Охотники за черепами

«Кто первым ввел в широкое употребление определение «медиа-киллер» — неизвестно. До 1996 года широко использовался термин "продажный журналист". Затем, в 1998 году, в ходе кампании по дискредитации Юрия Лужкова и Евгения Примакова, основным действующим лицом этом жанре, помимо самих «целей», стал Сергей Доренко. Тогда и появился термин «телекиллер»… Журналист, специализирующийся на жанре расследования, Иосиф Гальперин утверждает, что этот термин еще в 1997 году ввел именно он.

Мы предлагаем обобщить это узкое понятие и называть некоторых "солдат информационной войны" «медиа-киллерами». Потому что большинство из них именно «киллерами» в специфическом понимании этого слова и являются. Только убивают они не тело, а дух, то есть имидж.

Институт «медиа-киллеров» окончательно сформировался в ходе подготовки к парламентской избирательной кампании 1995 и 1999 годов. Кстати, как оказалось, «медиа-киллерами» могут быть не только журналисты (телеведущие или сотрудники отделов расследований газет), но и отдельные издания, а также — телепрограммы (например, "Авторская программа Сергея Доренко", живого классика жанра и др.).

Телекиллеры

К числу телекиллеров обычно относят известных в медиа-бизнесе персон, ведущих свои «авторские» телепрограммы. Это:

Сергей Доренко (предположительно — ТВ-6);

Михаил Леонтьев (ОРТ);

Александр Невзоров (ранее — ОРТ);

Александр Хинштейн (ТВЦ);

Андрей Караулов (ТВЦ);

Светлана Конеген (ТВЦ);

Павел Шеремет (ранее — ОРТ);

Евгений Киселев (ТВ-6);

Николай Сванидзе (РТР).

Троих последних можно назвать «медиа-киллерами» поневоле их в такие условия поставила ситуация и просьба людей (в данном случае — Бориса Березовского), которым отказать практически невозможно. Впрочем, телекиллеры — сейчас профессия, скажем так, — непопулярная. Излишняя публичность в наше время, в промежутке между выборами, неудобна. Практически все телекиллеры затаились в ожидании новых заказчиков. Нишу заполнили мол ее мелкие «охотники» — из печатных изданий».

http://www.spic-centre.ru

Вместо киллеров нанимаются люди, которые наносят жертве грубые, резкие, а иногда и безобразные оскорбления. Такие люди называются «оскорбиллеры», наряду с которыми существуют менее агрессивные «обижаллеры», «влицоплевал-леры», «наногунаступаллеры» и совсем дешевые, но достаточно эффективные «уличные обхамиллеры». Кстати, по полуофициальным данным, самым высокооплачиваемым оскор-биллером является телеведущий Сергей Доренко, который, впрочем, по многим признакам относится скорее к уличным обхамиллерам. Также в топ-десятку оскорбиллеров входят Николай Сванидзе с уникальной специализацией «исподтишка-ядомплеваллер» и Михаил Леонтьев в качестве «сумнымвидом-гадостиговориллера».

Новости (1995–2001 гг.).

 

Заявление Геннадия Зюганова о ситуации на некоторых российских телеканалах:

«Снова, теперь уже накануне выборов 2003–2004 гг., и с тем же азартом на телеканале РТР и в программе г-на Карау-

лова "Момент истины" на ТВЦ реализуется телекиллерский заказ на КПРФ и ее лидеров. Возник феномен "коллективного Доренко", который олицетворяют Караулов, Сванидзе и Ре-венко. Эфир заполонила команда телебесенят, которые брызжут с экранов ядовитой слизью лжи, хамства, подтасовок и расчетливой дезинформации в отношении Компартии и ее представителей».

"Советская Россия", № 84, 2003 г.

 

«Я чудновато смотрюсь на экране»

— А на телевидение как попали?

— Меня позвали мои товарищи Олег Добродеев и Женя Киселев. С Добродеевым, который окончил исторический факультет позже меня, мы целый год работали в Институте США и Канады, в одном отделе. В преферанс играли, портвейн пили…

Моя первая должность в «Вестях» хотя называлась «комментатор», но я ничего не комментировал. Поначалу занимался редакторской работой — такой подносчик патронов. Потом начал писать, стал озвучивать, затем появляться в кадре. Сначала мне казалось, что я чудновато смотрюсь на экране. Потом, когда у меня появилась своя программа «Контрасты», перестал обращать на это внимание.

— «Контрасты» недолго продержались…

Они выходили два раза в неделю. Мы в это время были приятелями с Сергеем Доренко. Когда он был ведущим в «Вестях», я был у него комментатором. Потом он ушел, поработал на первом канале, был не у дел. Мы с ним встретились и решили делать общую программу. Сначала хотели перевести «Контрасты» в еженедельную передачу, но потом придумали ежедневные «Подробности». С вопроса, кто проведет первый выпуск, и начались наши разногласия. Он говорил: «Начну я». — «Нет я», — отвечал я. В общем, бросили монетку. Жребий выпал мне. Он обиделся и пошел с жалобой к руководству. Первый выпуск все-таки вел я, но потом выяснилось, что главная причина нашей ссоры не в том, как легла монетка, а в том, что мы совершенно разные люди. Через две недели, хотя я вообще-то человек неконфликтный, мы перестали здороваться. Через год он ушел, а я еще полтора года вел передачу один. Никто не пытался сгладить ситуацию. Все уже было так глубоко, так много друг другу сказано, что о примирении и речи быть не могло. Думаю, никто из нас об этом не жалеет. Я точно».

«ТВ-парк». Николай Сванидзе. 15.07.2004 г.

А еще уверяют некоторые: он же блестящий журналист, полемист, оратор.

Вот образчик речений стилиста Сванидзе из одной лишь радиопередачки: «Я понимаю общество, я понимаю общество, и в данном случае я его понимаю, во всяком случае — это участие общества, которое вот именно к вам с этим апеллируют. И в данном случае я несколько меньше понимаю вас, Ирина Муцуовна, вот с тем, что вы говорили некоторое время назад, что вы готовы покаяться, и призываете. На мой взгляд вообще как бы ни был добрым. Давайте поговорим вот об этой новой компании демократической, все люди известные. Что вы вообще думаете об этом постоянном вот размножении, я не знаю, почкованием, вот, демократических структур?»

«Блестящий журналист»? Вообще-то, таких «ораторов» в народе зовут проще: говорун, балабол, трещотка.

 

Что есть сегодня журналистика?

Как-то раз на радиостанции «Эхо Москвы» собрались Маркус Уоррен от «Дейли Телеграф», Евгений Киселев — НТВ, Николай Сванидзе — РТР, Виталий Дымарский — ТВЦ, Андрей Черкизов — «Эхо Москвы».

Перед ними поставлен вопрос: «Что есть журналистика? Ее роль не просто в этом мире, а накал страстей, который в последнее время нас обуревает в связи или непосредственно перед официальным началом предвыборных кампаний этого и следующего года, вселяет некоторый, отнюдь не священный трепет и ощущение того, что наша журналистская профессия начинает проваливаться».

Представляете, такой вопрос задали этой компании? Нарочно не придумаешь: трудно вообразить еще один столь же вкусный коктейль из прямо-таки кавалергардов, атосов и арамисов демократичной, непредвзятой и честной журналистики. Если скромнее, то почти как в песне: «рядом дуэлянты, флигель-адъютанты, блещут эполеты, все они красавцы, все они таланты, все они поэты». Возьмемся за руки, друзья! Взялись. И зачесали язычищами.

Сванидзе. Открытый вопрос сегодня. Не подготовился, тему разговора не знал, поэтому буду говорить с колес. Что такое для меня журналистика? Это моя профессия и возможность самовыразиться, но при этом не мешая самовыражаться другим людям. Дать максимальную информацию. Сказать то, что я считаю нужным сказать по данному поводу, извините за банальность. Не поливать никого грязью. Не унижать ничьего достоинства. Не повредить, не навредить. Я считаю, что сегодня у российского журналиста должен быть не в последнюю очередь этот принцип, эскулаповский.

Видали Эскулапа, что способен без скальпеля угробить человека сугубо психологическими средствами. Если справедлива мудрость «слово убивает», то кто-кто, а уж Николай Карлович всенепременно будет состоять в первой десятке претендентов на олицетворение этой истины.

Ведущий. Попробую чуть-чуть обобщить. Только двое — Андрей Черкизов и Николай Сванидзе (если ошибусь, поправите) — сказали, что журналист должен и может давать свою оценку происходящего. Так это или не так, Николай?

Сванидзе. Во всяком случае, мы с Андреем это сказали. Тем более что это наша с ним профессия и, кстати, с Женей Киселевым тоже.

…Мне кажется, что если говорить о журналистике и о том, почему она в нашей стране носит не чисто классический

информационный характер, а очень часто (может быть, слишком часто) сдабривается личным мнением того, кто эту информацию излагает, мне кажется, что здесь главная причина в другом. Мы привыкли считать, и может быть, у нас есть для этого серьезные основания, что российское общество на протяжении долгих веков и последних десятилетий в том числе было очень пассивно, созерцательно относилось к политике, привыкло к тому, что политика делается не им, обществом, а только рядом людей, которые стоят над обществом, и от самого общества ничего не зависит. Поэтому одна из задач политических журналистов, на мой взгляд, втянуть общество в политику, объяснить обществу, что без него (общества) ничего не сделается. Общество нужно заинтересовать политикой. Одна из форм того, как заинтересовать общество политикой, — преподносить эту политику не как скучную цепь каких-то объективных событий, а как авантюрный сюжет, как детектив. Для этого нужно нагнетать интригу, говорить о заговорах. Это нужно преподносить.

На вопрос, приходится ли приторговывать журналисту, утаивать информацию, Сванидзе ответил:

— Господа, что там, честно — не честно. По-моему, вопрос очевидный. Взрослый человек в здравом уме и твердой памяти никогда никому — ни обществу, ни жене, ни другу, ни начальнику — не говорит всего, что он знает. i

.. Это один из законов профессии.

…Ведь любой факт может быть преподнесен. По-моему, уже прозвучало (я не помню, кто сказал), что объективный факт — это большая редкость, в жизни они редко встречаются. Любой факт может быть преподнесен, при этом не добавляя ничего от себя, так, что он сразу приобретает окраску, «волк съел зайчика». Необязательно говорить, что волк хороший или плохой, что зайчик хороший или плохой. Я не буду агитировать ни за ту, ни за другую зверюшку. Я могу при этом сказать, что у волка трое детей, а могу сказать, что зайчик оставил троих детей без отца. От того, какую информацию я выдам, зависит восприятие этого факта в обществе.

Ведущий задал вопрос, кто хозяин телерадиокомпаний: Николай Сванидзе, РТР, «Правое дело»? Ельцин?

Сванидзе. Спросите сначала, кто хозяин. Говорить правду легко и приятно. Хозяин у нас — родное государство.

СК. И, соответственно, политические ориентиры?

Сванидзе. Политический ориентир — родное государство. Раньше думай о Родине, потом о себе.

СК. На «Правое дело» не откликнулся, хотя есть ощущение, что преференции именно в этой области лежат.

Сванидзе. Да, я лично симпатизирую, несомненно, «Правому делу». Но в какой мере это отражается на эфире? Я думаю, в минимальной.

Ведущий. У государственных СМИ большая независимость? Ориентировка на зрителей? Или меньшая независимость?

