Глава 1

Опять мне не удалось выспаться. Снова двое суток без сна, и даже днем прикорнуть не получится. На двуколке, среди вещей едва разместилось трое инвалидов, мне пришлось идти пешком. На козлах сидел Тихий, ему с лихвой удавалось править быком даже одной рукой, сломанную ногу он вытянул в сторону.

— Слушайте, а как у вас заражение не началось? — обратился я к десятнику, решив развеять сон разговором.

— Как, как, эта тварь слепая позаботилась, — проворчал десятник, — сначала сломал нам кости, а потом раны какой-то мазью обработал. Видно, не должны мы были загнуться в этих камерах. А теперь кости практически срослись, и мы стали криворукие, кривоноги, по-другому и не скажешь.

— Да, — проговорил я задумчиво, — эту проблему надо решать. Нельзя вам в таком виде в Столицу. Подозрительно это будет выглядеть. Врача бы где-нибудь по дороге найти.

— Ребята из отряда говорили, что где-то недалеко от Столицы, неделя пути где-то, в деревне, живет один костоправ. Чудеса творит, вот только и берет дорого. Полгода надо работать, чтоб его услуги оплатить.

— Деньги не проблема, я заплачу, потом отработаете, — проговорил я. — Где именно он живет, кто-нибудь знает?

— Я тоже слыхал о нем, ешь его в кости, но где живеть не скажу, — ответил Ешь.

— Я знаю, — раздался с козел голос Тихого, — покажу.

— Главное, чтоб он не проговорился о своих клиентах.

— Не боись, командир, ребята говорили, что там у них с ентим строго. Плати только за конкве…, кокфи, в общем, чтоб не болтал лишнего, — успокоил меня Ешь.

— Ладно, разберемся, ты, Тихий, тогда скажешь, когда с тракта сворачивать надо будет. Хотя до этого еще далеко.

В ответ Тихий молча кивнул, даже не соизволив развернуться.

До этого доктора нам нужно было добраться как можно незаметней. Троих наемников не должны видеть люди. Хорошо, что сейчас не сезон для путешествий, и на тракте совсем нет народа. Но придется объезжать стороной все таверны и ночевать на природе. А то наша компания слишком приметная, а лишние вопросы нам не нужны. Правда тут тоже есть одна проблема. Когда я собирался в дорогу, то не рассчитывал на четверых едоков, тем более я намеревался ехать спокойно, ночуя на постоялых дворах, в комфорте. Поэтому провизии и для себя, и для быка взял примерно дней на пять. Из схрона ни еды, ни оружия взять не удалось. Просто некому было это все нести. Калеки хоть бы сами дошли, а я не верблюд тащить столько вещей, особенно днем, когда силы у меня человеческие.

Но какое-нибудь, да оружие наемники потребовали сразу. Поэтому на данный момент Ос держал в одной руке арбалет, положив его на борт повозки, под рукой у Еша был топор, а за поясом Тихого заткнут мой запасной нож, так же я ему дал пару метательных ножичков, которые брал про запас. Но если с оружием кое-как удалось разобраться, то с провизией все обстояло несколько сложнее. Как не крути, а на постоялый двор придется заезжать. Ну и дня три придется побыть на диете. Хорошо хоть с водой проблем не было. Колодцы вдоль тракта попадались довольно часто, да и дождик накрапывал нередко.

Так, на голодной желудок мы ехали три дня. Точнее ехали наемники, а я плелся рядом. Каждую ночь мне снились странные сны, изобилующие кровью и битвами. Но я не просыпался в холодном поту, как это описывают в книгах, если там кому-то кошмар снится. Я спал как убитый, и лишь проснувшись, осознавал, что виделись мне кровавые ужасы, а не прогулка по пляжу. А на третью ночь нашего совместного путешествия, проснувшись ко времени своего ночного дежурства (с некоторых пор, я просыпаюсь, когда захочу, у меня в голове будто таймер поставили), я обнаружил, что мои ногти удлинились сантиметров на пятнадцать, хорошо хоть руку под голову не положил. Несколько секунд я совершенно офигевшими глазами смотрел на изогнутые словно сабли когти. Затем они плавно втянулись обратно. Хорошо, что этого никто не видел. Все свое дежурство я пытался повторить это трюк. Тряс руками, пытаясь как бы выбросить эти когти. Нажимал на подушечки на ладонях, может, они как у кошки вытаскиваются. Но все было тщетно, саблевидные коготочки напрочь отказывались вылезать. Нет, с этим надо обязательно разобраться. А то, как вылезут, когда у меня рука в кулак сжата будет, так пол руки и отхреначат. Вот конфуз тогда будет.

И наконец, настал тот, долгожданный день, когда наш отряд должен прибыть к корчме, и мы, наконец, сможем разговеться. Оставив наемников в часе езды до постоялого двора, я направился туда за провизией. Добрался еще засветло, хотя до темноты оставалось уже недолго. Припарковал свой возок во дворе трактира, привязал бычка, взял мешки для провизии и направился ко входу. Когда ехал из Столицы, то на этом постоялом дворе уже останавливался. Неплохо тут кормят, а пиво так вообще отличное. В главном зале таверны было довольно людно. Где-то половина столиков оказалась занята. Контингент посетителей был довольно разношерстный: от воинов до крестьян. С порога я направился к небольшому прилавку, за которым восседал трактирщик.

— Приветствую, — поздоровался я.

— Доброго вечера, — ответил улыбчивый мужик с большими, пышными усами. — Чем могу быть полезен?

— Мне бы провизии дней на десять, на четверых взрослых мужчин. Сам реши, что туда положить, мяса там вяленного, круп разных. Ну, сам знаешь, чтоб не пропало. И быку на столько же зерна, можете сразу в двуколку на улице погрузить, чтоб я не таскал.

— Так давайте я прикажу вашего бычка привязать в теплом сарае, его там сразу накормят, и комнатку вам сейчас быстренько соорудим.

— Не перебивай! Не надо мне комнаты, и бык мой постоит, ничего с ним не станет.

— Горячего мне еще, свежее зажаренного мяса, курицу, хлеба. Всего наисвежайшего, так же на четверых. Затем вина бочонок, — досталось ребятам, пусть хоть один вечер расслабляться, поедят как люди, выпьют.

— Хорошо, хорошо. Сейчас же отдам соответствующие распоряжения. Но это займет некоторое время.

— Тогда я сяду вон за тот маленький столик у окна, принеси мне туда пару кружек пива и чего-нибудь поесть, что побыстрее.

— Все будет сделано в лучшем виде и с наивысшей скоростью, — кивнул усач и подозвал официантку.

Пиво и жареных карасей принесли действительно быстро. И пенный напиток оказался таким же отменным, как и в прошлый раз. А пока выдалась тихая минутка, можно поразмышлять о том, что со мной происходит. Сны эти, когти выскакивающие из пальцев. Тут к бабке ходить не надо — все это связано с тем, что я лорда выпил. Как-то это стимулировало мои вампирские способности к развитию. Или просто мое подсознание использует те знания, которые, если верить книге, я должен был получить, осушив лорда. Подсознание — это хорошо, но все же, хотелось бы этими знаниями пользоваться сознательно. Вот только как их вытащить. Если припомнить сны, то тут есть большая вероятность, что мое подсознание транслирует в них память лорда вампира. И если попытаться их запомнить, возможно, удастся что-то уловить или узнать. Ведь выдвинулись же у меня как-то когти. Кто знает, что полезного можно выдернуть из умений мной убиенного кровососа? Ну, это не к спеху, правда, теперь лучше во сне руки под голову не класть.

Кстати, интересно, чем там Корд в замке занимается? Нашел он что-нибудь, или местные его уже на костре сожгли? По словам Снэка покойный де Грилон хранил вторую половину золота в замке. А это плюс сто семьдесят золотых. Вот только как этот схрон там найти. Судя по тому, что даже в своем тайном убежище Ругвон прятал золото в тайник, то в замке он наверняка его заныкал очень хорошо, и найти его будет непросто. И искать, считаю, не стоит. Пока мне и этих денег хватит, не надо быть слишком жадным. Жадность сгубила людей больше, чем вторая мировая война. Хотя все же, надеюсь, Корд до золотишка не доберется.

За этими размышлениями, сам не заметил, как прикончил всю рыбу и выпил пиво.

— Все погружено к вам в телегу, — подошла ко мне официантка. — С вас шесть серебряных ноготков.

— Спасибо, — бросил я на стол указанную сумму.

Вышел на улицу, в голове была приятная легкость от пива. Пока я там сидел, солнце скрылось за горизонтом. Пришло ощущение силы и вседозволенности. Странно, но жажды пока не ощущалось. Что не могло не радовать. Убедившись, что в мою повозку положили все, что надо, залез на козлы и тронулся в путь.

Мой небольшой отряд инвалидов к моему приезду разжег костер. Ос с Ешем неспешно о чем то беседовали, Тихий ковырял палкой в костре.

— Гуляем, ребята, — воздел я к небу бочонок с вином, въехав на небольшую полянку.

— Вот это дело, ешь меня в мозги! А пожрать!? — обрадовано проговорил Ешь.

— И пожрать есть, сейчас привяжу быка и поужинаем.

Горячие мне положили в отдельную корзину. Привязав животное, я прихватил с собой корзинку, да и про бочонок не забыл, и направился к костру. Наемники уже подготовили свои походные кружки (ложки, миски и кружки являются неотъемлемой частью одежды каждого путешественника — их прихватили в схроне), в которые я сразу и разлил вино. Себя, тоже не обделил. Ребята, залпом осушив свою посуду, с жадностью набросились на еду. Оголодали бедолаги. За час езды, горячие конечно подоостыло, но это уже было не столь важно. А то они наверно уже неизвестно сколько только вяленым мясом, да крупой питались. А тут запеченная курочка, жареное мясо, яички, соленья, а главное свежий хлеб, который наемники ели с особенным удовольствием.

