{319} В Детгиз.
Январь 1947 г. Москва.
В Детиздат.
В свое время я говорил с А. Т. Кононовым и.
К. Ф. Пискуновым. Мы говорили о том, что желательно было бы написать книгу, нужную детям и поэтому пригодную для издания ее Детским издательством. Тема для написания такой книги у меня есть, я ее задумал давно, и я начал писать эту книгу. Называется она.
«Путешеств[ие] в чел[овечест]во» (название пока условное). Если кратко объяснить, в чем идея и тема этой книги, то можно сказать приблизительно следующее (в сущности же, никакая тема не поддается более краткому изложению, чем ее возможно изложить в книге). Изображается с детства человек, воспитываемый сначала матерью, а позже, после смерти матери, одним зрелым большевиком. Дается история образования его души.
Человек вырастает; у него есть одна душевная, личная особенность: он не может жить собою и для себя, но может существовать за другого с тем, чтобы этот другой получил возможность жить тою высшей, лучшей жизнью, какой он желает жить (у каждого есть это желание), – и наш герой предоставляет, как может, эту высшую жизнь другому человеку, а на себя берет его обычную судьбу.
И так идет, проходит череда образов людей нашего времени, людей труда и народа, чей подвиг берет на себя наш герой, освобождая их для высшего дела, которое они желают. Сам же наш герой временно существует воспринятой им чужой судьбой, это дает ему смысл существования, затем он переходит к следующему человеку. Это движение, подвиг совести, совершается от трудного к труднейшему – все более и все далее в глубину нашего народа, в направлении к основам нового человеческого мира, где живут великие труженики, сохраняющие и созидающие всё, что есть, и всё, что будет.
И наш герой, таким образом «путешествующий» в человечестве, меняется, преображается в сторону высокого совершенства. Наконец он встречает такого великого труженика и подвижника народа, судьбу которого он уже не может [взять] себе, – он лишь может стать с ним в ряд, в помощь ему – и здесь открывается вся мощь его души и личности, дотоле лишь постепенно как бы приобретаемая от других, в среде народа, внутри которого он двигался.
Таково внешнее очертание этой повести. Я понимаю, что оно, м[ожет] б[ыть], даже малопонятное, но изложить ее иначе я не умею.
Как я сказал уже, я начал работать над повестью.
Я бы, возможно, уже закончил ее теперь. Однако крайне неблагоприятные обстоятельства, от меня не зависящие, всё чаще и чаще заставляют меня прерывать эту свою работу и даже вовсе ее откладывать. Если бы я имел возможность непрерывно работать над рукописью, я бы смог ее закончить через пять месяцев. Объем работы – около 15 а. л..
Печатается по черновому автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 28, л. 15–16. Поверх письма и на его полях детские каракули и записи к повести «Дар жизни».
Датируется условно – по содержанию письма.
Детское государственное издательство (сокращенно – Детгиз) создано в 1933 г. на базе детского сектора издательства «Молодая гвардия» и школьного сектора Государственного издательства художественной литературы. Платонов начал сотрудничать с Детгизом в конце 1930-х гг. (издание рассказа «Июльская гроза» 1940 и 1941 гг.); здесь же в 1946 г. выходит сборник рассказов «Солдатское сердце», в 1947 г. – «Башкирские народные сказки», сказка «Финист – Ясный сокол», готовится к изданию книга русских народных сказок.
{320} А. А. Фадееву.
Январь-февраль 1947 г. Москва.
А. А.
Прошу Вас из сборника рассказов «Вся жизнь», который находится у Вас, исключить рассказ «Семья Иванова», а остальные рукописи прочитать и с Вашим указанием направить в «Советский писатель» тов. Ярцеву. При этом я прошу Вас, хотя и знаю Вашу занятость, прочитать рукопись скорее, потому что для дальнейшей работы мне необходимы средства к существованию.
Еще я подготовил сборник избранных рассказов, – о чем я говорил с Вами по телефону некоторое время назад, – и прошу Вашего согласия просмотреть этот сборник; иначе я не знаю, как поступить.
И третье дело, с которым я обращаюсь к Вам уже не как к писателю и руководителю Союза, а как к депутату Верховного Совета, состоит в просьбе прочитать прилагаемую статью-предложение о страховании урожая от недород. Я обращался с этим делом к другим лицам, но безрезультатно. Моя настойчивость в этом деле, заставляющая обратиться к Вам, объясняется тем, что я неколебимо убежден в огромном государственном значении страхования урожая от недорода.
