Для черноморцев освобождение Крыма являлось знаковым событием. Чисто психологически вместе с освобождением Одессы и Николаева это означало как бы восстановление предвоенного статус-кво на театре. Правда, нужно было еще вернуть устье Дуная. Также впереди лежала страна Румыния, в то время стоявшая в восприятии советских людей в одном ряду с гитлеровской Германией. Именно в Северной Румынии в апреле 1944 г. Красная Армия впервые перешла государственную границу Советского Союза.
Однако что будет после полного освобождения советской земли — никто толком не знал. Но ни у кого из черноморцев, от матроса и до адмирала, не возникало сомнений в том, что впереди предстоят кровопролитные бои в Румынии. Как это будет называться — освобождение румынского народа от «профашистской клики Антонеску» или добивание «румынского звереныша» в его логове — суть дела не меняла. Другое дело — какие роль и место займет Черноморский флот в предстоящих военных действиях на румынской территории?
Военный совет флота прекрасно понимал, что наступил благоприятнейший момент для своего рода «реабилитации» за все поражения и промахи предшествующих трех лет войны. А этого, естественно, очень хотелось — в том числе и лично Ф.С. Октябрьскому, имя которого волей-неволей ассоциировалось и с падением Севастополя, и с неуспешной морской десантной операцией в Южную Озерейку, за что его и освободили от занимаемой должности.
Да, были и блестяще выполненная эвакуация Одессы, и относительно успешная Феодосийско-Керченская операция — но, к сожалению, они как бы затушевывались общим трагическим развитием событий на приморских направлениях южного фланга советско-германского фронта. Теперь же появился шанс вписать яркие победные страницы в хронику Великой Отечественной войны на Черном море. Тем более что начало как бы уже было положено. По итогам «операции Черноморского флота на коммуникациях крымской группировки противника» подводники записали на свой счет 23 цели (в том числе 10 транспортов), катерники — 38 (12), летчики — 147 (53), то есть всего 208 судов и кораблей общим водоизмещением 238 тыс. т.
С завершением Крымской наступательной операции на причерноморском фронте наступила оперативная пауза. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов начали подготовку к «седьмому сталинскому удару», первым этапом которого должна стать Ясско-Кишиневская наступательная операция. К тому времени германо-румынский флот ушел туда, откуда пришел — в порты Румынии и частично Болгарии. Это в значительной степени изменило картину операционной зоны Черноморского флота. Резко уменьшилась интенсивность морских перевозок противника вдоль румынского побережья. Отчасти это являлось следствием сокращения товарооборота между Германией, с одной стороны, и Турцией с Болгарией — с другой. Прибрежная морская коммуникация между Босфором и устьем Дуная потеряла свое стратегическое значение еще в 1943 г. Тогда в связи с выходом Италии из войны прекратились рейсы итальянских танкеров в Румынию, а поставки нефти в Германию с самого начала шли по железной дороге и частично по Дунаю с бункеровкой речных танкеров в Джурджу. После ухода из Одессы и Севастополя морской путь вдоль румыно-болгарского побережья превратился в каботажный. Надводные корабли противника активности не проявляли. Реальную опасность на Черном море для советского флота, военного и гражданского, представляли шесть германских подводных лодок и мины.
По мере освобождения от оккупантов черноморского побережья и расширения операционной зоны флота стали формировать новые военно-морские базы. К началу 1944 г. Черноморский флот располагал четырьмя ВМБ: Главной в Поти, Туапсинской, Новороссийской и Керченской. Номинально еще существовали Очаковская и Одесская военно-морские базы, боевая деятельность которых фактически началась позднее.
25 февраля 1944 г. нарком ВМФ подписал приказ о воссоздании Севастопольской военно-морской базы. К 15 апреля ее формирование завершили, а 10 мая командир базы с оперативной группой прибыл в Севастополь. 3 октября 1944 г. Севастополь вновь стал Главной базой флота, в связи с чем бывшую Главную базу (Поти) переименовали в Потийскую ВМБ.
В Главную базу Севастополь в течение 1944 г. постепенно перебазировали 1-й, 2-й и 9-й дивизионы сторожевых катеров (всего 34 малых охотника), 10-й и 12-й дивизионы катерных тральщиков (всего 11 единиц) и плавучую мастерскую «Металлист». В Главной базе создали ОВР, включавший шесть ОХР — Севастополь, Феодосия, Ялта, Балаклава, Евпатория и Ак-Мечеть.
Приказ о формировании Одесской и Очаковской ВМБ командующий флотом подписал еще 6 ноября 1943 г. Выполнение этого приказа возлагалось на командование Туапсинской военно-морской базы. В Одессу оперативная группа штаба Одесской военно-морской базы во главе с ее командиром прибыла 13 апреля 1944 г. Командир Очаковской военно-морской базы с группой офицеров прибыл к 1 декабря 1943 г. в Скадовск, а в апреле 1944 г., после освобождения Очакова, основные части базы передислоцировались туда. 8 мая 1944 г. приказом наркома ВМФ штаб базы перевели в Николаев, а саму базу переименовали в Николаевскую. 15 августа 1944 г. на основании приказа наркома ВМФ Николаевская база расформирована, а на ее основе создан ОВР Днепро-Бугского лимана, вошедший в состав Одесской военно-морской базы.
В конце июля 1944 г. приказом наркома ВМФ расформировали Керченскую и Туапсинскую военно-морские базы, на основе которых созданы Туапсинский ОВР, а также ОВР Керченского пролива и Азовского моря. Вновь созданные соединения ОВР включили в состав Новороссийской военно-морской базы.
Таким образом, по мере расширения операционной зоны Черноморского флота основные силы флота передислоцировались на Запад и использовались для поддержания благоприятного оперативного режима, необходимого для действий легких сил и подводных лодок на фланге наступающих войск Красной Армии.
Основным содержанием повседневной боевой деятельности флота в 1944 г. стала борьба с минной опасностью. Эта борьба обеспечивалась системой дозорной службы и организацией противолодочной обороны. В течение 1944 г. минная опасность на театре непрерывно возрастала и во второй половине года фактически стала главной опасностью для плавания наших кораблей и судов. Постепенно черноморцы переносили действия своих сил в северо-западный район Черного моря, где противник поставил большое число оборонительных минных заграждений, включавших донные неконтактные мины. Противник минировал также оставляемые им порты и осуществлял постановку мин в районе наших военно-морских баз.
Для борьбы с минной опасностью штаб Черноморского флота разработал специальный план, предусматривавший траление фарватеров для входа в освобождаемые от противника порты с последующим тралением всей их акватории, разведывательное траление на подходах к захваченному противником побережью, уничтожение обнаруженных минных полей и банок, прокладку новых и расширение действующих фарватеров. В 1944 г. в составе Черноморского флота сформировали три бригады траления: 1-ю бригаду — в апреле, 2-ю — в мае и 3-ю — в июне.
До этого в составе флота подобные специализированные соединения отсутствовали. Силы существовавшей ранее бригады траления и заграждения использовались главным образом для решения задач конвойной и дозорной служб, для участия в высадке войск десантов и даже для набегов на коммуникации противника. На базе этой бригады как раз и создали 1-ю бригаду траления, непосредственно подчиненную Военному совету Черноморского флота. Она использовалась для очистки от мин подходов к Новороссийску и побережью Крыма. 2-я бригада находилась в распоряжении командира Керченской, а 3-я бригада — командира Одесской военно-морских баз. Бригадами траления протраливались подходные фарватеры, рекомендованные курсы между военно-морскими базами, а также внешние рейды портов.
В целях ускорения работ первоначально протраливались относительно узкие фарватеры, обеспечивавшиеся надежным навигационно-гидрографическим оборудованием. Ширина фарватеров, протраленных контактными тралами, обычно составляла 10–20 кб, а неконтактными — не более 5 кб.
Траление внутренних рейдов военно-морских баз, акватории портов и очищение от мин причальных линий проводилось силами ОВР. Качество траления надо признать высоким — до окончания военных действий ни одного крупного транспорта или боевого корабля на Черном море от подрывов на минах не потеряли. Всего произошло 27 случаев подрыва на минах (из них восемь в ходе неконтактного траления), которые относились к малым плавсредствам (сейнеры, шхуны, катера-тральщики и т. п.).
Траление фарватеров и акваторий портов производилось поочередно тралами трех систем: сначала катерным тралом, затем тралом ОТШ-2, а после этого неконтактным тралом типа КЭМТ-2. Кроме того, для уничтожения мин применялось бомбометание глубинными бомбами.
Одновременно с тралением в целях более надежной противоминной обороны кораблей и судов флота, а также обеспечения безопасности их плавания, осуществлялись: проводка кораблей за тралами, эскортирование катерами впереди по курсу в целях ПМО, поиск и уничтожение плавающих мин, плавание всех кораблей и транспортов только по рекомендованным курсам, проводка кораблей и судов военными лоцманами.
Всего в северо-западном районе Черного моря за 1944 г. вытралено 509 мин, в том числе 354 якорных гальваноударных, 155 донных неконтактных и 41 минный защитник.
Дозорная служба на Черноморском театре в 1944 г. из-за недостатка необходимых для этого сил и средств осуществлялась лишь эпизодически и, по существу, никакой роли в боевой деятельности флота не играла. Несмотря на то что обстановка, сложившаяся на театре, требовала несения ближних дозоров, даже в северо-западном районе Черного моря за весь 1944 г. в ближний дозор не выходил ни один катер или какой-либо другой корабль из состава Одесской, Николаевской и Очаковской военно-морских баз. В Туапсинской, Керченской и Новороссийской ВМБ корабли выходили в ближний дозор только до апреля 1944 г., то есть до освобождения Керченского полуострова. Однако и в этих базах дозор был слабым по своему составу и выставлялся нерегулярно.
