Я листаю дневники моего героя и заново переживаю события тех дней.
Чтобы из лаконичных записей, испещрённых техническими терминами, родилась эта повесть, мне пришлось изрядно потрудиться, так как никогда ранее, я не имел ни способностей, ни желания к такому несерьезному для меня виду деятельности, как литература. Ибо литература, это занятие для тех, кого хорошо кормят. Я же всегда был рабом своего собственного желудка, и по этой причине, всё своё время и мысли посвящал только заботам о собственном пропитании. Но в ту страшную чернобыльскую ночь, с девятого на десятое мая 1986 года, я поклялся, что если выйду живым из того пекла, то принесу людям правду обо всём том, что мы тогда все пережили.
По–видимому, Бог услышал мои молитвы, адресованные Ему в минуты моей слабости. Он удалил от изголовья моего грустного ложа ангела печали, вывел меня из больничной палаты и дал мне время, чтобы я смог исполнить свои легкомысленные обещания.
Многим из дневниковых записей мне пришлось пренебречь, кое–что добавить из багажа своего жизненного опыта, а также пройтись более яркими красками по серым будням бытия. Иначе эта повесть оказалась бы такой же скучной, как любой бюрократический документ.
Пусть не судят меня слишком строго мои читатели и критики, ибо это есть мой первый и последний литературный труд.
Пусть не судят меня слишком строго мои герои, если найдут себя здесь не совсем похожими на свои портреты. Витя Богатырь, не ищи среди наших Олэську. А то ты опять натворишь чёрт те знает что. Пойми, дружище, что Олэсько — это лицо вымышленное, а под ним скрываемся все мы понемножку.
Я перечитываю последние строчки дневника Безродного:
«Сегодня наши доблестные генералы опять взорвали атомную бомбу на Новой Земле.
Похоже, что суровый опыт Чернобыля не оставил в их деревянных затылках никакого следа.
Нет для нас новой или какой–то иной Земли. Для всех нас есть только одна Земля, это мудрая и любящая нас наша Земля, — наша добрая мать–старушка.
Пред открывающемся мне ликом Вечности, я только об одном прошу тебя, Всевышний, освети наш путь разумом Твоим. Ибо мы слепы и беспомощны, и потому уныло бредём во мраке, и сами того не ведаем, что творим.»
На этом записи обрываются.
1988 г. Нетешин — Курчатов — мыс Шмидта.