Симорли. Воин из клана Котов

Ипша! На камне был Ипша!

Другие тоже подошли, остановились возле моего наставника и стали смотреть на камень. А с камня на нас скалился Ипша. Как живой. Будто страшным колдовством его закрыли внутри камня. Давно. Очень давно. Но камень постарел, растрескался. Скоро он не сможет удерживать пленника. И тогда Ипша вырвется на волю. Будет ли он искать тех, кто его пленил, или станет убивать всех чужих, что встретятся на пути?

Я хотел спросить наставника, но рядом было много ушей и глаз, которым не надо знать, о чем мы говорим.

Потом старший Медведь сказал, что на камне что-то написано. Уверенно сказал, будто видел надпись или похожий камень.

– Написано, – подтвердил мой наставник.

Он тоже видел то, чего я не замечал. Может, и я когда-нибудь научусь замечать невидимое для других?

Наставник присел, провел рукой по мелким трещинам на камне; больше всего их было внизу, над самым песком.

– Здесь написано: «На этой земле живут Ипши. Ты стоишь на границе, путник. Подумай, прежде чем ступить за нее. Выбери другой путь, если тебе нужна твоя жизнь. Или ступай прямо, если...»

Наставник разогнулся, отряхнул руки.

– Вот и все, – сказал он и подошел к нам.

– Все? – не поверила Зовущая.

Будто любимое дело моего наставника – это обманывать т'ангай.

– Там еще что-то есть, – наставник словно бы не заметил оскорбления, – только затерто так, что не прочитаешь.

– Наверное, ветер испортил след, – отозвался вдруг Охотник.

А Зовущая фыркнула. Мне тоже стало смешно. Разве след может жить дольше, чем надпись на камне?

– Не понимаю, зачем Ипши поставили этот камень? И предупреждение это глупое. Все знали, что к Ипшам лучше не соваться. А теперь их и нет. Почти. – Зовущая посмотрела на лежащую Ипшу и отвернулась. Та притворялась спящей. – Глупый камень, и зачем мы возле него стоим?

От голоса Зовущей мне хотелось куда-то бежать, что-то делать. Не знаю куда, не знаю что... Никогда еще голоса т'ангай не действовали на меня так.

– Этот камень поставили Хранители. Очень давно, – сказал наставник, и я сразу поверил ему.

А кто еще, кроме Хранителей, мог сделать такое?

– Предупреждение тоже они сделали, – добавил старый Медведь.

Говорил он не так уверенно, как мой наставник. Воин скорее догадался, чем истинно знал.

Наверное, наставник подумал так же. Он внимательно посмотрел на Медведя. Тот опустил голову, слегка сгорбился.

– Я уже видел такие надписи, – пророкотал он, будто оправдываясь. – У нас в горах.

Наверное, мне показалось. С чего бы Медведю оправдываться?

– И у нас тоже есть такой камень, – неожиданно сказал Охотник. – Только он черный. И на нем Кугар нацарапан. И трещины внизу похожи на эти.

– А что на камне написано? – заинтересовался наставник.

Но Охотник почему-то не ответил. Он только сжимал и разжимал пальцы. Жаль, что у Кугара нет сейчас хвоста; не поймешь, злится Охотник или просто так молчит.

– Не помнишь? – спросил наставник.

– Я не воин и не чарутти! Мое дело – читать следы и охотиться. А всякими... – т'анг вдруг замолчал, покосился на Медведей, на моего наставника и сказал уже совсем тихо: – ...другими делами занимаются другие.

Медведь смотрел на Охотника так, будто хотел узнать, какой тот на вкус, но увидел, что мой наставник следит за ним, и извинился. Пальцами. Перед наставником, не перед Кугаром, тот и не заметил ничего.

Если Охотник и дальше будет дергать смерть за хвост, то останется без головы.

– Тогда вперед. Раньше выйдем, быстрее выйдем к Дороге.

