«Кто-то» на дереве

На краю поля растет несколько березок. Стоит ли искать на них что-нибудь? Что может быть интересного на обычной березе?

Интересное есть везде. Нужно лишь научиться видеть. Не удивляйтесь, но это так: смотреть и видеть — не одно и то же. Умеющий видеть и на простой березе найдет много интересного.

Смотрите. Среди обычных листьев видны совсем особые, свернутые в трубочку. Свернут не весь лист, около черешка остались несвернутые части. Их края кривые, обрезанные. Попробуем развернуть трубочку… Развертывается. Но вот что замечательно: трубочка ничем не склеена, не сшита. Она держится сама собой. На развернутом и разглаженном листе видны два кривых разреза. Они похожи на вытянутую букву — латинскую «эс», и тянутся от края к срединной жилке. И как раз ниже них и был свернут лист.

Очевидно, кто-то не только свернул лист, но и сделал два прореза.

Этот «кто-то» здесь, на дереве. Приглядевшись к листьям, вы найдете черного блестящего жучка — березового трубковерта. Он немного побольше спичечной головки, а его главная примета — голова вытянута в хоботок. Таких жуков называют слониками или долгоносиками.

Трубковерт при всяком толчке поджимает ноги и падает с листа. Поэтому следите за ним осторожно: не спугните жука.

На листе, на котором сидит трубковерт, виден прорез, жук довел его уже до середины листа. Это очень медленная работа, жук едва передвигается. На конце хоботка у него челюсти. Он прорезает ими лист словно крохотными ножницами. Даже очень зоркий человек не разглядит толком, как работают челюсти жука, так они малы. Но зато видно, что прорез листа становится длиннее и длиннее.

Работа жука длится не один час. Если вам надоело ждать, поищите другого трубковерта. Может быть, вы застанете его в самом конце работы: оба прореза подошли к главной жилке.

Сделав оба прореза, жук начинает свертывать лист. Упираясь ножками, он загибает край листа. Казалось бы, лист не загнется: ведь он упругий. Нет, приготовленный жуком лист не очень упруг. Делая прорезы, жук не только перегрыз несколько боковых жилок, но и подгрыз главную жилку. Края листа чуть подвяли: ведь воды в них больше не поступает.

Свернув правую половину листа, жук начинает обвертывать ее левой половиной. Половины неодинаковые — одна больше другой. Неодинаковые и прорезы сделал трубковерт.

В свернутые трубкой листья трубковерт откладывает яйца.

Он заготовляет сразу и дом и пищу для личинки.

Проверьте работу жука. Осторожно разверните свернутую трубку, разглядите ее. Положите этот лист на другой, целый, такой же формы и величины. Словно по выкройке, сделайте на целом листе маленькими ножницами прорезы. Попробуйте теперь свернуть лист в трубочку. Возьмите другие листья, сделайте прорезы, не по мерке, а просто на глаз, кривые и прямые. Попробуйте свертывать и такие листья.

Хорошо свертываться будут только листья, прорезанные по выкройке. Все остальные листья или не свернутся, или будут развертываться.

Очевидно, форма разреза имеет большое значение. И правда, математики, заинтересовавшиеся трубковертом, выяснили, что, делая разрезы, жук «решает» сложную математическую задачу. Только при той форме разреза, которую он всегда делает, и можно свернуть лист. На нашем опыте мы убедились, что при иных разрезах лист не свертывается.

Что же, он такой умный, этот черный жук трубковерт? Соображает, как нужно прорезать лист?

Ничего он не соображает. Его действия не рассудочные. Такая повадка выработалась у трубковерта на протяжении тысяч поколений. Трубковерт появляется на свет, уже умея делать такие разрезы, свертывать листья. Его сложное поведение — проявление инстинкта.

В плодовом саду нетрудно найти другого слоника. В начале лета увидеть, как он пристраивает свое потомство, нельзя — поздно. Зато можно найти его личинку или куколку. Для этого не нужно внимательно присматриваться к листьям, как при поисках березового трубковерта. Жилье личинки видно сразу.

Яблони отцвели, лепестки цветков облетели. Но кое-где видны побуревшие, ссохшиеся бутоны. Они и есть жилье личинки яблоневого слоника, яблоневого цветоеда.

Расщепите ссохшийся бутон. Внутри него окажется маленькая личинка — белый жирный червячок. А может быть, там лежит уже куколка? Она не похожа на куколки бабочек. Бледно-желтоватая куколка слоника выглядит мягким жучком: к груди прижаты ножки, между ними виден подогнутый длинный хобот.

Личинка яблоневого цветоеда развивается быстро: примерно через две недели после выхода из яйца она уже взрослая и превращается в куколку. Еще неделя-полторы — и перед вами жук. Неделю развивается яйцо. Всего около месяца проходит с того дня, когда самка отложила яйцо, до появления нового жука.

Знать это нужно.

Березовый трубковерт не вредит дереву. Потеря нескольких листьев не отзовется на жизни березы. Яблоневый цветоед — вредный жук.

Бутон, в котором оказалась личинка слоника, не разовьется в цветок. Сотня таких бутонов на дереве — на сотню яблок меньше в урожае. С яблоневым цветоедом нужно бороться, а для успешной борьбы хорошо знать его образ жизни.

Весной, еще в зеленые бутоны, самка откладывает яйца. Своим хоботом она просверливает в бутоне отверстие и опускает в него яйцо. Выводится личинка. Она поедает тычинки и пестики будущего цветка. Своими испражнениями склеивает лепестки изнутри, и бутон не раскрывается, буреет и засыхает.

Обрывая и сжигая побуревшие бутоны, можно уничтожить множество будущих слоников. Но делать это нужно вовремя: срывать бутоны, уже покинутые новыми жуками, — зря тратить время и силы. Как только отцветут яблони, нужно спешить. Иначе жуки успеют выйти из бутонов.

Срывать побуревшие бутоны можно в маленьком саду, где всего несколько яблонь. В большом саду, на десятках и сотнях деревьев, такую работу не проведешь: она обойдется слишком дорого.

Там с этим жуком борются иначе. И снова борьба основана на знании образа жизни и повадок жука.

Выйдя из бутонов, слоники кормятся на деревьях. Они прокалывают своими хоботками листья, молодые яблочки. Жук не вонзает в лист хоботок словно булавку. На конце хоботка — челюсти. Он прогрызает ими кожицу листа или яблока.

Если опылить дерево ядовитым порошком или опрыскать его ядовитой жидкостью, то мельчайшие пылинки яда покроют листья, яблоки. Прогрызая кожицу, жук проглотит и яд.

Вот и способ борьбы. Деревья опрыскивают или опыливают ядовитыми веществами. Жуки отравляются и гибнут.

При толчке слоник поджимает ноги и падает с дерева. Так делают многие жуки: поджимают ноги и замирают при толчках, прикосновении. Если жук полз по земле, то, поджав ноги и замерев на месте, он будет выглядеть мертвым. Был он на ветке или на траве — упадет. Таким способом многие насекомые спасаются от врагов.

Расстелите под деревом простыню. Тряхните дерево. На простыню упадут гусеницы, пауки, жуки…

Ранней весной под яблонями расстилают брезенты или кладут легкие переносные щиты. Слоники падают со встряхнутых деревьев. Их собирают и уничтожают.

Набрав побуревших бутонов, отнесите их домой. Положите в банку, обвяжите ее марлей. Вскоре выведутся жуки: маленькие (всего 3–4 миллиметра длиной), бурые с темными перевязками на надкрыльях.

Не ждите, что они отложат яйца: ведь бутонов нет, яблони давно отцвели. Жуки проживут все лето, перезимуют и только весной начнут портить бутоны.

На скате оврага цветет малиновая смолка. Верхняя часть стебля у нее липкая, как смола.

Посидите возле смолки и последите за ней.

Муравей пополз вверх по стеблю. Дополз до липкого места, остановился. Потрогал стебель усиками, попятился. Переполз на другую сторону стебля, не вышло и здесь: опять липнут усики. Не пускает липучка муравья вверх, к цветку.

Клейкий стебель защищает цветки смолки от мелких воришек. Муравей, заползший в цветок, слижет сладкий сок, но не опылит смолку: маленький, он проберется мимо тычинок, не задев их. Пчела на обворованном цветке не задержится: нектара нет, ей нечего здесь делать. Нет добычи на таком цветке и для шмеля, для бабочки, даже для мухи. Не летят к смолке гости, и цветки останутся неопыленными. По липкому стеблю к цветку не проберешься. Привлекая одних насекомых, смолка защищается от других.

Хлопушка — ночной цветок. Днем ее венчик закрыт, цветок почти не пахнет. К ночи цветки раскрываются, пахнут. Хлопушку опыляют ночные бабочки.

Некоторые шмели добывают сладкий сок из хлопушки днем. Цветок закрыт, в глубь его не проникнешь. Шмель и не делает этого. Он прогрызает сбоку вздутую чашечку хлопушки и так добирается до сладкого сока. Цветок остается неопыленным.

Родня хлопушки — белая дрема. Ее белые цветки похожи на цветки хлопушек — но крупнее и погрубее, не так нежны. Стебель мохнатый, а наверху клейкий. Чашечка вздута слабее, чем у хлопушки, и стенки ее толстые.

Днем цветки дремы закрыты и не пахнут. Они словно дремлют, а потому и растение прозвали дремой. Как и у хлопушки, цветки дремы разные: в одних только тычинки, в других только пестики. Переносят пыльцу ночные бабочки.

К ночи цветки дремы раскрываются и тогда сильно пахнут. И запах и белые лепестки указывают дорогу к цветку. А угощение для гостей — сладкий нектар на дне цветка.

Как будто все просто. Пришел к дреме вечером и последил, как прилетают к цветкам ночные бабочки.

Настал вечер. Стемнело. Дрема сильно пахнет, а бабочек на ней нет. Подлетит бабочка, на миг присядет на цветок и улетает.

Может быть, днем обокрали цветок? Нет, воров не было.

Дрема не всегда выделяет много нектара. Последите за ней несколько вечеров, и, может быть, вам удастся раскрыть секрет цветка.

Много сладкого нектара дрема выделяет перед дождем. Тогда-то и сидят на ее цветках ночные бабочки. Много бабочек на дреме — завтра жди дождя. Не засиживаются бабочки на дреме, не висят над ней в воздухе бражники — завтра будет хорошая погода.

Присмотритесь к цветкам. Вы увидите, что на разных цветках сидят и разные насекомые. У шмелей длинный хоботок. Они достанут сладкий нектар и со дна глубокого узкого венчика. Богатые сладким соком цветки красного клевера доступны для шмелей. Но до этого сока не добраться мухе или осе. Их и не увидишь на цветках клевера.

Мелкие белые цветочки зонтиков моркови и других зонтичных небогаты сладким соком. Но сок этот тут же, снаружи: цветки совсем неглубокие. И на белых зонтиках сидят мухи, по ним ползают муравьи. Эти воришки здесь не опасны: тычинки на самом виду, ползая по цветкам, муравей заденет их, перенесет пыльцу.

В лесу цветут фиолетовые ятрышники. Их цветы, собранные в красивые колоски, всем знакомы, только под другим названием: лиловая фиалка. Родич ятрышника — любка, она же белая фиалка, пахнет гораздо сильнее. Ее гости — ночные бабочки. Ятрышник опыляют дневные насекомые.

Пыльца ятрышника и любки — не сыпучий порошок. Она слиплась в два комка. Эти комки клейкие. Когда насекомое просовывает голову в венчик, то задевает эти комки. Они, словно два рога, прилипают ко лбу насекомого. Так насекомое переносит комки пыльцы с цветка на цветок.

Уследить за тем, как насекомое получит «рога» не так просто. Возьмите стебелек подходящей толщины, а проще — заострите конец спички. Осторожно введите спичку внутрь венчика. Выньте. Если опыт удался, то на конце спички появятся два комка. Вначале они стоят на длинных ножках, немного спустя опускаются, словно ложатся. Теперь они направлены вперед и, когда насекомое просунет голову в другой цветок, попадут на рыльце пестика.

Перенося пыльцу, насекомые опыляют цветки. Множество растений не может опыляться без помощи насекомых. И уж конечно, без переносчика пыльцы не обойдется растение, у которого цветки однополые: тычинки в одних цветках, пестики — в других.

Когда на огурцах появятся бутоны, наденьте на них марлевые колпачки. Такие цветки будут недоступны для насекомых. Последите, много ли огурцов появится на этой грядке. Не побывали насекомые на огуречных цветках, нет и огурцов.