— Это ты, командир, ешь меня за гриву, с вином и нормальной едой здорово придумал, — пробубнил Ешь с набитым ртом.

— Верно говоришь, Ешь, — подтвердил десятник. — Мне даже кажется, что ничего вкуснее я в жизни не ел и не пил.

Даже Тихий что-то промычал в знак согласия.

Не прошло и часа как корзина и бочонок были пусты, а люди лениво развалились у костра. Допив последний глоток вина из своей кружки, я тоже собрался последовать их примеру. Напоследок прислушался к окружающему миру, на предмет обнаружения незваных гостей. И чуть не вскочил из полу лежачего положения от неожиданности, когда обнаружил человека буквально метрах в пятнадцати от нас. Для отвода глаз, лениво начал ковыряться в корзине, присматриваясь к незнакомцу. За пять минут моей слежки, незваный гость не сдвинулся с места. Наблюдает, скотина. И главное прямо у меня за спиной. Ладно, сейчас выясним, что ему надо.

— Выйди на свет! Что ты там прячешься? — крикнул я, развернувшись в сторону незнакомца.

Наемники вздрогнули от неожиданности и схватились за оружие.

— Я не прячусь, а наблюдаю, — проговорил молодой, широкоплечий, чернявый парень в плаще, выходя из-за дерева. Он абсолютно спокойно подошел к нам, остановившись метрах в двух от меня.

— Чем обязан вашему визиту, молодой человек? — напрягся я.

— Я пришел взять долг!

— Я вам, молодой человек, ничего не должен.

— Жизнь за жизнь, ты взял жизнь моего брата, я возьму твою! — с пафосом отчеканил парень.

— Какую еще жизнь!? — переспросил я непонимающе.

Но парень больше не отвечал, не сводя глаз с нашего отряда, он скинул свой плащ и достал полуторный меч. Но мне уже и не нужны были объяснения — под плащом оказался хитон с двумя перекрещенными мечами, искусно вышитыми на груди.

 

Глава 2

Личный охранник — работа, заставляющая тебя все время быть начеку, всегда контролировать ситуацию. Вепрь уже второй год служил телохранителем у господина де Профента. Де Профент был купцом, одним из тех, кто предпочитает сам вести все дела, поэтому он всегда лично сопровождает свои караваны. Это конечно опасно, но зато ты будешь уверен, что тебя не обманут. За два года на купца было одно покушение, и два нападения на караван. Только благодаря воину из братства меча торговец остался жив. Заказчику покушения и вовсе не повезло — исполнителя удалось взять живым.

Последнее время де Профенту не слишком везло, и купец решил рискнуть. Собрав весь свой капитал, он отправился в опаснейшее путешествие за шкурами ирвингов, барыш обещал быть достойным. До деревень охотников они добрались благополучно. Но сделка затянулась, и караван был вынужден задержаться. Задержка нарушила все сроки — люди не успели вернуться до весенних дождей. На полпути караван застала распутица, двигаться по такой грязи очень сложно, да и для товара не благоприятно. Пришлось купцу со всеми сопровождающими и товаром задержаться в этом богами забытом месте.

Сегодня, как и каждый вечер, де Профент коротал время за кружкой вина в главном зале таверны. Вепрь сидел чуть позади, за отдельным столиком и внимательно наблюдал за посетителями. Хоть с заказчиком покушения де Профенту удалось разобраться в свое время, но воин из братства меча не привык плохо выполнять свою работу. Сегодня за столами чужих людей было немного, в основном все присутствующие являлись охранниками или просто слугами из их каравана. Личный телохранитель торговца сосредоточил внимание на незнакомцах, изредка посматривая на входную дверь — не появиться ли кто подозрительный.

Незадолго до наступления темноты в дверь таверны вошел человек, который сразу приковал к себе внимание воина. Человек был хорошо вооружен, особенно Вепрь отметил отличный, миниатюрный арбалет древней работы, он на мгновение показался из-под плаща, когда незнакомец огибал столик. От такого не один доспех не спасет, даже кольчуга братьев меча пасует перед убойной силой этого оружия. Ничего необычного в поведении человека не было, но по какому-то странному наитию личный охранник торговца не упускал его из виду. Нет-нет, а взгляд Вепря возвращался к страннику, спокойно попивавшему пиво за столиком у окна.

Братство меча называется братством не просто так. Все воины этой организации связанны между собой. Когда один из них умирает, остальные это чувствуют… особенно остро те, кто вместе изучал тяжелую науку бойца. Они даже понимают, какой смертью умер их соратник. И так уж случилось, что после смерти дух убиенного мечника оставляет на ауре своего убийцы метку, несущую в себе частичку погибшего человека. Когда человек с подобным знаком появляется в поле зрения воина из братства меча. Боец сразу осознает, кто перед ним, и кого из знакомых ему братьев он убил.

Делая очередной глоток компота, Вепрь почувствовал присутствие носителя метки. Боец в непонимании огляделся. Вроде бы никто не заходил, тогда откуда пришло ощущение? Воин начал внимательно проверять каждого человека в зале. Его взгляд остановился на страннике с арбалетом. Без сомнения метка на нем. Но как так случилось, что еще пару минут назад Вепрь не почувствовал на ауре незнакомца клейма убийцы? Возможно, он просто был не достаточно внимателен. Нечасто можно встретить человека, который смог бы отправить в нижний мир одного из представителей лучшей бойцовской школы империи. В жизни Вепря это первый подобный случай. Телохранитель де Прфента прикрыл глаза, сосредоточился, пытаясь понять, кто из братьев умер от руки странника.

— Волк, — прошептал он так тихо, что и сам едва расслышал.

Вепрь помнил этого парня. Он воспитывался в группе на год младше него. Они провели даже несколько спаррингов. Волк был не самым худшим бойцом, и имя свое носил не зря. Как же этому незнакомцу удалось одолеть его? Не исключено, что имела место засада.

Магистры братства строго настрого запрещали воинам мстить за убитых собратьев, если это не предусмотрено договором найма или общими интересами организации. Если воин был настолько неумел и беспечен, что позволил себя убить — значит, он плохо усвоил те уроки, которые преподавались ему в школе братства. Но молодые выпускники школы не поддерживали в этом магистров. Специально никто убийц не искал, за исключением редких случаев. Но если молодой боец почувствует убийцу своего товарища, то от него уже не отстанет. И плевал он на все запреты магистров. Да и эти запреты были только на словах, зачастую ветераны просто закрывали глаза, когда узнавали, что очередной брат отомстил за смерть своего соратника.

Вепрь дождался, когда убийца выйдет за дверь, затем подошел к своему нанимателю.

— Господин де Профент, мне нужно отлучиться по срочному делу этой ночью, — проговорил он, наклонившись к купцу.

— Что? — переспросил торговец, оторвавшись от разрезания куска мяса. Его личный охранник не часто разговаривал, не говоря уже о каких-то просьбах. — По какому такому делу, Вепрь?

— Это личное дело, господин де Профент, и я не могу о нем распространяться.

— Я плачу тебе не за то чтоб ты гулял где-то, а за охрану. Так что будь добр рассказать, куда я должен отпустить своего личного охранника, — торговец хотел быть в курсе всего, что происходит вокруг него и очень не любил, когда кто-то в его окружении недоговаривал.

— Извините, но я не могу распространяться об этом деле. Если вы меня не отпустите, то я буду вынужден расторгнуть наш контракт немедленно.

При заключении контракта все воины из братства меча обязательно указывали пункт, что они могут расторгнуть заключенное соглашение в любой момент. Ибо интересы братства могли потребовать присутствия бойца в другом месте. Подобные прецеденты случались довольно редко, в исключительных случаях, но все же имели место. При расторжении контракта с воина удерживалось жалование за два месяца — это позволяло немного сгладить неприятную ситуацию.

Де Профент на некоторое время задумался. Он не был бы торговцем, если б не искал, как получить выгоду в любой ситуации. Как минимум еще пару недель он должен будет провести в этой таверне, и хоть опасность ему в этом месте вряд ли грозит, жалование личному охраннику платить придется. И жалование немаленькое. Если же Вепрь уйдет, то купцу не придется ему оплачивать последние два месяца, что тоже представляет немалую сумму. Полученные деньги это чуть ли не пять процентов ко всей прибыли этого похода. К тому же, если ночью Вепрь решит свои дела, есть большая вероятность, что он придет опять наниматься к де Профенту. Но ноготков за два месяца он уже не получит.

— Придется нам с тобой расторгнуть контракт, — с грусть в голосе проговорил торговец. — Если для тебя твои личные дела настолько важны, можешь быть свободен. Приходи, когда со всем разберешься.

— Воля ваша, — кивнул воин.

— Обожди, сейчас тебе принесут недостающее жалование и наш договор, — торговец кивнул головой одному из слуг, стоящему неподалеку.

— Принеси мне шкатулку со стола из моей комнаты, — приказал подошедшему человеку де Профент.

И хотя расчет с нанимателем занял довольно продолжительное время, Вепрь был уверен, что убийцу он не потеряет. По обрывкам разговора воин понял, что незнакомец приехал на телеге. На дворе уже стемнело — далеко он уехать не мог, где-то рядом должна быть его стоянка. Причины, по которым странник не захотел остаться в таверне, могли быть разными: нет денег, нет желания, не хочет быть замеченным. Но эти причины не важны. Важно лишь то, что сегодня убийца брата умрет.

Собрав свой нехитрый скарб, Вепрь вышел из таверны. За воротами он сразу обнаружил свежую колею от колес какой-то повозки. Сегодня, кроме странного воина никто не приезжал — значит, след его. По нему-то и надо идти, чтоб найти носителя клейма.

