1913 год. Март. Санкт-Петербург

Побег Рейли на мотоциклете Громова-Лапикова стал для «совят» неприятной неожиданностью. Вместо эффектной ловли заговорщиков «на живца» получили перестрелку, труп товарища и операцию на грани провала. Теперь если Рейли сумеет уйти за кордон, всё пропало! А если решит встретиться с кем-то из вождей заговора – тем более.

Погоню, конечно, организовали сразу, но… у беглеца образовалась приличная фора, а мотоциклет – весьма ходкая машина и с хорошей проходимостью. Машина Верещагина некстати заглохла у Выборгской заставы, а посланные вдогон конные казаки добрались до Нахимовского озера и вынуждены были прекратить преследование из-за начавшейся метели. Но ясно было одно: Рейли направился в сторону Выборга.

– На сколько верст ему хватит горючего? – хмуро поинтересовался Голицын.

– Двести, двести пятьдесят – самое большее, – заверил бледный от переживаний Лапиков.

– То есть, – Андрей подошел к карте на стене кабинета, – максимум до Котки?

– Ну, если этот англичанин достаточно опытный водитель, он постарается дозаправиться в Выборге, – предположил Гусев. – И тогда уж точно доберется до Гельсингфорса.

– Он что, дурак – на мотоцикле скакать почти четыреста верст?!

– Уж точно господина Рейли дураком считать не приходится… Конечно, при первом же удобном случае он поменяет транспорт.

– На какой же? – Гусев почувствовал себя в родной стихии: спор! Это же прекрасно!..

– Да хотя бы на поезд сядет, – хмыкнул Лапиков.

– Как же! Денег-то у него нет?..

– Деньги на билет можно и украсть…

– Стоп, господа оперативники! – Голицын прихлопнул ладонью по столу. – Займитесь-ка лучше делом, чем спорить попусту. Свяжитесь с Выборгом, Коткой и Гельсингфорсом, дайте нашим тамошним агентам приметы беглеца и транспорта… Впрочем, транспорта не нужно.

– Почему?

– Потому что разъезжать по городу на боевой машине, оснащенной пулеметом, Рейли не станет.

Лапиков и Гусев отправились в комнату оперативной связи, а Голицын приказал немедленно доставить к нему задержанного Котовского. На его согласие сотрудничать Андрей возлагал большие надежды. Правда, понимал, что взывать к совести этого прожженного бандита бессмысленно.

– Ну-с, господин Котовский, давайте знакомиться, – Андрей был сама любезность, – капитан Голицын, управление внутренней безопасности Службы охраны высшей администрации.

Это была ледяная любезность, и подо льдом крылась ненависть.

Бритоголовый бандит застрелил товарища. Больше всего на свете Голицын желал, чтобы судьба дала ему шанс точно так же убить Котовского. Но не сейчас. Сейчас приходилось, взяв себя в руки, невозмутимо вести допрос.

Гришка смерил Голицына презрительным взглядом, сел без разрешения на стул возле стола и вытянул раненую ногу.

– Вы меня с кем-то путаете, господин капитан. Я – Котов Георгий Иванович, коммивояжер Товарищества мануфактур «Иван Коновалов с сыном»…

– Глупо, Котовский, – сочувственно вздохнул Андрей и тоже сел – на соседний стул, в пол-оборота к бандиту. – Котовский Григорий Иванович, 1871 года рождения, уроженец Бессарабии, осужден в 1906 году Петербургским судом на 12 лет каторги за многочисленные разбойные нападения, грабежи и поджоги имений молдавских господарей и русских землевладельцев. Находится в общеимперском розыске. И теперь уже за побег, плюс участие в антигосударственной деятельности, плюс покушение на убийство сотрудника государственного ведомства при исполнении каторгой ты не отделаешься.

– А что у вас есть для меня кроме каторги? – ехидно поинтересовался Гришка. – Чай, мораторий на «вышку»-то император пока не отменял?

– Гляди-ка, и слов умных откуда-то нахватался!.. А мораторий на таких, как ты, мерзавцев не распространяется, – развел руками Голицын. – По совокупности, так сказать, тебя дама с косой дожидается. Ни один адвокат не отмажет.

Гришка посмурнел, поскреб бритый череп, покосился на Андрея.

– Чего хочешь-то, начальник?

– Ну, любви я от тебя добиваться не собираюсь, а вот кое-что о твоих подельниках и особенно о сбежавшем англичанине очень хочу узнать.

– А взамен?

– Торгуешься?..

– А то ж!.. У нас в Бессарабии без этого никак. Какие же дела без торгов? – Гришка оскалился. – Называй свою цену, начальник!

