Во время сытного обеда можно ненароком раскрыть крупное и зловещее преступление. И по законам жанра выяснить, что всю вину с самого начала свалили на другого.

Но вместо этого Буп запрокинул голову назад и оглушительно расхохотался.

– Ну ты и плут! – выдавил он из себя, утирая слезы. – Это ж надо так нас обдурить!

Тортеш опустил глаза, делая вид, что скромничает. Но хитрая полуулыбка выдавала его с головой.

– Вы слышали? – Буп повернулся к остальным. – Нас ждет новое приключение! Значит, успею еще вдоволь помахать своим топором.

Тролли заулыбались с видимым облегчением. Общая напряженность спала, все принялись оживленно обсуждать новую игру.

– Эй! – Петрик вдруг не на шутку перепугался, что тролли собрались играть прямо сейчас. – А есть мы что же, не будем?

– Как это не будем есть?! – громыхнул Буп.

– Суп как раз готов, – улыбнулась Дезра, заглядывая под крышку большого черного котла. – Самое время подкрепиться.

Лёля и Петрик с опаской посмотрели на дымящийся котел. Из него аппетитно пахло рыбой и овощами, но, кто может знать наверняка, что еще троллям вздумалось бросить в свою похлебку. У друзей никак не шли из головы дохлые языки и ссохшиеся поэты.

Дезра раздала всем по миске и сняла крышку с котла. Оттуда повалил горячий белый пар, и Петрик, вдохнув его, мигом забыл обо всех своих опасениях. Даже Лёля, глядя на то, как рыбную похлебку большим половником разливают по тарелкам, сглотнула слюну. Есть друзьям хотелось ужасно, и, когда у них на коленях оказалось по огромной дымящейся тарелке, они с аппетитом приступили к позднему ужину. Правда, перед этим Лёля все-таки поболтала ложкой в супе, изучая его ингредиенты: рыба, картошка, морковка, зелень. Ничего похожего на языки и другие ужасы. В конце концов девочка решила, что с ее стороны очень невежливо подозревать троллей в каких-то темных делах. Ведь их с Петриком вывели из каменной чащи, согрели, напоили чудесным чаем и приняли в самую увлекательную игру из всех, в которых им приходилось участвовать. Подумав так, Лёля зачерпнула большую ложку супа и отправила ее в рот. Было очень вкусно – пожалуй, в кулинарном искусстве Дезра могла потягаться даже с Лёлиной мамой. Петрик, млея от удовольствия, отправлял в рот одну ложку супа за другой. Он вконец позабыл обо всех правилах приличия и громко прихлебывал ароматный бульон.

Впрочем, троллей его невоспитанность совсем не волновала – они тоже были поглощены едой и не стеснялись стучать ложками, причмокивать и даже вытирать рот рукавом. Лёле и Петрику сделалось очень хорошо и уютно. Их охватило приятное чувство единения со своими новыми друзьями, хоть они и познакомились всего пару часов назад. Дружная компания троллей у очага напоминала маленькое индейское племя, и детям казалось, что они тоже стали частью этого племени. Буп успел опустошить одну тарелку и потребовал добавки, Ульф и Гох последовали его примеру.

– С каждым разом все вкуснее и вкуснее! – восхитился Зейб.

– Да, вкуфнятина нефероятная! – проговорил Петрик с набитым ртом.

Почувствовав, что голод начинает отступать и живот наполняется приятным теплом, мальчик даже решил завести светскую беседу, тем более что вопросов у него накопилось немало.

– Выходит, мы внутри Великаньей горы? – начал он.

– Вы так ее называете? – удивилась Дезра. – Да, мы и правда в глубине горы. Она почти как кусок сыра в разрезе – сплошные пещеры.

– Значит, не зря у нас про эту гору всякое рассказывают.

– Интересно, что? – Зелайна придвинулась поближе, с нескрываемым любопытством глядя на мальчика.

– Ну, например, что здесь уже сто лет живет огромный страшный великан, – осторожно проговорил Петрик.

– Вот это ничего себе! – рассмеялся Зейб. – Почти угадали.