Спешить было незачем, Вепрь спокойным шагом шел по следу. Часа через полтора след свернул с дороги. Пройдясь по колее еще пару десятков шагов, воин из братства меча услышал разговоры. Это было не очень хорошо — возможно, ему придется сражаться с несколькими противниками. Вепрь хотел отомстить, но совать задницу в портал, ведущий в нижний мир, боец не собирался. Если численное превосходство будет ощутимым, расплатиться с ублюдком можно и в следующий раз, когда будет такая возможность. А сейчас следует просто провести разведку.

Боец, стараясь ничем себя не выдать, подкрался к небольшой поляне, на которой горел костер. Вокруг огня сидело четверо. Судя по всему шла обычная пьянка. Люди уже порядком поднабрались. Понаблюдав еще пару минут, мечник заметил, что трое из людей берегут свои конечности, и пользуются только одной рукой и одной ногой. Странностей вокруг незнакомца становиться все больше. Но воин не загадки разгадывать сюда пришел, а убивать. Если из этих троих бойцы никудышные — ему же проще. В школе братства их учили: используй любое свое преимущество, используй любую слабость противника, бей тогда, когда враг наиболее слаб и беспечен. Помня все эти замечания, Вепрь решил подождать, когда люди у костра окончательно напьются. Он замер за деревом и стал ждать, не спуская глаз с огня на поляне.

— Выйди на свет! Что ты там прячешься? — если б недавний посетитель таверны не повернулся в его сторону, то Вепрь и не понял бы, что обращаются к нему — настолько это было неожиданно.

Воин быстро справился с удивлением и сосредоточился. Пришло время расплаты. Время наблюдения закончилось, настало время битвы.

— Я не прячусь, а наблюдаю, — ответил боец как можно более спокойным голосом и направился к своему противнику.

Можно было бы напасть и без лишних разговоров. Но месть за своих в братстве меча превратилась в своеобразный ритуал, элементы которого передаются неофитами из уст в уста уже многие поколения.

— Чем обязан вашему визиту, молодой человек, — удивительно спокойно произнес странник. Видимо этот глупец еще не знает, с кем его свела судьба.

— Я пришел взять долг! — произнес Вепрь первую ритуальную фразу.

— Я вам, молодой человек, ничего не должен, — попытался возразить человек, даже не поднявшись.

— Жизнь за жизнь, ты взял жизнь моего брата, я возьму твою! — проговорил мечник вторую фразу. Убийца должен знать, за что его настигнет кара.

— Какую еще жизнь!? — в глазах незнакомца появилось удивление.

Не сводя взора с глаз меченого, Вепрь неторопясь скинул плащ и взялся за меч. Убийца должен знать, от кого он примет смерть. В свете костра воину удалось разглядеть, как в глазах странника удивление сменяется пониманием, а затем решимостью. Глаза незнакомца сузились, рука метнулась к бедру, раздался щелчок. Ублюдок двигался быстро, даже очень быстро. Если б Вепрь не знал про арбалет, возможно, он не успел бы среагировать. Но он знал, и предвидел этот ход противника. Вепрь провел скручивание корпуса в сторону врага с одновременным уходом с линии выстрела, и нанес удар сверху. Подобным приемом было разрублено немало стрелков. Завершающий удар должен стать последней песнью подлому негодяю, который убивает оружием трусов и слабаков.

 

Глава 3

Когда-то мне довелось на своем опыте убедиться, что все легенды об умении биться воинов из братства меча основаны не на пустом месте. Поэтому на выстрел из арбалета я не очень-то рассчитывал. А как было бы красиво завершить весь этот нелепый бой одним неожиданным ходом. Но моим мечтам не суждено было сбыться — мой противник легко избежал выпущенного болта и в свою очередь попытался разрубить меня напополам. Не на того напал, после нажатия на курок убойника, я провел кувырок вбок. Из сидячего положение это у меня получилось довольно неуклюже, но все же от смертоносного удар я ушел. Не тратя времени, швырнул в мечника головешкой из костра, кувыркнулся назад, вставая в полуприсяд, выхватил мечи. Противник также не стоял на месте — я едва успел вытащить мечи и блокировать на их перекрестье клинок, летящий сверху на мою голову. Поймав меч, тут же получил пяткой в зубы и, отлетев на пару шагов, растянулся на земле.

Тут в лицо моего врага полетели один, за другим два метательных ножа — Тихий вступил в игру. Мечник легко от них увернулся, но на мгновение все же замешкался. Этого мгновения хватило, чтоб я успел подняться в боевую стойку. Краем глаза заметил, как Ос судорожно взводит арбалет, а Ешь тискает в руке топор. Между тем Тихий уже поднимался, оперившись на костыль и зажав в здоровой руке кинжал. Отчаянный малый, будет жалко, если брат меча его зарубит.

— Всем сидеть! Он мой! — крикнул я им, чтоб не лезли.

Момент явного преимущества бойца из братства меча был упущен, и он теперь уже не спешил атаковать. Мы закружили вокруг друг друга, присматриваясь. Но моему врагу приходилось еще отвлекаться на моих товарищей. Десятник уже зарядил арбалет и направил его в нашу сторону, Ешь перехватил топор так, чтоб его было бы удобней метать. Опытный воин старался, всегда находиться так, чтоб межу ним и костром находился я. Пока ему это удавалось.

Наконец мечник посчитал, что достаточно изучил мою манеру движения. Еще микросекунду назад он делал боковой шаг, и вот уже его клинок летит мне в голову. Пригнуться, наклон корпуса вперед, плечевое движение правой рукой в попытке полоснуть по груди врага, вторым мечом блок от удара сверху. Противник выгибается дугой — меч проходит мимо, уходя на круг, а я провожу секущий удар по шеи левым клинком с разворота — гаденыш уклоняется, отпрыгнув на безопасную дистанцию. Завершаю связку уколом правого клинка в икру впереди стоящей ноги. Мечник успевает отвести ногу, делая шаг назад, при этом, используя большую дину своего клинка, гад умудряется полоснуть меня по правому предплечью, около кисти. Выкрикнув в запале короткое русское слово, которым обзывают гулящих женщин, я также разрываю дистанцию, чтоб перевести дух.

Надо было все же и на рубаху из шкуры ирвингов раскошелиться, — думал я, глядя на кровоточащую руку. Или наручи носить — стальные браслеты. Такими, если что, и меч отвести можно. Хоть рана была и не очень глубокая, но неприятная и кровоточащая. Хорошо еще меч не выронил.

— А ты довольно быстро двигаешься, убийца, — проговорил брат меча, когда вновь началось наше хождение друг напротив друга. — Даже слишком быстро… для человека. Тебе б еще в техники немного подрасти, тогда, возможно, ты и смог бы меня достать.

Его желание поговорить было вполне понятно, ведь я истекаю кровью, теряю силы, ему же невдомек кто я, и что с каждой секундой моя рана затягивается. Так что и мне небольшая беседа не помешает.

— Это я еще пьяный, а так, я таких как ты пачками на винегрет крошу. Лучше скажи, кто тебе проболтался, что я одного из ваших зарезал? Придется ему язык укоротить.

— У братства свои секреты, в любом случае, тебе они не пригодятся. Сегодня ты умрешь, и это вопрос только времени.

— Поверь мне, братец, я смогу еще тебя удивить, — проговорив эти слова, я резко скакнул в сторону.

Десятник, только и ждавший возможности выстрелить, тут же спустил курок. Ешь также не растерялся, и его топор полетел в мечника.

Мой противник резко дернулся, уходя с траектории полета смертоносных предметов, но был недостаточно быстр — болт зацепил бок воина. Издав противный звук, стрела отлетела в сторону, не в состоянии пробить кольчугу, но ей удалось вырвать из нее несколько звеньев. Возможно, если бы выстрел прошел не по касательной, то броня не выдержала бы, но воину все же удалось избежать прямого попадания. Топор все-таки не самое лучшее оружие для метания, и скорость его полета не сравниться с болтом, даже получив удар в бок, боец легко отбил топорик мечом.

Лучшего времени для нападения придумать было сложно. Не успел звон от соприкосновения меча и топора угаснуть среди деревьев, как я с яростью урагана набросился на врага, обрушив на него град ударов. Но, не смотря на то, что я превосходи воина в скорости, техника брата меча был настолько выше моей, что пробить его оборону мне не удавалось. С минимум затрат физических усилий, боец достигал максимального эффекта. Каждый маневр, каждое движение он выполнял с филигранной точностью. Если надо было сделать полшага назад, он сделает именно полшага, не на сантиметр больше. Мои мечи несколько раз бывали буквально в миллиметрах от уязвимых мест противника, но так и не сумели достичь цели.

Сшибка продолжалась целую минуту, после чего я отпрыгнул назад, чтобы перевести дух. Я получил еще несколько порезов на руке и пару серьезных ушибов на корпусе и ногах. Только доспехи из шкуры ирвингов сохранили меня от более серьезных ранений. Но и моему врагу досталось: его балахон был разрезан, в нескольких местах были вырваны звенья кольчуги, а это значит, что и он не остался без синяков, косвенно это подтверждалось и тем, что воин не атаковал меня, когда я отступил. Ему также нужна была передышка.

— Кто ты такой? Ты не человек, — тяжело дыша, заговорил враг, — твоя скорость и сила удара слишком велики. И рука… порез был достаточно серьезным, чтоб ты уже не смог владеть мечом.

Теперь он пытается заговорить мне зубы, чтоб отдышаться. Его право. Мне передышка тоже на руку, ушибы скоро пройдут.

Пока выдалось мгновение отдыха, в уме оценил протекающий бой. В прошлый раз мы вдвоем с мастером еле совладали с воином из братства меча. Сейчас же я один неплохо справляюсь. В пылу схватки было не до этого, но теперь я осознал, что в бою применял приемы, которым меня не учил мастер, связки которые не оттачивал на тренировках, блоки, невыполнимые для человека. Все это проделывалось на инстинктивном уровне. Опять наследство покойного лорда? Тогда оно пришлось как нельзя кстати. Надо попробовать и вовсе отгородится от мира, чтобы биться так, как бился бы лорд вампир.

