Организация убийства Павла I. — Тайный масонский комитет Александра I. — Реформы вольных каменщиков. — Легализация масонства. — Новый расцвет. — Масонское государство в Русском государстве. — Подготовка заговора против Александра I. — Против Православия. — Создание сети тайных обществ. — Указ об их запрещении.

Трагическая судьба Императора Павла I — яркий пример того, как личность, однажды затянутая в масонские сети, подвергает себя смертельной опасности, пытаясь вырваться из них. На царствование Павла I масоны возлагали особые надежды, которые, как казалось им, имели твердое основание. Будущий Император воспитывался под наблюдением опытного масона Н. И. Панина. Ближайшим другом Наследника престола был один из руководителей российского масонства князь А. Б. Куракин. На Куракине сходились многие нити масонской интриги, закончившейся для Павла I вовлечением в орден вольных каменщиков. Кроме Куракина, близкими друзьями Павла стали масоны С. И. Плещеев и князь Н. В. Репнин. Сохранилось несколько портретов Павла I, где он представлен на фоне масонских символов. На одном из этих портретов изображены всевидящее око в шестиугольной звезде, молоток, кирка, статуя богини Астреи, на шее у Павла — масонский золотой треугольник на голубой ленте. На другом портрете Павел в масонском переднике третьей степени шведской системы.

По-видимому, масоны планировали создание в России масонской организации по образцу Швеции или Англии, где руководителем ордена был монарх или представитель царствующего дома. Недаром с 1782 года оставалась вакантной должность Великого провинциального мастера, которую вольные каменщики прочили будущему Павлу I.

В первые же дни царствования Павел вызвал к себе своих друзей масонов Куракина, Плещеева, Репнина, а также их соратника И. В. Лопухина, главного надзирателя и руководителя вольных каменщиков. Куракин стал генерал-прокурором империи. Репнин получил звание фельдмаршала, был назначен орденским канцлером, а также получил 6000 крестьянских душ. Плещеев стал генерал-адъютантом и получил повеление состоять при особе Императора. Небывалые права были даны руководителю масонства И. В. Лопухину. Он был пожалован в действительные статские советники с повелением также находиться при особе Его Величества: ’’...таким образом тогда, как при Екатерине II и прежде определялись в статс-секретари’’ (то есть он занял то же место, как масон Храповицкий при Екатерине). Лопухин получил исключительное право пользоваться архивами Тайной канцелярии, скопившей огромный компромат на многих государственных и общественных деятелей. Можно себе представить, какие выгоды для ведения масонских интриг получили представители подпольного ордена!

Вольные каменщики пытаются закрепить свое влияние на Императора и организационно. Ими подготавливается проект создания нового ордена, вроде бы не масонского, но во всем копирующего его устройство и ставившего Павла I в подчиненное положение.

Коронуясь в Москве в 1797 году, Павел I пригласил к себе на беседу Матеи, ’’досточтимого мастера’’ ложи ’’Три Шпаги’’, а также ’’братьев’’ этой ложи, к которой принадлежал сам Император. По данным масонских источников, он даже ’’облобызал каждого, обменялся масонским рукопожатием и обещал отменить указ Екатерины (о запрещении масонства. — О. П.)’’.

Однако, ознакомившись с документами следственного дела 1792 года о московских масонах, получив подробную информацию о роли масонов во французской революции и казни (а точнее убийстве) короля и королевы, а также узнав кое-что об интригах, которые вольные каменщики вели за его спиной, он переменяет свое решение и в том же 1797 году издает Указ, предписывающий применять закон 1794 года (о запрете масонских лож) ’’со всевозможной строгостью’’.

Постепенно Павел I удаляет от себя всех своих масонских ''друзей''. Они получают командировки за границу или вне Петербурга и уже не пользуются прежним влиянием. Окончательное охлаждение между масонами и Павлом I произошло после принятия им звания гроссмейстера Мальтийского ордена, который в то время находился в состоянии соперничества со значительной частью масонства, хотя по сути дела и сам принадлежал тоже к нему.

В общем, уже в 1798 году Павел I воспринимался масонами не как друг и покровитель, а как враг, препятствующий достижению их целей (и это при том, что никаких особых гонений на масонов он не позволял!).

Именно тогда в масонских кругах вызревает план заговора с целью покушения на жизнь Павла I и замены его сыном Александром, обещавшим быть более подходящим для достижения орденских планов. Мы, конечно, далеки от мысли сводить убийство Павла I только к заговору масонов (существовали и другие движущие силы, в частности английский посол, группы недовольных при Дворе). Однако масонское подполье сыграло определяющую роль в этом преступлении. Оно обеспечило организаторов и кадровый состав заговорщиков.

В масонском подполье идея заговора возникла еще в 1797—1798 годах. Носителем ее был триумвират влиятельных масонов, группировавшихся вокруг Наследника престола Александра I. В него входили П. А. Строганов, функционер Великого Востока Франции; Н. Н. Новосильцев, англоман, близкий кругам английского премьера масона Фокса; Адам Чарторыжский, польский националист и откровенный русофоб. Из переписки Александра I с Ц. Лагарпом следует, что этим триумвиратом, возглавляемым самим Александром I, готовится государственный заговор. ’’Осенью 1797 года Великий Князь Александр еще не назначил, конечно, точного числа события, которое передаст ему раньше времени отцовское наследие... Менее чем через год после восшествия на престол его отца он допускал, однако, необходимость изменить революционным путем правильный порядок престолонаследия и политическую организацию страны’’.

С первого же года воцарения отца, еще во время коронационных торжеств, он просил Адама Чарторыжского набросать проект манифеста для его собственного вступления на престол с перечислением всех несовершенств существующего режима и всех преимуществ того, который его заменит (А. Чарторыжский. Мемуары). Как пишет историк К. Валишевский, Великий Князь Александр ’’организовал очаг революционной пропаганды и в 1798 году мечтал привлечь к этому делу самого государственного канцлера! При содействии одного из своих молодых друзей, Виктора Кочубея, (масона с 1786 года. — О. П.), он просит Безбородко составить проект конституционной реформы’’. Правда, Безбородко нашел повод, чтобы уйти от составления такого проекта. Зато масонским конспираторам удалось привлечь на свою сторону вице-канцлера Н. П. Панина, известного масона, племянника воспитателя Павла I, Н. И. Панина, еще более известного и опасного масонского функционера. Племянник в чем-то пошел даже дальше дяди. Если дядя был масон-практик и рационалист, то племянник увлекался мистицизмом, оккультизмом и готов был душу дьяволу продать за свои масонские фантазии. ’’На свидания со своими сообщниками он отправлялся, пряча кинжал в своем жилете’’.

