Проклятье… Как раньше все было просто и понятно: Кан — враг номер один, стоит справиться с ним — и все будет в ажуре. Но тут вдруг выходит, что и не враг. И непонятно, кто вообще пытается меня убить…
— Кому ты еще отдавила ногу в последнее время? Ну не считая матери Кана и тех, с кем работаешь? — тут же продолжил расследование полицейский. Его явно не устраивало, что с моим будущим опять все было неясно.
Вопрос оказался хорошим. Правильным. Вот только ответа у меня не нашлось. Ну не происходило ничего странного в моей жизни в последнее время. Не происходило, и все тут. Одна только беременность. Я не ссорилась ни с кем новым, никаких действительно серьезных скандалов тоже не устраивала. Все в рамках обычного.
— Больше никто не может держать на меня зла… Правда, не может.
Арчи бросил на меня до крайности красноречивый взгляд. Как будто я одним только фактом существования способна вывести из себя даже святого.
Я слегка смутилась.
— Ну я говорю про что-то действительно серьезное, — развела руками я.
Подошедшая медсестра любезно прощебетала, что состояние Кана не вызывает больших опасений. Наверное, посчитала, будто мы друзья этого скользкого типа и нам интересно его самочувствие. Оказывается, хоть кто-то в наше время не смотрит телевизор и не пользуется Сетью.
— То есть вообще ничего нового не происходило? — уточнил Арчи. — Подумай, Адамс, подумай.
На ум упорно ничего не приходило. Совершенно. Разве что…
— Понимаешь, это не может быть не связано с беременностью. Тот, кто пытался меня проклясть, метил именно в беременную женщину. Так миз Коллинз сказала, а ты сам знаешь, насколько она сильная ведьма… А о своем положении я особо не распространялась…
Дэниэлс покачал головой, обняв меня за талию и направляя в сторону выхода.
— А Кану зачем сообщила, горе луковое? Если уж не хотела с ним никак связываться, то лучше бы молчала.
Я закатила глаза. Ну как можно не понимать настолько очевидных вещей? Одно слово — мужчина. Думает, заделал ребенка — и все, можно считать, что все готово и можно устраниться.
— Ну я-то с ним связываться не собиралась. А куда я его чертову наследственность дену? — вскинулась я.
Гормоны требовали скандала. А ругаться с лучшим другом не хотелось. Лучше приберечь боевой настрой для офиса. Там всегда есть на ком сорваться. Причем за дело.
— Я просто попросила у него семейный анамнез. На кой черт мне дался сам Кан? Я ему и сказала сразу, что мне ни он не нужен, ни деньги его. Пусть просто расскажет, чем может болеть мой ребенок.
И тут этот бессовестный мужчина, которого я столько времени считала лучшим другом, начал откровенно ржать надо мной.
— Нет, Лил, и все-таки ты редкостная блондинка.
Оскорбилась страшно. Вот уж кем-кем, а блондинкой из анекдотов я никогда не была. И не собиралась. В моей черепной коробке мозг водился, и он вполне неплохо работал.
— Ты о чем?
Вышло угрожающе. Но Арчи почему-то только ласково потрепал меня по голове, будто младшую сестренку. Конец укладке… И сколько мне еще отучать его от этой привычки?..
— Эффект отрицания. Сказала бы ты, что хочешь как можно скорей свадьбу, большое семейное счастье и кучу детишек, твой Кан бы испарился как туман с восходом солнца, ахнуть бы не успела. А тут, понимаешь ли, ни с того ни с сего заявляешь, что он ни тебе, ни ребенку на дух не нужен. Вот парень и подорвался. Он еще долго будет носиться со своим отцовством, вот увидишь.
М-да… Когда я звонила Кан Му Ёну, то рассчитывала, что говорить буду с относительно умным взрослым человеком. Но пришлось иметь дело с мужчиной, которому теперь приспичило свою самцовость мне доказать. Зачем-то. Чертов тестостерон…
— А если я сейчас на свадьбу соглашусь, он передумает? — с надеждой спросила я, пытаясь найти хоть какой-нибудь способ заставить «папашу» забыть про меня и мое чадо.
Нет, если бы Кан Му Ён сейчас загнулся, это было бы идеально, но не стоило надеяться, что мерзавец сделает мне такой подарок. Выживет хотя бы из вредности.
— Поздно, дорогуша, — весело фыркнул в ответ Арчи, легко разрушая все мои надежды на то, что удастся легко избавиться от неудобного мне человека. — Если в игру уже его мать включилась, то пора рыть окопы. Женщина твердо намерена женить сына. А он вряд ли станет ей сопротивляться…
— Мать его… — раздраженно буркнула я, передергивая плечами.
Наверняка получу кучу проблем от этой особы. И непонятно, как можно заставить ее оставить меня в покое окончательно и бесповоротно. Вот же ненормальная. Ну забеременела я от ее сына. Велико событие. Можно подумать, будто я одна у него такая была за все время. Что-то не верится. На родине-то у Кан Му Ёна успех среди женщин был огромный. Да и даже в Айнваре нашлось бы немало девиц, которые были бы готовы на все, лишь бы только провести с ним хотя бы одну только ночь. Может, Кан вообще уже давно многодетный отец, просто его не поставили в известность. Так чего это именно мне должно счастье в его лице перепадать?
Так я размышляла до самого возвращения в офис, пытаясь придумать план, как избавиться от навязываемой мне родни.
— Ну как в больницу съездила? — тут же подлетела ко мне Вайолет, когда я наконец оказалась в кабинете. — Все в порядке?
Вопрос был задан таким тоном, что я для себя его перевела: «Когда ж ты сдохнешь наконец?»
— Лучше не бывает, — издевательски довольно пропела я.
«Не дождешься, курица».
Ви тут же вывалила на меня кучу дел, которые были срочными, совсем срочными, и то, что нужно было сделать еще вчера, но нам сообщили только сегодня.
