Они отправились на сельскую ярмарку. При входе служащий что-то пометил на руке Холли чернилами. Стоя рядом с Сэмом, она наконец-то поняла, почему он предложил приехать сюда. Здесь идеальное место для взрослого мужчины с душой мальчишки.

Он взял ее за руку, и они, почти касаясь плечами, ступили на огражденную территорию ярмарки. Как ни удивительно, близость Сэма казалась вполне естественной. «Пока я совершаю непредсказуемые поступки, — решила Холли, — мне следует кое-что попробовать». Она пожала его ладонь.

Сэм улыбнулся ей в ответ.

— Здесь лучше, чем на поле для гольфа?

Холли утвердительно кивнула.

— И каков у нас первый пункт программы?

— Еда, — твердо промолвил он.

— Еда? Но ведь до ужина далеко.

— Вы всегда сверяетесь в своих желаниях с хронометром?

— Нет, но… перестаньте качать головой. Что плохого, если ты придерживаешься определенного распорядка дня? — возразила Холли.

— Ничего, — ответил Сэм, глуповато улыбнувшись. — Плохого ничего нет, но я не думаю, что мой желудок согласен с вашим распорядком. Пошли.

Он устремился прямо к прилавку под навесом, где во вращающемся гриле поджаривались сосиски. Всякий раз, когда продавец открывал его дверцу, воздух насыщался аппетитным ароматом. В животе у Холли заурчало.

— За мой счет, — заявил Сэм, вынимая деньги из бумажника. — Что вы будете?

Холли колебалась, испуганно и завороженно глядя на продавца, который шлепнул сосиску на разрезанную пополам булочку и принялся накладывать сверху кетчуп, горчицу, острый гарнир из маринованных овощей — в общем, все приправы, что были перед ним. Она никогда не думала, что на одну сосиску можно навалить столько всякой всячины.

— Не знаю, — протянула Холли. — Почему бы вам не заказать первому, пока я решаю?

— Хорошо. — Обернувшись к продавцу, Маккензи заказал две сосиски со всеми приправами и шипучий напиток.

Седой продавец принялся накладывать, но остановился с поднятой ложкой:

— Чили?

— На оба бутерброда, пожалуйста. — Сэм глянул на Холли. — Вам что-нибудь по душе?

Она вновь посмотрела на сосиски.

— Ну… да, но… — Холли взмахом руки привлекла внимание продавца. — Извините, но не могли бы вы сказать, из чего они? — осведомилась она.

Тот уставился на нее, словно Холли заговорила на японском языке.

— То есть они из одной говядины? Или индюшки? Или… из чего?

Девушка замолчала. Теперь и Маккензи тоже смотрел на нее с интересом.

— Это просто сосиски, дамочка, — ответил продавец. — Так вы хотите или нет?

— Гм… — Холли колебалась. Она умирала с голоду, однако ей не хотелось брать в рот то, что не поддавалось определению… или, хуже того, поглощать сплошной жир. Неразумно. Если она растолстеет, ей не удастся вернуть Брэда. Ему не по душе женщины, которые себя распускают.

— У вас аллергия на сосиски? — спросил Сэм. — Если желаете, мы подойдем к другому продавцу.

— Вы всегда едите подобное? — осведомилась у него Холли, гадая, как ему удалось вымахать таким здоровым, питаясь только пиццей, загадочными блюдами китайской кухни, пончиками, кофе и сосисками.

Маккензи пожал плечами:

— Никогда не придавал этому значения.

До осени ей следует научить его готовить что-нибудь приличное, в противном случае к тридцати пяти годам он загнется от холестерина. Ему нужна нянька, надо о нем позаботиться.

Стоп. Пожалуй, он и нуждается в заботе, но не ей же этим заниматься. У Холли Олдридж есть задачи поважнее, чем нянчиться с мужем.

Стоп, стоп, стоп. Муж? Она не понимала, откуда выскочило это слово. Холли вновь обратила свое внимание на сосиски и попробовала поступить непредсказуемо.

— Ну что, дамочка? — нетерпеливо спросил торговец сосисками. Очередь за ее спиной росла.

— Может, пойдем? — осведомился Сэм.

Но девушка наконец приняла решение:

— Нет. Не важно, из чего они. Я возьму одну порцию… со всеми приправами, пожалуйста. А также напиток.

Ей начинало нравиться действовать необдуманно.