Наставник сказал, и никто не стал спорить. Даже Зовущая, хотя у нее имелись зубастые словечки, готовые вцепиться в бок Охотнику. Или еще кому-нибудь. Но слово «дорога» отвлекло т'ангайю. Где дорога, там и колодец, а где колодец, там должна быть вода. Ради такого можно и помолчать немного. Много молчать т'ангайи не умеют.

А может, я напрасно подумал на Зовущую? Может, и не отвлеклась она, а просто не интересно ей стало разговаривать. У т'ангов свои разговоры, у т'ангай – свои, а когда т'ангайя становится Зовущей, только Прародитель знает, о чем она думает. И думает ли.

Мы пошли. Теперь наставник шел первым, я – за ним, остальные...

Я оглянулся. Сразу за мной были Медведи – Старший и Младший, потом Охотник, за ним – Зовущая со своим четырехлапым воином. Они шли рядом, т'ангайя положила руку на ошейник воина. Держалась, чтобы не упасть, или подталкивала Кугара вперед? Не знаю. Жара путает мысли. В Сухих Землях редко бывает так жарко и так мало воды. Проклятая это земля; с тех пор как в ней не стало Ипш, из нее ушла жизнь.

Только подумал об Ипшах и увидел Длиннозубую. Она сидела у камня и смотрела, как мы идем по земле ее народа.

Потом я споткнулся и чуть не упал. Но старший из Медведей удержал меня за шею. Ему и нагибаться для этого не пришлось. Всего лишь протянул руку и... Он ничего мне не сказал, покачал только головой, но я сразу перестал оглядываться.

Мы шли. Слабый ветер шелестел колючей травой. А там, где травы не было, блестел песок и приходилось щуриться. Нам в спину смотрело солнце. Второе уже спряталось. Перед нами ползли длинные темные тени. Я следил за ними. Думаю, другие тоже смотрели на тени, чтобы дать глазам отдохнуть.

Мы шли. Я следил за ногами наставника и заставлял свои двигаться. Левая, правая, левая, правая... шаг, еще шаг... Земля качалась под ногами, как тропа на болоте. В голове начало звенеть. Хотелось упасть и не двигаться, и пусть будет как будет.

Левой, правой, шаг, еще шаг...

Я все еще жив и пока иду. Слева тянется полузасыпанная Дорога, а справа солнце цепляется за холмы. На него уже можно смотреть, но совсем недолго. Потом перед глазами появляются черные круги. А Дорога, наставник, холмы и песок куда-то исчезают. Потом исчезают круги, а все остальное возвращается. И на песок уже не больно смотреть. Он перестал блестеть. Темные длинные тени разрисовали его странными узорами. Говорят, чарутти из клана Ипш гадали по этим узорам. А может, и теперь еще гадают. Где-то далеко отсюда. Не думаю, что наша Ипша последняя. Она так и не осталась возле камня. Совсем недавно я видел ее. Не понимаю, зачем она увязалась за нами?

Наши тени ползут по Дороге, а мы идем по земле. Наставник не стал подниматься на Дорогу, пошел рядом а мы – за ним.

Когда я увидел Дорогу, то даже не вспомнил, что она проклятая, что на нее нельзя смотреть и нельзя по ней ходить. И, если бы наставник поднялся на Дорогу, я бы пошел за ним. И проклятия бы не испугался. Я слишком устал, чтобы помнить, что надо бояться.

Земля возле Дороги твердая, как тропа в сухой сезон. Идти стало легче, чем по песку. Я шел, отдыхал и начал вспоминать.

В наших землях нет Дороги, а вот в землях соседнего клана она есть. И соседи верят, что тот, кто пройдет по проклятой Дороге, тоже станет проклятым. И до него доберутся Ловчие. А до меня Ловчие добрались раньше, чем я увидел Дорогу.

Не знаю, во что верят в клане наставника, но, похоже, древних проклятий они боятся меньше, чем мы. Или умеют защищаться от них.

