- В одном месте жил Кот. Он был единственный Кот на всё это место, и очень скучал от одиночества. Особенно весной, - я открыл глаза и пояснил Марле: - Ну, весна - это… Короче, так у нас сезон спаривания называют.

- Продолжай, Пушистый. Не отвлекайся. Я потом спрошу. Если не пойму чего-то.

- Ладно, тогда слушай: - И я продолжил сказку. Если женщина просит сказку или секс - мне совсем не трудно рассказать сказку. - А еще в этом одном месте жили летучие мыши. И одинокий Кот им очень завидовал. Потому что их было много, и они умели летать. Как-то весной Кот сидел и пел грустную песню. Большая пушистая мышка заслушалась, и подлетела слишком близко. Кот поймал Мышку, но есть ее не стал. Говорят, что с той поры в этом месте и появились летучие кошки и коты.

Эту сказку придумала Снежана. Давно. Мы с ней тогда только поженились, и ей нравилось рассказывать мне всякие смешные и глупые истории. А я отделывался анекдотами и прикольными случаями из врачебной практики. Обычно, после сеанса смехотерапии, мы вспоминали, что у нас медовый месяц. как бы продолжается. А то, что на небе нет луны, так и фиг с ней! Мы и без луны найдем друг друга на кровати.

Тыщу лет прошло, кажется, всё кануло и растворилось, и вдруг вспомнилась Снежина сказка. И я не придумал ничего лучшего, чем рассказать ее Марле.

Может, это луна во всем виновата. Она ведь тоже дезертировала. Вместе с Крантом. Не замечал, что он настолько боится Марлу. Или Марла - это только повод? И Крант сбежал от моих вопросов? А как же защита любимого нутера? Крант вернись, не бойся! Марла совсем не ревнивая. Она только притворяется. Я так думаю.

Хотя, если честно, Крант был бы здесь как-то не к месту. И совсем не по теме. Ну, на фига мне оберегатель, если я по Лапушке так соскучился, что про усталость забыл! ведь мы тыщу лет не виделись. А может, и больше. Она, кстати, тоже в недотрогу играть не стала. И себя потрогать дала, и сама так трогала, что у меня ребра трещали, и в глазах темнело. Одна ночь такого секса и в спортзал можно неделю не показываться. Чтобы не пугать инструктора своими синяками и укусами.

На поговорить Марлу растащило уже потом. Когда я выдохся и об отдыхе замечтал. И притулился скромненько в уголке кровати. А до этого мы измеряли ее вдоль, поперек и по диагонали. Марла одобрила размеры, хотя моей лежанке далеко до того монстра, что стоит в спальне Тамилы. Марле так понравилось на моей кровати, что она даже ради завтрака слазить с нее не стала - потребовала завтрак в кровать. Так мы и устроились - Марла по диагонали, я - на краю и в уголке, а между нами стол. Низкий, широкий и устойчивый. За таким Алми лежащих гостей принимает. А к меня этот стол чаще под лежанкой прячется. Редко я завтрак для двоих в постели устраиваю. Для Марлы вот устроил. Только она на мой завтрак так посмотрела, будто я ей чего-то несъедобного предложил. И вместо зеленого сыра, фруктов и деликатесных морепродуктов достала свой дорожный запас. Но жевать сушеное мясо с утра пораньше мне совсем не улыбалось. Грызть сухари вместо свежих лепешек - тоже. У Марлы даже фрукты нашлись. Горсть слив. Серо-буро-вяленных. Я как глянул на их жизнеутверждающий вид, так сразу и вспомнил, что фрукты на голодный желудок полезны не всем.

Обращалась Марла с этими сливами, как с величайшей ценностью. Мне даже по пальцам досталось, когда я одну взял и в рот собрался отправить.

- В чем дело, Лапушка? Сказку я тебе рассказал, теперь можно и пожевать немного.

- Пушистый, тебе такое только нюхать можно.

- Это почему же?

Но на всякий случай понюхал. На расстоянии. Как не слишком полезное для жизни. Ничем особенно приятным вяленная слива не пахла. Сливой, кстати, не пахла тоже.

