#img_7.jpeg
Действующие лица
М а р и я К о ш у б а — студентка, затем артистка.
К а т я Б а к л а н о в а — санинструктор отряда морской пехоты.
С е р г е й Ч е р н е г а }
Г е н н а д и й М а с л ю к о в } младшие лейтенанты отряда морской пехоты.
Л у к о в е ц — секретарь райкома партии.
А н д р е й — советский разведчик (он же в подполье — парикмахер Стасик и первый биндюжник).
З а г р а в а }
Г и л ь м а н } краснофлотцы.
Ф и м о ч к а — сын Гильмана, ученик музыкальной школы.
О т е ц В а с и л и й — священник.
П о к у с а й — вице-президент антикоммунистического института, созданного фашистскими оккупантами.
Т у ш к и н — мясник.
М а д а м Чирус }
М а д а м П е р е п е л и ц а } торговки на Привозе.
П е т р Л е щ е н к о — певец, владелец ресторана.
А р б а т о в — дворник, бывший царский полковник.
Е л е н а — королева Румынии.
Г е р м а н П ы н т я — городской голова.
М а д а м П ы н т я — его жена.
Г е о р г е Р а д у л е с к у — румынский солдат.
К у р т Г о ф м а й е р — оберфюрер СС.
Э в е л и н а К в а к — фашистская резидентка.
Г р о т — немецкий офицер.
М а т р о с ы, с о л д а т ы, к о м а н д и р ы К р а с н о й А р м и и, п а р т и з а н ы, ж и т е л и г о р о д а , т о р г о в ц ы, б и н д ю ж н и к и, р у м ы н с к и е и н е м е ц к и е с о л д а т ы.
Действие происходит в Одессе в годы Великой Отечественной войны.
#img_8.jpeg
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Одна из одесских улиц, ведущих к порту. Праздничный день. Среди гуляющих мы видим М а р и ю, С е р г е я, К а т ю и Г е н н а д и я.
Радостно звучит их песня.
Картина первая
Последние слова песни заглушает огромной силы взрыв. Мощные прожекторы боевых кораблей обшаривают берег. Война. Перед нами одна из передовых линий обороны Одессы. М а р и я прячется в блиндаже. Выбегают б о й ц ы. Выстрелы, взрывы.
З а г р а в а. Вы только посмотрите, кого этот Гитлер посылает до нашего берега. Одесса! Что они в ней понимают! Это же музыкальный город! (Взмахивает руками, словно дирижируя.) Эй, Пересыпь, давай увертюру!
Слышен гром артиллерии.
Молдаванка, вступай на басах!..
Взрыв.
Слободка! Где твои барабанчики?.. Пулемет — это первая скрипка! (Ложится.)
Г и л ь м а н. Разве так дирижируют? Приходи после войны — научу!
З а г р а в а. Ты что — консерваторию кончал?
Г и л ь м а н. Даже не начинал! Но какое это имеет значение? Видишь эту пролетарскую ручку?
П е р в ы й б о е ц. Сорок четвертый размер.
Г и л ь м а н. Ее пожимал сам профессор Столярский… П. С.
З а г р а в а. Воспитатель талантов? Зачем он это делал?
Г и л ь м а н. За выращивание нормального вундеркиндера. Когда моему Фимочке исполнилось неполных семь лет, я купил ему скрипочку и повел на Сабанеев мост, до Столярского: «Вы, конечно, будете смеяться, но из этого мальчика выйдет второй Додик Ойстрах! Примите Фимочку в школу имени вас!»
Из укрытия осторожно выглядывает М а р и я. Она слушает рассказ Гильмана.
З а г р а в а (заметил Марию). А это что за ангел небесный?
Г и л ь м а н. Таки да ангел! (Марии.) Вы давно из рая?
М а р и я. Я оттуда. В городе такой же рай, как у вас!
З а г р а в а. Будем знакомы. Моя фамилия Заграва. Скажите, вы по Раскидайловской, случайно, не проходили? Дом три целый?
Г и л ь м а н. Обожди со своей Раскидайловской! Вы мне скажите за школу Столярского!
М а р и я. Я с улицы Жанны Лябурб, там и Сергей жил… младший лейтенант Чернега. Сегодня ночью бомба попала в его дом. Там была его мама… Как ему сказать об этом… не знаю.
Все молчат. Чуть раньше показался С е р г е й. Он слышал слова Марии.
(Поворачивается.) Сережа…
З а г р а в а. Товарищ младший лейтенант!
С е р г е й. Не надо! (Надевает бескозырку, снимает бушлат. Отвернувшись, говорит сквозь слезы.) К бою!
Бойцы сосредоточенно готовятся к атаке. В тельняшках и бескозырках, с автоматами в руках, они действительно напоминают «черных комиссаров», как их в те дни называли фашисты. Хором поют.
Грохочет взрыв. Мария бежит в укрытие. Отряд идет в бой. На ходу вынимая из кобуры пистолет, появляется младший лейтенант Г е н н а д и й М а с л ю к о в. За ним бежит санинструктор К а т я Б а к л а н о в а.
К а т я. Геночка, милый!
Г е н н а д и й. Тише! С ума сошла!
К а т я. Тебя убьют!
Г е н н а д и й. Пусти!
К а т я. Не пущу.
Г е н н а д и й. Дура!
К а т я. Стыдишься меня?
Г е н н а д и й. Пойми… я командир…
К а т я. К черту все! Я люблю тебя! Понимаешь — люблю! (Обнимает его.)
Г е н н а д и й (отстраняясь). Санинструктор Бакланова!
К а т я. А ты… любишь меня?
Г е н н а д и й. Нашла время! (Целует ее.)
Катя и Геннадий поют.
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й.
Геннадий поспешно уходит вслед за отрядом. Катя бросает в сторону медицинскую сумку и, взяв автомат, догоняет идущих в бой. Дальнейшее действие идет на фоне музыки, соответствующей характеру боевой обстановки. З а г р а в а и п е р в ы й б о е ц вносят раненого Г и л ь м а н а.
З а г р а в а. Сестра, сестрица! Скорей! Да где она? Черт ее возьми!
Из укрытия выходит испуганная М а р и я.
М а р и я. Дышит?
Г и л ь м а н (тихо). Вот и вся музыка!
Мария извлекает из Катиной сумки бинт и перевязывает Гильмана.
В окопе как в трамвае — не высовывайся. (Тяжело дышит.)
М а р и я. Лежите спокойно!
Г и л ь м а н (вынимает из кармана фотографию). Это Фима Гильман. Его имя еще будут писать на афишах… такими же буквами, как Давид Ойстрах. Мы жили на Малой Арнаутской, двенадцать… Я всегда ему говорил: шесть часов в день скрипочка должна быть у тебя в руках!
М а р и я. Товарищ Гильман! Товарищ Гильман!
Г и л ь м а н. Вы таки да ангел! Вас, наверно, зовут Ангелина?
М а р и я. Меня зовут Мария.
Г и л ь м а н. Тоже неплохо! У Фимочки самая любимая песня «Аве Мария»! Что это? Разве ангелы плачут?
М а р и я. Да, да…
Г и л ь м а н. Вы ведь с улицы Жанны Лябурб…
М а р и я. Да… (Тихо напевает.)
Во время ее пения входят б о й ц ы. Мария перевязывает им раны. Вбегает разгоряченный боем С е р г е й.
С е р г е й. Уезжай!
М а р и я. В город?
С е р г е й. Нет, совсем! У меня только ты осталась. Я должен знать, что ты жива, что вокруг тебя не падают бомбы. Я должен получать от тебя письма в самодельных треугольных конвертах. Уезжай немедленно!
Появляется Г е н н а д и й.
Г е н н а д и й. Катя! Санинструктор! Никогда нет на месте!
М а р и я. Она за вами кинулась… туда!
Г е н н а д и й (встревоженно). Этого еще не хватало.
Подходят п о л к о в н и к и Л у к о в е ц.
(Рапортует.) Товарищ полковник…
П о л к о в н и к. Вольно! Молодцы! Хорошо дрались. Ваши потери?
Г е н н а д и й. Трое раненых.
П о л к о в н и к. Остальные на месте?
Г е н н а д и й. За исключением санинструктора Баклановой. Самовольно пошла в атаку и пока… не вернулась.
П о л к о в н и к (указывает на Марию). А это кто?
С е р г е й. Моя невеста. Из города пришла.
А н д р е й вносит на руках К а т ю.
А н д р е й. Молодец девушка! Троих фрицев уложила.
Г е н н а д и й (взволнованно). Жива?
А н д р е й. Ни одной царапины! Оглушило слегка.
К а т я (очнувшись). Гена. Геночка! Ты жив?
А н д р е й. Геночка? (Оглядываясь.) Кто здесь Геночка? (Строго.) Кто — Геночка?
Г е н н а д и й (растерянно). Я… Геночка.
А н д р е й. Что ж ты молчишь?! (Передает ему Катю.)
Л у к о в е ц. У вас тут, вижу, фронтовой филиал загса!
А н д р е й. Вот так всегда — один спасает, а Геночкой становится другой! (Отходит в сторону.)
К а т я (спохватившись, Геннадию). Товарищ младший лейтенант. Ваше задание…
Л у к о в е ц. Не надо! Любви стесняться не надо!
П о л к о в н и к. Все командиры — ко мне!
Л у к о в е ц (Андрею). Ты тоже хорош! Полез под пули! А кто работать будет в подполье? Времени на подготовку у тебя уже нет! Присмотрись к ребятам, может, кого-нибудь к себе возьмешь!
А н д р е й. От такого санинструктора — не откажусь.
Л у к о в е ц. Лейтенант от себя не отпустит. (Улыбаясь.) Геночка!
А н д р е й. Он-то что! Она его не покинет!
Луковец и командиры уходят. Андрей проходит между бойцами, отдыхающими после боя.
С е р г е й (Марии). Прощай! Иди! (Он прощается при бойцах, мужественно и строго.)
Мария уходит. Андрей присматривается к бойцам, подходит к одному нз них, берет у него из рук гитару и напевает под собственный аккомпанемент.
А н д р е й.
Андрей, а за ним и все бойцы лихо танцуют. В это время в блиндаже Л у к о в е ц беседует с к о м а н д и р а м и.
С е р г е й. Уйти из Одессы? Да как же это?
Г е н н а д и й. У нас неплохие дела на всех участках!
П е р в ы й к о м а н д и р. Оборонительный район готов к зиме.
С е р г е й. Можем держаться до полной победы!
В т о р о й к о м а н д и р. Есть у нас и теплая одежда, и харчи.
Л у к о в е ц. И все же решение Ставки: мы должны оставить Одессу и вывести отсюда тридцатипятитысячную армию без потерь, с полным вооружением.
С е р г е й. Ничего не понимаю!
П о л к о в н и к. Спокойно, младший лейтенант!.. Севастополю нужна подмога.
Л у к о в е ц. Действительно. Задача у нас одна — отстоять Крым. Иначе мы здесь задохнемся. Ясно?