Эта мысль настолько меня захватила, что блокировать неожиданный выпад мечника мне удалось только в последний момент. Да и вышло это настолько неуклюже, что скользкая от крови рукоять меча вылетела из моей кисти, от следующих ударов я смог уклониться, лишь упав на колено и перекатившись в сторону. Но мой враг не собирался терять своего преимущества, он налетел на меня словно коршун, нанеся сокрушительный удар сверху. Мне удалось отбить верхний удар, тут же последовал пинок ногой в лицо — но со мной два раза один и тот же трюк не пройдет. Перекат в сторону, взмах кистью с мгновенно отросшими когтями под колено ударной ноги, вой мечника, огласивший, что я не промахнулся, подъем на ноги в боевую стойку.

Я в недоумении уставился на окровавленную правую руку, когти на которой уже обратно превратились в обычные ногти. Инстинкты меня не подвели. А вот воина из братства меча подвела его самоуверенность. Хотя, с другой стороны, откуда ему знать, что у меня когти могут отрастать? Если честно, я и сам до не давнего времени об этом не знал.

Недавно такой грозный враг, силился подняться с земли, операясь на здоровую ногу и меч. Его штанина была черна от крови, лицо исказилось в гримасе боли, но из глаз так и не исчезла решимость. Скорее всего, своим ударом я перерезал ему сухожилия на ноге, и теперь конечность должна потерять возможность двигаться.

Я не торопясь подошел к месту, где сидел вначале схватки. Поднял убойник, который там оставил во время кувырка. Достав из лежащий там же сумки болт, перезарядил арбалет. Двигаться воин меча мог с большим трудом и очень неуклюже, но вот махать мечом и сопротивляться все еще был в состоянии, так что лучше раздеться с ним удаленно. Даже одноногий воин из братства меча может быть чрезвычайно опасен.

— Не скажу, что мне нравиться убивать, — проговорил я, направляя арбалет на воина. — У тебя сейчас есть выбор: либо ты приносишь мне клятву верности, либо умираешь.

— Видимо тебе, тварь, неизвестно, что воин меча дает клятву верности только братству, и никому больше, — гордо вскинув голову, ответил воин. — И ни что не сможет заставить меня дать клятву существу, подобному тебе.

— Это твое решение, — пожал я плечами и надавил на спуск. Глупо оставлять за спиной живых врагов.

— Ешь меня в кочерыжку! — раздался голос от костра, — будь я проклят, наш командир воина из братства меча завалил!

— И судя по наезду этого, — указал десятник на труп воина, — он был не первой жертвой нашего спасителя.

— Вы правы, — устало опустился я на землю. — Вот только не пойму, как он об этом узнал.

— Говорят, воины меча узнают убийц своих братьев, когда увидят. Поэтому те, кто имели глупость каким-то образом убить одного из них, долго не живут, — проговорил Тихий. Это была самая длинная его речь с момента нашего знакомства.

— Не, ну вы видали, как они бились! — восхищенно воскликнул Ешь. — Словно демоны нижнего мира, ешь их, мне и ударов то разглядеть не удалось. Командир, а чем ты его в конце-то полоснул, у тебя ж оружия в той руке не было навроде.

— Отставить гомон! — ушел я от скользкой темы. Незачем моим новым друзьям обо мне знать больше положенного. — Надо бы прибраться теперь, а от вас, калеки, никакой пользы. Опять все придется самому делать.

Все-таки хорошая кольчуга у братьев меча. Даже мой убойник не смог продырявить ее насквозь. Схватив труп за ноги, поволок его подальше от костра. Там я начал рыть могилу — последние пристанища воина из братства меча. Лопату я, конечно, купить не догадался, пришлось копать топором. Это дело заняло у меня практически полночи. Оставшееся до утра время я закапывал труп и маскировал место.

Кроме ноготков брать у убитого я ничего не стал — слишком приметное оружие и доспехи. Клинок был с клеймом братства, кольчуга выделялась искусной работой. Пусть покоятся вместе со своим хозяином. Так мне будет спокойнее.

— Ну, что, товарищи инвалиды, в путь! — задорно воскликнул я, вернувшись к месту стоянки.

— Может, все-таки расскажешь, что там у тебя за непонятки с братством? — спросил Ос, усаживаясь на телегу.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — жестко отрезал я. — Здесь ничего не случилось, понятно!? — обвел я всех грозным взглядом.

— Да уж, чего не понятного, ешь енто братство, вмести со всеми его братьями.

— Вот и отлично, а теперь по местам, выступаем.

 

Глава 4

С момента нападения брата меча прошла примерно неделя. Может больше, а может и меньше. В дороге все дни похожи один на другой, они сливаются в один долгий, долгий день пути. Мы старательно объезжали все постоялые дворы, старались не светиться в деревнях, и пока нам удавалось избежать лишних приключений.

Каждую ночь я пытался понять изменения в себе. Найти еще что-то, что досталось мне от лорда вампира. Пока что мне удалось наладить управление когтями. Они вытаскивались после определенного мысленного сигнала. Одни люди могут шевелить ушами, а мозг других совершенно не в состоянии понять, какие мышцы для этого нужно задействовать. Вот и мой мозг не мог понять, как нужно выбрасывать когти, пока эти знания и умения не пришли изнутри.

Еще мне до зуда в ногах и руках ночью хотелось потренироваться. В движении протестировать новые связки и приемы. Попробовать отработать их на практике. Весьма вероятно, что мне удастся открыть в себе потенциал. Но отрабатывать надо все без лишних свидетелей, пусть даже давших мне клятву верности.

— Вот он… поворот, — вывел меня из задумчивости голос Тихого.

— Какой еще поворот!? — не понял я.

— К костоправу, — Тихий был как всегда краток.

— Поворачивай, далеко отсюда до него?

— Дня полтора.

— Давай, Тихий, хлестай этого лентяя, завтра к вечеру мы должны быть у этого лекаря.

Тихий оказался точен в своих расчетах. Ровно через полтора дня мы въехали в небольшую деревеньку.

— Так, ребята, постойте здесь, пойду разведаю, где тут наш костоправ живет, — сказал я наемникам.

Поворачивая голову по сторонам в поисках «языка», прошел пару десятков метров, свернул на перпендикулярную улицу и тут же услышал:

— Эй, красавчик, не меня ли ищешь? — На лавочке у палисадника сидела жгучая брюнетка лет тридцати пяти и кокетливо улыбалась.

— Добрый вечер, красавица, — улыбнулся я ей, — и хоть ищу я не тебя, но я безмерно счастлив, что судьба свела меня со столь очаровательной представительницей прекрасного пола. Не подскажет ли мне прекрасная девица, где в вашей деревне обитает лекарь-костоправ?

— Ой, и чешет, словно поэт, какой, — еще шире расплылась в улыбке девушка, — как такому не подсказать? Третья улица отсюда, налево, а там четвертый дом справа, он там двухэтажный, один на улице.

— Вы чрезвычайно любезны, и очень меня выручили, — проговорил я, беря кисть брюнетки. — Очень выручили! — медленно, с ударением на первом слоге повторил я, поцеловав руку красотке.

— Эта… — покраснев, проговорила она неуверенно, — ночь уже скоро, ты заезжай переночевать, как дела у своего лекаря сделаешь. А то уж очень скучно в этом захолустье, с приличным человеком и не поговорить уже.

— А ваш муж? Он не будет против? — задал я резонный вопрос.

— Он умер три года назад, — в ее глазах появилась печаль, — а ты заезжай, — снова появилась улыбка на ее лице.

— Непременно заеду, — улыбнулся я ей и направился к двуколке.

— Меня Аравия зовут! — услышал сзади.

— Вечером я приеду к вам, несравненная Аравия, — я развернулся и отвесил небольшой поклон.

— Я буду ждать, — прозвучало, когда я снова продолжил свой путь.

Да, видно деревенские женщины этого мира не избалованы комплиментами и сладкими речами.

Минут через пятнадцать мы припарковали двуколку у двухэтажного дома, с большим двором. Не мудрствуя лукаво, я зашел в полуоткрытую калитку, прошел просторный двор и постучался в дверь дома.

— Есть, кто!?

— Батька занят, обождать надобно, — ответил мне лопоухий, веснушчатый пацан, высунув из-за двери голову.

— И долго ждать? — насупился я.

— Та не, к нему мужик так, провериться приехал. Батька его уже лечил, ща по скорому поглядить и усе.

— Ладно, малец, подожду тут, как только освободится, скажешь.

— Угу, — буркнул парень и прикрыл дверь.

Я сел на небольшую скамейку под яблонькой и стал ждать. Минут через пятнадцать дверь со скрипом отворилась, и из проема вышел худой жилистый мужик, стриженный налысо. Одет он был в кожаный доспех с нашитыми на груди и спине стальными пластинами и кожаные штаны. Одной рукой он придерживал ножны, болтающиеся у него на поясе. Наши взгляды пересеклись, но отводить глаза никто не спешил. Молчаливая борьба взглядов продолжалась несколько мгновений.

— Ну, кто там следующий!? — раздался голос.

— Иду! — отвел я нехотя взгляд.

Мужик ухмыльнулся напоследок и вышел за калитку.

— Добрый вечер, — поздоровался я с усатым, рыжим мужиком лет сорока.

— Добрый, добрый, захоть.

Пройдя небольшие сени, мы попали в средних размеров комнатушку, в которой на полу лежала какая-то простынь, стоял стул и небольшой столик у крошечного окошка, прикрытого деревянными ставнями.

— Ну, рассказывай, чаво там тебя беспокоить?

— Да у меня-то все в порядке, друзей моих подлечить надо. Переломы у них серьезные рук и ног. Я пришел о цене договориться?

— Ну, ентоть их надо поглядеть, а ужо потом договариваться. Веди.

— Сейчас приведу, только у меня просьбочка, еще будет. О них никто не должен узнать. Как и от чего их лечили.