Впервые: Воспоминания. С. 464. Публикация Л. Шубина. Печатается по черновому автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 117, л. 1.
Датируется условно – по содержанию письма.
{321} В. Ф. Бокову.
7 февраля 1947 г. Москва.
Здравствуй, дорогой мой Виктор!
Прошу простить меня, что я давно тебе не писал. Дело не в том, что я болею и что у меня разные неприятности, – дело в том, что все равно написать можно было бы… Пусть Бог меня простит и ты прости. Итак, через 6–7 месяцев мы уже наверняка увидимся. Я буду рад тебе, и хотя я уже пожилой человек, но во мне, как и во всяком человеке, есть что-то неподвижно-постоянное, простое, счастливое и юное. Это во мне еще живо, и это чувство обращается к тебе. А пережить пришлось столько, что от сердца отваливались целые окоченелые, мертвые куски.
У нас растет дочка, которую я люблю не только отцовской любовью, но и человеческой, – ты увидишь, какое это существо… Будь здоров, приезжай, целую тебя.
Андрей.
Москва, 7/II 47. Спасибо за письма и за стихи.
[Приписка на полях] Привет от М. А. и от Маши.
Впервые: Творчество, 1995. С. 199. Публикация В. А. Шошина. Печатается по автографу: ИРЛИ, ф. 768, л. 3. Почтовая карточка.
{322} К. Я. Шах-Азизову.
Февраль 1947 г. Москва.
Директору ЦДТ, заслуженному деятелю искусств тов. Шах-Азизову.
Я получил Ваше письмо от 5/II т[екущего] г[ода]. В ответ на него я должен сначала сообщить Вам, каковы были в действительности мои отношения к руководимому Вами театру. По предложению театра – в лице А. И. Маграчева я согласился написать пьесу для Дет[ского] театра и написал краткую заявку; затем был заключен договор. Это было весной 1946 г., а пьесу я должен был представить осенью 1946 г. Летом я работал над пьесой. Известное постановление ЦК Партии заставило меня посмотреть на свою работу более строго и ответственно. Я увидел, что рассматриваемая мною тема пьесы, принятая театром в форме заявки, не соответствует новым задачам драматургии. Я решил, чтобы не допустить ошибки, переменить тему, именно – писать новую пьесу на новую тему. Я об этом заявил А. И. Маграчеву; причем разговор шел о двух темах – одна из них (в форме второй заявки) была передана театру, другая тема – юный Пушкин (в связи с тем, что в 1949 г. исполняется 150 лет со дня рождения поэта). Итак, вторая тема – заявка – была передана театру, тема о юном Пушкине была лишь обсуждена устно. Затем мне было сказано, устно правда, что вторая тема моя принята, новый срок для представления пьесы – 10/IV-1947 г., и я начал работать.
Еще с прошлого года я подготовил материал для пьесы о юном Пушкине, надеюсь, что я буду работать и над этой пьесой.
Затем прошло время, и я получаю Ваше письмо, согласно которому со мной порываются отношения и мне предлагается возвратить аванс. Я понимаю причины, вызвавшие письмо театра и такое отношение ко мне, и должен здесь заявить Вам, что мое теперешнее материальное положение таково, что я совершенно не в состоянии возвратить аванс в скором времени. В ближайшие десять дней я сумею Вам сообщить определенный срок, когда я смогу это сделать.
В заключение я бы хотел Вас попросить обсудить мое предложение о написании пьесы о юном Пушкине.
Хотя я не надеюсь на успех моего предложения, все же я должен его сделать.
Впервые: Воспоминания. С. 480.
Печатается по черновому автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 28, л. 4–4 об.
Шах-Азизов Константин Язонович (1903–1977) – театральный деятель, в 1933–1945 гг. – директор и художественный руководитель Тбилисского русского театра им. Грибоедова, с 1946 г. – директор Московского театра юных зрителей.
{323} А. А. Фадееву.
4 марта 1947 г. Москва.
Александр Александрович!
В двух письмах, которые я написал прежде, я просил Вас принять меня, чтобы иметь возможность поговорить с Вами.
В этом третьем письме я снова обращаюсь к Вам с тою же просьбой – дать мне возможность увидеться с Вами, чтобы сообщить о своей работе. Есть вещи, которые никто, помимо Вас, не может решить.