– Новый паспорт и билет на родину. В один конец. – Голицын тоже хищно улыбнулся. Он был уверен: билет в один конец Котовский использует лишь для того, чтобы несколько месяцев отсидеться в каких-то своих бессарабских тайных схронах, а потом вернется, просто обязан вернуться – понял, что только в Москве и Питере делаются настоящие дела. И вот тогда…

– А судимость?

– Я же сказал: новый паспорт.

Котовский помассировал, морщась, раненую ногу, откинулся на спинку стула, скрестил на груди сильные руки и пристально посмотрел на Андрея. Голицын невозмутимо ждал.

– Гарантии! – выпалил Гришка.

– Слово офицера.

– Не пойдет!..

Голицын встал, обошел стол, отпер нижний ящик и шлепнул перед Котовским зеленую книжицу с золотым тиснением – имперским двуглавым орлом и надписью «Паспортная книжка». Котовский живо схватил ее и раскрыл. Паспорт был девственно чист. Лицо Гришки вытянулось.

– Подстава!..

– Он твой, – твердо сказал Андрей. – Но заполним мы его только после того, как дашь ценную для нас информацию.

– Ладно, спрашивай, начальник, – мотнул головой Котовский и стал смотреть в окно. Но паспорт из рук не выпустил.

– Кто нанял тебя для организации побега заключенного? – Голицын намеренно не назвал Рейли по имени.

– Адвокат какой-то… Предложил подзаработать, я и согласился.

– Фамилия адвоката?

– Корсуньский… Красинский… Келемский… Не помню.

– Может, Керенский? – Голицын напрягся, но не подал вида.

– Может быть…

– А зовут его как?

– Александром Федоровичем назвался.

– Ладно. Дальше рассказывай.

– Про что?

– Не дури, Котовский, – покачал головой Андрей. – Про организацию побега заключенного…

Через полчаса Голицын в общих чертах представлял себе задумку компании Керенского: вызволить ценного агента британской секретной службы и тем самым получить доверие и поддержку со стороны британских дипломатических кругов в предстоящем деле – отстранении государя императора от власти.

«Круто берут господа масоны! – с веселой злостью думал Андрей, слушая красноречие Котовского. – Только вот с чего бы тебе, Кот, быть таким откровенным? Шпаришь как на исповеди? Не иначе, надуть пытаешься? Или цену набиваешь?..»

А Гришка в этот момент живописал тайное заседание некоего Комитета спасения России, на котором все его члены, «видные государственные люди», в один голос упрашивали Котовского вызволить из тюрьмы знаменитого английского шпиона, павшего жертвой коварной русской контрразведки. Когда же Кот дошел до драматического момента угона со двора царскосельского арсенала мотоциклета с пулеметом, Голицыну все стало ясно.

– А как звали того офицера, что помог тебе проникнуть в арсенал? – с ехидцей уточнил он.

– Да, Громов он. Алекс Громов, офицер связи Главного штаба, – не моргнув глазом, брякнул Гришка. – Он свою ксиву предъявил, нас и пропустили…

– А теперь лежит в Мариинском морге…

– Он меня подставил!..

Котовский набычился под потяжелевшим взглядом Голицына. С минуту оба молчали, играя желваками и пристально следя друг за другом.

– Значит так, Кот, – медленно и раздельно заговорил Андрей, – или ты сейчас даешь мне действительно ценную информацию, где искать англичанина, или я вызываю конвой и отправляю тебя в изолятор, а завтра за тебя всерьез возьмутся следователи. Но тогда уже я тебе помочь ничем не смогу.

– Ладно, начальник, не свисти, как чайник. Вон, уже пар из ушей попер… – Котовский, морщась, принялся поглаживать раненую ногу. – Есть один адресок в Выборге. Мне его Керенский дал. Как раз на случай, где сховаться от погони. Записывай: улица Лемниеми, пятнадцать…

– И что там?

– Дом одного торговца тканями. Куусикайнен его фамилия… Если англичанин доехал до Выборга, он непременно должен туда прийти.

Голицын вызвал конвой и приказал отправить Котовского в госпиталь для лечения. Паспортную книжку Гришке оставил, как и обещал.

Несколько минут он сидел в кабинете, упершись лбом в ладонь. Допрос проведен успешно, информация получена, но как же тошно и пакостно на душе! Из-за проклятой информации давать обещания убийце Алекса, а потом отправлять его в лазарет… Голицын резко выпрямился.

«Возьми себя в руки, слышишь? – приказал сам себе. – В руки!»

И впрямь – может статься, каждая минута дорога.

Потом вызвал к себе «совят».