- Потому, что ты не умеешь это есть.

- А чего тут уметь? Тоже мне большая премудрость!

- Спелый арис надо уметь есть. Тот, кто не умеет, быстро и плохо умирает. Пушистый, ты устал от жизни?

Пошутила Марла или нет, но я решил не рисковать своим здоровьем. Да и не очень-то мне хотелось этих сморщенных слив. Так, хотел взять одну. чтобы Лапушку не обидеть. Ну, а если нельзя, то мне же лучше - реальный повод отказаться.

Пока я радовался своему везению, Марла залила вином опасные продукты, вырезала длинную острую косточку из одной сливы, и занялась другими. слива после вскрытия выглядела уже не такой морщинистой. И запах у нее появился - пахла слива тифурой. Не скажу, что вкус меня поразил до самой глубины души, но вторую обескоточенную сливу я тоже съел. А вот от третьей отказался. Не фиг обжираться, когда за столом еще голодные сидят. Или лежат. Но все равно голодные. А то, что голодающих всего раз и обчелся, так это ничего не значит. Марла обычно ела за троих, когда у нее не было особого аппетита. А если он у Марлы был, то мама дорогая! Мне как-то не по себе становилось, когда она легко и просто раскусывала мозговую кость и выедала ее содержимое. А косточка в мое запястье толщиной. И только «хрусть»!

Не успел подумать, и тут же на столе что-то так хрустнуло - я чуть с кровати не упал.

- Что это было?

Марла показала мне миску, где вымачивались сливы. Тифуры в ней было едва на донышке, и еще десяток косточек. Слив в миске не осталось. Косточки громко лопались, а трещинки быстро увеличивались.

- Вот потому я и не дала тебе есть с косточкой.

- Блин, чего это с ними?!

Все косточки полопались и стали похожи на растрепанные шишки. И что-то белесое шевелилось вокруг них. Смотреть на такое было жутковато. Но я не мог отвернуться.

- Растут. Намокли и хотят в землю. Чуют, что уже пора.

- Тогда выбрось их в окно.

- Если ты хочешь, чтобы они росли в твоем саду…

И Марла не поднимаясь с лежанки, махнула миской. Все косточки оказались за окном. Вместе с остатками вина.

- Ну, и как тебе сказка? - спросил я, когда Марла вернула посуду на стол.

Мне стало вдруг интересно, как воспримут в другом мире Снежино творение.

Марла задумчиво отщипнула кусок мяса. Вяленого и жесткого, как поалье седло.

- Пушистый, ты рассказал мне удивительную песню. Задумчивую.

- Блин, да над чем тут думать?! Если тебе не понятно, что такое «мышка», то я могу объяснить.

- Объясни, - разрешила Марла.

Без особого энтузиазизма, но все-таки снизошла.

Ну, и кто меня за язык тянул? Вполне ведь и без объяснений обойтись можно было. Или мне голос свой послушать приспичило? Может, заодно и правила дорожного движения рассказать или таблицу умножения процитировать, раз уж меня на поболтать растащило…

Отвесил себе мысленного пендюля и взялся за дело. Оказалось, труднее всего объяснить самую простую вещь. Например, рассказать, что такое летучая мышь тому, что мышей в глаза не видел.

Чего бы я ни говорил, вид у Марлы оставался задумчиво-мечтательным. Совсем, как у Натахи, когда я с ней на медицинские темы трепаться начинал. С использованием врачебного жаргона. Ларка в таких случаях щелкала пальцами у меня перед носом и говорила:

- Эй, мужик, ты с кем это сейчас разговаривал. Если со мной, то переведи свою пургу на русский язык.

Марла ничего такого говорить не стала. Ну, не знает Лапушка русского языка, что ж тут поделаешь! Похоже, мои объяснения до нее так и не дошли. Хреновый из меня объясняльщик получился. Хорошо хоть любовник получше. Когда я не устамши. Но таким устамшим я редко бываю. Просто денек вчерашний длинным и насыщенным получился. Вечер и ночь, кстати, тоже. Будто целый сезон впихнули в одни сутки. Хорошо, что таких суток в моей жизни - раз-два и обчелся. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! А то от трудов таких и поал закачается.