Жара быстро уходила. Песок остывал и уже не обжигал ноги. Толстая подошва тонби от него мало защищает. А у Кугара-воина и такой защиты нет. Его пара тонби засунута за пояс – четырехлапые не ходят в обуви. Звери тоже ее не носят, даже если ходят на задних лапах. И пояса звери не носят – нечего им цеплять к поясам. Ущербные тоже не носят тонби, их обувь такая же странная, как и у моего наставника. И одежда у них странная, у всех, чье тело без шерсти и без чешуи. А зачем мне одежда, если ветер шевелит шерсть на теле, и это приятно. Вот вечером станет холоднее, но и тогда одежда – слабая защита. Я знаю, что наставник мерзнет. И все мерзнут, кроме Медведей. Говорят, у них и в жаркий сезон холодно. Чтобы согреться, мы станем бежать всю ночь, а утром будем так радоваться восходу, словно днем солнце не подарит нам жару. Но до следующего дня еще очень далеко, а пока хорошо, не жарко, только пить хочется.

Колодец мы нашли, когда земля съела половину солнца. Если бы не наставник, я бы прошел мимо. Подумаешь, еще один камень возле Дороги. Сколько их уже было...

– Колодец, – выдохнул наставник и остановился.

И только тут я заметил, как он устал. Наставник оглянулся, почувствовав, что я смотрю на него, а может, и не только я, улыбнулся, расправил плечи, как птица расправляет крылья, когда хочет взлететь, и начал обходить то, что назвал колодцем.

Я видел дома колодцы и воду из них доставал. Это только Повелители и их слуги думают, что мы пьем из луж. Но те колодцы совсем не похожи на этот. Надеюсь, что наставник не решил пошутить над нами. Остальные могут и не понять этой шутки. А если т'ангайя разозлится...

– Это колодец? – недоверчиво прошипел Охотник.

Похоже, его язык очень хочет воды.

– И там есть вода? – спросила Зовущая.

Ей тоже нужно смочить язык.

– Колодец не поврежден, значит, вода в нем есть.

Наставник встал так, что колодец оказался между ним и всеми нами. Медведь одобрительно кивнул каким-то своим мыслям и не двинулся с места. Я тоже не пошел к наставнику. Если он хочет побыть один, то его желание надо уважать.

– А может, это и не колодец вовсе?!

Голос Охотника сорвался, перешел в сиплый кашель.

– Здесь на крышке руна воды. – Наставник сделал над камнем знакомый всем знак. – Слегка засыпана, но еще можно разглядеть. А на стенках должна быть надпись.

– Зачем? – спросила Зовущая. – Это ведь не камень Ипш, здесь надпись не нужна.

– Нужна, – не согласился с ней наставник. – Здесь должна быть инструкция по открытию колодца.

– Что здесь должно быть?.. – Т'ангайя шевельнула ушами и принюхалась. – Ты не заболел?

Но от наставника не пахло болезнью.

– Без этой надписи мы не откроем колодец. Теперь понятно? – сказал он.

Зовущая еще раз принюхалась, а потом медленно кивнула.

– Откуда ты знаешь? – спросил Охотник.

Я тоже хотел это спросить, но не стал при всех. А Старший Медведь посмотрел на Охотника и насмешливо фыркнул. Что-то знал воин такое, из-за чего он верил моему наставнику. А может, и не знал, а только чуял, как один зверь чует в другом больше силы.

– Этот колодец построили Хранители, – ответил наставник так, будто это все объясняло.

Не знаю, может, и объясняло. Медведь подошел к колодцу и стал очищать пыль на одной из его сторон. Младший воин немного потоптался возле нас, а потом присоединился к соплеменнику. Я тоже подошел к наставнику, и он показал, где надо чистить.

Этот колодец был похож на обычный камень, только с плоскими и слегка наклонными местами ближе к верхушке. На каждом плоском месте, кроме руны воды, виднелась еще какая-то надпись, если эти царапины можно назвать надписью. Медведи так старательно выдували песок со своей стороны, что мне захотелось чихать. Подошла Зовущая и тоже стала помогать нам.