– Вот что, братцы, – сказал он Гусеву и Теплякову, – прогуляйтесь-ка вы вдвоем до Выборга и проверьте адрес: улица Лемниеми, пятнадцать. Только осторожно и тихо.

– А что там? – загорелся Гусев.

– Вполне вероятно, явочная квартира то ли масонов, то ли наоборот, господ кадетов… А может статься, и тех и других!

– Думаете, Рейли там осел? – покачал головой Тепляков.

– Не думаю, но проверить нужно. И немедленно!

– Так точно. Сделаем!.. – И оба офицера дружно щелкнули каблуками.

* * *

Отправив Гусева и Теплякова в Выборг, Голицын не почувствовал, против ожидания, никакого облегчения. Некая назойливая и неуловимая мыслишка продолжала бередить подсознание. Но сосредоточиться на себе не позволяла. Тогда Андрей пошел на хитрость. Сел и разложил перед собой все накопившиеся бумаги – протоколы допросов, сообщения агентов и прочие, имеющие хоть какое-нибудь отношение к деятельности Рейли в России. С полчаса он терпеливо перебирал их, перечитывая отдельные, сравнивая даты и места событий, показания англичанина. За этим занятием его и застал Верещагин, которого Андрей назначил командиром оперативной группы вместо себя.

– Господин капитан, разрешите доложить?

– А, Олег… Заходи, – рассеянно кивнул Голицын, в который раз разглядывая карту северо-запада империи. – Есть результаты?

– Нет, Андрей Николаевич, если вы о Рейли.

– Скверно… Сейчас главное – найти этого чертова антиквара! В Петербурге он, естественно, не останется. Да и в Выборге навряд ли задержится. Куда, по-твоему, он лыжи навострит?

– Думаю, поближе к границе. В Турку, например. Там есть возможность сесть на паром до Стокгольма.

Голицын наконец посмотрел на Верещагина и улыбнулся, будто увидел старого друга после долгой разлуки.

– Браво, Олег! Но господину антиквару, конечно же, понадобятся деньги и документы. А где их взять?

– Только у кого-то из старых знакомых – агентов, уцелевших во время прошлогодней зачистки, или деловых партнеров.

– Молодец! А давай-ка посмотрим, где и кто у этого мерзавца замечен был?..

Вдвоем они несколько минут перебирали бумаги на столе. Наконец, Верещагин щелкнул пальцами – есть!

– Андрей Николаевич, нашел! Некто Свен Ларсен, антиквар из Гельсингфорса. Рейли, то есть Лембовски, имел с ним долгосрочные партнерские отношения.

– Адрес есть?

– Конечно. Район Камппи. Улица Фредрикенкату, двадцать три.

– Это же центр города… Отличная работа, Олег! Собирай группу, прокатимся в столицу Великого княжества Финляндского!

* * *

Поезда до Гельсингфорса регулярно ходили с 1870 года. Обычный рейс занимал полсуток, а то и более. Но Голицын посадил группу на литерный, шедший всего с одной остановкой в Выборге, и таким образом сократил время в пути до девяти часов. Но даже эти часы показались Андрею едва ли не сутками. Заснуть он не мог и бродил по коридору вагона, как медведь-шатун, пугая немногочисленных пассажиров. Оперативники, конечно, были в штатском, но вряд ли кого могли обмануть их военная выправка и речь.

Ловить Рейли, по зрелому размышлению, поехали вчетвером. Голицын не поддался на уговоры Верещагина и решил лично взять за шкирку ушлого англичанина. Поручик смирился и включил в группу захвата самых опытных офицеров – Свиблова и Белова. К тому же при необходимости имелась возможность пополнить группу сотрудниками Гельсингфорского отделения Службы. Верещагин уже с вокзала телефонировал финским коллегам о предстоящей операции, и те пообещали к их приезду аккуратно проверить адрес на предмет наличия там хозяина или еще кого-либо.

Прямо с вокзала «совята» отправились в гостиницу – недавно построенный, современный отель «Глория». Голицын с трудом дал уговорить себя хотя бы освежиться с дороги и перекусить.

– Время-то еще раннее, – урезонивал начальника Верещагин. – Финны рано не встают, а сейчас всего только семь утра…

– Рейли не финн. И дружок его – тоже.

– Да вы посмотрите, какая темень на улице!..

– Вот они по темноте-то и…

Ну, уговорили-таки. Голицын даже смог проглотить омлет и запить его чашкой крепчайшего кофе для бодрости. Ровно в восемь часов к ним в номер явился местный «совенок» – финн, весьма хорошо говоривший по-русски.

– Подпоручик Аарне Виртанен. Я буду вас сопровождать, господин капитан.

– Хорошо, подпоручик. Интересующий нас адрес знаете?.. Вперед!

