Приплясывая на залитых водой колдобинах, по заброшенному лесному просеку шла небольшая колонна бронетранспортеров, которую замыкали два плавающих танка. Ночной марш к району ожидания совершал усиленный взвод морской цехо-ты гвардии лейтенанта Юрия Русакова.

Командир взвода беспокойно ерзал на переднем сиденье головного бэтээра, на каждой развилке сверялся по карте, опасаясь заплутать. Впервые, по приказу нового командира батальона, довелось ему возглавить бросок подразделения, да еще с приданными танками. Машина командира роты гвардии капитана Миронова шла где-то далеко в стороне, и даже по радио нельзя было ни о чем справиться - соблюдался строжайший режим радиомолчания. Неволь-

но думалось Русакову о том, как совсем недавно роптал с другими командирами взводов на то, что «стадность» приучает к безынициативности, заставляет прятаться за чужой спиной. А теперь ему ох как не хватало чьей-либо широкой спины впереди!

Одна из машин вдруг тревожно просигналила, заставив Юрия вздрогнуть. Спрыгнув на землю, по щиколотку утопая ;в чавкающей, жиже, он побежал в хвост остановившейся по его команде колонны.

- Что-то стряслось у четвертого! - подсказал ему заместитель командира взвода Тимофеев, высокий, чуть сутуловатый сержант. Разбрызгивая сапогами грязь, Русаков помчался дальше.

Возле четвертого бронетранспортера он едва не столкнулся в темноте с расстроенным водителем.

- Трансмиссия забарахлила, товарищ гвардии лейтенант, - узнав Юрия, виноватым голосом сбивчиво объяснил водитель, - греются подшипники…

- Вы же, Маринич, доложили о готовности к маршу,~ укоризненно покачал головой Русаков.

- Все было в полном порядке, товарищ гвардии лейтенант… - уныло оправдывался водитель, опустив голову, которая казалась неестественно маленькой над широченными плечами.

- Хорош порядок… Где Брусков?

- Я здесь, - откликнулся из-под машины младший сержант. - Разрешите посветить фонарем? - спросил он, выбравшись наружу. - Ничего не получается на ощупь.

- Прикройтесь чехлом, - с досадой буркнул лейтенант и мысленно чертыхнулся: «Не хватало угодить на фотопленку самолета-разведчика…»

Сквозь неплотные швы брезента пробрезживали золотые лучики, видно было, как возились внутри, побрякивая ключами, неясные тени.

Чуть погодя Русаков послал за водителем своей машины Файзулаевым.

- Нашел же ты, кунак, где остановиться! - влезая под чехол, сказал тот расстроенному коллеге. - Принимаешь теперь грязевые ванны.

Лейтенант взглянул на свои часы со светящимся циферблатом, прислонился спиной к холодной броне. Колючие струйки стекали ему за шиворот, змеились между лопаток, а он не менял позы. Отрешенно смотрел на серую стену нахохлившегося под дождем леса, на тусклую полоску зари, теплющую на востоке, и настроение его окончательно портилось.

- Ну что там, Файзулаев? - очнувшись наконец, спросил он, не думая о том, что вопросом своим обижает старшего по званию Брускова.

- Нашли, товарищ гвардии лейтенант! - отозвался матрос. - Сальник вырвало. Этот медведь Маринич резьбу свернул. Верно говорил мой дед: хорошо бить поклоны твердолобому!

- Сколько времени потребуется на замену? - оборвал Юрий разговорчивого водителя.

- Минут через семь будем заводить, - весело произнес Файзулаев.

Юрий симпатизировал этому расторопному, слегка раскосому пареньку за его неунывающий нрав. На форменной рубахе у матроса поблескивал голубой пятиугольничек. Файзулаев до призыва закончил автодорожный техникум. Этим он в глазах командира взвода выгодно отличался и от Маринича, пришедшего служить после десятилетки, и от Брускова - бывшего комбайнера.

Отвернув обшлаг комбинезона, Юрий снова глянул на часы, прикинув, что в общей сложности будет потеряно почти тридцать минут. Теперь, если даже жать на полной скорости по ухабам и лужам, все равно к назначенному сроку не успеть. Первый серьезный прокол в командирской биографии гвардии лейтенанта Русакова.

