Я у матушки выросла в холе

И кручины не ведала злой;

Да счастливой девической доле

Позавидовал недруг людской.

Речи сладкие стал он, лукавый,

Мне нашептывать ночью и днем;

И наскучили смех и забавы,

И наскучил мне матери дом.

Сердце билось испуганной пташкой,

Не давало ни часу заснуть;

Подымалась под тонкой рубашкой

Высоко моя белая грудь.

Я вставала с постели босая,

И, бывало, всю ночь напролет

Под окошком кого-то ждала я -

Всё казалось мне, кто-то идет…

Я ждала и дождалась милова,

И уж как полюбился он мне;

Молодца не видала такого

Прежде я никогда и во сне.

Очи карие бойко глядели

На меня из-под черных бровей;

Допытать они, видно, хотели,

Что в душе затаилось моей.

Допытали они, что готова

Хоть на гибель для них я была…

И за милым из дома родного

Я, как малый ребенок, пошла.

Был он барин богатый и где-то

Всё в далеких краях проживал;

Слышь, лечился — и только на лето

Он в поместья свои наезжал.

Только лаской его и жила я,

Белый свет с ним казался милей;

Нипочем было мне, что дурная

Шла молва про меня у людей.

Да не думала я, не гадала,

Что любви его скоро конец;

Вдруг постыла милому я стала:

И с другой он пошел под венец.

Не пригожим лицом, не красою

Приманила дворянка его:

Приманила богатой казною -

Много взял он за нею всего.

С той поры будто солнышка нету,

Всё глухая, осенняя ночь;

Как ни жди, не дождешься рассвету;

Как ни плачь, а беде не помочь.

И с красой я своей распрощалась,

Не узнала б теперь меня мать;

Ни кровинки в лице не осталось,

Словно зелья мне дали принять.

Ах! изменой своей — не отравой -

Он с лица мне румянец согнал…

Буду помнить я долго, лукавый,

Что ты ночью мне летней шептал!

<1860>