Сванидзе. У нас разная независимость. Что значит отдельно, во-первых? Ведь мы боремся за одного зрителя. И здесь абсолютно все равно, справедливой для любого издания, государственного или частного телеканала, остается истина. Если ты делаешь плохое телевидение или плохую газету, тебя не смотрят и не читают. От того, что ты государственное, тебе не будет легче. Да, государство тебя, может быть, прокормит, удержит на плаву, ты не разоришься. Хотя сейчас оно кормит очень плохо. Но смотреть-то тебя все равно не будут.

Черкизов. Все правильно. Но есть еще одна очень важная вещь. Государственное, публично-правовое телевидение должно удовлетворять основные интересы всего общества.

Хартия российских телерадиовещателей завляет: «Обнародование информации не должно ставиться в зависимость от политических интересов третьих лиц. Недопустима организация информационных компаний по целенаправленной дискредитации граждан и организаций в конъюнктурных целях».

Черкизов. Одно дело журналистское расследование, другое дело — журналистский фельетон на телеэкране. И то, и другое жанр. Только надо понимать, что у одного жанра свои законы, у другого — свои. А особенность нашей российской действительности в том, что все вперемешку, каша. Программа называется «аналитическая», а из нее делают фельетон. Мне бы хотелось (это уже моя просьба, мое право потребителя): вы мне не втюхивайте селедку как свежую осетрину. Если я хочу посмотреть телевизионный фельетон Ивана Пуп-кина, я включу и буду смотреть телевизионный фельетон Ивана Пупкина. Если я буду смотреть Куклы, то я не буду ждать оттуда ничего другого, кроме как театрализованного кукольного смешного представления, политического, конечно.

Киселев. Я повторю то, что однажды уже сказал сегодня, и соглашусь с тем, что уже сказал и Сванидзе, и Дымарский. Телезритель, читатель, слушатель умнее, мне кажется. Он отличит качественный продукт от тухлой селедки. Хотя, конечно, есть коллеги по цеху, которые сейчас наносят репутации профессии непоправимый урон. Я бы хотел, чтобы они одумались. То, что они перестанут существовать, как люди этой профессии, то, что они себя закопают профессионально, — это понятно. Но репутационные потери для профессии, увы, будут, если так будет продолжаться.

Радиостанция «Эхо Москвы», 04.10.1999 г.

Ну ей-богу, почитаешь, абстрагируясь от уст, сие произносивших, и подумаешь, что ангелы во плоти глаголют, праведные, эталонные в своей непредвзятости и справедливости. А вот если те же слова услышишь из конкретных уст и тем более увидишь эти кривые уста на экране, то поневоле помянешь библейские слова о фарисеях. Только данные господа умеют обкатывать в теории совершенно правильные слова, на практике выворачивая все наизнанку. Это все равно как Чикатило, божащийся в любви к маленьким детям.

«Сванидзе фатально глуп и настолько увлечен самолюбованием в своих передачах, что порой, похоже, вообще забывает, зачем его туда пригласили. В некоторых анализах его «Исторических хроник» с изумлением обнаруживалось, что Сванидзе отклоняется от логики и основного текста передачи.

Вот тут, к примеру, нужно было бы выделить голосом и интонациями совсем другую фразу и воздействие передачи на аудиторию явно усилилось бы. Но вместо этого Сванидзе фокусирует все внимание на себя, теряя воздействие на зрителя. Себя он, таким образом, выпячивает — а замысел режиссеров передачи явно страдает».

Сергей Смирнов, «Времена лжи с Владимиром Познером», М., 2005

А мы бы добавили: и не сообразит болезный, что этим фокусированием сильно снижает и без того-то никакой эстетический фон передач. Это скажет любой, кто в передаче про Ягоду и Беломорканал (ее обсудим отдельно) видел до жути презентабельного ведущего в изумительно «лепой» ушанке, придававшей его внешности просто уникальную импозантность и, главное, доверительность. К такому душке так и хочется прислониться, припасть щека к щеке, вот только б не ободраться.

 

УСЛУЖЛИВО ПОМОГАЛИ ТЕРРОРИСТАМ

Раньше, при Советах, как? Сверзилась светюлька с политнебосклона — забудь о ней. Теперь хрен вам: булькнула, всплыла, булькнула и снова всплыла. Как при царях. Вон Микоян как в проруби поныривал при трех генсеках. А Миних полвека рикошетил от пола к потолку. Сейчас те же коленкоры. Пока не высохло «демократическое» болото, его квакушки непотопляемы. Все эти кохи и Шахраи, Немцовы и Гайдары, Чубайсы и лифшицы, буничи и кириенки, ясины и уринсоны. Оно, конечно, не мне маркировать, кто там гнилушка, а кто светляк. Ну а у народа подход един: что не тонет, то… Впрочем, у Москвы свои законы. А еще есть присказка: «Бог шельму метит». Это точно: печать порока пятнает нечестивую личину. И хотя некоторые кличут себя правыми, — выглядят, мягко говоря, криво. Достаточно оглянуться годков на 15. Много ль среди «реформаторов» сыщется одухотворенных, симпатичных, умных лиц? Александров, Невских, Освободителей и Миротворцев? Или Петров, Первых и Столыпиных? Нету! Сплошь Малюты, Геккерены и Нессельроде. Страшные и хищные, как пауки или стервятники. А в лучшем случае, бездушные, безликие и серые. С мышиными глазками или рачьими зенками, козлиными бородками и тараканьими усиками. Не государственные мужи, не витязи-кавалергарды, а помесь плутоватых прохиндеев, сплюснутых урок и крысоватых бюрократов.

Под стать торжествующим хамам — их холуи, окопавшиеся в СМИ. Ни дикции речи, ни. осанки, ни шарма, ни собственного (непродажного) взгляда. А для пущего убожества кто-то завел дикую моду мекать-бекать. Будто высший класс журналистского профессионализма определяется максимальным количеством протяжно невразумительных: «м-м-м-м» или «э-э-э-э». Ей-богу, мелкорогатый выводок. На бале у Сатаны.

«А общефедеральные телевизионные каналы, соревнующиеся друг перед другом в лизоблюдстве и создающие на пустом месте, из ничего очередного вождя нации?

Прогибаются даже корифеи телевизионной журналистики. Тот же Владимир Познер, круто поменявший тональность своей программы. На хрена, извините, ему-то это?! А программа «Зеркало»? Сколько лет я считал Николая Сванидзе правдивым журналистом. И что я вижу сейчас? Сванидзе обслуживает власть и ни одного худого слова о нынешней власти не услышать, как бы ни напрягал слух.

На глазах меняется Познер, изменился Сванидзе. Почувствовали, видно, в чьи паруса нынче ветер дует».

«Увы, но истины всегда банальны»

«Когда на фоне взрывов жилых домов шла борьба за голоса между «Отечеством» и «Единством», господа Доренко и Сванидзе, будучи врагами столичного мэра, услужливо рассказывали террористам, где лучще заховать врывчатку. Такая же ерунда со штурмом здания на Дубровке. Очень часто журналисты лезут туда, куда им лезть не следует».

Геннадий Мурзин, журналист и литератор,

Официальный информационный портал

Раменского района, 3.02.2003 г.

 

Когда «интеллигент» краснеет?

«У Путина нет другого выхода, кроме как взять меч и рубить всероссийскую погань. Все равно он к этому придет. Важно только, чтобы он рубил ее, а не нас. Потому что в такие моменты Россия всегда начинала с интеллигенции. А погань кричала: «Правильно, батька, давай!»

«Что слышим мы, господа русские интеллигенты? Верно, это монолог теперешнего Чернышевского — Чернышевского наоборот, Античернышевского из нового германовского фильма? Тот-то, который не анти… революционный демократ XI Х века, из теплого местечка на 20 лет канул в сибирскую ссылку. За что? За убеждения свои за то, что призывал к топору народ, снизу призывал — против силы власти. Чтоб народу, а не ему, Николаю Гавриловичу лично, лучше жилось. Свободой и здоровьем пожертвовал человек во благо народа! А что делать?

И вдруг нате…

Современный российский «ИНТЕЛЛИГЕНТ» (!) зовет царя (точнее БАТЬКУ! ну, прямо, чем тебе не ухарь-атаман) к мечу, чтобы мочил, рубил погань: ату их, ату! В двадцать первом-то веке! И при этом дрожит: «важно только» как бы «НАС», «интеллигенцию», не задели, в погань по ошибке записав. Стало быть, надо опередить и занести в поганый список всех ИХ…

Да когда, припомните, и кто из русских Интеллигентов — Демократов (борцов за демос + кратос = власть народа) — будил в душе царя Сарданапала, умоляя обрушить меч на русский народ, но выборочно — на других, только «не на нас, не на меня»?! Кто? Может быть, декабристы? Петрашевцы? Или народники? Или…

«Или» вломилось в нашу жизнь недавно. Нагло и шумно. Причем, зародилось оно не в маргинальной среде осатаневших от беспросветной нужды, пьянства и бандитизму оби-тальцев дна. Дна-то уже и не было — в общечеловеческом смысле. «Или» прорастало из «оранжерейных клумб» обкомовских дач, академических заповедников и творческих спецособняков. Именно там зацвели, как «венерины ожерелья», сытые потомки красных командиров, народных директоров, рабфаковских академиков, пролетарских писателей и колхозных композиторов!

И это один из них, а вовсе не Античернышевский — XXI, в мирной беседе с главным редактором еженедельника «Аргументы и факты» (сент. 2002) возьми да и изрыгни провокационный, потрясающий своею кровожадностью клич к Батьке-меченосцу. Ах-ах, наш душка проболтался — и вот вам самый убойный факт, самый железный аргумент в обоснование диктатуры! Вот так душка? Да тот ли? Тот, тот — тот

самый Алексей Герман! Тот самый, у которого «Мой друг Иван Лапшин», «Проверки на дорогах», «20 дней без войны». Только взыскует нынче душка к «толерантному» (терпимому) делению на нас (своих) и врагов (погань)! К «демократическим» проверкам на благонадежность «либеральным» проскрипциям. А следовательно: к войне, к репрессиям! К мечу — прокураторов, центурионов, всю преторианскую рать! И кто за язык-то дергал? Что ль последний хлеб без соли дожевывает? Нет, ведь. Просто случилась маленькая табуреточная рокировка перетасовка мест блюдо-близости к хозяйскому подносу.

Согласитесь, после этаких «интеллигентных» стенаний есть резон разобраться, кого все-таки режиссер имел в виду под словом «погань»: скинхедов и экстремистов? Или всех умственно ограниченных, по его пониманию, совков? Или же благоденствующих бандюков с мошенниками (последнее вряд ли, потому как боязно, да и кормило с кормами в их лапах)? Или все-таки с уст слетело, выдавая по смыслу, как погань, своих всех этих «интеллигентов», конформистов, всегда продававших Россию ради жизни и благополучия собственного ничтожного «я»?

Полной ясности нет. За исключением единично очевидного: меня, меня не замай! И это не просто недальновидно, это преступно. В таких вещах инженеры человеческого духа не должны оставлять коварной лазейки для разночтений, ниши для домыслов, белой графы для фиолетового ФИО потенциальной жертвы! Не имеют права… Ибо это не демократия, а диктатура духа, самая подлая причем, ибо иезуитская, коварная — втихую да с науськами.

Пожалуй, сто раз был прав и точен не менее элитарный автор, подметив, что «у интеллигента, особенно у российского, который только и может жить на содержании, есть одна гнусная полудетская черта. Он никогда не боится нападать на то, что подсознательно кажется ему праведным и законным».