«Полуштатский человек, чего с него взять!» - процедит сквозь зубы командир роты Миронов. А Русакову именно сегодня, в первом самостоятельном марше, хотелось доказать и Миронову, и новому комбату гвардии майору Родионову, что бывший инженер-электрик Русаков носит военную форму не по воле случая, а по праву наследника - сына солдата.

Он вернулся к своему бэтээру, кое-как почистил щепой заляпанные сапоги, влез в кузов. Матросы сочувственно посматривали на командира. Почти машинально Юрий глянул на путёвую карту. Черная ленточка проселочной дороги причудливо петляла среди лесных массивов и только в одном месте огибала широкую луговину.

Взгляд гвардии лейтенанта задержался на этой загогулине - и неожиданно спасительная мысль обожгла мозг. Схватив измеритель, он стал торопливо гонять его по карте. Выходило, если свернуть на луговину и пересечь ее по центру, путь сократится на добрых пятнадцать километров. А на открытом месте можно и скорости прибавить, чтобы поспеть в установленный срок. Как это при рекогносцировке штабные офицеры просмотрели такой выгодный маневр!

Маленькая колонна двинулась дальше. Русаков только перестроил ее - оба танка теперь шли следом за командирским бэтээром. Лейтенант повеселел, ситуация уже не казалась ему непоправимой. То и дело он вставал в кузове во весь рост, чтобы не проглядеть удобный поворот.

Лес заметно редел, за его опушкой клубился блеклый рассветный туман. Головной бронетранспортер медленно перевалил через неглубокий кювет и вышел на поляну, оставляя в густой траве двойную тропу. Танки двинулись за ним. Лейтенант велел Файзулаеву прибавить газу и не заметил, как колеса стали подминать торфяные кочки вместе с пучками остролистой осоки.

Осознали опасность, лишь когда бэтээр внезапно осел, словно сошел с твердой земли на воду. Дерн под его колесами предательски запузырился.

- Болото, товарищ гвардии лейтенант! - тревожно выкрикнул пулеметчик Филипеня.

- Стоп! - приказал Юрий водителю. Оглянулся и увидел, что идущий следом танк медленно проседает, гусеницы его молотят вхолостую, выбрасывая потоки ила.

- В танке! Остановить двигатели! Жалюзи закрыть! - надсаживая грудь, кричал; гвардии лейтенант, забыв, что ларингофон отключен. Неровно экипаж услышал его - машина замерла, цепко схваченная трясиной.

- Объезжайте танк справа, - приказал Юрий Файзулаеву. Когда машины поравнялись, он перебрался на броню застрявшего танка, из открытого люка которого уже высунулся встревоженный сержант.

- Откуда здесь взялось болото? - вслух размышлял Юрий. - На карте же явственно обозначен сухой луг…

- Своим ходом не выйти, товарищ гвардии лейтенант, - сказал командир танка, - надо буксировать…

Второй танк остановился метрах в семидесяти позади. Его командир бежал сюда, перепрыгивая с кочки на кочку.

- Ближе подходить опасно! - сложив руки рупором, крикнул он. - Засядем оба!.

- Передайте гвардии сержанту Тимофееву, пусть рубит лес для гати! В молодом подлеске, что возле опушки!

В лесу застучали топоры, и уже через четверть часа к застрявшей машине доставили первую волокушу зеленых хлыстов. Проваливаясь по пояс в трясине, матросы укладывали деревья макушками под гусеницы. Со второго танка подали буксир, а самого буксировщика держали на стальных тросах два бронетранспортера.

Натужно взвыли, двигатели, танк-буксировщик рванулся вперед, и вскоре заляпанная по самую башню машина стояла на твердой земле.

Штабной вездеход встретил колонну на полпути. В кабине рядом с комбатом сидели гвардии капитан Миронов со своим заместителем по политической части гвардии старшим лейтенантом Еськовым. Судя по выражению лиц, ротное начальство было настроено неважнецки. Русакова пригласили в вездеход, и маленькая машина возглавила колонну.

- Докладывайте, - коротко приказал Родионов. И стал терпеливо слушать сбивчивый рассказ Русакова обо всех эпизодах неудачного ночного марша.

- Кто позволил вам менять заданный маршрут? - перебил Юрия Миронов.