Пытаясь как-то компенсировать отсутствие ближних дозоров, штабы военно-морских баз в зависимости от обстановки эпизодически развертывали так называемые специальные дозоры, их основным назначением являлось усиление противолодочной обороны.
К началу 1944 г. противник имел на Черном море 14 подводных лодок — шесть германских, пять итальянских и три румынских. Фактически на наших коммуникациях действовали лишь германские и две румынские подлодки. Всего за период с 1 января по 10 сентября 1944 г. подводные лодки противника обнаруживались 223 раза. Больше всего (106 раз) это происходило в районе Потийской ВМБ, 50 раз — в районе Туапсинской ВМБ, 34 раза — на подходах к Новороссийской ВМБ, 11 раз — в районе освобожденного нашими войсками Севастополя, 7 раз — в операционной зоне Одесской ВМБ. По всему видно, что часть этих обнаружений оказались ложными.
В 1944 г., до окончания военных действий на Черном море, германские подводные лодки выполнили порядка 25 торпедных атак, румынские — ни одной. При этом немцы пять раз применяли акустические самонаводящиеся торпеды Т-5. В результате всех этих атак в 1944 г. мы потеряли 16 января танкер «Вайян-Кутюрье» (7602 брт); 12 мая — малый охотник СКА-0376; 29 мая — буксир «Смелый»; 19 июня — пассажирский пароход «Пестель» (1850 брт); 27 июня — баржу; 2 сентября — тральщик Т-410. Кроме этого торпедами повреждены: 11 мая — сторожевой корабль «Шторм» и 1 сентября — румынский транспорт «Oituz» (2686 брт).
Использовали германские подлодки и свой 20-мм зенитный автомат, а также не боялись идти на таран. В частности, U-20 24 июня артиллерийским огнем и таранным ударом потопила десантный бот ДБ-26; U-23 5 апреля из зенитного автомата повредила малый охотник СКА-55, a U-24 27 мая — парусно-моторную шхуну МШ-14.
Побочным эффектом деятельности германских подводных лодок нужно признать падение уровня боевой подготовки кораблей эскадры ЧФ и советских подлодок. Ведь главной причиной отсутствия полноценной отработки кораблями учебных задач являлось то, что ОВР не мог обеспечить их противолодочную оборону за пределами внутренних рейдов. Черноморские силы ПЛО имели в своем распоряжении силы и средства образца начала Второй мировой войны. Это делало их в значительной мере беспомощными даже против далеко не самых совершенных подлодок, которыми располагала Германия на театре.
Действия подводных лодок противника вызвали постоянный рост напряжения сил и средств противолодочной обороны. В период подготовки и проведения Крымской операции ПЛО стала для Черноморского флота одной из важных задач, решавшихся им в порядке повседневной боевой деятельности. На флоте систематически увеличивалось число катеров — малых охотников за подводными лодками. К началу 1944 г. их было 82 единицы, а в сентябре — уже 126 единиц, включая два дивизиона больших охотников по шесть кораблей в каждом. Пополнение шло за счет переброски с других театров по железной дороге. Первые пять больших охотников доставили в Ейск в июне 1944 г., но в реальных боевых действиях они поучаствовать уже не успели.
Помимо катеров-охотников за подводными лодками, Черноморский флот располагал сторожевыми катерами различных типов. Общим больным местом всех противолодочных черноморских кораблей и катеров являлось почти полное отсутствие работоспособных шумопеленгаторных и вообще гидролокационных станций. Так, на надводных кораблях Черноморского флота к апрелю 1943 г. имелось только одиннадцать гидроакустических станций. Без акустики оказалась даже часть больших охотников, перевезенных на Черное море в 1944 г.
Наряду с катерами для выполнения задач ПЛО привлекалась и гидроавиация ВВС флота. Только за первое полугодие 1944 г. гидросамолеты совершили для поиска подводных лодок противника 1081 самолето-вылет и для противолодочной обороны конвоев — 622 самолето-вылета. 22 мая 1944 г. Военный совет флота принял решение использовать для борьбы с подводными лодками противника сухопутные самолеты. Истребители и штурмовики Ил-2 должны были действовать на удалении 25 миль от берега, пикирующие бомбардировщики — на 40 миль, а самолеты Ил-4 — в центральной части Черного моря. Выделенные самолеты передали в оперативное подчинение командиров военно-морских баз.
Как мы уже отмечали, все эти самолеты являлись противолодочными только в том смысле, что имели на борту глубинные бомбы. Радиолокационные станции являлись большой редкостью и не были освоены личным составом, а о существовавших к тому времени (например, в ВМС США) гидроакустических буях и самонаводящихся противолодочных авиационных торпедах черноморцы даже не подозревали.
Для обнаружения подводных лодок использовались также 18 наблюдательных постов береговой обороны и частей ПВО, а также 24 поста СНиС. Кроме того, флот располагал двумя береговыми шумопеленгаторными станциями — в Поти и Батуми. Входы во многие порты и гавани прикрывались боно-сетевыми заграждениями.
Действия сил ПЛО оставались безрезультатными в том смысле, что в 1944 г., как и предыдущие годы, ни одной подводной лодки противника на Черноморском театре они не уничтожили. Кроме убогого технического оснащения, причиной тому стало, как правило, разрозненное, не скоординированное применение сил, а также частое отвлечение противолодочных катеров на решение других несвойственных им задач — например, для высадки войск морских десантов.
Боевое использование сил и средств флота в течение всей летней кампании 1944 г. сильно ограничивалось недостатком топлива. Положение с обеспечением ГСМ стало настолько тяжелым, что в отдельные периоды командование соединений и частей сокращало до минимума боевые походы кораблей и вылеты самолетов. Начальник тыла ВВС ЧФ в августе 1944 г. отмечал:
«Положение со снабжением частей ВВС автогорючим крайне тяжелое. Полностью парализована работа автотранспорта в Одессе, Саки, Сарабузе, Геленджике. На грани остановки работа радиостанций. Не лучше положение с авиагорючим. На аэродромах Кавказского побережья — Майкопе, Мысхако, Геленджике, Миха-Цхакая, Поти — совершенно отсутствует Б-78, заряжаем только истребители, вылетающие по вызову ПВО. Совершенно прекращена работа корректировщиков и буксировщиков, сведена до минимума ПЛО, свернуты полеты по испытаниям. Сильно сокращена работа транспортных самолетов, а вскоре совсем встанет».
Недостаток горючего остро ощущался и в корабельных соединениях. Для Дунайской военной флотилии, например, лимит ГСМ на весь август 1944 г. составлял всего 300 т бензина Б-70. Военный Совет флота 18 августа 1944 г. потребовал от командиров соединений максимальной экономии горючего и предупредил, что увеличения лимитов не будет. Это сильно осложняло подготовку, а главное, ведение ими боевых действий.
Вот в таких условиях планировалась и проводилась Ясско-Кишиневская наступательная операция. Командующим 2-м и 3-м Украинским фронтами директивой Ставки ВГК от 2 августа 1944 г. приказали подготовить и провести операцию по уничтожению основных сил группы армий «Южная Украина» в районе Яссы, Кишинев, Бендеры и в дальнейшем развернуть наступление на Фокшаны, Галац, Измаил.
На Черноморский флот возлагалась задача содействовать силам 3-го Украинского фронта на приморском направлении высадкой тактических десантов, выходом Дунайской флотилии на Дунай для оказания содействия сухопутным войскам в его форсировании. Флоту ставилась также задача нанесения ударов по кораблям противника в море, в ВМБ Констанца и Сулина. 24 июля 1944 г. Главнокомандующий ВМФ утвердил «Общий план операции Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта по вторжению в Румынию». Планом определялись следующие задачи флота:
— прервать морские коммуникации противника между Бессарабским побережьем, портами Румынии и Болгарии и по реке Дунай;
— массированными ударами авиации по базам Констанца, Сулина уничтожать боевые корабли противника и разрушать портовые сооружения;
— огнем корабельной артиллерии и высадкой тактических десантов содействовать войскам 3-го Украинского фронта в окружении и уничтожении Аккерманской группировки противника.
Для решения указанных задач планировалось выделение следующих сил: восемь-девять подлодок 1-й и 2-й бригад подводных лодок, дислоцировавшихся в Поти и Новороссийске; сорок торпедных катеров 1-й и 2-й бригад торпедных катеров, дислоцировавшихся в Севастополе, Одессе и Очакове; Дунайская военная флотилия в составе бригады речных кораблей и бригады бронекатеров; соединения ВВС ЧФ с аэродромов Одесского узла, Севастополя, Саки и Сарабуза (226 самолетов).
Бригадам подводных лодок ставилась задача уничтожать корабли и транспорты противника на коммуникациях у западного побережья Черного моря от Босфора до мыса Олинька. Часть торпедных катеров 1-й бригады предназначалась для действий на коммуникациях противника к северу от устья Дуная и на выходах из Сулины; другая часть катеров той же бригады должна была уничтожать плавсредства противника на коммуникациях от устья Дуная до мыса Калиакра и на выходах из Констанцы. Действия торпедных катеров 2-й бригады во взаимодействии с кораблями Дунайской флотилии и ВВС ЧФ предполагались на коммуникациях противника к северу от устья Дуная, а также для обеспечения высадки войск десанта.