Изучение насекомых, опыляющих цветки, — очень важная работа. Урожай многих культурных растений зависит от насекомых. От них же зависит и урожай семян диких трав. Знать лучших опылителей — знать своих друзей и помощников.

Друзья и помощники есть не только среди опылителей. Некоторые насекомые помогают нам в деле защиты урожая. Это враги всяких вредителей растений. Одного из таких защитников урожая все знают. Это маленький красный жучок с черными точками на спинке — «коровка».

Посаженная на руку, коровка ползает, не спешит улететь или упасть на землю. Она словно никого не боится. И правда, врагов у нее мало.

Чуть придавило коровку, на ее «коленках» выступят желтые капельки. Они неприятно пахнут и очень невкусны. Это кровь коровки. Большинство птиц не клюет коровку: очень уж она невкусная. Попробует молодая птица раз, другой этого жука и больше не тронет.

Запомнить коровку легко: ее окраска приметная. Эта окраска служит словно вывеской, указывает на несъедобность жука.

Коровка — прожорливый хищник. Ее еда — тли, мелкие нежные насекомые, иной раз сотнями облепляющие стебель растения.

Тли сосут соки из растения и тем вредят ему. Коровки поедают тлей, уничтожают вредителя.

Во второй половине лета в огороде, на капусте, появляются целые колонии капустной тли. Эти тли, бескрылые, зеленоватые, выглядят словно запыленными. Среди них есть покрупнее и помельче: мелкие — личинки, крупные — взрослые тли.

Размножаются тли очень быстро. Самка не откладывает яиц, а родит личинок, маленьких тлинок. Куколки у тлей нет. Растут личинки быстро и недели через две становятся взрослыми тлями, начинают тоже размножаться.

Сотни тлей на одном кочане сосут и сосут сок из листьев. Листья портятся, коробятся, покрываются вздутиями. Много тлей на капусте — кочаны испорчены.

Наловите коровок и посадите их на капусту, заселенную тлями. Последите за коровками, и вы увидите, как они поедают тлей. Едят тлей и личинки коровок.

Можно найти на огороде и еще друзей, уничтожающих вредителей.

В конце лета на капусте иной раз бывает много гусениц бабочки-капустницы. Особенно много их, если капуста посажена вблизи жилья, сараев, заборов, вообще не на открытом месте.

Соберите крупных взрослых гусениц капустницы. Посадите их в банку (обвяжите марлей) или хоть в коробку. Кормите капустными листьями. Вскоре гусеницы начнут превращаться в куколки.

Обычно не все гусеницы окукливаются. Часть их становится очень вялыми, выглядит больными. Наступает день, и возле мертвой гусеницы, а то и на ней самой, оказывается множество маленьких желтых кокончиков.

Это выползли и окуклились паразиты, жившие в гусенице. Так называемый мелкобрюх пристраивает свое потомство в гусениц. Его личинки питаются внутренностями гусеницы и ко времени ее окукливания становятся взрослыми. Они прогрызают кожу гусеницы и выползают наружу. Ткут кокончики и в них превращаются в куколки.

Мелкобрюх — очень маленькое насекомое с четырьмя прозрачными крылышками. Он родич тлееда и, так же как тлеед, принадлежит к нашим друзьям — защитникам урожая.

Капустного тлееда и мелкобрюха, живущих на огороде, не разводят нарочно для борьбы с тлями и капустницей. Других наездников-паразитов уже используют для борьбы с некоторыми вредными насекомыми. Теленомуса разводят для борьбы с вредным клопом-черепашкой. Некоторых тлеедов разводят для уничтожения вредных тлей на юге.

Известно свыше 800 000 видов насекомых. Среди них немало полезных, но гораздо больше вредных. Насекомые повреждают растения. Насекомые переносят и распространяют многие опасные болезни. Чтобы уметь бороться с вредными насекомыми, чтобы уметь использовать насекомых полезных, нужно хорошо знать их жизнь. Мало того, изучена жизнь очень немногих насекомых, и среди неизученных найдется немало наших врагов и друзей.

Эти друзья и враги живут тут же, рядом с нами. Приглядитесь к этим «соседям», и в любом саду, на огороде, на поле, в лесу вы найдете множество интересного. Нужно только приучиться не просто смотреть, но и видеть.

Осенняя паутина

В теплые солнечные дни сентября много интересного можно увидеть в лесу и в поле. И первое, что попадается на глаза в эти дни, — паутина.

Паутина везде: на кустарнике, на изгородях, на жнивье, на скошенном лугу, на траве. Всюду лежат то отдельные, то сбившиеся в хлопья нити паутины.

Много паутины носится в воздухе. Иногда целые облачка ее плывут по ветру, переливаются в солнечных лучах.

Поймай рукой несколько паутинок. Вон одна паутинка опускается с высоты… Неудача! Нижний конец паутинки вдруг приподнялся, и вся паутинка улетела кверху. Словно убежала от протянутой руки. Поймал — пустая паутинка. Поймал другую — на паутинке крохотный паучок. Ах, где же он? Снова паутинка «убежала» от руки.

Неужели паучок сумел подняться вверх? Конечно, нет. Просто оторвался от паутинки и спустился на землю. А паутинка потеряла груз и быстро взлетела.

Летающих паучков осенью так много, что «лётная паутина» — одна из характерных особенностей «бабьего лета».

В ясные осенние дни на заборах, на перилах мостов, на одиноких кустах, осоке, камыше можно увидеть паучков-крошек, готовящихся к полету.

Как и зачем летают эти паучки?

Забравшись повыше, паучок прежде всего делает опорные нити. Он плотно прижимает конец брюшка с паутинными бородавками к поверхности площадки, на которой находится. Проводит несколько коротких поперечных нитей. Сделав их, паучок бежит на подветренную сторону площадки, прикрепляет здесь кончик паутинки и спешит обратно.

Ветер подхватывает паутинку, натягивает ее. Паучок крепко цепляется лапками за опорные нити и понемногу выпускает ниточку.

Ветер дует — паутинка тянется, становится все длиннее и длиннее. Паутинная петля вздувается ветром.

Когда эта петля достигнет десяти — пятнадцати сантиметров длины, паучок бежит к краю площадки и перекусывает здесь паутинную нить. Паутинка взлетает на воздух одним концом, а другим остается связанной с брюшком паука. Все сильней и сильней ветер натягивает паутинку, которую паук продолжает выпускать.

Нить растет и растет. Наконец паучок уже не может удерживаться на своей площадке: паутинка стала такой длинной, что ветер так и тянет ее.

Паучок отцепляется от опорных нитей и разом поджимает все восемь ножек. Порыв ветра — и паутинка взлетает, унося с собой крошечного пилота.

Двух-трех метров паутинной нити достаточно, чтобы удержать крошку паучка в воздухе.

Полет начался.

Паучок всегда может спуститься вниз. Для этого ему нужно только удлинить паутинку — выпустить новую порцию нити. Перебегая по паутинке, он изменяет «центр тяжести», и паутинка то поднимается, то опускается.

Не всегда пауку удается сразу удачно выпустить паутинку и улететь. Бывает, паутинка запутывается, бывает, она зацепится за что-нибудь. Иногда по нескольку раз паучок пытается взлететь — и все неудачно.

В конце концов он полетит.

В особо удобных местах иногда десятки паучков сразу готовятся к полету. Часто их паутинки путаются, и ни один из пауков не может подняться в воздух. Тогда они перекусывают паутинки и начинают выпускать новые нити. А спутавшиеся паутинки образуют хлопья или узловатые клочья, которые нередко видны на заборах и кустах. Далеко не все пауки летают осенью на паутинке. Обычно летают молодые пауки-волки, бокоходы и мелкие виды тенетников.

Полет на паутинке — путешествие молодежи. Как раз к осени подрастают недавно выведшиеся из яиц паучки. Они вывелись сразу кучкой, им нужно расселиться: хищникам нужен простор. Пауки ходят плохо. Путешествие по воздуху — прекрасное средство для переселения.

Особенно грандиозны перелеты пауков в Южной Америке. Здесь осенью небо иногда кажется застланным паутиной: столько летит паучков.

Лететь паучки могут долго, и улетают они иногда очень далеко. Известны случаи, когда паучков ловили в десятках километров от берега, в открытом море, куда ветер занес их паутинки.

Муравьи

Издали видна на лесной опушке темная куча муравейника. Чем ближе к нему, тем больше муравьев под ногами. Одни ползут к муравейнику, другие — от него. Многие что-нибудь тащат: былинку, кусочек хвои, высохшую чешуйку почки. Есть и такие, что тащат добычу: муху, жучка, гусеницу.

Иной раз десяток муравьев облепит гусеницу покрупнее, и все тащат ее. «Помогают друг другу», — скажет всякий, увидевший таких муравьев. Так ли? Помогают ли?

Найдите небольшую гусеницу и бросьте ее там, где ползает много муравьев. Кто-нибудь из них тотчас же набросится на добычу. Гусеница изгибается, вертится, но муравей крепко вцепился в нее челюстями.

Смотрите: он подогнул брюшко, весь скрючился. Еще и еще… Гусеница изгибается сильнее, муравей скрючивается еще раз, и вот добыча затихает.

Почему скрючивался муравей?

Посадите муравья себе на руку, и вы узнаете это. Нужно только подразнить его, чтобы он начал кусать. Не бойтесь укуса. Это пустяки, не так уж больно кусает рыжий лесной муравей.

Кусающийся муравей принимает особую позу. Он подгибает под себя брюшко, и конец его оказывается вблизи челюстей муравья. Многие видели, как скрючивается кусающийся муравей. Зачем он это делает? Конечно, не от злости, как иногда говорят.

Когда жалит пчела или оса, то она вонзает в тело своего врага жало. По жалу в ранку стекает ядовитая жидкость. Муравьи принадлежат к жалящим насекомым, но у наших обычных муравьев жала нет: они его давно утратили. Однако железа, выделяющая едкую жидкость, сохранилась.

Челюсти — на голове, ядовитая железа — на конце брюшка. Чтобы едкая жидкость попала в ранку от укуса, нужно приблизить конец брюшка к месту укуса. Вот муравей и подгибает брюшко к голове, скрючивается. Он не понимает того, что делает. Такова его повадка: скрючиваться, когда кусаешь.

Пошевелите слегка палкой муравейник: по его поверхности забегают сотни муравьев. Приглядитесь. Муравьи не просто бегают. Многие из них останавливаются, приподнимаются на ногах, раскрывают челюсти. Выставляя брюшко, они перегибаются так, словно падают на спину. У такого муравья и челюсти и конец брюшка направлены вверх.

Что делают такие муравьи? Они ищут невидимого врага.

Подержите над самым муравейником ладонь. Понюхайте теперь ее. От ладони пахнет муравьиной кислотой. Муравьи, «кусая воздух», выбрызгивают кислоту. Если муравьев сильно растревожить, то можно заметить, что над самой поверхностью муравейника стелется легкая дымка. Это капельки кислоты, выбрызнутой сотнями муравьев.

Попадая в ранку от укуса, кислота жжет. Поэтому укус муравья и чувствителен. Если бы муравей только кусал, то вы и не заметили бы его укуса. Для человека укус одного муравья — ничтожная неприятность. Укусы сотен муравьев могут быть и опасными. Маленькое животное десяток-другой муравьев может закусать до смерти.

Кусая, муравей не только защищается. Хищнику нужна добыча, а основная еда муравьев — мясная. Их добыча — мелкие насекомые, слизни, дождевые черви. Муравьи не откажутся и от лягушонка, они наползут к мертвой птице, но такая еда редка. Они большие любители сладкого, но это скорее лакомство, чем еда.

Вернемся к нашей гусенице. Муравей несколько раз укусил ее; кусал, пока гусеница не перестала двигаться. Вцепился в нее челюстями и потащил.

Гусеница во много раз тяжелее муравья, и он едва передвигает ее. Мимо бежит другой муравей. Остановился, потрогал гусеницу усиками. Вцепился в нее и тоже потащил. Помощник. Хороша помощь, когда он тащит гусеницу в свою сторону! Оба тянут, а гусеница ни с места. Третий, четвертый муравей ухватили гусеницу. Каждый тянет к себе. Они не помогают, а скорее мешают друг другу.

В конце концов, гусеница все же попадает в муравейник.

Почему? Да потому, что из десятка муравьев два-три нет-нет да и потащат гусеницу в одну сторону — к муравейнику. Она попала бы в муравейник гораздо быстрее, если бы муравьи действительно помогали друг другу.