Еще одним из организаторов заговора был адмирал Иосиф Риббас, проходящий, как мы уже видели, по масонским спискам Капитула Востока Санкт-Петербурга 1777 года. По оценкам историков, он являл собой ’’авантюриста с разбойничьей душой’’, ’’завзятого заговорщика для совершения переворота’’.

В подготовке заговора также участвовали английский посол Витворт (масон туманного Альбиона) и его любовница Жеребцова (сестра масона высших градусов генерала А. Жеребцова).

Панин ведет открытые переговоры с самим Наследником престола. ’’Император Александр рассказывал мне, — передает Чарторыжский, — что граф Панин первый заговорил с ним об этом’’ (о необходимости физического устранения Павла I). Посредником в этом свидании Наследника престола с графом Паниным был граф П. А. Пален, видный масонский интриган и лукавый царедворец. ’’Никто не превосходил его в хладнокровии, в умении скрывать свои истинные чувства и мысли и в рассчитанной жестокости’’.

Для осуществления убийства Павла I сформировалась целая гвардейская команда из лиц, состоявших в масонских ложах:

Талызин, командир Преображенского полка;

Уваров, командир Кавалергардского полка;

Аргамаков, генерал-адъютант;

князь Яшвиль, Конногвардейский полк;

князь И. Вяземский и В. Мансуров, Измайловский полк;

А. Аргамаков, Преображенский полк;

П. Кутузов, Кавалергардский полк;

П. Толстой, Семеновский полк; князь Б. Голицын, капитан;

И. Татаринов, капитан;

Я. Скарятин, капитан;

Н. Бороздин, Кавалергардский полк.

В эту команду входили также братья Зубовы и несколько гражданских лиц, также причастных к масонству.

Непосредственным координатором заговора был П. А. Пален, который вел циничную, двуличную игру с Павлом I, заявив ему, что он знает о готовящемся перевороте и держит под контролем всех его участников, называя в их числе Великих Князей Александра и Константина. Чтобы преодолеть нерешительность Великого Князя Александра и получить его согласие немедленно начать переворот, он добивается у Павла I ордера на арест его сыновей как замешанных в заговоре. Получив подписанный Императором ордер (использовать который Павел I приказал ему только в крайнем случае), Пален показывает его Великим Князьям, провоцируя их к решительным действиям.

И наконец, согласие Великого Князя Александра Павловича было получено, и в ночь с 11 на 12 марта 1801 года Павел I был убит масонскими заговорщиками. Получив власть таким ужасным путем, новый Император Александр в первые годы царствования оказался просто заложником масонских конспираторов.

Если в окружении Екатерины II и Павла I масоны составляли только часть их приближенных и ближайших сотрудников, то окружение Александра I оказалось масонским сплошь. Все члены его ’’дружеского’’ кружка, или как его еще называли, Неофициального (а точнее масонского) комитета, были высокопоставленными функционерами масонского ордена:

князь А. Чарторыжский (Великий Восток Польши, петербургские ложи);

граф П. А. Строганов (Великий Восток Франции);

граф В. П. Кочубей (ложа ’’Минерва’’);

граф Н. Н. Новосильцев (ложа ’’Соединенные Друзья’’);

А. Д. Балашов (ложи ’’Соединенные друзья’’, ’’Палестина’’);

князь А. Н. Голицын (ложа, руководимая О. А. Поздеевым);

М. М. Сперанский.

С таким составом близких сотрудников деятельность Александра I, как мы увидим дальше, приобрела во многом антигосударственный и антирусский характер.

Под таким высоким покровительством масонство начинает стремительно развиваться. Выходят из глубокого подполья старые ложи, возникают новые. В первые два года царствования открываются три новых и пробуждаются три прежних ложи. В Петербурге 15 января 1802 года — ложа ’’Умирающий Сфинкс’’ (мастер Лабзин); в 1803-м — ложа ’’Нептун’’ (мастер П. И. Голенищев-Кутузов); в Москве в 1803-м — ложа ’’Гармония’’.

В 1802 году ’’досточтимый мастер’’ ложи ’’Коронованное Знамя’’ в Петербурге, директор первого кадетского корпуса генерал-майор Бебер испросил аудиенции у Александра I и обратился к нему с ходатайством русских масонов о разрешении масонства в России. По сведениям из масонских источников, Александр I подробно расспросил Бебера о целях, организации и истории масонства в разных странах, а в конце аудиенции заявил, что не только готов разрешить в России столь ’’полезную’’ организацию, но и сам готов к ней примкнуть.

Как утверждают масонские источники, ’’посвящение Императора состоялось через несколько месяцев; однако до сих пор не установлено, в какой именно из русских лож’’.

В 1810 году в России действовала уже 31 ложа, не считая ’’пробу-дившихся к жизни’’ лож розенкрейцеровских и нескольких лож системы ’’Строгого Чина’’. В этом же году для признания нового российского масонства иностранцами была образована Великая Провинциальная Ложа — ’’Владимира к Порядку’’, поставленная в зависимость от Швеции. Однако не надолго. Зависимость от Швеции заменяется зависимостью от Великого Востока Франции.

Война с Наполеоном вызвала новую волну масонского строительства на основе масонских лож Великого Востока Франции. Возникают так называемые русские военные ложи, в частности, во Франкфурте-на-Майне, в Мобеже и Реймсе. По масонским источникам, в одной из таких военно-походных лож, собиравшихся под председательством Александра I в доме Талейрана, был посвящен в мае 1814 года король Фридрих Вильгельм Прусский. При этом посвящении были граф Меттерних и фельдмаршал Блюхер.

Русские масоны все теснее сближаются с французским масонством. В январе 1815 года в Париже под юрисдикцией Великого Востока Франции учреждается Великая Ложа Астрея (федерация пяти военно-походных лож). При этом было условлено, что тотчас по перенесении Великой Ложи Астреи в Россию Великий Восток признает за ней самостоятельность (на правах автономии), происходит усиление концентрации масонской власти.

Перенесенная в Россию Великая Ложа Астрея объединила в 1815 году около сорока лож (шесть лож остались под шведской юрисдикцией)[82]ЦОА, ф. 730, оп. 1, д. 172, л. 14.
. В 1817 году в Петербурге формируется Великий Генеральный Капитул Ритуалов при Великой Ложе Астрее для ведения дел ’’братьев’’, принадлежащих к высоким степеням. В 1819 году также в Петербурге формируется Верховная Директория из Верховного Орденского Совета. Состояла она из командоров по управлению ложами шотландского ритуала.

Также функционирует тайный Капитул Духовного Рыцаря[83]Там же, д. 229, л. 3—4.
.

Кроме этих центров, активизирует свою работу Капитул Феникса, действовавший в двух столицах и руководивший работой масонских лож шведской системы[84]Там же, д. 172, л. 5.
.

Фактически в первые два десятилетия царствования Александра I масонство превращается в государство в государстве, живущее по своим тайным законам и управляемое своими тайными владыками. Один только перечень лож, существовавших в разных городах, свидетельствует, насколько широко раскинула свои сети эта тайная организация.

