Содержание
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Артем Мичурин
Ош. Смертные души
Главы 19-34
Глава 19. Божий человек.
Крыса уже минут пять неподвижно сидела в углу и пялилась своими крохотными чёрными глазками на человека у противоположной стены. Довольно крупная, чуть меньше кошки. Удивительно, как она смогла протиснутся в узкую щель между камнями. Покрытая шрамами и проплешинами серовато-бурая шкура почти сливалась с гнилой соломой, сбившейся комками на полу камеры.
С потолка лило, осклизлые камни дышали холодом. Ларс поморщился от ломоты в скованном теле. Деревянные колодки туго сжимали шею, запястья, лодыжки, и соединялись короткой цепью, не позволяющей разогнуть спину. Пальцы рук были помещены в некое подобие железных перчаток, сдавливающих все суставы и делающих кисть абсолютно неподвижной. Голову у основания черепа стягивал кожаный ремень, служащий крепежом для деревянного кляпа. Садистская конструкция прижимала язык к нёбу и норовила порвать рот.
Крыса поднялась на задние лапы и понюхала воздух. Её явно что-то беспокоило, что-то, непонятное ей самой, заставляло держаться на расстоянии от беспомощной жертвы. Но голод был силён, сильнее страха. Тварь опустилась и сделала несколько неуверенных шажков в сторону узника, потом ещё несколько. Не добежав метра, крыса остановилась и, шипя, выгнула хребет. Казалось, ещё мгновение, и она прыгнет, чтобы вцепиться в живое мясо, но вместо этого хвостатая бестия взвизгнула и опрометью бросилась обратно, в щель меж камнями.
- Туда, - донеслось из коридора через неплотно сдвинутую заслонку смотровой щели, а следом послышались приближающиеся шаги. Несколько пар ног тяжело стучали каблуками по тесовому полу, металл доспехов и оружия лязгал, соприкасаясь. Задвижка смотровой щели отошла в сторону и тут же захлопнулась.
- Отпирай.
На пороге появился человек в кольчужном шлеме, богато украшенной кирасе с набедренниками поверх кольчужной рубахи и таких же штанов, заправленных в высокие кожаные сапоги, армированные металлом.
- Это и есть ваш могущественный пиромант? – заглянул он в лицо Ларсу, приподняв того за ремень кляпа. – Выглядит слишком напуганным для своего могущества. Раскуй его.
- Но милорд… - отпрянул тюремщик.
- Ты смеешь перечить мне? Неужто грязная магия страшит тебя сильнее, чем мой меч и гнев Господа?
- Никак нет, милорд, - поспешил тот исправить допущенную ошибку. – Виноват. Сию минуту, - снял тюремщик с пояса молоток и ухватился за верхние колодки, готовясь выбить соединяющий штифт.
- Ноги, дурень, - усмехнулся человек в кирасе, - только ноги. Если ты, конечно, не боишься, что он призовёт ими пламя преисподней.
- Как пожелаете, милорд.
Трясущаяся рука поднялась и опустила молоток мимо штифта.
Ларс едва не сломал зубы, закусив кляп.
- Ты делаешь ему больно, - нахмурился человек в кирасе. – Тебе ведь больно, маг? Ещё раз.
Тюремщик, плотоядно оскалившись, снова ударил по колодкам.
Перекосившееся дерево содрало кожу. Ларс часто заморгал, пытаясь сбить выступившие слёзы.
- Думаешь, это боль? – снова обратился к нему экзекутор в латах. – Вскоре ты будешь плакать от счастья, вспоминая эти моменты, как лучшее, что с тобой когда либо происходило. Ибо прошлая жизнь сотрётся из твоей памяти начисто, станет небылицей. Жизнь без боли, - пожал человек плечами. – Что за чушь? – после чего кивнул тюремщику, и тот, наконец, вышиб штифт из ножных колодок. – Ведите его.
Двое стражников с палашами на боку подхватили Ларса под руки и выволокли из камеры. Освещённый масляными факелами коридор – первое, что он увидел за последние пять суток, помимо тесного каземата. Лес на границе Готии вся четвёрка покинула с мешками на головах, будучи связанными и перекинутыми через сёдла. Где теперь остальные и живы ли они – Ларс не знал. Да и на свой счёт не мог дать ответа ни по одному из пунктов. Пять суток в собственных испражнениях, без движения, еды и общения пошатнули уверенность в реальности происходящего. Временами Ларсу начинало казаться, что всё это лишь горячечный бред, особенно по ночам, когда сырые стены каземата таяли во мраке, и гудящая пустота наполнялась неведомыми страшащими звуками. Всё, что ему оставалось – молиться, и Ларс молился. Неистово, искренне, как никогда раньше. Он просил Господа о прозрении, молил отогнать морок, развеять жуткое наваждение и даровать сил не лишиться рассудка. Но приходило утро, и свет Рутезона, льющийся сквозь зарешетчатое оконце, говорил: «О нет, это было бы слишком просто. Ты не проснёшься в своей постели, не очнёшься от ночного кошмара. Теперь ты мой. Мой навсегда». И Ларс плакал, давился слезами в бессильной злобе на вселенную с её жестокими богами, и на себя самого, умудрившегося прожить жизнь так, чтобы встретить её финал в месте полном отчаяния и страха. Где оступился, где свернул не туда? «За что? За что?!!!» - вопрошал он холодное небо. Но небо оставалось безмолвным, лишь моросило нескончаемым дождём, будто желало, чтобы весь мир под ним сгнил без остатка. Трупные пятна на щиколотках становились всё различимее, они росли, поднялись выше колодок. Синевато-вишнёвые следы мёртвой застоявшейся крови. Отравленной… «Магдален, милая Магдален… Почему?». Красивое лицо белокурой женщины с тонкими правильными чертами смотрело на Ларса из глубин памяти и улыбалось, с такой добротой, с таким пониманием, что сама пресвятая Мария уступила бы ей место под нимбом. «Ведь у тебя было всё. Мы были счастливы». «Только ты», - продолжала улыбаться Магдален. – «Счастлив и слеп. Мой бедный Ларс». «Нет-нет, останься!», - потянулся он к тающему образу, но тот исчез. Исчез и больше не возвращался, сколько бы попыток оживить его Ларс ни предпринимал. Однажды ночью он осознал, что не может вспомнить лицо жены в деталях, даже цвет её глаз, и ему стало страшно. По-настоящему страшно, так, когда сердце делает лишнюю паузу между ударами, и душа падает, словно шагнула в пропасть, того не ожидая.
- Сюда, - указал на массивный стул тощий, будто завяленный тип в кожаном фартуке поверх голого торса, когда конвоиры втащили еле переставляющего ноги Ларса в обширное помещение со сводчатым потолком, меблированное предметами в стиле золотого века испанской инквизиции. – Это придётся снять, - стукнул экзекутор клещами по сковывающим руки узника колодкам.
- Уверен? – спросил человек в кирасе. – Говорят, он весьма искусен в своих нечестивых практиках.
- Милорд, - ощерился экзекутор, - вам ли не знать, сколько их прошло через мои руки. Господь добр ко мне, ибо я – суть кара его.
- Старый чёрт, - усмехнулся человек в кирасе и вышел, уводя с собою конвоиров.
- Рэмми! – позвал экзекутор, с пристрастием разглядывая сидящего на стуле узника. – Так и будешь там стоять, балван? Иди сюда и помоги с этим исчадием ада!
Только тогда Ларс заметил притулившегося в тёмном углу детину под два метра ростом с одутловатым лицом и громадными ручищами, которыми он, словно испуганный ребёнок, теребил полу рубахи.
- Живее! – снова окрикнул его экзекутор. – Помнишь, что делать?
Детина кивнул и, зайдя Ларсу за спину, накинул ему на шею ремень.
- Верно. Сначала ошейник, потом остальное. Только гляди не переусердствуй. Мы же не хотим, чтобы этот маг подох слишком быстро.
Такая формулировка не на шутку озадачила Ларса. Надежда, что кляп вынут и начнут задавать вопросу, сильно пошатнулась. А ведь он так долго размышлял над этими никому не нужными ответами, планировал хотя бы выиграть время, попытаться выторговать хоть что-то в обмен на информацию. Накатившая паника толкнула тело к обречённой на неудачу попытке освободиться. Желающий говорить язык заворочался под кляпом. Ларс почувствовал, что задыхается, но вовсе не из-за ремня на шее, а от фатальной беспомощности. Его замутило, конвульсивно сокращающийся желудок вытолкнул сок наружу.
- Видишь? – указал экзекутор на жёлтые раздувающиеся вокруг кляпа пузыри. – Потому-то их и не кормят перед пытками. Иначе эти слабаки захлёбывались бы собственной блевотиной как один. Ты смотри, эка его корёжит. Уймись, еретик, мы ещё даже не начали. Да что с ним такое? Не перетянул? – потрогал хозяин пыточной ремень на шее узника. – Эй, похоже, месье де Серра обознался, это не маг, а лицедей, при том весьма дерьмовый. Хватит комедию ломать! Слышишь меня?! – ухватил он Ларса за подбородок.
Но голландец, почуяв сомнения, не сдавался. Если конвульсий и закатившихся глаз искушённой публике недостаточно, он готов был предложить больше, что угодно, только бы это помогло заговорить. Кое-как протиснув кончик языка между кляпом и зубами, Ларс с силой прикусил его. Кровь быстро стала наполнять рот и заструилась наружу.
- Поглоти тебя пекло! Кажись он и впрямь загибается! – обеспокоился, наконец, экзекутор. – Расстёгивай! Да не ошейник, кляп вынимай! Не успело садистское приспособление покинуть рот Ларса, как тот, брызжа слюной и кровью, заговорил. Точнее, попытался заговорить, рефлекторно хватая воздух.
- Если что чудное начнёт твориться, сразу лупи его по башке! – велел Рэмми экзекутор, силясь понять хриплое прерывистое бормотание.
- Умоляю… пожалуйста… мне нужно поговорить… с человеком… с главным… я не тот… за кого… меня приняли… я…
- О, опять, - поморщился экзекутор. – Все лопочут одно и то же.
- Вы не понимаете. Это очень важно. От этого зависит судьба человечества.
- Вот, теперь что-то новенькое. Но мне насрать, если честно. Какого чёрта ты тут кровью захлёбывался? Больной что ли?
- Это так, я болен, очень болен. Язва открылась. Прошу, выслушайте меня. Нас со спутниками схватили и не дали ничего объяснить. Наша смерть приведёт к чудовищным последствиям.
- Да, вы отправитесь в ад.
- К последствиям для Аттерлянда, для Готии и всего Союза. На эти земли пришла Тьма. И только мы можем остановить её.
Экзекутор несколько мгновений серьёзно смотрел на Ларса, после чего согнулся пополам и затрясся в приступе безудержного хохота.
- Ох, дьявол тебя дери, - отдышался он, закончив. – Только вы… Тьму?! Нет, я всё же погорячился, ты не такой уж дерьмовый лицедей.
- Я говорю правду.
- Ну ладно, - покачал головой экзекутор, надевая рукавицу. – Ладно. Рэмми, пристегни-ка нашего спасителя как следует.
- Вы совершаете ошибку, - попытался Ларс сопротивляться, но детина-подмастерье, казалось, даже не ощутил его потуг, пристёгивая руки и ноги к стулу. – В этом нет нужды. Просто, позовите человека, который привёл меня, и мы всё уладим. Пожалуйста, проявите благоразумие.
- Ага, непременно, - достал экзекутор из печи раскалённый прут.
- Умоляю, не делайте этого.
- Значит, ты можешь остановить Тьму?
- Поверьте мне, я не лгу.
- Поверю. А для начала останови-ка меня.
Ларс набрал полную грудь воздуха, готовясь заорать, что есть мочи. Пышущий жаром алый конец прута прижался к плечу. Но вопль боли вырвался из другого горла.
- Сукаааа!!! О, мать твою! Тво-ю-же-маааать!!! – экзекутор корчился над чаном, засунув туда руку, упавший на пол прут шипел в луже расплёсканной воды.
- Что… что случилось? – впервые подал Рэмми голос, тонкий и совершенно не соответствующий внушительным габаритам своего обладателя.
- Эта мразь искалечила меня!!! – указал экзекутор свободной рукой на Ларса. – Чёртов еретик! Заткни его поганый рот! Заткни немедленно!!!
- Нет-нет, - спохватился Ларс, до того ошеломлённо пялющийся на своего страдающего мучителя. – Я этого не делал. Рэмми, выслушай.
Здоровяк застыл в нерешительности, держа наготове кляп.
- Заткни его!!! – орал, морщась от боли экзекутор.
- Ты же сам всё видел, - продолжал Ларс. – Не я сделал это. Господь… - воззрился он к закопчённому потолку, - сам Господь защитил меня, дабы доказать этому маловерному истинность моих слов.
- Какого чёрта ты его слушаешь?! Рэмми, тупой ты кусок сала! Делай, что я приказал!
- Но… - замялся тот. – Взгляните. Месье Бошан, только взгляните на это! – схватил Рэмми Ларса за плечо. – Он невредим… Очищающий огонь не тронул его. Разве это не чудо господне?
- Бесполезный ублюдок, - прижал Бошан трясущуюся обожжённую до костей руку к груди и вырвал у Рэмми кляп. – Открой ему рот.
- Но его слова правдивы, он не произносил заклинаний, не чертил нечестивых магических рун. Я сам это видел.
- Рэмми, - левый глаз Бошана задёргался в нервном тике, - не беси меня.
- Но…
- Открывай его чёртов рот, тварь тупая!!!
- Нет, - расправил вдруг плечи до того сутулившийся здоровяк, отчего стал едва ли не вдвое выше своего скорчившегося мастера. – Это божий человек. А раз Господь хранит его, то и я должен.
- Ты хоть понимаешь, что с тобой станет? – прорычал, задыхаясь от злобы и боли Бошан. – На сей раз ты одними яйцами не отделаешься. Тебя четвертуют. Я, - ткнул он себе в грудь большим пальцем здоровой руки, - я сам тебя четвертую, разделаю, как свинью. Говорю снова, и больше повторять не стану – вставь ему этот чёртов кляп.
- Коли дело моё угодно Господу, он не допустит злодеяния надо мною. А коли допустит – так тому и быть, - отрезал Рэмми, чем заметно обескуражил Бошана, привыкшего, судя по всему, к беспрекословному подчинению своего подмастерья.
- Ладно, неблагодарная ты скотина, ладно, - отчаялся тот, наконец, переубедить двухметровую стену перед собой. – Я сейчас пойду, - угрожающе указал Бошан на дверь, - и приведу лорда де Серра. Послушаем, что он на всё это скажет.
- Да, - кивнул Рэмми. – Так и следует поступить.
- Ты пожалеешь об этом, - сплюнул Бошан, выходя из пыточной. – Горько пожалеешь.
- Благодарю, - прошептал Ларс, когда дверь закрылась.
- Я сделал это только лишь из любви к Господу, - повернулся к нему Рэмми. - Если вашими устами говорил дьявол, а я позволил ему одурачить себя, гореть мне в аду.