Виктор Пелевин, «Чапаев и пустота».

А можно сказать и так. «Интеллигент» — это скользкий лупоглазый рак: жмется задом к кормушке, гадит и рвет клешнями все, что его не касается, а, значит, ему мешает. И, лишь угодив в горящую кастрюлю, начинает краснеть. Интенсивно и радикально. Только не поздно ли, батенька.

Президенту не мешало б задуматься: кто взывает к нему? В этих ли, «батька», твоя сила, твоя социальная база, твоя защита, поддержка и опора? Нет, пустота окружает «батьку». Почти по Пелевину: «Путин и пустота». Увы, те, кто по жизни не служит, а «кормится», этого чаще всего не понимают. А уж коль дорвутся до кухни и сапога благодетеля, — последки ума и таланта теряют. Непонятно другое: почему ж им отказывает инстинкт самосохранения, генетическая интуитивная память и двадцативековой опыт отпрысков «гонимого племени».

 

Чечевица, сребреник и оранжевый колобок

Теперь вопрос: откуда же взялась вся эта нет-нет, совсем даже и не погань, а позолота, творческая и около того? Внимание! Откровенничает еще один, совсем молодой, но уже такой продвинутый.

«Мне, как школьнику младших классов, добрые американские дяди подарили прямо на триибуне Малой спортивной арены жвачку (!), круглую (!!), оранжевого цвета (!!!), с изображенной на ней оранжевой рожицей (!!!!). Я помню этого империалистического колобка до сих пор, помню его вкус. С того момента, с этих тактильных и вкусовых ощущений и начиналось разрушение веры в безусловные преимущества социализма. К тому же эти то ли канадцы, то ли американцы завалились на трибунах, положив ноги прямо на сиденья. И я был на их стороне, когда советская болельщица с лицом школьной учительницы математики строго сказала иностранцам: "У нас так сидеть не принято"…»

«Известия», 3.03.2002

Все «степеня» восторга артикулированы строго по оригиналу.

 

За язык не тянули

О вкусах не спорят Вот и этот автор, молодой обозреватель, не спорит. Он констатирует и утверждает, чеканит и свинчатит. Поскольку он, ну просто безошибочно, непререкаемо и стопроцентно убежден, что правый — правее не бывает! И тут ничего не поделаешь. Вкус жвачки и запах задранных к носу подошв для таких мальчиков без возраста — нечто бесспорное и даже священное! Представьте себе, уже тогда, в 1972-м, во время знаменитого матча наших с канадцами, простой советский кроха, руководствуясь сугубо тактильными и вкусовыми параметрами, сделал свой осознанный и принципиальный выбор! После чего он был просто обязан замшело консервативной, упертой, свихнутой на тургеневщине училке четко и бесповоротно предпочесть заморских гостей. Крутых, разбитных, вальяжных, буквально чавкающих своей «культурой», плюя при этом на хозяйские обычаи и традиции! До чего смело, изысканно! Свобода без границ! Счастье — вот оно! Вот оно — счастье!

И невольно ужаснешься: бог мой, какой же пустяковины хватило плохишам 70-х, чтобы за эту дешевку раз и навсегда «толкнуть» великую Родину, идеалы предков, тот справедливый для подавляющего большинства строй! Всего лишь оранжевый колобок рафинированной резинки и позерство хамоватого ковбоя: ноги на сиденье, — и вот уж «чхал я на вас на всех». Это вам даже не тонна варенья с лейблом «Плохишу от Главного Буржуина»! Кто ведь на чем ломается: один на чечевичной похлебке в обмен на первородство, другой на 30 сребрениках, третий на крошечном и кисленьком киви. Но чтоб на оранжевом колобке! Это, господа присяжные, поистине ноу-хау!

Здорово-то как! Вы только прикиньте, современный западник помнит и цвет, и вкус канадской жвачки? Какая память! Только помнит ли он, замечает ли цвет и вкус крови десятков тысяч наших ребят, что кладут свои жизни в Чечне, Таджикистане ради таких вот любителей жевать импортную резинку и ставить свои конечности на грудь совкового быдла? Откуда помнить? Перо не штык, глумеж не атака. Куда ведь проще преимущества социализма (в том числе беспримерную защищенность жизни каждого, бесплатное образова-ние и здравоохранение) сменять на оранжевую жвачку и американские бутсы на уровне туземной морды.

И такие люди «прорабят» нашу культуру — в газетах, по телевидению, в книжонках и на эстраде. Под гитару, фоно и просто микрофон! А импортированные их стараниями «преимущества империализма»: ежедневные катастрофы, взрывы, террор, гибель от бандитов и басмачей, наркомания, рабство, ежегодный экспорт за рубеж 50 тысяч русских проституток, культурная проказа (лепра) под соусом рекламы, садизма и порно в СМИ, кино и литературе, — убивают и калечат именно тех, кому дороги те, социалистические, преимущества. И главное из тех преимуществ заключалось в том, что ты знал: «Я живу в самой сильной стране, верю ей и горд уже тем, что меня, как гражданина СССР, нигде и никогда не тронут! Что спасать меня будут всем народом из беды в любой точке планеты, избави бог эту точку от такой напасти — причинить мне беду! И на все это хватит одной сурово упреждающей ноты ТАСС — от Политбюро ЦК! И после такой ноты вряд ли уже понадобятся другие аргументы в защиту советского человека».

Что ни говори, а тогда Гельман или Герман не бредили от страха, призывая меченосцев рубить погань, не тряслись перед пулей за вовсе и не короткую жизнь.

Сегодня нет ни веры, ни державы, ни защиты. Никакой защиты. Нигде и ни от кого! Остались унижение, боль, горечь и ненависть к тем, кто сдал Империю Добра за оранжевую жвачку из-за бугра! Ну ладно порушили, ну ладно развалили, ну ладно предали и продали! Зачем же еще при этом язык-то показывать, турусы вранья городить? Осталось разве повторить совет одного мудрого француза: «Почаще не говори ничего». Впрочем, от бывших «комсомольских прожекторов (и прожектеров), богинь и прочих мальчиков мажоров» наслушаешься и не такого! Не сразу даже поверишь: и это сказанул этот!

В сущности, всем людям по незрелости свойственны, а потому простительны, максимализм, ультрарадикализм и нигилизм. Но если и с годами все это не проходит, а гипертрофируется в великовозрастное змеиное ерничанье и нравственный маразм (как у «кучки» юнцов и старцев из «КП» и «МК»), то, в лучшем случае, вызывает сочувствие.

Особенно уперты наши «интеллигенты» в отстаивании своей исключительности и уверенности, что только им доступно постижение истины. В этом все они непоколебимые… Никиты Сергеевичи, то бишь твердолобые крепостники! Любая критика и даже сомнение в их непогрешимости сопровождается вселенским визгом и анафемой дерзецу. Уж так повелось: молви правду, и против тебя ополчатся всем миром те, кто правды требовал. Ты, казалось бы, всего лишь озвучил всем известное, но караемое в самом зародыше произношения (типа: социализм и бесплатное здравоохранение — это совсем неплохо, а вот капитализм и платное образование — это совсем нехорошо). Тебе же в ответ: «А поди-ка, Сенька, на конюшню и получи кнута за то, что поднес барину зеркало, а у того спросонья рожа крива, тупа и пьяна…»

Хам-конъюнктурщик всюду правит бал и славит своего собрата в диапазоне оккупированного ими эфирного пространства. Свора настоящих уродов (по морали) и шавок (по таланту) на ТВ и радиоканалах беспрерывно убеждает друг друга, что визави (вот «скромность» замера) «велик и гениален». Титул этот навешивается как банальному статисту-эпизоднику, так и занюханному ведущему маразматической передачи. Слово «гений» вконец обесценено и опошлено. И все эти «эстеты» изо дня в день сидят и испражняют псевдозаумь (на дрожжах воровской «фени»), восторгаясь друг другом и самоутверждаясь. А ручные критики и игрушечные «акулы пера» внимают, с обожанием кивают и лижут подошвы всем тем, кому благоволят их кормильцы (хозяева телеканала или газеты). Либо стаей хищных пираний атакуют того, кто кормильцу неугоден.

 

«Я СКАЖУ — ХРЕН ВАМ! ВОТ КАЯТЬСЯ-ТО Я НЕ БУДУ…»

(о принципах, идеалах, кумирах)

«Зеркало» с Николаем Сванидзе

Ирина Хакамада (СПС) и Николай Харитонов (КПРФ)

«Оба, кто не знает, кандидаты в президенты. Очень понравилось высказывание Хакамады, что люди, поставившие галочку напротив фамилии Хакамада, голосуют в первую очередь не за нее, а за себя. И ведь правда. Подумайте, СПС и «Яблоко», по сути, две партии, которые реально предлагают голосовать за себя людям, которые хотят работать. Они и на выборы шли (по крайней мере, СПС-то точно) с лозунгами о том, что они — за интересы людей отнюдь не «низшего класса», а так называемого «среднего класса». Т. е. людей, которые умеют и хотят работать и зарабатывать. Таких сейчас, к сожалению, абсолютное меньшинство.

Так вот, возвращаясь к передаче «Зеркало». Ирина Хакамада сказала, что сейчас она идет на выборы ТОЛЬКО для того, чтобы узнать, возможно ли сейчас расшевелить «право настроенных» людей, и идет она с прицелом на 2008 год. С возможным решением выдвижения единого кандидата от правых сил. Харитонов же сказал, что он идет ТОЛЬКО на победу, и сказал, что КПРФ считает, что еще не ясно кто победит…»

8.02.2004

И. Г. Воронцов, доктор физ. — мат. наук

«Я не последователь системы Сталина, он даже не идейный ее разрушитель, он «ошибка Ленина — кухаркин внук», неспособный не только предвидеть, но неспособный вообще думать самостоятельно. Он даже «задним умом не силен», так как все еще хвастает, что он «шестидесятник», а это веселые ребята, которыми руководили диссиденты, оплачиваемые из Америки. Сегодня это известно всякому мыслящему школьнику. «Шестидесятники», которых надо бы вывести «на чистую воду», чтобы понять, как жить дальше, начали разложение советского общества с лозунга: «Никто не знает, что хорошо, а что плохо». И этот лозунг до сих пор несут почти все ТВ-ведущие: Сванидзе, Познер, Млечин… Льва Толстого они с презрением называли «моралистом», Тургенева не читали, иначе они вспомнили».

Военно-исторический форум «Виф-2».

 

Интервью с теневым министром

Вопрос. Поскольку все те разрушительные действия, о которых Вы говорите, явно не поддаются контролю через совесть и нравственность людей типа Сванидзе, что же надо понимать под «контролем закона»? Вы предлагаете ввести цензуру?

Ответ. Люди типа Сванидзе всех сумели так запугать, что самые крутые большевики дрожат от страха при слове «цензура». А пора бы уж прийти в сознание. Без цензуры нет общества — человек выделился из животного мира, когда наложил запреты на проявление многих инстинктивных желаний. Слыхали вы такое понятие — «нецензурное выражение»? Если мы хотим быть людьми и жить в обществе, то должны соглашаться на существование цензуры.

Форум С.Кара-Мурзы, 03.04.2000.

