[* Интервью журналу «Пульс» в связи с выходом в свет серии очерков «Цареубийцы» в газете «Литературная Россия».]

— Олег Анатольевич, как вы пришли к теме книги? Ведь, если не ошибаюсь, до нее вас больше интересовала экономика? Не мода ли подтолкнула? Ведь в наше время подготовить такую книгу — это почти гарантированный шумный успех, во всяком случае — у определенной части читателей (что, собственно говоря, и произошло).

— Меня, как русского человека, всю сознательную жизнь волновала трагедия убийства Царской семьи. Я прочитал всю возможную литературу, но все равно не нашел ответа на многие вопросы. Очень много мне дали поездка на Урал, в те самые места, беседы с людьми, работа в архивах. Информация, которую я получил, требовала гласного осмысления, что я и попытался сделать в книге.

— Бесспорно, любое убийство — зло. Там более — убийство детей. Но не кажется ли вам, что факт убийства семьи Романовых используется сейчас для обвинения большевиков не просто в негуманности, а в кровожадности, для создания ореола святости вокруг Царской семьи? У некоторых это вызывает недоумение. Во время английской революции был казнен король Карл I, но одной из значительнейших исторических фигур Англии считается не обезглавленный король, а вождь английской революции Оливер Кромвель. А взять Великую французскую революцию? Вроде как ни один из казненных монархов к лику святых не причислялся... Да нередко и сами монархи ради престола (и не только) убивали и детей соперника, и друг друга...

— Вы затронули самый главный вопрос. Но ореол святости царской семьи имеет иной характер, он имеет естественную природу, ибо царь и его семья были для русских не просто людьми, а высшими выразителями российской государственности, державности. Ореол святости Царской семьи — это ореол высокой идеи Святой Руси, величайшие духовно-нравственные ценности которой мы находим в православной этике, русской иконе, церковной архитектуре, труде как добродетели, взаимопомощи и самоуправлении русской общины и артели — в общем, в той структуре бытия, где духовно-нравственные ценности жизни преобладали над материальными, где целью жизни было не потребление, а преображение души. Злодейское убийство Царской семьи рассматривается нами как сознательное уничтожение тех начал, которые были и будут для нас всегда святы, хранятся вечно в родовом сознании, психологии народа и, быть может, закреплены в них генетически.

Говоря конкретно о последнем русском императоре, отмечу, что это был высокообразованный человек, с широким кругозором, прекрасно знавший русскую историю и литературу, в совершенстве владевший основными европейскими языками (хотя читать он предпочитал произведения русских авторов). Блестящее образование соединялось у него с глубокой религиозностью и знанием духовной литературы, что было редкостью для государственных деятелей того времени. Отец сумел внушить ему беззаветную любовь к России, чувство ответственности за ее судьбу, мысль, что главное его предназначение — следовать российским основам, традициям и идеалам. Образцом правителя для Николая Второго был царь Алексей Михайлович, бережно хранивший традиции старины.

Однако время, в которое выпало царствовать Николаю Второму, сильно отличалось от эпохи первых Романовых. Если при первых Романовых народные основы служат объединяющим знаменем общества, которые почитают и простой народ, и правящие слои, то к началу ХХ века российское основы и традиции отрицаются образованным обществом. Не признается право России на собственный путь. Делается попытка навязать ей чужую модель развития — либо западноевропейского либерализма, либо западноевропейского марксизма. И в том, и в другом случае главное — поломать самобытность России, отсюда и соответственное отношение к царю — хранителю идей традиционной России как к врагу и мракобесу.

Трагедия Николая Второго состояла в неразрешимом противоречии между его глубочайшим убеждением хранить основы и традиции России и нигилистическими попытками значительной части образованных слоев страны отвергнуть эти основы и традиции. И речь шла не только (и не прежде всего) о сохранении традиционных форм управления страной, а о спасении русской национальной культуры, которая, как он чувствовал, была в смертельной опасности. События последних семидесяти лет показали, насколько был прав российских император. Всю свою жизнь Николай Второй чувствовал на себе психологическое давление этих объединившихся враждебных российской культуре сил. Как видно из его дневников и переписки, все это причиняло ему страшные моральные страдания. Твердая убежденность хранить основы и традиции России в сочетании с чувством глубокой ответственности за ее судьбу делали императора Николая подвижником идеи, за которую он отдал жизнь. Отсюда и ореол святости вокруг его образа, который будет все больше и больше расти по мере национального возрождения России.