Выпил стакан кисляка. Для бодрости мозгов и растуманивания зрения. А потом Марлу о жизни кочевой караванной спросил. Думал, может, она захочет рассказать, так я позавтракать успею. Не всё же мне звуковым сопровождением работать.

Наивный.

Можно подумать я Марлу первый день знаю.

- Пушистый, я рада, что тебе надоело отдыхать.

И очень скоро я узнал, насколько она рада.

Никогда не думал, что стол метр на метр можно легко переставить одной рукой. Не поднимаясь с кровати и ничего не уронив со стола.

Надо будет и мне попробовать. Как-нибудь потом. когда на столе посуды не будет. И Марла из комнаты выйдет. Такие эксперименты с мебелью лучше проделывать без свидетелей. Чтобы не было мучительно стыдно. За напрасно потраченные силы.

Когда Марла дотянулась до меня, я быстро забыл о столике и о всякой ерунде. Может в той рыбе и вправду есть что-то этакое? Только действует оно на меня с небольшим запозданием. И суток не прошло, как меня на подвиги потянуло. Сексуальные.

- Пушистый, а о чем ты думаешь?

Лежу это я в полуобморочном состоянии после трудов грешных, а Марла вопросы спрашивает. Неутомимая женщина!

- Да вот… думаю… красить поток или нет.

А самому лень глаза открыть.

- А зачем его красить?

И Марла тоже перевернулась на спину.

Глаза все-таки пришлось открыть. И руку немного передвинуть. А то Лапушка ее вместо подушки использовать решила. Вот только мыслей в ее голове столько, что у меня уже рука затекла.

- Извини, Лапушка, это я не очень удачно пошутил. Но все-таки, как у тебя прошли эти сезоны, пока меня рядом не было?

- Пушистый, ты опять устал?

В голосе Марлы слышится подозрение. Хорошо хоть, что не разочарование.

- Я?! Устал?! Да как ты могла такое подумать?! Я просто… интересуюсь твоей жизнью.

- Может, и мне поинтересоваться, с кем это ты тут скучал?

И Лапушка начала старательно меня обнюхивать. И покусывать. Не очень сильно. Еще и порыкивать негромко.

Мне стало смешно и щекотно. Интересоваться чужой жизнью быстро расхотелось. Перевернуть Марлу на спину удалось очень даже легко. Зато потом пришлось доказывать, что я совсем не устал.

Доказал. И тут же начал засыпать. Не сползая с объекта.

- Все, Пушистый, слазь с меня.

Голос Марла донесся до меня, как с другой улицы.

- Почему?

- Я есть хочу.

- А слазить зачем? Мне тепло, хорошо. Я уже сплю, а ты меня…

- Пушистый, хочешь, я что-нибудь откушу у тебя?

Спать сразу перехотелось. И глаза открылись сами собой. Вот только слезть я не мог. Меня держали. За очень чувствительную часть организма.

- Марла, не надо откусывать! Это мне нужно! Я им пользуюсь. Часто!

- Как часто?

Марла еще немного сжала пальцы.

- Каждый день! Лапушка, отпусти! Мне же больно! Сломаешь, он работать плохо будет.

- Будет плохо - откушу.

И Марла громко клацнула зубами. Очень близко от моего носа. Я даже глаза закрыл. Чтобы не получить комплекс неполноценности. Таких зубов у меня никогда не будет.

Ну, и ладно. Буду жевать теми, что выросли. Главное, что меня отпустили. И я мог лежать и смотреть, как Марла завтракает. Второй раз за утро. Сыр и лепешки на ютасном меду она тоже попробовала. Но они Марле не очень понравились - одну лепешку она оставила. Наверно, для меня. Хоть я и не очень их люблю. Но жевать фрукты на голодный желудок, тоже как-то не очень. Правда, особо голодным я себя не чувствовал. Не иначе, как сливы виноваты!