 

Александр Проханов:

С экранов стараниями всевозможных кулистиковых исчезли смелая мысль, искреннее чувство, талантливое действо, правдивое слово только холуйские уверения Сванидзе и Пушкова, гигантская выпавшая кишка антисоветских сериалов и бесконечные игры, самая невинная из которых «Миллион» Галкина — об исчезающем ежегодно миллионе русских людей.

«Завтра», 29 декабря 2004

 

«Быть знаменитым некрасиво…»

Накануне юбилея «МК» задал знаменитым выпускникам \ МГУ всего один вопрос: чему — самому главному научил вас Московский университет?

Николай СВАНИДЗЕ, телеведущий, выпускник истфака 1977 года:

— Думать. Факультет до сих пор очень сильный. МГУ — это «марка». Да и просто здорово было. А самым страшным предметом для меня стала политэкономия социализма. До сих пор не знаю, какая у социализма политэкономия. Чувствовал себя полным идиотом. Чуть не вылетел со второго курса, пересдавал экзамен комиссии.

— А не хотелось, как некоторым «солидным коллегам — Познеру, Шустеру, Сорокиной — перейти в солидные шоумены?

— Я это уже прошел два года назад. Это было такое «шоуменство»! С цыганами, медведями, слонами. А главное — с живой публикой, не «приводной». Потом так искренне работать стало невозможно.

— А если взять другую крайность. Не хотелось бы, как другому шоумену — Валерию Комисарову — ринуться в Думу?

— Ну-у-у! Нет! У каждого здесь своя задача. У Валеры собственный телебизнес. Может быть, ему это интересно. Мне — нет. Поскольку политическое влияние у политического журналиста, как правило, выше, чем у простого депутата.

— А в жизни вообще — тщеславный человек? Ведь без этой черты простому историку сделать завидную телевизионную карьеру невозможно. |

— Наверное, элемент этого чувства присутствует. Мне не все равно: получается у меня или нет, получаю я знаки внимания или нет. Но чтобы это все время занимало мои мысли… Когда только начинал работать в кадре, мне было очень приятно, когда меня узнавали. Приземлил случай. Я шел по рынку с двумя сумками. За мной — какой-то парень-кавказец, шаг в шаг. Я оглянулся. Он широко улыбается: «А я вас узнал!» Я так же широко: «Спасибо!» В ответ: «Так вы же в ресторане работаете!»

— Тяжело переживаете, когда «уходят в отставку»? Как это было, когда отправили с поста генерального директора ВГТРК?

— Я сам подал в отставку. Компания расширялась, и я понял, что мне нужно выбирать между менеджером и журналистом. При этом у меня были основания полагать, что менеджером я буду рядовым, а журналист я, наверное, все-таки хороший. Думаю, нужно заниматься тем, что у тебя получается лучше, чем у большинства.

— Случались ли на службе чисто творческие разборки?

— По-крупному ни разу. С близкими людьми ссорюсь. А на службе привык себя контролировать. — В том числе с руководством?

Если бы с руководством у меня были плохие отношения, я бы здесь не работал. С умным руководством проблемы возникают только в двух случаях: либо ты дурак и плохо работаешь, либо ты — мерзавец и норовишь что-то под себя подтянуть. Поскольку ни то, ни другое ко мне не относится, то все нормально.

«Московский комсомолец», 25.01.2005

 

Для тех, кого называют словом «народ»

«По мнению ведущего аналитической программы «Зеркало» Николая Сванидзе, Гимн на музыку Александрова не может расколоть общество, но может расколоть интеллектуальную элиту общества. При этом Сванидзе отметил, что патриарх Алексий II, поддержав решение о госсимволике, воздержался от слов о том, что этот гимн ему нравится. По мнению Сванидзе, выбирая гимн, президент России Владимир Путин ориентировался не на интеллектуальную элиту, а на тех, кого называют словом «народ».

«Зеркало», РТР, 10.12.2002

 

«Брезгливость не поваляет»

— Сейчас вы ведущий программы «Зеркало»…

— Мы начинали делать программу, когда шла острая президентская кампания. Мои симпатии были на стороне Ельцина. Сейчас многие стесняются этого, говорят: «Как мы могли

выбрать такого президента?» Интересно, что бы они говорили, если бы президентом стал Зюганов? Тогда была одна ситуация, потом другая, сейчас третья. Передача была часовая, потом доходила до полутора часов, сейчас 25 минут. Два года назад я вел с Шаболовки ток-шоу «Зеркало». Думаю, сегодня от программы сохранилось только название. Все остальное изменилось.

— И вы?

— Меняется время, меняюсь и я. Сейчас нет необходимости так блестеть глазами, как я это делал весной 96-го. Зрители сочтут, что мне подлечиться надо.

— Есть люди, которых вы никогда не пригласите в свою программу?

— Есть. Даже если они компетентны не приглашу. Брезгливость не позволяет. Не хочу, чтобы приход этих людей в мою программу придал им респектабельности.

— Какие программы считаете своими конкурентами?

— Объективно это, наверное, «Времена» Познера. До недавнего времени «Намедни» Парфенова. Очень жаль, что у него нет теперь эфира. Без Леонида стало скучнее.

«ТВ-парк», 15.07.2004

 

«Хрен вам»

Сванидзе. Ирина Муцуовна, а как вы относитесь к идее покаяния? Вот — покаяния? Я скажу, что я имею в виду, задавая этот вопрос. Дело в том, что вы подтверждаете ошибки были. Ну, ясное дело — были. Ошибки — были, и были очень серьезные ошибки. Но между признанием ошибок и покаянием очень большая разница.

Хакамада. Конечно…

Сванидзе. Потому что я тоже делал в своей жизни кучу ошибок, но если мне скажут: «Старина! Вот ты ошибся, знаешь что, выйди-ка на площадь ты, рвани рубаху на груди, встань на колени, бейся лбом о мостовую, и кайся», — я скажу: «Хрен вам! Вот каяться-то я не буду, потому что не в чем». Вот, на ваш взгляд, вот это вот какая-то… странноватая вот, не будем давать оценку…

Вот, скажем, ну независимо от лично Егор Тимуровича и Анатолия Борисовича, или от всей компании либералов в целом, и не только либералов, но ведь получится так: кто почестнее они будут извиняться и каяться, а кто понаглее, и кому есть побольше в чем каяться, те будут говорить что-то вы, ребята, мало каетесь, чей-то как-то нет. Вы, искренне, как-нибудь это… кланяйтесь ниже, говорите громче».

Логика либерала! Раздвоение налицо. А это признак…

Официальный сервер Хакамады, 25.02.2005

«Сванидзе явно неравнодушен к Ирине Муцуовне. Еще бы! Вот великолепные выдержки из интервью «И.Хакамада: «Я не брошу политику ради любви». Заглавное откровение, декларируя примат грязного дела (политики) над чистым чувством (любовью), характерно для всех «демократов». Однако интересней другие цитаты: «Я помню, как мой муж своровал в магазине курицу. Тогда она стоила очень дорого четыре двадцать за килограмм. Когда я спросила у мужа, где он взял курицу, он сказал: «Я взял эту курицу бесплатно. В конце концов я плачу налоги, но ничего не имею от этой власти».

«Демократический выбор», № 44, 1999

 

«Эквилибры либералки»

Классная логика, не так ли?! Умолчим про то, что даже в качестве дворника и лаборанта первый супруг Хакамады на свои 70–80 рублей мог купить 16–18 кило курятины. Теперь посчитайте, сколько надо получать лаборанту или дворнику «этой страны», чтобы купить пуд окорочков?

Далее задумаемся: как отнеслась «видная демократка» к краже благоверным магазинной птицы? Разумеется, ни малейшего намека на наказание или осуждение. Скорее, налицо явное одобрение поступка предприимчивого папаши своих детей. Хотя ему далековато в героизме, пожалуй, и до Паниковского, прилюдно укравшего живого и сильного гуся. Но спросим, что подвигло «бедолагу» на этот мелкий криминал? Может быть, безысходная нужда или голод? Бог с вами! Раз он исправно платил налоги, — стало быть, не менее стабильно получал и зарплату. Просто в тот момент ему захотелось курочки на халяву! А значит: скрути у болезного в тот момент брюхо, он бы, не задумываясь, умыкнул из аптеки какой-нибудь фталазол (или пурген)? Такие вот напрашиваются выводы.

А теперь давайте эту поощрительную (в отношении нуждающихся и просто алчущих воров) логику предложим взять на вооружение всем современным нищим, безработным, бездомным. Истинно голодным и больным. Всем, кто годами не получает законную зарплату, не может набить желудок даже хлебом или купить элементарные лекарства, чтобы спасти свою жизнь от некогда пустяковой болячки. Представляете, Ирина Мацуовна, как каждый из них, в едином порыве, бросится? Кто-то за палкой колбаски, кто-то за пригоршней аспирина, кто-то за бутылкой пива или теплым шарфом. И самое главное, со стороны этих — обманутых, обобранных, ограбленных нищих, больных и голодных — такой поступок будет во. сто раз более оправданным и логичным! Прошу учесть — это не я призываю к массовому распределению шикарной разносортицы на прилавках. Это вариация на тему, заданную знатной поборницей частной собственности и демократии — «свободы для всех» (то, что дозволено ее мужу — невозбранимо для миллионов россиян)! В общем, следуя логике мадам Хакамады, все голодающие и не получающие денег трудящиеся «новой России», просто обязаны пойти воровать. Ибо только так они не просто насытят свои запросы, аппетиты, но элементарно себя спасут от голодной смерти! Довод, согласитесь, круче, нежели у ее капризного мужа?

Однако умерим фантазию. Хакамада и младо-реформаторская рать ни за что не позволят повторить «куриный» эксперимент ограбленным россиянам. Ведь первая (реальная и без уголовных последствий) история касалась ее мужа, то есть «гнилого, но интеллигента». А второй (гипотетический и не имеющий шанса на реализацию) вариант исходит из интересов голодных, гибнущих и больных лохов, быдла и черни. Вот и все логические эквилибры записной либералки.

 

«Осторожно: «новопатриоты»

«То, что «СПС» лихорадочным аллюром устремился в… тираж, доказывает неадекватная слюнобрызгливость их лидеров, усугубленная гайдаровским запоем и общеперманентной истерикой. Даровитее прочих преуспела в этом Ирина Хакамада. В открытом эфире, разбирая катастрофу наших школ, горящих, как соломенные шалашики, она разразилась пламенной филиппикой, поганя советские школы, что, мол, горели еще чаще. Казалось, сама трагичность момента должна была удерживать мадам в рамках приличий, а не лить ушаты лживых помоев, забыв про полусотню маленьких покойников. Какой там, мы приучены соблюдать постную мину только в дни траура по своим. Юшенков, например, это вам не сгоревшие якутские или там дагестанские детишки. Но когда леди ХИМ загнула про школьные печки… XVII века (!), стало ясно: это уже диагноз. А учителя вздыхали: кабы так! Печка времен боярыни Морозовой — это раритет, за который можно пять раз не только школу отремонтировать.

Право, Хакамада все заметнее трансформируется в ново-Новодворскую, как по части русофобии, так и по части маразма. Впрочем, Валерия Ильинична, кажется, пока не была замечена в возрастных приписках. Иное — Муцуовна, бедняжка докалякалась до того, что ее папу расстреляли в… 1937-м (из чего следует, что и Матушке Иринице как минимум 67 лет!). Увзрослить свой возраст — жертва со стороны женщины, что ни говори, знатная. Мужество, в общем-то. Вот и судите о серьезности некоторых партий (СПС), имеющих лидеров со столь своеобразной логикой, аргументацией, воспитанностью и эрудицией. Грош цена их доводам, как и арифметическим упражнениям на тему жертв репрессий, «преступлений» социализма и «злодеяний» Сталина. Всегда помните о печках Марины Мнишек в заурядной якутской школе и 67-летнем возрасте главной идеологини Союза правых сил».