Г е н н а д и й. Ясно, товарищ…
Л у к о в е ц (представляясь). Секретарь райкома партии.
С е р г е й. А мне не ясно. Семьдесят дней весь город, как один человек, работает на оборону, все верят, надеются…
Л у к о в е ц. С Гитлером воюет не только Одесса!
Входит А н д р е й.
С е р г е й. Мама ваша в Одессе, товарищ секретарь?
Л у к о в е ц. Нет. Я ее похоронил три года тому назад.
С е р г е й. А я свою не хоронил, но ее тоже нет. Я останусь здесь и тоже погибну!
Л у к о в е ц (Андрею). Может быть, возьмешь его к себе?
А н д р е й. Больно горяч! Подумаю.
Г е н н а д и й. Ты меня удивляешь, Сергей. Наше дело — выполнять приказ!
Л у к о в е ц (Андрею). А этого возьмешь?
А н д р е й. Нет. Слишком уж рассудителен.
Л у к о в е ц (Сергею). Понимаю тебя. Тяжело. Действительно. Но в девятнадцатом было не легче! Антанта со всех сторон, белые наступают…
С е р г е й. Оставить Одессу, чтобы в ней хозяйничали враги?
Л у к о в е ц. Больно, очень больно, товарищи! Тогда мы пели. (Запевает.)
Эту песню подхватывают все бойцы. Она звучит широко и торжественно, как клятва.
З а т е м н е н и е.
Картина вторая
Приморский бульвар. Ночь. Застывшие в оцепенении жители Одессы. Среди них высокий худой мужчина в синем макинтоше. Это Г р о т. Повязанный дворницким передником, А р б а т о в метет тротуар. Э в е л и н а, одетая нищенкой, время от времени появляется в толпе. Сопровождающая эту сцену музыка полна глубокой тревоги.
С т а р и к.
И н в а л и д.
А р б а т о в.
С т а р у ш к а.
П е р в ы й к о м а н д и р.
С т а р и к.
Г р о т.
Э в е л и н а.
Ж е н щ и н а.
С т а р и к.
А р б а т о в.
С т а р у ш к а.
В т о р о й к о м а н д и р.
Далекий взрыв.
Г р о т.
В сторону порта с песней проходят м о р я к и.
Г е н н а д и й и К а т я разговаривают на фоне песни.
К а т я. Геночка, я домой сбегаю!
Г е н н а д и й. Это еще что?
К а т я. Я мигом. (Улыбнувшись.) Когда ты такой серьезный, мне особенно хочется тебя поцеловать.
Г е н н а д и й. Пойми, это последний катер!
К а т я. Успею. (Убегает.)
А р б а т о в. Странно уходят. Не правда ли?
Э в е л и н а. Вам, как человеку военному, это лучше знать.
А р б а т о в. Что вы, какой я военный! Я только дворник. Но… слишком аккуратно уходят. Как победители!
Г р о т. А может, они и есть победители?
Арбатов испуганно прячется в толпе. Проходит новая г р у п п а м а т р о с о в, за ними наблюдает М а р и я.
Э в е л и н а. Прошу помочь!
М о р я к и (поют).
Появляется С е р г е й. Он замечает прячущуюся за деревом Марию.
С е р г е й. Ты не уехала?
М а р и я. Нет.
С е р г е й. Уйдешь с нами!
М а р и я. Я должна остаться.
С е р г е й. В Одессе? Через час здесь будет враг.
М а р и я. Я знаю.
С е р г е й (кричит). Что ты можешь знать? Ты — недоучившаяся актриса! Идем!
М а р и я. Оставь меня!
С е р г е й. Я перевел свой аттестат в Алма-Ату. До востребования. Ты будешь обеспечена. Там есть театр. (Как приказ.) Ты будешь меня ждать там!
М а р и я (вырывает руку). Пусти!
Сергей и Мария поют.
С е р г е й.
М а р и я.
В м е с т е.
С е р г е й.
М а р и я.
В м е с т е.
М а р и я (вздохнув). Прощай!
С е р г е й (зло). Актриса! (Поворачивается и уходит.)
Проходят последние подразделения м а т р о с о в.
Г е н н а д и й (на фоне музыки, сержанту).
Ж е н щ и н а.
С т а р и к.
С т а р у ш к а.
Э в е л и н а.
Торжественно звучит духовой оркестр, под звуки которого уходят наши войска. Оркестранты замыкают колонну.
Вбегает Г е н н а д и й.
Г е н н а д и й (смотрит на часы). Катя! Катя! (Уходит.)
Оркестр играет весело и задорно, все удаляясь и удаляясь.
И вдруг — оглушающая тишина. Все замерли. Вбегает К а т я. Она здесь одна — в красноармейской форме, с вещевым мешком в руках.
К а т я (поняв, что опоздала). Кончилась моя жизнь!..
Э в е л и н а. Начинается новая жизнь!
Г р о т (неожиданно). Хайль Гитлер!
Вбегает А р б а т о в. Теперь на нем мундир царского полковника с орденами и регалиями.
А р б а т о в. Нет, теперь старая жизнь вернется, та, что была до революции! (Падает на колени и крестится.) Боже, царя храни!
З а т е м н е н и е.
Картина третья
На украшенной цветами арке надпись: «НОВАЯ ЕВРОПА — НОВЫЙ ПОРЯДОК». Ниже: «НОВЫЙ БАЗАР». И еще ниже «ТРАНСНИСТРИЯ». За аркой рундуки и палатки торговцев. Вывески: «ЗОЛОТАЯ РЫБКА», торговля мадам Чирус». «БИТАЯ ПТИЦА», О. Перепелица». «РАССОЛ и СИРОП», акционерное общество, владелец И. Костомахер». «ЧАСТНЫЙ ХЛЕБ С БУБЛИКАМИ И МАКОМ», хозяин И. Зимчик», «МЯСО ВСЕХ ПОРОД», убой и продажа Щ. Тушкин». «ОВОЩИ НАСУЩНЫЕ» — сестры Б. и Б. Бляхины». «ПИВО, РАКИ И ГАЛАНТЕРЕЯ» — рундук У. Бурундукова». «ЧЕРНЫЙ ПАРУС» — парикмахерская, мастер обоего пола мсье Станислав».
Т о р г о в ц ы наперебой рекламируют свой товар.
Музыкальная сцена.
М а д а м П е р е п е л и ц а.
З а г р а в а (вслед немецким солдатам).
М а л ь ч и ш к а.
М а д а м Ч и р у с.
Т е м н а я л и ч н о с т ь.
П о к у п а т е л ь н и ц а.
М а д а м Ч и р у с.
Входит К а т я. Свои вещи для продажи она развешивает на фасаде парикмахерской «Черный парус».
Поет.
М а д а м П е р е п е л и ц а (возбужденно). Мадам Чирус! (Указывает на Катю.) Вы только посмотрите на эту несчастную: она закрыла Стасику всю рекламу! (Кате.) Стасик этого не любит!
К а т я. Какой Стасик?
М а д а м Ч и р у с. Он здесь хозяин. Немцы его старостой базара назначили!
К а т я. Я сама себе хозяйка!
М а д а м Ч и р у с. Одно из двух: ты или чокнутая, или малахольная!
Вбегает З а г р а в а.
З а г р а в а. Полундра! Стасик идет!
М а д а м П е р е п е л и ц а. Тьфу! Чтоб он сюда не дошел!
П о к у с а й. Господа, приближается кошмар! Кошмар на двух ногах!
М я с н и к. Господи, спаси мою тушу! (Прячет свиную тушу.)
Входит С т а с и к. В экзотическом костюме, он с «парикмахерской элегантностью» прохаживается среди торговых рундуков, приветливо улыбаясь присутствующим. Однако время от времени, когда он кем-либо или чем-либо недоволен, выражение его лица становится неумолимо грозным. Очень трудно в этом человеке узнать Андрея.
Поет.
(К мадам Чирус.)
С т а с и к (мяснику). Господин Тушкин, куда вы прячете это красивое тело? (Указывает на тушу.)
Т у ш к и н. Такую роскошь я хотел сохранить специально для вас.
С т а с и к. Предпочитаю наличными.
Т у ш к и н (вручает деньги). Последние копейки.
С т а с и к (вынимает из его кармана крупные деньги). И предпоследние червонцы? (Заграве, указывая на тушу.) Шкалик, возьми и этот сувенир! Человек может обидеться!
Заграва забирает тушу.
Т у ш к и н. Что вы, я не такой обидчивый!
С т а с и к (схватив за руку Покусая). Ты снова бегал в комендатуру? Капал на меня? (Заграве.) Шкалик, припомнишь ему об этом во второй половине дня!
П о к у с а й. Это насилие!
С т а с и к (показывает кулак). Придется освежить! (Отвернулся к торговке рыбой.) Мадам Чирус, по какому курсу вы сегодня отпускаете вашу тюльку?
М а д а м Ч и р у с (садится на корзину с рыбой). Не дам!
С т а с и к. Приподымите вашу фигурку! Товар протухнет!
Заграва конфискует ее корзину.
М а д а м Ч и р у с. Лучше б он забрал мое сердце! Это ж золотая рыбка! (Проходит опечаленная, предлагая покупателям оставшийся товар.) Рачки вареные, рачки…
С т а с и к (указывает на вещи, развешанные у входа в парикмахерскую). Шкалик, что это?
З а г р а в а. Шмутки.
С т а с и к. Какого пола?
З а г р а в а. Прекрасного!
С т а с и к. Пол прекрасный, но качество… (Скривился.) Кто развесил эти жуткие украшения?
К а т я. Я.
С т а с и к (присматривается к ней). Ты?
К а т я. Я закрыла твою рекламу? Бей!
С т а с и к (узнав Катю). Зачем же… Мою фирму и так знают!
К а т я (собрав свои вещи). Пальто! Кому зимнее пальто? (Проходит.)
З а г р а в а (Стасику, шепотом). Узнала вас?
С т а с и к. Вряд ли… она ведь думает, что ее из боя другой вынес… Геночка! Любопытно, почему она здесь?
З а г р а в а. Разведаю. Она вам нужна?
С т а с и к. Нужна… И я ей, пожалуй, нужен, только она сама еще этого не знает.
Появляются р у м ы н с к и е с о л д а т ы, обвешанные различными товарами.
Г е о р г е. Европейские товары!
П е р в ы й с о л д а т. Королевское белье!
В т о р о й с о л д а т. Пилюли для сладострастия!
П о к у с а й. Этот товар меня интересует.
Г е о р г е. Переносные клозеты для бомбоубежищ!
Свистки, общая тревога. Торговцы прячут свое добро.
З а г р а в а. Облава!
Входит Э в е л и н а К в а к. На ней мундир офицера СС. За ней идет Г р о т в форме немецкого обер-лейтенанта.
Э в е л и н а (стреляет в воздух). Ахтунг!
Г р о т. Все остаются на своих местах!