...Шахта находится не так далеко от дороги, и проезжающие крестьяне порой слышат голоса, стоны, иногда раздается пение псалмов, молитвы... На следующий день «исполнители приговора» делают попытки добить свои жертвы — второй раз убивают их! Вниз кидают крупные камни, бревна. Но шахта уже сильно завалена, и у них ничего не выходит. ...На третий день председатель ЧК Говырин берет у местного фельдшера большой кусок серы, революционеры зажигают его и бросают на дно шахты, а верх шахты забрасывают досками и бревнами, засыпают землей, то есть третий раз убивают своих жертв...

—  Не кажется ли вам, что всем нам несколько свойственно бросаться из одной крайности в другую? Не происходит ли сейчас процесс чрезмерной идеализации образа императора? Ведь было же Кровавое воскресенье, беспощадное подавление событий 1905-1907 годов, ведь император Николай Второй еще до октября 1917-го получил прозвище Кровавый?

—  Рассуждения о Николае Кровавом, об ужасах и казнях в его правление созданы лживой большевистской пропагандой, не имеют под собой реальных фактов. Скажите, можем ли мы сегодня винить Горбачева за события в Чернобыле или за тбилисский инцидент? Конечно, нет! Но при предвзятом желании можем, ибо он возглавлял страну, значит, отвечает за все. Почему же на Николая взваливают ответственность за события 9 января 1905 года, о которых он узнал уже после случившегося?.. Все казни в царствование Николая Второго осуществлялись строго по суду и только за вооруженные грабежи и убийства, как это было принято во всем цивилизованном мире. Государство должно защищать своих граждан от бандитизма, даже если ему придают политический характер. Причем судебная система, существовавшая в то время в России, была независима от власти.

Сам Николай в судебный процесс никогда не вмешивался, чего не скажешь о Ленине, Свердлове, Сталине, Троцком, лично дававших указания об убийстве без суда и следствия десятков тысяч людей. В 1905—1906 годах, когда впервые выплыли на поверхность большевики, они сколотили в разных частях России бандгруппы, так называемых боевиков, которые занимались грабежами, убийствами, рэкетом, и Ленин, и его соратники жили на средства от грабежей, они были залиты кровью. К Февральской революции большевики имели тысячи профессиональных убийц, палачей, готовых создать ГУЛАГ. Кстати, именно эти боевики и были исполнителями убийства династии Романовых. И Ленин, и Сталин (сам боевик, участник убийств и грабежей), и Свердлов (организатор боевиков на Урале) очень любили свое бандитское детище и поэтому смело могут быть посажены на одну скамью с Гитлером, Геббельсом, Гиммлером, использовавшими такие же бандгруппы и методы.

Если уж употреблять по отношению к Николаю Второму эпитеты, то прежде всего — Миролюбивый. Ибо он являлся первым в мировой истории политиком, который выступил с идеей всеобщего и полного разоружения (1898 год) и даже начал ее осуществлять, собрав по этому вопросу Всемирную конференцию, на которой по его инициативе было запрещено использование варварских методов ведения войны и учрежден Международный суд по улаживанию конфликтов между государствами — прообраз ООН. Только за одно это дело он достоин всеобщего уважения.

—  Считаете ли вы, что если бы император не был казнен, Российская империя — с некоторыми изменениями — продолжала бы свое существование (или нашла бы силы возродиться)?

—  Я бы просил вас не употреблять слово «казнь», оно здесь не подходит, ибо казнь совершается законно и по суду — в данном случае речь идет об убийстве. Да, я считаю, что до убийства Царской семьи в России существовала большая вероятность установления конституционной монархии в том виде, в каком она существует в современной Англии или Японии. Монарх — хранитель основ, традиций и идеалов нации, правление же страной осуществляют парламент и утвержденное им правительство.

Это было бы великим благом для страны. Во всех случаях, если бы не было этого убийства, история России пошла бы иначе. Недавно проведенный журналом «Родина» опрос показал, что уже сегодня почти две трети наших соотечественников считают убийство Царской семьи преступлением, которое нельзя оправдать. А две трети совершенно справедливо считают, что убийство Царской семьи спровоцировало гражданскую войну, разрушило мораль.

Для партии тех, кто совершил убийство, был закрыт путь к гуманному, правовому обществу, ибо по законам этого общества они должны были быть судимы как обыкновенные уголовные преступники. Им оставался только путь террора и насилия сначала ко всем инакомыслящим, потом — друг к другу. Начало ГУЛАГа как системы — в Ипатьевском доме.