 

Трудно ли вам сделать выбор?

Сванидзе, телеведущий

Смотря чего это касается принять душ или нет, выпить рюмку или пропустить. Но обычно с принятием решения проблем не возникает. Если вопрос не принципиальный, то решение принимается стремительно. А вот если дело касается чего-то серьезного здесь, конечно, просто необходимо поразмыслить, подумать. Да и вообще — я же не идиот, чтобы делать свой выбор не подумавши.

«Российская газета», 5.12.2003

 

«Я не динозавр… и слава богу»

— Вы опять стали демократом?

— А я им не переставал быть и убеждений в течение всей своей сознательной жизни не менял.

— Есть такое высказывание, что не меняют своих убеждений только дураки. А вы же умный человек.

— Ну, значит, я дурак и вы ошибаетесь, считая меня умным. Но своих убеждений я действительно не менял.

— Но зато хорошо порой приспосабливались к ситуации?

— Совсем не приспосабливаться к ситуации нельзя, всякая живая тварь приспосабливается. Динозавры вот не приспособились и вымерли. Но я это никогда не делаю за счет своих убеждений. И я никогда не говорил людям с экрана того, чего не думал.

— Когда вы начинали в «Вестях» в 91-м, ваши закадровые комментарии гремели на всю страну. Со временем они становились все тише, а теперь в «Зеркале» их и вовсе нет.

— Сейчас ситуация очень сложная и в политике, и в экономике. Поэтому любой журналист, если он ответственный профессионал, должен прежде всего руководствоваться принципом врача «не навреди». Особенно это касается моментов острых, трагических.

— После прихода Путина к власти вы, кажется, успокоились, назвали себя либеральным государственником, не затрачивались особо в эмоциях на свое «Зеркало» и жили в ус не дуя. А теперь почему-то напряглись. С чего бы?

— Это связано с положением вещей. На мой взгляд, смешно все сводить к похвале или ругани в адрес одного человека — В. В.Путина. Но сейчас я с большим беспокойством наблюдаю сужение информационного пространства. Я наблюдаю вторжение в экономическую и общественную сферы людей из структур, совершенно этому чуждых. Я наблюдаю снижение роли общественных институтов, которые не успели толком усилиться, но уже слабеют. Я наблюдаю апатию интеллигенции, ослабление либерального фланга нашей политики. Это все меня очень беспокоит. А поскольку в нашей стране нет серьезных демократических традиций, значительной части народа это, кажется, и не нужно. Зато востребована сильная рука, жесткий порядок: первая колонна налево, а вторая направо. И здесь нет ничьей вины, это просто наша традиция, наша ментальность.

— Но в том, что люди сейчас никому не верят, вина не только власти, но и журналистов. Путин, когда пошел в атаку против так называемой свободной прессы, хорошо понимал, что во многом она управляется олигархами и является очень сильным орудием в их руках.

— Несомненно, когда очень сильные, рейтинговые телеканалы в нестабильный для страны период как из пушки бьют по власти, при этом обслуживая интересы той или иной финансовой структуры, это точно не в интересах общества. Другой вопрос, что не нужно бросаться в иную крайность, это приводит к усилению не государства, а бюрократии. Вообще, настоящая стабильность государства, общества может быть только при демократии и СМИ очень важны как институт демократии и как стабилизирующий фактор. Как бы они ни были неудобны для власти.

— Но журналисты тоже люди, и они покупаемы точно так же, как и политики. Вот никому и не верят. Кроме президента. Пока еще…

— Ну и слава богу, что хотя бы к президенту есть доверие, иначе неизвестно, в какой бы разнос пошла наша страна. Что же касается продажности журналистики… Если многие журналисты продажны, это не значит, что нужно отменять свободную журналистику как профессию.

— Вы себе противоречите. Если доверие только к Путину, значит, у нас страна самодержавная, и ни о какой демократии не стоит и заикаться?

— Россия страна по традиции царистская, и пока мы не перешли к стабильной демократии, уважение к первому лицу — вещь полезная, потому что она обеспечивает какую-то управляемость и порядок. Что же касается демократии… Вовсе не нужно задрав штаны бежать за Америкой. У Америки как у страны свои интересы, у России — свои. Но дело в том, какой путь развития доказал на данный момент свою эффективность. Именно западные страны достигли наибольших высот в экономике, в уровне жизни, в ее продолжительности, в обеспечении своей безопасности, в стабильности. От этого нам никуда не деться. Все остальное — о том, что умом Россию не понять, — от лукавого.

— Грустная у нас беседа получается. По вашим ответам я вижу, что ситуация безысходна.

— Да ничего подобного. Я считаю, что в последние полтора десятка лет для России все сложилось гораздо лучше, чем мы могли предположить. Ведь при умирающем Брежневе большая часть интеллектуалов считала, что дряхлой, гниющей советской власти хватит и на нас, и на наших детей.

— При этом всей страной мы ностальгируем по Леониду Ильичу и по Сталину.

— От этого никуда не деться. И люди будут еще ностальгировать. Впереди у нас — юбилей Победы. Мой прогноз: очень сильны будут попытки определенных политических сил, в том числе и находящихся внутри нашей элиты, связать эту Победу именно с именем Сталина. Не с народом, который потерял десятки миллионов людей и выиграл войну ценой своей крови, а с одним человеком, который сначала всю нашу армию уничтожил, а потом растерялся, когда Гитлер напал. Но я думаю, у них ничего не получится. Люди ностальгируют по старому времени, потому что сейчас трудно. {

— Если вы скажете на своем канале чуть больше, чем нужно, вас разве не уволят?

— Угрозу себе я до сих пор не ощущал. Но если я скажу то, что резко разойдется с позицией канала, — это будет прежде всего неэтично, потому что таким образом я подставляю своих коллег и свое руководство. Если же ситуация вызывает у меня какие-то повышенные эмоции, если я считаю ее как раз этически очень важной, то я могу позволить себе высказаться. Скажем, в случае с Юрием Будановым я в нескольких передачах говорил то, что, возможно, не полностью совпадало с официальной линией, хотя бы потому, что она еще не была выработана. Тем не менее, я считал, что если этот человек не будет осужден — это позор для армии и позор для страны. И разрешение на свою позицию я ни у кого не спрашивал. То же самое было при обсуждении гимна.

— А если вас некие околокремлевские силы попросили бы позвать в «Зеркало» Макашова?

— Его бы я никогда не позвал. Во-первых, нельзя, на мой взгляд, давать нацисту такую трибуну, а во-вторых, после него студию не отмоешь.

— Но чувствуется, что воздуха вам не хватает. И тогда о сегодняшнем времени вы говорите эзоповым языком в своих исторических хрониках?

— Это не эзопов язык — это правда, это то, что было, это то, что воспитывает граждан. В истории есть все, смотрите и делайте для себя выводы.

Александр Мелъман, сайт sem40.ru

Последышей Смердякова при всем различии их темперамента, интеллекта и образованности роднят патологические русофобия, грубость, безответственность, демагогичность и наглость. Не исключено, что лет через полета историки подпишут нашему политическому бомонду (от президентской администрации до парламента) такой приговор:

Ельцинский ареопаг 90-х годов XX века был ареной «взаимных нападок и раздоров, где каждый за себя, с нетройным и беспорядочным криком, привлекал к ответу своих недругов и добивался их наказания. Борьба носила крайне

ожесточенный характер и обычно оканчивалась политической или физической смертью побежденного… Современники говорили о подлинном разделении сената, при котором «на одной стороне было состоявшее из честных людей большинство, на другой — располагающее властью меньшинство»…

Впрочем, сознаюсь в подлоге. Я процитировал характеристику римского сената 2-й половины I века новой эры! Недаром, диалектики говорят, что в истории все повторяется по спирали. Продолжим выдержки из специальной, но столь актуальной книги о величайшем римском историке Таците. А вы убедитесь, что авторские комментарии и реминисценции попросту излишни:

«… Социально-психологический тип сенаторов меньшинства лучше всего определяется тремя словами: «audax», "callidus", «promptus», то есть «наглый», "горячий", "рьяный"…»

Callidus (у Тацита) — это «тщеславный, темпераментный, горячий, несдержанный, неразборчивый в средствах человек. Хищное честолюбие, алчность, плотоядная любовь к жизни, готовность на все ради удовлетворения своих страстей и вожделений —… характерная черта сенаторов меньшинства…

В массе то были люди… «алчности неизмеримой». Один «оставил своим наследникам столь фантастические суммы, что завещание его было признано недействительным». Другой «был богаче чуть ли не всех своих современников и… императора Августа». Третий «мог в 69 г. из личных средств покрывать государственные расходы на гражданскую войну. Для них характерно не столько богатство… сколько методы его приобретения вымогательство завещаний, баснословные гонорары (а фактически взятки) за судебное заступничество, в военное время обыкновенный грабеж и в любое время доносы (то есть шантаж и компромат. — Авт.). Жажда почестей была в них еще сильнее, чем жажда денег…

Audax… Это слово означало неуважение к исторически сложившемуся и освященному временем строю жизни. Audacia была присуща людям меньшинства даже в повседневных проявлениях», гранича «с обыкновенной наглостью…

Promptus: энергичный, талантливый, работоспособный, а еще артистическое увлечение риском и готовность в любом положении бороться до победы или до… катастрофы.

Общественное и частное поведение этих людей, специфические черты их личности, весь их облик шли вразрез с… официально идеализированным консервативным строем римской жизни…» То есть попирали и презирали такие принципы, как mos maiorum (верность заветам предков), pietas (смиренное подчинение религиозному, государственному, семейному долгу и уважение к обществу и его устоям), virtus (самоотреченность во имя общинных благ)»…

Всех заинтересовавшихся отсылаю к первоисточнику:

Г. С. Кнабе. Корнелий Тацит. М.,1981

 

«Я самый обаятельный и привлекательный»

«Говоря о своей работе в качестве ведущего программы «Зеркало», Н. Сванидзе подчеркивал, что для него политики не делятся на "симпатичных и несимпатичных". "Мне плевать на их обаяние, я сам обаятельный, — замечал Сванидзе. — Важнее, чего можно от того или иного государственного мужа ожидать. Я по образованию историк, и мне гораздо интереснее, что у политика скрыто за внешними чертами. В соответствии с этим я и формирую свои симпатии и антипатии. Если они совпадают с общественным мнением, это просто удача". Характеризовал себя "убежденным государственником". "В этом моя сила, которая, надеюсь позволит мне в обозримое время чувствовать, что руки мои развязаны", — подчеркивал Сванидзе Оценивая ситуацию, сложившуюся на ВГТРК к приходу на пост его руководителя Н. Сванидзе, газета "Московский комсомолец" констатировала, что "Поднимать рейтинг программ Сванидзе будет трудно. Он очень зависим от Кремля, где некоторые крайне недовольны, например, острыми и сенсационными программами А.Боровика. Благодаря критике сегодняшней всеобщей коррупции программа "Совершенно секретно" имеет успех у зрителей, но именно ей угрожает закрытие. Другие силы будут инспирировать новую вакханалию дешевой попсы на РТР».