И вспомнился вдруг завтрак на Кипре. Хорошо, что меня заранее предупредили. А то вляпался бы, как остальные наши туристы. У нас ведь национальная черта: всё, что положено на тарелку, сжевать и хозяйку поблагодарить. А понравилась жрачка или нет - это уже дело десятое. А за бугром просекли нашу слабость и пользуются без зазрения совести. Подсунут гостю самый невкусный салат и ждут. Сожрал и похвалил? Тогда на тебе еще! Опять сожрал? Получай добавку! Того же самого. А на фига тебе другое, если это хвалишь. А с этими хитромордыми не так надо. Вся фишка в том, чтобы съесть немного, потом скорчить брезгливую морду и недоеденное вернуть. Мигом заизвиняются и другое притащат. Потом третье. Я так штук двадцать блюд перепробовал на одном завтраке. И столько же напитков. Больше в меня не поместилось. А с собой и на вынос там не давали. Но с напитками я самую малость перестарался. Так напробовался, что подняться со стула сил не хватило. Хорошо хоть, что не с пола. Для таких напробовавшихся там «финские» кресла завели. Типа, всё для удобства гостей. Что финского в этом кресле, я так и не понял. Обычное складное кресло. На колесиках. И, когда меня в нем к лифту везли, спросил. Оказалось, что чаще всего в них финских туристов развозят. После скромного завтрака, плавно перешедшего в ужин. И держат эти кресла в особой кладовке. Рядом с баром.

Марла прикончила завтрак, облизнулась и хитро посмотрела на меня.

Что?! Опять?!

- Пушистый, я хочу тебе сказать…

- Дай, я сам угадаю: ты больше не хочешь есть и опять хочешь секса.

Я и сам удивился своему голосу. К чему такая грусть-тоска, когда любимая женщина рядом.

- Пушистый, теперь я верю, что ты по мне скучал.

Я обречено вздыхаю и начинаю подползать к любимой женщине Лехи Многолюбящего. То есть - Многодоброго.

- Только я другое хотела сказать.

Останавливаюсь и жду. Может, Марла еще не наелась?

- Я скоро уеду, Пушистый.

- Правда, что ли?! Когда?

Марла подозрительно посмотрела на меня.

Ну, и на фига было так бурно радоваться?

- Я хотел спросить: сколько еще ты со мной побудешь?

- До вечера.

- С каких это пор караваны стали ночью уходить?

- Пушистый, я не с караваном ухожу. Я на корабле поплыву.

- На корабле? Почему?

- Потому, что мне далеко надо. Туда караваны не ходят.

- Туда корабли плавают…

Пошутилось вдруг мне.

- Туда не все корабли плавают - только самые лучшие.

- Это, какие же?

В кораблях я ни бум-бум, но надо же выяснить, что здесь считается самым лучшим. Вдруг и мне сплавать куда-то понадобится. Можно, конечно, у Мазая спросить. Или у Барга. Но каждый капитан свое корыто хвалит, а чужое хает. С Мазая станется и свою лодку круизным лайнером обозвать. И в кругосветку меня на ней отправить.

- Такие, как «Летучая кошка».

Я чуть с кровати не свалился.

- Лапушка, ты слышала о «Крылатой кошке»?

- Я видела ее, Пушистый. И с капитаном говорила.

- Когда?!

Это что, ревность? Или повышенное любопытство во мне зашевелилось?

- Вчера вечером. Он в порт вернулся, а я про корабль спрашивала. Самый лучший и с лучшим капитаном. Вот мне и указали на него.

Марла задумчиво улыбнулась.

- И что? Как поговорили?

- Хорошо поговорили. Барг готов был вчера отплыть. Но я сказала, что у меня дело есть в Верхнем городе. Тогда и он про какое-то дело вспомнил.

Блин, еще немного и уплыли бы мои денежки вместе с золотыми рыбками. Вот и доверяй этим озабоченным капитанам.

- Договорились сегодня вечером уплыть.