- Спокойнее, гвардии капитан, - остановил его комбат. - Вопросы пока задаю я… Выходит, карта подвела? - с нескрываемой иронией обратился он к Юрию. Потом, спрятав усмешку, заговорил серьезно: - Если бы все надеялись только на карту, кто бы стал заниматься такой нудной вещью, как рекогносцировка? Бродили бы по лесам и болотам одни топографы и головами отвечали за наши увязшие танки… Подходящий вариант, а, Русаков?

Юрий недоуменно мотнул головой.

- Вы дольше меня служите здесь, - насупил широкие брови комбат отчего на лицо его пала хмурая тень,- и должны знать, что воды в здешней земле не меньше, чем в арбузе. Выручает дренаж, но стоит ему где-нибудь засориться, как любая лужайка мигом заболачивается. Это во-первых. А во-вторых, проявляя инициативу, не надо забывать об элементарных мерах предосторожности. Вы поперли как говорится, наобум лазаря. В военной обстановке это могло дорого обойтись… - Родионов неожиданно улыбнулся:- А вот угодив в болото, вы начали действовать решительно и верно. Жаль вот только, что не вам придется объясняться с лесничеством за незаконную порубку…

Юрий слушал его и вспоминал недавнюю встречу нового комбата. Прихода комбата в батальоне ждали с нетерпением. Более трех месяцев эту должность исполнял начальник штаба, но приставка «врио» стесняла молодого капитана и явно не давала развернуться его командирским способностям. Жизнь в военном городке текла размеренно и неторопливо. Кое-кого - Миронова, к примеру, - это, кажется, вполне устраивало.

Во время большого сбора Юрий Русаков стоял во главе своего взвода и, как многие, с любопытством поглядывал в сторону штаба. Из его дверей вышла группа людей. Батальонные шеренги колыхнулись, словно по ним пропустили ток, но тотчас же команда «Смирно!» принудила строй замереть.

- Здравствуйте, товарищи морские пехотинцы! - зычным, тренированным голосом выкрикнул старший начальник.

- Здравия… желаем… товарищ… полковник! - четырехкратно пророкотали шеренги.

- Представляю вашего нового командира гвардии майора Александра Федоровича Родионова.

Рядом с полковником встал среднего роста, чуть полноватый офицер. Из-под форменного берета видны были коротко подбритые, тронутые сединой виски, хотя на вид комбату было не больше тридцати. Ремень новенькой портупеи глубоко врезался в складки кителя.

- Гвардии майор Родионов прибыл к нам из академии, которую закончил с отличием. За плечами у него хороший теоретический багаж, немалый опыт службы. Принимайте его в свою гвардейскую семью, и прошу любить и жаловать!

Потом комбат обходил строй. Офицеры называли свои должности. Родионов сухо кивал головой и пожимал руки. Проходя мимо матросских шеренг, козырял заученным жестом.

«Педант, - неприязненно подумал о нем Юрий, - рта не желает открыть. - Ему казалось, что нового комбата ни капельки не радует назначение, похоже, тот даже раздосадован.- Наверное, метил в адъюнктуру, да не получилось…»

- Вы меня слушаете? - прервал его размышления Родионов, заметив отсутствующий взгляд лейтенанта.

- Так точно, товарищ гвардии майор! - спохватился Русаков, едва не ударившись головой о верх кабины.

- Подробнее о ваших сегодняшних действиях поговорим на разборе.

Комбат замолк, а сидевший возле Юрия заместитель командира роты Еськов незаметно похлопал лейтенанта по колену, как бы ободряя: успокойся, мол, все будет в порядке!

Район ожидания выбрали в редком осиннике. Танки и бронетранспортеры стояли в земляных укрытиях. Замаскированные пластами дерна и кустарниками, они трудно различались даже вблизи. Людей тоже не было видно, но Русаков знал, что за бесславным явлением его замурзанного взвода наблюдает множество глаз. Еще горше стало Юрию, когда ему указали место стоянки: там чернели от рытые кем-то готовые капониры.

Едва успели закончить маскировку, как на стоянку примчался командир второго взвода гвардии лейтенант Ермоленко. Его карие со зрачками-вишнями глаза расширились от любопытства, из-под каски выбилась рыжеватая прядь волос.

- Что у тебя, старик, стряслось? Почему опоздал?- сочувственно спросил он.

- Стоял из-за поломки, а потом выдирался из болота… - неохотно ответил Юрий.