— Все меня эксплуатируют, — пожаловалась я непонятно кому и взялась за выполнение каждодневных привычных обязанностей.
Сама ведь решила не уходить в декретный отпуск до последнего… На свою голову.
— Не тошнит? — тем временем вроде бы как любезно спросила меня напарница.
Самое мерзкое, что пока она это не ляпнула, меня и не тошнило. Ни капли. А тут возникло ощущение, будто у меня желудок решил наружу попроситься.
— Тошнит, — буркнула я.
Прихватило так сильно, что даже пришлось идти на поклон к шефу. Та же обещала мне какое-то фирменное зелье для облегчения страданий? Обещала. Пусть теперь и спасает.
Постучав, я вошла к миз Коллинз, надеясь, что она достаточно мирно настроена и готова к тому, чтобы выслушать мою просьбу.
Начальница разглядывала лежащие на столе фотографии, причем с таким выражением лица, что не понимаю, почему они еще не горели. Одна капля ведьмовской силы — и вспыхнули бы синим пламенем за милую душу.
— Джен, — робко окликнула я шефа. Чувствовала себя нашкодившей школьницей, честное слово, хотя к этим фото и не имела никакого отношения.
Главный редактор «Фейри стайл» подняла глаза. Я с оторопью поняла, что зрачки у нее были вертикальными, правда, уже через пару секунд пришли в норму.
— А, Лил, ну что там Кан? — заинтересованно спросила женщина. Явно не для галочки осведомлялась.
Ну да, не могла Дженнет подумать, будто я отправилась в женскую консультацию. Ведьма — она ведьма и есть.
— Все в порядке, в реанимации, — настолько бодро, насколько позволяла тошнота, отчиталась я. Так как мутило изрядно, миз Коллинз могла подумать из-за моего несчастного выражения лица, будто я сочувствую мерзавцу.
Правая бровь главного редактора весьма выразительно поднялась.
— Я тут вообще ни при чем! — тут же открестилась я от ухудшения состояния отца моего ребенка. — Это все его мать. Пришла и заявила, что скоро свадьба. Странная тетка, надо сказать. Кан едва ли не орал от такой перспективы, я тоже вроде как против, но она твердо уверена, что мы поженимся…
Моя тирада больше всего напоминала жалобы на жизнь. Но кому мне было еще поведать о злоключениях и этой Чхве Ки Де, которая свалилась на мою голову? Поделиться такими новостями я могла только с миз Коллинз, ну и с Беннет. Непонятно, конечно, как подруга отнесется ко всей ситуации в целом, ей в Ямато здорово мозги промыли… Но хотя бы фея Джули точно выслушает. Это в моей ситуации тоже огромнейший плюс.
— Возможно, у нее есть основания для этой уверенности. Хотя я вообще удивлена, что мать Кан Му Ёна решила, будто ты можешь стать ее невесткой. У нее много причин, чтобы не радоваться такой перспективе.
Хотелось за голову схватиться после таких слов.
— Да какое ей вообще дело? Ну ладно Кан. Как-никак в процессе создания непосредственно участвовал. Но ее-то в очереди к моему чаду и ко мне точно не было!
Дженнет собрала со стола злосчастные фото и бросила их в мусорную корзину.
— Лиллен, ты же понимаешь, что Восток — это практически другой мир. И живет он по своим законам. По ним невестка порой является в куда большей степени собственностью свекрови, а не мужа. Так что не удивляйся особой заинтересованности его матери в твоей персоне.
Нет, я в целом-то понимала, что с Корё все очень и очень сложно. Вот только неясно оставалось, почему я, айнварка, должна вдруг начинать играть по правилам, которые мне навязывали уроженцы этой самой Корё? Слава Создателю, я не имела никакого отношения к этой стране и ее жителям. Помнится, перед свадьбой я сама рассказывала Беннет страшные истории про восточных свекровей. Но моя подруга по доброй воле вляпалась в это дерьмо по уши. Она вышла замуж по взаимной любви и на свадьбу согласилась. Пусть и под некоторым давлением со стороны будущего мужа.
У меня же ситуация была прямо противоположная. Мы были друг другу нужны примерно так же, как пятая нога собаке. Это семейка Кан Му Ёна с чего-то решила загнать меня в кабалу ни для кого не желанного брака, который заранее обречен на крах.
Я представляла в общих чертах, что творится в восточных семьях, но даже и не помышляла проверять все это на собственной шкуре и, что важнее, на собственном ребенке.
— Я не собираюсь становиться собственностью кого-либо из этой чертовой семейки! — взвыла я, хватаясь за голову. — Миз Коллинз, а нельзя ли как-нибудь… Ну, вы же предлагали сделать так, чтобы отец ребенка приполз ко мне на коленях… А нельзя сделать так, чтобы он уполз? Со своей семейкой вместе. Окончательно.
Начальница рассмеялась и развела руками.
— Узы крови — это непросто, Лиллен. Легко заставить блудного отца вспомнить о своем ребенке. Заставить забыть, если помнит — вот это задача куда сложней. Тебе придется разбираться с Кан Му Ёном и его матерью своими силами безо всякой магии. Одно лишь меня радует: ясно хотя бы, что этот мужчина не замарался покушением на собственного ребенка.
Как по мне, так непричастность «производителя» скорее добавила мне проблем, чем решила их. Если бы он был виноват, то оказался бы в полиции достаточно быстро. Что делать сейчас — оставалось неясным. Или правда подать заявление об изнасиловании?..
— Велика радость… — тяжело вздохнула я, поморщившись. — Почему этому типу просто было не исчезнуть? Теперь вот еще и мать его о свадьбе заговорила. Хорошо хотя бы еще отца не подключили. Но им уже угрожали. Что за бред? И теперь совершенно непонятно, кому же мой ребенок и я мешаем…
Миз Коллинз покачала головой.