Не знаю, зачем мы все этим занимаемся. Может, хватило бы и одной надписи? Наставник будто услышал мои мысли – закончив с одним ровным местом, тут же перешел к другому.

– У нас мало времени, – сказал он как бы сам себе. – Не успеем до заката, будем ждать восхода. В темноте ничего не получится.

И у нас словно прибавилось сил. Охотник тоже начал помогать нам. А Ипша и Четырехлапый терлись боками там, куда мы еще не добрались. Очищать после них оказалось легче и быстрее.

– Успели, – выдохнул старший Медведь.

Вершина камня мягко блестела, будто радовалась солнцу. А оно выглядывало из-за холма и удивлялось, что там такое блестит?

– А теперь что делать? – спросил Младший Медведь. Это был его первый вопрос за весь день.

– А теперь отдохнем и подождем. Камень давно не видел света.

И наставник отошел в сторону, чтобы его тень не падала на камень. Старший Медведь так и остался сидеть возле колодца, наполовину в его тени, а Младший лег и занялся своей ногой. Остальные тоже устроились так, чтобы видеть моего наставника. Я тихонько спросил его:

– Ты понял, как открыть колодец? Или эта надпись тоже испорчена?

Сидеть и не знать я больше не мог, а остальные не могли притворяться, что им не интересно. Даже старший из Медведей повернул ухо в нашу сторону.

– Понял. Все в порядке. Здесь на каждой панели написано одно и то же. Вот только хватит ли энергии?.. Подождем еще немного.

И наставник посмотрел на солнце. На маленький яркий кусок, что выглядывал из-за холма.

Я не все понял из того, что сказал наставник, но то, что солнце заставит колодец дать воду, это я понял. А если не хватит света, что тогда?

Я не заметил, как спросил это вслух, и вдруг услышал:

– Тогда мы дождемся луны и попробуем еще раз.

– Что-то он не похож на колодец, – сказала Зовущая и легла животом на песок.

Если бы она захотела, то дотянулась бы до наших ног.

Наставник не стал поджимать ногу, а его ноги длиннее моих, и сидел он не так, как всегда. Я тоже не поджал ноги.

– Колодец построен специально для пустыни. Любой другой давно бы уже засыпало.

Наставник разговаривал с Зовущей так, будто она была обычной т'ангайей или даже... самкой из его клана, которой можно кивнуть, и она тут же побежит за воином. Или за наставником воина. А еще мой наставник не вздрагивал, когда Зовущая проходила рядом с ним. Даже старший из Медведей вздрагивал, а наставник будто не замечал колдовства Зовущей. Или оно не действовало на него? Вот бы и мне такому научиться!

Все мои мысли куда-то подевались, когда наставник подошел к колодцу. Называть это камнем я больше не мог, слишком много сил потратил на него. Все силы и все надежды, что еще оставались. Не знаю, смогу ли я подняться и идти дальше, если колодец не даст нам воды.

Наставник ходил вокруг колодца и тыкал в него кнутом хостов. А я все думал, зачем он несет его, почему не выбросит; даже спросил как-то. Пригодится, ответил мне тогда наставник. Вот и пригодился.

Потом наставник пошел быстрее, побежал, а постукивание стало частым, будоражащим. Сердце у меня билось очень громко, нюх обострился, и от запахов закружилась голова. Что-то необыкновенное должно было произойти, оно произойдет, оно уже происходит!..

Низкий протяжный скрип или стон. От него заныли зубы, а уши прижались к голове.

Потом какая-то сила подбросила меня с песка. Краем глаза заметил, что все уже на ногах. Ожидание закончилось, осталось узнать, подарит нам удача клок своей шкуры или махнет хвостом и убежит?

– Помоги. – Наставник навалился на верхушку колодца.

Мы рванулись к нему, но Старший Медведь успел первым.

– Стой!

Медведь остановился, нам не дал подойти.

– Хватит одного. – Наставник оглянулся на нас и кивнул Медведю. – Осторожно берись. Тут, за моими руками.