Масонские ложи в России XVIII — первой четверти XIX века[85]Там же, д. 1, л. 1—8.

  

  

  

  

  

  

  

Как отмечает Т. А. Бакунина, число масонов, входивших в два больших союза, колебалось между 1300 в 1816—1818 годах и 1600 членов в 1820—1822 годах. Существовало еще несколько лож, тайных и работавших независимо от этих союзов.

Самое большое число масонов — 700—800 членов — приходилось на Петербург, примерно столько же было в Москве. Кроме Москвы и Петербурга, ложи были не менее чем в пятидесяти городах: Белостоке, Вологде, Киеве, Кишиневе, Кронштадте, Митаве, Нижнем Новгороде, Полтаве, Рязани, Томске, Феодосии, Одессе, Каменец-Подольске, Симбирске, Ревеле и др. Средняя численность лож составляла 30—50 человек, но были и небольшие ложи, до 15 человек, и очень большие до — 150. Общее число известных масонов, кроме особо тайных орденов, за последнюю треть XVIII — первую четверть XIX века достигало 4000—5000 человек. Знатное дворянство входило в масонство целыми родами.

Масонство пронизывало все поры образованного общества, охватывая своим влиянием даже мелкое чиновничество из дворян. Поступали они в ложи из побуждений карьеры и готовы были во всем повиноваться своим масонским начальникам.

Один из таких масонов откровенно признавался, что заставляло чиновников вступать в тайные общества: ’’Желание иметь связи, как тогда уверяли, что без связей ничего не добьемся по службе и что большею частью либо масонством, либо другим каким мистическим обществом; люди, помогая друг другу на пути каждого, пособиями, рекомендацией и прочее, взаимно поддерживали себя и достигали известных степеней в государстве преимущественно перед прочими’’.

Известны случаи, когда масоны-господа записывали в масонские ложи и своих крепостных, чтобы те выполняли там функции мелких служителей.

 

Состав масонских лож конца XVIII — первой четверти XIX века

[88]

  

  

Половину членов масонских лож, действовавших в России, составляли иностранцы (заезжие или находящиеся на русской службе). А если учесть всех лиц иностранного происхождения, а также всех не относящихся к русскому народу (поляков, финнов, евреев и т. п.), то доля нерусских резко повышается, достигая 80 и более процентов. Причем в некоторых ложах доля нерусских составляла более 90 процентов.

Ряд главных лож, игравших определяющую роль в политике, состояли почти сплошь из иностранцев, не говоря уже о том, что работали они на иностранных языках. Знаменитая своей подрывной деятельностью ложа ’’Соединенных Друзей’’ в основном состояла из иностранцев, а в ее руководстве не было ни одного русского, и возглавлял ее Карл Ауде-де-Сион.

Руководство Великой Ложей Астреей до 1820 года осуществлялось поляком, графом А. С. Ржевусским. Его отношение к России было крайне враждебным, хотя он и скрывал его под фразами масонского усовершенствования и ’’облагораживания’’ нравов русского народа[91]Одновременно Ржевусский был великим мастером ложи ’’Белого Орла’’ на Востоке Петербурга, работавшей по ритуалу Великого Востока Варшавы на польском языке.
.

Для полной ясности приведем список главных лож, действовавших в царствование Александра I, с указанием численности и рабочего языка[92]Составлено по: ОА, ф. 1412, оп. 1, д. 4754, л. 291—386.
.

  

Как и раньше, русские ложи управлялись из-за границы и были связаны многими нитями со своими зарубежными ’’братьями’’. Например, Великая Ландложа Саксонии в Дрездене вела активную переписку с Великой Ложей Астреей о создании и деятельности масонских лож в России 1815—1818 годов[93]ОА, ф. 1412, оп. 1, д. 5497.
.

Прослеживаются связи российских масонов с немецкой ложей ’’Карл цур гекрениш зейм’’ в городе Брауншвейге, в архивах которой сохраняются материалы, написанные видным российским масоном, по происхождению остзейским немцем, Унгерн-Штейнбергом в 1817 — 1822 годах.

Директориальная ложа ’’Владимира к Порядку’’ (преобразованная в Великую Провинциальную Ложу) находилась в постоянном контакте с Великой Ложей Швеции. Зависимость русского масонства от иностранного проявлялась совершенно очевидно и во всем, причем иностранные ’’братья’’ не доверяли своим русским подопечным и постоянно проверяли их, посылая своих тайных эмиссаров.

Своего рода контрольными органами служили собственно иностранные ложи, действовавшие на территории России и состоявшие только из иностранцев. Такими ложами, например, были ’’Народ Божий’’, или ’’Новый Израиль’’, ’’Единства’’, ’’Тамплиеров’’, ’’Трех Глобусов’’, ’’Трех Мортир’’, ’’Якорей и Короны’’, ’’Соединенных французов и поляков’’, ’’К Трем Ключам’’, ’’Тайное общество иллюминатов’’ и др.[94]Там же, ф. 730, оп. 1, д. 1А, л. 9.
Причем практически все высокопоставленные российские масоны принимали участие в работе иностранных лож[95]Там же, оп. 1, д. 198, л. 12—15.
и числились в составе разных Директориальных, Теоретических, Мистических и тому подобных капитулов и орденов.

Масонское ’’государство’’, внедрившееся в российское государство, на какое-то время идеологически и политически парализовало деятельность национального механизма России. Абсолютное большинство общественных организаций были либо под влиянием, либо под контролем масонских лож, либо просто масонскими образованиями.

Внутренние масонские источники приводят длинный список таких организаций. И хотя часть этих организаций относится к последним десятилетиям XVIII века, большинство из них приходится на царствование Александра I.

 

Общества и организации, находившиеся под контролем или под влиянием масонских лож

[96]

Академия Художеств Арзамас

Беседа любителей русского слова Библейское общество Военное общество

Вольное общество любителей словесных наук и художеств Вольное общество любителей российской словесности и соревнователей просвещения и благотворения

Вольное собрание любителей российского слова (Вольное российское собрание)

Вольное экономическое общество

Географическое общество

Дружеское литературное общество

Дружеское ученое общество

Императорское общество испытателей природы

Комиссия об училищах и призрения требующих

Короля Саксонского Медицинское и экономическое общество

Минералогическое общество

Московское земледельческое училище

Московское общество испытателей природы

Московское общество сельского хозяйства

Общество военных людей при гвардейском штабе

Общество друзей природы

Общество Зеленой Лампы

Общество истории и древностей российских

Общество (Рос.) любителей садоводства

Общество московских практических врачей

Общество распространения ланкастерских школ

Педагогическая семинария

Переводческая семинария

Петербургское археологическое общество

Российская Академия наук

Северное общество

Собрание университетских питомцев (студенческое собрание) Соединенных Славян

Союз Благоденствия

Союз истинных и верных сынов отечества

Союз Освобождения

Союз Спасения

Типографическая Компания

Университетский Благородный пансион

Ученое Собрание

Физико-медицинское общество

Харьковское филотехническое общество

Человеколюбивое общество

Южное общество

Исследуя основные направления подпольного масонского влияния на русское общество, можно выявить систему приоритетов вольных каменщиков. Это обволакивание государственного аппарата и придание его деятельности антирусского характера; осуществление контроля над духовными центрами страны и овладение средствами массовой информации.