Частям ВВС ЧФ ставились задачи:
— минно-торпедной авиации уничтожать корабли и транспорты в море и производить минные постановки на подходах к Констанце;
— бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожать корабли и транспорты в море;
— бомбардировочной авиации нанести ряд массированных ударов по кораблям и транспортам в базе Констанца;
— штурмовой авиации нанести ряд массированных ударов по Сулине с целью уничтожения кораблей и транспортов, а также по острову Змеиный с целью разрушения постов наблюдения и радиолокационных установок;
— истребительной авиации прикрывать торпедные катера и бронекатера на переходе морем;
— разведывательной авиации вести поиск плавсредств в море и наблюдение за их дислокацией в портах в интересах бомбардировочной, штурмовой и минно-торпедной авиации, подводных лодок и торпедных катеров.
Особенностью планирования боевых действий Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта в Ясско-Кишиневской операции являлась разработка планов использования сил флота до получения Директивы Ставки ВГК и принятия Решения командующим 3-м Украинским фронтом на операцию. Дополнительное время позволило с необходимой полнотой произвести оперативно-тактические расчеты, а главное — нацелить командование и штабы объединений и соединений на подготовку сил и средств к решению уже конкретно поставленных задач.
Вместе с тем на первоначальном этапе планирования не смогли полностью решить все вопросы взаимодействия с войсками 3-го Украинского фронта, в интересах которого должны были действовать силы флота на приморском направлении. Поэтому на завершающем этапе планирования в период окончательной отработки оперативно-боевой документации главное внимание было обращено именно на согласование действий сил флота с войсками фронта. В решении этой задачи важную роль сыграл личный контакт начальника оперативного отдела штаба Черноморского флота со штабом 3-го Украинского фронта.
Впрочем, все это касалось в основном Дунайской флотилии, которая на самом деле действовала в интересах 3-го Украинского фронта, и последний кровно был в ней заинтересован. Касательно действий на морских коммуникациях и против сил флота противника в базах, получилось, что эти задачи флот поставил себе сам. Фронту это оказалось малоинтересно — да и по новой организации подчиненности задачи Черноморскому флоту ставила Ставка ВГК через Главкома ВМФ. Последний запросил предложения Военного совета ЧФ, доработал их в Главном штабе и внес в качестве проекта директивы Ставки ВГК. Там ее подписали, и она приняла законную силу.
В целом все было сделано правильно — это нормальная, оправдавшая себя организация при планировании чисто «морских» операций. Но здесь получался как бы симбиоз. Задачи ставила Ставка ВГК, но при этом все, что касалось Дунайской флотилии и сил Одесской ВМБ, действительно ориентировалось на содействие 3-му Украинскому фронту, а потому с ним тщательно согласовывалось. Одновременно существовало морское направление, где силы и средства ЧФ также действовали как бы в интересах фронта, но опосредованно, то есть косвенно, решая чисто «морские» задачи. Таким образом, фактически на Военном совете Черноморского флота лежала ответственность не только за выполнение поставленных задач, но и за формулирование самих задач.
Начало наступления наших войск планировалось на 20 августа 1944 г. 16 августа из Поти на назначенные позиции в юго-западный район Черного моря вышли подводные лодки С-31 и С-33; 17–18 августа из Новороссийска вышли на позиции подводные лодки М-111, М-62, М-1131. Для обеспечения боевого управления силами командующий флотом с оперативной группой штаба флота перешел из Новороссийска в Одессу, где развернули передовой командный пункт.
Центральным местом в плане применения сил Черноморского флота в рамках Ясско-Кишиневской наступательной операции стал удар ВВС флота по ВМБ Констанца. Целью этого удара было заявлено уничтожение морских сил противника в момент перехода наших войск в наступление, чтобы исключить использование их в интересах обеспечения приморской группировки своих войск и воздействия по флангу наших войск. Уделим и мы этой операции ВВС Черноморского флота побольше внимания. Начнем с самих событий — тем более что описанием удара черноморских летчиков по Констанце отечественная литература нас не очень балует.
Сосредоточив в Констанце основные корабельные силы, противник придавал большое значение обороне базы, а особенно ее противовоздушной обороне. ПВО базы включала до 70 береговых зенитных батарей, а также зенитные средства кораблей, базирующихся на Констанцу (всего до 150 орудий среднего и малого калибра). Здесь же имелась группа самолетов-истребителей. Кроме того, в систему ПВО входили посты ВНОС, 24 зенитных прожектора и PЛC в Констанце, Сулине и на острове Змеиный, которые позволяли обнаруживать наши самолеты за 100 км (на высоте полета 5 тыс. м) и своевременно приводить в готовность всю систему ПВО.
К действиям в операции привлекались все основные части и соединения ВВС флота, находившиеся на аэродромах Крыма и в районе Одессы:
— 2-я минно-торпедная авиадивизия в составе 5-го минно-торпедного авиаполка (Ил-4 — 14), 13-го разведывательного авиаполка (A-20G — 18), 11-го истребительного авиаполка (Р-39 — 32);
— 13-я авиадивизия пикирующих бомбардировщиков в составе 29-го и 40-го авиаполков пикирующих бомбардировщиков (Пе-2 — 62), 43-го истребительного авиаполка (Р-39 — 43);
— 4-я истребительная авиадивизия в составе 25-го (ЛаГГ-3 — 24) и 7-го (Р-50 — 24) истребительных авиаполков;
— 23-й штурмовой авиаполк (Ил-2 — 29);
— 6-й истребительный авиаполк (Як-9 — 41);
— 30-й разведывательный полк (DB-7B «Boston» —14, Р-40 —10);
— 18-я отдельная эскадрилья (PBN-1 «Catalina» — 6).
Итого 317 боевых самолетов (бомбардировщиков — 94, штурмовиков — 29, истребителей — 164 и разведчиков — 30).
План операции разрабатывал штаб ВВС флота. Он предусматривал: бомбово-штурмовыми действиями днем 19 августа по Сулине и в ночь на 20 августа последовательными ударами одиночных самолетов-бомбардировщиков по Констанце держать в напряжении силы ПВО противника; главный удар по Констанце нанести пикирующими бомбардировщиками Пе-2 13-й Севастопольской пикировочной авиадивизии утром 20 августа; удар обеспечить подавлением истребителей противника на его прибрежных аэродромах ударами штурмовиков, задымлением самолетами-дымзавесчиками зенитных батарей в Констанце, демонстративными действиями и надежным истребительным прикрытием всех авиагрупп. План операции 30 июня утвердил командующий Черноморским флотом.
Подготовка частей продолжалась около полутора месяцев. Необходимость такой длительной подготовки вызывалась тем, что в операции должно было принять участие значительное количество разнородной авиации, а также тем, что в этот период (с мая по август) в ВВС ЧФ прибыло до 230 человек молодого летного состава, не имевшего боевого опыта. Проводились теоретические конференции с летным и техническим составом, оперативно-тактические игры с руководящим составом и офицерами штабов, групповые упражнения и т. п. Темой подготовки являлись действия ВВС по военно-морским базам и кораблям в них. За неделю до начала операции со всеми штабами частей и соединений штабом ВВС ЧФ провели специальное учение, на котором отрабатывалось управление в ходе предстоящей операции.
В период подготовки велась систематическая разведка противника (ежедневно в среднем производилось 17–18 самолето-вылетов). Констанца и Сулина просматривались разведкой не менее одного раза в сутки с обязательным фотографированием. По этим ежедневным фотографиям в частях и соединениях авиации изучалась обстановка в портах. Это позволило каждому экипажу самолета знать диспозицию кораблей и судов.
На 19 августа по данным разведки находилось на аэродроме Жебрияны — 4 самолета FW-190; на аэродроме Галац — 14 самолетов Ju-52 и самолет связи; на аэродроме Матка — один самолет Ju-52, один Ju-87, восемь Ju-88, два FW-190, два FW-156 и два планера; на остальных аэродромах вдоль румынского побережья самолетов не было обнаружено. В это же время в порту Вилково обнаружены миноносец, сторожевой катер, три баржи, речной пароход, два буксира и неопознанное судно (предположительно, миноносец); в порту Констанца — вспомогательный крейсер, четыре эскадренных миноносца, два миноносца, 15 торпедных катеров типа S-6 и семь других торпедных катеров, 34 быстроходные десантные баржи, две канонерские лодки, минный заградитель; 10 подводных лодок (из них три «малютки»), 51 сторожевой катер, два сторожевых корабля, три катерных тральщика, два транспорта по 6500 т, транспорт в 3000 т, транспорт в 1300 т, два неопознанных судна, семь барж, 17 судов разного назначения, танкер около 7000 т, четыре плавучих дока, база подводных лодок и колесный пароход. В Сулине обнаружили два миноносца, три торпедных катера типа S-6, транспорт в 1300 т, шесть быстроходных десантных барж, плавучую батарею, два катерных тральщика, шесть барж, три буксира, два судна вспомогательного назначения, неопознанное судно и 10 катеров. Непосредственно на аэродромах в районе Констанцы и Сулины выявили 61 самолет и два планера, из которых как истребители идентифицировали только шесть машин. Как показали дальнейшие события, здесь разведка не ошиблась.
В процессе подготовки разработали мероприятия для спасения экипажей самолетов. Для этой цели выделялись самолеты PBN-1 «Catalina» и торпедные катера. Эта задача ставилась также подводным лодкам, действовавшим у побережья Румынии.
