В санитарную часть рано утром первым заглянул гвардии капитан Миронов.
- Здравствуйте, Русаков. Серьезно это у вас? - глянул он на забинтованные руки лейтенанта.
- Начмед грозится дней семь продержать, - ответил Юрий, косясь на вытянувшегося по стойке «смирно» Филипеню.
. - Товарищ гвардии матрос, оставьте нас на минуту одних, - сказал тому командир роты. - Удивляете вы меня, Русаков, - продолжил он, когда Филипеня вышел. - Ну разве командирское это дело - самому лезть в огонь? Ваша обязанность подчиненными руководить.
- Но тут был особый случай, товарищ гвардия капитан. Линия под напряжением, кого попало не пошлешь. А сам я все-таки инженер.
- Инженером вы были на заводе, а здесь вы прежде всего командир. Могли проинструктировать толкового сержанта.
- Да не было же времени для этого! Завод горел!
- Ну хорошо, не будем сейчас об этом. Неужели вас продержат здесь целую неделю? А мне ведь нужно срочно сдать вам дела.
- Какие дела? - не понял Юрий.
- Дела и обязанности командира роты. Пришел вызов из академии, в следующий понедельник мне надо выезжать.
- А почему именно я должен принимать роту?
- Так распорядилось командование. Вы же по штату числитесь моим первым заместителем, вот и замещайте… Кстати, есть и другая приятная для вас новость: мне сообщили, что вас и Филипеню будут представлять к медали «За отвагу на пожаре». Не зря пострадали, - усмехнулся Миронов.
- Какая там отвага! - махнул забинтованной рукой Юрий.
- Не скромничайте, Русаков. Излишняя скромность так же вредна, как и нахальство. Если позволите, я буду просить врача, чтобы он выписал вас побыстрее.
- Пожалуйста, я готов уйти отсюда хоть сегодня.
После завтрака в санчасть прибыли новые посетители.
Вместе с Родионовым в палату вошел человек в гражданском костюме. Брюки из дорогой ткани были у него заправлены в порыжелые сапоги, явно с чужой ноги.
- Командир взвода, ходившего в Мысовое, товарищ секретарь обкома, - представил Юрия гвардии майор Родионов.
- Сердечно вас благодарю, лейтенант! - сказал гость, и глаза его на усталом, наспех побритом лице молодо заблестели. - Директор мысовского совхоза Воронов рассказывал о вас буквально с восхищением…
- Разве только про меня, а не про них? - указал Юрий взглядом на Филипеню.
- Разумеется, о них тоже, - понимающе улыбнулся секретарь обкома, откидывая с высокого лба прядь начинающих седеть волос. - Буду докладывать обо всем на бюро обкома, - повернулся он к Родионову, - особенно подчеркну участие ваших гвардейцев.
- Мы выполняли свой долг, - смущенно сказал ком-бат, - Любая воинская часть на нашем месте поступила бы точно так же.
- В этом я не сомневаюсь! - воскликнул гость.
- Я извиняюсь, - обратился к нему Родионов.- Мне надо по службе сказать несколько слов лейтенанту.
- Пожалуйста, будьте добры!
- Миронов вас ввел в курс дела? - спросил Юрия комбат. - Приказ мною подписан. Как только позволит врач, приступайте к исполнению новых обязанностей. Но должен предупредить вас, Русаков, что скоро нам предстоит принять участие в крупном флотском учении во взаимодействии с нашими польскими товарищами. В таком, какого вам, пожалуй, еще. не приходилось видеть. Не исключено, что за его ходом будет наблюдать сам министр обороны… Вот потому, - внимательно глянул он на Юрия, - я и хочу, чтобы вы осознали всю ответственность, которая на вас ложится.
- Постараюсь, товарищ гвардии майор.
- Выздоравливайте побыстрей.
- Спасибо.