«Хватит набивать желудок», — спустя несколько минут решила она, слизывая с кончиков пальцев остатки чили. Завтра придется подольше поработать на тренажере. Холли через соломинку допила пенистую жижу напитка из корнеплодов и посмотрела на Сэма.

Тот не отрывал от нее глаз.

— Вкусно?

— Очень! Не помню, когда я в последний раз ела сосиску. Надо встать и прогуляться, чтобы не набрать веса, — созналась она, — но я так уютно расположилась, что не хочется никуда идти. — Холли похлопала по скамейке, на которой они сидели, и улыбнулась Сэму. — Как славно. Вы знаете, как обходиться с девушкой.

Тот настороженно посмотрел на нее. Холли рассмеялась и махнула рукой.

— Нет, правда! Здесь здорово. Мирно. Как хорошо, что не надо производить на кого-то впечатление.

— Спасибо… я думаю.

Наконец Сэм доел бутерброд с сосиской. Когда он поднял голову, его рот был измазан соусом.

— У вас прилип чили, — Холли постучала ногтем у края губы, — вот тут.

— Здесь? — Маккензи лизнул угол рта языком.

— С другой стороны.

Он вновь попытался слизать соус.

— Нет, ниже. Вот… минутку. — Схватив чистую салфетку из лежавшей на коленях Сэма стопки, она подвинулась ближе и стерла пятно. Под ее пальцем его губы приподнялись в улыбке. — Вот и все, — сказала она, на всякий случай ткнув салфеткой и в другой уголок рта. — По-моему, всякий, кто ест с таким удовольствием, непременно немного испачкается.

— Благодарю.

Холли опустила руку и с трудом отвела взгляд от губ Сэма. Она устремила свой взор куда-то между его плечом и челюстью.

— Вам следует побриться, — сказала она, пытаясь перевести беседу в иное русло.

Напряжение между ними росло. Ей надо придать разговору мирное течение. Однако, прежде чем Холли удалось переменить тему, Сэм обнял ее за талию.

— Знаю, — произнес он. Щетина, по-видимому, его нисколько не тревожила.

Он смотрел на нее, она чувствовала его взгляд. Ее глупый, предательский взор снова устремился прямо на его рот. Они были столь близко, что их дыхание сливалось. Слишком близко.

— Если вы не желаете, чтобы вас поцеловали, — предостерег ее Маккензи, — то вам лучше не смотреть на меня так.

— Как — так?

— Как будто я особенно вкусный кусочек того, что вы давным-давно не пробовали.

Холли протяжно вздохнула.

— Пожалуй, пора перестать себе отказывать. — с расстановкой произнесла она, разглядывая его щетинистый подбородок. Какое чувство она испытает, если прикоснется к нему щекой?

— Пожалуй, — согласился Сэм.

Они помолчали.

— Вы так говорите, будто вам все равно.

Неужели ему уже не хочется целовать ее? Неужто она в прошлый раз вела себя столь отвратительно? Так что ему даже не хочется ее приободрить?

— Не все равно. — Он насмешливо улыбнулся. — Тогда целуйте.

Их глаза встретились. Она не смела дышать, не смела пошевелиться. Ее безрассудная решимость при виде его напряженного лица куда-то пропала. Вот что было на самом деле. И последнего не изменят никакие здравые соображения.

— Но целуйте лишь по желанию, — понизив голос, промолвил Сэм, — и ни по какой иной причине. Не назло вашему возлюбленному и не пытаясь что-то доказать мне. Я тогда поцеловал вас, — он улыбнулся собственным мыслям, — только потому, что вы сами были не прочь.

Долой оправдания! Холли следовало сразу внять предостерегающему голосу. Он должен был тут же остудить ее, как ушат холодной воды, но увы. Ее тело млело от сладкого предчувствия. Да, верно… как давно она без ласки.

— Да, — прошептала Холли. — Я… я хочу, чтобы вы меня поцеловали.

Сэм приложил к ее щеке ладонь, медленно поглаживая кончиками пальцев под ухом.

— Вначале посмотрите на меня. Посмотрите и поймите, что за мужчина перед вами.

Сэм. Нечесаный, грязный, влюбляющийся с первого взгляда Сэм. Прежде чем прикрыть глаза, Холли увидела его и нашла: он самый неотразимый мужчина из всех, что встречались ей до сих пор, и она его поцеловала.