— Кого вы считаете главным виновником случившегося? Кому и почему это было нужно?

— Решение об убийстве Царской семьи и вообще династии Романовых было принято Лениным и Свердловым, тогдашними руководителями Совнаркома и ВЦИК. Как реальные политики, они понимали, что их власть не носила законного характера, а была захвачена путем военного переворота, причем при условии довести страну до Учредительного собрания. Ведь недаром вплоть до начала 1918 года их правительство называлось Временным рабоче-крестьянским правительством. Первое заседание Учредительного собрания показало, что большевиков поддерживало не больше четверти населения, и тогда собрание было разогнано, а прилагательное «временное» исчезло с названия большевистского правительства. Вот тогда и встал вопрос об убийстве последних законных представителей государственной власти, и недаром первым был убит Михаил Романов, так как он отрекался от престола временно, до решения Учредительного собрания, и поэтому мог законно претендовать на власть.

Убийство Царской семьи было организовано и исполнено людьми, патологически ненавидевшими Россию, ее святыни, считавшими, что русский народ живет не так, как надо жить, теми самыми, которые потом разрушали русские церкви, жгли русские иконы и книги.

—   Большинство исполнителей казни — молодые люди. Наверное, это не случайно? Как вы считаете, не могут ли в наше время определенные круги увлечь своими деструктивными идеями, использовать молодежь в качестве разрушающей и громящей силы? Можно ли этого избежать? Не кажется ли вам, что, протестуя в своей книге против насилия, вы, в некотором смысле, невольно оказываетесь в числе провоцирующе-катализирующих факторов, способных породить ответное насилие?

— Значительная часть современной молодежи в духовно-нравственном смысле незрела и инфантильна, у многих отсутствует чувство ответственности и долга. По законам Древней Греции таким людям не давали избирательного права. Действительно, лишенная духовных ориентиров молодежь становится игрушкой в руках экстремистских элементов различного толка.

Но я не могу согласиться с вами, что, мол, книга может оказать провоцирующее влияние на развитие экстремизма. Воспитать полноценного человека можно только на полной, а не усеченной правде, на положительных, притягательных примерах из жизни его предков, а также на доказательстве омерзительности зла, убийства и преступлений.

В случае убийства Царской семьи важно показать, что убийство это было организовано и совершено неполноценными, патологическими типами, достойными презрения, которые не только принесли несчастье многим людям, но и сами не могли испытать настоящего счастья. Они не умели ни работать, ни любить, ни отдыхать. Ненависть, подозрительность, неспособность к нормальным человеческим контактам, духовная импотенция — вот что характеризует этих людей. Все богатство жизни было для них тайной за семью печатями, и единственное, что они могли создать, это — ГУЛАГ. Став преступником, ты проигрываешь жизнь — вот что надо сказать молодежи. Никто из цареубийц не прожил счастливую жизнь, все они так или иначе плохо кончили.

Когда мы дегероизируем этих типов, покажем, что это не герои, а мерзкие подонки, люди под нижней планкой человеческой культуры, мы подорвем одну из духовных основ насилия.

...Как известно, Временное правительство, а потом большевики готовили суд над Николаем и его окружением... Но, разобравшись в материале, поняли, что настоящий гласный суд над Николаем не принесет им политического капитала, а, наоборот, подорвет их позиции. «Компромат» на царский режим, который собирала комиссия Временного правительства (он был в 1920-е годы опубликован), показывает слабость власти, борьбу амбиций и интересов в окружении Николая, но никак не позволяет расценивать его как преступника...

—  Как вы оцениваете прошедшие 70 с лишним лет для Советского Союза и России? Ваше мнение о дне сегодняшнем советского, российского и русского народов?

—  Образно говоря, если мановением волшебной палочки оживить все то, что было убито, погублено, изгнано, уничтожено, сломано, разрушено в годы большевизма, то рядом с уже существующей страной можно было бы создать такую же страну — с городами и селами, фабриками и заводами, монастырями и храмами, усадьбами и музеями. Страну с народом, по численности равным населению Западной Европы. Страну, духовно-нравственный и культурный потенциал которой был бы неизмеримо выше того, что мы имеем в нашей реально существующей державе. Такова трагедия России, такова трагедия всей мировой цивилизации.