Э в е л и н а. На рассвете партизаны взорвали немецкую комендатуру. Это снова дело рук «товарища Андрея». Кто скажет, где он скрывается, получит пятьдесят тысяч марок. Ну? Молчите? Тогда будут расстреляны пятьдесят заложников. (Указывает на одного из посетителей рынка.) Айн!
Солдаты хватают указанную жертву.
Цвай!
Полицаи подталкивают еще одного заложника.
Драй! Фир!
Среди заложников оказывается Катя.
Финф!
З а г р а в а (Стасику). Что делать? Как ей помочь?
С т а с и к. Спокойно! (Подбегает к Гроту.) Господа, на базаре порядок, как в лучшей парикмахерской! Я всех прочесал и даже «постриг»!
Э в е л и н а. Кто такой?
Г р о т. Староста рынка. Наш человек.
С т а с и к. Эти коммерсанты не имеют никакого отношения к Андрею. Пусть они продолжают свою деятельность! Хайль!
Э в е л и н а. Прочь! (Продолжает.) Зекс! Зибен!
З а г р а в а (бросается к Гроту). Стойте!
Г р о т (отталкивает его). В сторону!
З а г р а в а (хватает Грота за рукав). Отпустите их! Я — Андрей!
Эсэсовцы хватают Заграву. Грот жестом приказывает освободить задержанных. Они разбегаются.
Э в е л и н а (Заграве, яростно). Ты? Нет! Ты не есть Андрей, но ты тоже партизан! Взять! (Уходит.)
Грот следует за Эвелиной. Солдаты уводят Заграву. Возвращаются т о р г о в к и.
М а д а м Ч и р у с. Эй, как тебя… Катька! Давай по маленькой!
М а д а м П е р е п е л и ц а. За твое спасенье!
М а д а м Ч и р у с. Мсье Стасик, хоть вы мой кровопивец, может, поддержите компанию?
С т а с и к. В рабочее время? Алкоголики! (Проходит в парикмахерскую.)
Появляется М а р и я. В модной одежде она напоминает звезду экрана.
К а т я (радостно). Мария! Машенька!
М а р и я (сдержанно). Простите, я…
К а т я. Не узнаешь? Да что ты! Я… Катя.
Мария пожимает плечами.
Забыла свою подругу? Нет, не может быть! Ты Мария!
М а р и я. Вы что-то путаете!
К а т я. И что жили на одной улице, я тоже путаю? И что любили двух друзей, ты Сергея, а я Генку… и обе мечтали актрисами стать… Это я тоже путаю?
М а р и я. Но меня зовут Жанна.
К а т я (критически оценивая Марию). Жанна? Верно! Когда-то мы с тобой мечтали сыграть роль Жанны Лябурб, коммунистки французской, которую в девятнадцатом Ленин в Одессу прислал…
М а д а м П е р е п е л и ц а (мадам Чирус). Вы слышите?
М а д а м Ч и р у с. Если я это услышу, вы меня уже не увидите!
Испуганно приложив пальцы к губам, торговки уходят.
К а т я. Это не я, это война все перепутала! И вот я здесь. Ты не веришь мне? Я опоздала на катер, а Гена…
М а р и я. Не обижайся, но встречаться нам теперь неудобно: я примадонна в ансамбле Петра Лещенко, а ты торгуешь тряпьем!
К а т я. Да, я продаю свои вещи, чтоб прожить, но… не продаю себя! (Круто поворачивается.) Пальто! (Сквозь слезы.) Кому зимнее пальто? (Удаляется.)
М а р и я (огорченно вздохнула). Катюша!
Из парикмахерской выходит С т а с и к.
С т а с и к. Мадемуазель Жанна?
М а р и я. Луковец просил передать: скоро сюда прибудет королева Елена.
С т а с и к. Знаю. Будет освящать базар.
М а р и я. Гофмайер готовит спектакль с жертвоприношением.
С т а с и к. Хотят показать величие новой власти… (Задумывается.) Шкалика тоже схватили.
М а р и я. Заграву? Что же делать?
С т а с и к. Прежде всего, не горячиться. Кто будет приветствовать королеву от населения?
М а р и я. Искали охотников, но, кроме нескольких биндюжников, никого не нашли.
С т а с и к. Вот как! Ну, мы им покажем свой спектакль! У тебя все?
М а р и я. Нет… (Озабоченно.) Купите у Кати ее пальто!
Стасик горячо пожимает руку Марии. Они поспешно расходятся в разные стороны. Гремит торжественный марш. Появляются с о л д а т ы, сгоняющие на рыночную площадь п р о х о ж и х. Входит П ы н т я с с у п р у г о й и другие п р е д с т а в и т е л и городских властей.
М а д а м П ы н т я. Фи, ты снова нализался! От этого запаха у королевы будет мигрень!
П ы н т я. Не волнуйся! Ее величество знает: настоящий мужчина должен пахнуть конским потом, сигарой и коньяком!
М а д а м П ы н т я. Настоящий мужчина! А ты… городской голова!
П ы н т я. На что ты намекаешь! Твои намеки пахнут оскорблением должностного лица!
М а д а м П ы н т я. Я хочу лишь одного: чтоб должностное лицо не дышало мне в лицо… перегаром!
П ы н т я. Лючия! (Хочет что-то сказать ей резкое, но, заметив приближающуюся процессию, командует солдатам.) Равненье налево, — идет королева!
В сопровождении Г р о т а, Э в е л и н ы и своей с в и т ы входит к о р о л е в а Е л е н а. Мадам Пынтя подхватывает и почтительно несет шлейф ее горностаевой мантии, наброшенной поверх военного мундира. За королевой шествует священник о т е ц В а с и л и й и м а л ь ч и ш к и - с л у ж к и, несущие сосуд со святой водой.
Е л е н а. Пусть ваша торговля будет угодна богу и выгодна вам. Благословляю!
О т е ц В а с и л и й. Аминь! (Обходит рундуки, осеняет их крестным знамением и кропит святой водой.)
П ы н т я. Да здравствует ее величество Елена, мать Михая Первого, короля всех румын!
Гомон толпы, гром оркестра.
Господа! Сегодня мы отмечаем величайшее событие: старинная румынская область, долгое время ошибочно именовавшаяся Одесской, наконец обрела свое настоящее имя — Транснистрия! В честь этого мы освящаем новый базар! Сейчас выступит лидер местных политических деятелей, вице-президент антикоммунистического института мсье Покусай.
П о к у с а й. При советском режиме я томился в психиатрической лечебнице на Слободке-Романовке. Большевики обвинили меня в шизофрении, маниакально-прогрессивном психозе и, если хотите, в паранойе. Новая власть, без унизительного медицинского осмотра, вырвала меня на волю и привлекла к политической деятельности. Виват! Да здравствует королевская монархия как высшее проявление демократии! Если хотите, трижды виват! (Целует мантию Елены, затем с криком «виват!» бросается к королевской свите, целуя каждого. Лишь перед Гротом и Эвелиной смущенно останавливается и вместо «виват» вскрикивает «виноват!».)
П ы н т я. Остановитесь, господин Покусай! Умоляю вас! (Елене.) Ваше величество пришли приветствовать работники транспорта.
П о к у с а й. Виват!
Приближается пестрая толпа о д е с с к и х б и н д ю ж н и к о в.
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (это переодетый Андрей). Делегация одесских биндюжников имеет что-то сказать на пару слов.
П о к у с а й. Да здравствует наш местный люмпен-пролетариат! Виват!
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (одному из своих коллег). Штымп, потуши эту коптилку и объясни, кто здесь король!
Е л е н а. Что такое?
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Я имею, извините, фамилию Король. Ничего?
П о к у с а й. Я восклицаю: трижды виват!
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Тсс! Интеллигентные биндюжники не перебивают друг друга! Мадамы и мосье! Большевики душили нас техникой: автомобилями, автобусами, полуторками и трехтонками. Но пришла новая власть, и мы снова на коне! То есть на кобыле… (Поет.)
Общий танец биндюжников. Неожиданно п о л и ц а и, во главе с Арбатовым, вводят т р е х а р е с т о в а н н ы х. Один из них — З а г р а в а. Второй — щуплый м а л ь ч и ш к а, прижимающий к груди скрипку. Третий — в оборванном красноармейском обмундировании, прибитый и измученный — окруженец, в котором с трудом можно узнать Г е н н а д и я.
Вступает музыка.
Е л е н а.
А р б а т о в.
Э в е л и н а.
Е л е н а.
Г р о т.
А р б а т о в.
П е р в ы й б и н д ю ж н и к.
Взгляните, граждане, кого сюда пригнали! Эти ужасные государственные преступники едва держатся на ногах. Они совсем охляли с голодухи. Неужели какие-нибудь чудики их боятся? Ха-ха!
Биндюжники демонстративно хохочут.
А новая власть крепка и милостива. Не так ли, ваше величество? Что? Одесса, надеюсь, увидит от вас не кнут, а пряник!
Биндюжники дружно одобряют эти слова.
Г р о т (Елене). С ними надо осторожно! Это Одесса. Советую помиловать.
Е л е н а. Если найдутся добрые души, готовые дать приют этим несчастным, я согласна помиловать их!
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (показывая на Заграву).
З а г р а в а.
П е р в ы й б и н д ю ж н и к (Гроту).
Г р о т.
А р б а т о в.
Г р о т.
А р б а т о в.
Э в е л и н а (злобно).
Г р о т.
Э в е л и н а.
А р б а т о в (указывает на Геннадия).
К а т я (выбегает из толпы, присматривается к арестованному).
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й. Катя!
Г р о т. Ты его знаешь? Кто он? Жених твой? Муж?
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Какая разница, кто он! Главное, она хочет бежать с ним в одной упряжке!
Е л е н а (Кате). Спаси его! Спаси!
М а д а м П ы н т я. Милость королевы не имеет границ!
П ы н т я. Королеве слава! Хайль!
И м е н и т ы е г о с т и (Елене).
П е р в ы й б и н д ю ж н и к. Моя покойная кляча… ее тоже, извините, звали Королева… она тоже была очень добрая, но котлеты из нее получились почему-то твердые, как наждак! (Поет.)
Ощутив иронию, Елена подымается и поспешно уходит. Биндюжники поют ей вслед.
Х о р о д е с с и т о в.
З а н а в е с.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Картина первая
Одесские катакомбы. А н д р е й, Л у к о в е ц и С е р г е й поют.
С е р г е й.
Л у к о в е ц.
А н д р е й.
С е р г е й, Л у к о в е ц, А н д р е й (поют вместе).
С е р г е й. Думал, сообщу новость, а вы уже все знаете!
Л у к о в е ц. Связь с Большой землей у нас не плохая. И то, что наше командование уже готовится к наступлению, — для нас не секрет!
А н д р е й. И противник это чувствует. Нервничает. Они разработали план уничтожения Одессы.
С е р г е й. Без этого плана мне приказано не возвращаться.
Л у к о в е ц. Меня и об этом предупредили. Обмозгуем. А ты пока отдохни с дороги.
С е р г е й. Попробую. (Уходит.)