— Ну-ну, Лиллен, что за упадничество? Это вовсе не в твоем духе. Соберись. Мы решим эту проблему, можешь не сомневаться. И наверняка что-нибудь придумаем с твоим затруднением. Если, конечно, оно само не скончается.
Что за упадничество… А попробуй тут сохранять хорошее расположение духа, когда проблема следует за проблемой, да еще и беременность жить спокойно не дает.
— Возьми зелье, Лиллен, хотя бы не будешь так сильно мучиться токсикозом. Но уже можно сказать, что ребенок родится с тем еще характером. В тебя пошло чадо.
Я любовно погладила живот. Хорошо, что в меня, а не в папашу. Очень хорошо.
Флакон я тут же схватила и готова была сразу же залпом его опорожнить, но оклик Дженнет вовремя остановил.
— Чайная ложка перед едой, Лиллен! И не вздумай выпить больше!
Ну чайная так чайная…
Вайолет старательно делала вид, что работает. То есть пялилась в монитор застывшим взглядом и просто спала с открытыми глазами. На шее справа у нее расцветал лиловыми пятнами прешикарнейший засос. Страстный, судя по всему, мужчина попался.
Как бы курица следующей в декрет не пошла…
— Ви! Подъем! — рявкнула я прямо над ухом напарницы.
Та предсказуемо подскочила, заодно перевернув недопитую кружку с кофе. Коричневая жижа, которая наверняка была дешевой растворимой бурдой, залила полстола, хорошо еще клавиатура уцелела. Конец миленькому розовенькому ежедневнику, который Вайолет завела буквально два дня назад.
— Лиллен! — завопила на весь этаж напарница, едва не плача над своей невосполнимой потерей. — Что ты наделала?!
В голосе Ви явственно звучали слезы. На которые мне было глубоко плевать. Если она надеялась достучаться до моей совести, так адресат давным-давно выбыл.
— Как бы ни был шикарен мужчина, на работе нужно работать, а не спать, — издевательски фыркнула я, усаживаясь за стол.
Лицо курицы аж побагровело от смущения.
— Откуда ты… Да ничего подобного!
Заливать любит. Но не умеет. Печальное зрелище. Врать рекомендуется только тем, кто может делать это достоверно и красиво.
— Засосы надо замазывать, дорогуша, замазывать, — занудным тоном заявила я Вайолет. — Шарфики — это мило, но проблему не решит.
Девушка нервно начала теребить конструкцию на своей шее.
— Положусь на твой большой опыт, — язвительно протянула она, как бы намекая на то, что мое моральное падение было падением в бездонную яму, в отличие от ее небольшого прелюбодеяния.
Ох уж этот ее дешевый фарс…
— Положись. Эх, развлекалась я в свое время дивно…
Понастальгировать мне совершенно подлым образом не дали. Телефон зазвонил. Сперва я, грешным делом, подумала, что это опять Кан, но вряд ли бы ему кто-то в реанимации мобильным дал пользоваться. Арчи мне звонить незачем, миз Коллинз в офисе, Беннет использовала бы какой-нибудь мессенджер, она старалась не слишком сильно отвлекать меня от дел в рабочее время… Стало быть, Чхве Ки Де. На телефон я уставилась как на злейшего врага. Но абонент был совсем не тот, от которого я ожидала получить звонок.
Все было хуже, куда как хуже…
— Да, мама, — обреченно ответила я, готовясь к самому трагическому для меня развитию событий.
Надо сказать, что матушка у меня была… нет, не такой же, как я. Упаси Создатель… Но легким ее характер тоже бы никто не назвал.
Обычно мама звонила, чтобы сказать, насколько сильно я была не права в том или ином вопросе. И выражала свое недовольство она крайне… экспрессивно.
Словом, я была морально готова к крику и обвинениям.
Которых не последовало.
— Девочка моя! Я так за тебя рада! — услышала я. И ошалела от этих слов.
Такого сильного шока я не испытывала с тех пор, как Рендер, знаменитый фотограф, заявил Дженнет, что собирается разорвать с нашим журналом контракт. Те случаи, когда мама была за меня рада, я могла по пальцам пересчитать, и каждый раз события оказывались практически эпохальными.
— В честь чего? — растерянно пробормотала я, предчувствуя, что ничего доброго не узнаю.
И ведь не узнала…
— Наконец-то ты выходишь замуж! Конечно, лучше бы, чтобы о ребенке вы задумались после свадьбы… Но если уж так случилось… Думала, ты уже и не встретишь хорошего человека! — на одном дыхании выдала моя мать.
Тут брань использовать было нельзя. Иначе еще пять раз об этом пожалею. Поэтому я сперва досчитала до десяти, потом сделала глубокий вдох, выдохнула…
Простой логический анализ показал, что отколоть нечто подобное могли только два человека, один из которых еще наверняка в реанимации. Стало быть…
— Что тебе наплела эта старая узкоглазая стерва? — тихо и вкрадчиво спросила я, мечтая как минимум повыдергать Чхве Ки Де все волосы.
Как только узнала, кто моя мама и где она живет?.. И как наглости хватило заявиться к ней домой?! Думает, что таким образом удастся на меня надавить?! Не на ту напала!
— Дочка, как ты можешь?..
— Да запросто могу! Что она там тебе наплела?! Какая свадьба?! Какой «хороший человек»?! Это ее сынуля, что ли? Мама, она все врет! Просто пытается манипулировать мной через тебя! Гони в шею эту аферистку!!!
Мама не отвечала с минуту.
— Ты беременна? — уточнила она после паузы. И голос уже не звучал радостно.
Признаваться не хотелось. Но выбора мне все равно не оставили.
— Беременна.
Опять молчание.
У меня ощутимо начали дрожать руки.
— От сына этой женщины?
— Да.
И снова мне не сразу ответили. Далеко не сразу.
— То есть я стану бабушкой. Но ты не хочешь выходить замуж за отца ребенка.
Я спинным мозгом почуяла явное неодобрение родительницы. Причем меня она не одобряла сразу по обоим параметрам.