Как писал об этом в 1825 году масон С. Д. Нечаев, будущий обер-прокурор Синода: ’’Невидимые министры, управляющие миром, прозорливее и дальновиднее обыкновенных вельмож, которые приписывают своему благоразумию сохранение общественного порядка. Есть и невидимая полиция, с которой мирская полиция есть один сколок, весьма несовершенный и часто карикатурный’’[97]Отдел Рукописей Российской Государственной Библиотеки, ф. 14, 1634, л. 284.
.

Проследим подробнее каждое из этих направлений ’’невидимой полиции’’.

Касаясь ’’обволакивания масонскими кадрами’’ государственного аппарата России, следует отметить, что оно в это время приобрело для масонов победоносный характер. С момента образования в 1802 году министерской системы многие ключевые посты, вплоть до запрещения тайных обществ в 1822 году, занимали высокопоставленные масоны.

Министерство внутренних дел: Кочубей В. П. (1802—1807), Куракин А. Б. (1807—1810), Козадавлев О. П. (1810—1819), Голицын А. Н. (1819), Кочубей В. П. (1819—1823);

Министерство иностранных дел: Воронцов А. Р. (1802—1804), Чар-торыжский А. А. (1804—1806), Будберг А. Я. (1806—1807);

Министерство юстиции: Лопухин П. В. (1803—1810), Дмитриев И. И. (1810—1814).

В масонских ложах состояли многие товарищи министров, а также руководители департаментов.

Особое значение во властных структурах того времени имело Министерство внутренних дел. Глава этого министерства был своего рода премьер-министром государства. С первых дней существования главой этого учреждения стал масон с 1786 года (ложа ’’Минерва’’) граф В. П. Кочубей, а его товарищем (заместителем) — граф П. А. Строганов. Последний жил в Париже без перерыва с 1781 по 1796 годы, участвуя в работе масонских лож с юношеского возраста. Принадлежал он к ордену Великий Восток Франции. Ввел его туда отец, А. С. Строганов, масон международного класса, принадлежавший к верхушке Великого Востока Франции и принимавший участие в редактировании его Устава. В Россию П. А. Строганов приезжает как готовый агент влиятельного зарубежного ордена.

При масоне-министре Кочубее в Министерстве внутренних дел все ключевые посты занимались вольными каменщиками. Собственно говоря, карьера в этом ведомстве не могла состояться вне принадлежности к ложам. Так, например, секретарем Департамента государственного хозяйства и публичных зданий в 1-м отделении канцелярии министра внутренних дел был при Кочубее некто Н. С. Кожухов, позднее правитель дел Тайного департамента и тайный советник. Этот масон за 1815—1819 годы преодолел все масонские ступени и достиг должности обрядоначальника в ложе ’’Умирающего Сфинкса’’.

С 1811 по 1819 годы масонскую эстафету на посту министра внутренних дел принял старейший масон (посвященный в 1775 году в ложе ’’Равенства’’) О. П. Козадавлев. Этот масон участвовал в самых разных государственных работах, а также был известен общественной деятельностью. Хотя не прославился на ниве науки, но состоял членом Российской Академии наук и других ученых обществ. После его смерти пост министра еще на четыре года вернулся к Кочубею.

В числе первых инициатив Министерства внутренних дел среди множества проблем, ставших перед государством, — создание ’’Комитета о благоустроении евреев’’, в который, в частности, вошли масоны Кочубей, Чарторыжский, В. А. Зубов, С. С. Потоцкий.

И хотя Кочубей утверждал, что собирается ’’следовать национальной системе’’, характер проводимых им реформ имел антирусскую направленность.

Одной из главных фигур в Министерстве внутренних дел стал М. М. Сперанский, масонским опекуном которого был один из главных руководителей российских ’’братьев’’ И. В. Лопухин. Свой идеологический багаж Сперанский формулировал так: ’’Вся наша духовность, собственно, сводилась к теософии. К ней же относятся творения Беме, Сен-Мартена, Сведенборга и т. п. Это лишь азбука. Десять лет провел я в ее изучении...’’. Таким образом, вместо святоотеческого опыта и национальных духовных ценностей Сперанский руководствовался в своей деятельности оккультной литературой.

Удивительно ли, что и круг его сотрудников и друзей, готовивших российские реформы, был в основном масонским, часть из них входила в ложу ’’Полярная Звезда’’, членом которой с 1810 года был и сам Сперанский. Руководил ложей преподаватель еврейского языка в Петербургской Духовной Академии И. А. Фесслер. Из сотрудников Сперанского здесь числились, в частности, Ф. М. Гауеншильд и Г. А. Розенкампф.

Под особым контролем масонских лож находились финансовая и экономическая сферы. Директором Государственного Банка в 1810—1820-е годы был масон Н. С. Липкин, устраивавший у себя на дому собрания ложи. Кстати, и в ложе он состоял по финансовой части — был казначеем. Вольное экономическое общество с самого начала было захвачено масонами. Достаточно сказать, что его непременным секретарем с 1793 года был убежденный розенкрейцер, состоявший в высоких масонских степенях, писатель В. А. Левшин.

Трагедия России этого времени состояла в том, что космополитически настроенные подпольные силы пытались навязать ей чуждые по духу западнические реформы и вместе с тем сознательно торпедировали осуществление необходимых национальных реформ, и прежде всего отмены крепостного права на основе дальнейшего развития самоуправления крестьянской общины.

Предлагаемый масонскими космополитами путь отмены крепостного права шел через уничтожение общины, а значит подрывал одну из главных основ существования Российского государства. Подлинные национальные реформаторы предлагали ликвидацию крепостничества на основе сохранения и развития общины. Однако такой путь был не выгоден дворянам-космополитам, рассчитывавшим сохранять свою власть над крестьянством и после отмены крепостного права. Масонский вариант этой реформы вел к обезземеливанию крестьян и к их экономическому закабалению по образцу Западной Европы.

В масонских ложах рождаются несколько проектов российской конституции. Все они носили чисто западнический характер, предусматривая использование западноевропейских (и прежде всего английских) государственных инструментов манипулирования народными массами. Предлагаемые ими выборные системы гарантировали переход власти от самодержавного государя в руки хорошо организованной элиты, ликвидацию традиционных форм народного самоуправления и лишение возможности принятия решений даже на самом низком уровне для всех русских крестьян.