Но если муравьи не помогают друг другу, зачем же они ухватились за одну гусеницу?

Муравей хватает и тащит в муравейник всякую добычу, которую сможет осилить. Бежит муравей и встречает муравья, который возится с большой гусеницей. Добыча. Он хватает гусеницу и начинает тащить ее, словно он здесь один.

Правда, так бывает лишь тогда, когда встретятся муравьи из одного муравейника. Окажутся муравьи из разных муравейников, встреча так мирно может и не пройти. А если такие муравьи принадлежат к разные видам муравьев, тогда уж драка между ними неизбежна.

Как отличает муравей своих от чужих? По запаху.

Пахнет муравей «своим» муравейником, он свой. Запах иной — значит, перед муравьем чужак.

Бросьте в муравейник чужого муравья. Муравьи узнают его, и ему придется плохо. Вымойте муравья спиртом, обмажьте его кровью, полученной от муравья другого муравейника, то есть уничтожьте у муравья запах его гнезда и надушите его запахом другого гнезда. Пустите теперь такого муравья в это чужое гнездо. Его примут как своего. Но ненадолго: обычно через некоторое время чужака все же узнáют.

Проделайте то же самое в обратном порядке. Надушите муравья чужим запахом и пустите его в родной муравейник. Его примут за чужого.

Обоняние играет огромную роль в жизни муравьев. По запаху они различают своих от чужих. По запаху они находят дорогу домой, к своему муравейнику.

Дороги муравьев особые: это душистые тропинки. Муравьи ползут по своим же следам. Иной раз муравьиная тропинка петляет и кружит, извивается на все лады. И муравьи тоже петляют и кружат, а не бегут напрямик. Почему? Первый муравей, пробежавший этой тропинкой, не прокладывал дороги. Он просто бежал. По его следам пробежал другой муравей, третий… Муравей бежит по следам, оставляет свой след. Запах тропинки становится все прочнее, дорога делается все более и более «проезжей». Чем ближе к муравейнику, тем шире дорога, и тем прямее муравьиные пути — ведь широкая дорога всегда прямее узкой тропинки.

По душистым тропинкам муравьи и бегают по лесу. Иной раз муравей уходит очень далеко от муравейника, и все же он обычно находит дорогу домой, если… если он натолкнется на какую-нибудь из тропинок. Вблизи крупного муравейника таких тропинок множество. Вдали от гнезда их мало, и здесь муравей может заблудиться. Бывает, он долго ползает, пока не нападет на след с запахом родного муравейника.

Да, обоняние у муравьев очень острое, и в их жизни оно играет огромную роль.

Органы обоняния у муравьев помещаются на усиках. Муравей все время шевелит ими, ощупывает все, прикасается ко всему встреченному на пути. Без усиков муравей беспомощен.

Видят муравьи очень плохо, слуха у них нет. Обоняние и осязание — вот их главные способы сношения с окружающим миром.

Муравьи различают запахи только на близком расстоянии: им нужно прикоснуться к предмету усиками. Их мир поэтому очень ограничен; он совсем маленький. И поэтому деятельность муравьев очень однообразна, хоть и выглядит необычайно сложной.

Весь день шныряют муравьи по соседству с муравейником. Одни из них тащат строительные материалы, другие — добычу, обычно насекомых, чаще — гусениц. Мелкие голые гусеницы — излюбленная добыча рыжих лесных муравьев. Десятками и сотнями тащат они их в муравейник.

Истребляя множество насекомых, муравьи приносят нам огромную пользу. В лесу нет полезных гусениц, а ведь именно гусеницы и другие личинки — главная добыча муравьев. Гусеница не летает, и на нее легче напасть, чем на муху или бабочку. Жук не так уж проворен, но он защищен крепким панцирем. Панцирь не прокусишь, а выбирать удобное место для укуса… жук дожидаться не станет.

Кожица гусеницы не так уж толста, и челюсти муравья легко прокусывают ее. Правда, муравью трудно справиться с очень волосатой гусеницей: сквозь густые волосы не сразу доберешься до кожи. Что ж, повозившись, можно одолеть и такую добычу, а кроме того, мало ли в лесу голых и почти безволосых гусениц. Их куда больше, чем волосатых.

В лесу ползают миллионы муравьев. Нередко на одном квадратном километре бывает до 25 тысяч и даже больше муравейников. В земле, на земле, на траве, на кустах и на деревьях — всюду муравьи. В некоторых тропических лесах муравьев так много, что местные жители говорят: «Настоящие хозяева в лесу не люди, а муравьи».

Трудно подсчитать, сколько вредных насекомых истребляют муравьи. Можно сказать одно: великое множество. И правда, в лесах, где очень уж много муравьев, других насекомых маловато. Особенно это заметно в молодых порослях: здесь муравьи покрывают все деревца и кусты до самых макушек.

В наших лесах чаще всего встретишь рыжего лесного муравья. Его муравьиные кучи бывают метр и даже больше высотой. Такая куча обычно состоит из хвоинок и другого мелкого растительного мусора. В глубине ее — более крупные обломки веточек, стебельков. И здесь же в глубине — остатки пня.

При чем тут пень?

Обычно постройка муравейника рыжих муравьев начинается около ствола дерева, а чаще — пня. Пока муравейник новый и муравьев в нем живет мало, мала и куча. Тогда пень хорошо виден. С каждым годом население муравейника увеличивается, куча растет и растет. И вот она становится такой большой, что пень скрывается под ней. Еще год — и пень оказывается в глубине кучи.

Куча на поверхности — только часть гнезда. В почве помещается подземная часть муравейника со множеством ходов и камер. В камерах размещены яйца, яичники и куколки муравьев, сюда же тащат они и свои запасы пищи.

Личинок муравьев редко кто видел, но муравьиные коконы с куколками знают многие. Это те самые «муравьиные яйца», которыми кормят в клетке соловьев, славок и других насекомоядных птиц. Конечно, не нужно быть знатоком зоологии, чтобы догадаться, что муравьиные яйца птицеловов совсем не яйца. Хорошо муравьиное яйцо, которое больше самого муравья! Настоящие яйца муравьев очень мелки.

Уход за личинками у муравьев гораздо сложнее, чем у пчел. Муравьи не только кормят своих личинок, но и чистят их. Мало того, они переносят их с места на место. В жаркие часы дня муравьи тащат личинок и коконы в верхние этажи муравейника, на ночь и в плохую погоду уносят их в подземную часть гнезда.

Муравьи кормят не только своих личинок — они кормят и друг друга. Встретит голодный муравей другого муравья из своего муравейника и по-особому потрогает его усиками. Если тот муравей сыт, он отрыгивает капельку пищи и, голодный, слизывает ее. Такое угощение легко заметить, если последить за муравьями на растении, заселенном тлями.

Муравей, которого все знают, — это бескрылый рабочий муравей. Именно рабочие муравьи миллионами населяют каждый лес, именно они кусают всякого, кто нападает на их жилье — муравейник.

Иногда увидишь крылатых муравьев. То они просто летают, то кружат и толкутся в воздухе большой стаей, роем. Бывает, увидишь вылет крылатых муравьев из муравейника. Тогда вся поверхность муравейника усеяна крылатыми.

Крылатые муравьи — самцы и плодущие самки-матки. Они крылаты недолго. Самцы живут всего несколько дней. Самка теряет крылья вскоре же после полета: или сама обломает их, или ей отгрызут крылья рабочие муравьи.

Рабочий муравей — бесплодная самка. Как и у пчел, у муравьев две формы самок: бесплодные и плодущие. Бесплодные самки — рабочие муравьи — выполняют все работы в гнезде.

Плодущая самка откладывает яйца каждое лето. Живет муравьиная матка несколько лет.

На зиму муравьи забираются в самые глубокие части муравейника и здесь оцепеневают. Всю зиму они проводят в глубоком сне. Весной, когда стает снег и солнце прогреет землю, муравьи просыпаются. И тогда можно увидеть, как они сплошным слоем покрывают муравейник: сидят и греются на весеннем солнце.

В степи нет лесных муравьев. Там живут только степные муравьи, и их не так уж много. Тысячи километров лесных полезащитных полос нуждаются в защите. С первого же дня жизни крохотного сеянца дерева или куста ему угрожают враги, в том числе насекомые.

Муравьи — хорошие защитники и деревьев и других растений от вредных насекомых.

В полезащитные полосы будут завезены лесные муравьи. Пройдет несколько лет, и по молодым дубовым и другим порослям начнут ползать наши лесные рыжие муравьи. Они будут охранять деревца от вредных гусениц и других врагов из мира насекомых.

Рыжие лесные муравьи — полезнейшие насекомые. Это нужно всегда помнить. Оберегая муравейники, мы охраняем наши леса.

Живой сучок

Гусеница бабочки геометриды проворно ползла по ветке. Тело у геометриды-гусеницы длинное и тонкое. Впереди, у самой головы, три пары цепких ножек. Сзади, на самом конце туловища, несколько пар бородавок-присосок. Присоски похожи на ноги, но это не ноги, их называют ложными ногами.

Вся середина длинного тела гусеницы лишена подпорок — ног здесь нет. И потому геометрида ползает не так, как ползают гусеницы обычных бабочек — капустницы или крапивницы. Она высоко горбится, ее тело складывается словно циркуль, зад придвигается к голове. Кажется, гусеница что-то вымеряет. Именно за это ученые и назвали таких бабочек геометридами, от слова «геометрия», что означает — наука об измерении земли. Ползая, гусеница геометриды словно измеряет землю, сучок, кусок коры.

Гусеница ползла быстро. Ее тело то высоко поднималось над веткой, то вытягивалось в нитку. Она спешила к концу ветки, где молодые листья нежны и сочны. Голод подгонял гусеницу: у нее был хороший аппетит, она ела с утра до вечера и всегда была голодна.

Но на этот раз ей не удалось спокойно поесть.

— Мы должны очистить сад от всех вредных насекомых, — сказал отряду вожатый. — Осмотрите деревья. Уничтожьте всех гусениц и куколок, которых найдете.

Ребята разделили между собой деревья и принялись за осмотр.

Погибло множество гусениц и куколок, жуков, бабочек и других насекомых. Ребята воевали с врагами плодового сада.

Подошла очередь и того дерева, на котором кормилась гусеница геометриды. Пионер осмотрел ствол дерева, счистил с него мох, лишаи, остатки старой коры. Раздавил несколько гусениц и одну куколку. Потом он принес лестницу-стремянку и полез осматривать ветви.

Сучья вздрогнули — пионер толкнул их. И в тот же миг гусеница геометриды перестала есть. Она крепко уцепилась задними присосками за ветку, а туловище подняла в воздух. Глядя на нее в этот момент, можно было сказать, что она стоит на хвосте: ее тело почти целиком торчало вверх.

Чуть изогнувшись, гусеница неподвижно стояла на ветке. Ее коричневое тельце стало похоже на сухой сучок.

Пионер осматривал ветку за веткой. Он глянул мельком и на ветку с гусеницей, но ничего не заметил.

Когда все ветки с этой стороны дерева были осмотрены, пионер полез вниз. И тут его глаза на миг задержались на сухом сучке:

— Сухой!

Пионер взял ножницы, привязанные к поясу, и отстриг сучок. Из него вдруг брызнула жидкость, а сам сучок изогнулся и отвалился от ветки.

Пионер удивился. Он много раз срезал сухие сучки, и большие и маленькие, но никогда из них ничего не текло — на то они и были сухие. И он ни разу не видал, чтобы сучок сам отваливался от ветки. А еще ему показалось, что сухой сучок, падая вниз, шевелился.

Соскочив с лестницы, пионер принялся искать сучок на земле. Будь это настоящий сучок, он не сразу нашел бы его. Но перерезанная гусеница геометриды корчилась, и пионер, увидел ее.

— Гусеница!

Принять гусеницу за сухой сучок — большая ошибка для истребителя насекомых.

— Ко мне! — закричал пионер.

Он показал сбежавшимся ребятам гусеницу и рассказал, как принял ее за сухой сучок.

Осмотр деревьев начался снова. Теперь ребята искали не жуков и куколок — они искали сухие сучочки и пробовали их: живой или нет.

Взятый в руки живой сучок не шевелился. Стоило его посильнее сдавить пальцами, и гусеница изгибалась.

Началась игра.

— Угадай, не трогая руками: сучок или гусеница?

Кто угадывал, кто ошибался. Вначале ребята чаще ошибались, а потом научились и стали быстро узнавать гусениц на глаз.