- Вы только что дали человечеству шанс и наверняка попадёте в рай, как любой хороший добрый человек. И христианин, разумеется.
- Вы меня не знаете, чтобы так говорить.
- Это неважно. Господь видит всё. Скажите, вам известно, что стало с моими спутниками? Они живы?
- Сюда их не приводили, - помотал головой Рэмми.
- Что ж, уже неплохо. Вы должны знать, эти люди – часть божьего замысла. Только вместе мы сможем воплотить его в жизнь и сокрушить Тьму.
- Зачем мне это знать? – нахмурился Рэмми.
- Потому что теперь вы тоже стали его частью. А, может, и всегда ею были. На вас, как и на нас четверых, возложена огромная ответственность. Вы смогли пересилить свой страх и воспротивиться воли своего угнетателя, не дайте слабину и перед лордом. Будьте честны, расскажите ему всё, чему были свидетелем здесь.
- Месье Бошан не угнетатель, - потупил Рэмми взгляд. – Он спас меня, поручился. И я ему признателен. Я не неблагодарная скотина. Просто… мне никогда не доводилось видеть такого, как сегодня.
- Понимаю, это было непросто. Но вы сделали правильный выбор. Не сворачивайте с этого пути, и он приведёт вас к вратам царствия божьего.
- Хорошо, - сглотнул и часто задышал Рэмми, когда в коридоре послышались звуки приближающихся шагов.
Тяжёлая дверь пыточной распахнулась будто под ударом тарана. Лорд де Серра, без шлема и в камзоле, буквально влетел внутрь, сопровождаемый двумя стражниками и едва ли не физически ощущаемой яростью. Ни слова не говоря, он подскочил к остолбеневшему Рэмми и слёту впечатал облачённый в латную перчатку кулак тому в челюсть. Здоровяк мгновенно обмяк и рухнул, словно мешок пшена.
- Кляп, - прорычал лорд, приставив клинок к горлу насмерть перепуганного Ларса.
Бошан, не скрывая удовольствия, немедленно исполнил приказ.
- Теперь поднимите его, - указал де Серра на лежащего без движения Рэмми.
- Прикажите на дыбу? – учтиво осведомился Бошан.
- Приведи его в чувства, идиот!
- Сей момент! – едва не задохнулся тот от переживаний и, схватив черпак, окатил подмастерье водой.
Рэмми инстинктивно схватил ртом воздух и часто заморгал.
- Поднимайся, тупая деревенщина! – пнул его Бошан. – Перед тобой лорд!
Кое-как встав на ноги, Рэмми выплюнул в ладонь выбитые зубы с изрядной порцией крови и неловко покланялся.
- Назови мне причину, по которой я не должен обезглавить тебя на месте, - потребовал де Серра, держа меч обнажённым.
- Этот человек, - указал Рэмми дрожащей рукой на Ларса, - под защитой Господа… милорд.
- Что он несёт? – обратился де Серра к Бошану после небольшой молчаливой паузы.
- Ложь! Просто… вопиющая в своей богохульной мерзости ложь, милорд! – сорвался тот на визг. – Этот ничтожный прихвостень Сатаны околдован магом! Он поработил его душу, разум, и говорит его устами!
- Почему ты это сказал? – перевёл де Серра взгляд на Рэмми.
- Огонь не тронул его. Он обратился против месье Бошана, опалив тому ладонь.
Экзекутор скривился, крепче прижимая к груди замотанную тряпьём руку, всё ещё источающую смрад горелого мяса.
- И только?
- Да, милорд. Разве это не чудо?
- Чудо, что ты сумел отыскать ртом титьку матери и не подох в младенчестве. Это же пиромант! Огонь – его стихия! Может, Господь защитит этого еретика и от холодной стали? – клинок коснулся правого предплечья Ларса, отчего тот едва вновь не изрыгнул скудное содержимое желудка. – Как считаешь?
- Господь всемогущ. Коли ему угодно, он защитит от любых бедствий и тягот.
- Тут ты прав, - де Серра занёс меч и резко опустил его.
Глава 20. Изгой
Лучи красного светила и звук капель, падающих на камни – за пять суток они стали почти родными в отсутствие чего-либо иного. Олег даже научился получать некое подобие удовольствия, наблюдая за ними, выучил весь маршрут светового пятна, каждый бугорок и трещину на его неизменном пути.Вот и сейчас, неподвижно сидя в углу, он наблюдал за очередным восхождением. Когда тень, отбрасываемая прутьями решётки, проползла по полу, вскарабкалась на стену и достигла потолка, дверь камеры Олега открылась.
- Куда? – прохрипел он пересохшим горлом, как только кляп покинул ротовую полость.
- Лорд-командующий желает тебя видеть, - ответил один из пары подхвативших его под руки стражников.
Когда Олега приволокли в пыточную, там было уже десятка два человек. В коридоре и внутри, возле дверей, дежурили четверо латников, вооружённых алебардами. Ларс, белый как полотно, сидел на стуле, пристёгнутый ремнями, в окружении шести заметно нервничающих стражников, держащих руки на эфесах своих мечей. Чуть поодаль, бросая косые боязливые взгляды на узников, разговаривали трое в чёрных расшитых крестами мантиях и остроконечных головных уборах. Тощий человек в покрытом бурыми пятнами фартуке сидел на табурете перед склонившимся над ним лекарем, что можно было предположить по белому балахону того, подпоясанному красным ремнём. Пара седых старцев возбуждённо беседовала возле заваленного книгами стола, периодически суя друг другу под нос раскрытые фолианты, и тыча в них пальцами. На дыбе, используя ту в качестве скамьи, сидел полноватый здоровяк в замаранной кровью рубахе и задумчиво водил языком по лишившейся передних зубов десне.
- Сюда его! – раздался у Олега за спиной командный баритон, принадлежащий, очевидно, человеку, не привыкшему получать отказ. – И этих тоже!
В центр пыточной вышел мужчина лет сорока в тёмно-зелёном камзоле, с богато украшенными ножнами на поясе, из которых поблёскивал золотом и рубинами роскошный эфес меча. Чуть тронутые сединой бакенбарды обрамляли волевое лицо, принадлежащее скорее солдату, чем дворянину.
- Арбалеты! – скомандовал он, когда стражники поставили Олега, Дика и Жерома возле пристёгнутого к стулу Ларса и обступили дугой.
- Отец наш, - попытался Клозен перекреститься скованными руками, - ижи еси на небеси…
- Если только дёрнутся, - продолжил человек с бакенбардами, после того, как на шести арбалетах скрипнула натянутая тетива, - стреляйте. Я – Жан-Батист де Серра, - обратился он к заключённым, – лорд-командующий замка Лювонтрделямер и страж границ благословенной Богом Готии, и я требую объяснить мне, что здесь – чёрт подери! – происходит! Ты, - указал он на Дика, - рассказывай.
- Э-э… - облизал тот потрескавшиеся губы. – С чего начать?
- Кто вы такие?
- Мы – избранные, - пожал плечами Миллер, не подобрав более подходящего эпитета.
Книжные старцы и троица в чёрном оживлённо зашептались.
- Кем и для чего? - по-военному чётко спросил лорд.
- Господом для воплощения его замысла.
- И в чём замысел?
- Мы должны сокрушить Пожирателей.
Перешёптывание в научных кругах сделалось громче и энергичнее.
- Кто вам об этом рассказал?
- Э-э… - покосился Миллер в сторону Олега, ища поддержки. – Стефан Аквинский, - неуверенно ответил он, скорее с вопросительной, нежели с утвердительной интонацией.
- Анвийский, - поправил Олег. – Так гласит пророчество Стефана Анвийского.
- Откуда оно вам знакомо?
- Нам рассказал о нём архивариус Швацвальда Ансельм де Блуа.
При упоминании этого имени обложившиеся фолиантами старцы переглянулись: один - с видом торжествующего победителя, другой – с гримасой снисходительной жалости.
- И вы – безбожники из мира, погрязшего в грехе и пороке – поверили ему? – усмехнулся лорд-командующий.
- Мы не безбожники, - робко подал голос Жером. – Не понимаю, по какой причине нас так называют, особенно здесь, на земле добрых богобоязненных христиан – в благочестивой Готии.
Носители чёрных мантий отвлеклись от перебирания чёток и сосредоточенно прислушались.
- Все мы, - обвёл Жером взглядом товарищей, - разделяем вашу веру, чтим Священное Писание и, безусловно, считаем поклонение Амиранте ересью. Именно поэтому наш путь пролегает по вашим землям. Мы рассчитывали получить здесь помощь единоверцев.
- Для богобоязненных христиан вы чересчур скоры на расправу.
- Это недоразумение, - поспешил вмешаться в беседу Олег. – Трагическое и нелепое. Мы приняли ваш пограничный дозор за шайку бандитов.
Де Серра нахмурился пуще прежнего.
- Нет-нет, - замотал Олег головой, - я не хотел сказать, что ваши люди не отличаются от разбойников с большой дороги. Просто, нам уже неоднократно довелось столкнуться с различными головорезами и мошенниками, так что в этот раз мы решили действовать на упреждение, если вы меня понимаете. А недостаток опыта сыграл с нами злую шутку. Когда мы обратили внимание на униформу и жетоны, было уже слишком поздно.
- Для чего поздно?
- Чтобы… можно было всё исправить.
- Но, конечно, не для того, чтобы похитить их души? На это у вас время нашлось. Более того, увидев приближение нашей кавалерии, вы попытались скрыться. Совсем как банда хладнокровных убийц, - заглянул де Серра Олегу в глаза, едва не соприкоснувшись с ним лбом. – Что вы на это ответите?
- Поймите, - выдержал Олег испытующий взгляд лорда-командующего, - мы были напуганы, сбиты с толку и не знали, чего ожидать. Я не хочу оправдать убийство ваших людей, этот грех вечно будет на наших душах, но попробуйте поставить себя на наше место. С самого первого дня, как мы очутились здесь, в Оше, нас пытаются убить, ограбить, использовать в грязных интригах. То, что мы дошли до Готии, - Олег неловко перекрестился, - это чудо, иначе не назвать. И, уверен, живы мы до сих пор лишь благодаря заступничеству Господа Бога. Только ему под силу было провести нас – неподготовленных, мягкотелых и легковерных пришельцев – сквозь те ужасы, которыми встретил нас Ош, и сделать при этом сильнее, закалённее, осмотрительнее. Возможно, всё произошедшее было не случайным стечением обстоятельств, а Его мудрым планом. Он готовит нас к встрече с врагом, пред ликом которого нам понадобится всё наше мужество, вся воля и вся вера, на какую мы способны. И, если так, эта встреча, этот разговор, что происходит прямо сейчас, тоже часть его божественного замысла. А посему, - Олег склонил голову, - мы с лёгким сердцем вверяем себя вашему справедливому суду и воле Господа.
Чёрная троица, переглядываясь, одобрительно закивала, что пришлось явно не по душе лорду-командующему.
- Вы постоянно поминаете Господа, - почесал он нос, будто бы раздумывая над следующей фразой. – Называете себя христианами. Однако, нам неведомо, какую веру вы исповедуете в действительности. Пришли со стороны Аттерлянда, перебили наш пограничный дозор… По мне так всё это больше похоже на происки проклятых язычников, выдающих себя за богобоязненных христиан, дабы не распрощаться с головами.
- Полагаете, мы присланы Аттерляндом со злым умыслом против Готии? – риторически уточнил Олег. – Но с нами маг. Да, я знаю, в Готии магия предана анафеме, но и в Аттерлянде за неё грозит смерть на костре.
- Почём мне знать, чем руководствовались ваши хозяева? Может, вас принудили к этому, под страхом казни, и им плевать – выживите вы или сгините.
- А как на счёт вашего меча? – еле слышно спросил Ларс, и взоры всех присутствующих немедля обратились на золочёный эфес. – Это тоже происки Аттерлянда?
- Что с мечом? – обратился Миллер к умолкшему де Серра.
Лорд-командующий вынул из ножен клинок и продемонстрировал дугообразную прореху на безупречно отполированной сверкающей стали. По краям этой странной выемки металл потускнел и растрескался.
- Выкрошилась, - резюмировал де Серра, с кислой миной разглядывая испорченное оружие. – И только поэтому вы здесь, всё ещё живые и целые.
- Как это произошло? – спросил Олег.
- Зарийская сталь, - раздосадовано цокнул языком лорд-командующий, пробуя большим пальцем шершавый край прорехи. – Я получил его лично из рук маркиза Луи де Барро. Этот меч освещён самим епископом Корнелиусом. Но, несмотря на всё, он не смог отрубить руку грязного пироманта. Что-то остановило его. Что-то, чего я не понимаю.
- Выглядит так, будто его охладили, - присмотрелся к повреждённому клинку Олег.
- Какая ирония, да? – хмыкнул де Серра. – Рука пироманта заморозила сталь.
- Но ведь это невозможно.
- Верно, мне ещё не приходилось встречать чародеев, способных управлять более чем одной стихией. Но, кто знает… Что скажите, учёные мужи? – обратился лорд-командующий к старцам.
Седобородые книгочеи встрепенулись и затараторили наперебой, отчего разобрать их и без того сбивчивую речь стало решительно невозможно.
- Ты, - указал потерявший терпение де Серра, на одного из них, - замолчи, а ты – перевёл он указующий перст в сторону второго, - говори.
- Покорно благодарю, - поклонился избранный лордом источник книжной мудрости, придерживая длинную бороду. – Если позволите, я воздержусь от предисловий, повествующих о тёмной природе дьявольских энергий, что питают силы чародеев, наделяя тех властью над стихиями, позволяя извращать их божественную сущность и превращать в инструменты Сатаны ради…
- К делу!
- Конечно, - осёкся словоохотливый старец. – Э-э… Полагаю, милорд, вы совершенно правы в своих оценках. Действительно, ни один чародей не способен совладать с двумя и более стихиями. Их природа столь противоречива, что столкновение таких сил, как жар и холод, к примеру, попросту уничтожит глупца, понадеявшегося на помощь дьявола в своём богопротивном деле.
- Однако… - робко поднял руку второй книгочей, заметно более молодой, или, скорее, менее древний, чем его визави, о чём свидетельствовала и борода, едва достающая до пояса. – Если позволите, милорд.
- Говори.
- Знания моего коллеги по данной проблематике, скажем так, не достаточно полны. Дело в том, что истории известны как минимум два случая манипуляции несколькими стихиями и даже совмещения стихийной магии с некромантией.
Троица в чёрном принялась истово креститься, поняв, о ком пойдёт речь далее.
- Иеремия… - произнёс де Серра.
- Он, как гласят летописи, повелевал стихиями ветра и молний, - продолжил старец, - а кроме того надругался над самой смертью, поднимая орды нежети.
- Это лишь сказания, - отмахнулся длиннобородый. – За минувшие века правда успела обрасти изрядным слоем вымыслов и преувеличений. Лучшим доказательством моей правоты является сам факт отсутствия ныне и в недавнем прошлом феноменов, о которых так воодушевлённо повествует мой легковерный коллега.