У Сперанского проект конституции (1809 год) предусматривал создание законодательной Государственной Думы из депутатов, выбранных в губерниях на основании имущественного ценза. По сути дела, это был прообраз той Государственной Думы, которая была осуществлена в 1906 году, став источником потрясений России. Она значительно ограничивала власть Государя, передавая ее в руки закулисной масонской элиты. Сам механизм выборов в губерниях строился так, что в Госдуму попадала только определенная, космополитически настроенная часть дворянства.

В качестве противовеса Думе создавался также Государственный Совет, однако его деятельность реально не могла остановить узурпацию государственной власти Думой.

Другой проект конституции (1819 год) составлен французским масоном П. И. Пешар-Дешаном, переводчиком при нем состоял русский масон князь П. А. Вяземский. Руководителем проекта был масон граф Н. Н. Новосильцев. По своему духу она повторяла проект Сперанского и в значительной степени напоминала польскую конституцию 1815 года.

Масон Н. И. Тургенев, состоявший в иностранных масонских ложах и одновременно занимавший пост помощника статс-секретаря Государственного Совета, подготовил проект (1816 год) введения конституции, рассчитанный на двадцать пять лет. На первом этапе предполагалось создать штат профессиональных реформаторов. Для этого 100—200 молодых людей, по-видимому, из числа вольных каменщиков, должны были быть направлены за границу. Опираясь на этих реформаторов, Тургенев предполагает перестроить все государственное здание России по образцу парламентской Англии, и даже создать в России сословие пэров, которые должны были законодательно закрепить власть масонской закулисы.

Еще дальше шли наиболее радикальные члены масонских организаций М. Н. Новиков и П. И. Пестель. Они были авторами так называемой республиканской конституции и идеологами цареубийства.

Первые практические шаги исполнения масонских проектов были сделаны в западных губерниях России. Эти попытки показали, что именно готовили для России масонские конспираторы — расчленение территории и обезземеливание крестьян.

В 1807 году часть западных губерний была неправомерно объединена в так называемое Царство Польское, в которое попали и исторически русские (малорусские и белорусские) земли. Власть в этих землях перешла к кичливой и вздорной польской шляхте, вся верхушка которой была сплошь масонской. Значительная часть русского крестьянства подпала под господство поляков.

Провозглашение конституцией 1807 года личного освобождения крестьян и декрет 21 декабря 1807 года признали находящуюся в пользовании крестьян землю и их инвентарь собственностью польских помещиков и создали юридические условия для сгона помещиками крестьян с земли. На основании этой ’’прогрессивной реформы’’ происходил захват крестьянских пахотных земель и пастбищ.

Антирусские реформы в западных губерниях связаны с именем Великого Князя Константина Павловича (получившего образование, в частности, под наблюдением масона А. Я. Будберга), а также известного русофоба Адама Чарторыжского. Особого упоминания заслуживает последний.

Воспитанник масонских лож, князь Адам Чарторыжский еще в 1796 году сблизился с Великим Князем Александром Павловичем. По восшествии на престол Павла I получил генеральский чин и назначен адъютантом к Наследнику. Служил и гофмейстером при великой княгине Елене Павловне, а затем подвизался в высших сферах Министерства иностранных дел. В царствование Александра I этот антирусски настроенный человек делает стремительную карьеру, став в 1802 году товарищем министра, с 1804 по 1806 годы — министром иностранных дел, а с 1805 — также членом Государственного Совета. Несмотря на антирусскую направленность его взглядов, после образования Царства Польского Чарторыжский назначается членом временного правительства и сенатором-воеводой Царства Польского.

Сама идея создания Царства Польского носила чисто масонский характер и была направлена на расчленение России (ибо в него входили несколько исконных русских областей).

Вполне закономерно, что масонская затея образования Царства Польского с собственным парламентом закончилась крахом. Объединившиеся антирусские силы в глубоком подполье ткали нити заговора и, наконец, подняли восстание против русского народа. Высокопоставленный масон Чарторыжский возглавил его, став председателем антирусского правительства восставших губерний. После разгрома заговорщиков князь бежал за границу и по приговору суда был лишен княжеского и дворянского достоинства1.

Масонское влияние сказывалось и во многих других делах и проектах реформаторов Александровской эпохи. Так, они вынашивали антиправославную мысль ’’преобразить русское духовенство путем масонства’’. М. М. Сперанский полагал основать для этого особую ложу и обязать наиболее ’’способных из духовенства’’ принимать участие в ее работах. Ритуал для нее был составлен руководителем ложи ’’Полярная Звезда’’ Фесслером и обсужден ложей в 1810 году. По-видимому, под влиянием этой идеи образована ложа в Трои-це-Сергиевой лавре, которая, впрочем, была вскоре разоблачена как еретическая, а ее члены с позором изгнаны из обители.

Архивы донесли до нас список недостойных священников, активно сотрудничавших с масонскими организациями и даже числившихся в их членах.

 

Список духовных лиц, принадлежавших к масонским ложам

[102]

.

Глухарев Макарий, алтайский священник, начало XIX века.

Десницкий Матвей Михайлович (1761—1821), священник московской церкви Иоанна Воина, впоследствии черниговский архиепископ Михаил, митрополит Новгородский и в 1818—1821 — Петербургский. Воспитывался на счет Дружеского ученого общества. Придворный пресвитер при Императоре Павле I. Член Академии наук и московского и казанского обществ российской словесности. Автор многих произведений духовного характера. Вице-президент Библейского общества. Член теоретического градуса в Москве в 1780-х годах. Розенкрейцер.

Иов ? — 1818, законоучитель морского кадетского корпуса. Член ложи ’’К Мертвой Голове’’, в теоретической степени в 1809 году, 7 мая 1818 года принят в ложу ’’Умирающего Сфинкса’’, состоял в секте Татариновой (см. Словарь).

Колоколов Андрей Николаевич (1763—1802), протоиерей в Осташкове. Питомец Дружеского ученого общества. Друг митрополита Михаила Десницкого, с которым вместе учился в Московском университете.

Крылов-Платонов Савва, в монашестве Симеон (1777—1824), архимандрит Вифанский и Заиконоспасский, ректор Московской Духовной Академии, архимандрит Донского монастыря, в 1816 году — епископ Тульский, в 1818 — Черниговский и с 1821 года — Ярославский. Писатель. Увлекался мистицизмом.

Левицкий Феодосий Нестерович (1791—1845), священник Свя-то-Никольской церкви города Балты Подольской губернии, автор многих сочинений на религиозные темы, известных и благосклонно принятых Александром I. В 1824 году за речь, произнесенную в масонском духе с нападками на Православие, сослан в Коневский монастырь.