Боже, какое потрясающее ощущение! Снова открыв глаза, Холли поняла: безумие надеяться, что ей хватит одного поцелуя. Близость Сэма лишала ее рассудка.

Убегая от самой себя, она стремительно отодвинулась на край скамьи.

— Ну и что дальше? — осведомилась Холли, стараясь избавиться от дрожи в голосе.

Маккензи откинул голову назад и посмотрел на нее прищурившись.

— Может, еще разок?

Холли отрицательно тряхнула головой:

— Нет.

— Нет?

— Нет, — твердо произнесла она. — Кроме того, нас могут увидеть.

— Вы не целуетесь со мной лишь потому, что нас могут увидеть.

Это не был вопрос.

— Верно, — солгала Холли. — Одного поцелуя вам мало?

— Да. — Он провел кончиками пальцев по обнаженной коже ее предплечья, отчего та покрылась дрожащими пупырышками. — А вам?

— У меня есть жених… во всяком случае, я так по-прежнему полагаю. Мне здесь не место. — Схватив сумочку, Холли вскочила и вынула солнечные очки. Глядя на него сквозь темные линзы, она спросила: — Может, вы подбросите меня домой?

— Я не намерен принуждать вас, Холли.

— Знаю.

Сэм взял ее руку:

— Испугались?

«Да. Испугалась тебя, испугалась себя. Испугалась, что упущу свое счастье». Холли не посмела произнести таких слов вслух.

— А что, следовало? — спросила она. От этого вопроса ей самой стало смешно. Холли попыталась исправить положение: — Простите, Сэм. Нам не следовало целоваться. Сегодня у меня с Брэдом ничего не получилось, и, мне кажется, я почувствовала себя уязвленной. Больше я такого не допущу, иначе все останутся внакладе.

Скомкав бумажный стаканчик и бросив его в мусорный бак, Маккензи повернулся и посмотрел ей прямо в лицо.

— Ладно, — промолвил он, — ясно.

Холли ждала чего угодно, но не того, что услышала в следующее мгновение:

— Не желаете перед отъездом покататься на горках?

Субботний вечер. Пора свиданий… по крайней мере для счастливой половины земного шара. Стоя в вестибюле ресторана «У Фрэнси», Холли чувствовала себя ужасно одинокой. Отвернувшись от влюбленных парочек, ждущих столика, она зажала телефонную трубку между ухом и плечом и играла с металлическим проводом, слушая длинные, доносящиеся издалека гудки.

Пожалуйста, будь дома. Ну же!

Кларисса подняла трубку после третьего звонка.

— Привет, это я, — произнесла Холли, стараясь говорить бодрым тоном. — Ты занята?

— Что случилось?

— Ничего. Я…

Господи, Кларисса всегда чувствует неладное, даже когда Холли и пытается утаить свою беду. У нее сжало горло, и стало трудно говорить. Она моргнула и тяжелым взглядом уставилась на истрепанный, испещренный пометками справочник, покачивающийся на цепочке под платным телефонным аппаратом. Его покачивание отвлекло ее от мрачных дум, и она сумела договорить:

— Хочешь в кино или еще куда-нибудь?

Тишина. Холли представила сцену: Кларисса сидит, скрестив ноги, на черном кухонном столе с трубкой у уха и скорее всего красит ногти в оранжевый цвет. Ее подруга весьма заботилась о своей внешности.

— Давай, — ответила Кларисса. — В кинотеатр или привезти видеокассеты?

Субботний вечер. Пора свиданий. Зал будет полон держащихся за руки и улыбающихся парочек. Тех, к кому она уже не относится.

— Кассеты.

— По рукам. Я буду у тебя через полчаса.

— Если… если у тебя нет других планов. С Дэвидом. Я не хочу вам мешать.

— Не глупи, Холли. Поезжай к себе… и будь осторожна.

— Да, мамочка, — произнесла Холли, улыбаясь впервые за долгое время. — Пока.

Когда она въехала на ведущую к ее дому дорожку, грузовичка Сэма нигде не было видно. Вероятно, он тоже отправился на свидание… хватит с него прелестей любви с первого взгляда. Впрочем, он оставил для нее свет на крыльце. Плетясь по пешеходной дорожке, она добралась до крыльца, скинула туфли на высоких каблуках и уселась на качели рядом с кактусом Сэма.