Весь день Юрий испытывал странную раздвоенность чувств. Неожиданное повышение радовало, но в то же время не было полной уверенности в том, что новая должность окажется ему по плечу. Не представлял он пока и того, как теперь ему надлежит вести себя с вчерашними приятелями - командирами взводов, с замполитом Еськовым, для которого он из подчиненного сразу превратился в начальника.
- Где же тут герои мирных дней? - услышал он из коридора голос со знакомой картавинкой. - Можно к вам? - поскреблась Наташа в полуприкрытую дверь палаты.
- Пожалуйста! - вскочил Юрий, торопливо одернув примятую постель.
- Здравствуйте. А у вас тут очень даже уютно.
- Добрый вечер.
- Здравия желаю, - сказал Филипеня, бочком пробираясь к выходу.
- Куда же вы? - попыталась остановить его девушка.
- Вы знаете… Мне обязательно надо… - смущенно забормотал Филипеня. - Я скоро вернусь.
- Он что у вас, из робкого десятка? - спросила у Юрия Наташа.
- Как сказать,- усмехнулся тот.
- Куда вам поставить цветы?
- Сейчас я раздобуду у сестрички какую-нибудь посудину… Вот дали поллитровую кружку, - сказал Юрий, возвращаясь. - Хрустальные вазы здесь не предусмотрены.
- Ничего, обойдемся без хрусталя. Федор мне сообщил, что вас положили в Санчасть, вот я и решила навестить. Может, я некстати?
- Нет, что вы! Совсем наоборот. Я вам очень благодарен за внимание.
- Это уже хорошо. А то я сценария не приготовила, все - сплошная импровизация,- улыбнулась Наташа.
- И надо сказать - очень удачная.
- Вы так считаете?.. Что-то я чересчур разболталась. А вам, наверное, не до шуток. Очень руки болят? - участливо спросила она.
- Уже перестали. Одно плохо - ложку неудобно держать.
- Вы уже поужинали? Жаль. Лишили меня удовольствия покормить вас с ложечки.
- Если бы я мог знать, что вы придете…
- А вы бы пришли в больницу, если бы слегла я? - негромко спросила она после паузы.
- Если бы знал, что вам это будет приятно, навещал бы по нескольку раз на дню.
- Это было бы для меня самым лучшим лекарством… - прошептала Наташа и отвернулась, чтобы спрятать зардевшиеся щеки.- Только, как назло, у меня завидное здоровье! - справившись со смущением, сказала она.
- Тогда разрешите мне как-нибудь навестить вас в вашем сельском клубе.
- Чтобы вы вскружили головы всем моим артисткам? Им тогда репетиции на ум не пойдут.
- Опасность грозит только вашим ухажерам… - удивляясь собственной смелости, произнес Юрий, чувствуя, как горячая волна приливает к его голове.
Филипеня вернулся в палату перед самым отбоем.
- Чего вы так застеснялись, Женя? - спросил его Юрий. - И девушку поставили в неловкое положение.
- Извините меня, товарищ гвардии лейтенант, но. ведь она пе ко мне приходила…
- С чего это вы взяли?
- Она же вам нравится, товарищ гвардии лейтенант! Вот и женитесь на ней.
- Так сразу и жениться? А если она не пойдет за меня?
- Непременно пойдет. А по годам вам уже пора семьей обзаводиться.
- Ну и мудрец вы, Женя! Ну и рассудили! - искренне развеселился Юрий.
- Послушайтесь моего совета, делайте побыстрее предложение! Иначе отобьет ее у вас гвардии лейтенант Ермоленко. Наши ребята ее с ним видели.
- В ток-то вся сложность, дорогой сват, что не только мы выбираем, но и нас тоже выбирают…
Начмед выписал их лишь через пять суток. Фили-пене дал освобождение на полмесяца от дежурств и нарядов, а Юрию долго втолковывал:
- Поменьше занимайтесь канцелярией, не утруждайте руку. Возьмите писаря и диктуйте ему все ваши приказы и распоряжения. На бэтээрах пока не раскатывайте, пусть занятия проводят ваши помощники…
- Будет сделано, товарищ гвардии капитан медицинской службы! - нарочито серьезно отрапортовал Юрий и уже тремя днями спустя, приняв обязанности командира роты, отправился на полигон руководить водительской подготовкой.