Ни одной гусеницы геометриды не осталось в саду. Сходство с сухими сучками, которое спасало их от птиц, теперь не помогло. Ребята узнали секрет гусеницы геометриды.

«Обследуйте прудики и пруды, болота и канавки. Обследуйте все места, где есть стоячая вода. Ищите личинок комаров. Узнайте, нет ли среди них личинок малярийного комара».

Такое задание получил отряд юннатов.

Ребята обшаривали прудик за прудиком, болотце за болотцем. Сачки и решета работали без отдыха: ими ловили водяных клопов, жуков, личинок стрекоз, личинок комаров…

Стоячая вода богата всякой мелкой живностью.

Перебирая пальцами мусор, зачерпнутый сачком, юннат искал в нем личинок. Он отбрасывал в сторону палочки, веточки, полусгнившие листья, обрывки водорослей.

Вдруг мелькнула личинка. Юннат заторопился, мусор так и полетел во все стороны. Какая-то коричневая палочка прилипла к руке юнната. Он взглянул на нее и второпях не стал счищать с руки. А палочка тем временем зашевелилась, поползла. Увлеченный разбором улова, юннат ничего не замечал.

Палочка подползла к краю руки, свалилась вниз. Минута — и палочка в воде. Она быстро шмыгнула по дну, прицепилась к водорослям и замерла на месте.

Длинное, узенькое тельце, шесть длинных тонких ножек — все вытянулось в одну прямую линию. Насекомое исчезло, осталась тоненькая коричневая палочка.

Имя палочки — ранатра. Это один из видов водяных клопов. Ее ближайшая родня — водяной скорпион, плоский клоп, немножко похожий на скорпиона. Его передние ноги, большие и крепкие, направлены вперед, словно клешни скорпиона. На конце брюшка торчит длинная дыхательная трубочка, как скорпионий «хвост». Дыхательная трубочка есть и у ранатры.

Неподвижно сидя в воде, ранатра подстерегает добычу. Ее внешность — сухая палочка — помогает ей и прятаться от врагов, и ловить всякую водяную мелюзгу.

В теплых и жарких странах «сухие палочки» живут не только в воде. Множество разнообразных «палочников» населяет тропические леса. Некоторые виды встречаются на юге Европы. В Средней Азии живет двубугорчатый палочник, достигающий семи сантиметров длины…

Тело палочников длинное и тонкое, похожее на палочку. Они ползают по веткам и траве, а при опасности замирают на месте, вытянув ноги и усики. Перед вами тогда палочка. Впрочем, некоторые тропические виды достигают 25–30 сантиметров длины, и такую громадину палочкой уже не назовешь.

Схвати палочника — он не пошевелится. Оторви ему ногу — он не вздрогнет. Он словно неживой. При всякой опасности палочник делается неподвижным. Эта неподвижность, своего рода «обморок», помогает ему спасаться от врагов: если «сухая палочка» будет шевелиться, ей не поможет ее сходство с сучком.

Есть палочники зеленые, есть серые, коричневые, желтые. Зеленые ползают в траве, серые и коричневые — по веткам. Встречаются и такие палочники, тело которых покрыто разными наростами, похожими на лишайники: словно сучок в лишайниках. Отличить такого палочника от трухлявого, обомшелого сучка очень нелегко.

Сходство палочников в окраске и форме тела с веточками, сучками, стебельками травы — одно из средств самозащиты.

Кто пробует еду ногой?

Подержав перед носом белый порошок, ты не скажешь, чтó перед тобой: сахарная пудра или хинин. Глядя на стакан с водой, не узнаешь, какая это вода: пресная речная или горько-соленая морская. Вкус еды мы узнаем лишь тогда, когда еда попала в рот: органы вкуса у нас расположены на языке.

Некоторые рыбы могут узнавать вкус еды заранее. У сома, налима, гольца около рта видны толстые мягкие нити, то длинные, то короткие. Они похожи на усы. На этих усах есть вкусовые луковицы, и, ощупав пищу усами, голец узнает ее вкус. Он уж не возьмет в рот горького…

У насекомых органы вкуса бывают на самых различных частях тела. Конечно, они встречаются у них и во рту, и около рта, на приротовых частях. В этом мало удивительного. Но вот у некоторых насекомых органы вкуса расположены в очень странном месте. Ну кто бы подумал, что можно пробовать пищу… ногой! А есть бабочки, у которых орган вкуса находится именно на ногах.

Среди наших дневных бабочек нередки траурницы: большие, бархатисто-черные, с кремовой каймой на крыльях. Встречаются у нас и адмиралы, с ярко-красной полосой на углах крыльев. У этих бабочек орган вкуса расположен на лапках — на кончиках средних и задних ног. Выяснить это не очень трудно.

Бабочки питаются так: при помощи хоботка они сосут сладкий сок цветов, сосут сок, вытекающий из пораненных деревьев, из опавших спелых плодов. Бабочку можно накормить и просто сладкой водой.

Обычно хоботок бабочки свернут, но, когда бабочка сосет, хоботок развертывается, становится длинным. Бабочке не нужно тыкаться головой в еду, она может издали дотянуться до сладкой жидкости.

Когда траурница развернет хоботок? Вот она села около лужицы воды. Хоботок свернут. Села возле сока, текущего по коре дуба, — хоботок быстро развернулся; бабочка начала сосать сок. Очевидно, она как-то сумела отличить воду от сладкого сока. Сок, вытекающий из дуба или березы, сильно пахнет. Но сладкая вода ничем не пахнет, ее не отличишь по запаху от простой воды. И все же траурница отличает сладкую воду от несладкой: сосет сладкую воду, не развертывает хоботок, если ей дать простой воды.

У бабочки есть усики, есть щупальца. Может быть, при их помощи траурница узнает, какая вода. Можно отрезать усики и щупальца, и все же бабочка узнает сладкую воду.

Садясь около сока, около сладкой воды, траурница дотрагивается до них ногами. Стоит удалить бабочке лапки, и она перестает узнавать сладкое. Очевидно, орган вкуса помещается именно на лапках.

Передние ноги у траурницы и адмирала недоразвиты. Садясь около сока, около сладкой воды, траурница дотрагивается до них лапками передних или задних ног.

Чувствительность бабочки на раствор сахаристых веществ в 250 раз больше чувствительности человека. Лапка траурницы различает вкус лучше, чем наш язык.

Лишь у немногих бабочек орган вкуса помещается на ногах. Прекрасные летуны — бражники не садятся на цветы: они парят над цветком и на лету сосут из него сладкий сок. Конечно, у них нет на лапках органа вкуса.

Поймайте бабочку-траурницу или адмирала. Осторожно держа ее за сложенные крылья, посадите ее на кусочек материи, смоченный яблочным соком. Бабочка развернет хоботок. Намочите кончик спички яблочным соком и осторожно дотроньтесь им до кончика средней или задней ноги бабочки: она развернет хоботок. Траурница не видела сока, не нюхала его: ей сказала о нем… нога.

Живая ракета

Первая запомнившаяся встреча — в далеком детстве. Чего только не увидишь летом на садовой дорожке, на поляне за калиткой, даже на огромном, заросшем травой дворе старой Москвы! Но те встречи не удержались в памяти.

Большая луговина между садовой решеткой и сенными сараями. По этой луговине гуляла наша ослица — необычайно проказливое и прожорливое существо. Ее ни на минуту нельзя было оставить без присмотра: обязательно набедокурит. И когда ее выпускали по нашей просьбе погулять на луговину, то мы, дети, должны были сторожить ее. Мы и сторожили, вернее, охраняли всё, кроме травы, до чего могли дотянуться ее мягкие губы. Веревка, повешенное для просушки купальное полотенце, забытая на садовой решетке тряпка, корзинка для ягод, лукошко для грибов, решето — она ни от чего не отказывалась.

Из-за ослицы я по нескольку часов ходил, стоял, сидел на этой луговине, и не день, не два в неделю, а много чаще. Приглядывая за ослицей, я посматривал и по сторонам. Сорока на крыше сарая, молодая горихвостка на садовой решетке, бабочка-крапивница… Все они были интересны, и на всех них я глазел, иной раз совсем забывая об ослице. А она пользовалась случаем и проказничала.

Иногда через луговину протягивали несколько веревок сушить белье. Луговина была широкая, веревки длинные. Посредине их подпирали жердями с рогулькой на конце. Конечно, ослицу в такие дни на луговину не пускали.

Удивительно! Стоило только протянуть веревки, и тотчас же появлялась «она» — великолепная голубая стрекоза. Я и теперь не понимаю, откуда она бралась. В обычные дни ни здесь, ни по соседству я ее не видел. Появлялась на луговине натянутая веревка, и через каких-нибудь десять — пятнадцать минут на ней сидела стрекоза. И всегда голубая!

Ее широкое плоское брюшко выглядело на солнце каким-то особенно голубым. Распластав крылья, она сидела на веревке, иногда на конце подпорки-рогульки. Иногда взлетала, летела вдоль веревки, садилась опять…

Она выглядела такой доступной. Казалось, подойди — и возьмешь ее рукой!

Нет! С какой стороны я ни подкрадывался к ней с сачком в руках, она не подпускала. Еще бы шаг-другой — и тогда взмах сачка… Увы! Вот этих-то последних шагов и не приходилось делать: стрекоза улетала.

Я пробовал подходить к ней и так и эдак, крался на цыпочках, чуть не подползал… Напрасно!

Под конец я, увидя натянутую веревку, бежал за сачком просто по привычке: «Все равно не поймаю».

И все же сердце стучало: «А вдруг?..»

Конечно, я поймал ее.

Правда, несколько лет спустя. А еще позже узнал ее название. Оно было таким простым, что я огорчился.

«Стрекоза плоская». Ну разве это имя для такой красавицы? Знаменитый шведский натуралист Карл Линней, давший такое название голубой стрекозе, должно быть, совсем не был ею очарован.

Тогда же я узнал, что горит голубизной только самец, у самки брюшко желтое.

Я долго рассматривал мою первую голубую стрекозу. И я понял, почему так трудно было к ней подкрадываться.

У голубого красавца были огромные глаза. Выпуклые, шаровидные, они занимали не только все бока головы, но и заходили и вперед, и назад, на темя. Стрекоза видела сразу все, что делалось вокруг нее: впереди, позади, по сторонам, сверху, снизу…

Глаза выглядели мелкосетчатыми и переливали разными цветами.

Прочитав, что глаза стрекозы сложные и что каждый глаз состоит из многих тысяч глазков-фасеток, я попробовал считать эти фасетки. Наставил на стрекозиный глаз лупу, взял тонкую иголку… Куда там! Я сбился на первой же сотне.

С такими глазами всегда заметишь врага. Особенно если он шевелится. А уж если окажешься между стрекозой и солнцем, тогда и подавно спугнешь ее. Пробежала по стрекозе тень, этого достаточно: испугалась, взлетела. Впрочем, моя тень, тень мальчишки-первоклассника, по голубой стрекозе не пробегала. Не потому, что я старался избегать этого: я как раз и не подозревал о предательстве тени. Причина проще: веревка была натянута выше моей головы, и тень моя никак не могла упасть на стрекозу, тень оказывалась под веревкой. Я спугивал стрекозу, сам того не зная, сачком: держал его стоймя, словно флаг нес. От него падала тень, а главное — белый кисейный мешок выглядел ярким пятном. Пятно передвигалось и пугало стрекозу.

Тень! Сколько огорчений причиняла она мне в первые годы охоты за насекомыми! Позже, когда я стал опытным ловцом и наблюдателем, тень редко спугивала мою добычу: я всячески избегал ходить спиной к солнцу.

Попробуйте проследить, как отзываются разные насекомые на тень. Вот сидят на цветах осы, мухи, жуки, пчелы, бабочки. Одни из них копошатся в цветке, добывая сладкий нектар или цветочную пыльцу. Другие просто сидят: отдыхают, греются на солнце. По цветку пробежала тень. Кто зашевелился, кто тотчас же взлетел, а кое-кто словно ничего не заметил.

Тень, упавшая на цветок в поле или на лугу… Тени, пробегающие по траве и цветкам на лесной опушке или в перелеске… Они совсем разные, эти тени, и по-разному ведут себя насекомые в лесу и в поле. И сами насекомые разные: у каждого свои повадки, и далеко не всякое насекомое уж очень боязливо и осторожно.