— Мама, но это моя жизнь! — попыталась я перейти сразу к обороне. Не дожидаясь атаки матери и ее здравого смысла.
— Лиллен, даже если мужчина не очень, семья-то приличная. В крайнем случае развод и алименты… К тому же не пьет. Не агрессивен. С хорошей наследственностью.
О да, я помнила, прекрасно помнила тот тихий ужас от понимания, что денег впритык и если сейчас ботинки, единственные ботинки развалятся, то купить новые будет просто не на что… Мамин здравый смысл говорил, что если кто-то предлагает помощь, то отказываться грех. Мой здравый смысл говорил, что я еще двадцать раз пожалею о своем решении.
— Мама, он бабник. Понимаешь? Клинический. А его мать — деспот. Она не оставит меня в покое, если я свяжусь с этой семейкой. И я не настолько плохо зарабатываю, чтобы добровольно сдаваться в рабство в Корё. Мама, гони ты эту Чхве, а?
— Лиллен, даже бабник в хозяйстве пригодится, — решительно заявила мать. — Если не пьет и не бьет тебя — все можно пережить. Даже любовниц. Главное, чтобы возвращался назад. А гуляет… Пусть гуляет, если делает это тихо.
От этих слов меня буквально передернуло. До конца жизни мучиться вопросом, где твой благоверный и с кем? Такой ведь может искать приключений на тощую задницу и когда поседеет… А если заразу какую принесет? Я себя еще достаточно уважаю, чтобы не связываться с таким типом. Нет, несколько лет назад я, вполне возможно, и вцепилась бы в подвернувшуюся возможность. Но не сейчас…
— Мама… — практически взмолилась я.
— Лиллен, тебе двадцать семь, ты не молодеешь, — мрачно заявила мама, не желая дать мне возможности оправдаться. — И ты уже ждешь ребенка. А сама знаешь, чтобы вырастить одного ребенка, нужна маленькая деревня. Если эти люди готовы разделить ответственность, то почему бы и нет? Ты знаешь, в твоем возрасте уже пора перестать ждать принца. Бери, что дают.
Можно подумать, если я не выйду замуж до тридцати, то моя жизнь будет кончена. Создатель… Сейчас не Средние века, чтобы бояться участи старой девы!
— Мама, нет, — тяжело вздохнула я. — Мне именно двадцать семь. Я большая девочка и как-нибудь сама разберусь со своей жизнью.
Довод просто не мог сработать. Но я каждый раз упорно пыталась его применить.
— Доразбиралась уже, — мрачно констатировала мама. — Одна как сыч, с утра до ночи на работе, все друзья — черт знает где. Только с начальницей живешь душа в душу! Лиллен! Выходи замуж, не то потом локти кусать будешь.
Может, и буду, но уж точно не из-за того, что упустила такое «счастье», как Кан Му Ён, чтобы ему из реанимации прямо в морг попасть…
Но маме же ничего не объяснишь… Она всегда все знает лучше. В особенности то, что касается меня, единственной дочери. И плевать, что видимся мы от силы раз в месяц, что она не знает толком ничего о моих друзьях и интересах… Это же мама. И от нее не спастись.
— Мама, я сказала, — выдохнула я, чувствуя, как виски начинает ломить. Опять нервничаю. А нельзя ведь. — И передай этой… Чхве Ки Де, что я на нее заявление в полицию напишу, если не прекратит меня преследовать.
После этого я сделала страшную для собственного психического здоровья вещь: я положила трубку первой. Стало быть, скоро мне устроят полноценный скандал за неуважение к матери. Но уж лучше так, чем если бы скандал маме закатила я сама…
Чем ее так прельстила Чхве Ки Де? Тем, что как будто воплощает собой достаток? Дорогая женщина в дорогой одежде, с дорогим маникюром… Ну да, меня тоже слегка впечатляло то, насколько эффектной и ухоженной выглядела эта дамочка. Вот только я имела сомнительное счастье видеть сына Чхве Ки Де — да и не только видеть, — а моя матушка — нет. Надеюсь, когда она поймет, что такое на деле Кан Му Ён, то она уже не будет настолько недовольна моим поведением.
Вайолет все это время сидела, навострив уши, и разве что не стенографировала за мной, зараза этакая… Ей всегда было дело до моей жизни. Своей бы лучше занялась. А то видела я ее жениха. Как минимум пьет… Как максимум… Не хочу предполагать, но все равно предполагаю. И выходит парочка статей уголовного кодекса. Но все равно эта курица считает, что она успешней и счастливей меня.
— Тебя что, замуж зовут? — ехидно протянула напарница, картинно округлив глаза.
Захотелось выбросить ее в окно. А потом сжечь труп, чтоб уж наверняка избавиться.
— А тебя что, это так заедает? — подошла я к ней вплотную и нависла сверху. И да, я в тот момент откровенно угрожала. И по росту, и, как показала практика, по физическим силам я обходила Вайолет и при желании могла бы надрать ей задницу. А в последнее время это желание все росло и росло, честно говоря.
Пару секунд Ви явно подбирала достойный ответ, который бы не стал причиной телесных повреждений. Но с достойными ответами у нее всегда не особо складывалось, поэтому идиотка просто промямлила мне что-то отрицательное, но неостроумное и абсолютно невнятное.
Я пожала плечами и продолжила работу. Морально я уже была готова к тому, что через какое-то время станет еще хуже. Потому что проблемы все до единой никак не решались. Они росли, накапливались, тянули за собой следующие… И конца и края этому кошмару я не видела.
Беременность… Она просто была первопричиной. И теперь уже мое положение проблемой даже и не казалось. Вовсе нет. Проблемой был неизвестный, которому мы с моим нерожденным чадом живыми не нравились, папочка этого чада, бабушка этого чада, моя собственная мать… Ну почему бы всем этим людям просто не оставить меня в покое и дать спокойно родить и воспитать малыша?