- Лапушка, к чему такая спешка. Побудь еще, мы ведь столько не виделись! На другом корабле уплывешь.

И совсем это не ревность! Просто будет лучше, если Марла будет подальше от этого капитана. Все коротышки почему-то западают на крупных женщин. Будто инстинкт самосохранения этим мелким ампутируют еще во младенчестве.

- Пушистый, сезоны быстро убегают. скоро я не смогу прятать их в своей тени.

- Кого прятать? Сезоны?

- Нет, не сезоны.

Ничего больше Марла рассказывать не стала. Только поставила между нами столик с остатками завтрака. И опять одной рукой! Надо будет все-таки попробовать: смогу я так или нет. И чтоб все миски и кувшины остались на столе.

- Ешь, Пушистый. Только не долго. У меня найдется, что тебе показать.

Надеюсь, не новую позу, которой нет в Камасутре.

Но говорить такое вслух я не стал. Из банальной осторожности.

Позавтракал я быстро. Долго жевать там нечего было. Да и проклятое любопытство подгоняло

А потом Марла притащила на кровать свои сигути. Она их у двери оставила, вместе с плащом. Незаменимая вещь эти сигути. Они у каждого путника имеются. По виду - как двойной мешок, только удобнее. Укоротил ремни, и оба мешка можно через плечо перебросить. Если они не булыжниками набиты, то вполне транспортабельно получается. А уж сколько влазит в них, мама дорогая! А если распустить ремни на всю длину, то сигути на поала навьючить можно. Ближе к шее, там, где он тоньше. У меня тоже такая дорожная торбочка где-то валяется. Если Малек не загнал ее по спекулятивной цене. Кому-нибудь из моих фанов.

Марла отвязала один мешок и подвинула ко мне.

- Бери. Ты обещал забрать.

Пустым мешок не выглядел.

- И когда это я обещал?

- Три сезона минуло.

Чего я обещал тогда, теперь уже и не вспомнить. У меня не такая память, как у местных. Я не помню свою жизнь со дня рождения и до дня сегодняшнего. И прошлые свои жизни не помню. И не страдаю от этого. А некоторые помнят и… Жаль, что с обещаниями здесь строго - лучше совсем не обещать, чем не выполнить обещанное. Дешевле обойдется.

- Мужик сказал - мужик сделал. И, если я чего-то обещал…

Придвигаю мешок к себе.

А он легче, чем кажется. Интересно, чего такого в него напихали?

Начинаю распутывать завязки, и тут Марла говорит:

- Удача любит тебя, Пушистый. Ты лучше сможешь защищать и прятать.

Прятать и защищать?! Только не это!

Если в мешке еще один свиток, то я сегодня же мигрирую с континента!

- Марла, а как ты меня нашла?

Заглядывать в мешок мне было страшновато.

- Когда мы расстались, ты сказал, что вернешься домой. А всю дорогу рассказывал, какой замечательный дом у тебя теперь есть. Здесь, в Верхнем городе. А до этого показывал. Пока мы еще из Города не ушли. Тебя легко было найти, Пушистый.

Короче, «элементарно, Ватсон! Ваш след только слепой не заметил бы».

А если Марла меня нашла, то и другие найти смогут. Похоже, придется таки отправиться на сезон-другой куда подальше. Вот только Марлу провожу, подарок этот ее заныкаю и…

Быстро расширил горловину мешка, смело заглянул в него. Пока смелость тоже не мигрировала куда подальше.

Свитка в мешке не было.

А было в мешке что-то черное и пушистое. Потрогал пальцем - мех. Мягкий и теплый.

Гадать, шкуру мне притащили или меховую одежду, я не стал. Просто взял и вытряхнул содержимое на кровать.

Хорошо хоть над полом не додумался вытряхнуть!

Из мешка вывалился большой комок меха. За ним - еще один.

- Это что за хренотень?

- Это Тимус, - Марла показала на первый комок. - А это вот Эрмус.

Второй комок начал разворачиваться, потягиваться. Четыре когтистые лапы, короткий хвост. Как обрубленный. Круглые пушистые уши. И большая пасть! А в ней полно мелких острых зубов.