– У меня есть сообщение. – Финн не двинулся с места.

– Ну, тогда докладывайте! – Голицын вновь начал нервничать.

– По указанному вами адресу замечено только одно лицо. Это хозяин дома, господин Свен Ларсен. Он очень уважаемый в городе человек, член общественного совета Гельсингфорса…

– …и пособник британского шпиона!

– Возможно. Но пока не доказано…

– Подпоручик Виртанен! Вам какое дали поручение? – Андрей уже едва сдерживался.

– Сопровождать группу сотрудников петербургского отделения Службы во время их передвижения по городу и для обеспечения группы необходимой информацией.

– Вот и выполняйте!

– Так точно, господин капитан. Однако должен предупредить, что у нас не принято приходить в частный дом в неурочный час без приглашения или без судебной санкции…

Невозмутимость финнов уже стала в столице притчей во языцех, но на практике Голицын столкнулся с ней впервые. И растерялся. Он понял, что кричать на подпоручика бесполезно. Вдобавок выпитый кофе явно ослабил свое возбуждающее действие, усталость бессонной ночи надавила на плечи. Андрей отрешенно махнул рукой.

– Действуйте, как считаете нужным. Но имейте в виду: если из-за ваших… правил этикета мы упустим государственного преступника, вы, подпоручик, разжалованием и увольнением со службы не отделаетесь!

Тут Верещагин счел возможным вмешаться и как-то исправить ситуацию.

– Подпоручик Виртанен. Нам необходимо провести рекогносцировку на месте будущей операции. Поэтому проводите нас по указанному вам адресу.

– Это правильно, – кивнул финн. – Прошу следовать за мной, господа!

Голицын только хмыкнул на сей пассаж.

В течение ближайшего часа «совята» облазили окрестности дома антиквара, выяснили все возможные подходы к нему, обнаружили хитро замаскированный проход между двух кирпичных стенок стоявших за домом то ли сараев, то ли бывших конюшен. Белов, как самый молодой и верткий, обследовал лаз и выяснил, что он выводит прямо на задний двор кафе «Экберг».

– Это очень хорошее кафе, – сказал Виртанен. – Мы любим сюда ходить. Здесь всегда свежая выпечка и прекрасный кофе!..

– Когда же, по-вашему, можно потревожить господина Ларсена?

– Как только он поднимет жалюзи своего магазина. Обычно он делает это в девять часов.

– А господин Ларсен тоже посещает «Экберг»? – осенило Голицына.

– Конечно. Его день всегда начинается с чашки кофе и пирожного «Наполеон». Мы встречаемся с господином Ларсеном в кафе по средам и беседуем о новостях.

У Андрея натурально отвалилась челюсть, а Верещагин, не сдержавшись, прыснул.

– Почему вы, подпоручик, сообщили нам об этом только сейчас? – спросил Голицын почти нормальным голосом.

– Потому что вы только сейчас спросили о том, бывает ли господин Ларсен в этом кафе. – Финн был непробиваем. – Кстати, сегодня среда. Можно сесть в кафе и подождать господина Ларсена.

– Тогда вот что, – посуровел Голицын. – Вы, Виртанен, и поручик Свиблов останетесь в кафе и проследите, не встретится ли господин антиквар с кем-либо за чашкой кофе? Рейли не знает Свиблова в лицо, а вас, Виртанен, наверняка раньше встречал и представляет, кто вы и что вы. Но поскольку вас хорошо знает и Ларсен, то Рейли вряд ли насторожится. Теперь вы, Белов. Будете следить за обнаруженным проходом, но со стороны дома антиквара. Найдите там себе укромное местечко. Ну а мы с Верещагиным дождемся господина Ларсена у его магазина.

«Совята» быстро разошлись по местам. Ждать Голицыну пришлось минут сорок, и несмотря на теплую погоду и поднявшееся над крышами солнышко, сырой ветерок со стороны залива постепенно пробирался под пальто и в ботинки подполковника. Верещагину приходилось не легче. Они неспешно прогуливались вдоль улицы, пару раз заходили в какие-то уже открывшиеся лавочки. Наконец увидели, что жалюзи магазина подняты и на входной двери появилась табличка «Открыто» на трех языках – русском, шведском и финском.

– Пора! – выдохнул Голицын и устремился к магазину.

– Погодите-ка, Андрей Николаевич! – вдруг схватил его за рукав Верещагин. – Глядите, вон Свиблов бежит.

Подпоручик предельно быстрым шагом шел к ним, делая какие-то знаки. Поравнявшись и переведя дух, сказал:

– Ларсен в кафе встретился с Рейли!

– И где он теперь?