Должно быть, я еще долго мучилась бы размышлениями, но меня отвлекли более насущные дела. Запах дыма и рев пожарной сигнализации. Как-то не очень походило на учебную тревогу. Чертовски не походило.
Первой среагировала на происходящее миз Коллинз, которая вылетела из кабинета с ультрабуком под мышкой и сумкой. Ну да, работа — это всегда работа. Затем подскочила я, схватив свою почтальонку и мобильник. Ви побежала, позабыв все на свете. Ну и черт с ней. Будет потом месяц паспорт и кредитки восстанавливать — сразу станет умней.
В коридоре было жарко, как в аду, и дышать стало тут же слишком тяжело. Возгорание возникло на нашем этаже, причем огонь, как оказалось, перекрывал выход из офиса наружу.
Испуганно взвизгнула напарница, попятившись от стены огня.
— Колдовское пламя! — рыкнула главный редактор, выставляя перед собой ладони. — Совсем уже зарвались!
Начальница сделала какой-то хитрый пасс руками — и во взметнувшемся едва ли не до потолка пламени открылся просвет, в который мы побежали не задумываясь. Вслед за нами выбралось еще несколько сотрудников журнала, которых тоже заблокировало на этаже. Радовало только, что кабинет миз Коллинз находился в конце коридора и большинство наших работников успели эвакуироваться самостоятельно.
— Может, мне тебя все-таки в декрет отправить? — недовольно спросила Дженнет, сворачивая на пожарную лестницу.
Намек был не такой уж и тонкий…
— Ради меня поджигать офис «Фейри стайл»? — неверяще фыркнула я. — Да еще и с магией? У меня пока нет мании величия! Это уж скорее вы могли кому-то насолить…
Голова слегка кружилась и болела. Угарный газ.
А еще коленки подгибались. Потому что если бы не ведьмовство Джен, то мы с Вайолет просто не выбрались бы самостоятельно из кабинета. Ни во мне, ни в ней и капли магической силы не было.
— Значит, пора ею обзаводиться! — с плохо скрываемым раздражением процедила миз Коллинз, очень удачно поддерживая меня под локоть.
Нога подвернулась, и я едва не покатилась вниз по лестнице.
Чертов пожар.
Чертов дым.
— Миз Коллинз, давайте лучше я, — предложила напарница, беря меня под руку с другой стороны. — А то у вас руки заняты.
Вот тут я действительно едва с лестницы не навернулась. Вайолет — и вдруг помочь решила?
— Ты меня столкнуть с лестницы, что ли, решила? — настороженно спросила я у курицы. Как-то не хотелось, чтобы она меня угробила.
— Оптимистка, — мрачно вздохнула Ви. — Иди уже. Беременная.
А спускаться нам нужно было долго… Первый раз поняла, какая же это проблема — небоскреб. Раньше видела только плюсы в работе в таком здании.
И вот на первом этаже мне уже стало действительно плохо. Тошнота вернулась с новой силой, причем не чета той, что вызывал токсикоз. Стресс и угарный газ сделали свое черное дело, и теперь я то ли просто хотела сдохнуть, то ли уже тихо издыхала.
— Эй, Лил! — встряхнула меня за плечо Вайолет… и я начала оседать на пол, понимая, что просто-напросто позорно падаю в обморок.
Пришла в себя я уже в больнице. И, открыв глаза, тут же поспешно закрыла их обратно, мечтая, чтобы все оказалось просто игрой воображения.
Не оказалось. Рядом с моей кроватью действительно сидели две женщины: моя мать и мать Кан Му Ёна. И обе выглядели одинаково встревоженными.
— Мама? — мрачно спросила я, слыша, как отвратительно звучит голос. — Что здесь делает эта женщина? Я же, кажется, тебе уже все сказала.
— Дочка! — возмутилась было мама, но ее тут же перебила Чхве Ки Де.
— Будет тебе, девочка, я за тебя тоже переживаю. И за малыша, — ответила сама родительница Кан Му Ёна, беря меня за руку. — Как можно было не говорить собственной матери, что тебе угрожает опасность? Да еще и выйти на работу?
Я досчитала до десяти и только потом ответила:
— Да оставьте вы меня в покое! Я с вами ничего общего не имею и иметь не хочу. И обо мне прекрасно заботится Арчи. Я с ним, между прочим, даже живу! И, мама, не смотри на меня так, я тебе о таких вещах никогда не сообщала!
Мама казалась слегка растерянной. Ну да, она уже привыкла думать, что я и Дэниэлс — это большая дружба до гроба, и ничего больше. Да все так привыкли думать.
— Девочка, ну не смеши ты меня, — удрученно вздохнула Чхве, поправляя волосы. На пальце сверкнуло обручальное кольцо с внушающим большое уважение камнем. Обеспеченная семейка… И муж, должно быть, любящий.
— Прекратите со мной в таком тоне разговаривать! — не выдержала я все-таки этой фамильярности.
Женщина укоризненно вздохнула.
— Ты для меня теперь как дочь. Так что прекрати скандалить. Да тебе и вредно. Между тобой и тем парнем, которого ты продемонстрировала в больнице, нет ничего. И никогда не было. Я достаточно стара, чтобы замечать такие вещи. Вы не любовники. Это видно. Ты просто хотела отвязаться от моего сына. Но, Лиллен, сделанного уже не воротишь. Ребенок есть. И свадьба будет. Это самый простой и приемлемый для всех вариант.
Задушила бы, если бы силы оставались.
И мама еще кивает, согласна, стало быть…
Назревал скандал. Причем большой скандал. Хотелось орать во весь голос от того, что непонятно кто вдруг решил управлять моей жизнью, да еще считает, будто имеет на это полное право. Ладно еще моя мама, к ее командирским замашкам я уже привыкла, притерпелась, но мать Кана?.. Эта куда лезет?!
Да. Хотелось кричать.
Но сил не было.
