В зале повисла гробовая тишина. Каждый из присутствующих погрузился в собственные размышления. Окса же пребывала в полном изумлении: жуткий МакГроу и Леомидо оказались друзьями детства!
У нее возникало странное чувство, когда она пыталась представить себе человека, доставившего ей столько неприятностей с начала учебного года, добрым и закомплексованным юношей. К тому же у нее было много вопросов насчет Леомидо.
Оксе казалось весьма странным, что дед принижал степень опасности, которую представлял собой Ортон-МакГроу, хотя уж он-то лучше многих мог подтвердить одержимость Изменника и ярость его атаки. Конечно, эти двое были друзьями, но нынешняя встреча ясно показала, что эта дружба давным-давно в прошлом. Ортон-МакГроу изменился задолго до Великого Хаоса, это подтвердили все. Так почему же ее двоюродный дед настолько уверен, что этот предатель не желает Оксе зла? А ее семья? Если он причинит зло их семье? Или Гюсу? Потому что Абакум прав: пусть МакГроу и не тайный агент, как она думала; то, что он Изменник ничуть не улучшает положения вещей. Совсем наоборот…
Воспользовавшись тем, что взрослые впали в глубокую задумчивость, Окса встала и вышла из зала. Ей необходимо было движение, чтобы не свихнуться!
Девочка направилась на кухню, налила стакан воды и залпом выпила его, а потом вернулась обратно в зал — одной было как-то страшновато. Проходя по коридору, она заметила Фолдинготов Леомидо, увлеченных беседой под лестницей.
Бесшумно приблизившись, Окса прислушалась.
— Изменник Ортон осуществил двойное убийство, сие очевидность! — в полной панике шепнул Фолдингот Фолдинготе.
— Значит, истина в том, что Ортон, сын Осия Изменника позорного, пережил отъезд из Эдефии? Как и мы, в сопровождении Старой Лучезарной? — уточнила Фолдингота, еще более бледная, чем обычно.
— Истина страшна, но непреложна, моя Фолдингота. Изменник Ортон устроил жизнь свою от нас недалеко, и строит он проекты гнусности великой. Собрать необходимо храбрость и силу, дабы отпор дать измене. А главное, надежду на возвращение в Эдефию поддерживать крайне, ловушкам скрытым вопреки.
— Скрытым, но могучим, — уточнила Фолдингота. — Память твоя дырявая…
— Великим могуществом обладает Юная Лучезарная, моя Фолдингота. Храни надежду крепко в своем сердце…
Фолдингот осекся, и его круглая мордашка стала совершенно фиолетовой — признак того, что он находится в сильном затруднении.
— Уши Юной Лучезарной впитывают слова, присутствие ее вблизи имеется…
Окса уже приспособилась понимать забавную речь этих замечательных существ. Так что смысл этих фраз от нее не ускользнул.
— Кхе-кхе!
— Юная Лучезарная, прислуга ваша осуществила присмотр весьма усиленный за мальчиком израненным, что Гюсом звать, — сообщил Фолдингот, вылезая из укрытия. — И получить должна Юная Лучезарная информацию, что тот, кто другом ей зовется, с оживлением повстречался. Он ожил!
— Ты хочешь сказать, что Гюс проснулся? — воскликнула Окса. — Класс!
И прежде чем Фолдингот успел хоть что-нибудь добавить, девочка помчалась по лестнице наверх.
— Гюс! Ты как? — влетела она в комнату друга.
Лежа головой на трех подушках, с толстой повязкой на левом ухе и щеке, Гюс поглядел на Оксу, и его лицо просияло в широкой улыбке.
— Нормально, старушка! Думал, помру в страшных мучениях, когда эта дьявольская тварь меня тяпнула. Больно зверски, и, может, я превращаюсь в мутанта, сам того не зная… А в остальном все отлично. А ты? Что новенького?
Окса невольно расхохоталась. Она одновременно и перепугалась, и обрадовалась. И эти два диаметрально противоположных чувства привели ее в состояние сильного волнения.
— Ой, Гюс! Тут такое!
И она принялась излагать ему в мельчайших подробностях все события последних часов. Гюс, сидя в постели, слушал Оксу с нескрываемым удивлением, не перебивая.
— Вот это да! Ну мы и вляпались! — присвистнул он, когда та закончила рассказ. — МакГроу? Изменник из Эдефии? Да уж…
Друзья переглянулись, мозги их работали на полную катушку, а сердца бешено колотились.
