— Да что происходит, Фолдинготы? У вас какой-то странный цвет…

Окса только что вернулась из колледжа в сопровождении отца, который тут же уехал в ресторан. Мама дремала в гостиной, кресло на колесиках стояло рядом и телефон под рукой. Окса не посмела ее будить.

Девочка тихонько прокралась по коридору и поднялась к бабушке, где и обнаружила Фолдинготов в состоянии крайнего беспокойства. Их кожа потеряла всякий цвет, что было признаком сильнейшей паники. И то, что она увидела в глазах домовых, отнюдь ее не успокоило: Фолдинготы не только стали почти прозрачными, но и их покрасневшие глаза вращались, как юла.

Фолдингота хотела было заговорить, но лишь покачнулась, бормоча что-то неразборчивое. А потом и вовсе потеряла сознание, грохнувшись на ковер… Геториг, обычно за словом в карман не лезший, поспешил ей на помощь, не проронив ни слова. Все это было странным и весьма тревожным…

Окса опустилась подле Фолдинготы, ласково приподняла ей голову и положила себе на колени. Оглядев апартаменты Драгомиры, девочка заметила, что все существа забились по углам комнаты, а листья Горановы тряслись так, будто дул сильный ветер. Сверхчувствительное растение пару секунд сражалось с волнением, а потом все ее листочки безвольно поникли, увлекая за собой ствол, который начал клониться к земле.

— Что-то произошло? Вы должны мне сказать! — Окса поглядела на стоявших рядом с ней бесцветного Фолдингота и Геторига. — И, во-первых, где бабуля?

— Старая Лучезарная? О-о-о… — заголосила едва пришедшая в себя Фолдингота.

— С ней что-то случилось? Да говорите же! — нахмурилась, подбоченясь, Окса.

Фолдингот, стеная и вздыхая, наконец, приступил к объяснению.

— Юная Лучезарная, должны секрет иметь мы зарытым в голове, и рот держать зашитым верностью, но серьезность превышает скрытность, нам свойственную. Великая опасность поджидает Старую Лучезарную, и движется она на встречу с ней! Могущество Лучезарных велико, но есть у Изменника хитрость. Опасное весьма оружие это — хитрость! Имеет Старая Лучезарная познание об этом, но опасаемся мы жутко, что недостаточны познания ее…

Окса нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что бабуля в опасности? И что это еще за история насчет Изменника?

— Изменник Ортон-МакГроу сделал Старой Лучезарной приглашение! Звонком телефонным он за час до появления Юной Лучезарной связался со Старой Лучезарной, и мы все, челядь ваша, все существа, насторожили уши. И поняли, что говорил Изменник… — выпалил Фолдингот, отчаянно теребя свои смешные уши.

— МакГроу позвонил бабуле? Но зачем? — перебила изумленная Окса.

— То истина! Дать хочет Изменник Ортон-МакГроу Старой Лучезарной секрет ее родного брата…

— А Леомидо-то тут при чем?

— Не стал Изменник Ортон-МакГроу вышвыривать детали… Упор он сделал на брата Старой Лучезарной и на событие, полное влажности…

— Полное влажности? Это что еще значит? — озадачилась Окса.

— Да не влажности, а важности, дурень! — раздраженно вздохнул Геториг.

— Насмешка тут и вовсе не уместна, — с досадой ответил Фолдингот, и со всей силы въехал кулаком в физиономию Геторига. Тот, оглушенный, рухнул на пол.

— Эй! Эй! — Окса взяла на руки вырубившегося Геторига. — Вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для драки? Итак, Фолдингот, верно ли я поняла: бабуле позвонил МакГроу и предложил приехать к нему, потому что он хочет ей что-то сказать о Леомидо. Все верно?

— Точность полная, Юная Лучезарная, — подтвердило маленькое существо. — Забыла Старая Лучезарная, что знает ее Фолдингот все тайны Лучезарных. И если б сделан был запрос, распахнул бы Фолдингот ей тайну брата! Но Старая Лучезарная предпочла узнать то из уст Изменника… Огромно наше беспокойство, в том заверяем вас. Мы знали Ортона еще в Эдефии, и воспоминания он нем все скверные вельми…

— Понятно… Значит, надо что-то делать! Вы все остаетесь здесь, приглядывайте друг за другом и не вздумайте драться! — приказала Окса, взглянув на часы. — И вот что еще — и это очень важно! — если мы с бабулей не вернемся до восьми часов вечера, ты пойдешь к моей маме, Фолдингот, и ей расскажешь все, что рассказал мне. Ты хорошо понял?