Прошли годы, и я научился — вернее, меня научили — ловить самых осторожных и проворных стрекоз. Наши великаны из стрекозиного мира — коромысла и дозорщики, громадная кольчатая стрекоза, бронзово-зеленые бабки и дедки — все они сделались легкой добычей.

Секрет оказался совсем простым: нужно встать до зари.

Ранним утром по холодной росе я шел на берег пруда, озера, речного затона, на край болота. И здесь искал оцепеневших от ночной прохлады стрекоз. Прицепившись к камышу, осоке, веткам кустов и деревьев, они словно спали, и нередко я брал их просто пальцами. Тут уж можно было не бояться тени: ее просто не было. Да и появись она, оцепеневшую стрекозу пробежавшей по ней тенью не спугнешь.

Нужно сознаться, ловлей стрекоз я не увлекся. Высохшая стрекоза теряла переливы глаз; ярко-голубые, желтые, зеленые пятна и полоски на брюшке коромысла тускнели; великолепный самец дозорщика с зеленой грудью и голубым брюшком бурел, и окраска его становилась схожей со скромной окраской обычного большого коромысла. Стрекоза линяла словно плохой ситец под дождем.

Впрочем, меня мало привлекало составление коллекций мертвых стрекоз. Живая стрекоза куда интереснее наколотой на булавку. А еще любопытнее личинки стрекозы. С ними я свел знакомство еще в дни первых встреч с голубой стрекозой. В ближайшем прудишке было много «населения», и решето приносило богатый улов жуков, клопов, головастиков, улиток и всяких личинок.

Среди них обязательно оказывались личинки стрекоз. У всей этой копошащейся живности было что-то общее во внешности, и это общее я, мальчишка, подметил сразу. Спроси меня, я не сумел бы рассказать, что именно, но выбрать из решета всех личинок стрекоз — это я мог. И главное, я знал, что это будущие стрекозы. Уж очень стрекозиными выглядели их глазастые головы.

Личинки стрекоз хорошо живут в аквариуме. Они неприхотливы, и содержать их нетрудно.

Всего удобнее для наблюдений личинки коромысла: они крупные, а главное — их развитие растягивается на два года. Вышедшая из яйца личинка развивается и растет два лета, и только, перезимовав во второй раз, на третье лето превращается во взрослое насекомое. За это время личинка вырастает в двадцать пять — тридцать раз и у нее бывает около десяти линек.

Личинок коромысла можно держать в аквариуме круглый год, и главное — зимой.

Узнать личинку коромысла, отличить ее от личинок других стрекоз нетрудно. На третье лето личинка становится очень крупной — до 5 сантиметров длиной, а у дозорщика даже до 6 сантиметров. Это самые крупные из личинок наших стрекоз.

У личинки коромысла длинное вытянутое брюшко, оно постепенно суживается и заканчивается острыми отростками. У личинок настоящих стрекоз брюшко короткое и широкое и личинка выглядит куцей. У маленьких стрекозок-люток, стрелок и красоток личинки узенькие, стройные, а главное — на конце их брюшка сидят три длинных листочка.

Личинки стрекоз — водные жители. Как всякие обитатели воды, они имеют особенности, связанные с водным образом жизни. Наиболее интересные органы личинки помещаются на переднем и на заднем конце тела. Их можно рассмотреть и у вынутой из воды личинки; но что даст такое рассматривание? Орган хорошо видеть в действии, а для этого нужны наблюдения над личинкой в воде.

Я приношу домой с десяток личинок коромысла. Жильем для них будут служить не аквариумы, а низенькие стеклянные сосуды, так называемые кристаллизаторы. Это широкие круглые банки высотой всего около 10 сантиметров. Моим личинкам не нужна большая глубина, а в кристаллизаторе очень удобно смотреть на личинок сверху.

На дно я кладу немного речного песку, бросаю в воду пучок веточек элодеи, и жилье для личинок готово.

Личинки — хищницы, им нужно «мясо». Годится все: головастики, мухи, комары, мотыль. Можно угостить их мелкими мягкими гусеницами. Добыча должна быть живой: личинка нападает лишь на двигающихся животных.

Прожорливые хищницы требуют много еды. Поэтому нельзя держать вместе личинок разных размеров: проголодавшись, крупные нападут на более мелких.

Когда смотришь, как ест насекомое — взрослое, личинка, — всегда узнаешь интересные вещи. Особенно если следишь за хищниками. Хищник должен овладеть добычей, притом живой. Наблюдения над его обедом — это не только наблюдения над тем, как он ест. Видишь и как охотник овладевает добычей.

Как хватает свою добычу личинка коромысла?

В банку с личинками я пускаю головастика. Всего одного: сразу за несколькими не уследишь, а мне хочется увидеть, как личинка его схватит. Личинок в банке несколько, и они голодные. Еду получит лишь одна. Что ж! Остальные немного подождут. Им не придется долго терпеть: схватит кто-нибудь из них первого головастика, начнет его есть, и я пущу в банку второго, а потом и третьего… Сколько личинок, столько и головастиков. А когда я увижу все, что мне нужно, в банку попадет сразу десяток головастиков. Пусть едят!

Головастик вертляво прошмыгнул между веточками элодеи. Подплыл к стеклянной стенке, прицепился к зеленому налету на ней и повис. Он проделал все это очень быстро, а главное — ни одной личинки вблизи не оказалось. Хищницы не заметили добычи, и добыча сама занялась едой: гложет налет водорослей.

Головастик чистит стекло от зеленого налета. Но пустил я его сюда не для чистки стекол. Палочкой сталкиваю головастика со стекла. Он вертит хвостом, плывет, и вот… личинка его заметила. По крайней мере она повернулась головой в его сторону.

Головастик подплыл ближе. Личинка не сдвинулась с места. Но впереди нее, откуда-то из-под головы, выдвинулась длинная пластинка, словно какая-то странная рука. Головастик схвачен, поднесен ко рту, прижат к нему…

Вот она, охота личинки стрекозы.

Я пускаю еще головастика. На этот раз личинка повела себя чуть иначе. Она издали заметила головастика и тихонько поползла к нему. И снова быстрый бросок «руки» — добыча схвачена. Хищник не прыгал, не бросался вперед, он хватал добычу не ртом и не ногами.

Особый хватательный орган — вот оно, то интересное, что находится на переднем конце личинки, на ее голове.

Этот орган носит особое название — маска. Сам орган — измененная нижняя губа. Она вытянута в длинную пластинку, которая складывается пополам посредине. На конце пластинки два больших подвижных крючка. Выбросила личинка вперед свою длинную нижнюю губу-маску и хватает добычу подвижными крючками. А затем складывает губу пополам, и добыча оказывается у самого рта.

В обычное время сложенная губа прикрывает переднюю часть головы личинки словно маска. Поэтому ее и назвали маской.

Маска — замечательное приспособление. Личинка стрекозы не пловец, ползает она медленно. Приблизиться к добыче мало, нужно еще схватить и удержать ее. И вот у личинки стрекозы развился хватательный орган. Конечно, не сразу нижняя губа превратилась из органа, поддерживающего пищу, в орган хватания. Много сотен поколений сменилось, пока губа превратилась в маску.

Я смотрю на личинку коромысла и пытаюсь вообразить: как изменялась форма губы. Ничего не получается: моей фантазии не хватает. Но результат этих изменений перед моими глазами, и он замечателен.

Одна за другой личинки похватали головастиков. Все они заняты едой. Уцелевшие головастики тоже едят: чистят зазеленевшие стекла кристаллизатора. Каждый на свой лад приспособился к добыванию пищи: эти скоблят, те хватают.

Личинка стрекозы живет в воде. Как она дышит?

Я не заметил, чтобы личинки поднимались к поверхности воды. Да и никто этого не заметит, сколько ни следи за личинками. Может быть, иная из них и окажется у поверхности воды, но достаточно мельком взглянуть на нее, чтобы сказать: она поднялась сюда не для дыхания.

Очевидно, у личинок стрекоз дыхание не воздушное. А если так, значит, они захватывают кислород, растворенный в воде.

Приглядевшись, замечаешь, что брюшко личинки то слегка расширяется, то чуть сокращается. Видимо, личинка втягивает в себя воду, иначе для чего пульсировать, сокращаться, расширяться брюшку. Взяв банку с водой, я кладу на дно ее немного очень мелкого песка. Сажаю туда личинку.

Она неподвижна, но песок сзади нее слегка взмучивается: личинка словно отталкивает его от себя. Каждый раз, как сжимается брюшко, сзади него появляется легкая струйка песка. Ясно, что личинка что-то выталкивает, выбрасывает из конца брюшка. Что? Конечно, воду.

Сокращения брюшка, струйки песка — внешние признаки работы дыхательных органов личинки. Помещаются эти органы в заднем отделе кишечника. Увидеть их у живой личинки, понятно, нельзя.

Если по сторонам спины личинки сделать два продольных разреза, соединить их поперечным разрезом и снять покровы со спины, то будет видно внутреннее строение личинки.

Посредине лежит кишка, а по сторонам ее тянутся две трубочки, от которых отходит множество тонких ветвящихся отростков. Концы большинства их внедряются в стенку кишки. Эти две трубки с ветвистыми отростками — трахейные стволы.

В задней части кишки помещаются органы дыхания личинки. На конце кишка расширена в пузырь. Внутри него видно множество выростов — нежных лепестков. В каждом лепестке ветвятся тоненькие трубочки трахей. Это так называемые ректальные жабры (последний отдел кишечника, прямая кишка, по-латински называется «ректум»). При помощи ректальных жабер воздух трахей обогащается кислородом. Личинка все время втягивает воду в заднюю кишку, а затем выталкивает ее. Промывая кишку водой, она получает кислород. На конце брюшка три больших заостренных шипа. При раздвинутых шипах вход в кишку открыт. Так обычно и бывает, когда личинка находится в воде. Оказавшись почему-либо вне воды, она плотно сжимает шипы, выход из кишки закрывается. Удержав воду в задней кишке, личинка может некоторое время дышать вне воды.

Острые шипы на конце брюшка не только своего рода затворы, они и одно из средств обороны. Схваченная личинка изгибается, пытается уколоть шипами. Конечно, этот способ защиты не всегда помогает. Жук-плавунец одет в крепкий панцирь, и ему шипы не страшны. Не всегда спасет и укол: личинка уколола врага, он ее выпустил, но успел поранить. Впрочем, ни одно из средств защиты не спасает от всех врагов. Почему личинка стрекозы должна быть исключением из этого правила?

Находящаяся в задней кишке вода позволяет личинке применять особый способ передвижения.

Я дотронулся до личинки, и она метнулась в сторону. Ноги не шевельнулись, тело осталось неподвижным. Резкий толчок перенес личинку на десяток сантиметров. Она на миг присела, и новый толчок, новый скачок вперед.

Как движется личинка? Зная, сообразить нетрудно. Ну, а если не знаешь, то как узнать? Ответ один: внимательно наблюдать.

Дотроньтесь прутиком до спокойно лежащей на дне личинки. Тронули ее слегка, осторожно — она поползет. Толкнули резко — она словно скакнет вперед. Быстро сжав брюшко, личинка с силой выбрасывает из кишки воду. Толчок отдачи отбрасывает личинку вперед. Таким способом — ракетным движением — личинка передвигается, а большими скачками спасается от врагов. Снова набирая воду в кишку, она может повторять и повторять свои скачки.

Что еще можно увидеть, следя за личинкой коромысла?

Окраска личинки — покровительственная. Живет личинка среди зарослей подводных растений — и она зеленоватая; держится больше на дне, на темном иле, — и ее окраска бурая или коричневатая. Такая личинка малозаметна на фоне ила, среди почерневших гнилых листьев, обломков стеблей и веточек. Скрываться личинке нужно: хищница, она сама легко становится добычей более сильных хищников.

Однако если пересадить двухлетнюю зеленую личинку на темный фон (или темную — на зеленый), она окраску не изменит. Лишь в молодости личинки зеленеют или темнеют в зависимости от места обитания. Позже окраска не изменяется. И если среди зеленых растений личинки зеленоватые, а на дне темные, то не потому, что попавшая на дно зеленая личинка потемнела. Причина иная: зеленая личинка на темном фоне заметнее, чем темная. И она в первую очередь становится добычей хищника. Зеленой личинке на дне долго не прожить.

Перед последней линькой личинка стрекозы покидает воду: всползает на какое-нибудь растение — камыш, осоку, стрелолист. Здесь она в последний раз линяет: превращается в стрекозу (куколки у стрекоз нет). Пустые шкурки личинок нередки среди лета на камышах и осоках. Их сразу узнаешь, если не по форме тела, то по глазастой голове, прикрытой словно шлемом спереди.