«Московский комсомола!», 11 февраля 1997

 

ЦИЛЯ ИСААКОВНА — ПО ОТЦОВСКОЙ ЛИНИИ

(о личном)

Сколько зарабатывают звезды

«О наших ТВ-звездах информация впервые просочилась несколько лет назад, когда разразился скандал с НТВ. Тут-то зрители узнали, что зарплаты составляют тысячи долларов. Затем информация вновь иссякла, но вот недавно в некоторых СМИ были приведены такие данные: Евгений Киселев на последнем месте работы на канале ТВС получал в месяц 50 тысяч «зеленых», труд Владимира Познера оценивается в 35, Николая Сванидзе, Светланы Сорокиной — в 30, Савика Шустера — в 25, Татьяны Митковой и Михаила Осокина — в 12, Максима Галкина в 10 тысяч баксов. На питерских каналах звезд такой величины просто нет, только наш Дмитрий Нагиев оценивается на столичных в 10 тысяч долларов».

«Цирюльскй Сибирник», 27 августа, 2003 г.

 

Познакомился с женой спасая утопающих

Ведущий программы «Зеркало» проводит жаркие летние дни в Архангельском. Туда с четой Сванидзе отправились и корреспонденты «КП»

Как развлекаются телезвезды летом, когда в эфире — одни повторы, а работы почти ноль? С этим вопросом мы обратились к ведущему программы «Зеркало» Николаю Сванидзе. Николай любезно согласился явить собой «звезду на отдыхе» и пригласил корреспондента «КП» на денек на дачу.

 

«А собаку мы вам не покажем. Она зеленая!»

В 11.00, как и было условлено, мы звоним в дверь Сванидзе.

— Проходите, мы вас ждем! — У порога нас встречает теща Николая Ксения Андреевна.

Из ванной раздается шум воды. Через пятнадцать минут, благоухая одеколоном, в столовой появляется сам Николай.

Знаете анекдот про шпиона? Начальник говорит ему: едешь в Америку, будешь там изображать сына арабского шейха, мультимиллионера, плейбоя. Тут звонок из бухгалтерии. Начальник внимательно слушает, кладет трубку и сообщает: задание осталось, но «легенда» изменилась, теперь ты нищий… Так вот и у нас: заболел пес, и мы не едем на дачу. Вместо этого отправимся в Архангельское, в усадьбу князя Юсупова, мы там часто бываем в выходные.

Как выясняется, виновник изменения планов пес Кутя (не стоит обольщаться милым именем, Кутя огромный кавказец) на днях перегрелся. В результате — кожные проблемы, выстриженная грудь и зеленка, зеленка… Опасаясь за репутацию Кути, «зеленую собаку» хозяева нам так и не показали.

Через полчаса Николай и его жена Марина готовы к отъезду. Садимся в машину и отправляемся в Архангельское.

— У нас все рядом, — рассказывает по дороге Сванидзе. — До работы добираемся минут 15, до дачи и Архангельского — полчаса. Там бываем чаще, чем на собственной даче.

 

«Уступите Зинаиду Николаевну! Мы ей и место подыскали…»

В Архангельском в будни почти нет туристов. Кроме нас, гуляют четверо немцев и несколько наших сограждан.

Служители музея-усадьбы приветствуют Сванидзе как родного. Видно, что здесь он действительно частый гость. Не теряя времени, Николай ведет нас в мастерскую художника-архитектора Ивана Торопова, он давний друг Сванидзе. Работа у него вообще-то серьезная, но иногда приходится, например, приделывать к скульптурам руки, копытца и рога, отломанные туристами.

— Представляете, одна из посетительниц расцеловала нашего льва. Яркая помада так въелась в мрамор, что до конца оттереть так и не удалось, — жалуется художник.

— Иван, у нас к вам просьба, — говорит Марина. — Не могли бы вы уступить нам Зинаиду Николаевну? Мы и местечко ей уже приглядели у себя в квартире…

Просьба уступить некую Зинаиду Николаевну, согласитесь, звучит несколько неожиданно. Но тут выясняется, что это портрет матери Феликса Юсупова кисти Ивана, который во что бы то ни стало желает заиметь чета Сванидзе.

— Что ж вы в прошлый раз не сказали! всплескивает руками художник. — Зинаида Николаевна уже обещана другому! Ну ладно, спрошу, если уступят — заберете.

 

Историк историка видит издалека!

Жена Николая Сванидзе Марина по образованию тоже историк. Познакомились они уже после университета. Тогда ведущий «Зеркала» был не ведущим, а спасателем на водах. И всегда брал себе в компанию кого-нибудь из друзей, чтобы веселее было спасать утопающих. Однажды к нему присоединилась целая компания, в которой была и Марина. Сейчас супруги работают вместе. Маринина должность руководитель студии «Зеркало». На самом деле она и продюсер, и главный редактор… А еще без пяти минут актриса. Когда-то Марина поступила в Школу-студию МХАТ, но в последний момент учиться отказалась.

«Жена убила мужика. А я все плаваю».

После прогулки под дружное «до свидания» работников музея-усадьбы мы покидаем ее пределы и возвращаемся в Москву. В одной из комнат квартиры, опять почуяв суету, лает запертый Кутя.

Кстати, пес отлично дисциплинирует хозяев. Николай и Марина «совы». Предпочитают поздно ложиться и любят поспать. Но с Кутей сильно не разоспишься. Гуляет с ним Николай, да и справиться с Кутей под силу только ему. Пес большой, и веса в нем килограммов шестьдесят.

— Появился он в семье совершенно случайно, — рассказывает Сванидзе. — Марине захотелось собаку. Но Ксения Андреевна сказала, что собаки не будет. Тогда пригрозили взять кошку, а кошек теща не любит. Сошлись все-таки на собаке. Поехали на Арбатскую площадь. Там в переходе тетка продавала это чудо. Он был такой милый: шерстяной шар с маленькими лапами и крошечными ушами!

— А кто занимался дрессировкой? Собака-то серьезная!

— А я и занимался. Где-то в год начались проблемы. (Тут Николай демонстрирует на руках шрамы от укусов любимой, собаки.) Пришлось обращаться к кинологу. Теперь Кутя послушный пес.

В отличие от поездок на дачу спортклуб чета Сванидзе посещает регулярно, два раза в неделю.

— Это не для того, чтобы похудеть, — говорит Николай. — Года два назад у меня были с этим проблемы. Но спорт от лишнего веса не поможет избавиться. Мы ходим в клуб, чтобы поддерживать себя в тонусе. Я занимаюсь на тренажерах и плаваю. А Марина боксирует. Она уже там одного мужика убила. То ли пластмассового, то ли резинового специально для этого дела. Мужчины занимаются спортом для души, а женщины — чтобы выместить агрессию.

Сейчас как раз время идти в спортзал. Только махание руками-ногами — дело интимное, и мы вас туда не возьмем!

Николай Сванидзе окончил исторический факультет МГУ по специальности «историк, преподаватель истории со знанием иностранного языка». Работал в Институте США и Канады и преподавал в Историко-архивном.

На телевидении с 1991 года: комментатор программы «Вести», автор и ведущий программ «Контрасты», «Подробности», «Зеркало».

С 1996 года зампредседателя ВГТРК по информации, директор программы «Вести».

С 1997 года председатель Всероссийской государственной телерадиокомпании.

В 1998 году подает заявление об уходе с этого поста. Ведущий программы «Зеркало».

Женат, сын Андрей (тоже женат, супруга — тоже Марина).

Оксана Фомина, «Комсомольская правда», 18.08.2003

 

Сергей Доренко отсудил «Подробности»

Тележурналист Сергей Доренко отсудил у другого тележурналиста Николая Сванидзе название передачи.

Когда-то Сергей Доренко и Николай Сванидзе были закадычными друзьями. Вели по очереди на втором канале десятиминутную передачу «Подробности», и претензий друг к другу не имели.

Больше того, дружба их не прекращалась и за дверями Останкинского телецентра. Связывал их и общий бизнес. Объединив усилия, они создали фирму АОЗТ «Дель Акватор», которая оказывала ветеринарные услуги и занималась прода-1 жей собачьих кормов. Дело это было весьма доходное и прибыльное, вроде бы делить было нечего.

Оттого-то и удивило телевизионное начальство и журналистов решение Сергея Доренко подать в суд на Николая Сванидзе за использование чужого названия. Доренко решил, что если первоначальная идея принадлежала ему, то и использовать это название может лишь он сам.

Опыт судебных тяжб у тележурналиста немалый. За последнее время он дважды побывал в суде, хотя оба раза в качестве ответчика. Одним из истцов был Валерий Николаев, которого Сергей Доренко сбил, катаясь на мотоцикле по пешеходным дорожкам Крылатского. Второй истицей выступила супруга мэра Москвы Юрия Лужкова предприниматель Елена Батурина. Если в предыдущем случае Доренко осудили за хулиганства, то теперь ему инкриминировалась клевета. За что он получил четыре года условно.

Теперь тележурналисту повезло гораздо больше. Дело он выиграл. Что он будет делать с отвоеванным названием, пока непонятно. Может быть, продаст бывшему коллеге по бизнесу?

 

Дружба — понятие относительное

— Сколько часов в сутки работаете?

Не считал. Я себя не изнуряю, не насилую. Жизнь — как работа. Работа — как жизнь.

— А как отдыхаете?

— Растительно. Очень люблю поспать. Поесть тоже не дурак. Хобби у меня нет. На горном велосипеде не катаюсь. Гербариев, этикеток не собираю. Вообще я легко расслабляюсь. За 15 минут до эфира могу спокойно смотреть футбол.

— На друзей время хватает?

— Нет. Дружба для взрослого человека — понятие относительное. Она требует времени. Поэтому дружить реально получается только с женой или мужем. Так и у меня, основная дружба протекает в семье.

— Кто, помимо вас с Мариной, в семье дружит?

— Сын Андрей. Ему 25. Работает юристом. Его жена Марина. Моя теща — тоже Марина. Собака — кавказская овчарка, «малчык».

— Как уживаетесь в таком коллективе?

— Бывает, что Марина может зацепиться с тещей. Я с Мариной и собакой. А так все нормально.

— Как дети относятся к вашему творчеству? Смотрят? Критикуют?

— Смотрят. Но не критикуют, думаю. Из соображений такта.

— А себя не хотят попробовать на ТВ?

— Пока нет. Как, наверное, когда-то и я. Если бы мне кто-то сказал, что я буду «физиономией торговать», я бы воспринял это как приглашение в космос слетать.

 

Народ моих шуток не понимает

— Лицо, которым вы «торгуете», повторюсь, серьезно. А в жизни каково оно?

— Нормальное, часто смешливое. Кстати, и в своей серьезной программе не прочь пошутить. Но, увы, народ моих шуток не понимает. Народ как привык? Если ты Петросян — тогда шути. А если Сванидзе — ни-ни. И прежде чем пошутить, я три раза должен предупредить, скорчить рожу, поковырять в носу…

— Что, скудоумен наш зритель?

— Почему?! Это нормально. Вспомните, у Булгакова, что Воланд говорил: «Люди как люди. И милосердие иногда стучится в их сердца. Квартирный вопрос только испортил их». Так что «люди как люди» наш зритель. Кстати, чем стабильнее будет страна, тем меньше людей будут смотреть политические программы.