Бедный мой ребенок… Я его еще до рождения явно умудрюсь достать с вечным переутомлением, стрессами и прочими радостями моей ненормальной жизни. Ну кому только понадобилось меня убивать?..
Дверь со скрипом открылась, и в палате сперва оказалась капельница, а потом и подключенный к ней Кан Му Ён. Он опирался на стойку, к которой крепилась капельница, как на костыль.
Лицо белое. Голубая пижама болтается как на вешалке. Тапочки на босу ногу… Но идет. И чего его черти принесли, он же в реанимации был…
В висках тут же застучало от бессильной злости. Если я его, болезного, не могу выставить из своей жизни и дверь закрыть, то как справляться с его пышущей здоровьем матушкой?
— Му Ён-а! — тут же подорвалась к ненаглядному ребенку Чхве с таким ужасом на лице, как будто тот должен был упасть замертво. Как по мне, так мерзавец еще всех переживет. С такой упертостью — запросто.
Тот только отмахнулся и с выражением неописуемого страдания на лице поковылял в мою сторону. Правда, разумно остановился в двух шагах от кровати.
— Ты в порядке? — спросил Кан, демонстрируя слишком уж большое участие, чтобы я поверила. — Как ребенок?
Мамин взгляд скользнул по мужчине снизу вверх. Как будто она мерки с него снимала. И с каждой секундой ее улыбка становилась все более натянутой. Ну да, одно дело, когда достоинства сыночка расписывает родная мать, и совсем другое — сыночек вживе. А вживе Кан Му Ён представлял собой жалкое зрелище. В особенности сейчас.
— Ничего страшного не случилось, — выдавила из себя мама. — А как вы себя чувствуете?
«Производитель» хотел было рассказать о своих увечьях, но ему не дали такой возможности. И слава Создателю. А то мамочка могла бы еще и начать сочувствовать ему. А этого он совершенно не заслуживает.
— Му Ён-а, это мама Лиллен, миссис Адамс. Миссис Адамс, это мой сын Кан Му Ён, — спохватилась и вспомнила о приличиях Чхве Ки Де. — С нашей Лиллен все хорошо. Надышалась угарным газом. У нее на работе произошел пожар…
— Вообще-то все чертовски нехорошо, — перебил женщину до боли знакомый голос.
И его обладатель так пихнул плечом папочку моего ребенка, что тот едва не свалился. Чхве Ки Де тут же кинулась ловить свою кровиночку. Оставалось надеяться, что на несколько минут ей будет не до меня.
Арчи. Я едва не прослезилась. Уж он-то найдет управу на этих троих. Уж кому-кому, а Дэниэлсу точно не впервой вытаскивать меня из самых разных передряг. Конечно, потом он каждый раз отчитывал, как пятилетнюю, но все равно никогда не оставлял без помощи.
— Лил, хватит, на работу тебе пока нельзя. Да и вообще никуда нельзя. Это уже не игрушки. Тебя упорно пытаются прикончить. И я не уверен, что то стекло упало совершенно случайно.
Уже и про стекло кто-то донес…
Но в целом Арчи был совершенно прав: уж слишком часто на меня покушались, поэтому разгуливать свободно по городу и не следовало.
— Миз Коллинз меня уволит, — простонала я, понимая, что придется прятаться. А значит, нельзя будет работать.
— Не уволит, — фыркнул друг и без всякого стеснения уселся прямо на больничную кровать. — Она сказала, что ноги твоей не будет в офисе, пока не разберемся в происходящем. Там из-за одного пожара ремонта на пару тысяч фунтов. Поэтому ты в отпуске. Не бледней так, с содержанием.
Мама смотрела на Арчи с тоской. Ну как же. Красивый, богатый, вполне себе приличный мужчина, но вот не сложилось у меня с ним. На Дэниэлса мамочка с первого дня знакомства поглядывала слегка хищнически… На контрасте с Артуром Дэниэлсом Кан Му Ён смотрелся еще более жалко.
— Я сам могу позаботиться о матери моего ребенка! — упорно продолжал петушиться Кан. Хотя выглядел так, будто только что явился в больницу с собственных похорон.
Арчи повернулся к иностранной знаменитости и демонстративно посмотрел куда-то выше его головы. Учитывая разницу в росте, сделать это было очень легко.
— Откуда в такой хорошей больнице взяться мыши?
Кан Му Ён только открывал и закрывал рот, очевидно не находя слов для достойного ответа.
— Мыши? — спросила за сына Чхве Ки Де. Она зло сощурила глаза, да и пальцы у нее скрючились, как будто дамочка едва сдерживалась, чтобы не выцарапать моему другу глаза.
На душе изрядно потеплело. Не все этой стерве преклонного возраста доводить меня до белого каления. На нее тоже нашлась управа.
Дэниэлс обезоруживающе улыбнулся. Это он умел, мерзавец.
— Ну как будто кто-то пищал. Мелкий такой.
Физиономия Кана меняла цвет от красного до синего. Как будто он был хамелеоном, которого каждую секунду помещали рядом с вещами разного цвета. А потом у поганца и вовсе глаза начали закатываться.
Смотреть на это было приятно, но внезапно проклятые гормоны вызвали во мне всплеск милосердия, и я со вздохом произнесла:
— Да верните его кто-нибудь назад, в реанимацию. Пока тут не помер. Мне трупы сегодня настроение испортят.
Чхве посмотрела на меня более чем недовольно, но не стала спорить или выяснять отношения другим способом. Уже хоть что-то.
— Я позову медсестру. И Му Ён вернется в свою палату, — сухо произнесла Чхве Ки Де и гордо удалилась в коридор.
Я с невольным уважением посмотрела ей вслед. Все-таки в ее годы иметь такую фигуру и так держать осанку — это определенно заслуживает уважения. Ну и, безусловно, хороший набор генов. Судя по тем документам, которые я отжала у Кана, его семейка отличается завидным здоровьем и не склонна к вредным привычкам. Следовательно, у моего ребенка будет просто отличная наследственность и меньше вероятность влипнуть в неприятности из-за алкоголя или наркотиков. Что ж, хотя бы за это можно поблагодарить папашу.
