Крис Тангер
«А знаешь, Игратос может услышать меня, если я захочу», – сообщил Хранитель, как всегда очень вовремя. Я едва не подпрыгнул от неожиданности. Подхожу, понимаешь ли, к перекрестку, думаю, куда бы это повернуть, а тут он...
«И зачем ты мне это говоришь?» – старательно изображаю недовольство.
«Думал, тебе будет интересно».
«Интересно», что среди нас появился телепат? Ты не представляешь, как меня это радует!»
Хранитель сделал вид, что не заметил иронии.
«Конечно, это должно тебя радовать: у меня может появиться еще один собеседник», – заявил он.
«А тебе мало одного?»
Моя язвительность тоже не произвела на него впечатления.
«Конечно мало! С тобой я скоро стану настоящим занудой. А насчет телепата ты немного поторопился: Игратос пока ловит чужие эмоции. Конечно, и это немало, особенно для его расы, но...»
«...но это такой примитив, по сравнению с тем, чего достигла твоя», – закончил я его мысль.
«Точно, – радостно сообщил Хранитель. – Что-то в этом роде я и хотел сказать, только не успел подобрать нужных слов. Ты удивительно точно, хоть и достаточно примитивно выразил мою мысль. Ничего другого я и не ожидал от представителя твоей расы. – Хранитель не упустил возможности отомстить за мою язвительность. – Пожалуй, я не стану будить в Игратосе телепата: твои мысли слишком вредны для окружающих, особенно для т'ангов. Придется страдать мне одному».
«Страдалец!» – фыркнул я, пытаясь скрыть, как меня радует, что Игратос останется эмпатом. Одного телепата мне за глаза хватает. И так у меня нет ни одной мысли под грифом «Для личного пользования». А если мои мысли станут к тому же всеобщим достоянием, мне точно придется разучиться думать.
«Еще один вопрос...»
«Надеюсь, последний?» – недовольно ворчу я, перебив собеседника.
«Вопрос последний», – пообещал он подозрительно миролюбиво.
«Давай свой вопрос», – вздыхаю, зная, что еще пожалею о своем согласии.
Но если откажусь, то всю дорогу стану думать, о чем же хотел спросить Хранитель, словно у меня других дел не будет.
«Крис, ты заметил, как изменился в последнее время?»
«ЧТО?!»
Вот это спросил так спросил... И какой ответ он надеется получить?
«Ты изменился, – уверенно сказал Хранитель. – Стал легче, спокойнее, и... к тебе возвращается чувство юмора».
Оказывается, от меня и не ожидался ответ, Хранитель решил поговорить сам с собой, а от меня требуется только слушать и восторгаться. Ну уж нет! В эту игру можно играть и вдвоем.
«Я изменился? С чего бы это? У меня же совсем нет времени на такую ерунду: то одни маньяки меня похищают, то другие пытаются убить, то побег, то пустыня, то голодные твари, что хотят попробовать меня на зуб...»
«Это ты о тхархе?» – вклинивается в мой возмущенный монолог Хранитель.
«Так эту тварь звали тхарха? А я уже и забыл», – пытаюсь не потерять боевой настрой.
«Не отвлекайся, – посоветовал Хранитель. – А за этой аркой сверни направо. – Я свернул. – И продолжай, мне интересно, чего еще ты наговоришь, только бы не отвечать на один простой вопрос».
«Так, на чем я остановился? На тхархе? Точно! Тогда продолжу... Едва эта милая зверушка поняла, что я не в ее вкусе, как на меня сваливается генеральная репетиция местного конца света и целая толпа аборигенов, которые почему-то думают, что я знаю и могу больше всех и обязательно их спасу. Достало все до самой печенки! И ты считаешь, что у меня еще есть время на какие-то изменения?!» – возмущенно закончил я и тяжело вздохнул.
Спор – очень утомительное дело, даже если споришь с самим собой.
«Изложено почти верно, но хронология нарушена. – Хранитель начал разбор моей бурной речи. – Да еще много жалоб и повышен эмоциональный фон, а так... Стоп! – прервал он сам себя. – Вот сюда вам точно идти не надо. Сверни направо, потом прямо до первого поворота и налево».
Я без возражений выполнил совет Хранителя. Как правило, за его «не надо» скрывается «категорически запрещено». И только повернув, я сунулся с вопросом:
«А что там было?»