Л у к о в е ц. Все сверхсекретные документы хранятся у Гофмайера в особом сейфе.
А н д р е й. А где этот сейф?
Л у к о в е ц. Этого не знают даже ближайшие его помощники.
А н д р е й. Поручите мне. Я пойду к нему. Парикмахер всюду пробьется!
Л у к о в е ц. Нет, у меня другая задумка! Нам поможет маленький скрипач, Фимочка. Каждый день его приводят из тюрьмы ублажать Гофмайера музыкой.
А н д р е й. Как с ним связаться?
Л у к о в е ц. Это сделает Мария. Она пойдет к Гофмайеру.
А н д р е й. Опасно.
Л у к о в е ц. Если Мария выяснит, где расположен сейф, мы используем открытие ресторана Лещенко…
А н д р е й. Чтоб выманить Гофмайера из его берлоги?
Л у к о в е ц. Самое трудное — задержать его в ресторане столько времени, сколько понадобится для операции.
Входит З а г р а в а. На плечах он несет свиную тушу, в руках тяжелые корзины с продуктами.
З а г р а в а. На войне харч — первое дело!
А н д р е й. Пищевые сувениры от общественности Привоза. (Указывает на Заграву.) Вот человек, который может открыть сейф даже в Швейцарском банке! (Заграве.) Про Катю разузнал?
З а г р а в а. Да. Ищет связи с партизанами.
А н д р е й. А Геннадий?
З а г р а в а. Больше дома сидит.
Л у к о в е ц. Ты этому Геннадию веришь?
З а г р а в а. Конечно! Воевали вместе. В плен раненый попал.
Л у к о в е ц (Андрею). А ты что скажешь?
А н д р е й (после паузы). Я доверяю Кате.
Л у к о в е ц. А я полагаюсь на тебя. Поговори с ними.
А н д р е й. Мне нельзя. Я для них Стасиком должен остаться.
Л у к о в е ц (Заграве). Приведи их на берег к нашей скале.
З а г р а в а. Есть!
Л у к о в е ц. А затем пойдешь на Судоремонтный.
З а г р а в а. Зачем?
Л у к о в е ц. Я тебе все объясню. Пошли! (Андрею.) Ты поможешь ему устроиться туда слесарем. Андрей. Начинаю догадываться.
Возвращается С е р г е й.
С е р г е й. Не спится!
Входит М а р и я. В простом ватнике она совсем не похожа на артистку Жанну. Луковец, Андрей и Заграва, переглянувшись, тихо уходят.
М а р и я (разглядев Сергея). Что-о? А я думала, зачем меня в катакомбы вызвали! Это бывает так редко.
С е р г е й. Что… нелегко быть Жанной?
М а р и я. Да. Но настоящей Жанне было гораздо труднее! Сергей… Здравствуй, Сережка!
Мария и Сергей, счастливые, рассматривают друг друга. И сразу исчезают хмурые своды катакомб и, кажется, сама собой, из сердец вырывается песня.
С е р г е й.
М а р и я.
В м е с т е.
М а р и я.
С е р г е й.
В м е с т е.
Перемена света. Вдоль берега бежит З а г р а в а. За ним с пистолетом в руке гонится румынский солдат Г е о р г е Р а д у л е с к у.
Г е о р г е. Стой! Стрелять буду. Руки вверх!
З а г р а в а (поднимает руки). Я стою.
Г е о р г е. Подойди ближе!
Заграва бросается к нему. Потасовка. Наконец солдату удается снова навести пистолет на Заграву.
З а г р а в а. Ну, что ты от меня хочешь?
Г е о р г е. Купи пистолет.
З а г р а в а. У меня нет денег.
Г е о р г е. А листовки?
З а г р а в а. Какие листовки?
Г е о р г е. Те, что на улице разбрасывают.
З а г р а в а. А тебе зачем?
Г е о р г е. Я их продаю.
З а г р а в а. Кому?
Г е о р г е. Нашим солдатам. Если даром раздать — никакого эффекта. За деньги доверия больше.
З а г р а в а. А ты знаешь, что в этих листовках?
Г е о р г е (хитро). Какой продавец не знает своего товара?
З а г р а в а. А если попадешься?
Г е о р г е. Это невозможно. Начальство мне верит, а наши солдаты не верят начальству.
З а г р а в а. Зачем продаешь пистолет?
Г е о р г е. Чем этот мертвый металл, лучше живой капитал!
З а г р а в а. У тебя коммерческая голова!
Г е о р г е. Но эта голова никак не может встать на ноги. Так сказал Георге Радулеску. Слушай… я служу в личной охране домнула Пынти. Кое-что знаю. Пынтя — это товар.
З а г р а в а. Хороший человек?
Г е о р г е. Прохвост высшей марки.
З а г р а в а. Почему ж ты его хвалишь?
Г е о р г е. Если хочешь продать тухлую свинину, говори, что она пахнет фиалками! Так учит Георге Радулеску.
З а г р а в а. Интересно!
Г е о р г е. Кончится война — в торговлю тебя возьму. Свой трест откроем!
З а г р а в а. Смешняк! Думаешь, у меня в Одессе после войны других дел не будет?
Г е о р г е. Другие дела? А что они могут дать для жизни? Торговля облагораживает человека, приучает к честности и взаимной вежливости. Так говорит Георге Радулеску.
З а г р а в а. Георге Радулеску, Георге Радулеску… Кто он такой?
Г е о р г е. Георге — это я.
З а г р а в а. Георге?.. Жора! Я это сразу понял по выражению лица.
Георге и Заграва поют.
Г е о р г е.
З а г р а в а.
Г е о р г е.
З а г р а в а.
Г е о р г е.
З а г р а в а.
Г е о р г е.
З а г р а в а.
Г е о р г е.
З а г р а в а.
Г е о р г е.
В м е с т е.
Танец, после которого Заграва и Георге уходят.
Появляются К а т я и Г е н н а д и й. Он еще слаб; прихрамывая опирается на палку.
Г е н н а д и й (настороженно). Зачем ты привела меня сюда?
К а т я. Ты не веришь Заграве? Вместе воевали.
Г е н н а д и й. Мы с тобой отвоевались. Теперь главное — выжить!
К а т я. Не выжить, а жить! Так, чтоб не было стыдно людям в глаза взглянуть!
Г е н н а д и й. Я честный человек. Я не виноват, что попал в плен. Я был ранен.
К а т я. Успокойся. Я ведь тоже в оккупации осталась.
Г е н н а д и й. В этом я виноват.
К а т я. Я не упрекаю тебя.
Г е н н а д и й. Уйдем отсюда!
К а т я. Ты устал, ты измучен, но ты прежний, Генка! (Целует его.)
Подходит Л у к о в е ц. На голове у него соломенный бриль, в руках — удочки.
Л у к о в е ц (глядя на море). С моря дует холодный ветер.
К а т я. Ничего, скоро будет жарко!
Л у к о в е ц. Здравствуйте, товарищи!
К а т я. Санинструктор Бакланова. Вот удостоверение и комсомольский билет… а он…
Г е н н а д и й. Ничего предъявить не могу. Сами понимаете…
Л у к о в е ц. Да. Надо тебе, товарищ Маслюков, на работу устроиться.
К а т я. Это нелегко.
Л у к о в е ц. Действительно! (Размышляя.) На завод не возьмут: слаб еще! А что, если в ресторан, к Лещенко? На кухню или официантом.
К а т я (разочарованно). На кухню? Его?
Л у к о в е ц. А что?
К а т я. Туда еще трудней.
Г е н н а д и й. А если Марию попросить?
Л у к о в е ц. Кто это?
Г е н н а д и й. Дружили когда-то. Сейчас она у Лещенко главная артистка, Жанна.
Л у к о в е ц. Не откажет?
К а т я. И просить эту продажную шкуру не буду!
Л у к о в е ц. А если надо?
К а т я. Надо? Тогда меньше чем на должность метрдотеля для него — не соглашусь.
Л у к о в е ц (смеется). Действуй!
К а т я. А я?
Л у к о в е ц. Пока на базаре останешься. Торговлю расширить надо.
К а т я. А товар где взять?
Л у к о в е ц. Компаньона подыщем. С капиталом.
К а т я. Можно было бы открыть комиссионный магазин. Но… Стасик, староста базара, не разрешит.
Л у к о в е ц. Пойдешь к Пынте. Дашь ему взятку, все разрешит!
К а т я. Это верно!
Подходит С е р г е й.
Л у к о в е ц. А вот и компаньон твой.
К а т я. Сережа!
Г е н н а д и й. Сергей! (Обнимает его, плачет.)
К а т я (укоризненно). Геночка!
Г е н н а д и й. Я в плену был, такое видел. (Плачет.)
С е р г е й. Мы опять вместе. (Обнимает их, смеется.)
Г е н н а д и й. Только Мария твоя…
С е р г е й. Про нее не надо!
К а т я. Она еще намучается.
Л у к о в е ц. Действительно! Всем про Сергея правду говорите. На одной улице выросли, вместе на фронте служили. Невеста бросила. На могилу матери приехал.
Г е н н а д и й. Все соседи подтвердят.
Л у к о в е ц. Вот и хорошо. Связь через Сергея. До свидания!
С е р г е й. Скоро увидимся.
Луковец и Сергей уходят.
К а т я (Геннадию). А ты идти не хотел!
Г е н н а д и й (счастливый). Катюша! Даже не верится…
Катя и Геннадий поют.
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й.
Они идут навстречу морю и солнцу, им вслед внимательно смотрит А н д р е й, вышедший несколько раньше. На Андрея сочувственно смотрит Л у к о в е ц. Перемена света. Снова катакомбы.
А н д р е й (смущенно). Им теперь жить да жить!
Л у к о в е ц. И тебе на тот свет торопиться незачем!
А н д р е й. Я-то что? Меня все равно никто не ждет.
Л у к о в е ц. Одесса ждет! Ждет, когда мы выйдем из катакомб и пройдем по свободным улицам, к морю.
Андрей запевает песню о катакомбах. Луковец подхватывает ее, а вскоре к ним присоединяются десятки невидимых в темноте обитателей катакомб.
А н д р е й.
Л у к о в е ц.
З а т е м н е н и е.
Картина вторая
Штаб-квартира гестапо в старинном одесском особняке. Клетчатый паркет, стены, украшенные бронзой. В углу — маленький мальчик Ф и м а Г и л ь м а н играет на скрипке. У письменного стола в глубоком кресле сидит Г о ф м а й е р. Г р о т подает ему бумаги на подпись.
Г о ф м а й е р. Тсс! (Прислушивается к музыке.) Вагнер! Его так любит наш фюрер! (Смахивает слезу.)
Г р о т. Если б я знал, что музыка будет так расстраивать вас, я б не осмелился привести этого скрипача… (Делает шаг в сторону Фимы.)
Г о ф м а й е р. Нет, нет! Пусть играет! Слезы очищают сердце арийца… (Пишет резолюцию на одной из бумаг.) По-ве-сить! (Просматривает другой документ.) А этих… можно расстрелять.