Лисевич Федор, подольский священник. Увлекался мистицизмом.

Малов Алексей Иванович (1787—1855), протоиерей Исаакиевского собора, магистр, проповедник, увлекался мистицизмом, участвовал в собраниях Татариновой.

Соколов Симеон Иванович (1772—1860), протоиерей, настоятель церкви Воскресения в Барашах на Покровке в Москве. Член конференции Московской Духовной Академии. Переписывался с другим известным масоном графом М. А. Дмитриевым-Мамоновым.

Сперанский, законоучитель Академии Художеств, состоял в ложе ’’К Мертвой Голове’’ и в ложе ’’Умирающего Сфинкса’’, в теоретической степени с 1809 года.

Феофил, иеромонах, законоучитель 2-го кадетского корпуса, а затем лицея в Одессе. Управлял разными монастырями. Умер в Федоровском монастыре в сане архимандрита. Был близок с другим масоном, А. Н. Голицыным, после падения которого и был удален от должности. Оратор в ложе ’’Умирающего Сфинкса’’ до 1818 года.

Кроме указанных духовных лиц, чье участие в принадлежности к масонству установлено документально, существовало еще значительное число священнослужителей, чья прямая связь с масонскими ложами находилась под вопросом, но которые были близки к ним по духу. Среди них:

Андрей, протопоп, настоятель церкви Преображенского полка. По преданию один из членов ложи Императора Петра III.

Боровик Онисим, в монашестве Онисифор (? — 1828), с 1814 года — епископ Вологодский и Устюжский, с 1827 года — архиепископ Екатеринославский, Херсонский и Таврический. Увлекался мистицизмом.

Глаголевский Стефан В. (1761—1843), воспитывался в педагогической семинарии Дружеского ученого общества в 1782 году. Вице-президент Библейского общества. Епископ Дмитровский. Митрополит Московский, с 1821 года — Новгородский.

Иона, иеромонах, законоучитель морского кадетского корпуса, увлекался мистицизмом.

Малиновский Федор Авксентьевич (1738—1811), протоиерей при Московском университете, законоучитель.

Павинский Иван Дмитриевич, писатель, позднее архиепископ Тверской Иона. С 1811 года духовник великой княгини Екатерины Павловны. Увлекался мистицизмом, удален из Синода.

Русанов Феофилакт (? — 1821), архимандрит Зеленецкой и Сергиевской пустыней в 1795 году, Антониева в 1796—1798 и Валдайского Иверского в 1798—1799 годах монастырей. В 1799 — епископ, а с 1803 года — архиепископ Калужский, член Св. Синода в 1809—1817 годах. Позднее удален из Синода, но был архиепископом Рязанским и Экзархом Грузии.

Сулима Дмитрий, архиепископ Кишиневский, увлекался мистицизмом, удален из Синода.

Феофан, архимандрит Одесский, увлекался мистицизмом.

Своего рода легальной масонской ложей стало так называемое Библейское общество, имевшее своей главной целью реформировать Православие на ’’просвещенных началах’’, а по сути дела, заменить его каким-то суррогатом, соединявшим в себе мистику и космополитизм. По России было создано 289 отделений этого общества, которые возглавлялись масонами. Руководил обществом известный масон и мистик князь А. Н. Голицын, занимавший пост министра духовных дел и народного просвещения. Это была одна из самых мрачных эпох в духовной жизни России. Истинное Православие преследовалось, монашество утеснялось, зато всячески поощрялась религиозная пропаганда других конфессий и раскольников. Голицын выполнял к тому же и роль цензора. Это позволяло ему подавлять любой протест против масонства и мистицизма.

Всячески декларируя приверженность Православию, российские масоны на самом деле сознательно разрушают его в своей повседневной практике.

Мистицизм и оккультизм заменяют Бога сатаной. Постоянное обращение к Архитектору Вселенной подразумевает совсем не Бога, а какое-то сверхъестественное существо, подавляющее людей. Масонская пирамида становится символом дьявольского контроля над человечеством.

Придумывая всевозможные мистические аппараты и материалы, масоны ищут методы уйти от Божьего произволения, поставить себя вне условий Божьей воли.

’’Философский камень’’ и мистические слова вроде ’’Тетраграм-матон’’ — все это звенья в одной цепочке — отделить себя от Бога, создав для себя особые условия существования, которых нет у других людей и которыми таким образом можно управлять. На бытовом языке это называется проявлением крайнего эгоизма, ибо такие условия возможны только для своих (то есть для членов масонской ложи), все остальные рассматриваются как враждебная среда, которую надо всеми силами преодолеть. Бог говорит: благо должно быть для всех, масоны стремятся к нему только для себя. Кто не согласен с этим — тот враг. ’’Любовь к врагам, — утверждал великий мастер масонской ложи О. А. Поздеев, — совсем для человека не естественна, ибо как мы можем любить врагов, когда мы не умеем еще любить и друзей... надо научиться сперва любить друзей и ненавидеть врагов...’’.

Личность О. А. Поздеева очень точно отражает нравственный облик российского масона конца XVII — начала ХХ века, сочетавшего возвышенные пустые фразы о самосовершенствовании с практической ненавистью к обычаям и идеалам русского народа, презрение к простым людям. Поздеев начал службу при известном масоне графе Н. И. Панине, затем перешел правителем канцелярии другого знаменитого масона З. Г. Чернышева. В 43 года он назначен великим мастером провинциальной, подчиненной Москве ложи ’’Орфея’’ и посвящен в члены московского ордена розенкрейцеров, а с 1789 года он уже обрядоначальник ’’Теоретического градуса’’. В начале XIX века Позде-ев считался высшим авторитетом. ’’Московские масоны высшего круга смотрели на него даже как на святого. У него происходило посвящение в магистры лож; к нему за советом обращались начальники лож, как теоретических, так и практических’’.

Поздеев был в полном смысле этого слова жестоким крепостником и притеснителем своих крестьян. Он выступал против ’’учености’’ среди крестьян и был категорически ’’противу дарования простому народу так называемой гражданской свободы’’. В своем имении он обременял крепостных чрезмерными работами, подвергая ’’нещадным’’ телесным наказаниям, распродавал в рекруты. Жестоко эксплуатируя их труд, он устроил стеклянный завод, для которого требовал, чтоб каждый мужчина от 15 от 70 лет доставлял в год 30 сажен дров и 30 четвертей золы (настоящая большевистская норма). Многие крестьяне от тяжелых работ, суровых наказаний и всяческих притеснений разбежались из имения. В ответ он еще больше усилил повинность с крестьян, заставляя их выполнять норму и за беглецов, потребовав с каждого работника по 3 четверти золы и по 3 сажени дров в неделю, за неисполнение чего жестоко их наказывал.