– Не пугай наших гостей, – шикнула Дезра, а потом, обращаясь к детям, пояснила: – Здесь живет только Трокл, и он никакой не великан, а горный тролль. Они, конечно, могут показаться вам очень большими, но все же до великанов им далеко.

– Настоящие великаны не селятся так близко к людям, – поддержал Буп. – Выйдешь прогуляться – и не заметишь, как раздавил кого-нибудь в лепешку. Шум поднимется, начнется паника, а потом, чего доброго, придут к тебе с вилами, факелами и вот этими, как вы их называете… – Он жестом указал на Петриковы грабли.

– Грабли, – подсказал Петрик, взглянув на Лёлю с таким выражением, словно хотел сказать: «Вот видишь, с граблями ходят даже на великанов, а ты надо мной смеялась!»

– Да, – кивнул Буп, прихлебывая из своей миски. – Словом, кому нужны такие неприятности? Лучше свить себе гнездышко где-нибудь подальше и не знать горя.

Лёля хотела возразить, что «гнездышко» – не совсем подходящее слово для того, чтобы описать жилище великана, но потом ее мысли отправились к горным вершинам, бездонным ущельям и удивительным пещерам. «Все-таки в мире так много неизведанного, – решила девочка, – что даже великану пока еще есть где поселиться, не привлекая к себе особого внимания».

– Старина Трокли, конечно, совсем не великан. Но, если уж он разозлится, от него лучше держаться подальше, – сказал Зейб и, подумав, добавил: – Особенно тем, кто не вышел ростом.

Петрик поежился, надеясь, что знакомства с горным троллем удастся избежать.

– А откуда вы приехали? – задал он следующий вопрос и, не дожидаясь ответа, выпалил: – А я знаю! Вы приехали с Русалочьей косы! Там ведь чего только нет – и леса с воттакенными деревьями, – мальчик вытянул руки вверх, – и холмы, и озера.

Тролли хмыкнули и переглянулись.

– Так что? – не унимался Петрик. – Я угадал?

– Ну, – улыбнулась Дезра, – воттакенные деревья у нас и правда есть, с этим не поспоришь.

Петрик хотел еще что-то спросить, но Лёля его перебила:

– Как же так вышло, что мы ничего не знали ни о подземелье, ни о горных троллях?

– Я думаю, ваш народ старается не замечать того, что сложно объяснить, того, что не вписывается в привычный порядок вещей, – проговорил Тортеш, глядя на огонь. Теперь его загорелое бесстрастное лицо, освещенное рыжими сполохами, еще больше напоминало лицо мудрого индейского вождя. – Одно дело просто смотреть, и совсем другое – уметь видеть.

– Нам-то от этого сплошная польза, – сказал Зейб, и Тортеш медленно кивнул:

– Если бы люди открыли глаза пошире, мы почти наверняка оказались бы за высоким колючим забором.

Лёля вздохнула – с горькими словами Тортеша нельзя было не согласиться. Девочка вспомнила жителей родного городка и поняла, что взрослые готовы обеими руками отталкивать от себя все непонятное и непривычное. А Петрик вдруг подумал о книге, которую нашел в читальне Ивана Христофоровича, – той, которую написал сумасшедший ученый Павлентий Коперин. Подземелья, тролли, сталактитовые рощи, мрачные создания – все это и впрямь существовало прямо у них под носом. Выходит, не такой уж он и сумасшедший, и, чтобы удостовериться в этом, оставалось только встретить русалок и гигантских улиток. «Нас предупреждали, – сказал себе Петрик. – А мы даже не услышали».

– Надеюсь, – подмигнула Дезра. – Все, что вы здесь видели и слышали, останется в секрете.

– Что я вам, болтун какой-нибудь? – возмутился Петрик.

А Лёля подняла правую руку и с улыбкой провозгласила:

– Слово волшебницы!

Все дружно рассмеялись и вернулись к трапезе. Петрик был только рад наброситься на еду, ведь в Зеркальной бухте рыбные блюда в последнее время были редкостью. Но вдруг полная ложка супа застыла на полпути ко рту мальчика. Петрик изменился в лице, внимательно посмотрел в свою тарелку, потом оглядел чудовищных размеров котел с супом и, наконец, обвел подозрительным взглядом троллей, опустошающих свои миски.

