я ненавидела… когда меня прощали. Это заставляло чувствовать себя ничтожной.

— Я могу извиниться. За них.

«Производитель» покачал головой.

— Зачем? Ты-то в случившемся не виновата… Просто друзья тебя слишком сильно любят. Хотя плохо понимаю за что.

Как будто пощечину залепил.

— Лил хороший человек. И замечательный друг, — решительно вступился за меня О’Нил. — Она сильная и храбрая женщина. Тебе просто не понять.

И все равно оставалось стойкое ощущение, будто меня только что помоями облили. Я привыкла гордиться тем, что я смелая, сильная, меня ничем не прошибешь… Но сейчас, когда Генри встал на мою защиту, стало вдруг казаться, что все мои достоинства — ничто перед недостатками. «Ну хотя бы она храбрая…» Как-то так.

И даже то, что эта отрыжка эстрады Корё нужна была мне как собаке пятая нога, не сгладило неприятного осадка в душе.

— То, что сильная и храбрая, я уже успел понять, — протянул Кан Му Ён с видом великомученика, готовящегося принять страшные пытки ради высшей цели. Страшной пыткой, судя по всему, была я.

Ну как же я уже устала от этого спектакля, в котором я играю исключительно одну роль.

Тяжело вздохнув, выдала:

— Я не образец для подражания. Но и не навязываю себя тем, кому я неприятна. Может, на этой ноте расстанемся окончательно?

Кан покачал головой, упрямо поджимая губы. Вот странный человек. Ведь уже успел столько хлебнуть за последние дни из-за меня и все равно упорно продолжает цепляться за идиотскую идею связать свою дальнейшую судьбу со вздорной айнваркой и ее чадом. Я ведь ему тоже не нравлюсь, тут и сомнений быть не может, о любви тем более говорить не приходится… Неужели в их Корё настолько все запущено с этой ответственностью перед ребенком?.. Мы практически ничего друг о друге не знаем… Поэтому я и не смогу понять его мотивов.

— Это невозможно, Лиллен, — решительно отмел Кан Му Ён тот вариант, при котором мы просто оставляем друг друга в покое. — Если ты настроена поговорить по душам, то я хотел бы сделать это в другом месте. Экскурсия в полицию была познавательной, не спорю, но с меня уже хватит. Я не выдержу еще одного приключения.

Резонно.

Нервно поправила воротник шелковой блузы и ответила:

— И то верно. К тому же ты паршиво выглядишь.

Мужчина только хмыкнул, разведя руками.

— Неудивительно, ведь испытаний у меня с твоей легкой руки было достаточно.

А вот будить во мне искусственно чувство вины не стоило. Не стоило — и все тут. Всегда этого терпеть не могла.

— Не дави на жалость, ты еще не видел меня, когда токсикоз жить не давал. Вот тогда бы точно в петлю полез, только чтобы избавиться от меня.

Кан Му Ён только улыбнулся, давая понять, что дурным настроением беременной женщины его так легко не испугать.

— Генри, дорогой, ты же докинешь Кана до отеля, а меня потом до дома Арчи? — умильно хлопнула глазами я, обращаясь к рыжему.

Саммерса с Дэниэлсом я при этом показательно проигнорировала, давая понять, что смертельно обиделась на них двоих. Нет, с Арчи-то придется помириться уже ближе к вечеру, как-никак живу у него в доме, а вот с Биллом смогу демонстративно не разговаривать еще с неделю. Чтобы полностью осознал, как накосячил. Единственная беда — у О’Нила был самый паршивый автомобиль, который уже давно находился при смерти. Но упорно выживал и даже какое-то время ездил после очередной реанимации.

— Ладно, — легко согласился Генри. — Мне как раз машину отремонтировали…

Отлично. Значит, у меня есть какая-то надежда нормально доехать. Если чертова колымага не сломается по дороге. Это убожество на колесах умирает уже лет пять. Но Генри почему-то все никак не поменяет жалкий хлам на что-то приличное.

— Лил, может… — попытался было подступиться ко мне Дэниэлс, но я картинно отвернулась, сложив руки на груди.

— Я тебя не вижу и не слышу. И вообще, я смертельно обиделась. Дома поговорим. Может быть.

Лучший друг вздохнул недовольно, но не стал навязываться и дальше. Прекрасно знал, что мне нужно было перекипеть после их выходки, и только потом я буду готова к конструктивной беседе.