Если бы я так вдохновенно зевал, то вывихнул бы челюсть.

Когда пасть захлопнулась, раскрылись глазищи. Два больших, зеленых и любопытных.

- Марла, а-а?..

Я начал осторожно отползать к краю кровати.

- Пушистый, ты говорил, что если у меня будут детеныши, то их отцом будешь ты. Говорил?

- Говорил, - в полном обалдении повторил я. - А это твои детеныши?

- Мои.

Большой черный котенок зацепился когтем за покрывало и начал тянуть лапу к себе. Вместе с покрывалом и тем засоней, что первым выкатился из мешка.

- А я, значится, их отец?

- Теперь ты. До их настоящего отца я не смогу добраться.

Еще один черный комок развернулся и начал потягиваться. Пасть у него тоже оказалась большой и зубастой. А в глазах зелень в перемешку с любопытством.

- Это сколько же им?

Ростом котята были со взрослую рысь, но на взрослых совсем не похожи. Даже на подростков тянули не очень. Зато сил и энергии у них было до хрена и больше! Звереныши затеяли такую возню с рычанием и фырканьем, что подо мной кровать ходуном ходила.

Марла смотрела на них с умилением.

- Два сезона скоро. Уже большие. Всё едят.

- Лапушка, но они же котята, а ты…

- А что я?

Марла потянулась, широко зевнула. Пока я смотрел на ее зубы, что-то произошло. Вместо женщины на покрывал лежала большая черная кошка. Очень большая. Почти пантера. С мощными лапами и коротким, толстым хвостом. Уши у пантеры тоже были круглые. Она глянула на меня и тихонько рыкнула. Как засмеялась. А я…

Я таки упал сегодня с кровати.

Я пола я поднимался так осторожно, будто всё вокруг меня могло рассыпаться или взорваться.

А может, я сплю, и мне это снится? И не было Марлы, и зверенышей этих не было?

На моей кровати лежака большая черная кошка. Два больших котенка копошились возле ее живота. Кто-то громко чавкал, кто-то довольно урчал. Кошка жмурилась и то втягивала, то выпускала когти.

Маникюр на этих коготках смотрелся бы потрясающе.

Долго любоваться этой идиллией я не смог. И опять устроился возле кровати. А на фига у меня там ковер лежит? Пусть пользу приносит. Не все ж ему пыль собирать.

Я сидел, пялился в окно и ни хрена не видел. Меня зациклило на двух, совершенно дурацких, вопросах.

Первый: «Как это меня угораздило?»

Второй: «Кого из этих хвостатых оставят со мной?»

До третьего вопроса: «Чего я буду делать с малым?» я дошел, когда услышал тихий монотонный стук.

Похоже, мотор в моей башке основательно застучал. Пора остановиться и вызвать техпомощь.

Привычно потянулся за мобилой. Так же привычно не нашел ее. Выругался. Привычно и беззлобно. Только потом начал немного соображать.

Какой-то частью мозгов я понимал, что они не только звереныши, если у них такая мамаша. Но оставшаяся часть мозгов стояла насмерть: всё, что с шерстью и когтями - зверь.

Закрыл глаза, медитативно подышал. Для успокоения нервов и взбудораженного организма.

Стук не прекратился.

Пришлось открывать глаза и выяснять, какой хрен здесь стучит.

Маленькая желтопузая птичка прыгала по подоконнику.

Это к хорошим известиям и переменам к лучшему. Так местные провидцы этот знак провидят. А уж если птичка с утра пораньше трам-тара-рам устроила, то всё будет зашибись и еще лучше.

Ладно, допустим поверю, что скоро мне обломится столько счастья, сколько ни матом рассказать, ни с паланкидером отослать.

А Марла здесь при чем? И зубастики эти ее? Или они и есть самое большое счастье моей жизни? И как бы поточнее это выяснить? К прорицателю, что ли сходить? Пока меня тут на фиг не съели!

Вот только Марлу предупрежу и потопаю.