— Нууу, мил человек, как говориться, молчание — золото, — хитро прищурил один глаз мужик.

— Деньги имеются, — кинул я золотой ноготок на стол, Думаю этого должно хватить и на лечение, и на молчание.

— Ну, не знаю, — пожевав губы, произнес лекарь, — вот если бы еще такой же кругляш, тогда бы точно хватило.

Не будь таким жадным, костоправ, — я отсыпал еще тридцать серебряных ноготков, положил их на стол, — это пока я щедрый, но могу быть и злым.

— А ты не пужай меня, — сгреб лекарь со стола ноготки, — пуганные ужо. — Веди своих поломышей.

В течение следующего часа рыжий по очереди осмотрел наемников.

— Ну, что я могу сказать… — промямлил он, поле того, как все люди были осмотрены. — Интересные у них переломчики, идентичные у всех. Как только заработали? — поднял он на меня заинтересованный взгляд. Неужто действительно ждал ответа?

— Я тебе не за вопросы плачу. Сможешь выправить им конечности?

— Смочь-то, оно смогу, но енто заново им придется усе ломать, да шины накладывать, шоб срослось усе ровненько. Недели две не меньше надобно, енто еще с учетом мазей моих личных, которые кости сращивають.

— К чему ты клонишь? — напрягся я.

— Они-то, конечно, могут и на улице пожить, и у таверне какой, ко мне лишь на процедуры ходить. Но ты ж сам говорил, что не хочешь огласки. Вот и хочу предложить, чтоб они у меня тут пока пожили, у сарае. И возьму недорого, семьдесят серебряных ноготков усего.

— Шестьдесят, и по рукам.

— Уговорил.

Договорившись с лекарем, я вернулся к своей команде, они ждали меня на телеге.

— Так, господа инвалиды. Вы остаетесь тут на две недели. За лечение и проживание я заплатил, так что будет этот рыжий еще чего требовать, ничего не давайте. Вам придется остаться у него недели на две, пока он не поставит вас на ноги. Мне тут сидеть с вами не резон, так что завтра с утра я отбываю. Вы же, как вылечитесь, прейдете в Столицу, там найдете меня по адресу: улица Лодочников, дом номер шесть. Там решим, как долг отрабатывать будите. Всем, все ясно?

— Ясно, — раздалось невпопад от десятника и Еша. Тихий просто кивнул.

— Ос, подойди, — махнул я рукой десятнику.

— Вот тебе сто серебряных ноготков на расходы, — протянул я ему заранее приготовленный мешочек, хорошо наменял в свое время, — мало ли что.

— Спасибо, — кивнул десятник. — Отработаем, не сомневайся.

— Я и не сомневаюсь, оружие также можете себе оставить. Нельзя в наше время без этого.

— Ну, все, целоваться не будем, прощевайте. А то я тут по дороге одну вдовушку приметил, пожалуй, у нее остановлюсь, — подмигнул я наемникам и, запрыгнув на козлы, подстегнул быка.

Все-таки приятно после того, как в течение нескольких месяцев общаешься с мужиками, просто поговорить с женщиной. Поговорить просто так, ни о чем, послушать о ее каких-то проблемах, пусть даже и незначительных. Посмотреть на приятное, ухоженное лицо, а не на небритые рожи. Поесть пищи, приготовленной женской рукой только для тебя. И хотя в плане секса у нас с Аравией ничего и не было, моральное удовлетворение я получил. Хотя, думаю, если бы я немножко поднажал, то и физическое удовлетворение получил бы тоже. Но что-то меня останавливало. Всякий раз, когда я об этом думал, перед глазами вставало лицо Лучии, ее карие глаза, в которых застыл укор. Вот никогда не думал, что она так серьезно меня зацепила. Вроде и не думал о Лучии, пока с Аравией не встретился, а теперь вдруг тоска накатила. Захотелось обнять ее, прижать к себе, поцеловать, ну и дальше по списку. Переспав с Аравией, мне казалась, что этим самым я предам мою Лучию. А в этой жизни нет ничего хуже предательства. Даже смерть близкого человека ранит меньше, чем предательство того же человека. Странно, конечно, слышать подобное от личности, убивающей людей направо и налево. Я допускаю, что не все из моих жертв заслужили смерти, но все они знали о том, что при их роде занятий, подобный исход весьма вероятен. Мирных жителей я не трогал никогда. Может измена, это и не совсем предательство, но что-то от него в ней есть. Пусть я и убийца, но предателем не был, и быть не собираюсь. Даже в мелочах.

Следующий день выдался на редкость приятный. Никакого моросящего дождя, теплое солнышко ласково грело кожу. Настроение было просто отличное, хотя ночью практически не пришлось поспать. Все мои мысли занимала предстоящая встреча с Лучией. Интересно, как она там? Простила ли меня, или все еще дуется, за то, что я уехал? Мозг рисовал различные сценарии и диалоги нашего примирения, а то, что мы помиримся, это я знал наверняка. На душе было легко и весело, я даже начал подпевать, при этом как всегда страшно фальшивя. Ну не дала мне природа ни слуха, ни голоса.

— Скорый поезд к дому мчится, — раздавалось на лесной дороге.

— Полечу домой как птица,

— Полечу как птица я,

— Жизнь начнется без авралов, без вампиров, Армидонов, — тут я дал себе волю немного переделать авторский текст.

— Демобилизация!

Моя двуколка выехала из-за поворота. У обочины стояли трое крестьян, ремонтирующие повозку. Двое держали телегу, а один, в каком-то бесформенном плаще с капюшоном пытался надеть колесо на ось. Мужик, одевающий колесо зыркнул на меня из-под капюшона, я ненадолго замолк, смутившись. Вроде где-то я этого человека видел, но вот где? Сейчас я вспомнить этого не мог. На лица у меня вообще плохая память. Но песня требовала продолжения, и я откинул все лишние мысли, и уже не обращая внимания на путников, продолжил:

— Я приеду к тебе вскоре, — орал я, представляя милое личико Лучии, года она меня увидит.

— Будет спать спокойно город,

— В кленах и акациях,

— Я прижмусь к тебе щекою,

— Ты смахнешь слезу рукою,

— Демобилизация, — при этих словах я даже привстал, чтоб половчее стегануть быка палкой-подгонялкой, дабы скорее привез меня к моей зазнобе.

Тут меня что-то толкнуло под левую лопатку, да так больно, что перед глазами запрыгали черные пятна, а в голове всплыла нелепая мысль: отчего так быстро приближается бычий зад?

 

Глава 5

Трое мужчин сидели за круглым столом в небольшом, уютном полисадничке. На улице было уже довольно темно — посреди стола находился подсвечник с пятью горящими свечами. Света от них было достаточно и для распивания вина, которого на столе было предостаточно, и для поглощения пищи, которая здесь находилась в ограниченном количестве — в качестве закуски.

— Ну, и о каком важном деле ты хотел поговорить со мной, Матерый? — проговорил широкоплечий мужик с растрепанной, грязной бородой и длинными, не менее грязными волосами.

— Что за хрень, Федул? Я хотел поговорить только с тобой! Что он тут делает? — указал на третьего мужчину тот, которого назвали Матерым. Третий был как две капли воды похож на Федула: такие же грязные волосы, такая же растрепанная борода. И лишь очень внимательный человек мог разглядеть разницу в этих лицах.

Одежда Матерого выгодно отличалась от льняных, простых одеяний, в которые были облачены его собеседники. Человек носил отличные кожаные штаны, кожаную куртку с широкими стальными пластинами, одна была нашита на груди, другая на спине. Также у его стула был прислонен неплохой меч. Выбивалась из общей картины и прическа воина — он был абсолютно лыс.

— У меня от брата секретов нет. Так что выкладывай, с чем пожаловал, — пресек возмущения Матерого Федул.

— Дело твое, но доля ваша все равно половина будет, хоть вас и двое. Согласен?

— Ты, Матерый, поперву дело расскажи. А торговаться, да куш делить уже опосля будем.

— Дело верняк, куш возьмем что надо. Но половина моя, так и знай, на три части делить западло.

— Да не бухти, ботай че за дело.

— Значится, был я нынче у нашего костоправа, — смочив горло вином, начал рассказ лысый воин, — Поправил он спину мою, значится. Ну, я на выход. А там мужиченка стоит, ждет, значится, когда освободится лекаришка. Быковатый такой мужиченка, у него за спиной еще две железки были остренькие, и, падалью буду, если он ими пользоваться необучен. Ну, я в голове-то отметил это, и в калитку, а тама, на улице то бишь двуколочка стоит, а в двуколочке той три человечка поломанных. И, падалью буду, людишки это непростые, битые жизнью, значится, людишки. Наемники, али просто с большой дороги, у меня на это глаз наметанный. Ну, я и думаю: сколько ж рыжиков надо, чтоб экую прорву народу вылечить. Дайка послухаю, о чем там бокланят костоправ, с мужичком этим быковатым. Ну, я, значится, дом с другой стороны обогнул, сиганул через забор и шнырь побырому к окошку — знаю уже, где все беседы ведет лекарь. В окошко то глядь: а там, этот, так небрежненько достает из мешочка золотой ноготок и на стол его кидь. И, падалью буду, в мешочке том еще монет было немеряно.

— Так уж и немерянно? — с сомнением проговорил Федул, отхлебнув из кружки.

— Может и не немерянно, но что мешок не пустой я заметил. А если там даже пару рыжих будет, это нам надолго хватит.

— А с чего ты взял, что там не серебро, в мешочке том? А то и вовсе медь? — продолжал сомневаться Федул.

— Серебришко он тоже доставал, но уже из другого мешочка. И мешочек тот также был далеко не пуст.

— Лады, предположим, мужик этот и вправду такой богатый, как ты тут втираешь. Не воткну я только одного. Зачем ты ко мне с этим приперся? Смысл тебе делиться с нами? Ты ж у нас мужик крутой. В подпольных боях участвуешь. Отчего тебе бы его одному не заломать?