Мама тем временем заботливо усадила на стул многострадального Кана и начала вежливо расспрашивать о его самочувствии. Тот, как ни странно, упорно уверял, что у него все замечательно, а то что посинел — это просто игра света.
— Лил, ты же понимаешь, что вляпалась по-крупному? — тихо спросил Арчи, беря меня за руку. — И проблему нужно срочно решать?
Разумеется, я это понимала… Если раньше еще можно было надеяться, что все происходящее — просто череда случайностей, то теперь-то я не сомневалась ни капли, что не бывает в жизни таких вот совпадений.
— Да.
Коп удовлетворенно вздохнул.
— И ты согласна, что тебе требуется постоянная охрана? — задал еще один вопрос он таким тоном, будто прекрасно знал, каков будет ответ.
От одной только мысли, что за мной теперь должен будет постоянно кто-то таскаться, хотелось зубами скрипеть. Но я жалела свое тело, поэтому сдержалась.
— Да.
Друг ласково погладил меня по щеке. Я только вымученно улыбнулась. Я ценила свою свободу. Всегда ценила. Но, кажется, жизнь ценила все-таки куда больше.
— Держись, красавица, мы что-нибудь придумаем.
— Руки от нее убрал! — вяло рыкнул со своего стула Кан Му Ён. Но на ноги встать уже не пытался. Кажется, кто-то умнеет.
Арчи рассмеялся:
— Ты, дохляк, она — моя невеста! И не тебе мне говорить, чтобы убрал руки от Лил.
Теперь настала очередь смеяться гаденышу из Корё.
— Моя мать сказала, вы не любовники. И вряд ли станете ими.
Дэниэлс подошел вплотную к иностранцу.
— А ты, стало быть, из тех, кто верит каждому маминому слову и держится до последнего за ее юбку? Она решила тебя женить — и ты радостно делаешь, как мамочка скажет.
В этот момент Кан Му Ёна должна была накрыть безобразная истерика. С криком, соплями и угрозами. Вместо этого мужчина издевательски ухмыльнулся:
— А ты всегда все делаешь наперекор матери, только чтобы маменькиным сынком не назвали?
Я испуганно охнула.
Наступила неловкая пауза.
— Моя мать умерла, — тихо произнес Арчи, старательно не глядя на моего обидчика.
Клэрис Дэниэлс скончалась безо всяких видимых причин, когда моему другу было всего двенадцать. Билл говорил, что, скорее всего, Ричард Дэниэлс просто «выпил» свою жену досуха. Фейри могут такое провернуть. Она была не нужна ему, людей он считал чем-то средним между неодушевленным предметом и скотом. По матери мой друг сильно тосковал, пусть и никогда не говорил этого. Но я это видела.
— Соболезную, — даже с некоторой долей сочувствия (если и сыграл, то вышло чертовски убедительно) откликнулся актер. — В любом случае моя мать права, и признание этого не делает меня слабей.
Не знаю, до чего эти двое договорились бы, но, слава Создателю, Чхве Ки Де явилась вместе с медсестрой, толкающей перед собой инвалидное кресло с восседающей в нем занозой в моей заднице.
А осадочек-то остался.
— Ты знаешь, милая, а ведь мужчина не настолько плох, — озадаченно выдала моя мама. — Нет, так-то без слез и не глянешь…
— Тебя что, впечатлило, что он признает материнский авторитет? — в лоб спросила я. — Так знаешь, он мог это сказать, только чтобы порадовать тебя. И подмазаться. Актер все-таки.
Сложно было представить, честно говоря, Кан Му Ёна выстраивающим сложные стратегии по завоеванию моей драгоценной мамочки… Ну а вдруг? Временами этот тип выдает совершенно нестандартные реакции. Это смущало и немного пугало, потому что разрушало тот образ, который я создавала в своем сознании.
— Может быть, — пожала плечами мама. — Но я бы сказала, что для семейной жизни этот молодой человек вполне пригоден. К здравым советам прислушивается. Из хорошей семьи и вроде бы здоровый. Ну то есть его еще можно вылечить.
После «вроде бы здоровый» Арчи пробормотал: «Ну это пока». И лично для меня физическое благополучие Кана уже стало спорным. Более чем спорным.
— Мама, а тебя вообще не волнует, что я его не люблю? — обреченно простонала я.
Та только плечами передернула.
— Любишь — не любишь. Раньше надо было думать. Теперь уже ребенок, тут не до Любовей, милая моя. Да и знаешь, с любовью этой… Вот любила я твоего отца, и что дальше? Много счастья с ним нажила? Ты-то этого Кана таким, какой он на самом деле есть, видишь, без прикрас и иллюзий. Поэтому никогда и не разочаруешься в этом выборе. А если бред романтический глаза застил, то долго еще придумываешь что-то, оправдываешь. Может быть, так оно и лучше будет.
Ох уж эта ее логика… А я ведь хотела… на самом деле я хотела, чтобы любовь была. Настоящая. И чтобы глаза застило, как в сопливой мелодраме. И чтобы жили потом с единственным для меня мужчиной долго и счастливо. А ребенок был только долгожданный, а не как у меня с Каном: проснулись утром вместе, а потом вдруг тошнить начало.
— Мам, это не бизнес. И не сделка, — тихо сказала я, чувствуя, как уходят силы и, что самое главное, исчезает надежда. И мечта вместе с ней.
— Все рано или поздно становится сделкой, моя Лилли. Главное, выгоды не упустить. Ты отдыхай пока, дочка. Артур, вы уж присмотрите за ней. Опять ведь куда-нибудь влезет.
Арчи клятвенно заверил, что влезть мне он никуда не даст и вообще, костьми ляжет, но я буду в полном порядке.