— Знаешь, с Леомидо что-то происходит, странное очень… — Окса нагнулась к Гюсу. — Такое впечатление, что он чуть ли не защищает МакГроу, будто он на его стороне…
— Ты ж не думаешь на самом деле, что это он привел МакГроу к тебе? — аж задохнулся Гюс.
— Да нет! Иначе с чего бы он стал нас так защищать? Он бы тогда просто отдал меня ему, вот и все. Нет, тут что-то не сходится. Тут что-то другое… Но что?
— А ты заметила, что МакГроу выглядит куда моложе твоего двоюродного деда? — нахмурившись, поинтересовался Гюс. — А ведь они вроде бы ровесники, нет?
— Да, — задумавшись, кивнула Окса. — Странно…
— Есть еще одна проблемка, старушка…
Гюс закрыл глаза под воздействием эмоций. А когда снова открыл, Окса увидела в них тревогу.
— Я был в полубессознательном состоянии, но все же заметил, что тут мои родители, — прошептал мальчик.
— Твоя мама… — начала Окса.
— …одна из Беглецов, да? — выдохнув, продолжил Гюс.
Чье-то покашливание заставило их подскочить. Резко обернувшись, друзья обнаружили Абакума, прислонившегося к дверному проему. Скрестив руки на груди и чуть наклонившись, он смотрел на друзей проницательными серыми глазами.
— Абакум! О-ой! Ну надо же! Ты, наверняка, все слышал… — ахнула Окса.
— Не переживай, — спокойно ответил старик. — Ты отлично знаешь, что можешь на меня положиться. Я никогда никого не предам.
Окса поморщилась.
— Позволь дать тебе совет, детка. Никогда не суди, не зная. Вещи не всегда такие, какими кажутся.
— Хорошо, Абакум, — опустила голову девочка.
— Однако впечатления и инстинкт иногда бывают столь же верными, как и точное знание, — непонятно о чем добавил Абакум. — Вопрос в соотношении…
Он одарил детей долгим взглядом, а потом продолжил:
— По-моему, вы обсуждали облик Ортона… Что конкретно вы имеете в виду?
— Ну, он выглядит намного моложе Леомидо, и это очень странно, — объяснила Окса.
— Что ты подразумеваешь под «намного моложе»? — заинтересованно спросил Абакум.
Окса покосилась на Гюса.
— Я бы дала ему лет тридцать, не больше, — ответила она, а Гюс согласно кивнул.
— Даже так? — изумился Абакум. — Да, тогда мне понятно ваше удивление…
Старик, прищурив глаза, с отсутствующим видом пару секунд задумчиво поглаживал короткую бородку.
— И что это значит, Абакум?
— Есть у меня кое-какие соображения, но обсудим это позже. А сейчас, мне кажется, Гюс хочет услышать ответ на более насущный вопрос… Присутствие здесь твоих родителей тебе не понятно, да?
— Да! — Гюс отбросил со лба прядь волос. — К тому же моя мама в списке! Это значит, что она — одна из Беглецов, да? — настороженно добавил мальчик.
— Совершенно верно, твоя мама — потомок Беглеца, и с учетом этого, существовала возможность, что она может оказаться нашей следующей Лучезарной. Потому ее имя и фигурирует в этом пресловутом списке, который вы… хм… нашли. Только вот избрана была не она, — добавил Абакум, почтительно улыбнувшись Оксе. — Но тебе не кажется, что лучше тебе поговорить об этом с твоими родителями?
Абакум помог Гюсу встать и подставил руку, чтобы помочь мальчику добраться до зала. Окса прошла вперед.
— Жанна, Пьер, тут один молодой человек хочет задать вам пару вопросов…
— Гюс! — воскликнул Пьер.
Тот, которого все называли «Викингом» казался совершенно растерянным, что плохо сочеталось с его внушительными габаритами.
— Ну… — пробормотал отец Гюса, потирая подбородок, — коль уж пришло время откровений…
Он поглядел на измученного неизвестностью сына.
— Как ты уже понял, мы здесь потому, что Эдефия для нас не чужая. Как и Павел, твоя мама и я, мы не родились там и никогда там не были. Но наши родители — из той группы Беглецов, которые прошли через Портал в день Хаоса…
Гюс в приступе боли схватился за голову и сполз по стене. Отец подхватил его и положил на софу рядом с сидевшей на ней Жанной.
— Вот, выпей это, детка, — вмешалась Драгомира, протягивая мальчику маленький синий флакончик. — Думаю, еще одна доза тебе не повредит, а совсем наоборот.