- Летописи, гласящие о деяниях чародея в ходе Великой Войны, создавались отнюдь не сегодня, - возразил короткобородый. – Айзек Делириус, в частности, является современником Иеремии.
- Делириус, если память мне не изменяет, писал и о своём сошествии в преисподнюю, равно как и о благополучном возвращении из оной, - усмехнулся длиннобородый. – Безумие Айзека не было тайной уже при его жизни.
- Быть может, - не стал спорить со старшим коллегой «молодой» книгочей. – Но что вы скажите о Рихарде Саймарке? Насколько мне известно, вы неоднократно ссылались на его исследования в своих научных трудах.
- Это так, - прищурил водянистые глаза длиннобородый, чуя подвох.
- Разве вам незнакома его монография «Тёмные энергии и практика их применения»?
- Эта книга запрещена! – негодующе сдвинул брови длиннобородый.
- В Аттерлянде, но не в Готии. Я наводил справки, - апеллировал короткобородый к лорду-командующему, на что тот одобрительно кивнул, давая знак продолжать. – Так вот, данная монография повествует в частности об истории одного алхимика-изгоя из Занерека.
Жером, распознав знакомый сюжет, открыл было рот, но смолчал под немигающим взглядом Олега.
- Его звали Томас Мордекай, - продолжил короткобородый. – Так же он был известен под прозвищем Грешник, но вовсе не из-за своего недостойного образа жизни, как можно было бы подумать, а из-за неотступно следующего за ним запаха серы, будто Мордекай только что выполз из самого ада. Но это было всего лишь следствием его алхимических экспериментов, в которых он активно применял…
- Ближе к делу, - перебил рассказчика де Серра.
- Разумеется. Так вот, некоторое время Мордекай практиковал в городе Граабштейн, что в Аттерлянде, занимался помимо алхимии самым что ни на есть банальным аптекарством, готовил отхаркивающие и слабительные снадобья, мази от чесотки и прочее. Пока в один прекрасный день, а точнее ночь, пожар, вышедший из его лаборатории, ни спалил полквартала. Поговаривают, будто над пепелищем на месте его дома, долго ещё после закатов стояло багряное свечение, и слышались ночами странные звуки, похожие то ли на детский плач, то ли на звериный вой. Как бы там ни было, дожидаться разбирательств Мордекай не стал и спешно покинул Аттерлянд. После этого он обосновался в Дунбае – столице Занерека. Тамошние законы и устои куда терпимее к таким… энтузиастам, с необычными интересами. Вновь открытая аптека со временем начала приносить ощутимый доход и Томас – грешник – Мордекай получил возможность более плотно заняться любимым делом – алхимией. Он с головой погрузился в книги, работал как одержимый и немало преуспел в своих начинаниях, да так, что слава о нём дошла до самых верхов Академии Дунбая. Дюжина видных научных трудов, лекции, пользующиеся оглушительным успехом, влиятельные друзья и, как результат, членство в Высшей учёной коллегии, почёт, уважение. Но всё пошло прахом, после того, как члены коллегии, благодаря проискам завистников Мордекая, узнали, что прячется за благопристойным фасадом его изысканий. И то, что узрели мудрецы Занерека, повергло их в ужас. Всё имущество Томаса Мордекая было предано огню, подручные алхимика казнены самыми кошмарными способами, на которые оказались способны искусные думбайские палачи, а сам Грешник снова бежал. На этот раз в леса Швацвальда. Те места и раньше пользовались дурной славой, что было как нельзя кстати опальному алхимику. Живя отшельником среди диких тварей, он продолжал свои нечестивые эксперименты с материей, энергией и временем. Саймарк пишет, что Грешнику под конец его материальной жизни стали подвластны все стихии, и что являлся, будучи допущен до таинства, свидетелем того, как сама ткань мироздания искажалась по воле безумного изгоя. Простите, - прервал повествование книгочей. – Я, верно, увлёкся.
- Так значит, - нахмурился де Серра, разглядывая окованные носы своих сапог, - этот Томас Мордекай был не только алхимиком, но и чародеем?
- Безусловно, милорд. Он сумел открыть в себе немыслимые силы.
- Могущественным чародеем, - резюмировал лорд-командующий.
- Вне всяких сомнений, милорд.
- Как бы вы оценили этого человека? - указал де Серра на Ларса. – Возможно ли, что его силы, и силы, коими обладал Томас Мордекай сопоставимы?
- Смешно даже предположить такое, - сдержано посмеялся в бороду книгочей. – Полагаю, окажись Грешник на его месте, все мы уже ожидали бы своей очереди на божьем суде.
- Так какого дьявола вы отнимаете у меня время своими пустыми россказнями?! Вон все! Заключённых в камеры. Мне нужно как следует подумать.
Глава 21. Чудо.
Чудо. Вряд ли среди прочих слов есть такое, что содержало бы в себе больше смыслов и толкований. Для одних чудом является сошествие благодатного огня, для других – выигрыш в лотерею, избавление от тяжкого недуга, сотворение вселенной, рождение ребёнка, прорастающий сквозь бетон цветок… Для Дика Миллера чудом навсегда остался случай из детства. Случай во многом определивший его судьбу.
Однажды солнечным летним утром Теодор Миллер открыл дверь комнаты сына и сказал: «Вставай. Время становиться мужиком». Дик отлично его запомнил, то утро: тёплый ветерок в окно, запах оладий и свежего кофе с кухни, белая рубашка отца с галстуком-шнурком, передник матери, запачканный малиновым джемом, её обеспокоенный и слегка неодобрительный взгляд на мужа, листающего «Ардмор Ньюс» за завтраком. И, конечно же, сладкое предвкушение чуда, того, что Дик ждал целый год, ради чего трудился по дому, прилежно учился и без единого вздоха посещал с родителями каждую воскресную проповедь. Допив кофе, Теодор Миллер строго посмотрел на сына и спросил: «Ну, готов?». «Да, сэр!» - выпалил тот. Отец кивнул, поднялся из-за стола и накинул куртку: «Тогда поторапливайся». Их старенький Форд «Эксплорер» выехал за границу города и покатил по грунтовке в сторону заброшенной фабрики с обширным пустырём по соседству. На заднем кресле гремел пакет, доверху набитый алюминиевыми банками, на зеркале заднего вида покачивалось распятие, а Дик ёрзал в кресле, не в силах дождаться того самого момента. Наконец, машина остановилась, отец открыл дверь, но, сверившись с часами, лишь выбил из пачки сигарету и закурил. «Па-а-ап!», - нетерпеливо заныл Дик. «Ещё две минуты», - отрезал отец. Докурив до фильтра, Теодор Миллер затушил сигарету и вышел: «Ну, так и будешь сидеть?». Дик выскочил, как ошпаренный. Отец обошёл машину и открыл багажник. «Что ж, вот тебе и двенадцать», - потрепал он сына по коротко остриженной голове. – «Бери. Чего ждёшь?». В багажнике лежал он – Ругер 22/10, в красивом тёмном дереве, блестел вороненой сталью. «Моя… Моя собственная винтовка!» - руки Дика сами потянулись к вожделенной мечте. Карабин лёг в них, словно они только для того и были предназначены. Увесистый, основательный, почти как отцовская М14, только меньше, и патроны будто игрушечные – пять сотен в одной банке вместо громоздкого ящика. Дик откупорил её, набил магазины, и геноцид алюминия начался. Спустя два часа боеприпасы иссякли, а отряд банок превратился в лохмотья. Горячий ствол Ругера дымился, руки, одежда и волосы пропахли порохом, Дик был доволен. Но чего-то всё-таки не хватало, того самого ощущения, что тебе подконтролен смертоносный механизм. Слишком уж слаб был звук выстрела, а отдача почти не ощущалась. «О чём загрустил?» - спросил отец, собирая расстрелянные банки обратно в пакет. «Да так…» - заглянул Дик в патронник, оттянув затвор. «Что, калибр маловат?» - улыбнулся отец. – «Хочешь укротить настоящего зверя?». Он отнёс пакет в машину и вернулся, держа в руке револьвер. – «Вот такого, например?». Это был Кольт «Питон» сорок четвёртого калибра, с шестидюймовым стволом. Отец протянул его и кивнул, позволяя затаившему дыхание сыну коснуться чёрного монстра. Револьвер был тяжёл, чертовски тяжёл для одноручного оружия. В каморах барабана поблёскивали латунью огромные патроны. «Держи его двумя руками» - встал отец позади Дика и помог ему взять Кольт. – «Держи так крепко, как только можешь. Иначе этот зверь раскроит тебе голову. Видишь сухое дерево? Это твоя цель. Готов? Тогда взводи». Курок хрустнул, становясь на боевой взвод, мушка и целик сошлись на фоне мёртвого дерева. «Огонь» - скомандовал Теодор Миллер. Детский палец, едва охватывающий спусковой крючок, побелел от усилия. Грянувший выстрел сотряс барабанные перепонки, словно вышел из главного орудия линкора. Руки, обнятые ладонями отца, едва удержали резко взбрыкнувшее оружие. Ствол высохшего ясеня взорвался облаком трухи, крона повалилась на землю, треща сломанными ветками, но в ушах Дика стоял только гул, а в глазах – слёзы счастья. «А теперь сам» - сказал отец и отошёл в сторону. Дик взвёл револьвер, поставил ноги пошире, прицелился в остаток дерева, выдохнул и нажал спуск. То, что случилось в следующее мгновение, отец впоследствии, оправдываясь перед матерью, описал как «грёбаная необъяснимая чертовщина». Вместо выстрела и облака сизого дыма перед лицом юного стрелка возникла ослепительная вспышка, револьвер дёрнуло в сторону, глаза защипало от едких пороховых газов, а потом Дик оказался на земле, сбитый с ног отцом. Тот лихорадочно его ощупывал и безостановочно повторял: «Где болит?! Где болит, сынок?! Ответь, где болит!». Но Дик не чувствовал боли. «Я в порядке» - ответил он, утёр глаза рукавом и взглянул на револьвер, который всё ещё держал в руках. Верхняя камора барабана взорвалась, расколов тот пополам, рамка была выгнута дугой, ствол глядел дулом вниз, курок вообще отсутствовал. Но на Дике не было ни царапины. Не слушая никаких возражений, отец на руках отнёс его к машине и уложил на заднее сиденье. Что-то острое кольнуло Дика в бок. Пошарив, он вытащил впившийся в спинку кресла обломанный кусок стали. «Пап, я нашёл курок». Отец посмотрел на него, а потом перевёл взгляд на раскачивающееся под зеркалом распятие, нижняя половина которого была отколота, в лобовом стекле зияла обрамлённая трещинами дыра. «Похоже, сам Иисус стоит у тебя за спиной, Дик. Хвала Господу, хвала Господу…» - отец опустил голову на руль и плечи его задрожали.
- Хвала Господу! – гудела толпа во внутреннем дворе замка Лювонтрделямер. – Смерть еретикам! Сжечь колдунов! На костёр! Смерть, смерть, смерть!!!
«Не может быть» - думал Дик Миллер, шагая по тёмным коридорам в сопровождении вооружённых алебардами латников. – «Я не могу так сдохнуть. Только не так, не сейчас».
Жером, идущий первым, упал на колени возле раскрытой двери во двор и разразился рыданиями.
- Соберись, тряпка, - поморщился Миллер. – Хотя бы умри мужиком.
- Не могу… Я не могу! – Клозен поджал ноги, отказываясь вставать и двигаться навстречу судьбе, но двое дюжих стражников попросту сволокли его, ухватив под руки.
Ларс шагал, сохраняя достоинство, насколько это позволяли колодки, кляп, и общее не самое лучшее самочувствие после шести суток без пищи и воды. Олег, замыкающий скорбную процессию, пытался доказать стражникам, что лорд-командующий не мог отдать такого приказа, но в ответ получал лишь толчки древком алебарды в спину.
Во дворе было прохладно и влажно. Утро спустилось на замок плотным туманом, напитанным ароматами хвои и мхов. Но то были не запахи леса, их источали три просмоленных дёгтем столба с копнами хвороста у подножий. Эшафот в центре двора сиротливо взирал на кровожадную толпу пятью виселицами без верёвок. Нет, не такую лёгкую смерть обещало это утро. На эшафоте стояла широкая массивная скамья, при более внимательном рассмотрении оказавшаяся крестом с ремнями для шеи и конечностей, а рядом раскладывал по столу свои инструменты палач.
- Не так я представлял минуту славы, - посетовал Дик, окинув взглядом с полсотни орущих и потрясающих кулаками зевак.
- У тебя же есть план? – умоляюще посмотрел на Олега Жером. – Пожалуйста, скажи, что он есть.
Но Олегу нечего было ответить.
- Тишина! – прокричал появившийся на балконе глашатай, и беснующаяся толпа вмиг умолкла. – Лорд-командующий защитник благословенной Готии его светлость Жан-Батист де Серра!
Окончив представление, обладатель внушительного баритона уступил место следующему оратору, с ничуть не менее мощными голосовыми связками.
- Добрые граждане Готии, - начал лорд-командующий, - сегодня, в это дарованное нам Господом утро нового дня, мы судим четверых еретиков, замысливших зло против нашей благословенной Родины. Посмотрите на них. Эти нехристи – шпионы погрязшего в ереси Аттерлянда – нарушили границу Готии, пользуясь грязной магией, убили славных мужей, несущих свой дозор! – толпа возмущённо загудела, и де Серра стал говорить ещё громче: - Эти еретики выдавали себя за богобоязненных христиан, наших единоверцев, только затем, чтобы избежать наказания! Ни на одном из них нет даже нательного креста! Но сегодня заблудшие овцы вернуться на путь истинный, сегодня они вернуться в лоно Господа, раскаявшись во грехах! Или же сгинут навеки в геенне огненной! – толпа вновь загудела, Жером покачнулся и, кажется, даже побледнел. – Я, лорд-командующий замка Лювонтрделямер, обвиняю этих четверых в ереси, в убийстве подданных Готии, в заговоре против её народа, в шпионаже на язычников Аттерлянда! Признаю их виновными, и властью, дарованной мне его сиятельством отцом Готии святейшим маркизом Луи де Барро, приговариваю: Дика Миллера, Олега Ферта, Жерома Клозена – к смерти через сожжение! – услышав это, Жером упал на колени и поднял глаза к небу. - Чарадей, известный как Ларс ван дер Гроф, - продолжил лорд-командующий, - приговаривается к смерти через экзекуцию «Лестница святого Лаврентия»! - Толпа радостно завизжала, предвкушая кровавое зрелище. – К казни приступить! – окончил свой торжественный монолог де Серра и удалился в башню.
Двое стражников схватили Ларса, подняли на эшафот и уложили на скамью-крест. Палач затянул ремни на щиколотках, запястьях и шее.
- Ну, - склонился он к уху голландца, - посмотрим, если ещё фокусы у тебя в запасе. – После чего взял со стола серпообразный нож и распорол рубаху приговорённого. – Ступень первая! – громогласно объявил палач, вскинув руки, будто праздновал победу, толпа заулюлюкала и засвистела.