Фолдингот закивал в знак согласия, вынул из кармашка комбинезона сложенный клочок бумаги и протянул Оксе.

— Что это?

— Место пребывания Изменника Ортона, Юная Лучезарная. Дал он расположение жилища своего, когда звонил по телефону. Наша Старая Лучезарная там!

— Спасибо, Фолдингот!

Окса потрепала домового по голове, развернулась и на всех парах помчалась по лестнице вниз, доставая на ходу мобильник.

— Гюс! Давай сюда немедленно! У нас огромная проблема…

— Если родители узнают, что мы тайком ушли, ору будет… — поежился Гюс. — Нам просто голову оторвут…

— Забей! — отрезала Окса. — К тому же у нас нет выбора. Нельзя же оставлять бабулю одну с МакГроу!

— Твоя бабуся спятила, раз отправилась туда, никого не поставив в известность! Это полная безответственность…

— Давай, двинули! Нельзя терять ни секунды!

— А что скажем твоей маме? — спросил Гюс.

Но Окса вместо ответа поволокла его в гостиную, где находилась уже проснувшаяся Мари.

— Мам! Нам с Гюсом нужно подготовить доклад! Это займет некоторое время!

— Хорошо, дорогая. Я поняла, не буду вас беспокоить…

Потом, вместо того, чтобы вернуться к себе в комнату, девочка схватила Гюса за руку и открыла входную дверь, прищурив глаза и затаив дыхание. Друзья пулей выскочили из дома и понеслись к ближайшей станции метро.

— Ну, ты даешь… — Гюс неодобрительно покосился на Оксу. — Так вот врать на голубом глазу матери, это отвратительно…

— Это ради благого дела, Гюс. — ответила девочка. — Не забывай, бабуля в опасности!

Двадцать минут спустя, взмокшие и задыхающиеся ребята, притаившись за машиной, наблюдали с противоположной стороны улицы за богатым домом, расположенным в тихом квартале в нескольких километрах от центра города.

— Ты уверена, что это тут?

— Да, смотри! Номер 12!

Дом напротив них был трехэтажным. Старинное здание, построенное в том же стиле, что и остальные дома на этой улице. От земли до самых завешанных толстыми фиолетовыми портьерами окон высокого цокольного этажа оно было обложено песчаником. За коваными воротами виднелся узкий газон, посреди которого рос раскидистый куст. А чуть дальше под маленьким навесом с колоннами находилась входная дверь.

— У тебя есть план? — шепотом спросил Гюс у Оксы.

— Да… Начнем вот с него… — девочка сунула руку в висевшую через плечо сумку.

— Юная Хозяйка! — Кульбу-горлан раскачивался в ладони Оксы. — Есть просьба? Задание? Я к вашим услугам!

— Послушай, Кульбу-горлан, слетай к входной двери вон того дома напротив и проверь, заперта она или нет. А потом возвращайся и расскажешь нам, хорошо?

— Есть, понял!

И Кульбу-горлан мгновенно умчался, как крупный шмель. Через несколько секунд он уже снова сидел на ладони девочки.

— Кульбу-горлан Юной Лучезарной с докладом! — сообщил он, раскачиваясь справа налево. — Дверь этого дома заперта на два оборота изнутри, замок двойной, цилиндр и язычок из закаленной стали, замочная личинка с защитой.

Гюс тихонько присвистнул, восхищенный подробным техническим описанием.

— Говоришь, заперта изнутри? Откуда ты знаешь? — спросила Окса.

— Ключ в замке, Юная Лучезарная. Есть еще задание?

— Нет, спасибо, Кульбу-горлан.

— Значит, в доме кто-то есть. Но это вовсе не говорит о том, что это нужное нам место, — заметил Гюс, явно нервничая.

— Погоди секунду! — Окса достала Гранокодуй.

Она дунула в трубочку, и тут же появилась Ретината.