«Площадь Айры».
Такой короткий ответ меня совсем не устраивал.
«Интересно», – начал я, но Хранитель тут же прервал меня:
«Даже не думай возвращаться!»
«А я еще и не думал!» – пытаюсь возмутиться.
«Думал-думал, можешь мне поверить», – уверенно заявляет собеседник.
Ну мелькнула у меня такая мыслишка. Хотелось бы на эту площадь взглянуть, хоть мельком. Интересно же, что там от меня прячут? Промелькнула мыслишка и тут же исчезла, а меня во всех смертных грехах обвинили. Будто я в самом деле уже решил вернуться.
«Как же ты любишь все преувеличивать! “Что там от меня прячут?” – передразнил Хранитель, точно скопировав мою интонацию. – Это тебя прячут, а не от тебя!» – снизошел он до объяснения.
Меня задел его тон.
«Спасибо за заботу!»
«Пожалуйста, Крис. Всегда к твоим услугам. Ты уж извини, что помешал тебе растерять остатки разума, но я очень не люблю быть в обществе буйно помешанного. Утомляет, знаешь ли. Но, кажется, я уже говорил тебе это?..»
«Говорил», – пришлось подтвердить.
«А вот твои попутчики только сумасшествием не отделались бы. Их трупы остались бы на площади Айры. Хотя лично мне все равно, где и когда умрут эти т'анги. Меня интересует только мое благополучие, а облагодетельствовать кого-то насильно... Кажется, у вас есть поговорка на эту тему: “В чужой рубашке хорошо, когда своей нет”. Если я ничего не напутал», – задумчиво изрек Хранитель.
Мне показалось, что ему надоел разговор и он решил отключиться. Ну уж нет, так просто он от меня не отделается! Нечего было будить во мне любопытство.
«Когда-нибудь твое любопытство тебя погубит», – заявил Хранитель.
Тоже мне, предсказатель нашелся.
«Не надо заговаривать зубы, старик. Твоя интерпретация старой поговорки довольно забавна, но меня по-прежнему интересует та площадь. И тебе лучше рассказать, от какой такой опасности ты хочешь спрятать меня. А то ведь устроить для всех привал, а самому вернуться – это мне совсем не трудно».
«А я могу помешать тебе», – предупредил Хранитель.
Он очень не любил, когда ему угрожали. Я, кстати, тоже.
«Можешь попытаться, старичок. И мы оба знаем, чем все закончится. Представление для попутчиков решил устроить? Думаю, им оно понравится».
В нашем давнем и дальнем прошлом уже имелся похожий эпизод. Мы с Хранителем тогда только знакомились и изрядно попортили друг другу нервы, пока привыкли жить в одном теле. Вот после того случая мы и заключили соглашение: договорились, кто в «доме» хозяин, а кто только гость. Кажется, мой гость решил изменить договор в одностороннем порядке? Ну-ну, бог ему в помощь. Я ведь могу стать очень упрямым, если надо, и, в конце концов, это тело изначально было моим. Так что посмотрим, чья возьмет. Правда, двое бедолаг, видевших тогда наш спор, не пережили этого зрелища.
«Тебе надо повернуть налево, – напомнил Хранитель, не пытаясь управлять моим телом. – А на площади находится небольшое сооружение – храм Айры. Но его физические характеристики плохо влияют на представителей расы т'ангов, твоей и еще кое-кого».
Он надолго замолчал. Я шел и слушал это молчание. Первые пару минут оно меня даже радовало.
«Спасибо за заботу, старик», – сказал я совершенно серьезно, когда молчание мне стало надоедать.
«Пожалуйста. С тобой я вместо Хранителя Моста стал Хранителем тел. Вернее, одного очень беспокойного тела. И знаешь, эта работа не кажется мне легче прежней», – мрачно пошутил Хранитель.
Кажется, наш спор так и не перерастет в военный конфликт. Не могу сказать, что меня это огорчает. Похоже, Хранитель испытывает то же самое, а ворчание и мрачные шуточки – только маскировка. Ладно, замнем и пойдем дальше.
Попытка самоубийства никогда не казалась мне такой уж хорошей идеей. В нашем мире есть и другие способы расстаться с жизнью.
«Представь себе, в нашем они тоже есть. И храм Айры не единственный и не самый приятный в этом списке. Уж поверь на слово», – попросил Хранитель.