- Как же так? – посмотрел Миллер в сторону Олега. – Что нам делать?
- Я не знаю, - помотал тот головой, словно в оцепенении. – Не понимаю…
Палач сменил нож на странный инструмент, напоминающий клещи, но с большим расстоянием между зубцами. Назначение инструмента стало понятно, когда его зубцы погрузились в грудную клетку Ларса, а потом устремились навстречу друг другу, сжимая рёбра. Пристёгнутое к пыточному постаменту тело голландца затряслось в конвульсиях, стопы и кисти рук побелели, лицо – напротив – сделалось багровым, глаза едва не покинули свои орбиты.
- Мрази, - сплюнул Дик.
Жером, продолжая стоять на коленях в молитвенной позе, уронил голову на грудь, слова мольбы к Богу превратились в неразборчивое бормотание, с губ потекла слюна.
- Я думал, шпионы Аттерлянда покрепче будут, - хохотнул стоящий позади стражник и пнул Клозена, отчего тот завалился набок, не переставая бормотать, как умалишённый.
- Сделай что-нибудь, - проскрежетал Миллер, обращаясь к Олегу.
- Что?
- Ты же командир. Или уже нет?
- Чего ты от меня хочешь? Может, мне орлов вызвать, чтобы унесли нас?
- Эй! А ну заткнитесь! – древко алебарды вонзилось Олегу промеж лопаток, отчего перед глазами потемнело, и цветные круги устроили фейерверк.
Тем временем палач завершил прелюдию с рёбрами и перешёл к следующей фазе:
- Ступень вторая, - прокричал он, демонстрируя разогретой толпе нож с полукруглым лезвием, похожий на скальпель, если предположить, что хирургическое вмешательство может потребоваться слону.
Бритвенно острая сталь опустилась Ларсу на грудь, в области солнечного сплетения, и пошла по животу, разделяя плоть надвое. Высвобожденные из узилища брюшины кишки полезли наружу осклизлыми сизыми червями.
Всё ещё корчащийся на земле Жером вдруг дико завыл, словно раненое животное, и забился в конвульсиях, исходя пеной.
- Что с ним? – пнул стражник Дика.
- Припадок. Сам не видишь?
- На костре ещё не так попляшет, - усмехнулся второй.
Палач меж тем отложил в сторону «скальпель» и водрузил на пыточный крест, прямо над гениталиями жертвы, устрашающего вида механизм, состоящий из рычагов, шестерней и усеянного шипами валика.
- Что вы за скоты такие?! – крикнул Миллер, игнорируя увесистые удары по спине. – Просто отрубите ему голову!
Рука палача погрузилась во вспоротый живот Ларса и потянула кишки к шипастому механизму.
А потом случилось то, чего никто из находящихся во дворе замка, равно как и внутри его башен, ни секунды не ожидал.
Первое, что ощутил Олег, всё ещё глядя на руку палача, тянущую кишки из Ларса – запах серы, сильный и резкий. Второе – порыв ветра, точнее, несколько сменяющихся порывов, каждый сильнее предыдущего. А потом замок накрыла тень, и полсотни голов повернулись туда, откуда пришли глухие хлопающие звуки. Полсотни лиц исказились в гримасах ужаса, полсотни ртов распахнулись в едином вопле.
На пути света утреннего Рутезона встал силуэт громадной летающей твари. Бьющие по воздуху кожистые крылья закрыли небо. Чудовище запрокинуло голову на длинной змееподобной шее и издало пронзительный крик, заставляющий сердца сжиматься, а ноги – бежать. Бежать без оглядки, сбивая и расталкивая всякого, кто оказался на пути.
Толпа бросилась врассыпную. Любая дверь, любой лаз в противной чудовищу стороне в одну секунду сделались местами паломничества. Люди давили друг друга, топтали, рвали рты и выдавливали глаза в борьбе за спасение. Стражники, побросав алебарды, не отставали от остальных.
Чудовище сделало ещё несколько мощных взмахов крыльями, словно набираясь сил, и, резко выпрямив шею, изрыгнуло струю ослепительно белого пламени.
Всё, что успел сделать Олег – упасть на землю и закрыть голову руками.
Поначалу, очнувшись, он решил, что ему выжгло глаза, настолько кромешной была тьма вокруг. Но постепенно зрение вернулось, а следом и слух. Из мрака проступили неясные очертания деревьев, ухо различило треск веток и стоны.
- Кто здесь? – нащупал Олег камень.
- Дик, - донеслось из темноты. – Дик Миллер. Где мы?
- Понятия не имею. Ты цел?
- Вроде того. А что с остальными? Жером, Ларс, - позвал он осторожно.
- Сюда, - ответил еле слышно слабый голос, и поднявшаяся рука плетью упала на землю.
- Жером? – подполз Олег. – Ты в порядке?
- Нет, не в порядке. Я подыхаю, чёрт подери. Пошевелиться не могу. Что произошло?
- Не знаю. Ты видел Ларса?
- Дракон… - прошептал тот. – Я видел дракона.
- Да-да, но это, похоже, позади. Лежи. Надо отыскать Ларса.
- Он здесь, я нашёл его! – закричал Миллер, треща поломанными ветками. – Твою же мать… Ларс, слышишь меня. Ты как?
- Вынь кляп, - посоветовал Олег, приковыляв.
- А, точно. Держись, дружище, - Дик повернулся и испуганно прошептал: - Что нам с этим делать?
Действительно, поразмыслить было над чем. С полметра кишечника свисало наружу из вспоротого живота. Даже в темноте было видно, что внутренности далеко не стерильны, они были покрыты землёй, к ним прилипли листья и иглицы.
- Нужно промыть, - выдохнул Ларс, как только Миллер справился с кляпом. – Нужна вода.
- Не волнуйся, мы найдём воду, обязательно найдём, - заверил Олег, сам тому не веря. – Ты, главное, лежи смирно.
- Бога ради, только не запихивайте это обратно, как есть.
- Мы, по-твоему, совсем идиоты? – хмыкнул Миллер. – Сейчас только перевяжем, чтобы дальше не лезли, - оторвал он рукав своей арестантской робы.
- Спасибо тебе. Вечно мне достаётся, да?
- Это правда. Ты уж в следующий раз поосторожнее с ножами. Дьявол… Помоги, - кивнул Дик Олегу. – Грёбаные кандалы.
- Где мы? – прошептал Ларс. – Это ведь не замок, верно?
- Верно, - подтвердил Миллер.
- Что ж, уже неплохо.
- Не стану спорить. Правда, мы понятия не имеем, куда нас занесло.
- Чувствуешь запах? – принюхался Олег.
- Думаешь, твои кишки пахнут лучше, - скривился Миллер.
- Я не о том. Это торф. Пахнет торфом.
- Мы на болоте, - резюмировал Дик.
- Похоже. А значит, здесь есть вода. Не гарантирую, что дистиллированная, но это лучше, чем ничего.
- А что с Жеромом? – спросил Ларс, поморщившись, когда Миллер затянул повязку. – Я его не вижу.
- Это потому, что он чёрный, а кругом темнота, хоть глаз коли, - ответил Дик, и добавил, поняв, что шутки сейчас не совсем к месту: - Он цел, в себя приходит.
- Чёрт! – пошатнулся Олег, наступив на что-то твёрдое и гладкое.
- Поосторожнее, это не игрушка, - подтянул Миллер к себе алебарду.
- Где ты её взял?
- Подобрал, когда этот дракон стражу спугнул. Неплохо они драпанули, да?
- Это была виверна, - уточнил Ларс.
- Что?
- Виверна, не дракон. У драконов две пары лап, и крылья на спине, а у виверн – одна, задняя, и крылья – видоизменённые передние конечности. Вот только виверны обычно не бывают огнедышащими.
- Может, это был не огонь, - предположил Олег. – Мы ведь не обгорели, хотя «пламя» ударило точно, я помню.
- Да насрать, как оно называется, - подытожил Дик. – Главное, что мы выбрались живыми. Чёртовы фанатики… Теперь осталось только понять – куда выбрались. А ещё надо избавиться от кандалов. Эй, француз! – направился Миллер в сторону лежащего пластом Жерома. – Поднимайся, нужна помощь.
- Отстань, - еле вышептал тот.
- Что с тобой? Ты же не ранен.
- Сил нет.
- Кандалы вскрыть сможешь?
Жером поднял к глазам скованные руки и осмотрел замок.
- Да. Понадобится что-нибудь тонкое и прочное. Хотя бы ветка, чтобы в скважину влезла. А лучше две.
- Понял, разыщу.
- Как думаешь, - присел Олег возле Ларса, - что это было? Телепортация?
- Ну, - вздохнул тот, - нас явно не виверна на спине сюда принесла. Я бы такое запомнил.
- Значит, опять магия. Кто-то или что-то неотступно за нами следит.
- А где твой телефон?
Олега как молнией ударило. Он принялся ощупывать свою робу, позабыв про отсутствие карманов.
- Его нет. Чёрт подери, его нет, - упал он на колени и начал шарить руками по земле. – Я его потерял. Нет, не может быть, он должен вернуться. Нам нужна подсказка, нужна…
- Брось, - посоветовал Ларс. – Если бы в нём оставалась необходимость, он был бы неподалёку, как тогда, в Дерранде. Подсказка будет, так или иначе.
- О боже! – раздался в темноте взволнованный возглас Миллера. – Дерьмо! Вот дерьмо! Эй! Сюда! Кто там ещё ходить может. Я тут нашёл, - указал он подошедшему Олегу в сторону небольшого возвышения посреди влажной проплешины.
- Что там?
- А ты сходи и посмотри, - посоветовал Дик, старательно обтирая ногу о кочку мха.
Подойдя ближе, Олег невольно поднял ладонь к лицу, защищаясь от ударившей в нос вони. В очертаниях кургана начали угадываться отдельные кости, черепа, фрагменты тел и целые трупы разной степени разложения.
- По крайней мере, - сплюнул Дик, - мы теперь знаем, где находимся.
- О да. Добро пожаловать в Газамар.
Глава 22. Гной земли
Смерть и разложение - если бы у слов был эталонный образ, то Газамар, вне всяких сомнений, являлся бы таковым для этих двух. Болотистые земли – такое описание подходило ему, как умирающему от проказы подходит «захворавший». Он гнил и распадался, но ещё дышал, и это дыхание было невыносимым. Чем дальше, тем тяжелее становились миазмы. Гной земли выходил наружу бурлящей пузырящейся жижей, и зловонный туман стелился над киснущей в болезненных выделениях плотью вечно умирающего нечто под именем Газамар. Три человека, едва ни по колено проваливаясь в топь, шли по нему, словно насекомые по изъязвлённой шкуре агонизирующего зверя.
- Возьми-возьми, - прошептал, задыхаясь, Олег и, неуклюже развернувшись, передал носилки в руки Жерома, после чего скорчился, корёжимый рвотными спазмами.
- Здесь никого нет, - пробормотал Дик, озираясь, как потерявшийся ребёнок. – Никто не может здесь жить. И мы тут подохнем, превратимся в грязь… Куда мы идём? – сфокусировался его блуждающий взгляд на Олеге, всё ещё стоящем согнувшись пополам.
- Прямо, - ответил тот, утерев подбородок. – Но я готов рассмотреть иные предложения. Есть они у тебя?
Миллер молча помотал головой, а потом добавил:
- Ларс совсем плох. Если не найдём ему душу – конец. А мы не найдём…
- Не найдём ничего, если будем стоять на месте, - ответил Жером.
- Нужно идти, - согласился Олег и, взяв воткнутую в топь алебарду, продолжил путь, используя древко в качестве мерного шеста.
Жером и Миллер с носилками двинулись следом.
Состояние Ларса за минувшую ночь резко ухудшилось, его бил озноб, края разреза на животе почернели и расцвели сетью багряно-лиловых прожилок, кишки взбухли, сделались белёсыми и источали такую вонь, что её не мог заглушить даже Газамар. Если бы не сотрясающая тело лихорадка, Ларса, с его серыми губами и чернотой вокруг глаз, можно было принять за мертвеца.
- Дьявол!
Полумёртвое тело голландца едва не упало с носилок.
Миллер остановился, поджав ногу и скрипя зубами:
- Дьявол-дьявол-дьявол, - повторял он, стоя как цапля посреди болота. – Мне нужно на землю.
- Было бы неплохо, - согласился Жером.
- На сушу, - уточнил Дик и мотнул головой в сторону островка придавленного громадной корягой. – Кажется, я ногу поранил.
- Дай-ка взглянуть, - присел Олег возле взгромоздившегося на корягу Миллера. – Чёрт… выглядит плохо.
- Насколько плохо? – спросил тот, сглотнув.
- Ступня по диагонали распорота, довольно глубоко. Рана рваная, похоже, костью или…
- Точно костью, - перебил его Дик. – Обломком. Этого говна здесь, как клопов в ночлежке. Зараза. Подохнуть от столбняка – совсем не то, на что я рассчитывал. И даже зашить нечем, - тронул он край раны, отчего та обильно закровоточила. – Помоги рукав оторвать. Да. Туже затягивай. Вот так.
- Идти сможешь?
- Попробую, - Дик поднялся, опираясь на алебарду, но первая же попытка ступить на пораненную конечность обернулась приступом дикой боли, импровизированный бинт моментально сделался алым. – Дело – дрянь. Я не могу…
- Тебе придётся. Вторые носилки нести некому.
- Да мы тебя и не поднимем, - добавил Жером, заметив, как Миллер покосился на Ларса. – Даже не думай.
- О чём не думать? – изобразил Дик непонимание.
- Сам знаешь.
- Кончайте собачится, - устало опустился Олег на корягу рядом с Миллером. – Предлагаю, раз уж мы на суше, немного передохнуть.
- Знаете, - привалился Дик спиной к осклизлому дереву, - по-моему, всё это чья-то дурная шутка. Мы пришли сюда спасать мир от вселенского зла, а в результате передохнем от столбняка и перитонита. Хотя… немного забавно.
- Хватит, - скривился Жером. – И без твоих рассуждений тошно.
- Я не пойду дальше, - сказал Дик, будто невзначай.
- Что? – взглянул на него Олег.
- Ты слышал. Я останусь здесь. Какой смысл? Мы даже не знаем в каком направлении идти. Всё равно подохну, не от болезни, так от какой-нибудь грёбаной твари, или просто в трясине утону. Зачем издеваться над собой перед смертью?
- Прекрати. Ты просто слегка раскис. Сейчас отдохнёшь, успокоишься, ясность рассудка вернётся, и мы пойдём дальше, все вместе.
- И Ларса оставьте, - добавил Дик, не слушая увещеваний. – Идите вдвоём. Кто знает, может, вам повезёт, вы найдёте путь к спасению и тогда вернётесь за нами. А если нет… все умрут рано или поздно.
- Сукин ты сын, - сказал, будто сплюнул Жером. – Да Ларс с тобой наедине и десяти минут не проживёт. Ты прикончишь его, как только мы вас из виду потеряем.