– А давно вы сюда приехали? – спросил он, чуть прищурившись.

Зейб на время прервал трапезу:

– Завтра будет три лунных четверти, как мы тут. Верно? – Он вопросительно посмотрел на своих собратьев. Те согласно закивали.

Петрик обернулся к Лёле. Девочка подняла глаза от тарелки и теперь напряженно что-то обдумывала.

– Это ведь почти три недели, так? – уточнила она.

– Наверное, – пожала плечами Зелайна.

– Так, – голос Петрика прозвучал угрожающе. – И часто вы устраиваете такие пиршества?

– Пф, – усмехнулся Зейб. – Подумаешь, пиршество! Вот сразу после приезда Дезра нам такие обеды закатывала – просто ум отъесть можно!

– Рыба у вас отличная, – согласился Буп, доедая вторую порцию супа. – Правда, в последнее время ее стало маловато.

– Да уж, – процедил помрачневший Петрик. – Это мы заметили.

– Мы из рыбацкого городка, – пояснила Лёля. – И вот уже три недели наши рыбаки возвращаются с пустыми сетями. Никакого улова – рыбы почти нет.

Воцарилась тишина, тролли забыли о еде и с недоумением воззрились на Лёлю и Петрика.

– Вы хотите сказать… – проговорил Тортеш, почесав подбородок. – Что это из-за нас?

– Многим пришлось бросить семью и уплыть на промысел подальше от бухты. Мой папа… – Голос девочки дрогнул, но она справилась с собой и продолжила: – Наверное, не успеет домой к Рождеству… Это такой праздник, очень светлый, и вся семья обязательно должна собраться вместе. Но рыба пропала, и спустился туман… – Лёля вдруг поняла, что по щекам сами собой текут горячие слезы. – Какое же это Рождество – если нет папы, нет гостей, нет подарков?

– Все думают, что это чудовище слопало рыбу, – Петрик с укоризной посмотрел на троллей. – К нам в город даже заявился один мерзкий тип, который хочет положить шкуру чудовища перед своим камином.

Мальчик умолк и, сверкая глазами, бросил сердитый взгляд на злосчастный котел с супом. Некоторое время все сидели молча, только Лёля тихонько всхлипывала. Тролли избегали гневного взгляда Петрика, очевидно, им стало очень не по себе. Аппетит у всех разом пропал, и полупустые тарелки были отставлены в сторону. Дезра прокашлялась, стараясь скрыть неловкость.

– Но мы не знали… – пробормотала она. – Даже подумать не могли, что у вас такое стряслось. По нашей вине.

– М-да, – замялся Буп. – Ели себе и ели.

– Дела… – Зейб почесал в затылке и виновато глянул на Лёлю и Петрика. – Мы старину Трокли не так уж часто навещаем. Ну и дай, думали, отпразднуем это дело на широкую ногу. А видите как нехорошо все вышло. Ребятки, вы уж простите нас, балбесов.

– Да! – подняла глаза Зелайна. – Мы правда не хотели, чтобы так получилось.

– Хотели не хотели, – не унимался Петрик. – А у нас теперь не будет никакого Рождества.

– Какой стыд! – сдавленно произнесла Дезра и спрятала лицо в широкие ладони. – Теперь вы будете думать, что все тролли – ужасные обжоры и ни о ком, кроме себя, не думают.

– Пусть это нам всем будет уроком, – произнес Тортеш. – Мы нарушили баланс, и теперь самое время вспомнить об умеренности.

– Да, – воскликнула Дезра – С этого дня мы… Как это у вас, людей, называется – на диете?

– Кое-кому это будет даже полезно, – прыснула Зелайна, бросив взгляд на Бупа и его необъятный живот.

Тролль моментально побагровел, но отвечать ничего не стал.

– Больше никакой рыбы! – Зейб поднял правую ладонь. – И пусть твой папа поскорее возвращается.

Лёля вздохнула, на ее лице появилась слабая улыбка. Девочка почувствовала, как отступает обида, клокотавшая в ее груди.

– Ладно, – сказала она. – Мы на вас не сердимся.

– Говори за себя, – буркнул Петрик. По лицу мальчика было видно, что он-то как раз сердится, и еще как!