Конечно, я и мальчишкой понимал, что летунья стрекоза должна как-то оказаться на суше. Но как она туда попадает, я не знал, а шкурок личинок на камыше, должно быть, просто не замечал. Найди я их, догадался бы, что личинка выползает из воды.

Я хорошо запомнил, что сколько я ни держал личинок в аквариуме, стрекозы не выводились: личинки в конце концов умирали. Очевидно, я не знал секрета: не устраивал для личинок выход на сушу. Иначе почему же мне не удавалось дождаться стрекозы?

Теперь-то я хорошо знаю, что нужно делать.

Чтобы увидеть выход стрекозы, наловите весной очень крупных личинок. Взрослые, дважды перезимовавшие личинки коромысел в это время достигают 4–5 сантиметров длины. Взрослая личинка этим же летом обязательно превратится в стрекозу. Возьмете личинок не взрослых, придется дожидаться еще год.

Поместите личинок в аквариум и сытно кормите. В песок аквариума воткните несколько длинных прутиков, чтобы личинка могла выползти из воды. День за днем следите за личинкой и, как только увидите, что она выползла из воды и взобралась на прутик, не отходите от аквариума.

Личинка прицепляется к прутику коготками и замирает. Она сидит на прутике совсем неподвижно, словно спит. Не тревожьте ее, не трогайте. Личинка не спит, превращение уже началось, но наружных признаков его еще нет. Правда, тоненькие покрышки ее глаз как будто стали прозрачнее, но это малозаметное изменение. Да и как знать: может быть, это просто кажется.

Через некоторое время на верхней стороне груди — на спинке — появляется продольная трещинка. Она становится все длиннее и длиннее, заходит на голову. Края ее раздвигаются, образуется щель, в которую виднеется спинка стрекозы. Трещина растет и растет. Между глазами появляется новая трещина — поперечная. Передняя часть личинки словно разбухает, края трещины широко раздвигаются, и из расщелины бугром поднимается грудь будущей стрекозы.

Спинная трещина сливается с головной. Образуется большая щель, из нее показывается голова стрекозы.

По мере того как голова и грудь выдвигаются из трещины, стрекоза откидывается все больше и больше назад. Она перегибается, далеко отодвигая грудь и голову от прутика. И когда видишь это, сразу понимаешь, ради чего так поступает стрекоза.

Начинается очень трудная работа: вытаскивание ног из чехлов, из прежней «шкурки».

Ноги длинные и тонкие. Они еще совсем мягкие, а главное, шкурка обтягивает их очень туго. Это не свободный чехол, а плотно прилегающий к ногам футляр. И он не просто прямая трубка. В свое время личинка крепко уцепилась за прутик, и ее ноги были согнуты. Футляр оказался очень угловатой трубкой, а из такого тащить ноги, конечно, труднее.

Все сильнее и сильнее откидываясь назад, стрекоза вытаскивает ноги из старой шкурки. Когда дело дошло до концов ног — до лапок, то стрекоза уже не просто откинулась в сторону. Она висит теперь почти вниз головой, и вот в такой-то странной и неудобной позе освобождает лапки. Особенно трудно вытащить заднюю пару ног. И задние лапки стрекоза вытягивает наружу последними.

Наконец ноги освобождены.

Стрекоза чуть шевелит ими, словно пробует, годятся ли они для тех движений, что им придется делать. Ноги ни за что не цепляются: они находятся в воздухе. А так как стрекоза продолжает висеть вниз головой, то ее ноги направлены кверху. Шевеля ими, стрекоза слегка разводит их в стороны и снова сближает. Это все, что она может проделать со своими ногами.

В старой шкурке остался только кончик брюшка. Стоит вытащить его, и стрекоза полностью освободится от своего прежнего «личиночного» футляра. Всего несколько движений…

Очевидно, стрекоза очень утомлена. Так утомлена, что остается висеть вниз головой и перестает шевелиться. Она совсем неподвижная, и ее легко принять за умирающую.

Я пробовал осторожно трогать такую стрекозу. Она не шевелилась, и даже более сильные толчки не могли нарушить ее оцепенение.

Проходит десять, пятнадцать, двадцать минут… Стрекоза отдохнула, окрепла. Осталось совсем немного: она изгибается, цепляется ногами за прутик и вытаскивает из шкурки брюшко.

Все!

Молодая стрекоза сидит на шкурке. Она еще не может летать: вместо крыльев у нее на спине лишь короткие, толстые и мягкие пластинки, клейкие и во множестве складочек. Постепенно пластинки расправляются: их растягивает приливающая сюда из тела кровь. Потом воздушные трубочки-трахеи крыльев заполняются воздухом.

Проходит пять-шесть часов. Крылья достигают своих обычных размеров и затвердевают. К этому времени успевают окрепнуть и покровы стрекозы. Теперь насекомое может летать, и стрекоза улетает.

И все же она еще не вполне взрослая. Ее окраска тусклая: яркой она станет лишь через несколько дней.

Маскировка

Оса больно жалит. Божья коровка противная на вкус. Мало удовольствия птице, которая ее схватит. Нет никакой радости и осе с божьей коровкой от встреч с птицами. Схватила птица коровку, выплюнула, да коровка-то ранена, ей не жить. То же и оса: пока она птицу жалила, та ее клювом раздавить успела.

Как вы узнаете осу? По окраске: черные и желтые полоски или пятнышки. Так же ее узнает и птица: запомнит после первых же встреч. И у божьей коровки окраска приметная. «Не тронь меня, будет плохо», — словно говорит такая окраска.

Летом на цветах сидят небольшие бабочки-пестрянки. Верхние крылья у них черно-синие с красными пятнами, нижние — красные. Пестрянка не пуглива, ее можно взять пальцами. И она не вырывается, наоборот, лежит на ладони словно мертвая. На капусте живут гусеницы бабочки-капустницы. Окраска пестренькая, гусеницы заметны издалека. Ползают они по верхней стороне листьев, и птицы их не трогают. И бабочка-пестрянка и гусеницы капустницы — невкусная еда. Их окраска предупреждает: берегись!

Конечно, не от всякого врага спасет такая окраска. Птенец, только что вылетевший из гнезда, еще не научился разбираться в том, кто съедобен, а кого лучше не трогать. Поначалу он схватит и осу, и божью коровку. Раз-другой попробует и научится. Пять ос погибнет, но больше птенец никогда не тронет осу. Заодно не станет хватать и других насекомых: черно-желтых, полосатых или пятнистых.

Бывает и другое. Большинство птиц ос не трогает, но есть и такие, для которых осы — любимая еда. Родич ястреба — осоед — кормится всякими мелкими тварями и особенно прилежно охотится за осами. Он так ловко управляется с осой, что та не успевает его ужалить. Осиная окраска не смущает осоеда; наоборот, для него это сигнал: еда! Не бывает защиты ото всех, но лучше, когда врагов мало.

Насекомых с яркой и пестрой окраской очень много. Их издали видно, и они не прячутся, не спешат улететь. Обычно такие насекомые — плохая добыча. Кто больно жалит, а кто и препротивный на вкус.

Во много раз больше среди насекомых и других животных, таких, что их не всегда сразу увидишь. Иная бабочка сядет на кору — и исчезнет. Окраска и рисунок ее крыльев очень похожи на кору. Другую бабочку не заметишь на земле: села, сложила крылья — и перед вами сухой листик.

Вальдшнеп — длинноносый лесной кулик с голубя величиной. Окраска у него бурая с рыжими, черными, желтоватыми крапинками и пестринками. Сядет на землю, прижмется, замрет — и нет его. В двух шагах пройдешь и не разглядишь крупную птицу среди прелого листа. Да что вальдшнеп! Поди разгляди зимой зайца-беляка, затаившегося в снегу, или белую куропатку, у которой только глаза черные.

Тигр — ярко-полосатый, леопард — пятнистый. Помогает прятаться и такая окраска. Полосатого тигра не заметишь среди зарослей: здесь перемешаны светлые полоски стеблей и стволов с темными полосками теней от них.

Под деревьями пестрят яркие пятнышки солнечных лучей. На таком фоне не заметен пятнистый леопард.

Не сразу разглядишь щуку, затаившуюся возле коряги.

На глазах исчезает рябчик, растянувшийся вдоль толстого сука.

Их множество, животных со скрывающей окраской. И всегда они замирают, не шевелятся, когда используют эту окраску: ведь только тогда они будут незаметны. Всякое движение выдаст. Мало замереть, нужно еще и оказаться на подходящем месте. Что толку, если вальдшнеп прижмется и замрет на посыпанной песком дорожке или бабочка усядется вместо бурой коры на зеленый лист? Да и на кору нужно садиться не как попало. Сядет бабочка вдоль ствола — скрылась, и если поперек, то ее издали видно: трещинки на коре тянутся вдоль, а она поперек их села.

В борьбе за жизнь важен всякий пустяк, каждая мелочь. За многие тысячи лет у животных выработались те или иные повадки. Все они на пользу животного. А если окажется среди них какой-то неудачник вроде бабочки, садящейся поперек коры, то долго она не проживет: погубят ее враги.

Окраска животного — важный козырь в борьбе за жизнь. Но она защитит лишь тогда, когда животное свою окраску правильно использует.

Два водяных жука

Один из обычных водяных жуков — плавунец. Его можно найти и в пруду, и в небольшом озерке на пойменном лугу, и в канаве на торфяном болоте, и в тихом затоне реки.

Сидя на берегу, видишь, как на поверхность всплывает крупный темный жук. Он словно повисает в воде вниз головой, выставив наружу самый кончик брюшка.

Повисит так с минуту и нырнет, выпустив пузырек воздуха.

Плавунец — прожорливый хищник. Он нападает на всех мелких водяных животных: насекомых, рачков, улиток, головастиков, маленьких рыбок.

Не откажется жук и от добычи покрупнее: от лягушек, тритонов, даже рыб с десяток сантиметров длиной.

В небольшом пруду сильно размножившиеся плавунцы могут уничтожить всю рыбу. Эти жуки — опасные враги рыбы: они поедают и рыбью икру, и рыбьих мальков.

В аквариуме плавунца нельзя держать вместе с рыбами: он с ними быстро расправится.

Опасно держать в одном аквариуме одновременно несколько жуков: они нападут друг на друга.

Плавунец живет всю зиму. Зимой и стоит заняться наблюдениями за этим жуком.

Далекие предки плавунца были наземными жуками, и он сохранил одну из их особенностей: дышит атмосферным воздухом. Воздушные трубочки открываются у него на спине, под надкрыльями.

Поднявшись на поверхность воды, плавунец выставляет наружу кончик брюшка. Он начинает с того, что выжимает из трубочек-трахей часть отработанного воздуха, а затем втягивает в них новый. Выдохи и вдохи чередуются, постепенно воздух в трахеях обновляется.

Присмотритесь к плавунцу, повисшему у поверхности воды. Вы заметите, как его брюшко то спадает, то расширяется.

Воздух попадает не только в трубочки-трахеи. Часть его оказывается и под надкрыльями. Ныряя в глубину, жук уносит с собой запас воздуха.

Летом, осенью, весной подняться к поверхности и подышать — нехитрое дело. А зимой? Вода покрылась льдом, доступа к воздуху над водой нет.

Как уследить за тем, что делает жук в пруду, затянутом толстой коркой льда?

Устройте подобие такого пруда у себя, и вы узнаете, что делает жук подо льдом.

Нужно выполнить два условия: чтобы вода была холодная и чтобы жук не имел доступа к ее поверхности.

Поместите плавунца в стеклянную банку и выставьте ее на холод. Вода станет холодной: первое условие выполнено.

Как выполнить второе условие?

Для этого есть два способа. Можно дать воде замерзнуть, и тогда она покроется ледяной корочкой. Будет совсем как в пруду. Можно сделать и иначе. Нам нужно, чтобы жук не смог выставить из воды кончик брюшка. Иными словами: нужно закрыть ему дорогу к воздуху. Для этого совсем не обязательна ледяная корка. Опустите в банку сеточку на два-три сантиметра ниже поверхности воды. Она заменит лед.

Жука посадили в банку, вынесли ее на холод. Когда вода сильно остыла, опустили сеточку. Плавунец шныряет в воде, всплывает, снова ныряет ко дну. Он суется туда и сюда, всплывает тут и там. Но всюду на пути к воздуху сетка.

И вот тогда жук переходит к особому способу дыхания.