- Думай что хочешь, - абсолютно невозмутимым тоном ответил Дик и закрыл глаза. – Вам с ним всё равно не уйти. Только не вслепую по болотам.
- Он прав, - неохотно согласился Олег. – Кому-то нужно проверять глубину, а с носилками в руках это невозможно.
- Переделаем носилки в волокуши, - предложил Жером.
- Ага, - усмехнулся Миллер. – Лучше добейте прямо сейчас.
- Волокуши – не вариант – помотал головой Олег. – Ты посмотри на него.
- И что, оставим Ларса здесь? – развёл руками Жером. – На закланье?
- Нужно доверять друг другу. Если не будем доверять, шансов нет.
- Это верно, - одобрил Миллер. – Доверься мне, используй свой шанс. Хотя, можешь остаться и подохнуть за компанию. Дело твоё.
- Остановимся – умрём, - тронул Олег Жерома за плечо. – Мы обязаны попытаться.
- Да, - согласился тот, наградив Миллера испепеляющим взглядом. – Но мы вернёмся. Скажи ему, пусть помнит об этом.
- Конечно, вернёмся. Вставай, нужно идти.
- Удачи, - прошептал Дик, запрокинув голову, - Мы будем ждать.
Время шло, но Газамар, казалось, выпал из него. Свет Рутезона едва пробивался сквозь плотную облачность неестественного желтовато-серого цвета. Бледный рассвет, пришедший на смену ночной тьме, не уступил место полуденному просветлению. Холодный зловонный туман всё так же укутывал болота, как и несколько часов назад, словно в этом проклятом месте были возможны лишь темнейшая ночь и мглистое утро. Два измождённых человека брели по топям, оставляя позади надежду и не видя перед собой ничего, кроме бескрайнего царства сумрака и отчаяния.
Олег остановился возле очередного полусгнившего дерева и сделал зарубку клинком алебарды.
- Сорок… или… я сбился, - прошептал Жером, опустившись на корточки.
- Вставай, некогда рассиживаться, - ухватил его за локоть Олег, сам едва держась на ногах.
- А куда спешить?
- О чём ты?
- Посмотри вокруг. Что ты видишь?
- Я отчётливо вижу, - присел Олег рядом и заглянул Жерому в глаза, - что у нас есть шансы. Но чтобы реализовать их, мы должны идти. Если сдадимся – умрём.
- Ты, в самом деле, веришь, что, продолжая переставлять ноги, мы избежим смерти?
- Я точно знаю, что как только мы перестанем это делать, смерть придёт за нами без промедления. Этого оно и добивается.
- Кто?
- Оно, - повторил Олег, озираясь. – Разве ты не чувствуешь… его взгляд на себе?
Жером часто заморгал и тряхнул головой.
- Да! – обхватил Олег его лицо ладонями. – Борись с ним. Это наваждение. Наваждение… - он покачнулся и сел в болотную жижу.
- Смотри, - вытянул Жером вперёд правую руку, указывая куда-то в туман, а левой - начал тереть глаз, словно не вполне доверял тому, что тот сообщал мозгу.
Олег обернулся и замер в изумлении.
По болоту, ступая легко и уверенно, в их сторону шла женщина. Стройная и высокая. Пожалуй, даже чересчур высокая. Её чёрное одеяние спускалось до самой земли, так что ног совсем не было видно. Она будто плыла по топям. Её руки – белые как лунный свет – были скрещены на груди, кисти с длинными тонкими пальцами покоились на плечах. Лицо, наполовину скрытое капюшоном, заострялось книзу, черты его были строги и лаконичны, словно у образа с иконы.
- Господь милосердный… - перекрестился Жером. – Ты видишь то же, что и я? Ты её видишь?
- Да, - выдохнул Олег.
Подойдя ближе, женщина распростёрла руки, и тонкие губы её тронула лёгкая улыбка.
- Она зовёт нас к себе, - прошептал Жером, поднимаясь на ноги.
- Стой, - приложил Олег ладонь к его груди, не отрывая взгляда от ожившей иконы.
- Наш шанс… Это он и есть.
- Это наваждение, - поднял Олег алебарду.
Преисполненная сострадания улыбка не покинула губ таинственной гостьи, но распростёртые для объятий руки в тот же миг вновь скрестились на груди. Женщина отступила на шаг, словно в замешательстве, и двинулась влево, по кругу. Лицо её по-прежнему было обращено к двум странникам, и даже бёдра ничуть не развернулись в направлении движения. Она будто парила, длинные полы одежды погружались в топь, но не намокали, и лишь круги на воде доказывали материальность её существования.
- Смотри, - шепнул Олег, указывая на кочку мха, где только что проплыла молчаливая гостья.
- Наваждение… - прошептал в ответ Жером, зайдя ему за спину. – Наваждение.
Раскисшая почва, тронутая пятой ангелоподобного создания, отпечатала на себе трёхпалый след с углублениями от когтей.
- Пусть подойдёт, - опустил Олег алебарду и попытался улыбнуться, демонстрируя готовность к сближению.
Описывающее круги существо шире улыбнулось в ответ, чуть склонив вбок голову, и стало осторожно приближаться. Его руки вновь раскрылись для объятий.
- Держись позади, - шепнул Олег.
- Уже, - ответил Жером.
Существо прекратило кружить и двинулось прямо на Олега, выставив руки перед собой и совершая пальцами призывные движения.
- Спаси нас, святая дева, - взмолился Олег, по-прежнему сжимая древко алебарды, и, когда до «святой» осталось не больше двух метров, резко вскинув оружие, нанёс колющий удар.
Окутывающая тварь иллюзия моментально развеялась. Образ потусторонней девы слетел, будто сорванная порывом ветра вуаль, оставив неприкрытой иную, далеко не столь же привлекательную личину. Перед Олегом, держась за распоротый бок, стояло существо, более всего напоминающее летучую мышь без крыльев. Тело – долговязое и жилистое – было частично покрыто бурой шерстью, сбившейся колтунами. Голова твари была непропорционально большой, с огромными подвижными ушами, листовидной мочкой носа, крохотными глазками, и широким ртом, усеянным треугольными зубами. Удар алебардой оставил глубокую прореху в рёбрах чудовища ниже сердца, из-под зажимающей её лапы хлестала чёрная кровь. Тварь попятилась, нагнувшись вперёд и издавая мерзкий свистящий звук, похожий на лязг металла о стекло.
- Добей её, - прошептал Жером, всё ещё стоя у Олега за спиной и робко касаясь его плеч. – Пожалуйста.
- Так и сделаю, - Олег перехватил древко покрепче и решительно двинулся навстречу монстру.
Тварь, продолжая отступать, выставила вперёд когтистую лапу, словно защищаясь, или, скорее, прося о пощаде. Но видя, что несостоявшаяся добыча настроена довести дело до конца, потерпевший неудачу охотник обратился в бегство. Однако рана оказалась слишком серьёзной для спасительного рывка, и истекающая кровью тварь упала на четвереньки, не пробежав и двух десятков метров. Слыша позади тяжёлую поступь преследователя, она перевернулась на спину и звероподобную голову вновь окутала иллюзия. В сочетании с уродливым, покрытым шерстью телом каноничный лик выглядел безумно и отвратительно. Полные вселенской скорби глаза смотрели на Олега из-за когтистой лапы, идеальный рот изображал всепрощающую улыбку, не способный ни на что иное. Клинок алебарды описал дугу и опустился на ангельское лицо. Из разваленной надвое головы хлынула кровь. Тварь выгнулась дугой и заколотила конечностями по воде, стремительно меняющей цвет с зеленоватого на багровый.
Воспрянувший духом Жером подобрал тяжёлую ветку и, презрев опасность, нанёс агонизирующему чудовищу с дюжину ударов, пока то не перестало дёргаться.
- Чёртова мразь, - отбросил он своё сучковатое оружие. – А я чуть было ни купился. Ещё бы нем… – задохнулся Жером на полуслове и, упав на четвереньки, подполз к убоине. – Гляди! – указал он на едва заметное свечение в недрах разрубленной головы.
Желтоватый огонёк, мерцая, медленно поднимался сквозь нити кровавой слизи.
- Так это не зверь, - воткнул Олег алебарду в землю и присоединился к наблюдению за освобождающейся от тела душой.
- Это поможет нам, так ведь? – взглянул на него, сияя улыбкой, Жером. – Мы спасём Ларса!
- Очень на это надеюсь, - поймал Олег в ладонь душу, словно светлячка. – Она не такая, как другие, - рассмотрел он искрящийся янтарно-жёлтый шарик.
- Что это значит?
- Я не ощущаю воспоминаний, - сжал Олег руку в кулак и закрыл глаза. – Только голод и страх. А ещё…
- Что?
- Нет, ничего больше.
- Плевать, - вцепился ему в плечо Жером. – Это душа – вот, что главное. Она даст Ларсу силы восстановиться. Нужно идти назад. Мы ещё можем успеть!
- Да… - потряс Олег головой, будто отгоняя морок. – Ты прав, возвращаемся.
Обратный путь занял остаток дня, и островок, покинутый утром, едва удалось разглядеть в сгустившемся мраке.
Заметив движение на болоте, Дик покинул свой наблюдательный пункт и спрятался за корягой. Только убедившись полностью, в том, что две бредущих по топям фигуры – ни кто иные как Олег и Жером, он решился выйти из убежища и помахать рукой.
- Слава богу, они ещё здесь, - вздохнул с облегчением Олег.
- Я не вижу Ларса, - не разделил его оптимизма Жером. – Где Ларс? Миллер, сукин сын, что ты с ним сделал?!
- Спокойно, - выставил Дик вперёд раскрытые ладони, явно не собираясь отвечать агрессией на агрессию. – Я не трогал его, честно, - перевёл он взгляд на Олега и алебарду в его руках.
- Тогда где Ларс?! – не унимался Жером. – Покажи ногу. Покажи мне свою чёртову ногу! – толкнул он Дика в грудь, отчего тот вынужден был сесть на корягу.
- На, смотри, - развязал Миллер бинт и, морщась от боли, содрал его. – Доволен?
Лишившись повязки, воспалённая рана тут же закровоточила.
- Припрятал до лучших времён?
- Что ты несёшь?
- Успокойся, - тронул Олег Жерома за плечо.
- Он не мог сам уйти! – смахнул тот его руку. – Не мог!
- Но ушёл, - затянул Дик бинт, вернув его на место.
- Как?! Волоча кишки по болоту?!
- Да, чёрт подери! – заорал Миллер Жерому в лицо. – Именно так всё и было.
- Ларс что...?
- Умер, - закончил Дик фразу. – Мне жаль, я ничем не мог помочь. Он был прямо как тот парень, что сиганул со стены. Бормотал себе под нос, а потом встал и пошёл.
- И ты не попытался задержать его? – спросил Олег.
- Конечно, попытался! Он отшвырнул меня, как ребёнка, я саданулся затылком о корягу, а когда пришёл в себя, Ларса уже не было. Звал его – бесполезно. А по болотам скакать на одной ноге… сам понимаешь. Вас слишком долго не было, он не дождался, вот и всё, - развёл Дик руками, глядя в землю.
- Это конец, - подвёл неутешительный итог Жером, бессильно опустившись на колени. – Конец.
- Нет, - помотал головой Олег. – Мы отыщем его. Если тело Ларса всё ещё живо, - продолжил он в ответ на вопросительные взгляды соратников, - я сделаю всё, чтобы возродить его душу.
Глава 23. Изнанка
Дик не солгал. Выступающие над водой клочки суши запечатлели на своей вязкой торфяной поверхности следы человеческих ног и… чего-то волочащегося за ними. Густеющий мрак оставлял мало времени на поиски, но всё же немного помогал - скупой свет меньше преломлялся в тумане, и видимость пока оставалась в пределах полутора десятков метров. Олег шёл первым, проверяя безопасность пути древком алебарды, Жером держался в двух шагах позади, периодически оглядываясь. Царящая на болотах тишина не успокаивала, напротив – она настораживала, вынуждала затаить дыхание, чтобы не заглушить им малейшие шорохи. Любой далёкий всплеск или неясный отсвет заставляли остановиться и замереть, прислушиваясь и до боли вглядываясь в темноту. Шаг за шагом, дрожа от холода, усталости и страха, двое шли по всё менее различимому следу, не зная – оставлен тот человеком, или уже нет…
- Стой, - шепнул Жером, наполовину присев, словно находился посреди простреливаемой дороги. – Там что-то есть. Там, - указал он чуть правее вектора движения.
- Я ничего особенного не вижу, - присмотрелся Олег к неподвижным силуэтам поломанных деревьев.
- Смотри внимательнее. Ну же!
И действительно – одно из тёмных пятен, что Олег принял за гнилой ствол, еле заметно шевельнулось, или, скорее, затряслось, после чего снова стало неподвижным.
- Я слева, ты справа, - прошептал Олег. – Очень-очень тихо.
- Возьмёшь это с собой? – кивнул Жером на алебарду.
- Мы не знаем кто там. И даже если это Ларс, мы не знаем… Я буду предельно аккуратен.
- Надеюсь.
- Ну, за работу.
Стараясь создавать как можно меньше шума, Олег и Жером пошли на захват.
Тёмная фигура среди деревьев продолжала стоять неподвижно, лишь вздрагивая время от времени. К Олегу она была обращена спиной, плечи опущены, голова склонилась на грудь, ноги чуть согнуты в коленях, словно силы покидали это существо, и оно медленно опускалось, не в состоянии удерживать собственный вес.
Жером, двигаясь едва не на четвереньках, успел подобраться к цели метров на пять и замер, выжидая дальнейших действий Олега. Тот, держа алебарду на вытянутых руках перед собой, продолжал сближаться с подрагивающим существом, и тщетно пытался опознать в нём Ларса. Незнакомец был с головы до ног покрыт тиной, грязная одежда прилипла к истощённому телу, и ничто не напоминало в нём голландского аристократа математика. Только подойдя совсем близко, Олег заметил, что руки отвратительного существа сложены под животом и держат что-то, будто ребёнка. Облепленная тиной голова, не упала на грудь от слабости, просто, она смотрела вниз. Существо издало низкий утробный звук и согнуло спину, одновременно приподняв руки с их ужасным содержимым. Волна смрада ударила Олегу в нос. Существо поднесло осклизлый вонючий ком к лицу и разинуло рот.
- Ларс, - боязливо позвал Жером, прячась за деревом.
Существо подняло голову и повернуло её в сторону звука.
- Ларс, дружище, - вышел Клозен из своего укрытия, держа руки на виду, словно переговорщик к взявшему заложников террористу. – Ты узнаёшь меня? Это я, Жером. Помнишь?
Но существо лишь молча смотрело на него.
- Ты должен пойти с нами, - сделал Клозен два шага навстречу. – Мы поможем, - не обращая внимания на отчаянно жестикулирующего Олега, протянул он руку тому, что несколько часов назад было Ларсом ван дер Грофом.
Существо перевело взгляд с лица на раскрытую ладонь доброжелателя, потом – на ком кишок в своих руках, и снова на ладонь, после чего сделало неуклюжий шаг.