— Я ж тебе базлал уже. За спиной у мужиченки этого два меча. Значится, он ими владеть умеет, и далеко не лопух в этом деле. А ты и сам знаешь, я на арене в основном кулаками морды квашу. Мечник я хоть и неплохой, но до отличного не дотягиваю. Вот и хочу падлюгу эту издали мочкануть, перестраховаться значиться хочу. А у тебя, я знаю, арбалетик имеется.

— Вот и дрался бы себе на арене, чего вдруг разбойничье прошлое вспомнить решил? Да еще и меня хочешь втравить?

— Ты, Федул, мне тут не прикидывайся. А то я не знаю, что от того прошлого, разбойничьего ты до сих пор не отошел. И то и дело пытаешь счастье на дорогах вместе со своим братцем, да еще несколькими висельничками из соседних деревень.

— Что я пытаю, это мое дело. Непонятно мне, какого рожна ты хочешь снова выйти на дорогу? Не ты ли говорил: хватит с меня всего этого? Что-то ту не чисто, темнишь ты что-то, Матерый. Али скрываешь что? Иди подстава это какая?

— Да, что тут скрывать, — осушив кружку и утерев губы, проговорил Матерый, — Сам же знаешь, как меня в последнем бою на арене поломали. Уже месяц тут торчу, лечусь. Вот и задолжал я этому лекаришке деньжат. И даже с учетом того, что он мне, как земляку, скостил за лечение пару монет, должок получился изрядненький. А его, сам знаешь, кто покрывает. Вот и приходиться выкручиваться, иначе в такую долговую ямищу залезу, хоть в рабство к нему иди. Когда я еще на арене серебро это отобью? А ведь могут опять покоцать меня, тогда и вовсе, хоть в петлю лезь. Вот и выходит: нельзя мне такой шанс упускать. Никак нельзя, коль добыча сама в руки плывет. Да и не вечно же мне на арене кулаками махать, пора и на покой когда-то.

— Тут ты прав, лекарю долги надо отдавать сразу, — усмехнулся Федул

— Ну, так как, ты в деле? — барабаня по столу пальцами, настороженно спросил лысый.

— Ты поперву план изложи, там поглядим, — не стал спешить с ответом Федул.

— Лады, — хлопнул ладонью по доскам стола Маетрый, — слушай. Значится, проследил я за этим мужичком до дома Аравии, на ночь, видать, он там договорился.

— Хе, любит эта Аравия всяких приезжих у себя привечать, — усмехнулся Федул, — а меня с братом, так от порога метлой гонит.

— Я ее понимаю, сам бы к вам и на десять шагов не подошел, коли не нужда. Эвон рожи какие, как вам только на свое отражение не страшно смотреть? — оскалился Матерый.

— Да ты не перебивай. Дальше слушай, — оборвал он попытавшегося сказать что-то в ответ Федула. — Я умудрился подслушать разговор этого обеерукого со своими людишками. Уезжает он завтра поутру. И судя по всему, едет он в Столицу. И план у меня такой. Значиться, подстережем его у поваленной сосны, что рядом с козьим оврагом. Прикинемся крестьянами, у которых телега сломалась. Мол, чиним ее. А как только он мимо проедет, ты, Федул, из своего арбалетика ему болтик в спину и всадишь. А дальше уже тело техники.

— Ну, так что, вы в деле? — в ожидании посмотрел на своих собеседников Матерый.

— Что думаешь, Прол? Стоит ли вписываться? — повернулся Федул к молчавшему все это время третьему мужику.

— Я как ты, брат, ты же знаешь, — Прол не имел привычки спорить со своим старшим братом и во всем с ним соглашался. Но Федул всегда спрашивал его мнения, он любил своего младшенького и хотел, чтоб тот чувствовал себя нужным и важным.

— Хорошо, Матерый, мы в деле.

— Тогда бросай пьянку. Завтра нам еще до рассвета надо подъехать к поваленной сосне.

***

От удара о землю у меня в глазах заплясали звезды, сознание хоть и замутненное, вновь вернулось ко мне. Левая сторона превратилась в один большой очаг боли, я с трудом мог шевелить левой рукой. Да и движения правой причиняли дикую боль. Я лежал под повозкой, куда кувыркнулся прямиков с козел. Бык проехал еще несколько шагов, после чего остановился — все-таки хорошо тренируют этих животных, наездник упал, они и остановились. Мне еще повезло, что я пролетел между оглоблями, а то бы переехало меня колесом, тогда вообще труба. А так, худо-бедно, но шевелиться могу. Что же это меня так в спину садануло? Кое-как повернув голову, обнаружил рядом с собой арбалетный болт. Однако! Выходит кто-то в меня из арбалета выстрелил. Все-таки я не зря жилетку из шкуры ирвингов покупал — спасла она меня сегодня. Вот только надо было еще какую-нибудь подкладку под нее, чтоб удар смягчить.

— Не, вы видали, как он головой под телегу кубырнулся! — услышал я восторженный вопль где-то рядом.

— Да, Федул, выстрел был мастерский.

Сквозь темные пятна, танцующие ламбаду перед глазами, я увидел, как около двуколки топчутся несколько пар ног. Судя по звукам, грабители копались в моей повозке. А один и вовсе забрался на нее.

— Эй, брат, ты глянь какой меч и щит странные, черные, что уголь, — услышал я голос того, кто забрался в повозку.

— С оружием потом разберемся, деньги ищите. Федул, вытащи этого олуха из-под двуколки, наверняка деньги у него на поясе. А я пока сумку проверю.

Правой рукой я осторожно вытащил кинжал, зажав его так, чтоб сразу разглядеть не вышло, закрыл глаза и приготовился к действиям.

Кто-то схватил меня за левую руку и потащил из моего укрытия. От боли я чуть не завыл, но, сцепив зубы, продолжал сохранять неподвижное выражение лица. Вот мое туловище уже наполовину вытащили из-под повозки и движение прекратилось.

— Эй, Матерый, похоже этот олух еще живой, — раздалось прямо у меня над лицом, и в нос шибануло вонью изо рта, в котором зубы никогда не знали щетки.

Пришло мое время, я открыл веки, одновременно ударив ножом на звук голоса. Надо мной нависла страшная бородатая рожа, на которой начали медленно расширяться глаза и открываться рот для возгласа. Кинжал по самую рукоять вошел в шею бородача — крик оборвался так и не успев начаться.

— Ну, что там с олухом, брат, — мой взгляд встретился с глазами второго бородатого мужика, что однояйцевый близнец похожего на того, которого я только что заколол. В руках второго разбойника находились щит и меч лорда вампира. Сам он бараньим взором смотрел на мое распростертое тело, стоя на повозке.

— Братааан!! — раздался рев бешеного гризли, спустя пару секунд. Видимо мужик попался не из самых сообразительных.

За эти пару секунд, которые второй мужик тупил, я успел вытащить «убойник». Убитый грабитель лежал на левой стороне моей груди и щедро полевал ее кровью из проткнутой шеи. Отшвырнув щит бородач, схватил черный меч обеими руками, перевернул его острием вниз, собираясь в прыжке приколоть меня к земле (деревенщину видно издали, ему надо в руках вилы держать, а не меч). Возможности убить себя я уроду давать не собирался. Раздался щелчок, и прошитый насквозь бандюган повалился на повозку.

Не успел я перевести дух, как из-за борта двуколки появился третий бандит. В голове мелькнуло озарение: это же тот лысый хмырь, которого я видел у дома лекаря. В его руке блестел меч, и по тому, как он его держал было понятно — обращаться с этим оружием он умеет.

 

Глава 6

Лысый разбойник неотвратимо надвигался на меня, с ленцой помахивая мечом. Взгляд его был предельно насторожен. Я попытался вскочить на ноги и выдернуть из-за спины свои клинки. Но только стоило мне дернуться, как под лопатку словно крюк вонзили. Удалось перевернуться только на карачки и тут же получить с пыра ногой по лицу. Что ж они все ногами по морде-то норовят ударить? Я повалился на спину. Повернув набок голову, сплюнул на землю кровь, которой наполнился рот.

— Интересненько, даже крови на спине нет. Выходит, как будто и не стрелял в тебя Федул, пусть его в нижнем мире не слишком демоны пытают, — проговорил лысый тип, тыкая мне в пузо своим клинком.

Затем он приложил ладонь второй руки к навершию рукоятки меча и со всей силы навалился на свое оружие, острие которого было направлено мне в живот. Крякнув, я согнулся, но так просто сдаваться не собирался. Превозмогая боль, выдернул из набедренного кармана метательный нож и тут же, без замаха метнул его в бандита. Но лысый ударом ноги легко выбил его у меня из руки, еще до того как стальная рыбка успела выскочить у меня из ладони.

— А ты шустрый малый. И одежонка у тебя походу из шкурок ирвингов, — не меняя спокойного тона, продолжал урод. — Ты случаем не из благородных?

— Дай мне подняться, тогда поговорим, — ответил я, кое-как переворачиваясь в попытке подняться. — Не привык, знаешь ли, голову задирать для общения.

— Тут я буду решать, как мы будем говорить! — зло процедил лысый и со всей силы саданул мне под дых.

Отлетев на полметра, я снова оказался на спине, инстинктивно поджав колени и локти к груди. Блин, что-то мне эта сцена напоминает. Вот только на этот раз до темноты ох как не близко.

— Ножи сюда, быстро, — приказал лысый, приставив меч к моему горлу. — И без шуток, а то сейчас же встретишься с хозяином нижнего мира.

Выхода не было, я медленно вытащил оставшиеся три метательных ножа и оставил их лежать на земле.

— Теперь мечики свои вытаскивай, только медленно и без резких движений, если не хочешь стать короче на голову! — последовал дальнейший приказ.