Для увеличения тактического радиуса действия самолеты Пе-2 оборудовали дополнительными баками с горючим на 250 л, что прибавило к нормальной продолжительности полета еще 25 минут. На самолетах Р-39 штатные баки для горючего емкостью 320 л заменили новыми емкостью 450 л. Специально для определения оптимального режима полета этих самолетов провели испытательные полеты звеньев Пе-2 и Р-39. На их основании выдали соответствующие указания по соблюдению режима полета.
Во время подготовки на полигоне отрабатывалось бомбометание, особенно молодыми экипажами, стрельбы по конусу, ведение воздушного боя с истребителями противника, слетанность групп и их тактическое взаимодействие. Однако строевая часть — не учебная, да и постоянно сказывался дефицит топлива. Так что относительно интенсивная боевая подготовка все равно не могла обеспечить требуемого уровня практических навыков летного состава.
За несколько дней до начала операции офицеры штаба ВВС флота провели проверку готовности штабов частей и соединений, материальной части и вооружения самолетов. 19 августа в целях дезинформации противника все самолетные радиостанции перестроили на новые частоты.
Перед операцией провели оперативное развертывание сил. Самолеты с большим радиусом действия (Ил-4, DB-7B «Бостон», A-20G, Р-40) находились на аэродромах Крыма, а самолеты с меньшим радиусом действия (Пе-2, Ил-2) сосредоточили на Одесском аэродромном узле.
Всеми силами в операции руководил из Севастополя командующий ВВС флота генерал-полковник В.В. Ермаченков. В районе Одессы организовали вспомогательный пункт управления (ВПУ), где находился начальник штаба ВВС ЧФ генерал-майор авиации Б.Л. Петров. Через ВПУ поддерживалась связь и осуществлялось взаимодействие с командованием 3-го Украинского фронта. Командовать силами непосредственно в ударе по Констанце поручили командиру 13-й авиадивизии полковнику И.Б. Корзунову, который должен был находиться в воздухе непосредственно в боевых порядках подчиненных сил.
В соответствии с разработанным планом днем 19 августа 23-й полк штурмовой авиации группами по 5–6 самолетов наносил предварительные бомбово-штурмовые удары по плавсредствам противника в порту Сулина, постам СНИС и PЛC на острове Змеиный, преследуя цель отвлечь внимание противника от готовившегося главного удара по Констанце. Всего штурмовики произвели до 60 самолето-вылетов под прикрытием истребителей ЛаГГ-3 25-го авиаполка.
Эти удары хоть и числились отвлекающими, но оказались очень результативными. В частности, в Сулинском гирле Дуная штурмовики потопили германские торпедные катера S-26 и S-40, а также тяжело повредили S-72, который 23 августа пришлось затопить. А вот с островом Змеиный получилось по-иному. Дело в том, что в отчете сказано о разрушении здания в центре острова, двух землянок и батареи МЗА, но о каких-либо объектах, напоминающих РЛС, не говорится ничего. Все верно — ее там просто не было, зато минимум по одной РЛС находились в районе самой Констанцы и в Сулине.
В течение ночи 20 августа Ил-4 произвели семь одиночных вылетов для нанесения ударов по кораблям и изматывания системы ПВО ВМБ Констанца. Удары наносились с интервалом 20–25 минут с высоты 4200–5500 м. Для подсветки целей использовались осветительные авиационные бомбы. Боевой работе этих самолетов противодействовало до семи стационарных зенитных батарей и зенитная артиллерия кораблей, стоящих на рейде.
С получением последних данных воздушной разведки 20 августа командующий ВВС ЧФ дал сигнал на подъем всех тактических групп. Взлет ударной группы, сбор частей 13 дивизии и истребителей прикрытия (136 самолетов) выполнили организованно, этот процесс занял всего 15 минут. Набор высоты до 4 тыс. метров производился на маршруте. Скорость полета 320 км/ч.
До нанесения главного удара в район юго-восточнее Констанцы из Евпатории взлетала демонстративная группа в составе 10 бомбардировщиков (DB-7B «Бостон» и A-20G) и 14 истребителей Р-40 с задачей отвлечь на себя истребительную авиацию противника и держать в напряжении систему ПВО. В течение 100 минут эта группа производила демонстративный полет в заданном направлении. Не встретив сопротивления со стороны истребителей противника, группа вернулась на свой аэродром.
23-й штурмовой авиаполк имел задачу подавления истребительной авиации противника на аэродромах, чтобы не дать ей возможности вылетать против наших ударных групп на участке маршрута Днестровский лиман — Сулина. Воздушная разведка на аэродромах этого участка истребительной авиации не обнаружила. Поэтому командующий ВВС перед 23-м авиаполком поставил другую задачу: «С целью отвлечения внимания противника на себя для нанесения скрытного удара ударными группами по ВМБ Констанца нанести ряд последовательных ударов по плавсредствам противника в порту Сулина». Для выполнения поставленной задачи выделили 29 самолетов Ил-2, действия которых прикрывали 18 истребителей ЛаГГ-3 25-го авиаполка. В период с 10:00 до 10:32 20 августа эти силы пятью группами последовательно нанесли бомбоштурмовые удары. В результате потоплены румынская самоходная баржа «Kozia» и сторожевой катер SW-1, а также тяжело повреждена десантная баржа F-506, затем брошенная экипажем.
В 09:15 вылетел на выполнение боевого задания 13-й авиаполк, имевший следующую задачу: одновременно двумя группами под прикрытием истребителей Р-39 11-го авиаполка за три минуты до нанесения главного удара 13-й авиадивизией нанести бомбовый удар по плавбазе подводных лодок «Constanta» и бомбами ДАП-100/80-ф произвести задымление наблюдательных пунктов и огневых позиций зенитной артиллерии противника в районе порта Констанца.
Первая группа в составе девяти самолетов-дымзавесчиков A-20G и одного A-20G для определения направления ветра под прикрытием девяти Р-39, вторая группа из десяти самолетов A-20G под прикрытием девяти Р-39 и вспомогательная ударная группа из трех Р-39 произвели сбор в районе аэродрома и в 9:39 лети на курс следования к цели. Один A-20G, выделенный для определения направления ветра у земли в районе цели, до точки сбрасывания бомб следовал в общем строю группы. В 10:30 в точке Ш=44°42′ Д=30°10′, выйдя из общего строя вперед со снижением на дистанцию до 20 км, с высоты 4200 м он сбросил бомбы ДАП-100/80-ф и к 10:35 повторно сбросил еще четыре ДАП-100. По клубам дыма штурманы экипажей группы дымзавесчиков определили ветер у земли, а ведущий группы принял решение — дымзавесу поставить в южной части порта Констанца. Группа бомбардировщиков по этим же данным произвела промер ветра для заданной высоты бомбометания.
Выйдя в район Констанцы на 4 минуты раньше, обе группы сделали дополнительный излом пути для потери времени и в 10:52 на высоте 6000 м вышли в точку тактического развертывания. После сигнала выхода в атаку группа из десяти самолетов A-20G в 10:57 боевым курсом 225° с высоты 5300 м сбросила 66 ФАБ-100 по эсминцу и транспорту в северной части порта Констанца. Третье звено сбросило бомбы по ведущему с опозданием, в результате все бомбы легли с перелетом в районе Лесной гавани. По визуальному наблюдению экипажей бомбардировщиков отмечено два прямых попадания в транспорт водоизмещением 6000 т, который загорелся. Разрывы остальных бомб наблюдались вдоль причалов северной гавани и мастерских. Обратим внимание: цель удара, плавбаза «Constanta», находилась в самой южной части порта у мола — а бомбили корабли в северной части порта.
Вторая группа в составе девяти самолетов-дымзавесчиков A-20G, имея задачу за 3 минуты до удара пикировщиков произвести задымление огневых позиций и наблюдательных пунктов зенитных батарей, в 10:57 с высоты 5500 м сбросила в южной части порта Констанца 70 бомб ДАП-100/80-ф. По наблюдению экипажей дымзавесчиков и 13-й авиадивизии батареи зенитной артиллерии из района задымления огонь прекратили.
По сигналу, установленному на операцию, 20 августа в период от 09:41 до 09:47 произвели взлет главные силы. За каждой группой бомбардировщиков, взлетавших шестерками, поднималась группа истребителей непосредственного прикрытия, что обеспечивало быстроту их сбора. Сбор авиадивизии прошел организованно. Походный порядок авиадивизии представлял собой колонны бомбардировочных полков с подразделениями истребителей прикрытия и возглавлялся командиром авиадивизии полковником Корзуновым.
В голове колонны шел 40-й авиаполк со своим истребительным прикрытием. Над колонной с превышением 600–800 м шла группа истребителей 6-го авиаполка, которая имела задачу расчистки воздуха над целью. На маршруте она выполняла задачу прикрытия авиадивизии. В случае появления истребителей противника эта группа принимала удар на себя, обеспечивая полет авиадивизии к цели. Для наращивания сил этой группы в воздушном бою из ударных групп авиаполков выделили по четыре истребителя, которые должны были отражать атаки вновь появляющихся истребителей противника. В случае задержки группы расчистки воздуха в воздушном бою на маршруте выделенный резерв должен был выполнять ее задачу, выходя на цель на 2–3 мин раньше ударных групп авиадивизии.