– После короткого разговора, Рейли прошел в сторону кухни и больше не появлялся. Ларсен расплатился и пошел на улицу…

– Правильно. Мы его видели, как он вошел в магазин…

– Рейли тоже пошел в магазин, – хмуро сказал Голицын. – Только через черный ход.

– Похоже, – кивнул Верещагин. – А там Белов сидит. Иван Тимофеевич, – он хлопнул Свиблова по плечу, – давай-ка, быстро к Василию на подмогу!

– Всё. Мы тоже пошли! – Голицын стремительно двинулся к дверям магазина.

– Эй, а где Виртанен? – вспомнил Верещагин.

– Так он сказал, что пойдет за Рейли…

– Черт! Зачем? Он же может его вспугнуть!

– Ну, нет, – хмыкнул Свиблов, – этот финн скорее опоздает, чем помешает.

– Увидишь его на заднем дворе, посылай в магазин, – приказал Голицын. – Он нам может понадобиться как переводчик. Хотя, думаю, господин Ларсен русский тоже знает…

Антиквар встретил «совят», как и подобает радушному хозяину – вежливо, предупредительно.

– Не желаете ли по чашечке кофе, господа?

Офицеры переглянулись.

– Отчего ж? Пожалуй, выпьем…

– Чем именно интересуетесь по части антиквариата? – продолжил беседу Ларсен, едва они расположились в уютном уголке магазина с настоящим фикусом в кадке и мраморным кофейным столиком.

– Извините, господин Ларсен, но мы несколько по другой части, – также вежливо, с улыбкой, ответил Голицын. – Нас интересует один ваш знакомый, господин Лембовски.

– А вы кто, господа? – нахмурился антиквар. – Уж не из полиции ли?

– Берите выше, Ларсен, – Андрей предъявил ему значок. – Капитан Службы охраны высшей администрации Голицын. А это мой помощник, поручик Верещагин.

– Ничем не могу быть вам полезным, господа, – поджал тонкие губы швед. – Господина Лембовски я не видел с прошлого лета. Кажется, у него возникли какие-то неприятности с полицией Петербурга?

– Да нет, господин Ларсен. Все гораздо хуже. Артур Лембовски, он же – Сидней Рейли, никакой не антиквар, а агент британской разведки. Он был арестован прошлым летом и посажен в Петропавловскую крепость. Но два дня назад сбежал из-под стражи во время перевода в другую тюрьму. И у меня есть все основания полагать, что Рейли вознамерился покинуть пределы империи через шведскую границу. А вы ему в этом способствуете.

Голицын замолчал, внимательно наблюдая за Ларсеном. Тот заметно побледнел, отодвинул чашку с кофе и принялся вертеть в пальцах ложечку.

– Я не знал, что все так серьезно…

– Ложь! Все вы прекрасно знаете! А Рейли сейчас находится в вашем доме!

Лицо шведа приобрело землистый оттенок, ложечка звякнула о столешницу.

– Я повторяю, господа: вы ошибаетесь!.. Здесь нет…

– Двое моих сотрудников в настоящий момент находятся на вашем заднем дворе. Они лично видели, как Рейли вошел к вам через черный ход. А перед этим – как вы с ним преспокойно беседовали в кафе «Экберг» за чашечкой кофе. Вас опознал знакомый вам Аарне Виртанен, а британца – наш сотрудник… – Голицын встал. – Ну что, пойдем, повидаемся с господином шпионом?

– На всякий случай, господин Ларсен, – Верещагин тоже поднялся, – добровольное сотрудничество со Службой вам зачтется.

Антиквар остался за столом. Пальцы рук его мелко дрожали, и он стиснул их в кулаки. Офицеры стояли перед ним и ждали. Наконец швед произнес глухим голосом:

– Он должен быть в гостевой комнате. Второй этаж, направо вторая дверь по коридору.

– Там есть другой выход?

– Да, в конце коридора – лестница. Выводит на задний двор…

«Совята» осторожно двинулись по винтовой лестнице, которую обнаружили позади витрины со старинной посудой. Оказавшись на верхней площадке, Голицын кивнул Верещагину, и тот быстро прошел в конец недлинного коридора, куда выходили двери нескольких комнат.

Андрей достал свой верный «Смит-Вессон» и приблизился к указанной антикваром двери. Слегка нажал на нее – заперта! Тогда он отступил на шаг и ударил каблуком ботинка точно в замок. Как и ожидал, тонкая филенка не выдержала и с треском вылетела. Дверь распахнулась, Голицын присел, уходя с возможной линии огня. Однако комната оказалась пуста. Андрей на всякий случай обошел ее, проверив запор на окне, – никого.