Гюс закрыл глаза, залпом выпил содержимое флакончика и скривился, тряся головой.
— От этой штуки у меня точно кишки завяжутся!
— Напитка вкус сего не полон сладости, но действие его победно на отраву, — подбодрил мальчика Фолдингот.
Гюс слабо улыбнулся забавному созданию, потом повернулся к матери.
— Объясни мне все, пожалуйста, мама. Я хочу знать.
— Моего отца звали Темпел, — начала хрупкая Жанна Белланже. — Он был представителем Древолюбов в Помпиньяке, правительстве Эдефии. Родители Пьера были Твердоруками, отвечающими за снабжение Хрустальной Колонны. Все трое были очень привязаны к Лучезарной Малоране и поэтому имели честь удостоиться ее защиты до самого Портала. Как и все остальные, которым представился этот шанс, они поклялись охранять Драгомиру. Но, к сожалению, при выходе из Портала Беглецов разбросало по всему миру. И только те, кто в момент перехода находился рядом, оказались в одном месте. Как это вышло с Драгомирой, Абакумом и Леомидо. В другую группу входили мой отец и родители Пьера. Их выбросило в Чехословакии, в тысячах километров от Сибири. Они быстро вписались в новую жизнь, и всегда держались вместе. Мой отец женился на молодой чешке, а двенадцать лет спустя родилась я. Во время Пражских событий августа 1968 года мои родители погибли. Меня приютили родители Пьера и растили, как собственную дочь. А потом мы эмигрировали. Для родителей Пьера это было уже во второй раз. Инстинкт привел их в Париж, и по воле случая через несколько лет они встретились с Драгомирой, Абакумом и Леомидо.
— Как именно? — перебила Окса, захваченная повествованием.
— Когда моя семья еще жила в Чехословакии, это была закрытая страна, и все, что происходило на Западе, до нас практически не доходило. Но через несколько месяцев после нашего приезда во Францию отец Пьера случайно увидел газетную статью, где говорилось о Леомидо, который, как вы все знаете, стал известным дирижером. Так что благодаря известности твоего двоюродного деда, Окса, многие из Беглецов смогли найти друг друга. Те, что из первого поколения, как Мерседика в Испании, Нафтали и Брюн в Швеции, Кокрел в Японии…
— Сколько вас? Вы знаете? — спросил Гюс.
— На сегодняшний день нам известно о десяти Беглецах. Не считая Ортона, без которого мы запросто бы обошлись, — язвительно заметил Пьер «Викинг». — Список, который вы нам предоставили, дает нам подсказки, где можно попытаться отыскать других. В группе, сопровождавшей Лучезарную Малорану, было тридцать пять человек, но нам неизвестно, скольким удалось пройти Портал. Так что, как ты понимаешь, найти второе и третье поколение еще сложнее, поскольку не все сообщили своим детям об их настоящем происхождении.
— Как вы… — буркнул Гюс.
— О-о, Гюс! — мать мальчика попыталась его обнять.
— Иными словами вот уже несколько недель вам известно, что я знаю обо всей этой истории, и вы даже виду не подали! — Гюс возмущенно оттолкнул ее.
— Не обижайся… — ласково сказал его отец.
— Я не обижен, — пробурчал Гюс, — я унижен. Должно быть, вы немало посмеялись!
— Да будет тебе, Гюс! — возмутилась Жанна. — С чего это нам было смеяться? Ты действительно думаешь, что это смешно?
— Да, ты права, — сердито согласился Гюс. — Ничего смешного. Все даже хуже, чем я думал.
— Почему хуже, Гюс?
— Да потому, что теперь я еще больше чужой! — взорвался мальчик.
— Ой, ну снова-здорово! Жалобы Гюса-закомплексованного… Может, хватит уже ныть? Довольно! — возмутилась Окса. — Ты здесь, потому что ты мой самый лучший друг, друг, о котором я могла только мечтать! Что тебе еще надо? А если тебе этого мало, то не напомнишь ли ты мне, кому мы обязаны тем, что получили все эти сведения о МакГроу? Кто мне напомнил заклинание Торнадона, когда у меня из башки все вылетело? Кто всегда на месте, чтобы помочь мне включить мозги? Сообщаю — ЭТО ТЫ!
Раскрасневшаяся Окса пристально поглядела на Гюса влажными глазами, затем развернулась, промчалась в конец зала и бросилась на софу.
— Достал!