Небольшое колючее растение навечно примостилось на качелях, где весь день купалось в лучах солнца. Придерживая ладонью керамический горшок, Холли уперлась пальцами в половицы и оттолкнулась.

Все вышло не так. Хуже всего, что она не могла понять почему. Должно же было быть просто замечательно. Усердно учись — и получай высший балл. Работай не покладая рук — и на тебе повышение. Найди человека по душе — и влюбляйся. Она отыскала себе пару, но Брэд не полюбил ее. Он спутал последнее условие ее уравнения. Где же счастливый конец?

Холли отнюдь не столь наивна и не верит, будто все связи кончаются браком, ее разведенные родители служили тому доказательством. Однако их связь началась с жаркой страсти. Разве можно было рассчитывать, что она продлится вечно? Холли же, напротив, нашла себе Брэда — мужчину со связями, запросами и желанием добиться высот в своей профессии, она ведь во всем похожа на него. Их духовная близость должна была помочь ей завоевать его сердце.

А вместо этого ее гнетет одиночество.

Спортивный автомобиль Клариссы въехал на подъездную дорожку и, прежде чем остановиться, взревел мотором. Его фары вырвали из полумрака крыльцо. Подруга выбралась из машины и потащилась по дорожке, неся битком набитый пакет.

— Эй, чего ты сидишь? — крикнула она.

Холли остановила качели. Кларисса убрала кактус и уселась на его место, поставив горшок к себе на голые колени. Пристроив рядом пакет, они принялись качаться.

— Так, думаю, — ответила Холли. — Я еще не заглядывала внутрь.

Ей не хотелось заходить в дом одной. Вечерами по будням как-то легче. Холли могла допоздна задерживаться в конторе и оправдываться тем, что завалена работой. В выходные нет никаких отговорок. Пустой дом ждет ее, напоминая, сколь пустынна теперь ее жизнь.

Кларисса постучала по пакету:

— У меня здесь есть все, что нужно. Пара кассет с Чарли Чаплином, самодельная воздушная кукуруза, а также «Касабланка», здоровый пакет бумажных носовых платков на случай, если у тебя дурное настроение, и две пачки сливочного мороженого. — Она сочувственно улыбнулась. — И в довершение хороший приемник. С чего начнем?

Холли разрыдалась.

Кларисса остановила качели.

— По-моему, мне следовало захватить и фильм с Мэлом Гибсоном. Он хорош на все случаи жизни. — Порывшись у себя в сумочке, она сунула подруге в руку несколько скомканных салфеток. — Не объяснишь, что произошло? Или мне следует сразу же свернуть шею Брэду? Ты же ужинала вместе с ним в ресторане, верно?

Шмыгнув носом, Холли утвердительно кивнула.

— Он не пришел. Черт его подери!

— Нет… нет, он явился. Он был там. — Холли высморкалась и попыталась взять себя в руки. Ее нос был забит, и она гнусавила, как кукла из «Маппет-шоу».

— Он пришел, но опоздал на полчаса, — продолжила она. — Джина, его секретарша, позвонила в ресторан и сказала, что он задерживается, иначе я бы, вероятно, ушла.

Нет, неправда. Она бы осталась из одного только упрямства. Настойчивость в последние годы не раз выручала ее. Впрочем, она не в силах признаться в этом подруге, у нее еще есть гордость.

— Откуда секретарша знала, что вы ужинаете вдвоем?

— Я договаривалась через нее. Ты же знаешь, как занят Брэд.

Кларисса отрицательно покачала головой:

— По-моему, тебе следовало уйти. Надо было поставить его на место.

— Мне не проучить его хотелось. Я пыталась наладить прежние отношения, — вздохнула Холли. Со стороны может показаться, будто ее единственная забота — возобновить прежнюю связь.

Кларисса достала со дна сумки две банки с диетической кока-колой.

— Сжигают калории после мороженого, — подмигнув, промолвила она. — Итак, плохой мальчик Брэд припозднился. Что дальше?

— Ну, он подсел ко мне за столик — тот столик, за которым мы сидели во время первого свидания.

Их первое свидание, первое свидание Холли с незнакомым мужчиной. Его устроила ее матушка, встретив Брэда в тот самый день, когда заключила с его родителями сделку на приобретение за полмиллиона нового летнего дома в Аризоне.