В подразделения пришли молодые механики пока еще с ученическим опытом вождения боевых машин. Их следовало в короткий срок ввести в строй.
Один из стажеров сидел в командирском бэтээре на месте Файзулаева, который выполнял теперь роль инструктора.
- Заводи, - скомандовал Файзулаев новичку.
Взревел двигатель, сразу же взяв высокую ноту.
- Не газуй! Плавно повышай обороты. Марш!
Выметая колесами песок, бронетранспортер двинулся
вперед по петляющей между рытвинами и клыкастыми надолбами колее. Вот она резко нырнула в овраг.
- Сбрось газ! Плавнее веди, - предупредил стажера Файзулаев. Он был настолько увлечен своей новой ролью, что совсем забыл про старшего в машине. Юрий понимал это и не вмешивался в его распоряжения.
Бэтээр прошел наискосок пологий каменистый склон. Сердито басил двигатель. Новичок явно перегазовывал, по вел машину довольно уверенно. Юрий смотрел на его стриженый затылок и размышлял о том, каким совершенно другим человеком станет этот робкий паренек буквально через несколько месяцев. Появится у него расчетливая сметка, а главное, решительность - одно из непременных качеств молодого пехотинца. Без нее не сведешь машину с аппарели десантного корабля в кипящие волны, не ринешься через огненную преграду. «Смелость, быстрота, натиск!» - эта суворовская заповедь словно обращена к морской пехоте. Только не сразу и не само по себе придет все это к новичку. Будут помогать ему многие - начиная от Файзулаева и кончая им - командиром роты. Ибо «один за всех и все за одного» - гласит флотская заповедь.
Бронетранспортер миновал эскарп, и колея вновь скрылась в залитой водой широкой воронке.
- Жалюзи! Газ! - напомнил Файзулаев.
Плеснула в смотровую щель затхлая жижа, фонтаном
обдав лица сидевших в кузове. Водителю некогда было даже вытереться: дальше шла притопленная бревенчатая гать, а за нею длинный колейный мост.
Обычно опытные механики не рисковали въезжать на мост сходу. Притормаживали, выравнивали машину, а потом уже форсировали это трудное препятствие. Но новичок не выжал тормоза, и шины зашуршали по бетонным лежакам.
- Куда ты прешь? - успел крикнуть Файзулаев, но было поздно: бэтээр резко дернулся и осел на один бок.
Юрий инстинктивно уперся рукой в борт, острая боль пронзила все его существо, с трудом удалось сдержать стон. По бинту расплывалось алое пятно.
- Ишь какой прыткий нашелся! - бранил растерянного водителя сконфуженный Файзулаев. - Научись сначала, а потом лихачь. Неумелого ездока и верблюд сбрасывает, как говорил мой дедушка…
Заведя мотор, Файзулаев медленными рывками согнал машину с бетонного лежака, вывел на косогор, где, придерживая забинтованную руку, стоял Юрий.
- Сильно зашибли, товарищ гвардии лейтенант? - спросил матрос.
- Ничего, пройдет. Сейчас поедем…
- Ну и абрек попался, - повернулся Файзулаев в сторону стоящего возле бэтээра новичка. Тот понурил голову.
- Ничего, на ошибках учатся! - ободрил матроса
Юрий. - Вы думаете, Файзулаев поначалу нигде не застревал?
- Было, товарищ гвардии лейтенант, чего скрывать! - сверкнул раскосыми глазами инструктор.
- А ну-ка заводите, и вернемся на исходную позицию. Еще раз пройдем трассу.
- Есть! - обрадованно вскинулся новичок.