Сомнительный образец нравственности представлял и другой видный руководитель масонства александровского времени И. В. Лопухин, составивший несколько масонских книг. Еще в 80-х годах XVIII века он достиг высших масонских степеней, являясь надзирателем для русских ’’братьев’’ в Директории теоретической степени. Его авторитет среди вольных каменщиков был очень высок. Однако совсем иначе к нему относились русские люди, не связанные с ’’фармазонством’’. В воспоминаниях Лопухина поражает его мелкая мстительность в отношении к своим противникам, которых он готов обвинить во всех смертных грехах. Его имя связано с многочисленными тяжбами по денежным делам. Используя свою ’’репутацию’’ важного масона, Лопухин брал у богатых людей деньги в долг, но редко их отдавал. Даже друзья порицали Лопухина за двойственность. ’’Разве... дело наше состоит в том, чтобы исповедовать словами имя Христово, а внешние дела попускать... по общему движению страстей’’, — писал о Лопухине М. М. Сперанский, осуждая его за сутяжничество и нечестность в денежных делах.

Современники отмечают склонность Лопухина к ’’пьянству и чванству’’. Интересную характеристику этому масону дает граф Ф. В. Ростопчин. ’’Лопухин, — пишет он, — человек самый безнравственный, пьяница, преданный разврату и противоестественным порокам, имеющий 60 тысяч рублей дохода и разоряющий целые семейства, которым не платит, занимая у них деньги; издатель мистических книг, подающий одной рукой (лицемерно. — О. П.) милостыню бедняку и отгоняющий другою своих злосчастных заимодавцев’’. В старости Лопухин женился на зависимой от него девушке из купеческого сословия.

Такой нравственный облик масонских начальников подавал пример и ’’братии’’. Как отмечали исследователи этого времени, «для многих масонство, особенно в форме розенкрейцерства, было не ’’модой’’, а ’’маской’’, очень удобной для прикрытия самых темных дел — грязного разврата, ненасытного корыстолюбия и жестокого крепостничест-ва».

В это время как никогда в масонской среде процветали доносы и наушничество, особенно связанные с тем, что в ложи хлынуло космополитическое чиновничество, ждавшее от своего участия в масонском подполье немедленной награды, практикуя все испытанные этим сословием методы продвижения по службе.

Масон П. И. Голенищев-Кутузов вошел в историю как организатор травли Н. М. Карамзина. Он состряпал ряд доносов, в которых чернил ’’Историю государства Российского’’, стремясь дискредитировать ее патриотическое содержание. Эти доносы были местью масонских ’’братьев’’ за отказ Карамзина сотрудничать с ними. Историк в юности недолго состоял в одной из лож, а затем вышел из нее, поняв истинные намерения вольных каменщиков.

Злоупотребления в масонской среде продолжались непрерывно. Документы сохранили для нас, например, такие случаи. Смирнов, член ложи ’’Соединенных Друзей’’, получил третью степень путем покупки за 300—400 рублей. О Николае Поморском, члене ложи ’’Урания’’, сохранилось постановление всех членов ложи ’’о недопущении его к работам в виду непристойного его поведения и несознания в том’’.

Известен ряд случаев исключения из ’’братской’’ среды за пьянство и грубость. Отмечены в это время и растратчики — похитители кассы ложи. Это Андриан Случанский, член ложи ’’Соединенных Друзей’’, в 1817 году исполнявший обязанности 2-го стуарта и в том же году исключенный за расхищение кассы. Масон Христиан Фридрих Матеи, по профессии филолог, похитил из московских библиотек 61 древнюю рукопись и продал их за большие деньги за границу. Были, конечно, и другие случаи расхищения казны, воровства, буйства пьяных. Но многие из них заминались. ’’Братия’’ не любила выносить сор из избы, а масонские историки старательно вымарывали их из анналов лож.

Александр I, чувствовавший себя заложником масонских конспираторов, постепенно и очень осторожно стремится освободиться от опасной зависимости. По-настоящему сделать это ему так и не удалось. Однако к концу царствования масонский контроль над Императором, совершенно очевидно, ослаб.

Не решаясь открыто бороться с тайной силой, угрожавшей его власти, он на первых порах избавился от наиболее одиозных фигур — масонов-цареубийц Панина, Палена, Беннигсена, братьев Зубовых, которых он осторожно сослал.

В 1805—1806 годах теряют прежнее влияние масоны Чарторыжский и Строганов. Все меньшее доверие Государь испытывает и к Сперанскому, который не отличался ’’прямотой и искренностью’’ и за спиной Царя вел тайные интриги. Как позднее выяснилось, Сперанский, по сути дела, подкупал некоторых высокопоставленных чиновников, чтобы получать от них информацию, которую по роду своей службы ему знать не полагалось. Дело масона Х. А. Бека, служившего в иностранной коллегии в качестве шифровальщика и дешифровальщика секретных документов, показало, что этот чиновник состоял в особой связи со Сперанским, который ’’очевидно без ведома Государя, старался проникнуть в иностранные сношения глубже, чем, может быть, этого хотел Государь’’. Как видно из документов дела, Сперанский стремился подкупить Бека, интересовался его жалованьем, обещал ему свою помощь. Как пишет биограф Сперанского, ’’Бек давал Сперанскому и такие бумаги, на которые не имел разрешения, и со своей стороны обращался к Сперанскому с просьбой по своим личным делам; Бек был в связи со стариком графом Паленом (масоном. — О. П.)’’. Конечно, такой интерес Сперанского определялся интересом масонского подполья, желавшего контролировать всю общественную жизнь России.

Через Сперанского осуществлялась тайная связь Александра I с французским министром иностранных дел Талейраном. Есть основания утверждать, что на каком-то этапе Александр стал подозревать Сперанского в двойной игре, хотя на самом деле связи Сперанского ограничивались сношениями с французскими масонами.

Русские люди с горечью наблюдали за возвышением Сперанского, видя в нем законченного космополита и руководителя масонского движения, связанного с Францией, готовившейся к агрессии против России. Незадолго до войны, в 1811 году, московский губернатор граф Ф. Ростопчин направляет великой княгине Екатерине Павловне записку о масонах, которая становится известна Государю. В ней, в частности, говорилось, что масонская секта ’’подняла голову’’. «Князья Трубецкие, Лопухин, Ключарев, князь Гагарин, Кутузов и сотни других, — писал Ростопчин, — собирались на сходках для предварительного обсуждения важнейших дел. Они стали распространять дурные вести, рассылать по почте мистическую книгу под заглавием ''Тоска об отчизне'' и забылись до того, что возбудили мысль о необходимости изменить образ правления и о праве нации избрать себе нового государя... Они возвысили и умножили свою секту присоединением значительных лиц, которым доставили важные должности, к числу их принадлежат в Петербурге: гр. Разумовский, Мордвинов, Карнеев, Алексеев, Дона-уров; в Москве: Лопухин, Ключарев, Кутузов, Рунич, князь Козловский и Поздеев. Они все более или менее преданы Сперанскому, который, не придерживаясь в душе никакой секты, а, может быть, и никакой религии, пользуется их услугами для направления дел и держит их в зависимости у себя. Они собираются в Москве у Ключарева, но главный всему руководитель некто Поздеев... Они скрывают свои замыслы под покровом религии, любви к ближнему и смирения. Они отлично пьют и едят, преданы роскоши и сладострастию, а между тем постоянно разглагольствуют о целомудрии, воздержании и молитвах. Через это приобретают они легковерных последователей и деньги... Я не знаю, какие сношения они могут иметь с другими странами, но я уверен, что Наполеон, который все направляет к достижению своих целей, покровительствует им и когда-нибудь найдет сильную опору в этом обществе, столь же достойном презрения, сколь и опасном...»