За колонной 40-го авиаполка шла колонна 29-го авиаполка со своим прикрытием. Его походный порядок состоял из колонн-шестерок. Боевой порядок авиадивизии представлял собой следующее: один Пе-2 под прикрытием семи Р-39 и 29 Пе-2 40-го авиаполка под прикрытием 29 Р-39 43-го авиаполка. Следующим шел 29-й авиаполк в составе 29 самолетов Пе-2 под прикрытием 32 Як-9 6-го авиаполка и группа расчистки над целью в составе девяти Як-9 того же полка. В боевом порядке авиадивизии насчитывалось 59 Пе-2, 36 Р-39 и 41 Як-9. Всего 136 самолетов.
На контрольный ориентир остров Змеиный дивизия вышла на 6 минут раньше. Погашение времени производилось изломом курса. В 10:35 от двух самолетов Пе-2, вылетавших с задачей разведки погоды и промера ветра в районе цели, получили радиодонесения с данными по ветру В 10:52 по сигналу командира группы авиадивизия произвела развертывание.
Группа в составе девяти Як-9, имея задачу расчистки воздуха в районе ВМБ Констанца, с выходом авиадивизии в точку тактического развертывания вышла вперед и за две минуты до выхода бомбардировщиков на цель на высоте 4000 м начала патрулирование над городом. При попытке двух Me-109 атаковать бомбардировочную группу наши истребители отбили атаку и при преследовании противника подбили один Me-109. Другая пара Me-109, выйдя в район цели, не приняла боя и ушла со снижением в западном направлении. После отхода последней группы 29-го авиаполка от цели группа расчистки воздуха возвратилась на аэродром самостоятельно.
После развертывания боевые группы 40-го авиаполка шли в колонне шестерок на удалении 400–500 м друг от друга со своим непосредственным прикрытием. Состав таких групп обеспечивал хорошую маневренность, управляемость и оборону боевого порядка. При подходе к району входных ориентиров каждая боевая группа расчленялась на звенья, которые к началу своего боевого пути имели самостоятельные курсы атаки, сходящиеся веером, а каждое направление разнилось между собой на 10–15°. Боевой порядок при выходе к цели — колонны звеньев, звено в строю «змейки» на дистанции 100–120 м между самолетами.
Такой порядок захода на цель авиаполка сходящимся веером звеньев с разных направлений обеспечивал минимальное время нахождения самолетов на боевом курсе и рассредоточивал зенитный огонь противника. Строй «змейка» обеспечивал легкость выполнения противозенитного маневра, взаимную оборону в звене от истребителей противника, а также быстрый сбор звена после выхода из пикирования. Кроме того, такой строй увеличивал эффективность и меткость попадания в цель, так как обеспечивалось индивидуальное прицеливание каждого экипажа.
Атака производилась последовательным вводом самолетов в пикирование один за другим, в пикировании одновременно находились самолеты всего звена на разных высотах. Для начала боевого пути избрали характерные ориентиры: изгибы железной дороги, мыс на береговой черте и т. п.
Первая группа (две шестерки) начала атаку в 10:59 с высоты ввода 4000 м, высоты сбрасывания 2800 м и высоты вывода 2400 м, угол пикирования 60°. Она точно в соответствии с планом атаковала эсминец и миноносец, стоявшие в Ремонтной гавани, вторая шестерка — стоянку в Корабельной гавани.
Вторая группа (шестерка и пятерка), вследствие преждевременного подхода к цели, была вынуждена изменить курс атаки и точки прицеливания. Она произвела атаку кораблей у южных причалов Лесной пристани и у северных причалов Угольной пристани в период с 11:00 по 11:01 с высоты 4000 м. Остальные элементы бомбардирования были те же, что и в первой группе.
Третья группа, она же группа снайперов, нанесла удар в период между атаками первой и второй групп, что обеспечило ей внезапность выхода на цель с другого направления. Пользуясь отвлечением огня зенитной артиллерии на первую группу, группа снайперов атаковала эсминец, стоящий у восточного мола. Атака производилась с высоты ввода 2200 м, сбрасывания 1300 м и высоты вывода 700 м с последующим уходом со снижением и потерей высоты до бреющего полета. К моменту ввода в пикирование эсминец отошел от причальной стенки и прикрылся дымзавесой, в результате чего группа снайперов, не видя его, произвела бомбометание по району стоянки. Только эта группа свой промах объяснила задымлением цели — остальные на него не ссылались, хотя на фотографиях эсминец легко различим.
Выйдя из зоны зенитного огня, все группы отходили в район дежурства спасательных средств, производя сбор по маршруту на высоте 1500–2000 м и на скорости 300 км/час.
Непосредственное прикрытие истребителями осуществлялось совместными полетами пар на флангах и сзади шестерок бомбардировочных групп. Истребители пикировали вместе с бомбардировщиками, обеспечивая ввод в пикирование и выход из него. Ударные группы находились на 500–600 м выше ввода в пикирование бомбардировщиков и, патрулируя над районом атаки, обеспечивали атаку шестерок.
По получении команды о развертывании 29-й авиаполк, шедший в конце колонны, в 10:56 вышел из общего строя дивизии и в 11:02 произвел боевое развертывание, при котором звенья оттянулись на дистанцию 200 м друг от друга, а самолеты в звеньях — на дистанцию 70-100 м. По замыслу, учитывая, что полк производит удар после 40-го авиаполка, внезапность достигалась выходом всех групп с южного направления со стороны солнца, с осуществлением противозенитного маневра по направлению и высоте (с 4000 до 3000 м). Последующие тактические приемы — выход к цели, развертывание, атаки, отход от цели и сбор — аналогичны приемам 40-го авиаполка.
29-й авиаполк перешел в пикирование непосредственно после выхода последней шестерки 40-го авиаполка, чем достигли непрерывность боевого воздействия всех групп авиадивизии. Бомбардировка эсминца, стоящего в Лесной гавани и прикрытого дымами, производилась по вспомогательным ориентирам, точка прицеливания выбиралась по окружающим цель местным предметам (строениям, причалам этой гавани).
Удар наносился последовательными атаками шестерок, выходящих на цель с южного сектора ВМБ и имеющих самостоятельные боевые курсы, разнящиеся на 15–20°. Входные ориентиры избрали на берегу, атаки производились по сходящемуся вееру. Авиаполк развертывался примерно в секторе 60–70°. Боевой порядок шестерок — колонна звеньев, звенья в строю левой «змейки», пикирование до цели непрерывным потоком отдельными самолетами, сбрасывание бомб серийно с интервалом 0,25 секунд. Первые две шестерки 29-го полка составляли четвертую группу дивизии, третья и четвертая — пятую группу и последняя, пятая, шестерка — шестую группу.
Первая шестерка 29-го полка нанесла удар в 11:05. Бомбы сброшены по району стоянки эсминца в Лесной гавани. Отмечены разрывы в месте стоянки торпедных катеров. Атака второй шестерки произведена на полминуты позже первой. Элементы атаки такие же, как и у первой шестерки. Отдельные самолеты, не видя эсминца, бомбардировали стоянки MFR, торпедных катеров и других плавсредств в Лесной и Угольной гаванях. Разрывы бомб второй шестерки отметили у борта танкера, прямые попадания — в склад и док. Шестерку встретил слабый заградительный огонь двух-трех батарей зенитной артиллерии.
Четвертая шестерка в 11:11 сбросила бомбы по стоянке подводных лодок. Зафиксировано два прямых попадания в центр группы подлодок, кроме того, отмечались попадания в вагоны на путях и в здания на южных причалах.
Последняя шестерка при развертывании отстала от предыдущей на 5 минут. На боевом курсе она была встречена организованным заградительным огнем зенитной артиллерии, примерно пять-шесть батарей. Группа прорвалась через заградительный огонь и атаковала различные объекты нефтяной гавани. Бомбами разрушен нефтепровод и вызван большой пожар, отмечены разрывы в районе стоянки миноносцев и в непосредственной близости к плавучему доку, отмечено несколько прямых попаданий в южный мол.
После выхода из пикирования все группы собрались на курсе отхода 60° через две минуты по выходе из зоны огня зенитной артиллерии. При отходе авиаполка по нему велся сильный сопроводительный зенитный огонь. Прикрытие действий бомбардировочных групп выполнялось истребителями 6-го авиаполка. Непосредственное прикрытие каждой шестерки осуществляли две-три пары Як-9. Организация прикрытия бомбардировщиков такая же, как и у 40-го полка. Ударная группа патрулировала на высоте 4000 м и после выхода шестерок Пе-2 из атаки шла в район сбора групп 29-го авиаполка. Встреч с истребителями противника не было. Возвращение авиаполка на аэродром самостоятельное.
В общей сложности за время операции ВВС флота выполнили 1773 самолето-вылета и израсходовали 7756 бомб, в том числе: ФАБ-1000 — 4, ФАБ-500 — 11, ФАБ-250 — 617, ФАБ-100 — 1130. При этом в Констанце были потоплены: германская подводная лодка U-9; торпедные катера S-42 (сгорел на слипе), S-52, S-131 и S-149 (сгорел в доке); катерные тральщики R-37 и R-205; десантная баржа F-568; противолодочный корабль Uj115; плавбаза «Uskok»; шесть сторожевых и спасательных катеров; два рейдовых буксира; мотобот. Румыны потеряли миноносец «Naluka», два буксира, баркас. Кроме этого на рейде был затоплен пылающий танкер «Psa Aries» (717 брт). Большое количество кораблей и судов получили различные повреждения, наиболее крупные из них — румынские эсминец «Regele Ferdinand» и плавбаза «Dacia». Кроме этого получили повреждения германские подлодки U-18 и U-24, а поскольку ремонтировать их уже было негде, да и незачем, то 23 августа подлодки были затоплены на внешнем рейде Констанцы.