Он шагнул к выходу и заметил метнувшуюся по коридору к лестнице тень.

– Стой! – рявкнул капитан, кидаясь следом, и едва не столкнулся со спешившим на подмогу Верещагиным. Их секундной заминки Рейли хватило на то, чтобы достигнуть лестницы и броситься вниз.

«Уйдет, сволочь!» – мелькнуло в голове Андрея, и он, не раздумывая, сиганул через перила прямо на спину убегающего англичанина. От удара тот полетел головой вперед и врезался в заднюю стенку витрины, а Голицына отбросило назад, больно приложив спиной о ступеньки. Вдобавок капитан выронил револьвер.

Рейли ничком распластался на полу и затих. Витрина качнулась и медленно обрушилась вперед, погребая под собой антикварные итальянские сервизы и бокалы из венецианского стекла. Голицын выругался от боли и попытался подняться. Сверху по лестнице ссыпался Верещагин.

– Живы, Андрей Николаевич?

– Да, живой я, все в порядке. Займись лучше Рейли…

Британец оказался без сознания. Из рассеченного лба сочилась кровь. Ларсен, белый как полотно, взирал на учиненный разгром. На шум прибежали два его помощника, засуетились, пытаясь разобрать завал. Голицын с помощью Верещагина перетащил Рейли на диванчик под фикусом.

– Что вы стоите столбом! – рыкнул он на Ларсена. – Принесите что-нибудь, надо остановить кровотечение…

Спустя несколько минут беглый шпион наконец очнулся и затравленно оглядел встрепанных «совят». Потом ощупал повязку на голове, взял предложенный Верещагиным стакан с водой, глотнул и тут встретился взглядом с антикваром.

– You’re narc me out, scoundrel! – гневно прошипел он.

– На что же вы рассчитывали, Лембовски? – усмехнулся Голицын. – Неужели рискнули бы сесть на паром до Стокгольма?

– Зачем же в Стокгольм? – искренне удивился британец. – Я бы уехал в Ригу или Таллин, а потом спокойно вернулся в Петербург.

Теперь настал черед шипеть Андрею. «Действительно!.. Вот же олух!.. Как раньше-то не догадался?! Ему совершенно незачем уезжать, он нужнее именно здесь, в России! С его-то связями и оборотистостью!.. Но тогда что же с ним делать?..»

Рейли пил мелкими глотками воду и с улыбкой наблюдал за умственными мучениями Голицына, ясно проступавшими на его лице. Верещагин непонимающе переводил взгляд с одного на другого. И тут Голицына осенило. Он понял, как можно вывести британца из игры, не сорвав основную операцию.

– Вызывай наших, – обратился он к Верещагину, – обеспечьте через Виртанена транспорт для задержанного и билеты на поезд до Петербурга.

– Мы его повезем в обычном купе?!

– Ну да. Прокатим напоследок господина Лембовски. А то ведь потом ему долго такого не видать.

– Вы уверены, что я снова не сбегу? – с ноткой превосходства спросил Рейли. – Друзей у меня много!..

– А кто вам сказал, что мы отвезем вас в тюрьму? – почти весело поинтересовался Голицын.

– Ну, не расстреляете же вы меня?

– Нет, конечно. Хотя и очень хочется. Мы вас, Лембовски, поместим на одну из наших… секретных баз, где вас никто не будет искать. Там и посидите до суда.

– Но моим исчезновением тут же заинтересуются! У вас ничего не выйдет!..

– Посмотрим, Лембовски. Еще не вечер!.. Кстати, раз уж у нас такой душевный разговор, хочу спросить, так, из чистого любопытства: кто же все-таки помог вам в 1904 году в Люйшуне добыть планы оборонительных сооружений – Залесский или Иванович?

– А почему это вас вдруг заинтересовало, мистер Голицын? – прищурился Рейли. – Столько лет прошло, дело давнее?..

– Так ведь в вашем освобождении принимал активное участие некто Иванович, только младший, сын того самого штабс-капитана люйшуньского пехотного полка…

– Ага. Красивая была комбинация! А штабс-капитан – увы, жертва обстоятельств. Оказался в неподходящем месте в неудачное время. Грех не воспользоваться таким подарком судьбы…

– Значит, все-таки ваш помощник – Залесский! – в сердцах выдохнул Андрей. – Я тогда не ошибся. А бедняга Иванович просто застукал вас обоих!..

Англичанин выразительно возвел глаза горе и молча развел руками, дескать, извини, приятель, так вышло.

– В машину его! – сердито приказал Голицын.

Когда Рейли увезли, он указал хозяину магазина на стул, сам сел напротив и сказал:

– У вас, Ларсен, теперь только один способ сохранить свое положение – сотрудничество с нами.