Став генерал-губернатором Москвы, Ростопчин установил за масонами наблюдение. По его мнению, масоны, принадлежащие к Сенату (Лопухин, Рунич и Кутузов), хотели задержать весь Сенат к приходу Наполеона. ’’Их (масонов) намерение, — считал Растопчин, — заключалось в том, чтобы, оставаясь в Москве, играть роль при Наполеоне, который бы и воспользовался ими...’’

Ростопчин справедливо считал масонов способными на любое преступление и государственную измену. Скоро это подтвердилось фактически. По Москве стали распространяться листовки — воззвание Наполеона, переведенное с немецкого языка на русский. В воззвании возвещался поход на Россию, хвастливо заявлялось, что не пройдет и шести месяцев, как Москва и Петербург станут добычей французской армии. Было проведено расследование, на котором выяснилось, что враждебные России листовки распространялись людьми, причастными к масонским организациям. Листовки были переводами из иностранных газет. А так как заграничные издания могли попасть в Россию скорее всего через почтамт, то Ростопчин послал туда полицмейстера разобраться. Однако руководитель почтамта масон Ключарев не пустил представителя власти. Когда же на допрос был вызван сам Ключарев, то он немедленно встретился с распространителем листовок и долго с ним говорил в отдельной комнате. Распространитель листовок был приговорен к ссылке в Нерчинск на вечную каторгу, однако перед вступлением французов в Москву был растерзан возмущенным народом. Позднее масоны жестоко отмстили своему врагу, распространяя слухи о том, что Москву сжег не Наполеон, а Ростопчин.

Опасаясь самых неожиданных провокаций от Наполеона, Александр I отправляет в ссылку человека, который считался руководителем подпольного масонского движения и даже подозревался в связи с иллюминатами — Сперанского. Почти одновременно с ним был удален и другой высокопоставленный масон, председатель Департамента государственной экономии граф Н. С. Мордвинов. Этот соратник Сперанского был горячим противником отмены крепостного права, отстаивая ’’неприкосновенность всякой, даже самой возмутительной мелочи крепостного права’’, защищая даже право продажи крепостных без земли и отдельно от семьи. ’’Единственно возможным путем уничтожения крепостного права ему представлялся выкуп крестьянами личной свободы, но не земли, по определенным в законе ценам, размер которых в его проекте был страшно высок’’.

Патриотический подъем 1812 года опрокинул надежды многих масонов на победу Наполеона и установление в России угодного им режима. Победоносное шествие русской армии заставило руководителей масонских лож отложить свои планы.

После 1815 года происходит оживление подпольной работы. Александр I получает донесение о развитии тайных обществ. В один из тяжелых для себя моментов жизни, находясь за границей, он получает известие о беспорядках в лейб-гвардии Семеновском полку (октябрь 1820). В этих беспорядках Царь справедливо усматривает подрывную работу тайных обществ. В письме Аракчееву он раскрывает действительные причины беспорядков: ’’Никто на свете меня не убедит, дабы сие происшествие было вымышлено солдатами... Внушение, кажется, было не военное... внушение чуждое... признаюсь, я его приписываю тайным обществам, которые, по доказательствам, которые мы имеем, все в сообщениях между собою...’’

В 1821 году, вернувшись из-за границы, Царь получает сведения о политическом заговоре масонских организаций с указанием имен главных деятелей по тайным обществам. В частности, ему передают записку о тайных обществах, составленную начальником штаба гвардейского корпуса генерал-адъютантом А. Х. Бенкендорфом.

Православная патриотическая общественность призывает Государя пресечь деятельность заговорщиков. Понимая, что речь идет о запрещении масонских лож, вольные каменщики пытаются взять инициативу в свои руки. Руководитель Директориальной Ложи Астреи сенатор Е. А. Кушелев (кстати, женатый на дочери другого высокопоставленного масона И. В. Бебера) обращается к Государю с ’’верноподданническим’’ донесением, в котором предлагает провести реформу масонской организации, поставив ее как бы под покровительство государства и Императора. Кушелев откровенно признает, что нынешние ложи опасны для государства и в существующем положении от них не стоит ожидать ’’ничего, кроме гибельных последствий’’. Последнее, по-видимому, имело характер угрозы.

Все это переполнило чашу терпения Царя. 1 августа 1822 года в рескрипте на имя управляющего Министерством внутренних дел графа Кочубея Александр I повелел ’’все тайные общества, под какими бы именами они ни существовали, как то масонских лож или другими, закрыть и учреждение их впредь не дозволять; всех членов этих обществ обязать, что они впредь никаких масонских и других тайных обществ составлять не будут и, потребовав от воинских и гражданских чинов объявления, не принадлежат ли они к каким тайным обществам, взять с них подписки, что они впредь принадлежать к ним не будут; если же кто такового обязательства дать не пожелает, тот не должен остаться на службе’’. В официальном списке офицеров, ’’кои принадлежат к масонским ложам’’, составленном при взятии подписки, числятся на 1822 год 517 человек. Однако в списке были далеко не все.

Государь осторожно очищает свой аппарат от наиболее одиозных масонских функционеров. В 1823 году уходит с поста министра внутренних дел масон Кочубей, в 1824-м смещается с поста министра просвещения масон Голицын, еще раньше отправляется в Польшу Новосильцев. Однако масонские конспираторы не прекращают своей деятельности, а только глубже уходят в подполье. Царь получает все новые и новые сведения о готовящемся заговоре. Сохранилась собственноручная записка Александра I, написанная им в 1824 году и найденная в его кабинете после смерти: ’’Пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит или, по крайней мере, сильно уже разливается и между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют при том секретных миссионеров для распространения своей партии. Ермолов, Раевский, Киселев, Михаил Орлов, Дмитрий

Столыпин и многие другие из генералов, полковников, полковых командиров; сверх сего большая часть разных штаб и обер-офицеров”. Новый заговор, рождавшийся в масонских ложах, приобрел грозные очертания.