Как ни странно, проснулся Илюха вполне в сносном состоянии. То есть он, конечно, плохо помнил подробности вчерашнего дня, но зато основные события при малейшей попытке с его стороны выстраивались вполне стройными рядами. Прибавьте к этому отсутствие головной боли, крынку с парным молоком на столе, кадку с ледяной водой во дворе — и вы поймете, что минут через пять Солнцевский с явным удивлением посмотрел на внушающую уважение пустую посуду под дубовым столом.

— Вот что значит экологически чистый продукт! — наконец изрек браток и с помощью несложных, но довольно грубых движений растолкал Изю.

Тот был не в таком радужном настроении, как бывший борец, и купаться в ледяной воде категорически отказался. Пришлось в доступной форме и с помощью легкого физического воздействия убедить его в полной несостоятельности данной позиции. И если с варварским способом пробуждения черт смирился, то полученная крынка с молоком на простую и естественную просьбу дать опохмелиться вывела его из хрупкого состояния равновесия.

— Да ты за кого меня держишь?! Я что, на помойке себя нашел? Да у меня в швейцарском банке лежит... — тут ушлый черт осекся. — В общем, много лежит. И что, мне с утра после чудной гулянки даже пива никто не предложит?

— Ты что, забыл, где мы находимся? — удивился Илюха. — А если молоко не хочешь, так я его мигом.

С этим словами борец потянулся к кувшину, но Изя, конечно, оказался быстрее.

— Ша, братцы-кролики! Нет пива, это, конечно, плохо, но, с другой стороны, здоровый образ жизни вновь входит в моду, а я, как передовой черт, всегда был в авангарде прогресса.

С этими словами в одно мгновение Изя уничтожил остатки молока и, довольно ухмыльнувшись, повернул пятачок в сторону запахов, распространяющихся от печи. Многовековой опыт видавшего виды черта не мог его подвести: на огне пыхтела и урчала почти готовая яичница со свиными шкварками. Что и говорить, кулинарить Любаве удавалось значительно лучше, чем разбойничать.

— Я же говорю, завтракать пора, а ты туда же, купаться! — нагло заявил Изя и тут же уселся во главе стола.

После плотного завтрака начались суетливые сборы. То есть приятелям собирать было, конечно, нечего, зато Соловейка сполна компенсировала этот недостаток. Паковка припасов, сковородок и прочей утвари ввела Илюху с Изей в такую глухую депрессию, что последний наступил на горло своей куркулистой песне и начал атаку на Любаву:

— Ну скажи на милость, и что, со всеми этими мешочками и узелками мы припремся к князю?

— А что тут такого? — с досадой буркнула Любава, увязывая очередной кулек.

Изя, который сам очень любил отвечать вопросом на вопрос, почесал пятачок и решил не сдаваться.

— Ты пойми, мы с Илюхой благородных кровей, и нам не пристало путешествовать с котомками в руках.

— А кушать вам пристало? — не отвлекаясь на такие мелочи, продолжала паковаться Любава.

Вопрос вкусной еды был больным для обоих приятелей. Но снятый со стола самовар чуть не ввел их в ступор и изрядно подстегнул Изино красноречие.

— Значит, так! — рявкнул он и наконец привлек к себе внимание боярской дочки. — Я что-то не понял, мы в команду взяли Злодейку-Соловейку, сбивающую свистом сокола в чистом небе, или купеческую дочь с обозом кухонной утвари?

— Соловейку... — осеклась Любава.

— А коли так, слушай мою команду! Брать с собой только запас продуктов в расчете на один дневной переход. Остальное имущество будет эвакуировано и расположение части при первой же возможности. Вопросы есть?

— Нет, — тихо согласился оглушенный командным голосом представитель тыловой службы.

— Выполнять приказание!

С удовольствием глядя на быструю и умелую консервацию объекта «заимка разбойницы», Изя наконец-то успокоился и присел на широкую скамью. Ничто так не радует взор, как огонь, вода и то, как работают другие. Уж кто-кто, а черт знал эту истину очень давно.

— Слушай; Изя, а ты где служил? — наконец подал голос Илюха.

— Интендантом, в службе тыла.

— А когда?

Тут черту понадобилось немножко больше времени для ответа. Между тем ответ был прост и лаконичен.

— Всегда!