У него органы воздушного дыхания. Казалось бы, что с такими органами нельзя использовать кислород, растворенный в воде. А вот жук проделывает именно это.

Вам не придется долго ждать. Поплавав, попытавшись подняться к поверхности воды, жук усаживается на веточку подводного растения. Нет в банке растений, он усядется просто на дне.

Сел. Как всегда, приподнял и оттопырил длинные задние ноги.

Из-под надкрылий показывается пузырь воздуха. Он растет и растет, но не отрывается, не всплывает кверху. Пузырь так и остается торчать из-под надкрылий. Плавунец сидит неподвижно, пузырь его торчит.

Это все, что вы видите. Немного: жук и пузырь. Но ведь перед вами только «внешняя» картина.

Откуда взялся пузырь? Нетрудно догадаться, что жук выдавил воздух из-под надкрылий: ведь там был запас его.

Для чего этот пузырь? Именно при его помощи и дышит плавунец.

В пузыре воздуха, выдавленного жуком, кислорода совсем мало: он уже истрачен. В воде растворенного кислорода гораздо больше. Что произойдет? Кислород, растворенный в воде, начнет поступать в воздушный пузырь.

Вода в банке и пузырь — это как бы два сообщающихся сосуда. И тут и там есть кислород: в воздухе пузыря и растворенный в воде банки. Но в пузыре его очень мало, в воде банки больше. Различно количество газа, различным будет и его давление тут и там. Из воды, где кислорода больше и давление его сильнее, газ начнет проникать в пузырь: там меньше кислорода, а значит, и слабее его давление. Это перемещение должно продолжаться до тех пор, пока давление кислорода и в пузыре и в воде банки не станет одинаковым.

Так полагается по теории, и так было бы на самом деле, если бы перед нами были два сообщающихся сосуда на уроке физики.

Наш случай посложнее.

Воздух в воздушном пузыре, выдавленном жуком, сообщается с воздухом, находящимся под надкрыльями. Даже не просто сообщается: это часть того воздуха, выступившая наружу. Воздух, находящийся под надкрыльями, сообщается с воздухом дыхательных трубочек-трахей. У пузыря есть, оказывается, продолжение, и продолжение весьма длинное.

Кислород не накапливается в пузыре: в воздухе, находящемся под надкрыльями и в трахеях, его меньше, чем здесь. Начинается новый ток частиц кислорода: из пузыря под надкрыльями, оттуда — в трахеи.

Равенство в давлениях так и не наступает: ведь в трахеях кислород все время расходуется. Вот оно, отличие от опыта с газами в сообщающихся сосудах, показанного на уроке физики. Там давление газа в обоих сосудах рано или поздно уравновешивается. У плавунца равновесие не наступает, и ток кислорода продолжается. Все время он идет из воды в пузырь, из него дальше и дальше, в трахеи. Чем дальше от пузыря, тем он слабее, так как все меньше становится разница в количестве кислорода. Но пусть и слабый, а он есть.

Кислород поступал бы в воздух под надкрыльями и без пузыря. Но тогда его поступало бы очень мало. Пузырь увеличивает поверхность соприкосновения запаса воздуха под надкрыльями с водой.

Нужно жуку поплыть, он втянет пузырь и поплывет. А когда сядет, снова его выпустит.

Много кислорода таким способом не получишь. Все же плавунцу его хватает: в холодной воде жук менее подвижен и дышит гораздо слабее, чем летом.

Проверьте на опыте: сможет ли жук жить в банке с сеточкой летом?

Для этого совсем незачем дожидаться лета: ведь вам нужно не оно, а «летняя» вода. Подогрели воду до 22–25 градусов, пустили плавунца в теплую воду, устроили загородку из сеточки — все как зимой, только вода теплая.

Жук плавает, поднимается кверху… Он выпускает пузырь. Но оттого, что воду нагрели, кислорода в ней не прибавилось. Его хватало при холодной воде, когда жук был менее подвижен. В теплой воде он гораздо подвижнее, и теперь кислорода ему не хватает. Газообмен при помощи пузыря оказывается слишком слабым, и плавунец погибает — задыхается.

Но и в зимнем пруду не всегда проживешь с таким способом получения кислорода. В иных прудах мало кислорода, растворенного в воде, в других он сильно расходуется на гнилостные процессы. Растения зимой почти не выделяют кислорода, и запас его в воде не пополняется.

Когда вода совсем обеднеет кислородом, плавунец опускается на дно и впадает в глубокую спячку. Он проспит до весны.

Ну, а опыт с ледяной корочкой? Что там иного по сравнению с сеткой?

Иное есть в самом начале опыта.

Что происходит в пруду, когда он замерзнет?

Доступ к поверхности воды прекратился. Пока лед еще тонкий, в воду проникает достаточно света. Водяные растения выделяют довольно много кислорода. Кое-где подо льдом даже скапливаются его пузырьки: нет-нет да и оторвется от листа растения маленький пузыречек. В обычное время он поднялся бы к поверхности воды и лопнул бы: воздух «улетел». Сейчас не улетишь. Пузырьки всплывают и скапливаются под ледяным потолком.

Плавунец ползает по нижней поверхности льда и дышит накопившимся здесь воздухом.

Вот это «собирание» воздуха и можно увидеть при опыте с ледяной корочкой. Нужно только поместить в банку водяные растения и поставить ее на сильном свету, чтобы растения выделяли побольше кислорода.

Плавунец — хищник и обжора. У него прекрасное чутье, и оно помогает жуку в охоте не меньше, чем зрение.

Иной раз несколько плавунцов нападают почти сразу на довольно крупную рыбу. Что ж они, сговаривались? Напали «организованной стайкой»? Нет!

Плавунец напал на карася. Карась не такой уж маленький: его едва уложишь вдоль ладони. Жук вцепился было в него, но рыба резко изогнулась, сбросила хищника. Голодный плавунец снова нападает, снова вцепляется в карася…

Жук поранил рыбу, и несколько капель крови попали в воду. Кровь разошлась в воде. Если вблизи есть еще плавунцы, они тотчас же кинутся искать добычу. И вот на беднягу карася набрасываются уже несколько жуков…

Личинка плавунца не уступит своим родителям: она не меньший хищник. Взглянув на ее длинное стройное тело, сразу скажешь: проворная она, эта личинка. А увидя ее огромные челюсти, всякий решит: кусачая.

Зимой личинок плавунца не достанешь: в это время года их нет. Личинок можно добыть только летом и только тогда делать те или иные наблюдения над ними. Развиваются они очень быстро: всего два-три месяца.

В аквариуме личинка плавунца плохой сосед, и ее нужно держать там одну. Окажется она в компании, все равно кончится тем, что останется одна. Было несколько личинок плавунца в общей банке, уцелеет лишь самая сильная: она съест всех прочих. Личинка очень прожорлива: полсотни головастиков в сутки для нее не такая уж большая порция.

Самое замечательное у этой личинки — челюсти. Они огромные и далеко торчат вперед. Узкие и длинные, изогнутые, они похожи на два серпа. Конечно, ими нельзя грызть, откусывать, жевать. Изогнутые челюсти пронзают, прокалывают добычу: вонзаются навстречу друг другу. Сколько ни мечись жертва, ей не сбросить врага: личинка оказывается словно пришитой к добыче.

Посмотрите на голову личинки. Вы найдете на ней усики, щупики, две кучки простых глазков. Но сколько ни будете разглядывать, не увидите самого главного: нет рта.

Приглядевшись, вы, может быть, заметите по маленькому отверстию возле основания каждой челюсти. Вот все, что уцелело у личинки от ротового отверстия.

Эта особенность строения связана с особенностями питания личинки.

Челюсти личинки не просто два длинных и узких хитиновых серпа. Вдоль внутренней стороны челюсти тянется канал. Он открывается недалеко от вершины челюсти маленьким отверстием. Это вход. Канал ведет к отверстию у основания челюсти, а это отверстие — в ротовую полость.

Как же питается личинка? Очевидно, она не может жевать, не может откусить кусочек — нечем. Ясно и другое: она не может проглотить кусочек, даже самый маленький — опять нечем.

Пищеварение у личинки плавунца особенное: внекишечное. Она начинает переваривать пищу до того, как она попадает ей в рот.

Личинка напала на головастика. Вонзив в него челюсти, отрыгивает из пищевода особую жидкость. Через отверстие у основания челюсти она попадает в канал, по нему — к концу челюсти, а оттуда — в тело головастика. Жидкость ядовита, и добыча парализуется.

Теперь личинка отрыгивает новую порцию, но уже иной жидкости — обладающей сильными пищеварительными свойствами. И эта жидкость через канал попадает в тело добычи. Она разжижает, переваривает, и личинка втягивает через каналы челюстей разжиженную массу. Глотка расширяется и сжимается, работает словно насос.

Наевшись, она не ищет места для отдыха, не отправляется прогуляться, как, может быть, сделало бы сытое насекомое. Всегда голодная, она тотчас же начинает поиски новой добычи…

* * *

Водолюб гораздо крупнее плавунца: бывает до пяти сантиметров в длину. Выпуклый и очень черный, он блестит снизу, словно лакированный.

Этот жук не мчится, как плавунец, а плывет не торопясь, да и не очень похож он на хорошего пловца. Плавунец взмахивает сразу обеими задними ногами, а водолюб попеременно переставляет их. Вот и кажется, когда глядишь на него, что он не плывет, а как будто шагает в воде.

Раз, два… Раз, два… Раз, два… Это гребет плавунец.

Правой — левой, правой — левой, правой — левой — так передвигается в воде водолюб.

Впрочем, водолюб больше ползает по подводным растениям, чем плавает. Искать его нужно в подводных зарослях, а плавунца встретишь и просто в большой яме с водой.

Атмосферный воздух необходим и водолюбу: его органы дыхания такие же воздушные трубочки-трахеи, как и у плавунца. Но вы напрасно будете ждать, что водолюб высунет из воды кончик брюшка. Не дождетесь!

Можно часами сидеть на берегу пруда, в котором живут водолюбы, и не увидеть ни одного жука, повисшего у поверхности воды. Но вы хорошо знаете, что их немало в этом пруду, и можете доказать это: стоит лишь пошарить сачком, а то и просто решетом в подводных зарослях.

Раскрыть тайну дыхания водолюба легко и просто в аквариуме. Здесь жука видно и сверху — сквозь поверхность воды и сбоку — сквозь стекла стенок аквариума. Уселся возле стеклянной банки с водолюбом и смотри…

Водолюб ползает по растениям, задерживается на них, откусывает листочки, жует их… Полез кверху, добрался почти до самой поверхности воды. Он не повернулся головой вниз, брюшком кверху, как это сделал бы плавунец. Жук полз головой вперед, так и остался.

«Ну, значит, высунет голову из воды», — ждете вы.

Нет, не высовывает.

Глядишь сквозь стенку аквариума, видишь, что голова остается чуть ниже поверхности воды. Смотришь на воду сверху и не сразу замечаешь, что из нее что-то торчит. Да и как торчит — едва-едва!

Приглядевшись, вы увидите, что из воды чуть выдаются усики жука. И опять удивляетесь: казалось, что торчать бы должен кончик усика, а он остается под водой.

Замечателен способ, при помощи которого набирает воздух водолюб. Пожалуй, он позанятнее воздушного пузыря плавунца.

Усики водолюба особого строения: их четыре последних членика крупнее остальных, заметно другой формы и образуют словно набалдашник. Такой усик называют булавчатым, булавовидным: он заканчивается «булавой».

Членики булавы водолюба покрыты мельчайшими волосками и не смачиваются водой.

Набирая воздух, водолюб не высовывает из воды весь усик или хотя бы конец его. Он перегибает усик так, что три последних членика булавы оказываются загнутыми вниз. Из воды торчит только вершинка первого членика булавы.

Здесь-то, на этой крохотной верхушке, и начинается воздушный ток.

Тонкий слой воздуха покрывает всю нижнюю сторону тела водолюба: его грудь и брюшко словно облеплены воздушной пленкой, а потому ярко серебрятся в воде. На нижней стороне груди, между передним и средним грудным кольцом, находится одна пара крупных дыхалец. Они ведут в воздушные трубочки — трахеи, сеть которых разветвляется в теле жука.

На верхней стороне брюшка, под надкрыльями, — шесть пар брюшных дыхалец. Через них воздух из трахей выталкивается под надкрылья, а оттуда выдавливается наружу, в воду.