- Вот, - кивнул Жером, улыбаясь, - молодец. Иди, давай, иди за мной, - отступил он немного назад и убрал руку.
Существо зашагало быстрее, не спуская взгляда с вожделенной конечности своего проводника. Жером тоже ускорился. И ещё сильнее, когда существо, тряся сгребёнными в охапку кишками, пустилось бегом, да так, словно под ногами у него было не болото, а трек стадиона, и только удар древком алебарды в спину помешал ему успешно финишировать.
- Дьявол!!! – как кипятком ошпаренный выскочил Жером из-под завалившейся на него твари.
- Держи ему ноги! – заорал Олег, усевшись верхом на беснующейся и воющей добыче. – Держи, мать твою!!!
- Господи Боже! Что с ним такое?! Ларс, успокойся!
- Это не Ларс! Пока нет, - поднёс Олег к перекошенному от ярости лицу существа жёлтый искрящийся шарик, и обезумевший взгляд моментально сосредоточился на нём.
Существо затихло, как загипнотизированное уставившись на душу.
- Знаешь, что это? – спросил Олег.
Чёрный рот, округлившись, издал гортанный звук, похожий на «да».
- Я отдам это тебе.
Рот затянул воздух, будто хотел всосать маячащую возле него сферу.
- Но сначала… - Олег осторожно снял руку с горла твари. – Сначала ты позволишь мне, вернуть твои потроха на место, - медленно и аккуратно запустил он пятерню в размотавшийся ком. – Вот так. Ты всё понимаешь, верно? Ты будешь паинькой, - запихивал Олег поражённые перитонитом кишки во вспоротый гниющий живот вместе с илом и землёй. – Смотри на неё, да. Она будет твоей, нужно только немного потерпеть. Почти всё, - вернул он последнюю скользкую петлю во чрево и, зажав разошедшиеся края рукой, возложил душу на грудь существа.
Костлявая рука тут же накрыла вспыхнувший огонёк. Янтарное свечение распространилось по телу. Глаза существа округлились, и взгляд их сделался осмысленным… Но лишь на мгновение. В следующую секунду лицо, едва приобретшее знакомые черты, исказилось гримасой боли и ужаса. Тело затрясло, оно выгнулось, чуть не сбросив с себя Олега, и затрещало. Затрещало так, будто все кости в нём разом сдавили тисками.
- Что происходит? – испугано спросил Жером, всё ещё удерживая ноги существа. – Так ведь не должно быть. Что с ним?!
- Я не знаю!
Колотящееся в диких конвульсиях тело пошло буграми. Треск костей дополнился влажным чавканьем срастающихся тканей, из затягивающейся раны полезла отторгнутая грязь, мускулы напряглись так, что кожа едва не лопалась, распираемая изнутри, вены вздулись синей сетью.
- Не сдержу его! – прокричал Жером, проигрывая схватку с осатаневшими ногами.
- Не смей отпускать! – вцепился Олег в выворачивающиеся из суставов руки. – Держи что есть мочи!
Издав дикий вопль, какого не могло родить человеческое горло, существо резко подтянуло конечности, а потом также резко распрямило их, отчего Олег и Жером разлетелись в противоположные стороны.
- Ларс, стой! – вскочил Олег, но тело голландца, гонимое неведомыми страстями, уже неслось по болотам во тьму. – Чёрт! За ним, скорее!
- Вон он! – указал Жером на стремительно удаляющуюся фигуру.
- Где?
- Туда! – махнул рукой Клозен и побежал, не дожидаясь напарника.
Лучи Рутезона померкли окончательно, и теперь с мраком спорили лишь болотные огни, парящие над топями, словно свечи в руках призраков. Их зеленоватый свет – потусторонний и холодный – преломляясь туманом, создавал зрелище жуткое и завораживающе одновременно.
- Жером, - позвал Олег, сбавив ход, окружённый призрачными огнями. – Отзовись.
Светящаяся пелена накрыла Газамар невесомым одеялом, почти непроницаемым на уровне глаз. Олег присел и заглянул под него. Ближе к земле плотность тумана была существенно ниже.
- Жером, - повторил Олег, разглядев вдалеке пару ног, но ответа снова не получил. – Проклятие, - поднялся он и пошёл в намеченном направлении. – Что происходит, почему не от…? – запнулся он, приблизившись к неподвижно стоящему Клозену.
- Тс-с-с-с-с, - прошипел тот, не оборачиваясь. – Я нашёл его, - дрожащая рука Жерома пронзила туман.
- Я справа, ты…
- Не-е-ет, - помотал Клозен головой. – Поверь мне, не надо.
- Почему?
- Оно ест.
Олег сделал несколько шагов вперёд, напряжённо вглядываясь в сокрытое туманом. Там, метрах в десяти, возвышался курган. Смрад гниения распространился вокруг.
- О боже, Ларс…
Существо на вершине кургана остервенело рвало зубами чёрное мясо. Гнилая плоть с треском отделялась от костей и отправлялась в недавно заросшее чрево кусками столь огромными, что было заметно, как глотка пожирателя падали раздувается словно кишка, набиваемая колбасным фаршем. Содрав мясо с одной кости, ненасытная тварь хватала следующую, отшвыривала голые, рылось в горе полуистлевших трупов, выискивая съестное, выкручивало мёртвые конечности из гнилых суставов, обгладывала рёбра, скребла зубами по черепам, высасывала их зловонное содержимое через глазницы пока, наконец, в желудке попросту не осталось места. Существо громко рыгнуло и спустилось вниз. Пройдя несколько шагов, оно остановилось и посмотрело на лишившегося дара речи Олега. Посмотрело так, как смотрят на случайно встреченного приятеля, с которым не виделись много лет: «Он или не он?». Заинтересовавшись, существо подошло ближе. Что-то неуловимое промелькнуло в его глазах.
- Ларс, - позвал Олег осторожно. – Ларс ван дер Гроф.
Существо нахмурилось и учащённо задышало.
- Ты родился и вырос в Нидерландах, - продолжил Олег тихо и вкрадчиво. – Ты математик, служил на флоте, фрегат «Ван Спейк»… Ну же, Олег, Дик, Жером. Вспоминай. Нас четверых забросило в Ош, мы попали в плен к фанатикам Готии, тебя пытались казнить. Вспоминай. Пиромантия, виверна, выпущенные кишки, Газамар… Вспоминай, чёрт тебя дери.
Существо резко вдохнуло, будто только что вынырнуло из-под воды, и, шарахнувшись назад, обхватило голову руками.
- Катарина, Чёрный лес, Нигум, Дерранд, - продолжал Олег твердить знакомые Ларсу слова, и существо ещё сильнее сжало голову, словно они рвали его мозг на части. – Гунон, Швацвальд, де Блуа…
Существо упало на колени и завопило, уткнувшись лбом в землю.
- Давай же, Ларс, вернись!
Животный вопль боли и ужаса, затихая, сменился гортанным воем, переходящем в плач – тихий и вполне человеческий.
- Почему… что происходит? – заговорило существо голосом Ларса, пытаясь стереть рукавом грязь. – Боже мой, - его лицо скривилось в гримасе отвращения. – Что я...? – рвотные спазмы скрутили желудок, выталкивая наружу непереваренные остатки падали.
- Ларс, это ты? – спросил Олег, глядя на скорчившегося человека перед собой.
- Да, кажется, - кивнул тот неуверенно, и добавил с уже большей решимостью, утирая с подбородки нити чёрной слизи: - Да, это я.
- Чем докажешь? – вышел из-за спины Олега Жером.
- Доказать?
- Вот именно. Мы только что наблюдали, как ты жрёшь трупы, и это ничерта не похоже на Ларса, которого я знал.
- Трупы… - поднёс человек ладонь ко рту. – Так вот что это было.
- Да, хреновы трупы, мумии, мать их! Так чем докажешь, что ты – Ларс?
- Я… - сел человек на землю, взмахнув рукой, словно ища опору, - даже не знаю. Что могло бы тебя убедить в искренности моих слов? Мы ведь не так хорошо знакомы, чтобы…
- Имя твоей жены, - подсказал Олег. – Назови его.
- Моя жена… - уронил человек голову на грудь. – Это воспоминание я рад был бы потерять. Но увы… Магдален. Моя милая Магдален… Я всё ещё помню это имя, хотя лицо её почти стёрлось.
- Верно, - подтвердил Жером. – А почему ты хотел бы её забыть? Что она сделала?
- Ты жесток, друг мой, - печально улыбнулся человек, подняв взгляд на Клозена. – А не желаешь ли поговорить о том, что произошло между тобою и твоим приятелем по имени Кри-Кри? Или это его прозвище? Среди любителей героина ведь принято давать друг другу прозвища, не так ли?
- Я не рассказывал о героине, - нахмурился Жером. – Откуда ты – чёрт подери – это взял? Откуда он знает про героин? – тронул Клозен Олега за плечо.
- Успокойтесь, - устало махнул рукой человек. – Это была лишь догадка, не более.
- Догадка, говоришь?
- Да. Захотелось уколоть тебя в ответ. У меня вышло?
Жером собрался было ответить, но передумал.
- Ты знаешь, - взял слово Олег, - чью душу поглотил?
- Боюсь, нет, - помотал человек головой. – Я думал, ты мне расскажешь. Ведь ты очистил её, а значит, пропустил сквозь себя память, в ней хранящуюся.
- Я не ощутил воспоминаний.
- А-а… - выдохнул человек задумчиво. – Умирающая душа – обычное дело в здешних землях. Кем оно было, то несчастное существо?
- Бескрылым нетопырём, прикидывающимся святой девой, - ответил Жером.
- Как причудливо. Вы убили его? Разумеется, убили. Простите мою глупость, я всё ещё не совсем в ладу с собственным разумом. Требуется время. Все эти метаморфозы… Меня словно разобрали на части и собрали заново, вывернули наизнанку.
- Что ты помнишь о событиях между прошлой и сегодняшней ночью? – спросил Олег, безотчётно потирая рукой древко алебарды.
- Очень мало, - отвёл человек взгляд в сторону. – Я бы даже не назвал это воспоминаниями, скорее, ощущениями. Было похоже на горячечный бред.
- Тебя и в самом деле била лихорадка.
- Да, вероятно. Но потом… Потом я словно выбрался из трясины. Мне стало легко и вольготно. Моё тело сделалось будто невесомым, полностью свободным от боли и страдания. Я мог бы взлететь, если бы захотел, но что-то говорило мне – «Рано, пока рано». И я прислушался, остался здесь. А потом - будто взрыв. Мой покой, мою негу поглотило море света, такого яркого и горячего… Меня обуял ужас. Первобытный, неконтролируемый ужас. Я чувствовал, что распадаюсь на части, обращаюсь в ничто. Кажется, это длилось целую вечность, словно я спустился в ад. О, именно так я и подумал. Решил, что теперь это навсегда, что обиталище моё отныне и вовек – геенна огненная. Но свет погас, жар отступил. И вот я здесь. Моё тело невредимо, - приподнял человек окровавленную рубаху, - а разум затуманен. Признаюсь, мне немного неловко, словно эти чресла не мои, словно они позаимствованы на время. Я не помню этого тела, оно будто бы изменилось, - ощупал он себя. – Нет, конечно, оно моё, но, всё же, непривычное мне. Пальцы стали длиннее, или мне только кажется? Плечи… они были не столь широки прежде. А моё лицо, оно знакомо вам?
- На пару слов, - взял Жером под локоть Олега и отвёл в сторону.
- Что?
- Это не Ларс.
- Не говори ерунды. Он всё помнит.
- Ты просто не желаешь принять очевидного. Это – не Ларс.
- Ему столько всего пережить пришлось, он в шоке.
- Да послушай же! Он… физически другой. Ты не видишь? Он выглядит иначе, говорит иначе, ведёт себя иначе.
- Это объяснимо.
- Да, верно. И объяснение простое – он – не Ларс.
- Ладно, хочешь доказательств – будут тебе доказательства, - решительно развернулся Олег, - Ларс, дружище…
- Да, - неуклюже поднялся тот на ноги.
- Ты ведь знаком с пиромантией?
- Разумеется.
- Не сочти за труд, продемонстрируй нам ту штуку, которую сделал, когда только-только осознал свои возможности.
- Запросто, - расплылся человек улыбке, радуясь предоставленной возможности.
Руки пироманта принялись выписывать движения вокруг одной точки, словно гладя невидимую сферу. На кончиках длинных пальцев засветились крошечные огоньки, связывающиеся воедино тончайшими электрическими дугами. В центре фантомной сферы вспыхнул огонь – настолько яркий, что свет его ослеплял своей белизной. С каждым оборотом ладоней пламя всё разрасталось, и вместе с тем белая плазма всё больше загрязнялась тёмными прожилками, словно мокрый лист белой бумаги, на который падала каплями чёрная акварель. Наконец, закончив манипуляции, человек протянул вперёд обращённую к небу ладонь, над которой повис шар пламени – точь-в-точь такой же, как в первый раз, но… абсолютно чёрный.
Олег и Жером молча переглянулись.
- Что не так? – спросил человек, и довольная улыбка на его лице стала неуверенной. – Моё пламя не по душе вам?
- Это - не огонь, - вкрадчиво, словно неразумному ребёнку, пояснил Олег.
- Нет? – перевёл человек взгляд на своё творение
- Нет, - помотал головой Жером.
- Тогда, я, пожалуй, оставлю это себе.
Рука, поддерживающая чёрную пламенеющую сферу, приблизилась к груди человека, и тёмная материя впиталась в его тело без следа.
- Что ты за хрень? – выдохнул Клозен.
- Меня зовут Ларс ван дер Гроф, - поклонился человек. – Рад знакомству.
Глава 24. Экзистенция
Весь обратный путь человек, называющий себя Ларсом, проделал, ни разу не сбавив хода. Он шёл первым, в полный рост и строго по прямой, лишь изредка огибая лакуны, оказывающиеся на поверку глубокой трясиной. Олег и Жером двигались след в след за своим странным проводником, опасливо переглядываясь и озираясь в поисках знакомых ориентиров. Ориентиры были на своих местах. Ларс шагал по тёмному болоту, словно по собственному дому, зная, казалось, каждый его сантиметр. И это пугало куда больше, чем мёртвая топь под ногами.
Когда троица добралась до островка, Дик всё так же сидел там, привалившись спиной к коряге и запрокинув голову. Ни плеск воды, ни окрики не привлекали его внимания.
- Он жив, - кивнул остальным Олег, убрав пальцы от шеи Миллера, и развязал бинт на его ноге. – Чёрт…
- Всё плохо? – невольно поднёс руку к носу Жером.
- Хуже, чем я рассчитывал.
Рана загноилась, ступня распухла и побагровела до самой щиколотки.
- Это заражение, - скомкал Олег грязный бинт.
- Кто… - разлепил потрескавшиеся губы Миллер. – Кто здесь? А, вы вернулись, - приподнялся он. – Нашли, что искали?
- Да, - вышел вперёд Ларс.