— Гм… Хороший ход, — промолвила подруга. — Из той части плана, где ты пытаешься воззвать к его чувствам?

— Да. — Холли слегка удивилась тому, что Кларисса так великолепно помнит ее замысел. — Однако Брэду это пришлось не по душе. Сначала он минут десять донимал официанта, чтобы тот пересадил нас подальше от кухни. — Вспомнив, Холли вздохнула. — Бедняга не знал, что делать. Я сунула ему пятерку, чтобы он устроил нас за тем столиком.

Склонив голову набок, Кларисса уставилась в белый навес над крыльцом.

— Мужчины так недогадливы, — пожаловалась она. — Дэвид по-прежнему полагает, будто я выбрала красные розы для нашего венчания, потому что они сочетались с платьем подружки. Дудки! Просто он подарил их мне первыми.

Холли мельком вспомнила букет желтых с черными глазками цветов, подаренных Сэмом в тот день, когда они ездили на ярмарку. Хорошо, что ей не выходить за Сэма… у нее был бы дурацкий вид с таким букетом на свадьбе.

— Знаю, — произнесла Холли, — но, по-моему, тут ничего не поделаешь.

Отхлебнув колы, она вспомнила про мороженое в сумке Клариссы.

— Положить мороженое в холодильник?

Кларисса внесла пакет в дом, и Холли последовала за ней, взяв новые черные туфли за ремешки. Зачем она наряжалась — одному Богу известно. В ресторане Брэд и двух раз на нее не взглянул. Если б не его обязательное «Прекрасно выглядишь, Холли», то ее старания, пожалуй, не удостоились бы ни единого взора.

— С мороженым подождем, — произнесла подруга, когда вернулась в гостиную. Она плюхнулась на диван и, подняв ноги, обхватила колени руками. — Ну, досказывай остальное. Что произошло после того, как он перестал мучить официанта?

— Ну, мы заказали ужин. — Холли прищурилась, словно пытаясь восстановить в памяти всю сцену. — Когда мы куда-нибудь приходили, я всегда думала — как прекрасно, что Брэд заказывает блюда для меня. Однако сегодня… не знаю, что-то было не так… — Замолчав, она встряхнула волосами. — Я, видно, просто злилась, что у меня ничего не выходит. Мне не понравилось, что он заказал ужин. И не только это. Мне трудно объяснить. Брэда будто и не было со мной. Ты понимаешь, о чем я?

Кивнув, подруга поставила банку на стеклянную поверхность кофейного столика. Холли машинально потянулась за подставкой, но тут же отдернула руку. Брэд ввел такое правило, а не она. В конце концов, чей это дом?

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — ухмыльнувшись, произнесла Кларисса. — Когда я пробую разговаривать с Дэвидом во время бейсбольного матча, из него и слова не вытянешь. Зомби какой-то. Пустое место.

— Совершенно верно. Брэд постоянно оглядывался по сторонам, точно кого-то высматривал. — «Или искал предлог, чтоб улизнуть». — Я ничего не упустила, — не умолкала Холли. — Принесла переносной CD-проигрыватель, чтобы завести нашу любимую песню. Снимки лыжного похода в декабре прошлого года, чтобы вспомнить старые добрые времена. Я даже вскользь намекнула на первую нашу, ах…

— В самом деле? — спросила подруга, картинно приподняв брови.

— Разминку. Брэд называл интимную близость разминкой.

— Как?

— Правда, — краснея, созналась Холли. — Всякий раз, когда Брэд бывал, гм, в настроении, он легонько толкал меня и говорил: «Не желаешь поразмяться, девочка?»

— Как вульгарно!

— Полагаю, со стороны звучит странно, но я привыкла.

Кларисса сочувственно взглянула на нее. Холли пожала плечами:

— И все пошло коту под хвост. Брэд не захотел устраивать вечер воспоминаний. Сказал, если мы включим проигрыватель, то помешаем другим. Просмотрел снимки так быстро, будто они жгли его огнем, на каждом задерживался секунды на две. — Слезы разочарования выступили у нее на глазах. — Что я делаю не так, Кларисса? Я стараюсь изо всех сил, но, видно, где-то допускаю промашку, ведь ничего у меня не получается!

— Это не твоя вина, подружка, а плохого мальчика Брэда, — ласково сказала Кларисса, похлопывая Холли по плечу. — Верь мне. Как я говорю, так и есть. А ты никогда не задумывалась, что он просто тебе не пара?