С тов. приветом Андр. Платонов. 4/III 1947 г.
Тел[ефон] K 19663.
Впервые: Страна философов, 2000. С. 830. Публикация В. Перхина. Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 860, л. 70.
Резолюция Фадеева на письме адресована Л. Субоцкому, которому в ноябре 1946 г. была передана из издательства книга «Вся жизнь»: «Мы договорились с тобой встретиться и решить этот вопрос. Давай встретимся во вторник (29/IV) в 4 ч. дня в ССП и куданибудь спрячемся, чтобы посмотреть [1 слово нрзб]». Остается неизвестным, читал ли Фадеев книгу «Вся жизнь», о чем его просил Платонов. Критик Л. Субоцкий книгу Платонова прочитал внимательно еще в феврале 1946 г. и написал в целом положительную рецензию, некоторые оценки Платонова выполнены с нескрываемым восхищением: «В жанре психологического рассказа А. Платонов не имеет соперников в нашей литературе – его рассказы отличаются высоким уровнем формального мастерства, глубиной и проникновенностью трактовки темы, детальной разработанностью душевных движений. В рассказах Платонова, в его художественном методе всегда живет ощущение неповторимого своеобразия человеческой личности; писатель внимательно, уважительно, проникновенно присматривается к миру мыслей и чувств маленьких и взрослых людей, всегда находит в нем достойное удивления и восхищения и всегда готов радоваться светлому, хорошему, трогательному, скрывающемуся в этом мире». Субоцкий рекомендовал отказаться при публикации книги от двух рассказов – «Юшки» и «Семьи Иванова»: «Что же касается рассказа «Семья Иванова», то рассказ этот, сильно и талантливо написанный, несмотря на так называемый «благополучный конец», производит крайне пессимистическое впечатление, организует сознание читателя не в том направлении, на которое, видимо, рассчитывал автор. По сути дела, это рассказ о крахе и развале семьи фронтовика с явно выраженной идеей неведомости «враждебных сил» мира, разделяющих людей, несмотря на их любовь друг к другу». В 1947 г. подобных оговорок у Субоцкого уже не было: «Главная причина жестокого поражения, которое потерпел Андрей Платонов в его попытке коснуться важной моральной проблемы, состоит в том, что он совершенно оторвал весь сюжет своего рассказа от конкретной жизни нашей страны. […] Как будто бы нарочито, по какому-то беспощадному умыслу, создает писатель эту атмосферу полной изолированности семьи Иванова от всего окружающего.
[…] В рассказе содержится открытая, с предельной ясностью выраженная моральная санкция на анархизм и распущенность во взаимоотношениях полов. […] Рассказ зовет к всепрощению, образ сержанта Иванова отталкивает читателя вопиющей аморальностью…» и т. п. (Субоцкий Л. Заметки о прозе 1946 года // Новый мир. 1947. № 3. С. 151); «Останавливаясь на клеветническом рассказе А. Платонова «Семья Иванова», докладчик отмечает, что этот рассказ переносит нас в душный мирок, абсолютно оторванный от подлинной жизни нашей страны. Философия рассказа в том, что человек – слабое, грешное животное. Общественная мораль в рассказе не находит никакого выражения» (ЛГ. 1947. 22 февраля. С. 4. Доклад Субоцкого на научной сессии, организованной Союзом писателей и ИМЛИ и посвященной советской литературе 1946 г.).
{324} Л. М. Субоцкому.
12 марта 1947 г. Москва.
Уважаемый Лев Матвеевич!
При этом посылаю Вам сборник избранных рассказов – с просьбой ознакомиться с ним и, если Вы найдете нужным, направить рукопись с Вашим заключением в изд[ательст]во «Советский писатель».
В декабре пр[ошлого] года я говорил с А. А. Фадеевым об этой книжке. А. А. Фадеев сказал мне, чтобы я собрал несколько рассказов, которые являются относительно лучшими, и передал бы их в Союз для рассмотрения – с тем чтобы затем их можно было передать в издательство. Все рассказы, которые собраны в сборнике, печатались, кроме одного – «На земляных работах».
С тов. приветом Андр. Платонов. 12/III 1947 г.
Тел[ефон] К 19663.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 42, л. 1. Субоцкий Лев Матвеевич (1900–1959) – литературный чиновник, стоял у истоков создания Союза писателей (секретарь оргкомитета.