- Слава Богу, - улыбнулся Дик. – Рад тебя видеть, дружище. Ты… - указал он на голландца, прищурившись.
- Немного изменился, - кивнул тот.
- Как? Почему?
- Это долгая история, - вмешался Олег. – Сейчас нам лучше подумать о твоей ноге.
- Нога, да… Я её почти не чувствую. Может, оно и к лучшему, если это поможет идти, - Миллер предпринял попытку встать, но тут же упал обратно, стиснув зубы и отчаянно мотая головой.
- Почувствовал? – спросил Ларс безо всякой издёвки.
- В полной мере. Спасибо, что поинтересовался.
- Я могу помочь.
- Нам нужна душа, - погрузил Жером лицо в сложенные ладони.
- В прошлый раз мы потратили весь день и успели потерять… - осёкся Олег. – У нас нет на это времени.
- И что ты предлагаешь?
- Нет, парни, - нервно ощерился Дик, глядя на поднятую алебарду. – Вы же не всерьёз?
- Не вижу другого выхода, - тяжело вздохнул Олег.
- Да брось! Я же кровью истеку!
- Я могу помочь, - терпеливо повторил Ларс.
- Прижжёшь рану? – спросил Жером. – Этой чёрной хернёй?
- Какой ещё чёрной хернёй?! – сильнее прежнего забеспокоился Миллер.
- Ничего не потребуется прижигать, - помотал головой голландец. – Я просто… помогу.
- Как это? – сглотнул Жером. – Предлагаешь его…
- Да вы совсем охренели! – подтянулся Дик, стараясь отодвинуться подальше от непрошеных доброжелателей. – Если уж до того дойдёт, я и сам справлюсь!
- Где я сделал ошибку в слове «помогу»? – развёл руками Ларс. – Или оно приобрело иной смысл за минувшие сутки?
- Ты сможешь это вылечить? – недоверчиво покосился Олег на гниющую ногу Миллера. – Как?
- Такое сложно описать, - улыбнулся голландец. – Вы сами всё увидите, - раскрыл он ладонь, и чёрное пламя заструилось по его пальцам.
- Э нет! – встал между ним и Миллиром Жером. – Он, конечно, мудак и сраный расист, но это не причина пичкать его твоей… чертовщиной!
- Не тебе решать, - ответил ему в спину Дик.
- Ты не видел того, что видели мы, - обернулся Клозен.
- Да плевать я хотел на то, что вы видели. Если сам Сатана предложит спасти мне ногу… и жизнь, я только об одном спрошу – скольких принести в жертву.
- Такого не потребуется, - улыбнулся Ларс, и от этой улыбки у Олега холодок пробежал по спине. – Я ведь не Сатана.
- Отойди, - потребовал Дик.
- Ты не понимаешь, на что соглашаешься, - сделал шаг в сторону Жером.
- На всё.
- Готов? – присел Ларс возле больной конечности. – Не стану врать, это, скорее всего, будет больно. Неимоверно больно. Лучше взять что-нибудь в зубы.
- Да, - отломил Дик ветку, продышавшись, закусил её, ухватился за корягу и кивнул.
Чёрное пламя на ладони приподнялось, словно маленькое хищное существо, принюхивающееся к беспомощной искалеченной добыче, скользнуло по стопе, лизнуло её и впилось в рану.
Не дающая зубам сомкнуться ветка скрипнула, крошась. Миллер глухо зарычал, глаза его закалились, а нога, не слушаясь головы, дёрнулась назад. Но было поздно. Тёмная субстанция уже вгрызлась в плоть. Вены на багровой ступне запульсировали чёрным, пальцы выгнулись в разные стороны под дикими противоестественными углами, из разверзшейся раны брызнул смешанный с кровью гной. Ногу скрутило по самое колено, мускулы свело жесточайшей судорогой. Что-то незримое будто выжимало заразу из поражённой конечности. С последней каплей порченой крови ногу покинула и тёмная субстанция. Выйдя из вен и скопившись в ране, она потянулась обратно – к подставленной руке, которая её породила. И чем меньше черноты оставалось между краями раны, тем плотнее они смыкались, пока, наконец, ни срослись, обозначив границу свежим рубцом.
- С-с-сука, - выплюнул Миллер красную с глубокими отметинами ветку, дрожа и обливаясь холодным потом. – Чёртов ты коновал, Ларс! Я тебе сердце вырву, дай только отдышусь…
- Узнаю старину Дика, - устало хлопнул тот его по плечу.
- Как нога? – спросил Олег, утирая со лба испарину.
- Ты мне скажи, - обмяк Миллер, закрыв глаза. – Боюсь смотреть, там, небось, месиво. По ней будто кувалдой херачили.
- Ну, с виду вполне цела.
- Правда? – приоткрыл Дик один глаз. – Вот дерьмо… - пошевелил он пальцами. – Работает. Кости, они целы?
- Встань и узнаешь, - посоветовал Ларс.
Миллер осторожно, ухватившись за корягу и держа ногу прямой, поднялся и, морщась от предвкушения адской боли, наступил на измученную конечность.
- Ха, - расплылся он в глупой улыбке и перенёс вес на обе ноги. – Ха! Дьявол тебя дери, Ларс, как ты это сделал?!
- Было несложно.
- Жрать хочется, будто неделю голодал, - нахмурился Дик, держась за живот.
- Это нормально, так должно быть, - опустился Ларс на корягу.
- Что с тобой, ты в порядке?
- Слегка подустал.
- Расскажи нам, Ларс, - развёл руками Олег. – Я не понимаю… Что это сейчас было? Что ты сделал?
- Помог ему, как и обещал. Разве этого мало?
- Нет, это… хорошо, просто здорово…
- Но тебе недостаточно результата, ты хочешь знать больше, верно?
- Думаю, мы все не отказались бы узнать больше, - поддержал Жером.
- И ты? – посмотрел Ларс на Миллера.
- Ну, - смутился тот, - по большому счёту… Не так чтобы очень.
- Что? – в недоумении округлил глаза Клозен. – Эта чёрная дрянь только что была у тебя внутри, и тебе наплевать? Ты не хочешь знать об этом, серьёзно?
- А какой мне с того прок? Если Ларс не желает говорить – его право.
- С каких пор ты стал борцом за права?
- С тех самых, как этот парень спас мне ногу!
- Этот парень три часа назад был ходячим трупом, поглотил душу болотной твари и жрал падаль! А потом оказалось, что вместо огня он теперь синтезирует какую-то – мать её – антиматерию! Но тебе посрать, потому что Ларс так сказал! А мне вот хотелось бы знать, кто идёт рядом со мной по чёртовому Газамару! Потому как я совсем не уверен, что это Ларс!
Пламенная речь Клозена оборвалась, когда пальцы Дика сжались на его горле.
- Эй! – подскочил к бузотёрам Олег. – Хватит! Отпусти!
Не обращая внимания на потуги Олега, Миллер медленно приблизился к наливающемуся кровью лицу Жерома и прошипел: «Отвяжись от него. Повторять не стану».
Железная хватка разжалась, и Клозен, хрипя, повалился на землю.
- Ты спятил?! – заорал Олег, помогая Жерому подняться.
Но Дик не ответил, он подошёл к коряге и сел рядом с Ларсом. Тот во время потасовки даже не шелохнулся, сохраняя каменное спокойствие.
- Да что с вами такое?
- С нами всё в порядке, - улыбнулся голландец. – Мы просто слегка устали. Немного передохнём и с рассветом можем продолжить путь. Верно, Дик?
- Верно, - кивнул Миллер.
Едва блеклый свет пролился на топи, четвёрка отправилась дальше, ведомая новым лидером. Он не козырял авторитетом, не убеждал в своей правоте, не запугивал силой, он просто пошёл первым, и остальные были вынуждены следовать за ним.
- Ты хоть знаешь, куда ведёшь нас? – окликнул уверенно шагающего Ларса Олег.
- Прямо, - ответил тот, не оборачиваясь. – Так, кажется, ты говорил? Нужно идти прямо – это кратчайший путь.
- Знать бы ещё к чему, - пробормотал Жером, перешагивая с кочки на кочку.
- К нашей судьбе, разумеется.
- Удобно.
- Ты совершенно прав, друг мой. Мы никогда не заплутаем, ибо цель наша определена высшими силами.
- Да, похоже, фатализм – это всё, что нам осталось.
- Взбодрись. Новый день наступает, а с ним и новая надежда.
- Верно, - кивнул Дик. – Что нас не убивает, то делает сильнее.
- Какая чушь, - усмехнулся Жером.
- Почему?
- Сломанная рука не убьёт тебя, но и сильнее не сделает.
- Ты рассматриваешь событие в кратком временном промежутке, - снова взял слово Ларс, - а следует транспонировать его на более продолжительный. В конце концов, сломанная рука приведёт тебя к одному из двух исходов – либо станет причиной твоей смерти, ослабив, либо срастётся и послужит хорошим жизненным уроком, укрепив твой дух.
- Исход всегда один, - возразил Олег. – Предшествующие события могут лишь ускорить или отсрочить его.
- Не в Оше, - поднял Ларс указательный палец.
- Никто не может жить вечно.
- К сожалению, наш диспут неизбежно зайдёт в тупик, потому как любое утверждение, касающееся вечности, невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Это всё равно, что спорить о бесконечности вселенной. В любом из миров нет и не может быть существа, способного понять суть бесконечности, хотя бы потому, что в контексте сопоставления с бесконечностью, нет ни миров, ни существа, вообще ничего. Вселенная пуста. Солнечные системы и целые галактики – даже не капля в море, не песчинка в пустынных дюнах, они - ничто. Масштабы не имеют значения. Есть только бескрайняя всепоглощающая идеальная пустота.
- Здорово, - оценил Миллер.
- При таком подходе, зачем вообще что-то делать? – хмыкнул Жером. – Всё бессмысленно, все умрут, а если и не умрут… всё бессмысленно.
- Экзистенциализм! - снова поднял указующий перст Ларс.
- Что?
- Твоё сознание, друг мой - вот то немногое, что не растворяется в бесконечности. Вот то единственное, ради чего стоит жить. Ты – ничто перед вселенной, но твоё сознание – равновелико ей. Не воспринимай себя как материю, ты больше, несоизмеримо больше чем вульгарное мясо на костях и серое вещество в черепной коробке. Преодолевай себя, совершенствуй. Возможно, ради этого тебе и дана материальная жизнь.
- Предлагаешь заняться самокопанием?
- Нет, ни в коем случае! Выбрось всю эту рационалистскую чепуху на свалку истории. Твой мозг – оковы, а не инструмент. Как можно превозмочь телесную ничтожность с помощью тела? Ты должен перешагнуть через него, вознестись. Только тогда откроется истина. Потенциал человека огромен, нужно лишь высвободить его.
- Но как?
- Страх.
- Обожаю, когда ты изъясняешься односложно.
- Пограничное состояние – ключ к переходу на новый уровень существования. И страх – одно из таких состояний. Я говорю не об опасениях, а именно о страхе, животном ужасе. Он как лесной пожар – выжигает весь мусор из сознания, весь сухостой никчёмных мыслишек, больную поросль ложных идей и низменных стремлений. На пепелище останутся лишь гиганты, простирающие свои корни к самым глубинам души. О чём ты станешь думать, когда твои ноги соскользнут с края пропасти? Что будет волновать тебя? Вот именно за это и стоит держаться. Ухвати тот краткий миг просветления и не отпускай его никогда. Если сумеешь, обретёшь свободу, о какой прежде и подумать не мог. Тут старик Кьеркегор был прав.
- Страх… ясно, - покивал Олег. – А что на счёт смерти?
- Смерть – не пограничное состояние, - усмехнулся Ларс, слегка раздражённо.
- Да, я о том и толкую.
- Твой вопрос не вполне понятен.
- Брось, ты же был там, за гранью. И вернулся.
- Никто не возвращается оттуда сам.
- Ладно, мы тебя вернули. Не пойми неправильно, я не жалею об этом. Но… что там произошло?
Ларс молчал.
- Слушай, войди в моё положение, - продолжил Олег. – В наше положение. Творятся странные вещи, насколько слово «странные» вообще уместно в этом Богом проклятом месте. Ты сейчас хотя бы помнишь момент, когда очнулся? Помнишь, что ты говорил тогда?
- Боюсь, нет.
- Ты вёл себя как совершенно другой человек.
- Это последствия шока.
- Шок может лишить дара речи, но он не меняет её стилистику. Сейчас я слушаю тебя, и всё больше узнаю прежнего Ларса, но минувшей ночью кто-то другой говорил твоим языком. Я уж молчу о физических изменениях.
- К чему ты клонишь?
- Мне нужно быть уверенным, что ты – это ты.
- Какая абсурдная трактовка, - усмехнулся Дик.
- Разумеется, я – это я, - заверил Ларс.
- Может ли быть иначе? – добавил Миллер.
- Ты не отвечаешь на вопросы, и это настораживает, - пояснил Олег.
- Настораживает? – остановился голландец и чуть повернулся, глянув через плечо.
- Может, ты хотел сказать «пугает»? - встал лицом к Олегу Дик.
Образовавшуюся на несколько секунд молчаливую паузу нарушил Жером, указывающий куда-то в сторону:
- Смотрите. Смотрите, чёрт вас подери!
За пеленой тумана, там, куда показывал Клозен, темнел неясный силуэт. Сложно было сказать, насколько он далёк, равно как и оценить его размеры. Но определённо, новый элемент пейзажа выбивался из всего ранее виденного.
- Это башня, - произнёс Олег с сомнением.
- Башня без замка, - добавил Жером. – Неужели…?
- Боишься найти, что искал? – спросил Ларс. – Успокойся, Голодное чрево преисподней ждёт нас не там, и не сегодня.
- А что ждёт там?
- Наша судьба. И мы шагнём навстречу ей.
Глава 25. Башня без замка
Путь до башни оказался куда длиннее, чем можно было предположить, а сама она – куда больше, чем обещал призрачный силуэт в тумане. Цилиндрическая, чуть сужающаяся кверху, башня напоминала фортификации средневековой Франции, но без крепостной стены, и гораздо выше оных. Некогда остроконечная крыша, устланная сланцем, провалилась, часть кладки из громадных грубо отесанных камней осыпалась, но, несмотря на причинённые временем разрушения, башня не выглядела ветхой. Напротив, циклопическое сооружение внушало своим видом трепет, какой внушают вековые дубы – свидетели смены эпох. Замшелые стены дышали тайной. Стоило подойти ближе, и зловещая аура, окутывающая башню, заставила содрогнуться всех… кроме Ларса.
- Восхитительно, - приложил он ладонь к холодному камню.
- Что ты чувствуешь? – спросил Олег.
- О, так много… - закрыл Ларс глаза. - Это место пропитано печалью, скорбью и отчаяньем, а ещё яростью, тихой, задушенной. Чарующая симфония эмоций.
- Тебе бы туристические буклеты писать, - передёрнул плечами Жером.
- Мы должны войти туда.
- Думаю, войти будет нетрудно, - кивнул Олег в сторону полусгнивших ворот. – Но не помешало бы и обратно выйти.