Многие, например, не знают, что перед революцией Россия по уровню экономического развития входила в первую пятерку развитых стран, имела конвертируемую валюту и самые высокие темпы экономического роста. А сегодня наша страна отброшена примерно на тридцатое место, наш рубль не принимается, темп экономического роста имеет отрицательный знак. Такова цена разрушения самобытной российской модели развития.

—  Ваше отношение к политическим деятелям, пришедшим после Февральской революции. Кто и куда должен был, на наш взгляд, повести народ?

—  Анализ исторических материалов того времени показывает, что на начало февраля 1917 года в России был только один по-настоящему выдающийся государственный деятель, работавший на победу и процветание страны, — это император Николай Второй, но он был просто предан (недаром в своем дневнике он писал в день отречения: кругом измена, трусость и обман). Остальные политические деятели больше думали не о России, а о своих личных и групповых интересах, которые они пытались выдавать за интересы России (поэтому доверия к ним не было). В то время спасти страну от развала могла только идея монархии. Она была отвергнута этими политиками, и тем самым была предрешена их судьба как российских государственных деятелей, они «вылетели за границу». Страна потеряла свою ось, наступила анархия, и, когда власть мог захватить всякий, кто имел несколько тысяч вооруженных людей, на арену вышли большевики...

—  Членом какой партии вы являетесь? Какие вам духовно близки?

—  Я не отношу себя ни к какой партии. По общественным взглядам мне ближе всего программа Солженицына, сформулированная в статье «Как нам обустроить Россию».

—  Могла ли Россия обойтись без Октября? Какие альтернативные линии, варианты развития были?

—  Октябрь и его последствия, плоды которого мы пожинаем до сих пор, — величайшая трагедия для России. Я считаю, что у нас не было исторической неизбежности попасть в яму, которая называлась «Октябрь». Но яма, конечно, была задолго до 1917 года. И при известных исторических обстоятельствах мы могли обойти ее стороной.

Что касается вариантов развития, то они, разумеется, были. Каждая страна имеет самобытный путь развития, обусловленный историческими, национальными и географическими особенностями. Не являлась исключением и Россия. Ее самобытность определялась общинно-артельной моделью хозяйственного и культурного развития, характеризовавшейся преобладанием духовно-нравственных начал жизни над материально-вещественными. «Идеализму» этой системы экономически способствовало изобилие земель, лесов и других природных ресурсов. Западноевропейская модель развития отличалась от российской преобладанием в общей системе общественных ценностей материально-вещественных элементов. Экономически это было связано с острым недостатком природных ресурсов, перенаселением этих стран, жесткой конкурентной борьбой. И если в России многие жизненные ценности народа формировались вокруг принципов трудовой демократии, взаимопомощи, нестяжательства, то во многих странах Западной Европы такой осью стали индивидуализм, конкуренция, бюрократизация социальных структур. Каждая национальная модель была самоценна (не лучше и не хуже другой) и имела свое объяснение в тех условиях, в которых она родилась и возникла. И было бы хорошо, если бы эти системы развивались каждая по-своему, не подавляя, а взаимно обогащая друг друга.

Однако в России, как я уже говорил, получилось так, что большая часть правящего класса и интеллигенции воспитывалась на понятиях и представлениях, заимствованных у Запада, и оценивала отечественную жизнь по меркам западноевропейской цивилизации. «Если во Франции или Англии нет общины и артели, то зачем они в России? — спрашивали они и сами отвечали: — Да это, верно, признак отсталости». А раз так, то от этих отсталых архаичных форм надо скорей избавиться и идти общим путем западноевропейской цивилизации. Вот на этих представлениях, как из одного корня, выросли и российские либералы, и российские социал-демократы. Представители каждого из этих двух «растений» обвиняли народ в темноте и отсталости, желая облагодетельствовать его — одни на основе импортных программ, другие — на основе «гениальных» утопических (впрочем, в своей основе тоже импортных) планов. А народ хотел расти из собственного корня, жить в привычных для него общинно-артельных условиях. И либеральный, и социал-демократический пути одинаково вели к обрыву, что и показала наша дальнейшая история.

Осью большевистского режима являлось отрицание самобытных основ, традиций и идеалов, всего национального потенциала как русского, так и других народов России. Именно это определило его бесплодие и гибель. Народ ценой неисчислимых жертв и потерь перемолол этот антинациональный, антинародный режим и сегодня отторгает его. А на повестке дня, как и в начале ХХ века, главный вопрос, только обостренный до крайнего предела, — о возвращении к народным основам, традициям и идеалам, национально-культурном возрождении народов России.

Беседовал Левон Оганджанян