Правый клинок я вытащил довольно быстро, а вот с левым пришлось повозиться — дикая боль мешала завести руку за спину. Но я все же справился — давления острия на горло было неплохим стимулом для этого.

— Доволен? — проговорил я, закончив.

— Почти. Теперь поднимайся и снимай жилеточку. Вещичка хорошая, дорогая, мне наверняка пригодится. Не хочется ее еще больше кровушкой замарать.

Поднялся я с большим трудом, спина ужасно болела, губы успели распухнуть и превратиться в две лепешки.

— Хорошо, что он не знает, что и штаны мои из кожи ирвингов, а то и их бы заставил снять, — думал я, стягивая жилетку.

— Молодчинка, — улыбнулся во весь рот бандит, когда я закончил, — хороший мальчик. А теперь ты ответишь на несколько моих вопросиков. А то мне до жути интересненько, кто ты таков есть. Я тут у тебя в котомочке порылся, и мешочек нашел с кучей золотишка. Да такой кучей, что можно целый район в Столице прикупить. Откуда у такой падали как ты столько рыжиков?

— Меньше знаешь, крепче спишь, — огрызнулся я.

— Неееправильный ответ, — растягивая слова, проговорил лысый и врезал мне рукояткой меча под дых.

Не сказать, что я не попытался блокировать этот выпад, но инстинктивно начал движение левой рукой, что привело к невыносимой рези в спине и пропущенному удару.

— Я бы не волновался если б нашел пару золотых, — вещал он, в то время как я, согнувшись в три погибели, пытался выплюнуть легкие. — Да даже если б десяток обнаружил, не стал бы париться. Пришил бы тебя, да и концы в воду. Тем более что ты дружков моих ухайдокал. Не сказать, что я к ним шибко привязан был, но все равно неприятненько. Но рыжиков в твоем мешке столько, что я и считать-то до стольки не умею. И стремно мне, как бы хозяин этого богатства не начал на меня охоту. Тут я даже порадовался, когда узнал, что Федул не прикончил тебя, ибо пару вопросиков к тебе имеется.

— А ты не думал, что это мое личное золото? — прохрипел я, откашлявшись.

— Твое!? — ехидно переспросил лысый. — Рожа небритая, одежонка помятая, волосенки растрепанные. У такого как ты… один золотой — уже богатство невиданное. Скорее ты похож на курьера. Есть, конечно, вариант, что ты его тырснул где-то по глупости. Ну, нам спешить некуда, сейчас мы из тебя всю правду выбьем. Кто бы ты ни был.

С последними словами разбойник ударил меня в грудь ногой. Развернувшись боком, я блокировал удар правым предплечьем и тут же провел ответную атаку: правой ногой по корпусу. Мой противник легко отвел мою голень левой ладонью, и заехал мне в грудь, а затем сразу под подбородок рукояткой меча, который находился у него в другой руке, при этом он держал оружие обратным хватом, прижав лезвие к предплечью. И вдогонку скотина правел прямой выпад ногой, видимо, чтоб я окончательно понял, кто тут главный. От удара я отлетел на несколько шагов назад и врезался спиной в борт повозки. И только, схватившись за борт, смог удержаться на ногах.

— Достаточно, или тебя еще поучить? — усмехнулась лысая тварь.

— Хватит, — прошмакал я опухшими губами, изо рта потекла кровь. Говорить было чертовски больно, скорее всего, скотина сломал мне челюсть.

— Ну, тогда я жду подробнейшего рассказа. Мне, значится, до жути интересненько, откуда у такого лопушочка как ты, столько ноготочков?

— От лорда вампира, — еле слышно прошептал я.

— От кого, не понял? — наклонился ко мне лысый, — ну-ка повтори громче.

— От лорда вампира! — крикнул я и нанес удар мечом.

Около борта, присыпанные сеном, которым было покрыто все дно повозки, лежали парные мечи, прихваченные мной из схрона лорда вампира. Одним из них я и нанес удар по лысому бандиту. В связи с моим состоянием, удар вышел недостаточно быстрым. Лысый успел отклонить голову, и черный меч лишь слегка задел его щеку.

Я не стал останавливаться на достигнутом: затем последовал удар сверху. При этом я с трудом заставил свое левое предплечье отцепиться от борта двуколки. Мой противник без труда парировал этот выпад, подставив свой меч, и перешел в контратаку. Гад видел мое состояние и решил обойтись без изысков в технике. Он наносил простые, но быстрые и сильные удары. И через двадцать секунд я остался без меча и получил сильнейший удар ногой в грудь, а потом рукояткой меча в скулу. Мои ноги подкосились, и я рухнул на землю.

— Ах ты, падаль! — было последние, что я услышал от своего врага, прежде чем каблук его сапога отправил меня в нокаут.

Открыв правый глаз (левый от чего-то напрочь отказался открываться, веко будто чем-то приклеили), я в недоумении уставился на колесо перед моим лицом. Видно было достаточно плохо, судя по всему глаз заплыл и обзор пространства сократился до минимума.

— Какого… — попытался я выматериться, но из горла вырвался только едва различимый сип, при этом челюсть взорвалась такой жуткой болью, что охота к разговорам пропала мгновенно.

Оперевшись на правую руку, попытался подняться, но лишь плюхнулся назад на землю — боль в спине была просто адской и давала о себе знать при малейшем движении. Такое ощущение, что внутри меня появились какие-то маленькие диггеры, которые все время долбят левую лопатку отбойными молотками. А при попытке ею двигать, включают сотни буровых машин. Ко всему этому еще появились какие-то рези в груди — неужто вражина мне ребро сломал. Кстати, а где это он? Что-то не слышно ехидных замечаний, да и пинков не ощущаю. Что еще придумала эта скотина?

Полежал еще минутку, собираясь с силами. Затем, сцепив зубы, предпринял вторую попытку подъема. В качестве опоры я использовал колесо, а затем и борт двуколки. Не спеша аккуратно, стараясь лишний раз не тревожить поврежденные части тела, я все-таки встал на ноги. Кое-как удерживая свое тело в стоячем положении, я попытался определить, что с моим левым глазом, и почему он не открывается. После небольшого прощупывания глазной впадины и прилегающего пространства лица мне удалось выяснить, что глаз просто залило кровью из рассеченной брови. За время моей отключки кровь свернулась и высохла, что и мешало открыть глаз.

— Одним вопросом меньше, — подумал я, вытирая глазную впадину от запекшейся крови. Остался еще один: Где все-таки лысый? Сомневаюсь, что он ушел, оставив меня в живых. Не похож он был на того, кто оставляет свидетелей.

Заглянув в телегу, увидел раскиданные вещи, открытые сумки, все это было щедро выпачкано кровью пристреленного из «убойника» бандита, труп которого развалился ровно посередине повозки. Основная масса вещей лежала с противоположного от меня борта воза. Можно было предположить, что кто-то, стоя там, очень быстро копался в сумках, пытаясь что-то найти. Второй черный меч также был здесь. Подняв его, двинулся вокруг двуколки, держась одной рукой за ее борт.

Искомый лысый преступник обнаружился с другой стороны моего транспортного средства. Он сидел, прислонившись спиной к колесу повозки. Вид его был чертовски неприглядным: было видно, как ходят ходуном глазные яблоки под закрытыми веками, будто человек с огромной скоростью вращает зрачками. Губы у бандита были бледные и потрескавшиеся. Порезанная мной щека раздулась, словно лысый засунул за нее апельсин. Кожа вокруг пореза почернела. Рядом с раскрытой ладонью правой руки лежал мех с водой. Видимо ее он искал в такой спешке.

Без сомнения разбойник был еще жив и потенциально опасен для меня. Во всяком случае, до тех пор, пока солнце не скроется за горизонтом. Хотя и видно было, что состояние его не самое бодрое, но он ведь может прейти в себя. А боец из меня сейчас ох какой неважный. У меня было к этому человеку несколько вопросов. Возможно, эту банду на меня навел Армидон. Хотя вряд ли, ведь он думает, что я мертв. А может это был Корд? Ведь что я знаю об этом Корде? Да ничего. Почему же я ему так доверился? Помниться он говорил, как воздействовал на меня каким-то заклинанием доверия, когда подсаживался ко мне в таверне. А что ему мешало все время использовать это заклинание? Неужели эти молодцы привет от Корда? Нет, этого лысого непременно надо допросить. Вот только когда он очнется, и очнется ли вообще? В любом случае до ночи надо себя от него обезопасить.

На связывание этакого амбала у меня просто нет сил. Опираясь на черный меч, я шатаясь словно алкаш дошел до моих старых, нормальных клинков. Чтоб не нагибаться поддел один из них черным лезвием. И уже с обычным мечом вернулся к раненому бандиту. Чтоб он не был слишком шустрым перерезал ему сухожилия под коленками. Авось не истечет кровью до темна. Присел у колеса с другой стороны двуколки. Непослушными руками перезарядил «убойник», который валялся тут неподалеку, благо и болты были рядом. Положил его под правую руку, спрятав за колесо от лишних глаз, и с чувством выполненного долга смежил веки. То, что тут кто-то появиться, меня не беспокоило, меня уже ничего не беспокоило — просто хотелось немножко покоя и отвлечься от боли.

 

Глава 7

Проснулся от дикого зуда по всему телу — явный признак регенерации. Открыл глаза: так и есть — солнце зашло, и на мир опустилась благословенная для меня тьма. Посидел еще с часик, ожидая, когда процесс восстановления завершится полностью.

Первым делом направился к бандиту. Лысый находился в том же состоянии, в котором я его оставил. Затем обошел все вокруг и собрал свои вещи в повозку. По всей видимости, за все это время по дороге никто не проехал. Иначе, наверняка, либо что-то умыкнули, либо тут уже народу было бы море. Не зря эти бандиты тут себя так фривольно чувствовали. Дорога, видимо, не пользуется особой популярностью.