Г р о т. Вы устали, экселенц… Вам следовало бы немного развеяться. Кстати, сегодня герр Лещенко наконец открывает свой ресторан.
Г о ф м а й е р. Это правда, что у него там неплохие девицы?
Г р о т. О, суперлюкс! Есть достойные вашего внимания.
Г о ф м а й е р. Вы легкомысленный человек, Грот! Как я могу себе такое позволить, когда до сих пор ничего не ясно, а наши корабли, после ремонта, почему-то взрываются!
Г р о т. Экселенц…
Г о ф м а й е р. Молчите! За Судоремонтный завод отвечаете вы! Почему не расстрелян ни один заложник?
Г р о т. Потому что мертвые молчат.
Г о ф м а й е р. А корабли идут на дно? «Товарищ Андрей» издевается над нами! Боюсь, я не смогу спасти вашу голову, Грот!
Г р о т. Экселенц, больше взрывов не будет! (Подойдя к дверям, вводит Заграву.)
Г о ф м а й е р. Партизан? Вас ист дас?
Г р о т. Взгляните, что он нашел в топке крейсера «Берлин».
Г о ф м а й е р. Уголь.
Г р о т. А внутри? (Разламывает кусок угля.)
Г о ф м а й е р. Взрывчатка? Кто подложил? Вы разыскали?
Заграва внимательно осматривает помещение.
Г р о т. Пока нет. Но он нам поможет.
З а г р а в а. Так точно. Имею отдельные мысли.
Г о ф м а й е р. Вы молодец, Грот! Я вас представлю к Железному кресту. (Заграве.) А тебе — талончик на шнапс.
З а г р а в а. Битте-дритте! Выпью за успех нашего дела!
Г о ф м а й е р. Замечательно! (Гроту.) Кто там в приемной?
Г р о т. Городской голова герр Пынтя.
Г о ф м а й е р. Пусть зайдет!
Грот и Заграва уходят. Появляется П ы н т я.
П ы н т я. Гутен таг, домнул Гофмайер!
Г о ф м а й е р. Что у вас?
П ы н т я. Ко мне обратился коммерсант, некто Сергей Чернега. Просит разрешения открыть комиссионный магазин.
Г о ф м а й е р. Ваши соображения?
П ы н т я. Разрешить… (Не заметив одобрения.) То есть нет…
Г о ф м а й е р. Меня интересуют ваши соображения.
П ы н т я. Мои соображения… в вашей голове.
Г о ф м а й е р. Можно разрешить. (Откладывает документ.)
П ы н т я. Сигуранца проверяла.
Г о ф м а й е р. Теперь проверит гестапо. Все?
П ы н т я. Примите, пожалуйста, мою жену. Она говорит, что у нее важнейшее дело.
Г о ф м а й е р. Почему не передала через вас?
П ы н т я. Боится, что я все перепутаю. У тебя, говорит, ранний склероз и поздний невроз!
Г о ф м а й е р. Позовите ее!
Пынтя подходит к дверям, зовет жену. Входит м а д а м П ы н т я.
М а д а м П ы н т я. Минуточку! Полминуточки! Одну секунду! В городе нет покоя! Развлечений — ноль целых! Тоска, помноженная на скуку! Мы так надеялись, что наконец господин Лещенко откроет свой ресторан… и вдруг — все это под угрозой!
Г о ф м а й е р. Кто вам сказал?
М а д а м П ы н т я. Мсье Станислав, художественный руководитель парикмахерской «Черный парус», мастер обоего пола. Он получил приглашение, но очень волнуется: ходят слухи, будто этот ужасный «товарищ Андрей» готовит налет на ресторан. Не пошли бы вы с нами? Ваше присутствие — гарантия безопасности!
Г о ф м а й е р. «Товарищ Андрей» будет в ресторане? Чудесно!
П ы н т я (жене). Мы его там и схватим! Я усилил охрану.
М а д а м П ы н т я. С твоими вояками еще опасней, чем без них!
Г о ф м а й е р (мадам Пынте). Не волнуйтесь! Я приму меры.
М а д а м П ы н т я (экзальтированно). Спасибо! Вы верный человек!
Волнуясь, она переходит на песню. Пынтя и Гофмайер следуют ее примеру.
М а д а м П ы н т я.
П ы н т я.
Г о ф м а й е р.
М а д а м П ы н т я, П ы н т я, Г о ф м а й е р (поют вместе).
М а д а м П ы н т я.
П ы н т я.
Г о ф м а й е р.
М а д а м П ы н т я, П ы н т я, Г о ф м а й е р (поют вместе).
После танца Пынтя и его жена уходят. Возвращается Г р о т.
Г р о т. К вам артистка… от господина Лещенко.
Г о ф м а й е р. Очень кстати! Пропустите!
Грот удаляется. Входит М а р и я.
М а р и я (поклонившись). Петр Константинович Лещенко просил напомнить: сегодня — открытие ресторана. Без вас он не мыслит…
Г о ф м а й е р. Благодарю за внимание, но дела, дела…
М а р и я. А если и я осмелюсь вас попросить?
Г о ф м а й е р. Мне придется подумать и… капитулировать.
Входит Г р о т.
Г р о т. Рейхсминистр Гиммлер вызывает вас к прямому проводу.
Г о ф м а й е р. Иду! (Марии.) Надеюсь, обер-лейтенант Грот не даст вам скучать! (Уходит.)
М а р и я (осмотрев комнату, замечает Фимочку). Забавный мальчик! (Гроту.) Можно с ним поговорить? (Фимочке.) Где ты учился музыке? У Столярского?
Мальчик молчит.
Я знала одного морского пехотинца, он всегда говорил сыну: «Фимочка, что бы ни случилось, шесть часов в день скрипочка должна быть у тебя в руках!»
Мальчик молчит.
Его фамилия — Гильман… Гильман! (Гроту.) Этот мальчишка здесь торчит с утра до вечера, все видит… знает, где карты, планы, сейф.
Г р о т. Господина Гофмайера это не беспокоит: этот «музыкальный ящик» скоро будет отправлен в Освенцим.
М а р и я. Если б он рассказал обо всем партизанам, многие большевики остались бы в живых!
Мальчик продолжает молчать.
А ну, малыш, сыграй мне «Аве, Мария!». Я очень люблю эту вещь. (Напевает.)
Мальчик на скрипке подхватывает мелодию. Мария проникновенно поет, продолжая наблюдать за маленьким скрипачом.
Мальчик смычком указывает на одну из клеток в паркете, где спрятан сейф. Входят возбужденные Г о ф м а й е р и Э в е л и н а.
Э в е л и н а (Гофмайеру). О, у вас дама!
М а р и я. У нас был импровизированный концерт. Способный мальчишка, но…
Г о ф м а й е р. Рад, что вы не скучали. (Провожая ее.) Кстати, вы — Мария? Да? Почему стали Жанной?
М а р и я. Актерский псевдоним.
Г о ф м а й е р. Жанна? (Щелкает пальцами.) Жанна! Я недавно читал про Жанну… (Пауза.) У Мопассана.
М а р и я. До свиданья! (Уходит.)
Г о ф м а й е р. У этого Лещенко неплохой вкус!
Э в е л и н а. Что он в ней нашел?
Г о ф м а й е р. Говорит, что она олицетворяет для него родину.
Э в е л и н а. О, я это понимаю. Я прожила в России десять лет, презирая, ненавидя всех, кто меня окружал. Как я ждала того дня, когда смогу громко сказать: я немка — и принадлежать только немецкому мужчине.
Г о ф м а й е р. За те деньги, которые ты получаешь от Гиммлера, можно принадлежать даже черту.
Э в е л и н а. Это моя профессия. Я агент международного класса.
Г о ф м а й е р. Поэтому ты следишь даже за мной?
Э в е л и н а. Только из чувства самосохранения. Если ты надумаешь меня бросить…
Г о ф м а й е р. И много у тебя материала против меня?
Э в е л и н а. Вполне достаточно, чтоб Гиммлер тебя повесил. Ты это сейчас понял там, в аппаратной?
Г о ф м а й е р. Я никогда тебя не брошу! (Целует ее.) Так вот почему рейхсминистр говорил со мной таким тоном! Он зря волнуется: план уничтожения Одессы никогда не попадет в руки большевиков! Я умею хранить подобные документы! (Нервно прохаживается вдоль кабинета.)
Э в е л и н а. Но ты чем-то встревожен?
Г о ф м а й е р. Обер-лейтенант Грот настоятельно советует мне развлечься… в ресторане Петра Лещенко. Мадам Пынтя умоляет меня прибыть туда для обеспечения порядка, опасаясь нападения «товарища Андрея». Эту дуру напугал парикмахер Станислав. Наконец, только что эта артистка… фрейлейн Жанна. Удивительное совпадение!
Э в е л и н а. Ловушка?
Г о ф м а й е р. Возможно. Что ж, посмотрим, кто в нее попадет. Мы поедем, Эвелина!
Э в е л и н а. Через минуту я буду готова. (Уходит.)
Входит Г р о т.
Г р о т. Полковник Арбатов.
Г о ф м а й е р. Пропустите!
Грот уходит. А р б а т о в вводит Г е н н а д и я.
Рад вас видеть, младший лейтенант.
Г е н н а д и й. Что вам угодно?
Г о ф м а й е р. Почему так грубо? Я подарил вам жизнь.
Г е н н а д и й. Я не просил о милости.
Г о ф м а й е р (зло). Верните ему красноармейское тряпье, и пусть отправляется в лагерь для пленных.
А р б а т о в. Лучше веревку на шею.
Г е н н а д и й. Я смерти не боюсь.
Г о ф м а й е р. Все боятся смерти. И я боюсь… И он… и вы…
Г е н н а д и й. Зачем меня сюда привели?
Г о ф м а й е р. Три дня тому назад вы встретились на берегу с пожилым мужчиной, на голове которого была соломенная шляпа. В течение двенадцати с половиной минут вы беседовали с ним. О чем?
Г е н н а д и й. Он устроил меня на работу в ресторан.
Г о ф м а й е р. Неправда. Это сделала Жанна-Мария, а я не возражал.
Г е н н а д и й. Я отказываюсь от места!
Г о ф м а й е р. Не торопитесь… Давно вы знаете компаньона Екатерины Баклановой? (Показывает фотографию Сергея.)
Г е н н а д и й. С детства. Вместе на флоте служили. Его мать погибла во время бомбежки. Невеста ушла к другому.
Г о ф м а й е р. Зачем он приехал в Одессу?
Г е н н а д и й. На могилу матери.
Г о ф м а й е р. Никогда не следует рассчитывать на то, что собеседник глупее вас.
Г е н н а д и й. Я не знаю.
Г о ф м а й е р. Значит, должны узнать!
Г е н н а д и й. Я честный человек!
Г о ф м а й е р. Допустим. Большевистская пропаганда, наверное, запугивала вас: гестапо — это зверства, пытки? Все это правда! Ничего не поделаешь — война! (Кивает Фиме, тот начинает играть на скрипке.) Война! (Садится в кресло.) Вагнер. (Закрыв глаза, Арбатову.) Возьмите его! Если ничего не скажет — ликвидируйте!