«Звездный бульвар», № 7 (36), 2004

 

Любимые женщины

Это не то, что вы подумали, не мимолетные встречи и бурные романы, о которых, даже если они и имели место, взрослые люди обычно молчат. И что такое роман? Эмоций масса, но хочется поскорее забыть. Любимые же женщины тоже масса эмоций, но при этом всерьез и надолго. Те, кто перепахал, о ком не забудешь. Николая Сванидзе «пахали» все, начиная с бабушек и заканчивая женой. В боях он, как пишут, закалился, окреп и возмужал.

 

ЦИЛЯ ИСААКОВНА

Это моя бабушка по отцовской линии. У нее очень извилистая судьба.

Родилась под Минском, потом семья переехала в Луганск. Отец был сапожником. Детей — десять человек. Нищета страшная. Любимая еда — арбуз с хлебом.

Все девочки были очень хороши собой: хрупкие, тонкокостные. Несмотря на абсолютное отсутствие базового образования, тянулись к культуре, очень любили театр.

Бабушка была самая старшая. Она рано пошла работать в шляпную мастерскую, где дослужилась до мастера. Но тут связалась с революционэрами. Вначале с эсерами, в 1916 году вступила в партию большевиков. После революции работала в женотделе ЦК под руководством Александры Коллонтай.

Одно из семейных преданий гласит, что однажды, летом 18-го, к бабушке в Кремль пришла ее младшая сестра, тоже революционерка. У нее было ангельское лицо, за ней ухаживал Карл Радек. Бабушка выходит стоит Муся, в длинной юбке, в кожаной куртке, в платке, босиком… и вот с таким маузером.

— А почему босиком?

— Лето было, жарко. Как все простые люди деревенского происхождения, сестра привыкла с весны и до осенних морозов ходить босиком.

Потом бабушку направили на партийную работу в Грузию, где она познакомилась с дедом. Он был совсем из другой семьи из грузинских дворян, образованный человек. Окончил Петербургский политехнический институт и ушел в революцию, угораздило его. Они поженились. Дед одно время был первым секретарем Тифлисского обкома партии.

— А бабушка — первой леди при муже?

У нее была своя жизнь, она работала секретарем райкома. У деда не сложились отношения с Берией. Когда Берия стал большим начальником в Закавказье, деда перевели на Украину, министром. Его прикрывал Орджоникидзе. Но после того как Орджоникидзе не стало, деда арестовали и через неделю убили. Начался новый этап в жизни моей бабушки.

Она тут же уехала в Москву, спасая себя и сына, моего отца. И правильно сделала, потому что буквально на следующий день за ней пришли — и поцеловали закрытую дверь.

Она жила у своей сестры в «Доме на набережной». Вернее, отец жил. А бабушка прирабатывала где-то уборщицей, меняла квартиры, фактически была на полулегальном положении. Но именно это позволило ей выжить.

После войны бабушка работала в Московском экскурсионном бюро, дослужилась там до начальственных постов. Хотя биографию свою, что муж «враг народа», вынуждена была скрывать.

Я помню ее уже пенсионеркой, в компании подруг. Это были все крепкие, могучие, мудрые старухи. Многие отсидели по семнадцать лет в лагерях. Жены крупных партийных и военных начальников. У всех мужья погибли. Дружные, спаянные, с по-хорошему мужскими отношениями, с колоссальной взаимной поддержкой. Потом они одна за одной уходили из жизни. Бабушка была одной из последних, она умерла на 96-м году.

:— А по характеру она была эмансипированной дамой?

Эмансипе ее назвать нельзя. Революционной дамой она была, но не фанатичкой. Идеалы у нее были, но не такие, что «долой стыд». Она обожала оперу и неплохо в ней разбиралась. Для человека с четырьмя классами образования просто потрясающе. Много читала, память была феноменальная, хорошее чувство юмора, вообще голова прекрасная.

Она меня научила в шахматы играть. Я в пять лет играл на уровне взрослого любителя. Правда, и сейчас играю приблизительно так же, потому как не занимался специально. Но тогда, в детстве, она меня тренировала.

— О революционных буднях вспоминала?

— Довольно отстраненно. Однажды принесла какие-то бумаги Александре Коллонтай в гостиницу «Метрополь», где тогда жило все партийное руководство. Коллонтай встретила ее в пеньюаре. Представляете? Это в 1921 году. По пути обратно бабушка вспомнила, что аналогичный пеньюар видела еще до революции, когда работала в Луганске. Ей велели отнести шляпку в дорогой для местного уровня бордель. И вот мадам в борделе была в точно таком же наряде.

Что касается идеологических вещей, я помню, как она в старости маленькая старушка была, быть может, потому что с годами люди сутулятся, — и вот она ушком к «Голосу Америки». Слушала.

Ее взгляды в целом шестидесятнический набор. Сталина ненавидела. Это было личное — он убил ее мужа. Очень ценила Хрущева, презирала Брежнева и правящую партию. У нее было замечательное настроение, когда началась реабилитация ленинской политической элиты при Горбачеве, пошли публикации о Бухарине, напечатали воспоминания его жены Анны Лариной. Они дружили семьями.

Она не любила Троцкого, но очень уважала и ценила как политика и как оратора. Говорила, что, когда Сталин выступал, все шли в буфет, потому что тускло, серо, с грузинским акцентом. Не очень любила Зиновьева, но жаловала Каменева. Нам это сложно представить, они в нашем сознании идут парой, но ведь это два совсем разных человека.

Она не любила Ельцина — за то, что он коммунистов придавил и при нем Ленин фактически был приравнен к Сталину и стал восприниматься как его предтеча. Поскольку мои настроения были гораздо радикальней, чем ее, она, будучи мудрым человеком и очень меня любя, на такие темы не разговаривала.

 

ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВНА

Это бабушка моей жены Марины. Мы познакомились в период моего бурного за Мариной ухаживания. Это все происходило у нее на глазах, и она несколько испугалась. Один раз прямо и сказала: «У вас, Николай, темперамент бешеный, через седло перекинете и увезете!» Насчет темперамента мне польстило, а насчет седла я попытался ее успокоить. Позже мы хорошо понимали друг друга, насколько это было возможно при разнице в возрасте и биографиях.

Зинаида Васильевна Ершова — самый легендарный человек в нашей семье. По преданиям, с нее писали профессора Никитину, сыгранную Любовью Орловой в фильме «Весна». Что-то действительно там есть похожее, хотя Зинаида Васильевна никогда не говорила с умным видом слов типа «масса Солнца составляет…»

Ее и сегодня называют русской Кюри. Профессор, женщина-радиохимик, получившая первый уран. Причем голыми руками. Это нормальная была практика. И перевозила экспериментальные образцы в сумочке, в поезде клала под подушку.

Физфак МГУ она окончила году в 1926-м. Причем говорила, что, не будь революции, позволившей ей получить такое образование, все равно стала бы физиком-экспериментатором.

На первом курсе университета она познакомилась с сыном знаменитого русского фабриканта Второва. В одном из домов этого фабриканта живет сегодня американский посол. Это знаменитый «Спасо-хауз».

Так вот сын этого Второва учился на физфаке МГУ. Отец его в революцию пропал при загадочных обстоятельствах, мать убили большевики. Сестра младшая, которая все это видела, сошла с ума и умерла в сумасшедшем доме.

У нас сохранились фотографии 1920-х годов: по-голливудски красивый молодой человек. Они с Зинаидой Васильевной поженились и поехали в Сочи. В гостинице спали на рояле кругом крысы бегали. На обратном пути оба заболели тифом. Их привезли в Первую градскую. Она выкарабкалась, а у него начался дифтерит, и он умер.

Через несколько лет последовало второе замужество с еще более трагическим финалом. Второй муж Зинаиды Васильевны Андрей Филиппов был прокурором Москвы и Московской области. В 38-м его расстреляли.

Недавно вышла книга о московских прокурорах. Об Андрее Филиппове там только хорошее. Человек был уникально порядочен. Причем к нам авторы не обращались, информацию нашли по своим источникам. Я помню, одно время жена и теща нервничали: Филиппов занимал такой пост в 30-е годы. Вдруг выяснится, что, перед тем как погибнуть, он сам руки по локоть замарал. Но ни одного дурного слова про него никто не сказал.

— И как же бабушка после расстрела мужа? Тоже убежала куда глаза глядят?

— Она, когда все это случилось, была в Париже, в научной командировке. После защиты кандидатской диссертации ее отправили в институт к Ирен Кюри. Ирен и Фредерик Жо-лио-Кюри были ее личными друзьями. И там всерьез обсуждали, стоит ли ей возвращаться обратно. Но в Москве оставалась ее маленькая дочь, и она вернулась.

Это был любимый сталинский ход: одного в семье расстреливали, а второго миловали. Зинаида Васильевна была очень хорошим специалистом. У нее были все шансы поработать на шарашке, в лагере. Но судьба уберегла.

С замужествами в ее жизни было покончено. Хотя после войны к ней сватался Завенягин, руководивший всей советской атомной промышленностью.

Но она отказала, решив, что это плохая примета?

Да. Надо сказать, что вскоре после этого он умер. Перед войной она работала в Гиредмете начальником большого отдела. Кстати, в радиохимии было очень много женщин. Зинаида Васильевна воспринимала эту бурно развивающуюся область науки как женскую вотчину. Может быть, потому что основателем радиохимии была Мария Кюри, единственный кумир профессора Ершовой.

А что русская Кюри делала во время войны, работала над атомной бомбой?

— Да, но только с 1943 года. А до этого в эвакуации в Казахстане руководила свиносовхозом. И совершенно нормально у нее это получалось. Талантливым была менеджером: надо — физическим институтом «рулила», надо — свиносовхозом.

Ну а всяких там мук совести по поводу создания смертоносного оружия она как дама, существо чувствительное, не испытывала?

Атомная бомба ее не пугала. Но в мае 1945 года она, руководствуясь какими-то своими моральными представлениями, отказалась ехать в Германию вывозить оборудование. А насчет чувствительности… Она знала, что такое советские урановые шахты и рудники. Ощущение опасности было для нее нормой.

После войны была заместителем директора Института неорганических материалов — это одна из «дочек» Курчатовского НИИ. Женщин директорами не ставили. Но она, по сути, этот институт создала. На пенсию ушла в восемьдесят семь и продолжала числиться консультантом.

— А внешне?

— Хрупкая, стройная. Всегда на каблуках, даже дома. Подтянутая и властная. Но не поверхностно, то есть: «Поди, подай и пошел вон» — а по характеру.

К туалетам относилась очень тщательно. Одно из семейных преданий гласит, что, когда она ехала в Париж, выбор нарядов шел отдельной статьей. Ей полагалось быть витриной советского образа жизни, иметь весь гардероб с маркой «Сделано в СССР». Помимо прочего у нее была сработанная в Москве кротовая жилетка, пользовавшаяся в Париже большим успехом.

— Для общей благостной картины надо рассказать, как она стояла у плиты…

— Готовить она не умела. Единственное, пекла тонкие блинчики и любила делать вареники, которые в семье по причине их малой съедобности называли атомными галушками. И еще Зинаида Васильевна классно варила варенье, но это был процесс, технология, это было похоже на экспериментальную химию.

Дома она не командовала, но я догадывался, как она могла это делать. Я думаю, боялись ее до смерти.

 

ТЕЩА И МАМА

— Николай! Поскольку каждое поколение развивается немного в пику предыдущему, следует ожидать, что мама и теща ваши — женщины в высшей степени домашние.