- Из болота? Какой леший тебя туда занес?

- Проявил инициативу и смекалку! - желчно -буркнул Юрий.

- Ты знаешь, ведь в военной истории немало подобных прецедентов! - угадав настроение приятеля, попытался перестроиться Ермоленко. - Один из них я вычитал, кажется, у Тарле. Какой-то из военачальников армии Наполеона нарушил личный приказ императора, ударил по врагу в другом месте и прорвал оборону. И знаешь, как поступил с ним Наполеон? Наградил орденом за одержанную победу, а потом расстрелял за невыполнение приказа!

- Ничего себе утешил, - усмехнулся Юрий. - Хорошо, что я не военачальник, а майор Родионов не Наполеон…

- Да ты не огорчайся, Юрко!- сообразив, что сказал невпопад, утешил Ермоленко.- Я ведь тоже стоял! Видать, засек меня воздушный разведчик. Пришлось выключить двигатели и загорать в лесу минут пятнадцать. Едва-едва сумел потом уложиться в график. На разборе и мне всыплют за нарушение скрытности… Ну а как понравились тебе укрытия? - хитровато подмигнув, спросил он Юрия. - Мои ребята натирали мозоли…

- За помощь спасибо, Федя, и прости пожалуйста…

- Да перестань, Юрко!-дружески обнял его за плечи Ермоленко. - Будто бы ты меня не выручил…

Следом за Федором пришел замполит. Осмотрел укрытия, похвалил подчиненных Русакова за надежную маскировку. Словно не знал, что большую часть работы сделали другие.

- Закурить не хотите?- предложил он лейтенанту, когда они остались вдвоем. - Тьфу ты, совсем забыл, табаком вы не балуетесь.

«Тоже мне психолог,- насмешливо покосился на него Юрий.- Покурим, поговорим по душам - дедовский прием, нынче на него и матроса-первогодка не подцепишь».

Чиркнув зажигалкой, Еськов смачно затянулся и выдохнул голубоватое облачко.

- Переволновались мы все за вас. Радиомолчание, запроса не сделаешь. Мироныч места себе не находил…

- Чему научил, то и получил,- сдерзил Юрий. - Меньше надо было водить, как бычков на веревочке.

- Самостоятельности подразделениям действительно мало давали,- не обращая внимания на колкость Юрия, согласился замполит. - Только в этом не один Миронов виноват.

- Но у нас с ним, положим, особые, отношения. Я не кадровый офицер и в его глазах - случайный в армии человек.

- Вы не правы, Русаков. Никто так на вас не смотрит. Теперь-то, сами чувствуете, все по-другому поворачивается.

- И новая метла быстро обтреплется,- усмехнулся Юрий.

- Не думаю. Гвардии майор Родионов не из теоретиков. Он нам с вами в казарме засидеться не даст…

После обеда всем, кроме дозорных, разрешили отдых. Юрий прилег на траву возле бронетранспортера. Жаркое июльское солнце выпарило дождевые лужи, но земля отдавала застойной сыростью. Серо-зеленой плесенью подернулись корявые и разбухшие комли кустарников. Родионов прав, влаги в здешних краях с избытком. Летом она гонит в рост буйную зелень, хлеба вымахивают по грудь, травы дают два укоса. Зато весной и осенью, куда пи глянь, пузырятся хляби. Мокнут в лужах деревья и придорожные столбы, сыреют фундаменты домов на хуторах и лесных кордонах. Нелегко в это время года путнику па бездорожье, даже крепчайшие яловые сапоги раскисают и пропускают воду.

Знала бы про теперешний образ жизни Юрия мать, которая в детстве берегла его и укутывала! Послушала бы шутливое кредо морского пехотинца: уметь шилом побриться, обогреться дымом и выспаться даже на бороне! Глянула бы на то, как растирают парни друг другу снегом спины до розового румянца, как, держа над головами оружие, прыгают с бронетранспортеров в жгучую волну и вместе с прибоем выбрасываются на берег. И не цепляются к добрым молодцам никакие хвори…

На замаскированный пулеметный ствол бэтээра уселась шустрая пичуга. Прихорошила клювом пестрые крылышки, вытянула белую шейку, звонко защебетала. Под ее пение Русаков задремал, а затем и вовсе забылся в глубоком освежающем сне.