ССП), в 1935 г. – заведующий отделом литературы и искусства газеты «Правда», член редколлегии (1931–1935) и ответственный редактор «Литературной газеты»; в 1946–1948 гг. – секретарь правления ССП, правая рука Фадеева.
{325} А. А. Фадееву.
25 мая 1947 г. Москва.
Александр Александрович!
У Вас находятся на прочтении две мои книжки (рукописи): «Вся жизнь» (присланная из «Советского писателя») и «Избранные рассказы» (их читал т. Субоцкий).
Понимая, что у Вас очень много работы и мало времени, прошу Вас все же просмотреть эти рукописи и дать по ним свое суждение, т[ак] к[ак] иначе судьба их не может решиться. А для меня очень важно, чтобы Ваше решение по этим рукописям помогло мне жить и работать дальше.
Настойчивость, с которой я обращаюсь к Вам, объясняется моим тяжелым положением и необходимостью лечиться. Я понимаю, что я сам виноват в своем положении, но не из одного рассказа состояла моя жизнь и работа и не из ошибок будет состоять моя будущая работа.
Искренне уважающий Вас Андрей Платонов.
25/v 47 г.
Тел[ефон] К 19663.
Впервые: Страна философов, 2000. С. 831. Публикация В. Перхина. Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 860, л. 69.
{326} М. А. Шолохову.
20 ноября 1947 г. Москва.
Дорогой Михаил!
Благодарю тебя, что ты нашел время и прочитал три сказки. Теперь нужно твое мнение сообщить в Детиздат. Как это сделать? Можно написать по нескольку слов на каждой рукописи, можно одну записку, что, дескать, сказки подходящие, – и эту записку или рукописи с твоим заключением направить в Детиздат. Из Детиздата можно вызвать курьера (тел[ефон] К 18905).
Можно, наконец, все это дело направить мне. Для меня это жизненно важно.
У меня есть несколько вопросов к тебе. Если бы удалось их решить, я бы, может быть, встал на ноги и избавился от своей болезни. Вопросы эти простые, но для меня, для моих сил, неразрешимые. Изложить их в письме долго и трудно. А увидеться с тобой нет возможности, как я ни желаю этого.
Один из вопросов – и самый главный – это организация дела издания русского эпоса. Ты сам понимаешь, что это значит. Оно имеет общенациональное значение.
Без тебя мы этого дела не вытянем, с тобою оно пошло бы легко.
Я пишу тебе это письмо потому, что мне уже совестно тебе звонить и внезапно отрывать от работы. Я тебя ожидал вчера весь день, но, видно, у тебя совсем нет времени.
С приветом Андр. Платонов. 20/ XI 47 г.
Тел[ефон] К 19663.
Адрес: Москва, Тверской бульв[ар], 25, кв. 27.
Впервые: Шолохов М. А. Собр. соч.: в 9 т. Т. 9. М., 2002. С. 365 (в сокращении). Публикация В. Васильева; Страна философов, 2003. С. 965. Публикация Н. Корниенко.
Печатается по автографу: ГЗМШ. Кп – 8680/34.
Шолохов Михаил Александрович (1905–1984) – писатель. О дружеских отношениях Платонова и Шолохова вспоминали их современники (В. Боков, Л. Гумилевский, С. Липкин, Е. Таратута, В. Шкловский, А. Бек и др.); о встречах Платонова с Шолоховым в 1930-е гг., во время его приезда из Вешенской в Москву, постоянно сообщали информаторы НКВД (см.: Андрей Платонов в документах ОГПУ. С. 863–865).
{327} К. Я. Шах-Азизову.
Сентябрь-октябрь 1947 г., Москва.
Директору ЦДТ.
В свое время театр со мною заключил договор на пьесу. Затем тема пьесы по разным причинам несколько раз менялась, вследствие чего я дважды начинал писать две разные пьесы и оставлял их, чтобы в конце концов остановиться на теме «Юный Пушкин» («В садах Лицея»), к работе над которой я теперь приступаю.
Работа над пьесой о юном Пушкине потребовала, само собой разумеется, нескольких месяцев подготовки, т. е. отыскания и изучения всех материалов, относящихся к теме.