Г е н н а д и й. Я ничего не знаю. Я честный человек! Честный!
Арбатов уводит Геннадия.
Г о ф м а й е р (вслед Геннадию). Тсс! Вагнер! Его так любит наш фюрер! (Утирает слезы.)
З а т е м н е н и е.
Картина третья
Ресторан Петра Лещенко. Г е н н а д и й в костюме метрдотеля встречает г о с т е й. Их обыскивают р у м ы н с к и е с о л д а т ы. На эстраде стоит П ы н т я.
П ы н т я (речитативом).
(Проходит в танце.)
Г о с т и (поют).
Входит С т а с и к, его обыскивают.
С т а с и к. Осторожно, господа. Я с детства боюсь щекотки.
М а д а м П ы н т я. Это мсье Станислав. (Солдатам.) Не трогайте его!
С т а с и к. Вы сказали, здесь будет господин Гофмайер?
М а д а м П ы н т я. Он обещал.
С т а с и к. Каждый дрожит за свою шкуру!
П ы н т я. Партизанам нужна моя шкура. Читайте! (Передает листовку Стасику.)
С т а с и к (читает).
М а д а м П ы н т я. Откуда у тебя эта листовка?
П ы н т я. Я ее купил у нашего солдата за большие деньги.
Подходят Г е н н а д и й и К а т я.
Г е н н а д и й (Кате, указывая на Стасика). Откуда я его знаю?
К а т я. Его знает весь город: базарный староста.
Г е н н а д и й. Нет, я его видел где-то раньше!
Входят Г о ф м а й е р и Э в е л и н а.
М а д а м П ы н т я (Гофмайеру). Слава богу, вы пришли! (Представляет Стасика.) Это мой парикмахер. Золотые руки.
Г о ф м а й е р. Мсье Стасик? Буду рад стать вашим клиентом.
С т а с и к. Лучше, чтоб вы были моим клиентом, чем я вашим.
Г о ф м а й е р. Моя резиденция вам известна?
С т а с и к. Дом, в который легко попасть, но из которого трудно выйти? Дай бог мне оттуда унести свою голову!
Г о ф м а й е р (смеется). Парикмахеру, как и скрипачу, нужны только руки.
С т а с и к. И сердце, господин Гофмайер!
Г е н н а д и й (представляя). Екатерина Бакланова.
Г о ф м а й е р. А где ваш компаньон?
К а т я. Наверное, сейчас придет.
Г е н н а д и й (отводя Стасика). Мне надо с вами поговорить.
С т а с и к. Рядом с гестапо я чувствую себя спокойней.
Г е н н а д и й (тихо). Вас схватят. Уходите немедленно.
С т а с и к. Бросить такую компанию?
Г е н н а д и й. Вы приезжали отбирать людей для подполья. Вы — Андрей!
С т а с и к. Втяни язык обратно!
Г е н н а д и й. Я могу вас выдать. А я не хочу, не хочу!
С т а с и к. Слушай, метр, если ты не отстанешь, я тебя укорочу сантиметров на двадцать!
К а т я (приблизившись). Убирайтесь! Это вам не Привоз!
Г о ф м а й е р (возвращается). Что случилось?
К а т я. От него никому жизни нет!
С т а с и к (Кате). Он у вас такой ревнительный и нервозный! (Гофмайеру.) Я таких боюсь. У меня был один клиент, жена которого тоже имела на меня взгляды… Так он, когда я его брил, старался укусить меня за ухо. (Проходит.)
Г о ф м а й е р (Эвелине). Следите за парикмахером! (Садится к столику.)
Кивнув Гофмайеру, Эвелина уходит вслед за Стасиком.
К а т я (Геннадию). Что с тобой, Геночка?
Г е н н а д и й. Боюсь… После того как они меня вызывали, я всех боюсь, Катя.
К а т я. Но ты ведь им ничего не сказал?
Г е н н а д и й. Да, да… конечно.
Начинается общий танец. Геннадий и Катя уходят. Входят С т а с и к и Э в е л и н а.
С т а с и к. Боже мой! Кто бы мог подумать, что за этими вшивыми тряпками «Прошу помочь» скрывалась такая прелесть! (Поклонившись, хочет уйти.)
Э в е л и н а. Куда вы? Я хочу танцевать.
С т а с и к. Вы не устали? Сердце у вас крепкое, как тюрьма!
Э в е л и н а. Почему вы так хотите меня покинуть?
С т а с и к. Боюсь влюбиться.
Э в е л и н а. Это так опасно?
С т а с и к. Не так опасно, как неприятно. Я хронический холостяк и привык иметь душевное равновесие.
Э в е л и н а. А почему бы вам не жениться?
С т а с и к. Взять чужого человека в дом, кормить, поить и одевать? Мне это надо?!
Э в е л и н а. А может быть, вы боитесь, что жена узнает какие-нибудь ваши тайны?
С т а с и к. О тайнах семейного мужчины сначала узнает весь базар, затем весь город, а жена — в последнюю очередь.
Э в е л и н а. Обнимите меня крепче!
С т а с и к. А что на это скажет господин Гофмайер?
Э в е л и н а. У меня с ним только служебные отношения.
С т а с и к. Так сказал один парикмахер, когда жена застукала его с маникюршей по имени Жека.
Э в е л и н а. Вы мне нравитесь.
С т а с и к. Как парикмахер или как мужчина?
Э в е л и н а. Как личность.
С т а с и к. А по женской линии вы тоже имеете ко мне интерес?
Э в е л и н а. Во мне женщина неотделима от…
С т а с и к. От офицера СС? Как это приятно: танцуешь с дамой и чувствуешь себя в надежных ручках секретной службы!
Э в е л и н а. В неслужебное время меня интересует совсем другое!
Эвелина и Стасик поют.
Э в е л и н а.
С т а с и к.
Э в е л и н а.
С т а с и к.
Э в е л и н а.
С т а с и к.
Э в е л и н а.
Танцуя, Стасик и Эвелина уходят. Появляется С е р г е й. Г е н н а д и й спешит ему навстречу.
Г е н н а д и й. Зачем ты пришел? Здесь очень опасно. Уходи!
Г о ф м а й е р (встает из-за стола). Если не ошибаюсь, господин Чернега?
Г е н н а д и й. Уходи! Что вы все со мной делаете?
С е р г е й. Господин Гофмайер? Очень приятно.
Г о ф м а й е р. Многие так говорят, хотя думают иначе.
С е р г е й. В данном случае слова соответствуют чувствам.
Г о ф м а й е р. Почему опоздали?
С е р г е й. Кругом такая охрана, пройти почти невозможно.
Проходит М а р и я.
Г о ф м а й е р. Фрейлейн Жанна, присядьте!
С е р г е й (встает). Простите, я не могу сидеть с ней за одним столом.
М а р и я. Я тоже.
Г о ф м а й е р (задерживает их). Жених и невеста… как трогательно!
С е р г е й. Ради нее я бросил все. Перешел на вашу сторону, потерял мать и доброе имя.
М а р и я. Теперь вы богаты и найдете свое счастье.
С е р г е й (пылко). Мое счастье ты! (Вытирает слезу.)
М а р и я. Но я люблю другого! (Плачет.)
Г о ф м а й е р. Как трогательно!
С е р г е й. Я не хочу тебя видеть. Уйди!
М а р и я (гордо). Скоро мое выступление. (Уходит.)
С е р г е й (Гофмайеру). Простите, нервы.
Г о ф м а й е р. Вы очень натурально страдаете. Но я вам не верю.
С е р г е й. Я лучше уйду. (Поднимается.)
Г о ф м а й е р. Вам лучше остаться! (Наполняет бокал.) Давайте поговорим как разведчик с разведчиком!
С е р г е й. Я вас не понимаю.
Г о ф м а й е р. Спокойно. Я знаю все. Вы советский разведчик. Зачем вас прислали сюда?
С е р г е й. Я советский разведчик? (Хохочет.)
Г о ф м а й е р. Да! (Тоже хохочет.) Я мог бы вас арестовать раньше, но не хочу, чтоб это стало известно вашему начальству. Скажите, зачем вас прислали сюда, и вы выйдете из зала и спокойно вернетесь к своим.
С е р г е й. Вынужден вас огорчить, но я только коммерсант.
С т а с и к (наблюдая за столиком Гофмайера). Да здравствует коммерция на базе нового порядка!
На подмостки поднимаются Л е щ е н к о и ц ы г а н с к и й х о р.
Г о ф м а й е р. Тише. Мы мешаем господину Лещенко! (Обнимает Стасика и Сергея.)
Лещенко поет с хором.
Л е щ е н к о.
Х о р.
Л е щ е н к о.
Х о р.
Цыганская пляска.
Г о ф м а й е р (Сергею). Итак, зачем вы здесь?
С е р г е й. Не знаю, что вам ответить на этот вопрос!
Г о ф м а й е р. Вы ответите мне на все вопросы! (Встает из-за стола.)
К а т я. Куда вы уводите моего компаньона?
Г о ф м а й е р. Ко мне. Мы оба немножко пьяны. Машину!
С е р г е й (Кате). Кто предал? Ты или Геннадий?
К а т я. Ты с ума сошел!
С т а с и к (Марии). Если Гофмайер сейчас вернется в штаб, операция будет сорвана.
М а р и я. Неужели Сергей не понимает?
С т а с и к. Кажется, ему сейчас нелегко.
М а р и я. Надо его выручить!
С т а с и к. И провалить всех остальных?
М а р и я. Что же делать?
С т а с и к. Задержать Гофмайера здесь.
М а р и я. Я это сделаю. Любой ценой.
С т а с и к. Только осторожно!
Музыкальная сцена.
Л е щ е н к о.
Г о ф м а й е р (Сергею).
Л е щ е н к о.
Г о ф м а й е р.
М а д а м П ы н т я.
П ы н т я.
Г о с т и (поют хором).
С т а с и к.
Г о ф м а й е р (Лещенко).
Л е щ е н к о.
Г о ф м а й е р (Сергею).
С е р г е й.
Л е щ е н к о (Марии).
М а р и я.
Г о ф м а й е р (подозрительно приглядывается к Марии).
(В сторону Марии.)
М а р и я (продолжает петь).
(Стреляет в уходящего Гофмайера.)
С т а с и к. Что ты делаешь? (Выбивает из ее рук пистолет и бросается на помощь Гофмайеру.)
М а р и я. Беги скорей!
С е р г е й. Безумие, Мария!
П ы н т я. Убийство среди бела дня!
Г о ф м а й е р (Стасику). Спасибо! Вы спасли меня.
А р б а т о в (схватив Сергея и Марию). Повесить?
Г о ф м а й е р. Мне они нужны живые.
Г е н н а д и й. Я не повинен в этом.
Г о ф м а й е р. Прочь!