Старший обошел колодец, потоптался, примериваясь, и опустил свои лапы. Руки наставника рядом с ними казались совсем маленькими.

– И будешь толкать ко мне. Понял? Ко мне.

Наставник говорил так, как говорят с глупышом, еще не принятым в клан. Но воин не обиделся, а молча кивнул.

– Если захлопнем замок, придется начинать все сначала. Понял?

Еще один молчаливый кивок. И вдруг я заметил, что остальные тоже кивают. Может, и я кивнул, не знаю.

– Ну а если понял, тогда толкай. Ко мне, – тихо и ласково напомнил наставник, будто мог испугать кого-то. – Медленно, осторожно. Еще осторожнее. Этой штуке сотни лет, кто знает, когда ее открывали в последний раз. Хорошо. Очень хорошо. Есть!

Вначале медленно и неохотно, потом быстрее тяжелая каменная крышка сдвинулась с места. Открылась узкая каменная горловина. Из нее пахло сыростью и холодом.

Все захотели заглянуть в колодец, убедиться, что вода в нем есть, что она не сон.

Наставник отошел подальше и сел, чтобы не мешать нам.

Солнце ушло, а ночь одним прыжком выбралась из своей норы. И сразу стало холоднее.

Старший Медведь первым вспомнил, что вести себя как глупыш можно, пока маленький и глупый. Он медленно отошел от колодца, словно все интересное уже закончилось, медленно и осторожно сел, не дойдя немного до моего наставника, подтянул колени к груди и застыл меховой глыбой, похожий в темноте на большой камень. Мне тоже захотелось уйти от колодца.

– Что там? – тихо спросил наставник.

Он лежал на спине и смотрел на небо.

– Стоят у колодца, нюхают воду, – так же тихо ответил Медведь.

Не знал, что он может так говорить. Я помню его рык в Чаше Крови. Потом у меня долго что-то дрожало внутри и шумело в ушах. А вчера днем его голос рокотал, как далекий гром.

– Вода там глубоко. Я не смог дотянуться.

Медведь тяжело вздохнул, будто его руки были самыми короткими в нашей стае, а он не захотел отрастить себе длиннее.

– Скоро и другие поймут это. И что тогда? Станем спускать друг друга на поясах?

Он замолчал, ожидая, что ответит наш вожак, а я перестал дышать, чтобы ничего не пропустить. Как жаль, что я не подошел еще ближе! Те, у колодца, так громко нюхают...

– Думаю, нам не хватит поясов. Да и не каждого они выдержат.

А если пояс выдержит Старшего, то его не удержим мы.

– Значит, до воды не добраться? – еще тише спросил Медведь, и я едва услышал его.

– Здесь должен быть насос. Но вот работает он или нет, не знаю. Надо проверить.

– Проверь, – попросил Медведь.

Оказывается, и Медведи умеют просить. Сказали бы раньше, не поверил бы.

– Проверю, – отозвался наставник. – Когда взойдет луна. Я не так хорошо вижу в темноте. Все-таки у меня не кошачье зрение.

Кажется, он улыбнулся, и мои губы тоже расползлись в улыбке.

– А я вижу только днем. – Медведь шевельнул плечами. – Ночью по горам не ходят, – добавил он. – Даже когда там холодно и светло от снега. Опасно ходить. Можно принять тень за трещину. Или трещину перепутать с тенью.

– Я тоже бывал в горах. Правда, летом и днем. А ночью мы сидели у костра, пели и пили. Красиво там, в горах, но мы тогда так и не добрались до вершины. Мой друг сорвался, сломал ногу – пришлось вернуться. Давно это было, еще до... – Наставник почему-то замолчал, зевнул и уже совсем другим голосом сказал: – Я немного посплю, если ты не против.

– Спи, – тут же отозвался Медведь. И его шепот услышали все. – Я присмотрю, чтобы тебе не мешали.

Не думаю, что кто-то захочет помешать наставнику, пока Старший Медведь стережет его сон.

Я тоже остался на месте. Подойду к наставнику потом, когда он выспится.