– Я уже и так сделал больше, чем мог себе позволить! – вскинулся швед.

– Отчего же? Ваш… коллега, господин Ларсен, арестован, его можно не бояться. А вот чтобы мы смогли закончить важнейшее дело по раскрытию заговора против империи и государя императора, необходимо, чтобы вы дали парочку важных телеграмм.

– И куда же?

– Одну – в Лондон, что Рейли благополучно вернулся инкогнито в Россию и продолжает порученное ему дело. А другую – в Петербург, о том, что он благополучно отправился в Лондон для получения новых инструкций. Пока сообщники и хозяева Рейли выяснят, что он пропал, мы успеем закончить все, что задумали.

– Я не могу так поступить!

– Почему?

– Меня просто убьют…

– Ну, уверяю вас, теперь сделать это будет затруднительно. Необходимую защиту мы вам обеспечим, вы останетесь на свободе и продолжите любимое занятие – торговлю антиквариатом. Ну как?

– Я согласен, – тихо обронил швед после минутного колебания.

– Ну и славно! Идемте… – И Голицын ободряюще похлопал его по плечу.

* * *

Но радость от успешной поимки старого врага оказалась преждевременной. Едва Голицын переступил порог своего кабинета на Шестой линии, раздался телефонный звонок.

– Говорит адъютант генерала Соболева. Его высокопревосходительство ждет вас немедленно, господин капитан.

Начальник СОВА – сухощавый, стремительный в движениях и резкий в суждениях сорокапятилетний мужчина с заметной проседью в густых, темно-русых волосах – стал генералом в неполные тридцать семь лет. Именно он в 1904 году, будучи заместителем начальника штаба сводного экспедиционного корпуса под командованием генерала Сухомлинова, настоял на скрытном передислоцировании гаубичной артиллерии из-под Люйшуня на Квантунский перешеек, что, в конечном счете, и предопределило разгром японского десанта месяц спустя.

А когда вышел приказ о назначении молодого генерала на должность руководителя нового секретного подразделения Министерства внутренних дел, все «совята», что называется «от мала до велика», радостно вздохнули: ну, теперь у нас дела не пойдут – полетят!

Соболев встретил его мрачнее тучи. Пожал руку и протянул кожаную папку для депеш и распоряжений.

– Полюбуйтесь, Андрей Николаевич, какую свинью нам его сиятельство граф Витте подложил.

Голицын раскрыл папку. Поверх остальных бумаг красовался гербовый лист из Министерства внутренних дел, подписанный самим действительным статским советником Маклаковым.

– «Распоряжение о полной проверке финансовой деятельности Службы охраны высшей администрации…» – прочитал Андрей. – «…с подачи Комитета по финансам Государственной думы… начиная с сентября месяца 1912 года… неоднократно допускались… выявленные злоупотребления в финансировании служебных и иных поездок… а также в личных целях, покрываемых служебной необходимостью…» Что за чушь?! Простите, ваше высокопревосходительство, но это полный бред!

– Я тоже так думаю… Надеюсь, что это так. – Соболев поиграл желваками, пристально посмотрел на Голицына. – В противном случае, сами понимаете, Андрей Николаевич…

– Но ведь ясно же, как божий день, откуда ветер дует!

– Это вам ясно, мне ясно… А членам комитета ведь не объяснишь того, что им и знать-то не положено. Так что готовьтесь, капитан… Ну, назначьте там кого-нибудь из штабных, чтоб приглядывали за этими… крючкотворами, когда появятся. А пока идите и работайте. Желаю скорейшего успеха!

Но неприятности на этом не закончились. Как только Голицын вернулся к себе, в дверь без стука буквально ворвался запыхавшийся Верещагин.

– В чем дело, Олег? – недовольно нахмурился Андрей.

– Лапикова схватили…

– Кто?! Почему?! По какому праву? – Радуга хорошего настроения погасла, уступив место хмурой, черно-белой действительности.

– Так он ведь вел наблюдение за графом Витте. По вашему приказанию…

– Хочешь сказать, что Петю засекла личная охрана графа и задержала?!

– Выходит, так… – Верещагин еще ниже опустил голову.

– Ты же понимаешь, Олег, что это полная ерунда! Во-первых, никто, кроме наших сотрудников, не знал, что за Витте будет вестись наружное наблюдение. Во-вторых, даже если Лапикова засекли, то сразу после проверки документов его обязаны были отпустить, а нам предъявить претензию в письменной форме…

– Так не было никакой проверки, – развел руками Верещагин. – Напарник Пети, подпоручик Баландин из группы капитана Власкина, видел, как…

– Погоди! А где Баландин сейчас?