Итак, сеть трубочек-трахей, находящаяся внутри тела, сообщается с поверхностью жука при помощи нескольких пар отверстий — дыхалец. Часть их (пара грудных дыхалец) служит входными отверстиями, часть (на спине, под надкрыльями) — выводными. Воздух, втянутый в грудные дыхальца, проникает в трахеи, расходится по телу. В конце концов он выйдет наружу через «верхние» (спинные) дыхальца.

Вот и вся нехитрая, на первый взгляд, механика воздушного тока внутри водолюба.

Сам собой воздух в трахеях передвигаться не станет. Кислород расходуется, и его количество будет убывать в самых тоненьких трахеях (именно здесь он расходуется). Частицы его будут перемещаться из более крупных трахей (здесь воздух богаче кислородом) в более мелкие, все время будет происходить ток кислорода (вспомните плавунца и сообщающиеся сосуды с газом). Но воздух-то от этого никуда не передвинется, а он должен передвигаться, иначе не возобновится запас его, а значит, и кислорода.

Как вызвать движение воздуха в трахеях? Еще раз вспомните плавунца. Когда он висел вниз головой у поверхности воды, то его брюшко не оставалось неподвижным. Приглядевшись, можно было заметить, что оно то слегка спадает, то слегка расширяется: это чередуются вдохи и выдохи. А они внешний признак передвижения воздуха в трахеях жука.

Приглядитесь к водолюбу, запасающему воздух. Вы увидите, что его брюшко не остается совершенно неподвижным. Как и у плавунца, оно спадает и расширяется. Эти движения отзываются на трахеях, а главное, на их расширениях и воздушных мешках. Они тоже спадают и расширяются, и воздух то втягивается в грудные дыхальца, то выталкивается из спинных. Втягивается — выталкивается, значит, возникает передвижение, появляется ток воздуха в трахеях.

Какая-то порция воздуха, покрывающего грудь жука, втянута при вдохе в грудные дыхальца. Что произойдет?

Если бы грудь жука могла намокать, то ничего не случилось бы. Просто грудь перестала бы блестеть: воздушный слой с нее исчез. Но, покрытая мельчайшими волосками, грудь не намокает.

Грудь и брюшко жука одеты блестящей серебряной пленкой — между волосками задерживается воздух. Часть его втянулась в дыхальца. Освободилось место, а пустоты в природе не бывает. Что заполнит освободившееся место? Вода? Нет, волоски, покрывающие грудь, не намокают, вода не может проникнуть между ними. А значит, она и не сможет заполнить образовавшуюся пустоту.

Воздух? Конечно, он тотчас же заполнит пустое место: всюду рядом воздушная пленка. Из ее соседних частей воздух переместится к дыхальцам, заполнит освободившееся место.

Так возникнет передвижение воздуха в воздушной пленке на нижней стороне жука. Но если у этого тока есть «конец» (вход в дыхальце), то у него должно быть и «начало». Откуда-то должен поступать новый воздух. Он и поступает: из атмосферного воздуха, из неисчерпаемого запаса. Как поступает? При помощи перегнутого усика. Именно здесь начало тока.

На загнутых вниз последних члениках булавы — тонкая воздушная покрышка. Этот воздушный столбик соприкасается с воздушной пленкой на груди: большая часть булавы загнута книзу, то есть к груди. А кончик усика — конец последнего членика булавы — прижат к боку жука.

Вот путь воздушного тока: воздух — воздушный столбик на булаве усика — воздушная пленка на груди жука — грудные дыхальца — трахеи — дыхальца на верхней стороне брюшка — пространство под надкрыльями — вода.

Выдавленный под надкрылья отработанный воздух попадает оттуда в воду. Из-под конца надкрылий нет-нет да и выскакивают пузырьки.

Водолюб с отрезанными усиками жить в воде не может: он задохнется. На суше дело другое: воздух втягивается в грудные дыхальца.

Основная пища водолюба — растения: зеленые водоросли-нитчатки, мягкие листочки подводных растений. Он не откажется и от мертвых мелких водяных животных: насекомых, червей, рачков. Нападает на ослабевших, полуживых рыбок. Подвижное и сильное животное не его добыча: где уж догнать его и совладать с ним малопроворному водолюбу.

Среди лета в подводных зарослях можно поймать личинку водолюба. Она совсем не похожа на личинку плавунца: толстая, неуклюжая, ее челюсти совсем не такие, как у личинки плавунца. Да и повадки ее другие.

Вы имеете две личинки: плавунца и водолюба. Обе попали в сачок, и обеих нужно оттуда достать. Личинка плавунца довольно проворно ползает в сачке. Схватили ее пальцами — берегитесь, она не упустит случая вцепиться. Личинка водолюба не сопротивляется: схваченная, она как-то расслабляется, выглядит полумертвой. Сжали ее пальцами — не укусит. Но у нее есть способ отпугивать врага: изо рта она выпускает черную жидкость.

И все же личинка водолюба — хищник.

Кто может оказаться ее добычей? Очевидно, те из обитателей воды, кого сможет догнать и одолеть не очень поворотливый охотник.

Такая добыча есть. Водяную улитку догонять не придется: она ползает очень медленно. Одолеть ее нетрудно, если сможешь раздавить раковину. Мелкие водяные улитки и оказываются основной добычей личинок водолюба. Особенно охотно они едят небольших улиточек, раковина которых закручена спиралью, а величина не больше двадцатикопеечной монетки. Личинка нападает и на других водных животных, кого сумеет схватить и удержать. Ухитряется даже ловить мальков рыб. В пруду, где много водолюбов, рыбу разводить трудно: мальки гибнут.

Как и плавунцы, водолюбы — враги рыбовода.

Личинка плавунца ест свою добычу под водой. У нее есть каналы в челюстях, и, вонзив челюсти в добычу, она сосет ее изнутри. Вода не смывает ни пищеварительных соков, ни полуразжиженной пищи.

* * *

Далекие предки плавунцов и водолюбов, жившие на земле не один миллион лет назад, были наземными жуками. Это не был какой-то общий для плавунцов и водолюбов сухопутный предок: у каждого была своя родня.

И все-таки у плавунца и водолюба много схожего. Длинные задние ноги, усаженные волосками, превратились в своего рода весла. Это так называемые плавательные ноги. Тело гладкое, обтекаемой формы. Эти особенности связаны с жизнью в воде.

Жизнь в воде отразилась на внешности: они приобрели «водный облик». Но от этого водолюб не стал действительно похож на плавунца.

Они живут рядом в одном пруду и остались разными: каждый приспособлен к водной жизни по-своему. Эта разница хорошо заметна, как только посмотришь на живых жуков. Они по-разному плавают, по-разному дышат и питаются. Их личинки совсем не схожи.

На примере плавунца и водолюба хорошо видно, что животные могут очень по-разному приспособиться к жизни в одной и той же среде. И на их же примере видно, что хотя среда и накладывает свой отпечаток (жизнь в воде отразилась на строении плавунца и водолюба), но прошлое не исчезает бесследно. А потому и приспособления к жизни в одинаковой среде оказываются разными у разных животных. Разными потому, что их предки были заметно несхожими между собой.

Жизнь сообща

Осиное гнездо лучше не трогать — осы зажалят. Мимо пчелиного улья идешь, того и гляди, с пчелой познакомишься, да хорошо, если с одной!

Муравейник не так опасен: рабочие муравьи не летают. Ну, а уселся рядом, так себя вини: смотри, где садишься.

И осы, и пчелы, и муравьи яростно нападают на врагов. Что стоит укус одного муравья! А вот когда куснет десяток, другой…

Защита гнезда — важное дело. Но живут большим роем осы и пчелы, муравьи и шмели не потому, что так легче защищаться от врага. Вон на муравьиную кучу привела свой выводок тетерка. Разгребла кучу, и в глубине, среди мусора и хвоинок, завиднелись желтоватые муравьиные коконы — муравьиные яйца, как их обычно называют. Муравьи ползают, кусают, брызгают муравьиной кислотой, а тетеревята клюют и клюют вкусную еду. Живи муравей в одиночку, разве пришла бы к его гнезду тетерка! А тут даже медведь не откажется полакомиться. Разгребет кучу, запустит в нее лапу и слижет муравьев, которые на нее наползут. Снова запустит и опять слижет. Они вкусные, муравьи, кисленькие…

Шмелиные земляные гнезда раскапывают барсуки, лисицы и другие звери и зверьки. В гнезде и личинки с куколками — мясная еда, и немножко меда — на сладкое. И опять: кто бы стал возиться с норкой шмеля-одиночки?

Живя в куче, защищаться легче, но и врагов больше: как раз куча-то их и привлекает.

Роем живут осы и шмели, пчелы и муравьи не потому, что так легче обороняться. Они всем роем строят гнездо, всем роем ухаживают за своим потомством — личинками.

Дети, уход за ними — вот что собрало в кучу злых ос, пронырливых муравьев, добродушных шмелей и работяг пчел.

Хорошо гусенице бабочки! Ее дом — тот самый лист, который она грызет. Здесь у матери одна забота: отложить яйца на то растение, которым кормится гусеница. Больше у нее никаких хлопот с детьми нет.

У пчел и ос другие повадки. Их личинки сами еды не промыслят, под открытым небом жить не могут: днем жарко, ночью прохладно. Они безногие, слепые, их бесцветная кожица нежная. Где тут матери управиться: и яйца откладывай, и жилье строй, и за едой летай, и личинок корми. И десятка детей не вырастишь. А вот в рое, в большом общем гнезде, там по-другому. Там есть матка, и ее дело — откладывать яйца. Там много рабочих, и они строят, чинят и чистят жилье, добывают пищу, кормят детей-личинок, ухаживают за ними. В пчелином улье бывает до 70 тысяч рабочих пчел, — здесь найдется кому ухаживать за личинками.

Работают только самки: матки и рабочие. Самцы — у пчел их называют трутнями — ничего в гнезде не делают. Каждая пчела-работница, каждый рабочий шмель умеет делать все. Глядя на них, не скажешь, кто няня, кто строитель, а кто вояка. У муравьев по-другому: у многих есть рабочие, есть и солдаты. У солдат большая голова и сильные челюсти: они очень кусачие, такие муравьи.

У муравьев-амазонок все рабочие большеголовые и с огромными челюстями, все — солдаты. Они больно кусают, но… их челюсти такие длинные, что ими нельзя есть: пища оказывается впереди рта. Такой муравей умрет с голоду, если его не накормит другой. А какой другой? Не амазонка, понятно. Они все такие: сами есть не умеют. Амазонки — разбойники. Они нападают на муравейники черных муравьев и грабят их: утаскивают куколки. В гнезде амазонок из них выходят черные муравьи. Они вывелись здесь, и для них гнездо амазонок — родной дом. Черные муравьи и работают, как у себя дома: строят, чинят, ухаживают за личинками, кормят амазонок…

На первый взгляд кажется чудом, что матка и рабочая выводятся из одинаковых яиц. У пчел, ос и шмелей личинки живут в отдельных ячейках. Самки крупнее рабочих, побольше и ячейки для них. А откуда матка знает, кто выведется из отложенного яйца? Ползает она по сотам, опускает брюшко в ячейки, откладывает яйца. И всегда получается так: в простой ячейке развивается рабочая пчела, в маточной — самка-матка.

Секрет в еде и помещении. Яйца одинаковые, а живут личинки по-разному. В простой ячейке теснее, и кормят такую личинку хуже, в маточной просторно, а пища отборная. Можно переложить яйцо из маточной ячейки в простую или наоборот.

Можно даже переложить личинок, но не старше трех дней.

И в простой ячейке всегда окажется рабочая, в маточной — матка.

Рабочая пчела — это недоразвитая самка.

Почему так получилось?

Хуже кормили, теснее жила.

То же у ос, шмелей.

У муравьев ячеек нет, нет и тесноты, но корм для личинок разный. По-разному живут личинки, по-разному они и развиваются.

Пища, помещение сказываются на их развитии.

Большие муравьиные кучи в лесу — это гнезда рыжего лесного муравья. Он преполезный. Тысячи вредных гусениц и других насекомых каждый день тащат муравьи домой.

Ловят вредных насекомых и осы: кормят своих личинок «котлетками» из насекомых.

Шмели опыляют цветки, и нет лучшего опылителя диких растений, чем они.

Только от шершней пользы мало, и их охранять не за что.

Не разоряйте муравьиные кучи рыжих муравьев!

Не надо разорять и шмелиные гнезда!

Муравьи и шмели — друзья наших лесов, полей и садов. Берегите их!