Все эти обстоятельства, равно как и то, что я сейчас нахожусь в крайней нужде, позволяют мне обратиться к Вам с просьбой о пересмотре моего договора с театром, – с тем, чтобы я в результате этого пересмотра мог дополнительно получить деньги. Это даст мне возможность более быстро и спокойно закончить работу над пьесой «Юный Пушкин».
Впервые: Воспоминания. С. 480.
Печатается по черновому автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 28, л. 6–7.
{328} А. А. Фадееву.
30 декабря 1947 г. Москва.
Александр Александрович!
Для меня создалось такое положение, что я должен обратиться к Вам. Дело в том, что я могу надеяться на опубликование какого-либо своего произведения, большого или малого, лишь в том случае, если оно просмотрено Вами и по нему есть Ваше суждение. Мне известно, что Вы очень заняты, но у меня нет другого выхода. Я бы просил Вас вызвать меня и выслушать. Пока же прошу ответить – могу ли я передать Вам рукопись книжки (рассказы, которые я подберу), с тем, чтобы, в случае Вашего одобрения, направить затем рукопись в «Советский писатель». Я подберу вещи, подходящие и полезные с моей точки зрения. Кроме того, это – дало бы мне возможность дальнейшей работы над большими рукописями, которые замедляются в своем завершении от неблагоприятных обстоятельств.
С приветом Андр. Платонов. 30/XII 1947 г.
Тел[ефон] К 19663.
Впервые: Страна философов, 2000. С. 832. Публикация В. Перхина. Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 631, оп. 15, ед. хр. 954, л. 1.
Визы Фадеева на письме для заведующего секретариатом правления ССП: «т. Зеленской. Попросите сборник рассказов у Платонова для меня. {Подпись} И вызовите его в среду на будущей неделе к 5 ч. дня. А. Ф. 9/I».
{329} М. А. Платоновой.
Декабрь 1947 г. Москва.
Дорогая Муся!
Состояние мое прежнее. t веч[ером] 37,5. Равич был. Будут давать какой-то препарат «Щ», я буду, конечно, его принимать. Заходи завтра – поговорим.
Что же это с Машей? Надо проследить. Может быть, нужен врач? Береги ее.
Целую ее и тебя. Привет.
Спокойной ночи. Положи ей теплый компрессик и маленького лягушонка на живот (поймай во дворе).
Твой Андрей.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 30, л. 1. Датируется условно – концом 1947 г.
{330} М. А. Платоновой.
Декабрь 1947 г. Москва.
Муся!
1. Позвони Зин[аиде] Ник[олаевне] в «Нов[ый] мир»; если очерк «Юность строителя» у них не пойдет, тогда возьми рукопись обратно. И затем позвони (тел[ефон] есть) в журнал «Смену», [позови –?] тов. Львова и скажи, что есть, дескать, рукопись, пусть, если она им нужна, пришлют курьера, поскольку Платонов в больнице.
2. Если З. М. Андреева (или другая) согласна на вторую сказку, то перепечатай на машинке «Иван Бесталанный и Елена Премудрая» (пусть печатает Дарья Ник[олаевна]) – и тогда дай на радио.
3. Справься у Мих[аила] Ал[ексан]р[овича] о моем письме к нему.
4. Поцелуй Машу.
5. Позвони Ирине Владимировне. Скажи ей, что я бы очень хотел, чтобы те две сказки («Морока» и «Иван Бесталанный»), которые я переработал в свое время, были все же изданы отдельно, как было прежде решено, пока я сбит с ног болезнью и не могу закончить большого. Так и скажи ей.
[…] Нам кажется, что А. П. Платонов взял отдельные, частные и не ведущие черты героев русского эпоса и показал их как черты характерные, т. е. частное показал как общее. Таким образом заслонилась основная тенденция русской сказки: активно-творческое отношение народа к жизни. […] Иван-дурак совершает подвиги, выполняет трудные задачи, достигает цели, побеждает всё и всех именно потому, что он воплощает в себе творческое, активное начало, а не благодаря пассивному прекраснодушию. […] Нам думается, что сказка много бы выиграла в смысле подлинности идейной сущности народнопоэтического творчества, если бы герой, наряду со всеми его прекрасными душевными качествами, обладал бы главной, ведущей, наиболее характерной чертой всех героев народного творчества – активностью, действенностью, умением побеждать препятствия» (Отзыв Н. Рыбаковой // ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 66, л. 1–4).].
6. Ура! А.
Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 30, л. 3–4. Датируется условно – по содержанию письма.