– В дежурке был, у Перетыкина…

– Идем! – Голицын стремительно направился к лестнице. – Перетыкин когда сменился?

– Сегодня в полдень заступил… – Верещагину невольно передалось возбужденное настроение командира, в глазах появился охотничий блеск, на скулах проступил румянец.

– А когда схватили Лапикова?

– В два часа пополудни…

– Ага. Времени у него было достаточно!..

Они вошли в дежурную часть спокойно, стараясь сдерживать дыхание. Баландина в помещении не было. Перетыкин сидел на рабочем месте и делал какие-то записи в журнал регистрации. При виде старших офицеров он вскочил и встал по стойке «смирно».

– Вольно, подпоручик, – махнул ему Голицын, подходя вплотную. – Покажите мне журнал телефонных звонков.

Перетыкин протянул Андрею толстый гроссбух в коленкоровом переплете. Голицын присел на край стола дежурного и раскрыл журнал. Верещагин, все еще не уразумев хода мыслей начальства, переводил взгляд с одного на другого. Андрей пролистал гроссбух до сегодняшних записей, провел пальцем по строчкам, краем глаза наблюдая за Перетыкиным.

– Та-ак, подпоручик. А кому это вы звонили в двенадцать тридцать по номеру Л-21—21? Здесь не отмечен адресат!

– Не могу знать, господин капитан…

– Как это – не можете?!

– Я в это время… отлучился. По надобности.

Голицын посмотрел на Верещагина. Тот медленно налился краской, желваки на скулах вздулись.

– Вы что, Перетыкин, первый день на службе? Не знаете, что при отлучке должны запирать кабинет?

– Никак нет, не первый. И… я запер!

Офицеры вновь переглянулись.

– То есть вы утверждаете, подпоручик, что во время вашего отсутствия дежурная часть была заперта?

– Так точно.

– А запись откуда? Это же ваша рука?

– Никак нет. Но похожа. Сильно похожа… Я ее только при вас и заметил.

– Так что это за номер?

– Минуточку… – Перетыкин схватил с этажерки рядом со столом новенький справочник «Столица» и зашуршал страницами. Голицын, наблюдая за ним, сказал тихо Верещагину:

– Надеюсь, ты понял, Олег, что все это значит.

– Так точно, Андрей Николаевич. В управлении завелся «крот»…

– …а времени на его отлов совсем нет. Придется действовать на опережение и одновременно создавать специальную группу по ведению следствия. Это сузит возможности «крота». А если он окажется внутри группы, так мы его быстро вычислим…

– Нашел, господин капитан! – Перетыкин с испуганно-радостной улыбкой ткнул в страницу справочника. – Это номер комитета финансов при Государственной думе.

– То есть самого графа?.. Слишком просто!

– Явная подставка, – согласился Верещагин.

– А впрочем, почему нет? – Голицын теперь рассуждал вслух. – Если здесь окопался агент графа, с чего бы ему звонить кому-то еще? Мы же не знаем содержания разговора, только подозреваем. А подозрение не есть доказательство. История с Лапиковым больше похожа на провокацию… Вот что, Олег. Оповещай управление: в семнадцать часов – оперативное совещание у меня… в кабинете Вяземского.

* * *

Андрей провел совещание, как и задумал: быстро, четко, результативно. В общем-то, само совещание ему не было нужно – так, для проформы, да чтобы продемонстрировать обнаруженному «кроту», что его провокация не сработала. Была сформирована особая группа из восьми человек, куда вошли сотрудники трех управлений – информационно-аналитического, контртеррористического и внутренней безопасности. Главной задачей группы стала координация всех оперативных мероприятий по расследованию покушения на князя Вяземского, хотя официальной версией оставалось покушение на графа Витте.

Распустив совещание, Голицын оставил только особую группу и изложил ей свой план действий. Помимо прочего, он включал в себя непрерывное наблюдение за рядом важных лиц в империи.

– Штабс-капитан Тепляков раздаст вам копии списка этих фигур. Информация секретная. Далее, мне нужны два офицера из «четверки» для еще одной… щекотливой операции. Что скажете, капитан Скирюк?

Поднялся поджарый, рыжеватый офицер из контртеррористического управления, помедлил несколько секунд и доложил:

– Есть такие. Поручики Казаков и Минаков. Молодые, решительные, исполнительные.

– А как у них насчет фантазии?

– Хоть отбавляй!

– Хорошо. Отправьте их ко мне завтра с утра. А с Николаем Ивановичем я формальности утрясу.

– Будет сделано.

– На сегодня все, господа. – Голицын поднялся. – Держим связь, как договорились.