Так протекала операция ВВС Черноморского флота по уничтожению сил флота противника. Прежде всего надо отметить, что ее по праву считают венцом отечественного военного искусства в нанесении морской авиацией ударов по ВМБ. Первый и последний раз за время войны в ударе участвовала авиадивизия в полном составе, следовавшая на цель компактной группой в общем боевом порядке. Это был первый опыт массового одновременного применения групп различного предназначения по единому плану в авиации отечественного Военно-Морского флота. Даже из приведенного выше краткого описания видно, что операция планировалась очень тщательно, в ней в полной мере учли весь опыт Великой Отечественной войны, а также доступный нам иностранный опыт. Непосредственному проведению операции предшествовала боевая подготовка, целеустремленная на решение планируемых задач. Впервые за все годы войны в суточных планах действующих соединений и объединений ВВС флотов объем учебных мероприятий на полигонах с фактическим применением оружия превзошел боевые. Правда, здесь надо отметить, что в этот период, в том числе из-за недостатка топлива, интенсивность боевых вылетов была невысока.
По количеству участвующих в ударе самолетов операция по уничтожению сил флота в Констанце сравнима, например, с ударом японской авиации по Перл-Харбору: 317 и 353 соответственно. В результате японского налета американский флот лишился четырех линкоров, крейсера, трех эсминцев и нескольких вспомогательных судов. Кроме этого несколько кораблей, в том числе четыре линкора, получили тяжелейшие повреждения. Говоря о результативных авиационных ударах по ВМБ, надо, конечно, вспомнить итальянский Таранто. Тогда, в ночь с 11 на 12 ноября 1940 г., 21 британский самолет лишил итальянцев трех линкоров, только благодаря малым глубинам в базе два из них впоследствии смогли вернуть в строй. К результативным можно отнести налеты германской авиации на Кронштадт 21–23 сентября 1941 г. и Новороссийск 2 июля 1942 г.
В Кронштадте только 21 сентября в результате пяти последовательных ударов, в каждом из которых участвовало в среднем 40 бомбардировщиков, был потоплен эсминец «Стерегущий», от близких разрывов авиабомб получили различные повреждения крейсер «Киров», минный заградитель «Марта», эсминцы «Гордый» и «Славный», канонерская лодка «Пионер», а линкор «Октябрьская революция» получил тяжелые повреждения от прямых попаданий авиабомб. 23 сентября в результате атаки двух Ju-87 мы лишились линкора «Марат». Обычно пикировщики освобождались от своего груза, находясь на высоте 1500–2000 м. Некоторые экипажи бомбили корабли в Кронштадте с высоты 1200 м. Эти два «юнкерса» сбросили свои 1000-кг бомбы гораздо ниже. В этот же день «Октябрьская революция» получила еще два попадания 100-кг бомб, а также был потоплен лидер «Минск».
В Новороссийске 2 июля 1942 г. в результате налета более 50 бомбардировщиков от прямых попаданий бомб затонули лидер «Ташкент» и эсминец «Бдительный», транспорта «Украина» и «Пролетарий», спасательный буксир «Черномор». Получили повреждения различной тяжести учебный крейсер «Коминтерн», эсминцы «Сообразительный» и «Незаможник», подводная лодка Л-24, сторожевые корабли «Шквал» и «Шторм», плавучий док на 6000 т, транспорта «Ворошилов» и «Курск», торпедный катер.
Результатом удара по Констанце стало потопление подлодки U-9, миноносца «Naluka», четырех торпедных катеров и двух катерных тральщиков, десантной баржи F-568; противолодочного корабля Uj115, плавбазы «Uskok», полутора десятков катеров, буксиров, мотоботов. Даже с учетом затопления германских подлодок U-18 и U-24 итоги налета не впечатляют. Почему так произошло? Ведь операцию действительно спланировали очень качественно. Противодействие со стороны истребителей противника отсутствовало, огонь зенитной артиллерии оказался крайне неэффективным. Об этом говорят понесенные потери: над Констанцей мы потеряли один пикирующий бомбардировщик Пе-2 и один истребитель Як-9. Еще два Пе-2 из-за технических неполадок сели на воду и затонули.
По-видимому, главной причиной низкой результативности удара явилась недостаточная подготовка летного состава в училищах, да и в строевых частях. Вопрос этот очень сложный, так как во всех встречающихся публикациях на тему обучения летного состава, как правило, присутствуют только общие патриотические фразы и рассказы о суровости быта, а вот налет часов на курсанта не указывается. Эти цифры действительно на поверхности не лежат, но если покопаться… Вот данные из материалов выпускных экзаменов Военно-морского авиационного училища им. Сталина за 1940 г. Учебная эскадрилья на бомбардировщиках СБ имела налет 7433 часа и 38 534 посадки на 72 выпускника, то есть где-то в среднем 103 часа налета на человека. Учебная эскадрилья на истребителях И-16 имела налет 9198 часов, 51 801 посадку на 61 выпускника, то есть где-то в среднем 151 час налета на человека. Там же имелась еще одна эскадрилья на И-16, в которой средний налет на курсанта составил 143 часа. Две эскадрильи на МБР-2 имели средний налет на человека по 90 и 89,5 часа. По-видимому, налет эскадрильи как учебного подразделения давался общий, то есть с учетом полетов на учебных самолетах, а не только на боевых машинах.
Естественно, все эти данные приблизительные, но представление о порядке цифр дают. В том же 1940 г. произведен ускоренный выпуск летчиков на истребителях И-15. У них самостоятельный налет на учебном самолете У-2 составил около 29 часов, на И-5 — три часа и на И-15 — 25,5 часа, то есть всего 57,5 часа. Кроме этого имелось 16 часов налета «вывозного», итого в сумме — 73,5 часа.
А вот налет в школе летчиков военного времени будущего аса Г.У. Дольникова (15 побед) составил лишь 34,5 часа, из них 11 часов самостоятельно и целых 5 часов на боевой машине. Как свидетельствовал выдающийся советский летчик М.М. Громов «наши ребята гибли массами, так как их выпускали в воздушные бои после 8 часов налета на „яках“, в то время как немцы под Сталинградом проходили выучку в 450 часов, а потом перешли как минимум на 150-часовую подготовку, несмотря на протесты генералов люфтваффе».
Если брать не воспоминания, а документы, то летчики Пе-2 прибывали в боевые части, имея налет в 1941 г. — до 7 часов, в 1942 г. — до 13 часов, в 1943 г. — 15 часов, в 1944 г. — 17 часов. При этом они в 1942 г. выполняли одно бомбометание с пикирования, в 1943 г. — два; правда, в 1944 г. — четыре. Таким образом, в ходе подготовки к операции 60 % летчиков 13-й авиадивизии удвоили свой опыт в бомбометании с пикирования.
Параметры бомбардировок с пикирования самолетов Пе-2 [109]Ср. С описанием работы германских пикировщиков: «Самолеты пикировали почти отвесно, 80°, и выходили из пике на высоте порядка 100–200 м максимум» (Приложение IV, документ 24).
О слабой подготовке молодых летчиков во время войны говорят и небоевые потери. Правда, тут требуются уточнения. К боевым потерям относится в том числе и гибель самолетов на аэродромах от ударов противника. Поскольку это никакого отношения к качеству летного состава не имеет, то мы их учитывать не будем. Кроме этого боевые потери подразделяются на самолеты сбитые и пропавшие без вести, то есть когда экипаж улетел на выполнение боевого задания и на аэродром не возвратился. Чаще всего причиной гибели машины становился отказ материальной части, в том числе от полученных боевых повреждений, а также ошибки пилотирования. По этой причине пропавшие без вести самолеты можно лишь частично отнести к боевым потерям, то есть потерям непосредственно от воздействия противника. Но даже если пропавшие самолеты отнести к боевым потерям, то в ВВС ЧФ на долю небоевых в 1941 г. пришлось 15 %, в 1942 г. — 29,5 %, в 1943 г. — 31 %, в 1944 г. — 34,3 %.
Ежемесячные боевые и небоевые потери ВВС ЧФ за 1944 г.
Нельзя делать однозначные выводы о сложных процессах по какому-либо одному параметру, но согласитесь, что подобные соотношения боевых и небоевых потерь о многом говорят. Кстати, обратите внимание на 1941 г. — там все летчики готовились по полноценной программе, и доля небоевых потерь оказалась минимальной за всю войну.
Если продолжить сравнение удара по Констанце с другими, приведенными выше, то нужно отметить еще один момент. И в Перл-Харборе японцы, и в Таранто британцы четко знали, чего они хотят, и готовились к уничтожению конкретных кораблей, а не вообще сил флота противника в базе. Отсюда такое соотношение пораженных линкоров и кораблей других классов. При налете на Кронштадт главными целями немцы выбрали линкоры, крейсера и эсминцы, ведущие огонь по позициям германских войск, а также ряд береговых объектов. Учитывая, что они сумели поразить оба линкора, потопить лидер и эсминец, нанести повреждения крейсеру «Киров», то можно сказать, что поставленную задачу они частично выполнили. Что касается удара по Новороссийску 2 июля 1942 г., то немцы выполнили его не в форме операции, а в ходе боевых действий германской авиации по советским узлам коммуникаций, и тут действительно у них не было приоритетных морских целей — что было больше размером, то и бомбили.