Г е н н а д и й. Еще хочу сказать…
Г о ф м а й е р. Вы все сказали. Пойдемте, друг! (Уводит Стасика.)
Л е щ е н к о.
Г о ф м а й е р.
Г о с т и.
Г о ф м а й е р (гостям).
(Лещенко.)
(Уходит.)
Солдаты уводят Марию и Сергея.
Л е щ е н к о.
Х о р ц ы г а н.
На фоне песни идет сцена Кати и Геннадия.
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й (в ужасе).
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Г е н н а д и й.
К а т я.
Катя уводит Геннадия. Слышен выстрел.
Л е щ е н к о (продолжает петь).
Х о р.
З а н а в е с.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Картина первая
Одесский рынок. Некоторые рундуки закрыты, заколочены досками.
З а г р а в а (поет).
В с е.
М а д а м Ч и р у с. Рачки вареные, рачки…
Входит А р б а т о в в сопровождении д в у х п о л и ц а е в, П о к у с а я и Т у ш к и н а.
А р б а т о в (торговкам). Хозяйка комиссионки не появлялась?
М а д а м Ч и р у с. Хочешь свой мундир на комиссию поставить?
А р б а т о в. Я тебя, паскуду, спрашиваю как человека.
М а д а м П е р е п е л и ц а. А она вам отвечает как бывшему дворнику!
А р б а т о в. Вы чего тут расселись?
М а д а м Ч и р у с. Вы только подумайте, мадам Перепелица: я должна каждому подметайле объяснять, почему мы здесь сидим! А может, нам доктор прописал дыхать свежим базарным воздухом? А может, мы ждем кавалеров, чтоб сказать им за любовь?
М а д а м П е р е п е л и ц а. Вам нравится мой петушок.
Арбатов кивает.
Так он кусается и может испортить вашу дурацкую личность!
Входит П ы н т я.
П о к у с а й. Трижды виват!
П ы н т я. Нашли?
Т у ш к и н. Видимо, ее прячет население.
П ы н т я. Ладно, я сам поговорю с населением. Ступайте!..
Арбатов и полицаи уходят.
Дорогое мое население! Я знаю, вы с удовольствием выслушаете меня!
Все разбегаются. Пынте удается задержать только мадам Чирус и мадам Перепелицу.
В моем лице к вам обращается голова.
М а д а м Ч и р у с. А вы еще голова?
П ы н т я. Да, но моя личная голова теперь висит на волоске! Если вы мне поможете, я вас озолочу! (Тычет ей ожерелье.)
М а д а м П е р е п е л и ц а (разглядывает подарок). Золотарь!
М а д а м Ч и р у с (принимая от Пынти бюстгальтер). И вы надеетесь найти в Одессе женщину на такой нумер? Наивняк!
М а д а м П е р е п е л и ц а. В каком смысле вам нужна помощь?
П ы н т я. В интимном. Теперь, когда мадам Бакланова собственноручно себя овдовила и стала свободной, я хочу ей признаться…
М а д а м Ч и р у с. Извините, но это может не совсем понравиться вашей супруге.
П ы н т я. Разве у меня супруга? Это мой персональный палач!
М а д а м Ч и р у с. Вы меня тронули: знали, по какому месту меня ударить! Босяк!
М а д а м П е р е п е л и ц а. Приходите вечерком! Вы получите свою красотку в самой лучшей таре.
П ы н т я. Я знал, что население меня поймет. (Поет.)
М а д а м Ч и р у с (поет, обращаясь к соседке).
М а д а м П е р е п е л и ц а (поет ей в ответ).
П ы н т я.
«Дамы» награждают Пынтю многообещающими улыбками и танцуют вместе с ним. После танца Пынтя, церемонно поклонившись, уходит.
М а д а м Ч и р у с (открывая ящик). Ну, несчастная, можешь немного освежиться!
Из своего укрытия выходит К а т я.
М а д а м П е р е п е л и ц а (вынимает бутылку и стаканы). Начнем утреннюю зарядку! Только дурачок не пьет первачок!
К а т я. Спасибо, тетеньки! Вы из-за меня жизнью рискуете!
М а д а м Ч и р у с. Хорошенький был бы наш город, если б не мог спрятать обыкновенную жертву обстоятельств!
К а т я. Я все время слышу его голос: «Я честный… честный!»
М а д а м Ч и р у с. Зачем так убиваться? Уничтожила гада, и слава богу!
К а т я. Тетеньки, я ведь его любила!
М а д а м Ч и р у с. Я тоже любила одного мужчину, а он оказался фининспектором. Водила его в кино, питала мороженым, а он вдруг прислал повестку: платите налоги за три года!
К а т я. Придут наши… кому я нужна такая?
М а д а м Ч и р у с. Хоть бы скорей уже они пришли!
М а д а м П е р е п е л и ц а. Вы их так ждете, мадам Чирус?
М а д а м Ч и р у с. Что вы от меня хочете, мадам Перепелица? Я таки да погавкивала на советскую власть, но разве я желала ей что-нибудь плохое?
М а д а м П е р е п е л и ц а. Теперь вы хозяйка, имеете свою торговлю!
М а д а м Ч и р у с. Да, я спекулянтка, но… советская!
М а д а м П е р е п е л и ц а. Взгляните, кто идет? Бывший кошмар!
М а д а м Ч и р у с. Он! Стасик! (Кате.) Исчезни, несчастная!
Катя прячется под ящиками. Торговки, словно ничего не произошло, напевают свою песенку, не обращая внимания на С т а с и к а.
С т а с и к (присаживается к их ящику). Завтракаем?
М а д а м П е р е п е л и ц а. Ужинаем! (Демонстративно собирает остатки еды.) Почему у вас, господин цирюльник, в глазах похоронный марш?
М а д а м Ч и р у с. Одно из двух: или наши близко, или ихние уже далеко!
С т а с и к. Разойдись!
М а д а м Ч и р у с. Одна моя знакомая уже разошлась, так на одного паразита стало меньше!
М а д а м П е р е п е л и ц а. Мадам Чирус, оставьте его! За такое, извините, добро вам даже медаль не дадут!
М а д а м Ч и р у с. Неужели вы думаете, я буду вымарывать свои трудовые ладони? Лучше я сохраню свою жизнь на потом! (Гордо уходит вместе с мадам Перепелицей.)
С т а с и к. Такие слова приятно слышать!
Входит Л у к о в е ц. В руках у него башмаки на продажу. Его сопровождает З а г р а в а.
Л у к о в е ц (Стасику). Выстрел Марии только повредил: Гофмайер вернулся досрочно, и мы ничего не успели сделать с сейфом.
С т а с и к. Но зато я теперь у Гофмайера первый друг. Спаситель!
Л у к о в е ц. Да. Поэтому комитет и принял теперь твой план, товарищ Андрей. Начинай сегодня. Где сейчас Мария и Сергей?
С т а с и к. Гофмайер перевел их в тюрьму. Теперь он ищет Катю.
Л у к о в е ц. Не следовало ей чинить самосуд!
С т а с и к. Не могла она поступить иначе!
Проходят Г р о т и п а т р у л ь. Грот внимательно смотрит на Луковца.
Л у к о в е ц. Мне пора. Связь через Заграву. (Уходит.)
Заграва и Стасик садятся на ящик, под которым прячется Катя.
З а г р а в а. Вы ее очень любите?
С т а с и к. Кого?
З а г р а в а. Катю?
С т а с и к. Разве заметно?
З а г р а в а. Все давно знают.
С т а с и к. Мы с ней никогда друг другу лишнего слова не сказали, а кажется, ближе ее никого нет. (Вздохнул.) Лирик! (Уходит.)
Из-под ящика вылезает К а т я.
З а г р а в а. Катя?
К а т я. Где он?
З а г р а в а. Кто?
К а т я. Стасик проклятый. Что он здесь говорил?..
З а г р а в а. Что любит тебя.
К а т я (в отчаянии). Ну почему я такая несчастная… Почему меня одни предатели любят?!
З а г р а в а. Успокойся, Катя.
К а т я. Веди меня в катакомбы. Пусть меня судят, что хотят делают.
З а г р а в а. Тебе верят. И он верит. (Показывает в сторону ушедшего Андрея.)
К а т я. Стасик?!
З а г р а в а. Он не Стасик. Луковец разрешил тебе это сказать.
К а т я. Кто ж он?
За рундуком появляется п о л и ц а й, прислушивается.
З а г р а в а. Андрей. Когда мы из Одессы уходили, он к нам на передовую приезжал. Он же тебя из огня вынес!
К а т я. Он? Вспомнила… как сквозь туман вспомнила! Все вспомнила!
З а г р а в а. Чего же ты плачешь?
К а т я. Не стою я его. Я жить не имею права, когда Мария, когда Сергей… (Поет.)
(Уходит.)
Входят Г е о р г е и р у м ы н с к и е с о л д а т ы.
Г е о р г е. Шкалик! Что ты здесь делаешь?!
З а г р а в а. Регулирую сердечные движения!
Г е о р г е. У тебя доброе сердце.
З а г р а в а. Я — одессит, Жора.
Г е о р г е. Знакомьтесь, мои друзья. (Солдатам.) А это Шкалик, я вам говорил.
П е р в ы й с о л д а т. Очень приятно! Чтоб я всегда видел тебя ходить по Дерибасовской!
З а г р а в а. О, вы уже неплохо научились говорить по-одесски!
В т о р о й с о л д а т. Одесса — мама!
З а г р а в а. Мама?
Т р е т и й с о л д а т. Мама!
Г е о р г е. А если мама, значит, надо уважать!
З а г р а в а. Жора, я вижу, твоя торговля листовками идет успешно.
Г е о р г е. Без дотации нет агитации! Но сейчас не до шуток. Фрицы хотят взорвать ваш город.
З а г р а в а. Откуда ты знаешь?
П е р в ы й с о л д а т. Мы за ними следим.
В т о р о й с о л д а т. На Дерибасовской на пяти домах отметки сделали.
Т р е т и й с о л д а т. Около оперного театра толкутся. Выродки!
З а г р а в а. Зачем же вы в ихнее стадо пошли?
В т о р о й с о л д а т. Силой нас погнали!
З а г р а в а. Давно плюнуть надо — и по домам!
Г е о р г е. А я что говорил?
З а г р а в а (Георге). Давай разводи свою коммерцию. (Передает листовки.) Вечером увидимся. (Уходит.)
Георге раздает листовки солдатам.
Г е о р г е. Сегодня бесплатно.
Т р е т и й с о л д а т. Союзники!
В т о р о й с о л д а т. Правильно написано: ты тоже виноват!
П е р в ы й с о л д а т. Дома нам сидеть надо было.
С о л д а т ы (поют вместе).
З а т е м н е н и е.
Картина вторая
Резиденция гестапо. Г о ф м а й е р слушает доклад Э в е л и н ы.
Э в е л и н а. Минирование города закончено в десять ноль-ноль. Ликвидация завода «Гена» займет… четыре целых и две десятых минуты. Судоремонтный, Январский, а также вокзал, оперный театр и все прочие объекты — соответственно.