— Смотри! — Окса навела медузу-лупу на почтовый ящик, разрушив таким образом последнюю надежду Гюса. — Там написано «МакГроу»… Но давай-ка посмотрим, как можно туда войти…

Изучив с помощью медузы-лупы фасад дома, приятели пришли к рискованному выводу: Оксе придется влезть в окно второго этажа, которое казалось плохо закрытым, потом спуститься на цокольный этаж и открыть входную дверь изнутри, чтобы впустить Гюса. Последнему совершенно очевидно хотелось входить в дом МакГроу примерно так же, как хотелось тогда в склеп в колледже…

— Да не делай ты такой физиономии! По-иному не получится… Не переживай, мой Гранокодуй набит под завязку! — подмигнула приятелю Окса. — И ты забыл вот об этом!

Глядя на Гюса, она поднялась в воздух на десяток сантиметров.

— Левитать прямо на улице?! Ну ты даешь, старушка!

— Эй! На крупные беды решительные меры! Точнее, я бы сказала, на крупного МакГроу решительные меры, — нервно хихикнула девочка.

— Ты все же поосторожней там… Я постою на стреме, пока ты поднимаешься.

Уже почти стемнело, и Окса, воспользовавшись сумерками, решительно пересекла улицу. Кованые ворота слегка скрипнули, когда она их открыла, и это несколько поколебало ее решимость. Но Окса храбро двинулась дальше, хотя в глубине души и не чувствовала той уверенности, которую демонстрировала внешне.

«Давай, Окса, вперед!» — мысленно подбадривала она себя.

И тут ей очень вовремя пришли на память слова, часто повторяемые отцом на занятиях карате: «Если ты считаешь, что можешь что-то сделать, Окса-сан, значит, ты можешь это сделать. А иначе — забудь!»

И прежде чем взлететь, она оглядела стену перед собой, и приняла позу кун-фу, выставив вперед руки и отставив назад левую ногу.

«Безнадежна… эта девчонка безнадежна…» — подумал Гюс, пожав плечами.

Пару секунд спустя Окса уже стояла на коленях на подоконнике окна второго этажа. Она толкнула оконную раму, и плохо закрытое окно без труда открылось. Девочка скользнула в дом и исчезла в темноте.

— Да чем она там занимается?! Уснула в спальне МакГроу, что ли?!

Гюс дрожал от нетерпения и волнения. Как только Окса исчезла в окне второго этажа, мальчик быстро перескочил через улицу и пристроился возле низкой стенки на тротуаре. И просидел там, не сводя глаз с входной двери, как ему показалось, целую вечность, пока подруга с горящим взором не открыла ему, наконец, изнутри.

— Ты чего так долго… — прошептал мальчик, проскальзывая в дом.

— Воспользовалась случаем осмотреться, — лукаво ответила Окса. — Давай, пошли!

— Как-то странно тут оказаться…

— Да уж… Не так я себе это представляла…

— Думала увидеть гробы вместо кроватей? Канделябры с черными свечами и вазы в виде черепов, так что ли? — пихнул ее локтем Гюс.

Если это было так, то Оксу ждало большое разочарование, потому что в коридоре и в видимой части гостиной преобладали светлые тона. Мебель и белые стены создавали впечатление строгости, но не суровости.

Окса с Гюсом прошли в гостиную. Два бежевых дивана с обивкой в тонкую полоску стояли вокруг круглого стола, накрытого чистой скатертью. Вдоль стен на подставках из светлого дерева замерли лампы с хрустальными подвесками и гипсовые бюсты. Внимание Гюса привлекло висевшее на стене фото.

— Окса! — вполголоса позвал мальчик. — Посмотри, это не тот пресловутый остров, о котором талдычил Мортимер?

Окса подошла, и они принялись рассматривать фотографию в рамке. Судя по всему, это и впрямь был остров. С обрывистыми берегами и множеством бухточек, где бились пенистые волны. Вдали, за голыми холмами, виднелся красно-желтый маяк, и еще какое-то строение из серого камня. Но дальнейшее изучение гостиной было грубо прервано приглушенным звуком голосов, доносившихся вроде бы из подвала.

Окса одной рукой взяла Гранокодуй, а вторую машинально положила на плечо Гюса. Оба тихонько направились к маленькой двери под лестницей.

— Уверена, что звук оттуда? — шепнул Гюс. Сердце его бешено колотилось, а лицо побелело. Ему как-то совсем не улыбалось спускаться в подвал.

— Я везде смотрела. В доме пусто, Гюс! Остается только подвал. А, как правило, двери в подвал находятся под лестницей, — заявила Окса как бы между прочим.

И опять была права. Как только они открыли дверь, голоса стали слышны куда отчетливей. Очень знакомые голоса: МакГроу и Драгомиры…