А что же являлось целями для советской авиации в Констанце? В послевоенных описаниях этого удара они не указаны, все обычно сводится к расплывчатой формулировке «плавсредства в порту Констанца». Но в документах ВВС ЧФ на подготовку к операции и в отчете по ней цели указаны. Так в боевом приказе командиру 40-го авиаполка говорится: «в 11:00–11:02 с пикирования уничтожить эсминцы, стоящие в северной и южной гаванях Констанцы [110]Это «Regina Maria» и «Marasti» соответственно.
, запасные цели — транспорта» . Аналогичный приказ командиру 29-го авиаполка гласил: «11.04–11.06 с пикирования уничтожить эсминец в Лесной гавани, запасные цели транспорта и плавдок в Лесной гавани».
Эти боевые задачи органично вписываются в цель деятельности Черноморского флота в рамках Ясско-Кишиневской наступательной операции — содействие наступающим советским войскам, в том числе путем недопущения обстрела их с моря. А эффективно поддерживать огнем обороняющиеся войска с моря могли только четыре румынских эсминца — точнее, три, так как один из них находился в ремонте. Все они на момент удара находились в Констанце, «Regele Ferdinand» получил прямое попадание 250-кг авиабомбы и надолго вышел из строя. Кстати, именно этот корабль не фигурировал в боевых приказах в качестве объектов удара. Оставшиеся три эсминца остались невредимыми. Таким образом, цель операции достигнута не была. По-видимому, по этой причине после войны о поставленных боевых задачах не вспоминали. Отметим, что среди целей удара отсутствовали подводные лодки — хотя именно они на тот момент представляли реальную и наибольшую угрозу для советских кораблей и судов на Черном море.
Итак, операция ВВС Черноморского флота по уничтожению кораблей противника в ВМБ Констанца проводилась на основании «Общего плана операции Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта по вторжению в Румынию», утвержденного Главнокомандующим ВМФ 24 июля 1944 г. Инициатива проведения этой операции исходила от Военного совета ЧФ. Целью операции являлось уничтожение четырех румынских эсминцев как наиболее потенциально опасных кораблей для советских войск, наступающих на приморском направлении. Непосредственно задачу по уничтожению этих четырех кораблей выполняли 59 пикировщиков Пе-2 в обеспечении 258 самолетов. При этом подводные лодки, представлявшие наибольшую угрозу для советских морских коммуникаций, не значились даже среди запасных целей.
Удар по Констанце был нанесен 20 августа, а 24 августа Румыния объявила войну Германии, став нашей союзницей. Естественно, это стало следствием не авианалета по ВМБ, а неудержимого наступления Красной Армии. Таким образом, на момент начала планирования операции по уничтожению румынских эсминцев в Констанце в ней была определенная целесообразность. Хотя эсминцы для наших наступающих войск представляли куда меньшую угрозу, нежели, например, речные мониторы на Дунае. По-видимому, сами по себе эсминцы являлись для Военного совета ЧФ знаковыми объектами. Из переписки политотделов и ВВС флота можно предположить, что идея реванша за три потопленных в октябре 1943 г. советских эсминца подспудно присутствовала как минимум с начала 1944 г. Естественно, это не было решающим фактором, а четыре румынских эсминца к тому же являлись самыми крупными кораблями противника на Черном море.
Однако многое к моменту проведения операции теряло смысл. С одной стороны, румынские эсминцы никакой активности не проявляли, с другой — германские подлодки оставались реальной угрозой для советского судоходства. За июнь — июль 1944 г. мы потеряли четыре судна, из которых пароход «Пестель» (1850 брт), баржу и десантный бот потопили подлодки. Так что именно последние должны были стать главными объектами удара в Констанце. Благо, базировались они компактно, и вероятность их поражения была даже выше, чем эсминцев. А так получилось, что U-9 потопили как бы случайно. Кстати, 2 сентября, то есть за неделю до окончания военных действий на Черном море, пережившая удар по Констанце U-19 топит советский тральщик Т-410, на котором гибнут 72 человека, — значительно больше, чем потеряли немцы во время удара по Констанце 20 августа.
21, 24 и 25 августа авиационные удары по Констанце продолжались — правда, гораздо менее масштабные как по составу участвующих сил, так и по результатам. Лишь 24 августа МБР-2 потопили морской буксир-спасатель «Basarabia» и четыре законсервированных бывших итальянских торпедных катера, которые к тому времени стали германскими S-502, S-503, S-504, S-506. В этот день ВВС флота добилась еще одного успеха: шестнадцать Пе-2 наконец-то потопили на Дунае два монитора — «Mihal Kogalniceanu» и «Lascar Catargiu». Как отмечено в отчете, противодействия они не оказали, что и неудивительно, так как корабли уже имели приказ по советским силам огня не открывать.
Учитывая, что 23 августа в Румынии произошел государственный переворот и 24 августа она объявила войну Германии, все последующие события имеют неоднозначную оценку. Действительно, зачем топить румынские корабли, если они уже союзники? Но не все так просто. Утром того же 24 августа начальник румынского Генерального штаба дал телеграмму в штаб германской группы армий «Южная Украина», где говорилось, что румынские вооруженные силы обеспечат свободный выход германских частей с территории Румынии и желают избежать всяческих вооруженных столкновений. Однако это увязывалось с беспрепятственным отходом румынских войск с фронта на свою территорию, так как румынские вооруженные силы прекращают какую-либо враждебную деятельность в отношении советских войск. Германское командование решило подавить бунт в своем лагере силой, и фактически в тот же день начались реальные боевые действия между германскими и румынскими войсками внутри страны. Несколько иная картина сложилась с флотом.
Согласно существовавшей организации, шеф Германского морского командования «Констанца» капитан 1-го ранга Хейнихен одновременно являлся германским представителем при штабе ВМС Румынии, а фактически — начальником штаба румынского флота. 24 августа он получил приказание захватить Констанцу и находящиеся там румынские корабли. Так вот, Хейнихен этот приказ проигнорировал. О причинах подобной вопиющей неисполнительности имеется несколько версий, но нам это и неинтересно. Главное, что германские корабли продолжали в Констанце мирно уживаться с румынскими и готовиться к переходу в Болгарию, так как дельта Дуная к 24 августа оказалась блокированной советскими войсками и прорыв вверх по реке хотя бы боевыми катерами и десантными баржами стал невозможен. 25 и 26 августа, затопив у Констанцы поврежденные корабли, остатки германского флота на Черном море ушли в Варну и Бургас. Нельзя сказать, что румыны этому способствовали, но не препятствовали. Собственно, на этом какие-либо взаимоотношения двух недавно союзнических флотов прекратились.
Однако советское командование очень опасалось, что если румынские корабли не уйдут в Болгарию или Турцию (такое совершенно не исключалось), то они могут быть просто уничтожены своими экипажами. Одновременно реально воспрепятствовать этому Военный совет ЧФ тоже не мог: наносить воздушные удары по Констанце, когда ока со дня на день станет нашей, было нецелесообразно, а по силам в море, как показал опыт, — скорее всего бесполезно. Оставалось надеяться на то, что румынское командование выполнит свои обязательства.
Чтобы внести ясность в этот вопрос в ночь с 28 на 29 августа из уже захваченной советскими войсками Сулины в Констанцу выехал парламентер с документом следующего содержания:
УльтиматумКомандующий Черноморским флотом
Предлагаю:Адмирал Ф. Октябрьский
1. Весь румынский военный и вспомогательный флот перевести в Сулину и сдать советскому морскому командованию.08 часов 00 минут 28 августа 1944 г.
2. Все экипажи немецких военных и вспомогательных кораблей арестовать, а корабли доставить в Сулину.
3. Все карты и документы по минным заграждениям на Черном море и р. Дунай передать советскому морскому командованию.
Ответ на данный ультиматум ожидаю не позже 12 часов 29 августа текущего года. В случае отказа принять настоящий ультиматум или неполучения ответа в 15 часов 29 августа, начну атаку вашего флота с моря и воздуха.
Утром 29 августа ультиматум вручили командующему ВМС Румынии контр-адмиралу Мачеллариу и уже в 12:45 через командующего Дунайской флотилией контр-адмирала С.Г. Горшкова получили положительный ответ. В тот же день в Констанцу самолетом была переброшена оперативная группа штаба ВВС ЧФ; одновременно в город вошли танковые части 3-го Украинского фронта. На следующий день в Констанцу прибыл отряд сторожевых и торпедных катеров с морской пехотой. Находившийся в ВМБ командующий ВМС Румынии подтвердил готовность выполнить все требования советского военно-морского командования.
Общим планом операции Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта по вторжению в Румынию предусматривалось прервать морские коммуникации противника между Бессарабским побережьем, портами Румынии и Болгарии и по реке Дунай. Для решения этой задачи кроме ВВС флота привлекались подводные лодки и торпедные катера.
Развертывание подводных лодок на позициях вдоль западного побережья Черного моря завершили к утру 20 августа. «Малютки» 2-й бригады заняли четыре позиции вдоль румынского побережья, а средние подлодки 1-й бригады — три позиции вдоль болгарского побережья.
«Предварительное боевое наставление для действий подводных лодок Черноморского флота», разработанное в штабе флота в начале августа 1944 г., предусматривало специальные мероприятия по обеспечению противоминной обороны подводных лодок на переходе морем и на позициях. Подводным лодкам разрешалось приближаться к берегу только там, где имелись наиболее широкие проходы между минными полями или мины отсутствовали вовсе. Такими безопасными районами считался участок между маяками Мангалия и Шаблер, между маяками Шаблер и Калиакра и участок к югу от мыса Кара-Агач. В случае сомнения в своем месте не следовало подходить ближе 5 миль (по счислению) к границам загражденных районов.