«Верю». – Желания вернуться и проверить у меня не было.
Мы с Хранителем оказались в забавной ситуации, как владелец автомобиля и угонщик, что попали в одну машину в одно и то же время. И пока они выясняли, у кого из них больше прав, автомобиль выехал на скоростное шоссе. Тут уж, пока машина не стала общим гробом, они быстро решают, кто держится за руль, а кто просто наслаждается поездкой. До встречи с Хранителем эта история казалась мне смешной, а потом что-то случилось с моим чувством юмора.
«А все-таки, Крис, ты очень изменился, – уже вполне серьезно повторил Хранитель. – С тобой теперь намного интереснее общаться. Ты становишься похожим на меня».
Вот это да! Похож я, видите ли, на него. И как это принимать: меня похвалили или оскорбили?
«Хорошо, если похож только немного. Долго общаться с самим собой я не смогу».
«Странно, – удивился Хранитель. – Почему же у других представителей твоей расы это получается?»
«Старик, а ты не обратил внимания, что все эти представители находятся, как правило, в психушке?»
«Я не обращаю внимания на такие пустяки! – У Хранителя был тон невероятно занятого человека, который отвечает за сохранность всего мира, а его вдруг отвлекают из-за сломанного стула. – Тем более что психлечебница – это самое нормальное место во всем вашем мире».
«Это наш мир безумный?! – Слова этого сноба меня здорово разозлили. – А ваш как тогда назвать? Слегка сдвинутым? И он, похоже, основательно изменился за те пару лет, пока ты “просто наслаждался поездкой”».
«Мне тоже кажется, что мир слегка изменился, – задумчиво изрек Хранитель, а потом запоздало возмутился: – И почему это он “сдвинутый”?! Мир как мир. Немного лучше других, только и всего».
«Всякий... как говорится, свое... хвалит, – насмешничаю я в ответ и поворачиваю голову к стене очередного квартала. Стена была самой психоделической окраски, еще и соединялась с соседней под самым немыслимым углом. Долго, конечно, на такую красоту я смотреть не мог, но Хранителю хватит и пары секунд, чтобы понять, о чем речь. – И в каком нормальном мире станут возводить такие шедевры?»
«Это жилые дома, – сообщил Хранитель. – Вполне нормальное жилье для...»
«А потом, – перебиваю его на полуслове, – выдают этот кошмар пьяного архитектора за нормальные жилые дома. Боюсь, что только в твоем мире такое возможно. И не надо долго рассказывать о его нормальности: считай, что я уже поверил. – Хранитель пытается что-то возразить, но я еще не выдохся и могу продолжать свое сольное выступление. – Кстати, о нормальности: я уже второй день иду по этому городу и не заметил нигде крыши на домах. Храмы обсуждать не будем – это особый разговор, а вот дома... Стены без крыши – это тоже нормально или просто дань моде?»
«Я могу отвечать? – очень вежливо интересуется Хранитель. Меня всегда настораживала такая вежливость, за ней обязательно скрывалась какая-нибудь гадость. Не думаю, что этот раз будет исключением. – Город строился для представителей разных рас. Это во-первых. Некоторые представители желают иногда побыть в одиночестве. Это во-вторых. Для одиночества им нужны стены, к ним они привыкли больше, чем к шатрам или шалашам, в которых ютятся аборигены твоего мира. А в-третьих, тебе известно, зачем дому нужна крыша?»
«Конечно, известно, – фыркаю в ответ. – На такой вопрос даже ребенок ответит. Крыша нужна для защиты от дождя, снега...» – начинаю перечислять и тут же замолкаю, уже зная, что скажет дорогой гость.
«А откуда под землей взяться дождю или снегу?» – вежливо интересуется он.
Мне нечего ответить, я и сам мог бы догадаться, если бы больше думал и меньше насмешничал.
«Это точно. – Хранитель, как всегда, в курсе моих мыслей. – Так что для защиты крыша здесь не требуется. Она даже мешает. Без нее легче дышать, можно смотреть цветную музыку и многое другое можно...»
«Понятно. И все подземные города так устроены? Этот же не единственный?»
«Не единственный. В других тоже не надо защищаться от дождя, снега или... соли».
«Чего?!» – Мне показалось, что я ослышался.