- Этого обещать не могу, - улыбнулся голландец. – Кто знает, что припасла нам судьба. Однако я уверен – наш путь проходит здесь не случайно, и поменять его нельзя.
- Тогда чего мы ждём? – размял шею Дик. – Я готов к новой порции дерьма.
Съеденные ржавчиной петли рассыпались в труху, как только Миллер коснулся ворот, и тесовая створка, чёрная от плесени, рухнула, оглашая башню раскатистым эхом от удара о пол.
- Давно же тут не было гостей, - шагнул Дик внутрь, а за ним и остальные. – Подсветить бы.
Три ослепительно белых искрящихся шара размером с перепелиное яйцо материализовались над раскрытой ладонью Ларса и, кружась, разлетелись в разные стороны. Бледный свет разлился по чреву каменного исполина.
- Ты полон сюрпризов, - заметил Олег.
- Рад помочь, - кивнул голландец.
Большая круглая зала, когда-то богато обставленная, ныне представляла собою печальное зрелище. Резную мебель и деревянные панели на стенах уничтожила сырость, богатые ковры и гобелены превратились в заплесневелые рассыпающиеся тряпицы, геральдические щиты полиняли, рыцарские латы, прежде гордо встречавшие гостей сверкающим строем, проржавели, развалились под собственным весом, стали пристанищем пауков и мокриц.
- Хоть что-то полезное, - убрал Миллер ногу с раздавленной твари, поднял её склизкое, сочащееся белёсым тело размером с ладонь, и запихал обеими руками в рот.
- Нужно держаться вместе, - крикнул Олег вслед направившемуся вглубь залы Ларсу, но тот не слушал.
- Здесь лестница наверх, - остановился голландец, запрокинув голову, - но по ней, похоже, не подняться. Нет, никак, - забрался он насколько сумел по ступеням. – Завалена. Но должно же быть что-то.
- Почему ты не допускаешь, что это башня попросту пуста? – спросил Жером, поглядывая на выход.
- Я чувствую, - вернулся Ларс и пошёл вдоль стены, ощупывая её.
- Ржавый хлам, - отшвырнул Миллер только что подобранный меч, клинок которого при падении отделился от рукояти. – А вот этот вроде бы ничего, - вытянул он из-под груды негодных доспехов одноручный топор с металлическим древком. – Может и не рассыплется. Хотя с цвайхандером ему, конечно, не тягаться, хорошая была железяка.
- Моргенштерн, - поднял Олег с пола шипастую булаву, и передал Жерому.
- Тяжеленная, - примерился тот.
- Это перестанет быть недостатком, когда она опустится на чей-то череп, - обнадёжил Дик, сняв щит со стены. – Зараза, все ремни сгнили.
- До чего же жуткое место, - поёжился Клозен. – Меня от него в дрожь бросает.
- Тебя от всего в дрожь бросает, - подошёл Миллер к большой картине в противоположном входу конце залы, и один из огоньков, будто обладая зачатками сознания, последовал туда же. – Ничерта не разобрать, - провёл Дик пальцем по металлической табличке, врезанной в тяжёлую, богато украшенную раму.
Само полотно время тоже не пощадило, холст частично истлел, краска растрескалась и местами осыпалась, от краёв к центру, словно осаждающая чёрная орда, подступила плесень. Всё, что уцелело в этой неравной битве – небольшой фрагмент наверху. С него, как сквозь смотровое оконце грязной двери, смотрели в этот мир голубые глаза. Брови над ними сошлись к тонкой переносице, взгляд был строг и властен. Глаза принадлежали явно мужчине, вероятно средних лет, о чём свидетельствовала паутинка морщин. Верхнюю перекладину рамы украшал вырезанный на дереве геральдический щит с головой вепря.
- Кажется… я что-то нашёл, - припал Ларс к одному из покоробленных элементов деревянной отделки на стене, ощупывая его и простукивая. – Да, тут определённо… Ух!
Прямоугольная панель вдруг подалась внутрь и, влекомая пальцами голландца, отошла в сторону.
- Дверь? – подскочил к нему Олег.
- Разве не потрясающе? – расплылся Ларс в полубезумной улыбке. – Чувствую себя первооткрывателем тайн сгинувшей цивилизации.
- Очень надеюсь, что именно таковой она и является, - прошептал Жером, осторожно заглядывая в тёмный проём из-за спин спутников.
- Лестница ведёт вниз, - сделал Ларс шаг вперёд, подозвав лёгким движением руки троицу светящихся сфер. – Глубоко вниз. Какие открытия ждут нас там?
Из расступающейся темноты дыхнуло холодом и тленом.
- Что-то мне не хочется выяснять, - попятился Жером.
- У тебя нет выбора.
- Ещё как есть.
- Никакого, - осклабился Дик, когда Клозен уперся спиной в его грудь. – Давай, двигай. Приключения ждут.
Винтовая лестница, сложенная из каменных плит, вмурованных в стену колодца диаметром около трёх метров, уходила вертикально вниз. Отсутствие перил и центральной колонны оставляло в середине зияющую пустоту обещающую неосторожным гостям бесконечное падение. Кладка колодца, как ни странно, была влажной только наверху. Чем дальше вниз, тем воздух становился суше, скользкая мокрота на камнях сменилась пылью. С глубины потянуло удушливым смрадом, совсем непохожим на болотную вонь.
- Как в склепе, - прошептал Жером, стараясь отвести взгляд от черной дыры под ступенями.
- А ты бывал в склепе? – удивился следующий за ним Дик.
- Да, в юности частенько на старом кладбище… отдыхали.
- Ширялся с дружками на надгробиях белых аристократов?
- Именно. Так несёт из расколотых саркофагов. После смерти белые аристократы воняют ничуть не лучше цветного отребья.
- Становится теплее, - заметил Ларс. – Весьма необычно, учитывая, что мы углубляемся в земную толщу.
- Ад становится ближе, - выдвинул гипотезу Клозен.
- Возможно…
Дышать стало ощутимо тяжелее. Помимо усиливающегося смрада в воздухе чувствовалась нехватка кислорода. Олег покачнулся и схватился за стену.
- Ты в порядке? – тронул его за плечо Жером.
- Немного голова закружилась.
- Да, у меня самого перед глазами плывёт.
- Сюда веками свежий воздух не проникал, - весело отметил Ларс. – Держитесь подальше от края, неизвестно, как далеко дно колодца.
- А тебя всё это, похоже, забавляет, - посетовал Олег, утерев холодный пот со лба.
- Вовсе нет. Моё хорошее расположение духа объясняется открывающимися перспективами, а отнюдь не грозящей опасностью.
- Перспектива сдохнуть – сомнительный стимул, - возразил Жером.
- Поверь, из всего можно извлечь пользу.
Троица сияющих сфер, сопровождающая незваных гостей башни, преодолела ещё несколько лестничных витков и осветила внизу что-то помимо стен и ступеней.
- Земля! – сам от себя не ожидая воскликнул Олег, словно потерпевший кораблекрушение в океане.
- Как же сильно привязан человек к почве, - глянул вниз Ларс. – Нас так и тянет к этой массе горных пород и перегнившей органики.
- Сейчас меня тянет только туда, откуда нельзя упасть и сломать себе шею, - пояснил Олег.
Сияющие сферы, добравшись вместе с четвёркой невольных исследователей до низа, закружились вокруг лестничного колодца, высвечивая три зева расходящихся от него в разные стороны туннелей.
- Что теперь? – спросил Жером.
Ларс переглянулся с Диком, и тот вдруг что есть мочи заорал в ближайший к себе туннель. Эхо разнесло его крик, трижды отразив от стен. Следующий зев в земной тверди ответил четыре раза. И последний пятикратно прокричал в лицо Миллеру, отвечая на вызывающую неучтивость.
- Полагаю, - принял Ларс картинную позу, заложив левую руку за спину и вытянув правую в сторону наиболее многоголосного туннеля, - нам сюда.
- С чего бы? – усомнился Жером.
- С того, что путь к славе долог и тернист, - ответил Дик, язвительно усмехнувшись.
- Ободритесь, друзья мои! – шагнул внутрь Ларс, приглашая жестом следовать за собой. – Я уверен, нас ждут великие деяния.
Плывущие по узкому укреплённому деревянными балками тоннелю сияющие сферы высвечивали множество заваленных костями ниш. Было видно, что нижние трупы лежали относительно ровно, многие были обёрнуты полуистлевшими саванами, на некоторых скелетах сохранились мумифицированные ткани. Нередко в одной нише лежало по две-три мумии, засыпанные сверху грудой костей с явными признаками механических повреждений, и не только человеческими. Расколотые черепа, сломанные рёбра, разрубленные конечности, переполнив свои утлые вместилища, ссыпались на пол и грозили распороть стопу зазевавшегося бедолаги.
- Что за чёртов скотомогильник? – озирался замыкающий процессию Миллер. – Их будто на куски рвали.
- Только посмотрите на это, - взял Ларс в руки фрагмент черепа схожий очертаниями с человеческим, но раза в два крупнее, и провёл пальцем по краю огромной глазницы. – Разве не восхитительно?
- Кто они? – испытывая странную смесь трепета и отвращения, рассматривал Олег жуткие останки. – Почему они здесь?
- Эти катакомбы переполнены, - прошептал Жером, глядя на уходящие к потолку ярусы погребальных ниш. – Но ведь наверху только башня посреди болот. Ни города, ни даже крепости или монастыря…
- Мы зря сюда пришли, - замотал головой Олег, ощутив вдруг острый приступ безотчётного ужаса, и попятился к выходу.
- Я чертовски с этим согласен, - поддержал Клозен. – Нужно уходить.
- О чём вы толкуете? – развёл руками Ларс в искреннем недоумении. – Мы на пороге великого открытия!
- Иди в жопу вместе со своим открытием. Я не хочу пополнить эти груды.
- Ты что, не понимаешь? – прохрипел, задыхаясь, Олег. – Здесь нас ничего не ждёт, кроме смерти. Я своими костями чую.
- «Кроме смерти», - повторил Ларс, издевательски. - Вы недооцениваете её!
- С меня хватит этого дерьма! – развернулся Жером и пихнул в грудь преградившего дорогу Миллера. – А ну отвали!
- Ты ставишь нашу экспедицию под удар, - покачал тот головой, не двинувшись с места.
- Экспе…? Вы оба рехнулись! Ты, - ткнул Клозен пальцем в Дика, - и твой чёртов кукловод! Можете тут подохнуть, а я ухожу! Идёшь? – посмотрел он на Олега.
- Да, - кивнул тот.
- Перестаньте пороть горячку, - усмехнулся им в спины Ларс.
- Такое поведение неприемлемо, - констатировал Миллер, перехватив топор поудобнее.
- Та-а-ак… - уставился Жером в пол перед собой, учащённо дыша. – Ларс – или как там тебя на самом деле? – будь любезен, убери свою грёбаную марионетку с моего пути. Пожалуйста.
- Если мы разделимся, всё пойдёт прахом, - всплеснул тот руками.
- Вовсе нет, прахом пойдёте только вы двое.
- Как ты собираешься отсюда выбираться? - состроил сочувственную гримасу Дик. – У вас же света нет.
- На ощупь. Тебе-то какая забота? Просто отойди в сторону и дальше делай что хочешь. Точнее, что хозяин позволит, шавка.
- Ого. Посмотрите, кто тут у нас осмелел. Неужели яичники мадмуазель опустились в мошонку?
Рука, сжимающая топор, отошла чуть назад синхронно с рукой, сжимающей моргенштерн.
- Ларс, прекрати это, - обратил Олег алебарду в сторону голландца. – Немедленно.
- Вот как? – убрал тот правую ладонь за спину. – Открыто угрожаешь мне оружием? Не слишком-то по-товарищески.
- Хочешь, чтобы они искалечили друг друга?
- Нужно держаться вместе, и никто не пострадает. Ты же сам об этом говорил.
- Тогда идите с нами. Никто не выиграет от этих распрей. По-отдельности мы не добьёмся успеха, но и умирать за компанию я не хочу. Подумай, как следует. Что вы с Диком будете делать, лишившись очищенных душ?
- Ах, вот в чём дело, ты решил прибегнуть к шантажу.
- Я лишь констатирую факт. Сколько душ ты сможешь поглотить, оставаясь самим собой? Какое количество станет пограничным, прежде чем ты забудешь, как тут оказался и чего ищешь? Хочешь поэкспериментировать?
Губы Ларса тронула недобрая ухмылка, и четвёртый источник света возник у него за спиной:
- Пожалуй, нет. Не с моим опытом. Однако…
- Берегись!!! – заорал вдруг Жером.
Где-то наверху раздался треск, тут же сменившейся оглушительным грохотом, и облако пыли заволокло тоннель.
- Какого…? – закашлялся Олег, шаря перед собой руками.
- Это обвал, - ответил откуда-то из непроницаемой клубящейся мглы Жером. – Сука… Мы отрезаны. Ларс!
- Я в порядке, - ответил тот, хрипя.
- Это твоя работа?!
- Нет…
- Лживый ублюдок! Ты похоронил нас!!!
Одна из сияющих сфер высветила растерянную физиономию голландца, и Олег тут же прижал его к стене, схватив за горло.
- Жером прав? – процедил он Ларсу в лицо. – Твоих рук дело?
- Клянусь, - замотал тот головой, - я тут ни при чём.
- Что с Миллером? – крикнул Олег в пыльное марево, разжав хватку.
- Я цел, - отозвался тот. – По башке слегка приложило. Чёрт подери…
Немного осевшая пыль открыла неутешительную картину – туннель позади группы осыпался так, что ни по сторонам, ни сверху от завала не осталось ни единой щели, обратный путь преградила сплошная стена земли, камня и костей.
- Добился своего, да? – прожёг Жером взглядом Ларса.
- Я уже сказал, что не имею к этому отношения.
- Ну конечно.
- Есть топор и алебарда, - сплюнул Олег. – Можем попытаться копать.
- С чего ты взял, - потёр ушибленный затылок Миллер, - что этот завал не на десяток метров вглубь? К тому же, если рухнул свод, земля и дальше продолжит осыпаться.
- Если бы вы – два урода – не мешали нам, мы сейчас были бы снаружи, - указал Жером на непроходимое препятствие, а затем на Ларса: - Надеюсь, ты доволен этой уютной могилой.
- Я не собираюсь оправдываться за то, в чём нет моей вины, - парировал тот. – И очень советую всем успокоиться.
- Успокаивать он меня теперь будет!
- Да. Ты слишком часто дышишь, и тратишь наш общий кислород, который, возможно, больше не поступает извне.
- Он прав, - кивнул Олег, - нужно взять себя в руки. Взять в руки… Так, - провёл он ладонями по лицу и резко выдохнул, - ситуация хреновая, но она станет ещё хуже, если начнём паниковать. Вернуться мы не можем, долго оставаться на месте не можем, значит, остаётся только один вариант – двигаться дальше, что бы там ни было.
- Вот это правильный подход, - согласился Ларс.
- Заткнись нахер. Идём.