– Будет тебе! – Лёля повернулась к другу: – Нам никто не хотел навредить. Мы ведь тоже не всегда думаем, к чему могут привести наши поступки. И потом, туман уж точно не имеет никакого отношения к рыбному супу. А ведь именно из-за него не может вернуться папа.

– Ну конечно, – проворчал Петрик. – Видела, какой пар из котла валит? Чем тебе не туман?

– Не говори глупостей! – бросила ему Лёля. – Наш туман – совсем другой. Да и Клецкину лодку тролли не трогали. И не пугали по ночам остальных рыбаков. Правда ведь? – Девочка посмотрела на троллей с некоторым недоверием.

– Нет, это уж точно не наших рук дело, – отмахнулся Зейб.

– Ладно, – вздохнул Петрик. – Я тоже на вас не сержусь. Такой суп я и сам бы ел на завтрак, обед и ужин. Так что я вас даже понимаю, чего уж там… Только чур больше нашу рыбу не ловить! – строго сказал он, подняв указательный палец.

Тролли заверили его, что больше они к рыбе не притронутся. Атмосфера общей неловкости рухнула, и в пещере вновь зазвучали оживленные голоса.

– Так, если с рыбой теперь все понятно, – спросил Зейб, – вам, выходит, не нужно идти ни к какому чудовищу? Может, мы проводим вас домой?

– Нет, – твердо сказала Лёля. – Ему угрожает опасность, а мы и так слишком засиделись. Моя одежда, наверное, уже высохла. С вами очень интересно, но нам, кажется, уже пора идти.

Никому и в голову не пришло уговаривать Лёлю и Петрика остаться еще на час или два – так решительно они были настроены. Дезра помогла девочке облачиться в ее привычную одежду – серую юбку до колена, старый голубой свитер и ярко-синее шерстяное пальто с большими пуговицами. Потом она сняла со своей шеи деревянные бусы и отдала Лёле – на память. Тортеш подошел к Петрику и протянул ему один из диковинных десятигранных кубиков:

– Ты ловкий и отважный стрелок. Напоминай себе об этом почаще.

Еще друзьям достался небольшой глиняный сосуд с отваром Хейры – Лёля очень бережно уложила его в рюкзак и с благодарностью посмотрела на Дезру.

– Спасибо вам за все, – сказала она с грустью в голосе. – Нам очень у вас понравилось, даже жалко уходить.

– Да, поиграли отлично! – согласился Петрик. – Надо будет всем в классе показать вашу игру – вот они удивятся! И спасибо, что вывели нас из лабиринта, мы бы там до утра проторчали.

Тролли стали по очереди обнимать Лёлю и Петрика, и при каждом объятии друзья серьезно опасались, что их косточки вот-вот хрустнут. Последним подошел Буп – он сгреб детей в охапку и, оторвав от земли, принялся кружить по пещере.

– Вы мне уже как родные, – сообщил он. – Ни за что бы вас не отпустил, но вижу, что у вас и правда очень важное дело.

Стиснутые в могучих объятиях Лёля и Петрик пытались выдавить из себя хоть слово в ответ, но у них и дышать-то с трудом получалось.

И вот, когда рыжий тролль в последний раз обернулся вокруг своей оси, случилась маленькая неприятность. Буп споткнулся о ступеньку, его мотнуло в сторону, и он, неловко качнувшись, задел ногой дымящийся котел. Выпустив из объятий своих новых друзей, тролль жалобно взвыл и ухватился за обожженную ногу. А большой чугунный котел за его спиной, опасно качнувшись, с грохотом рухнул на каменный пол. Шум получился невообразимый, тем более что тяжелой посудине падения показалось мало, и она покатилась по полу с таким звуком, точно это несется огромный каменный булыжник. Наконец котел со звоном ударился о ступеньку и застыл, позволяя остаткам супа вытекать на пол.

Когда шум стих, все обернулись к Бупу и посмотрели на него с такой укоризной, что, казалось, он должен сейчас провалиться под землю от стыда. Но сказать никто ничего не успел, потому что откуда-то из глубины пещеры вдруг раздался тяжелый вздох, а следом за ним – протяжный и оглушительный вой.