«Соли, – спокойно повторил Хранитель. – В этом мире есть места, где вместо привычного тебе града выпадает соль. Только “градины” покрупнее будут».
«Как это – соль?»
«А вот так. Там самые толстые и самые прочные крыши во всем этом мире. Перед закатом жители прячутся в домах, а сразу после заката начинается солепад. И заканчивается перед восходом второй луны».
«Думаю, у тех ребят нет проблем с солью».
«Ошибаешься. Есть проблема, и очень большая. Эту соль нельзя употреблять в пищу. Более того, она очень ядовита. Поэтому жители собирают ее и вывозят в море. Главное для них – очистить свой город до рассвета. Иначе он станет городом мертвых. Эта соль тает на солнце и убивает все живое».
«Ничего себе! – У меня дух захватило от такого рассказа. Кажется, я становлюсь все впечатлительнее и впечатлительнее. – Ну и жизнь у этих бедолаг!»
«Нормальная жизнь. Они привыкли к ней. И живут так поколение за поколением».
«“Нормальная”, пока не узнают другой».
«А зачем им другая?» – спросил Хранитель.
«Как это “зачем”?! – возмутился я. – Затем, чтобы...» – Дальше у меня не было ни слов, ни подходящих идей.
«Вот именно, – сказал Хранитель, так и не дождавшись продолжения. – Нам тоже не удалось убедить их, что для жизни есть места и получше. Кстати, это их жилища произвели на тебя такое впечатление. И если не можешь на них долго смотреть, то сверни на ближайшем повороте. Твои попутчики возражать не станут».
«Что, эта архитектура для них тоже вредна?» – поинтересовался я, ускоряя шаг.
Свернуть бы куда-нибудь, только бы не видеть этих сумасшедших стен. Нужно быть самым настоящим психом, чтобы жить среди них.
«Они такие же нормальные, каким ты и себя считаешь. – Хранитель вступился за любителей соли. – А их архитектура просто не совсем привычна для тебя и т'ангов, только и всего. Ни о каком вреде и речи быть не может».
«Да? – Меня эти доводы не убедили. – А то, что у меня болит голова и слезятся глаза при одном только взгляде на эти стены, – это тоже нормально?»
«Это временное неудобство. Скоро пройдет», – утешил Хранитель.
«Угу. На третий день после смерти».
Эта злая шутка немного подняла мне настроение, и я пошел еще быстрее. Был бы я один, то побежал бы, но не захотел пугать доверившихся мне людей. К тому же из Игратоса сейчас бегун, как из...
«Через три дня происходят не такие уж большие изменения в организме, чтобы принимать твое высказывание за аксиому».
А вот после таких изречений я иногда терялся и уже не мог понять, шутит Хранитель или говорит серьезно.
«С ума сойти, какой ты умный, – только и смог ему сказать. – Кстати, давно хотел спросить: ты вот у нас такой умный мужик, и как это плохие парни сумели до тебя добраться?»
Напряженно-звенящее молчание и тоска, ноющая, как старый перелом... и до меня дошло понимание:
«Что, до других тоже добрались?»
Молчание кажется бесконечным, и от этого молчания все цепенеет в душе. Я уже не ждал ответа, когда услышал:
«Хороший вопрос, Крис. Думаешь, если бы я знал на него ответ, то стал бы делить с тобой тело?»
«А кто тебя знает? – Я облегченно вздыхаю, а губы сами собой складываются в ухмылку. – Может, тебе хочется иногда пожить в стесненных условиях. Закаляет характер и все такое...»
«Только не в этом случае. Ты верно понял – я последний. Других Хранителей нет и, наверное, уже не будет. До них добрались еще раньше».
Я мог бы сказать «мне очень жаль», но на самом деле мне абсолютно все равно, живы соотечественники моего гостя или нет. Я никогда не видел их, никого не знал, а встреча с Хранителем не сделала меня самым счастливым человеком. Ни в этом мире, ни в том, где я родился. Я просто не знал, что сказать, и не представлял, нужны ли Хранителю мои соболезнования.
«Не знаешь, что сказать, тогда молчи», – посоветовал он.
И я молча согласился, тем более что это был не столько совет, сколько просьба. А я всегда выполняю чужие просьбы, если мне это ничего не стоит.
«Тебе не обязательно притворяться большим циником, чем ты есть на самом деле».
Мой собеседник просто обожает оставлять за собой последнее слово.