В течение 20–21 августа подводные лодки 2-й бригады маневрировали на назначенных позициях за внешней кромкой минных заграждений, ведя поиск транспортов противника на рекомендованных курсах в море. Однако конвои противника ходили не открытым морем, а по прибрежному фарватеру, проход к которому для подводных лодок был сопряжен с риском попадания на минные заграждения.
Во второй половине дня 21 августа, после ударов ВВС по Констанце, командующий флотом получил данные разведки: «На внешнем рейде Констанца — Мангалия вдоль берега 150 плавединиц. В порту Констанца плавсредств нет». Вечером того же дня начальник оперативного отдела штаба флота передал командиру 2-й бригады подводных лодок приказание командующего флотом: «Использовать обстановку, когда противник в результате бомбардировок Констанцы вынужден держать большое число кораблей на внешнем рейде». Подводные лодки получили приказание выйти на прибрежный фарватер.
Подводная лодка М-111, патрулировавшая на позиции в районе Констанцы, из-за минной опасности не стала выходить на прибрежный фарватер и оставалась восточнее констанцского минного поля. Не обнаружив кораблей противника, 30 августа она ушла в базу.
Подводная лодка М-113, патрулировавшая на участке порт Мангалия — мыс Шаблер, вечером 21 августа направилась к берегу, чтобы выйти на прибрежный фарватер. При переходе подлодка попала на минное заграждение противника, состоявшее из якорных неконтактных мин, поставленных на углублении в 15 м. Несмотря на вероятность подрыва на мине порядка 50 %, все обошлось благополучно. Маневрируя вблизи минного заграждения, М-113 в ночь с 22 на 23 августа обнаружила шедший из Констанцы конвой противника и атаковала его, но безуспешно. Израсходовав запас торпед, лодка в тот же день пошла в свою базу.
Подводная лодка М-62, занимавшая позицию между мысом Шаблер и портом Варна, в полночь 22 августа направилась к берегу и оказалась в районе патрулирования М-113. Обнаружив сторожевой катер противника, М-62 ушла на глубину и пропустила конвой, атакованный до этого М-113. В последующие дни М-62 не имела встреч с противником и 30 августа ушла в Новороссийск.
Также ни с чем вернулись С-31, С-33 1-й бригады. И лишь Щ-215 добилась успеха. Как будто все вернулось в 1941 г.: взаимодействующей разведывательной авиации как не было тоща, так не было и сейчас.
Торпедные атаки подводных лодок после освобождения Крыма
Кроме этого 26 июля Щ-209 артиллерией в районе Босфора потопила турецкую шхуну в 168 брт, а Щ-215 5 августа — турецкую моторно-парусную шхуну «Mefkure» (52 брт).
Одновременно с подводными лодками на коммуникациях противника действовали торпедные катера. Базировавшаяся на Севастополь 1-я бригада незадолго до этого получила катера дальнего действия американской постройки типа «Воспер». Они выполняли задачу по уничтожению кораблей и плавсредств противника в районе мыс Олинька — мыс Калиакра и на подходах к Констанце. Согласно директиве командира бригады торпедные катера действовали поисково-ударной группой в составе трех-четырех единиц. Дозаправка группы топливом в море производилась с обеспечивающих катеров на расстоянии 60–70 миль от берега. Выход катеров начинался в светлое время суток с расчетом к наступлению темноты быть в 30–50 милях к востоку от мыса Олинька; отход начинать с расчетом, чтобы с рассветом оказаться в 40 милях от побережья противника.
Первый выход торпедных катеров из Севастополя состоялся днем 19 августа. В ночь на 20 августа поисково-ударная группа в составе четырех единиц в течение трех часов производила поиск кораблей вдоль внешней кромки минных заграждений от мыса Олинька до параллели Констанцы, но противника не обнаружила. Второй выход поисково-ударной группы из Севастополя осуществили днем 21 августа. Первоначально катерам поставили задачу поиска и уничтожения плавсредств противника в районе мыс Шаблер — Констанца с обследованием внешнего рейда Констанцы. После выхода катеров боевую задачу уточнили: в связи с тем, что в результате ударов ВВС по Констанце корабли противника вышли из гавани на внешний рейд, командующий флотом приказал в ночь на 22 августа атаковать корабли противника на внешнем рейде Констанцы.
Поисково-ударная группа после подхода в точку тактического развертывания в 15 милях южнее м. Шаблер начала поиск в удалении от берега 5-10 кб, однако из-за неблагоприятных метеорологических условий не дошла до Констанцы 20 миль и легла курсом на Севастополь.
Боевое соприкосновение с противником состоялось во время третьего выхода торпедных катеров в районе Констанца — мыс Тузла в ночь на 23 августа. Обнаружив на внешнем рейде Констанцы два транспорта, катера вышли в атаку. Три из них с дистанции 1–2 кб выпустили торпеды по транспорту, маневрировавшему малой скоростью, однако торпеды в цель не попали. Четвертый катер атаковал другой транспорт противника, стоявший на якоре. По наблюдениям экипажей на транспорте раздался сильный взрыв. Имея значительные повреждения от огня кораблей охранения, торпедные катера возвратились в Севастополь.
Действия на коммуникациях противника в районе Сулина — остров Змеиный — Жебрияны осуществлялись торпедными катерами Г-5, базировавшимися на Одессу. В течение 19–23 августа ударно-поисковые группы по 6-10 торпедных катеров совершили четыре выхода в назначенный район. Переход на позиции и поиск кораблей и плавсредств противника осуществлялись в темное время суток; средняя продолжительность поиска от момента прибытия в район предназначения и до отхода составляла 1,5–2,5 часа. Выполнение задачи было возможно только при штилевой погоде из-за малой мореходности катеров. Боевых соприкосновений с противником катера Г-5 не имели.
Собственно, на этом можно было бы считать Великую Отечественную войну на Черном море завершенной. Однако отступающие германские войска и силы флота оказались в Болгарии. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что Болгария формально находилась в состоянии войны с Великобританией и США, одновременно не участвуя в войне с СССР. Несмотря на то что болгарское правительство денонсировало Тройственный пакт, заявило о своей готовности интернировать находящиеся на ее территории германские соединения и части, никто не верил, что она с этим справится, и 5 сентября Советский Союз объявил Болгарии войну.
8 сентября советские войска перешли болгаро-румынскую границу и, не встречая никакого сопротивления, начали стремительное наступление. Черноморский флот для содействия войскам 3-го Украинского фронта выделил части ВВС, корабли Дунайской флотилии, торпедные катера, подводные лодки и части морской пехоты. Планом боевых действий, утвержденным Военным советом ЧФ 2 сентября, силам флота ставились задачи:
1. Активными действиями подводных лодок, торпедных катеров и авиации блокировать выход германских кораблей из Варна и Бургас.
2. Огнем корабельной артиллерии и высадкой тактических десантов содействовать продвижению войск Красной Армии вдоль побережья Черного моря и Дуная.
3. Кораблями и десантными частями с моря захватить порты Варна и Бургас.
С учетом опыта Ясско-Кишиневской операции организацию взаимодействия сил флота с сухопутными войсками разработали более тщательно. В период подготовки операции план боевых действий флота согласовали с Военным советом 3-го Украинского фронта. Плановая таблица взаимодействия предусматривала следующие действия сил флота:
— ВВС ЧФ наносят удары по береговым батареям в районе Варна и Бургас; поддерживают штурмовыми и бомбардировочными действиями наступление войск и высадку десанта; осуществляют блокаду портов Варна и Бургас; на пятый день операции производят перебазирование части сил на аэродромы Варна;
— подводные лодки и торпедные катера блокируют порты Варна и Бургас;
— надводные корабли с захватом береговой обороны Варна и Бургас частями 3-го Украинского фронта высаживают десанты в портах.
7 сентября торпедные катера и военно-воздушные силы флота закончили частичное перебазирование в Констанцу; подводные лодки развернули у болгарского побережья и на подходах к портам на позициях. 8 сентября передовой командный пункт командующего Черноморским флотом перенесли из Одессы в Констанцу.
Во второй половине 8 сентября танковые части 3-го Украинского фронта вошли в Варну. Вечером того же дня два транспортных самолета ВВС ЧФ с десантным отрядом совершили посадку на Варненском озере, а отряд торпедных катеров прибыл в порт Варна.
На рейде Варны, кроме незначительного числа мелких кораблей и плавсредств болгарского флота, оставалось 29 германских сейнеров, катеров и других вспомогательных судов. Основную часть своего флота на Черном море — более 70 вымпелов — немцы затопили вблизи Варны еще 28–29 августа. Среди них были 4 торпедных катера, 4 военных транспорта типа КТ, 11 катерных тральщиков, 25 MFR, 19 противолодочных кораблей типа KFK. Их экипажи по железной дороге убыли в Венгрию, последний поезд с 1409 германскими моряками ушел вечером 29 августа. Все это оказалось полной неожиданностью для командования Черноморского флота, так как разведка утверждала, что германские корабли находятся в Варне и Бургасе, из чего и исходили при планировании действий.
В течение 9 сентября подвижные войска 3-го Украинского фронта заняли Бургас, куда корабли Черноморского флота также высадили отряд морской пехоты.
В соответствии с директивой Ставки ВГК боевые действия против Болгарии с 22:00 9 сентября были прекращены. На другой день последние германские корабли на театре — подводные лодки U-19, U-20 и U-23 — были затоплены своими экипажами у турецкого побережья. Великая Отечественная война на Черноморском театре завершилась.