Г о ф м а й е р. Девяносто минут, и вместо Одессы — зона пустыни!
Э в е л и н а. Что делать с Чернегой и его невестой? Расстрелять?
Г о ф м а й е р. Нет, этого мало! Надо придумать такое, чтоб вся Одесса содрогнулась.
Э в е л и н а. Повесить?
Г о ф м а й е р. В Успенском соборе!!! Соберите на это зрелище побольше зрителей! И чтоб церковный хор, и музыка… Каждая акция должна вызывать глубокие эмоции.
Э в е л и н а. «Товарищ Андрей» явится в Успенский собор их спасать, или я не знаю психологию русских. (Уходя.) В приемной — городской голова.
Гофмайер кивает. Эвелина уходит и через мгновение пропускает в кабинет П ы н т ю, которого сопровождает Г е о р г е.
П ы н т я (взволнованно). Господин оберфюрер. Я теперь буду жить у вас.
Г о ф м а й е р. Что это значит?
П ы н т я. Под мой дом подложена совершенно адская машина.
Г о ф м а й е р. Кто вам сказал?
П ы н т я. Эта листовка:
Г о ф м а й е р. Глупости! Все мины заведены на определенное время. Они взорвутся, когда вы будете уже далеко. Там часовой механизм.
П ы н т я. Но в моем доме любые часы почему-то всегда спешат!
Г о ф м а й е р. Кто вам дал эту листовку?
П ы н т я. Моя личная охрана.
Г е о р г е. Так точно. Ваши солдаты хотят взорвать господина Пынтю и его любимую супругу.
Г о ф м а й е р. Романише тойфель! Ты хочешь спровоцировать конфликт между мной и городским головой, а может быть, больше — между великим фюрером и вашим Антонеску?!
П ы н т я (Георге). Негодяй! Я отдам тебя под суд!
Г е о р г е. Если до того не взлетим в воздух!
Г о ф м а й е р. Где он взял эту листовку? (Хлопает в ладоши.)
Из-за портьеры появляются д в о е э с э с о в ц е в.
Пусть его допросит Грот.
Эсэсовцы уводят Георге.
П ы н т я. Простите его, господин оберфюрер!
Г о ф м а й е р. Кто вам разрешил даже ко мне являться в сопровождении своего телохранителя?
П ы н т я. Боюсь оставлять одного: сбежит, подлец, и мое тело останется без охраны!
Входят а д ъ ю т а н т и э с э с о в ц ы. Эсэсовцы занимают место у входа.
А д ъ ю т а н т. Прибыл парикмахер Станислав.
Г о ф м а й е р. Я жду его.
Адъютант уходит. Появляется С т а с и к.
С т а с и к. Всегда к вашим услугам, как говорил мой знакомый гробовщик.
П ы н т я. Представителям базарной интеллигенции — слава!
Г о ф м а й е р. О, мой спаситель… рад вас видеть!
С т а с и к (Пынте). Как поживает мадам Пынтя?
П ы н т я. Сидит на чемоданах и вот-вот взорвется!
С т а с и к. Не женщина, а взрывчатое существо!
Г о ф м а й е р (Пынте). Вы можете идти домой.
П ы н т я. Индивидуально? Без охраны?
Г о ф м а й е р (указывая на эсэсовцев). Они вас проводят!
П ы н т я. О, с такой охраной не страшно и на тот свет! (Уходит в сопровождении эсэсовцев.)
С т а с и к (ему вслед). Приятного путешествия!
Г о ф м а й е р. Я готов бриться.
С т а с и к (раскладывая парикмахерские принадлежности). Удивительный вы человек, господин Гофмайер! В ресторане в вас стреляли, вы даже не шелохнулись. Сейчас большевики наступают. В городе суматоха, внизу ваши солдаты так дружно стучат молотками, пакуя соответствующее имущество, что невольно вспоминается кладбище в дни массовых предприятий… а вы — наводите туалет и хоть бы хны!
Г о ф м а й е р. Немецкая аккуратность.
С т а с и к (разводя мыло). Если бы мне сказали, что я когда-нибудь намылю шею самому господину Гофмайеру, я б ни за что не поверил!
Г о ф м а й е р. Осторожно, у меня здесь бородавка!
С т а с и к (держа его за нос). Спасибо, что предупредили! Я ведь мог с ней обойтись, как с банальным прыщиком!
Г о ф м а й е р (неожиданно). «Товарищ Андрей»! Скажите, герр Станислав, вы никогда его не встречали?
С т а с и к. Что вы! Стасик и Андрей никогда не могут встретиться. Один обязательно должен уничтожить другого! Представьте себе: вчера я подхожу к моей парикмахерской, и что я вижу? На дверях — записка. (Читает.)
Г о ф м а й е р. Не волнуйтесь, герр Станислав, вы в гестапо.
С т а с и к. Поэтому я и волнуюсь. А цуцика овчарной системы у вас нет? Очень помогает.
Г о ф м а й е р. Оставьте глупости!
С т а с и к. Легко сказать! Если вас, не дай бог, эвакуируют из Одессы, я останусь один на один с НКВД!
Г о ф м а й е р. В случае тактического отступления мы заберем вас с собой, но… я открою вам одну военную тайну. Партизаны заминировали весь город. Представляете — девяносто минут, и вместо Одессы — зона пустыни.
С т а с и к. Какой ужас!
Г о ф м а й е р. Погибнет мирное население: старики, женщины, дети… (Утирает слезу.)
С т а с и к. Что же делать?
Г о ф м а й е р. Нам известно: план уничтожения города находится у «товарища Андрея». Вы всегда в центре Привоза, там собирается множество людей. Расскажите им об этом, и они сами приведут к вам Андрея.
С т а с и к (решительно). Если так, вы сегодня же увидите Андрея, как сейчас видите меня!
Г о ф м а й е р. Рад, что я в вас не ошибся!
С т а с и к. Ради бога, не дергайтесь, я могу нечаянно чикнуть вашу уникальную бородавку!
Г о ф м а й е р. У вас дрожат руки?
С т а с и к. Сейчас я вам скажу такое, что у вас задрожат даже ноги… как во время землетрясения на Молдаванке.
Г о ф м а й е р. Любопытно.
С т а с и к. План уничтожения Одессы у вас!
Г о ф м а й е р. Примите бритву!
С т а с и к. Схему заложения мин! Живо!
Г о ф м а й е р. Это что за шутки?
С т а с и к. Мне не до шуток! Каждую минуту могут погибнуть старики, женщины, дети… План! Откройте сейф! Ну! У меня в руках не шоколадка! (Вынимает у Гофмайера из кобуры пистолет и наводит на него.)
Г о ф м а й е р. Хорошо. Опустите пистолет! Вы получите все! (Делает шаг якобы в сторону сейфа, но вдруг подбегает к двери.) Дежурного офицера!
Входят Г р о т, З а г р а в а и Г е о р г е.
Г р о т. Дежурный офицер Грот.
Г о ф м а й е р (указывая на Стасика). Взять его!
Г р о т (наводит пистолет на Гофмайера). Экселенц, рекомендую вести себя благоразумно!
Г о ф м а й е р (потрясен). Измена! Вы немец…
Г р о т. Да, немец. Потому и действую в интересах Германии! (Вместе с Загравой открывает в паркете сейф и передает Стасику план.)
С т а с и к (спрятав план, Гофмайеру). А теперь вы прикажете освободить Марию и Сергея.
Гофмайер молчит.
Ну! Кажется, я вас еще не добрил!
Г о ф м а й е р. Солдата фюрера нельзя запугать!
С т а с и к. Но его можно обменять!
Г р о т. Я выведу вас!
С т а с и к. Скорей! (Гофмайеру.) Помните, нам терять нечего, — мы спасаем город! Ну, марш!
З а т е м н е н и е.
Картина третья
Успенский собор. Небольшая г р у п п а б о г о м о л ь ц е в с возмущением наблюдает, как н е м е ц к и е с о л д а т ы силой сгоняют сюда п р о х о ж и х.
Входят Э в е л и н а, а д ъ ю т а н т и А р б а т о в.
Э в е л и н а. Следите за каждым, кто сюда придет.
А р б а т о в. Есть! «Товарищ Андрей» теперь не выкрутится! Мы его схватим живьем!
Э в е л и н а. Одесситы на всю жизнь запомнят Эвелину Квак!
К ним подходит священник о т е ц В а с и л и й.
О т е ц В а с и л и й. Кого я должен отпевать?
Э в е л и н а. Покойников скоро доставят.
О т е ц В а с и л и й. Как записать их в нашей книге?
Э в е л и н а. Сергей Чернега и его невеста Мария.
Входит П ы н т я, торжественно ведущий свою с у п р у г у.
М а д а м П ы н т я. А церковь не взорвется?
П ы н т я. Все в свое время! Часовой механизм!
К о н в о и р ы вводят М а р и ю и С е р г е я. Приговоренные к казни последний раз поют свою песню.
М а р и я.
С е р г е й.
М а р и я и С е р г е й (поют вместе).
О т е ц В а с и л и й. Нельзя смотреть без содроганья!
Э в е л и н а. Пора! Начинайте отпевать.
О т е ц В а с и л и й. Но… я не вижу покойников!
Э в е л и н а. А это кто? Сейчас они станут покойниками.
А д ъ ю т а н т (Эвелине, передавая листовку). Господин Андрей предлагает обменять их на господина Гофмайера.
Э в е л и н а. Я так и знала. Они сейчас умрут!
А д ъ ю т а н т. Но… партизаны не пощадят оберфюрера!
Э в е л и н а. Бедный Гофмайер! В память о нем я надену траурную повязку. (Священнику.) Начинайте!
К а т я (из толпы). Что же вы молчите? Люди!
П ы н т я. А… Бакланова! Где Андрей?
К а т я. Мария… Сережа! Я с вами! (Бросается к ним.)
Э в е л и н а (отталкивая Катю). Вон! (Священнику.) Начинайте!
О т е ц В а с и л и й и х о р.
О т е ц В а с и л и й. Нет! Это не угодно богу! Живых не буду отпевать!
Э в е л и н а. Он спятил! Вон! Убрать его!
Солдаты уводят отца Василия.
О т е ц В а с и л и й (уходя). Антихристы! Антихристы!
Э в е л и н а. Они умрут без отпеванья! Солдаты!
Солдаты, подняв оружие, делают шаг вперед.
А н д р е й (выходя из толпы). Нет. Они будут жить! И город наш никому не уничтожить!
По улице, все приближаясь, звучит матросский марш. Рядом с Андреем появляются З а г р а в а, Г е о р г е, Г р о т, п а р т и з а н ы. Вбегает Л у к о в е ц, с о в е т с к и е д е с а н т н и к и. Они окружили Эвелину, Арбатова, немецких солдат и полицаев.
Л у к о в е ц. Одесса поднимает знамя!
Исчезают своды собора, и над городом, озаряя полнеба, трепещет алый стяг победы.
З а н а в е с.
Перевод А. Иванишиной.