— Они меня в гроб загонят, — тихо пожаловалась я другу, несмотря на присутствие матери. — Ну так же просто уже нельзя… Убивают, замуж выдают… Создатель, да мне ведь скоро тридцать лет стукнет! Я что, не имею права сама принимать решения?!
Арчи снова устроился на моей постели. Увидит такое медсестра — ее удар хватит.
— Прорвемся, Лил. Мерзавца, которому ты живой не нравишься, найдем и непременно посадим. Кана этого твоего выживем. И не таких выживали. А рожать ты вообще будешь в Ямато. Далеко от этого сумасшедшего дома и поближе к Джулии и лучшим в мире врачам. Она на тебя хорошо влияет и заодно присмотрит и посоветует что в первое время. С сыном она неплохо управляется.
Я фыркнула и мечтательно улыбнулась. Ямато… Звучит привлекательно. Мне там всегда нравилось. И рядом с Беннет всегда было хорошо и уютно. Особенно забавно смотреть, как она возится со своим мелким. У них с Ватанабэ получился совершенно очаровательный карапуз, до умиления серьезный.
— У Беннет уже забот хватает. Один спиногрыз в наличии и как минимум один в проекте, а тут еще и счастье в моем лице привалит. Нет. Не поеду.
Дэниэлс гаденько рассмеялся.
— Поедешь-поедешь. Джулия сказала, что, если откажешься, — она обидится. Смертельно.
Беннет… Обидится она смертельно… А то я не знаю, что она вообще не умеет обижаться на близких. А я ей близка. Ближе всех других подруг, даже несмотря на то, что характеры у нас на первый взгляд совершенно несовместимые.
— Придешь в себя — и переправим тебя тут же в Ямато от греха подальше. И никаких тебе убийц, никакого Кана… Кажется, отец одного из друзей Ватанабэ на родине в авторитете, по крайней мере, Джулия говорит, что безопасность тебе обеспечат на высшем уровне.
Ну еще бы не обеспечить, если за это берется один из самых влиятельных боссов якудза. Куда там против него Кану со всеми его деньгами. Мафия она и есть мафия.
— Хорошо-хорошо, как скажешь, — перестала спорить я, тут же успокаиваясь. Вариант показался мне весьма приятным. К тому же в Ямато отличная медицина и, значит, меньше шансов, что роды могут пойти как-то не так. Действительно будет лучше, если мой ребенок появится на свет именно там. Раз уж Беннет так хочет взвалить на себя обузу в моем лице, то не стоит ей отказывать в такой малости.
— Лиллен, я запрещаю! — тут же решительно вмешалась мама. Так и знала, что ее опять что-то не будет устраивать. Хотя, как по мне, так мой друг предложил отличный план. И вполне себе действенный.
— Мама, я все уже решила, — махнула рукой я на недовольство родительницы. — Хоть что говори — миссис Кан я становиться не собираюсь. Не в этой жизни. Раз уж оставаться в Айнваре мне опасно, то почему бы не погостить какое-то время у лучшей подруги?
— Джулия на тебя плохо влияет!
Вот после такого заявления я, честно говоря, слегка опешила. Да и Арчи изрядно растерялся после слов моей матери. Потому что как-то не укладывалось в голове, каким образом добродетельная до зубовного скрежета Беннет, которая, прости Создатель, девственницей замуж выходила, любящая жена и мать могла на кого-то плохо влиять. Да ее по нынешним временам надо к лику святых причислять при жизни.
— Пока ты не начала с ней общаться, то более здраво смотрела на вещи.
Более здраво… Циничней я смотрела на вещи, циничней. Надо все называть своими именами. Раньше бы и за Кана пошла, да и могла, наверное, сама его напоить, чтобы забеременеть. А что? Маневр вполне популярный и часто применяемый. Я многих знала, кто именно так обеспечил себе семейное счастье. Или несчастье, как посмотреть.
— Лиллен, нельзя быть такой идеалисткой! — почти что в отчаянии воскликнула мать. — Что за детство в твоем-то возрасте?.. Ну не дождешься уже ты принца! К таким, как ты, они не заглядывают. От Джулии твоей за несколько миль благопристойностью несет. И характер у нее покладистый. Вот и поймала себе идеального мужа. А твой-то норов никуда не денется и с каждым годом будет становиться только хуже.
— Миссис Адамс, давайте в коридоре поговорим, — как всегда, бросился мне на выручку Арчи.
Мама вздохнула и позволила себя увести, недовольно глянув на меня напоследок.
Мама… Ну как ей объяснить, что не жду я уже принца. Да и не принца. Никого не жду. Только вот ребенка. Потому что те, с кем я бы хотела провести жизнь, на меня не смотрят, а кому интересна я сама, мне на дух не нужны.
Почему-то меня даже неизвестный убийца теперь не так пугал, как попытки родной матери выдать меня замуж за Кан Му Ёна. Хотя если смотреть здраво, то уж скорее это Кану должно быть страшно от одной мысли, что я стану его законной супругой. Могу ведь и подушкой ночью удавить… Или в суп чего подсыпать. Останусь молодой счастливой вдовой…
Но откуда же только убийца узнал о моей беременности? Вот в чем вопрос. Либо на работе, либо от Кана… Но вряд ли миз Коллинз или даже Вайолет стали бы разносить слухи. Начальнице это просто незачем делать, она сплетнями не занимается, ей не по чину, а Ви… Ви просто мало с кем общается в офисе. Ее не особо любят на работе. Да и меня она слегка побаивается, поэтому и язык придерживает. Но вот с кем мог поделиться новостью о своем будущем отцовстве Кан Му Ён? Ну помимо матери, разумеется…
Вынуждена была признать, что об отце своего ребенка я не знала практически ничего. Точнее, знала не больше, чем любой другой человек в мире, который когда-то натыкался на его фото в Сети, его сериалы и его паршивые песни. Даже предположить не удавалось, с кем Кан откровенничает и с кем он вообще общается… Придется восстанавливать этот пробел. И искать виновника моих злоключений.