- Лапушка, ты там очень занята?

Спрашиваю тихо и, поднимаясь с ковра.

В ответ то ли вздох, то ли негромкий рык и большая кошка стекает на пол. А как еще назвать не прыжок даже, а медленный спуск. Когда всё тело будто струится под шкурой. А мех мерцает и переливается в утреннем свете.

Красиво! Аж дыхание в зобу спирает.

- Лапушка, а как бы нам с тобой поговорить?

Не сразу, но все-таки вспомнил, для чего я позвал эту красавицу.

Кошка отступила на шаг назад. Будто в туманную щель вошла. И тут же из этой щели вышла Марла. Привычная и знакомая.

А где же те страшные корчи, где жуткий вой, где хлюпанье раздираемой плоти, где всё то, что так любят показывать в фильмах ужасов?

- Лапушка, а-а… - и я спросил первое, что вертелось на языке. - Почему у тебя так легко и просто, а у Малька… не так.

- Он недавно менялся?

- Менялся.

- А он был ранен?

- Был.

- Пушистый, когда мне надо залечить раны, я тоже меняюсь не так быстро и красиво.

- Вот оно что…

- А еще Малек - полукровка. Ему меняться труднее.

Марла стояла и улыбалась. А я смотрел на нее и пытался разглядеть того зверя, что совсем недавно лежал на моей кровати.

- Лапушка, а-а… как ты различаешь этих… своих… Они же совсем одинаковые.

- Не одинаковые они, Пушистый. Совсем не одинаковые. Тимус родился раньше, и может спать дольше.

- А какая связь?

Если женскую логику фиг поймешь, то от логики кошки-матери и свихнуться недолго.

- Тимус старше. И вся еда достается ему первому. Эрмус - младший. Он спит меньше. Пока Тимус потягивается или спит, успевает ухватить несколько кусков. Потом ему надо будет ждать, когда старший поест и доедать то, что останется.

Понятно. Всё как у людей. Типа, кто первый добрался до кормушки, тот отхватил самый вкусный кусок.

- Лапушка, а что означают их имена?

- У них еще нет Имени.

- А Тимус и Эрмус - это что?

- Это Первый и Второй. Но ты их можешь называть «Эй-ты!» и они поймут. Они маленькие еще, но не гайнулы.

Поверю на слово.

- Лапушка, а кого из них ты хочешь оставить? Или я сам должен выбрать?

- Нет, Пушистый. Я выбрала за тебя. Со мной останется дочь.

- Дочь? А кто из них дочь?

- Дочь я тебе не показывала.

И Марла посмотрела на еще один мешок. Тот так и стоял завязанным. Стоял тихий и неподвижный.

- Блин, там еще один котенок?!

- Да.

- А-а… он не задохнется?

- Нет.

- А-а… почему он молчит?

- Я научила своих детенышей быть тихими и незаметными. Это первое, чему учат детеныша.

- Может, ты мне покажешь ее?

- Зачем? Она останется со мной. Одну я смогу спрятать и защитить.

- А-а… ну, ладно. Подожди, Лапушка! - До меня не сразу дошло. - Ты мне что, двоих оставляешь?!

- Да.

- А что мне с ними делать?!

Хорошо, что уже был на полу. А то б я точно сел мимо стула.

- Пушистый, любого детеныша надо кормить, прятать, защищать, научить охотиться и жить рядом с другими живыми. Потом, когда дашь Имя и надо научить тому, что сам умеешь. Или найти для наставника.

- Ни фига себе! И это всё ты делала?

- Не всё. Они еще плохо охотятся и мало знают. Имя им давать рано. Искать наставника - тоже.

- Имя?.. Наставника?..

Что-то мешало мне принять то, чего наговорила Марла. Что-то скребло душу. Что-то ныло и зудело, как обгоревшая на солнце спина.

Я посмотрел на спящих котят, и поймал таки ускользающую мысль.

- Лапушка, а от кого защищать их надо? И зачем?