Я повесил свои мечи за спину, рассовал по чехлам метательные ножи, прикрепил на свои места кинжал с арбалетом. Остальные вещи я аккуратно разложил в возу, а затем вернулся к подранку. Для начала я обыскал его со всей тщательностью. Кроме своего золота я нашел: что-то вроде шила в рукаве, два метательных ножа сзади на поясе, и несколько серебряных монет, припрятанных в сапоге. Но самой интересной находкой оказался медальон, висевший на шеи грабителя. На серебряном кружке каким-то искусным мастером были выгравированы перекрещенные меч и рука с зажатым кулаком, согнутая в локте. Этот кулон явно что-то означает и при случае надо выяснить что. Я снял медальон и засунул его себе в поясной мешочек.

— Что ж с тобой делать!? — в задумчивости проговорил я, склонившись над разбойником.

— И что с тобой произошло? — только я задал себе этот вопрос, как в голову тут же откуда-то пришел ответ.

Мечи — вот причина состояния лысого. Оружие из черного металла, выкованное в кузницах нижнего мира. Этим оружием демоны сражаются между собой. Оно создано для демонов, и чтоб убивать демонов. Нанесенные подобными клинками раны чрезвычайно медленно заживают даже у лордов вампиров. А о человеке и говорить нечего. Малейшая царапина приводит к полному упадку сил в течении нескольких десятков секунд и длительной болезни, которая может продлиться несколько недель. При условии, что за лечение не возьмется маг. И даже в этом случае нельзя дать гарантии, что человек поправиться быстро. В случае же более серьезных ранений или массовости царапин болезнь чаще всего оканчивается смертью раненного. Не зря клинки из черного металла были настолько редким явлением. Вампиры делали все, чтоб это оружие не попало в руки людей. Они уничтожали целые деревни, а иногда и города ради одного, единственного ножа из черного металла. Слишком они были опасны для лордов вампиров в руках охотников за демонами и не только для вампиров, но и для любого существа из нижнего мира. И из-за этого в последствие черное оружие приобрело славу проклятого. К обладателю подобного клинка обязательно придет вскоре смерть — так говорила людская молва. И любой, к кому случайным образом попал черный клинок, пытался как можно скорее от него избавиться. Но, конечно, вампиры не могли отследить каждый меч, каждый топор или копье, кое-что оставалась у представителей рода людского, но все это оседало на оружейных складах Алого Ордена — главного врага рода вампирского.

Ну, и что мне делать с этим овощем? Он не придет в сознание еще как минимум неделю. Я стоял, с задумчивым видом взирая сверху вниз на тело лысого. Повинуясь какому-то наитию, присел на корточки, раздвинул двумя пальцами веки бандита. Зрачки под ними метались из стороны в сторону. Я направил свой взгляд в глаза раненого, пытаясь поймать постоянно двигающие зрачки. Через несколько секунд мне это удалось. Постоянно расширяющиеся и сужающиеся черные точки, окруженные коричневой радужной оболочкой, остановились и наши взгляды встретились. Я чувствовал каждый лейкоцит в крови лысого, чувствовал каждое кровеносное тельце. И я мог управлять потоками его крови.

Для восстановления организм раненного блокировал его сознание, и пустил всю кровь на поддержание жизненного цикла. Лейкоциты упорно боролись с инородными тельцами, принесенными в кровь с кончика клинка, выкованного в нижнем мире. Перенаправление потока непременно приведет к скорой смерти человека. Ну и черт с ним, не нужен он мне живым в любом случае. Я направил кровеносный поток в мозг и отвел глаза. Из горла подранка вырвался кашель вместе с небольшими комками крови, и его взгляд обрел осмысленность.

— Ах ты, падаль, что с моими ногами?! — прохрипел он, попытавшись подняться и тут же рухнув обратно, — ты что со мной сделал, выкидыш нижнего мира!?

— Я тебя убил, — проговорил я, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Что ты мелишь, падаль!? — я с усмешкой наблюдал, как мой пленник тщетно пытается нащупать шило в рукаве.

— Все очень просто, лысое ничтожество. Ты умираешь, жить тебе осталось не больше пары часов, а то и того меньше. И у тебя есть выбор: либо ты отвечаешь на все мои вопросы максимально подробно и честно, и тогда ты умрешь быстро и безболезненно, либо ерепенишься, изображаешь из себя гордеца и героя, и тогда чрез полчаса ты будешь умолять меня о смерти. Выбирать тебе. Хочу заметить, что ответы на свои вопросы я все равно получу.

— Да пошел ты, тварь! — плюнул в мою сторону разбойник.

— Неееправельный ответ, — попытался я скопировать интонацию и голос лысого.

Я схватил грабителя за горло, для эффекта выпустив когти. Ненамного, только чтоб они слегка прокололи кожу на шеи гада. Приблизился к нему настолько, что наши глаза находились не больше десяти сантиметров друг от друга. Ощутил, как внутри меня просыпается зверь и вглядывается через мои зрачки в душу лысого преступника, находя там самые потаенные страхи и выпуская их наружу все сразу.

— Ты мне все расскажешь, — даже мой голос изменился. Слова я произносил резко, как бы выплевывая каждое сквозь сжатые от ярости зубы.

— Я, я, я, расскажу, — прохрипел мой пленник. Он даже не пытался отбиваться — настолько был напуган.

— Ну, тогда расскажи мне сначала про этот медальон, — загнав зверя внутрь, я отдвинулся, вынул из мешочка серебряный кругляшь и поболтал им перед носом лысого.

— Что ж ты за тварь такая? — разбойник нащупал мех с водой, лежащий на земле, и трясущейся рукой поднес его ко рту.

— Это знак того, что я учувствую в подпольных боях в Столице. Как бы пропуск на турнир, — оторвавшись от меха, проговорил бандит.

— Хм…, то есть любой с этим медальоном может участвовать в боях?

— Ага. Только кому надо рисковать собственной шкуркой? Только таким как я, тем, у кого другого выхода нет.

— Бедняга, сейчас расплачусь? — самым жалобным тоном проговорил я. — А ну говори, курва, кто тебя навел на меня!? — резко повысив тон, выкрикнул в лицо лысому, для верности немного выпустив зверя.

— Никто, — сглотнув, ответил он. — Я подсмотрел, как ты расплачиваешься с костоправом, и решил пощипать богатенького лопуха.

— А ты мне не врешь? — внимательно глядя в глаза лысого, с шипением в голосе поинтересовался я.

— Падалью буду, все так и было, — зачастил насмерть перепуганный бандит. — А потом этих, что ты убил, подговорил со мной пойти. Они частенько на здешних дорогах озоровали.

— Ладно, ладно, верю, — отодвинулся я от испуганного лица разбойника.

Выходит, это просто грабители решили дармовых деньжат поиметь. Моя паранойя оказалась беспочвенной. Но лучше уж перебзде… то есть перебдеть. Теперь надо что-то решать с моим пленником. Жажда требовала свою порцию добычи, но еще не настолько, чтоб управлять мной, лучше потерпеть еще недельку другую, иначе можно пристраститься, а этого допускать никак нельзя.

Загнав жажду поглубже, чтоб не мешала, подошел к испуганному человеку. Поймал его затравленный взгляд и приказал потоку крови выйти наружу. Лысый крякнул, потом кашлянул и из его рта, ушей и носа хлынула рубиновая жидкость. Разбойник начал содрогаться в конвульсиях и не прошло и полминуты, как все было кончено.

Я заинтересованно взирал на залитое кровью тело. Интересную способность я приобрел, тут только надо встретиться взглядом с человеком, и тот уже считай покойник. Мой рот оскалился в хищной ухмылке — перспективы использования данной способности были огромными.

Я направился к повозке, которую недавно ремонтировали неудавшиеся грабители. Отвязав их быка (в отличие от моего, он не был обучен стоять на месте, пока его не пнут), перегнал телегу на место схватки. Поставил транспортное средство людей с большой дороги на место своей двуколки. Перестелил залитое кровью сено из моей повозки в телегу грабителей, а из их в свою. Положил в повозку разбойников Труп пристреленного бородача, и разложил вокруг воза тела других убитых. В одну руку лысого вложил арбалет, который нашел в телеге работников ножа и топора, в другую кинжал. Конечно, картина получалась притянутой за уши. Но кто в этой глуши будет с этим разбираться? Наверняка, ведь местные догадывались о деятельности этих супчиков, так что никто не должен удивиться, что хлопчики доигрались.

Брать с этих оборванцев было нечего. Единственная вещь, которая была мне интересна — это медальон лысого. Этим трофеем я и ограничился. Оглядев еще раз место стычки, схватил за повод своего быка и двинулся в сторону Столицы. Бычки эти отличались одной особенностью — ночью сами ни в какую не хотели двигаться и только очень сильный человек мог заставить их сделать хоть шаг. Приходилось буквально тащить за собой упрямое животное. Но лучше уж протащить его, чем ночевать возле трупов. Я тянул быка часа три, и с каждой минутой тварь двигалась все более неохотно. В конце концов, даже вампирские силы подошли к концу. Задав зерна своему питомцу, я завалился отдыхать.

Следующее полдня провел в постирушках. Остановившись у ближайшей реки, я отмывал свою двуколку и отстирывал одежду и вещи. Да и сам заодно искупался, побрился, да и вообще привел себя в порядок. Вода была еще довольно холодная, но делать нечего. До города оставалось не больше пяти дней, следует выглядеть цивилизованно. Остался последний, решающий рывок и можно будет отдохнуть, даже наверно в небольшой запой уйти.

Пять дней пролетели, как один. Наконец-то я ехал как нормальный человек: на ночлег останавливался в тавернах, ел горячую пищу, спал на нормальных кроватях. Никто до меня не докапывался и вообще двигался я без приключений. А к вечеру пятого дня, наконец, выехал к стенам Столицы. А еще через час повозка уже стояла возле моего дома, а я заходил в двери.