— Нет. — Ощутив острую необходимость занять себя чем-нибудь, Холли принялась рыться в пакете подруги. Достав все три видеокассеты, она швырнула их на кофейный столик. — Я не могу сдаться сейчас, когда столь много души вложено в нашу связь, — пояснила она. — А что, если я у цели? Что, если еще чуть-чуть, и Брэд поймет: мы созданы друг для друга? Когда-то нам и вправду было хорошо.

— Когда-то? А сейчас? Неужто нельзя забыть про него и жить дальше? — настойчиво вопрошала подруга. — Ты достойна лучшей доли.

— Не могу. По крайней мере пока.

Кларисса взмахнула руками.

— Не все зависит от тебя. Пожалуй, ты уже перебрала весь свой арсенал.

Холли подумала о скомканном женском белье, что лежало в нижнем ящике шкафа в одуряюще пахнущей сумке.

— Не весь, — возразила она. — Остался третий этап.

Застонав, Кларисса протянула руку и подтащила к себе пакет по полированному дубовому полу.

— Ты ведешь речь об обольщении, — начала она и, помолчав, добавила: — Не думала, что дойдет до такого.

Это утешало. Стало быть, Кларисса считала, что она, не прибегая к подобной крайности, убедит Брэда вернуться обратно.

— Я тоже, — ответила Холли. — Но это моя последняя надежда.

— О Боже. Мне надо подкрепиться, — разволновалась Кларисса.

Она оторвала целлофановый пакетик от упаковки с воздушной кукурузой и, хрустя, помяла его в руке. Холли, провожая ее до микроволновки, говорила:

— По-моему, у меня все получится. То есть совращение.

— Гм…

— Разве не ты всегда твердила, будто мужчины думают своими… — Холли сделала какой-то неопределенный жест и проглотила комок в горле. — Ну ты понимаешь.

Приподняв брови, подруга повторила:

— Своими?..

— Ты-то уж понимаешь. — Качнув бедрами и смутившись еще больше, Холли замолкла.

— Ты даже не смеешь вслух произнести это слово, верно?

— Просто не желаю.

Сжав губы, Холли не спускала глаз с кукурузы: та вертелась и с треском подпрыгивала в микроволновке. Когда она была готова, Холли кончиками пальцев достала горячий пакетик с кукурузой и принялась его разрывать. Пар с солоноватым привкусом устремился вверх.

— Ты не смеешь, — сказала подруга. — Сознайся же.

— Нет, могу.

Холли высыпала кукурузу в зеленую стеклянную чашку и поспешно понесла ее в гостиную с высоко поднятой головой. Кларисса следовала за ней, как послушная собачонка.

— Боже, какая же ты сдержанная, — промолвила она. — Я и представления не имела. Ну же, скажи. Я никому не проболтаюсь. — Холли улыбалась, стараясь сдержать смех. Кларисса ткнула ее в плечо. — Ладно. Ты взрослая женщина, и тебе положено знать о таких вещах. Неужто мама тебе не говорила?

Захрустев кукурузой, она ждала ответа. Прежде чем Холли вымолвила хоть слово, Кларисса подняла вверх обе руки.

— Нет, постой. По-моему, мне не хочется знать, что рассказывала тебе твоя матушка Снежная королева, — проговорила она, содрогнувшись от притворного ужаса.

— Ха-ха. Я вот как полагаю, — с трудом сказала Холли, — большинство мужчин, включая и Брэда, подвержены влечению плоти.

Кларисса, ее подруга, лучшая подруга с девятого класса, прыснула от смеха. Холли бросила в нее кукурузой.

— А как насчет Сэма?

— Он — идеальное подтверждение моей теории, — самоуверенно заявила Холли. — От него исходят позывы плоти…

— У-у-у!

— Ему только кажется, будто он в меня влюблен, — отрезала Холли. — Это безрассудная страсть. Подобное чувство недолговечно.

Посерьезнев. Кларисса отодвинула чашку с воздушной кукурузой и вытерла пальцы о салфетку.

— Возможно. И если так случается, то нет ничего лучше такой любви.

Вздохнув и взяв фильм «Касабланка», девушка вынула кассету из футляра.

— Такая любовь существует только в кино, — произвела она, вставляя кассету в видеомагнитофон. — Лишь в кино.