- От врагов защищать. Многие захотят забрать их силу или жизнь. Сделать из них слуг или гайнулов. Пока за детенышем нет силы Клана, мать и отец прячут детеныша в своей тени.

- Сила клана?..

Мне это ничего не говорило. Что-то, типа, надежной крыши?

- Я отдам свою дочь Клану, и весь Клан будет беречь и защищать ее!

- А что будет с этими?

Два звереныша спали, свернувшись в один большой клубок.

- Когда твой Клан примет их, у них тоже будет защита.

- Марла, но мой клан… он очень далеко!

Рассказывать о другом мире не хотелось.

- Мой клан тоже далеко. Пока мы доберемся, дочь подрастет, и будет готова к Ритуалу.

- К какому ритуалу?

У меня уже башка раскалывалась от избытка информации.

- К ритуалу приема в Клан.

- Лапушка, знаешь… я думаю, что приема в клан… ну, понимаешь…

Блин, никогда толком не умел отказывать женщинам!

- Понимаю! - Марла оскалилась. - В твоем Клане думают, что тианги - это полузвери. Что наше место в клетке или в белом ошейнике. Так?

- Нет, Лапушка, что ты!.. Просто, понимаешь… я не могу вернуться в своим… Ну, так получилось…

Блин, не объяснять же, как это получилось. Да я и сам толком не знаю.

- Так ты - изгой?

- Что?

- Пушистый, тебя выгнали из Клана?

Марла спросила не громко, но… настойчиво. Пришлось отвечать.

- Нет, но… Когда меня хотели убить, я убежал так далеко, что… я не смогу найти дорогу домой.

- Так не бывает. Любой тианг найдет дорогу домой. Если тианг - не изгнанник.

- Лапушка, это у вас «любой найдет», а у нас… Да и не хочу я ничего искать! У меня есть ты, есть Малек, Крант и… другие. У меня здесь дом и клиника - мне здесь хорошо, Лапушка.

А тех гостей, что незваными ко мне заходят, мы крошим в мелкий фарш и скармливает Молчуну. Потом притворяемся, что незваных гостей не было или они заблудились по дороге.

- Пушистый, я не знаю, сколько сезонов ты сможешь прятать их в своей тени. За ними придут, Пушистый. Они легкая и лакомая добыча. И тебя опять захотят убить.

- Кто?!

- Колдуны. Или другие.

Марла начала одеваться. А я смотрел в окно и усмехался. У меня уже был опят борьбы с колдунами. Вернее, с одним колдуном. Не скажу, что этот рыжий и мелкий меня сильно впечатлил. И если все колдуны здесь такие, то… можно к врачебной бляхе еще и охотничью просить. Типа, избавляю от колдунов. Быстро и надежно.

Когда в мою башку что-то тихонько поскреблось, а решил узнать: кто там? Оказалось, стишок. Про колдуна.

Сынок, не ссорься с колдунами.

Они - обидчивый народ.

Найдут в горах побольше камень

И зашвырнут в наш огород.

Редис попортят и морковку

Подавят свеклу и пырей.

Возьми, сынок, в углу двустволку

Не ссорься с колдуном - убей!

Никогда на такие длинные и рифмованные меня не пробивало, а тут вдруг… Да еще и с юмором стишок получился. Не иначе в озере что-то утонуло. Большое или много.

Подумал, может Марле стишок рассказать?

Но пока переведешь его на местный, пока растолкуешь, что такое двустволка или всякие разные овощи… задолбешься же с твердым знаком! Короче, решил быть скромным и поговорить с любимой женщиной прозой. И о прозе жизни.

- Лапушка, так может… этих детенышей тоже того… Ну, ты возьмешь в свой клан?

Марла смотрела на меня так долго, что я начал беспокоиться.

- Я что-то не то…

- Пушистый, ты хочешь, чтобы тебя приняли в мой Клан?

- На фига?! То есть - зачем? Я, конечно, могу тебя немного проводить, но…

- А зачем моему Клану детеныши чужого?

Ничего вразумительного я ответить не смог. А детеныши спали и не знали, что они никому не нужны.