— Домашних женщин в нашей семье вообще нет. Теща моя, Ксения Андреевна, физик. И тесть покойный был физиком-теоретиком. Для советских людей они немало поездили, несколько раз бывали в длительных командировках в Дании, в Институте Нильса Бора, дружили с его сыном, тоже нобелевским лауреатом.

А мама моя профессор истории, специалист по западному Средневековью. У нее масса учеников, учебников, книг. Сейчас она часто выступает по «Эху Москвы», рассказывает об истории средневекового костюма, об отношениях между мужчиной и женщиной в Средние века, о быте викингов. Все что угодно. Может рассказать на уровне научного совета, а может — на уровне школьника.

Мама родилась в Одессе. С отцом познакомилась в МГУ: ей было семнадцать, отцу — лет двадцать пять. В семье моих родителей, как и у нас с Мариной, нет ярко выраженного лидера: в разных ситуациях каждый выступал в качестве такового.

 

МАРИНА

— Вы, когда с будущей женой познакомились, не испугались?

— А чего бояться? Я, в общем, тоже был не с мороза пришедший. Никаких комплексов — ни социальных, ни интеллектуальных — я не испытывал.

— Вы не думали, что, раз у мамы и бабушки такие судьбы, то и будущая жена… не то что будет верховодить, но… человек с характером?

— Что будущая жена человек непростой, я понял еще до того, как познакомился с ее родными. Ясно было, что наследственность серьезная, чтобы не сказать драматическая. Но в семье было четкое распределение ролей, всегда было ясно, кто за что отвечает. Меня никто не обижал. Даже тогда, когда в карьерном плане я имел только богатые перспективы.

— В одном интервью Марина с царственными интонациями рассказывала, как вы за ней ухаживали, — — очень старались. А у нее чувства проснулись далеко не сразу…

— Все так и было. Действительно, ухаживал, она была замужем. В результате она сделала тот выбор, который сделала.

Марина, как и я, историк по образованию. Уже лет пять мы работаем вместе, она главный редактор программы «Зеркало». По характеру, да и внешне, она больше похожа на Бабушку Зинаиду Васильевну. И интонации у нее соответствующие проскальзывают. Я понимаю, что феминистские штучки могут быть необратимы. Но в моем случае никаких сомнений в поле окружающих меня женщин у меня не возникает.

У меня есть старая песня, которую я готов вам тоже исполнить. Я считаю, что история нашей страны очень здорово перемолола мужской генофонд. Тоталитарная система больше подминает мужчин. Они от природы более активны, агрессивны. И, когда эти качества из поколения в поколение подавляются, мужчины вырождаются даже физически.

Независимые образованные женщины это очень хорошо. Но это не дает мужику права расслабляться. И если он остается в тонусе, осознает свою роль и действует сообразно ей, никаких проблем в семье не возникает.

«Огонек», 28–29.07.2001

 

Собачий бизнес

Жизнь, как гениальный фокусник, порой преподносит такие сюрпризы, что не устаешь удивляться блеску ее фантазии. Возьмем одно уникальное явление в двух лицах Доренко и Сванидзе. Первый юродствует на ОРТ и зовется «бультерьером Березовского». Другой покусывает зрительское стадо на государственном телеканале, за что заслуженно причислен к породе «кремлевской сторожевой». Но разве мог бы простой смертный придумать, что эти два друга человека должны были начать совместный бизнес, учредив фирму, которая, например, специализируется на продаже собачьих кормов и оказанию ветеринарных услуг. А в действительности так оно и было… Впрочем, эта фирма — АОЗТ «Дель Акватор» — лишь одно из направлений их бурной предпринимательской деятельности.

Доренко и Сванидзе пришли к собачьему бизнесу разными дорогами. Окончивший Московский университет Сванидзе работал младшим научным сотрудником Института США и Канады АН СССР, занимался репетиторством.

Доренко окончил Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы. Два года работал переводчиком при ГКЭС в Анголе. Еще два года служил рядовым (?) в рядах Советской Армии. С 1985 по 1991 год проработал редактором Службы внешних сношений, корреспондентом информационной программы «Телевизионная служба новостей» (ТСН).

Их судьбы переплелись в 91-м, когда они оказались на И телеканале. Сванидзе был приглашен Евгением Киселевым сразу на должность комментатора информационной программы РТВ «Вести». Доренко стал ведущим программы «Вести», а затем политическим обозревателем ВГТРК. С января 1994 года они вели ежедневную 10-минутную информационно-аналитическую программу «Подробности»: один в качестве руководителя программы, другой — главного редактора.

Уже тогда, в начале 90-х, у этих двоих обнаружились родственность интересов и сходство характеров. Определяющей мотивацией в их поведении, как говорят биологи, оказалось даже не тщеславие, выраженное в желании достичь журналистской славы, а банальное стремление разбогатеть любыми средствами.

1 июля 1993 года они на равных паях учреждают ТОО «Валентина». Руководителем этой фирмы становится некий Виталий Момот (не путать с Мамутом!).

В те годы Момот — бывший фарцовщик, близкий приятель Доренко, — «рубил капусту» на ширпотребе. Торговал турецкими колготками и итальянскими унитазами, скупал у «челноков» тюки с женским бельем и коробки с польской парфюмерией. Учредители оказывали дельцу услуги, связанные со скрытой рекламой на телевидении, и имели свой процент от дохода. (Сейчас, кстати, Момот руководит нефтяной фирмой, близкой к «Сибнефти».)

Доход, очевидно, их не устраивал. 4 декабря 1993 года Доренко и Сванидзе учреждают АОЗТ «Дель Акватор», которое в регистрационных документах называют «амбулаторно-поликлиническим учреждением».

Вскоре ветеринарная фирма переориентировалась на торговлю кормами, повышающими густопсовость четвероногих любимцев. Директор фирмы Людмила Шипкова пояснила, что этот скромный на первый взгляд сектор бизнеса, оказывается, в начале 90-х приносил баснословные прибыли. Количество владельцев кошек и собак в Москве перевалило за миллион, а доходы москвичей выросли до такой степени, что они могли позволить себе импортные витаминные корма. В то же время бандитские группировки считали для себя зазорным обкладывать данью «собачьи конторы». Так и процветал «Дель Акватор» до последнего времени. Магазин, помещавшийся по адресу, указанному выше (2-я Бауманская ул., д.9, корп. 18), входил в число самых известных среди собаководов и даже имел рекламу в Интернете.

Но Доренко все казалось мало. 17 января 1994 года он со своей женой учреждает еще одну фирму — ТОО «Ясельда».

«Ясельда» торговала мебелью: одноименными румынскими стенками, а также финскими креслами и итальянскими двуспальными кроватями. Семейным бизнесом управляла жена Марина Доренко. Формальный руководитель фирмы Николай Степанович Кульбеда сейчас, очевидно, стыдится своих деловых партнеров, поскольку утверждает, будто «Ясельда» регистрировалась временно — «для совершения ряда-финансовых операций».

Впрочем, мы склонны доверять не его словам, а информации, предоставленной налоговой полицией. Декларацию о своих доводах Доренко по месту жительства не сдал до сих пор, поэтому 9 июня 1999 года Московское управление налоговой полиции решило возбудить против Доренко уголовное дело по ст. 198 УК РФ (уклонение от налогов). Однако, насколько нам известно, получилось все наоборот: злостный неплательщик с экрана бичует «мэрзские» пороки, а начальник налоговой полиции уволен без выходного пособия.

Сванидзе, отягощенный академическим прошлым, пошел иным путем. 23 ноября 1994 года он с женой учреждает фирму с игривым названием «Комар-2».

Эта семейная пара выказала абсолютную неспособность к творчеству, и вскоре фирма по производству телепрограмм приказала долго жить.

Примерно с тем же успехом завершилась идея другого партнера по собачьему бизнесу. 11 ноября 1993 года Доренко возглавил АОЗТ «Специальные проекты», которое создавалось якобы для финансовой поддержки телестудии Доренко.

На деле все завершилось банальной аферой. Архангельский предприниматель Владимир Стуков, который руководил крупной компанией по поставке рыбы ЗАО «Трал-Ко», в 1995 году попался на контрабанде на Калининградской таможне и оказался под судом. Таким образом «Специальные проекты» потеряли свою привлекательность для Доренко.

Впоследствии и собачий бизнес померк в глазах телеведущих. По словам директора «Дель Акватор» Людмилы Шипковой, Доренко и Сванидзе взяли за правило раз в неделю наведываться в офис, чтобы «снять кассу». Шипкова взбунтовалась и предпочла вовсе закрыть магазин, чтобы «не кормить двух ублюдков».

Доренко нашел другую синекуру. С марта 1996 года он стал вести на телеканале REN-TV ток-шоу «Характеры». Его коллеги по программе утверждают, что бюджет шоу составлял около 100 тысяч долларов в месяц. Официальный оклад ведущего составлял 15 «штук», примерно еще 25 Доренко «добирал» на «откатах».

Сванидзе также резко пошел в гору: в июле 1996 года он был назначен заместителем председателя ВГТРК. Неисчерпаемые возможности госбюджета полностью удовлетворяли его материальные потребности. А Доренко, покинув REN-TV, полностью перешел на содержание Березовского.

Секретные материалы России

 

Страшная сила всенародных праздников

Московским школам запретили праздновать Хэллоуин. Почему? Не наш праздник. Не имеет исторических корней в русском народе. И к тому же празднование Хэллоуина есть так или иначе, в шутку ли, нет ли — но общение с силами зла. А это, знаете ли… Потому учащимся предлагается отмечать совместно с учителями и родителями в тесной, так сказать, смычке другие праздники светлые, чистые и глубоко на-Родные.

Какие? На этот счет указаний пока не поступило. Но есть где разгуляться фантазии. Самый древний русский народный праздник еще языческий, он даже долго преследовался официальной церковью, но так и не был искоренен это день Ивана Купалы. Праздник международный, вроде 8 Марта, хотя и постарше на несколько тысяч лет. И кстати, к женщинам тоже имеет прямое отношение. Поскольку в основе это праздник урожая, праздник солнца, которое оплодотворяет землю, как мужчина — женщину.

И в связи с этим на Ивана Купала процветала любовь в первозданном виде всеобщего свального греха, то есть групповухи. Девушкам вменялось в обязанность терять невинность, а юношам всячески им в этом способствовать. Вот уж где никаких темных сил, все светлое, жизнеутверждающее и очень народное. И опять же дети будут рады.

Но, боюсь, идея инициаторов запрета на празднование Хэллоуина — другая. И намек на сей счет, кстати, имеется. Не прямой, но все же намек. Ровнехонько тогда, когда — за инородность и связь с силами зла — запретили Хэллоуин, во Дворце съездов праздновали юбилей Ленинского комсомола. Вот уж праздник так праздник! Вот где душа поет! И светлый, и чистый, и народный. А насчет любви в разных формах тут уже вовсе без вопросов. Состоял, знаю. И вот смотришь на портрет Владимира Ильича, слушаешь задорные, огневые комсомольские песни и накатывает такая волна… Теплой ее не назову, скорее горячей. И кажется, что все, что было в последние полтора десятка лет, — это сон. Кажется, что по другим двум программам (больше нет) показывают только победно идущие по полям комбайны и больного, шамкающего старика, закованного в ордена. Кажется, что выйдешь на улицу а там «Слава КПСС», пустые прилавки, очереди за водкой и серая бесцветная толпа.

Забыли. Но ничего, легко вспомнится. И портвейн, и пустая скука комсомольско-партийных собраний. И комиссия старых большевиков при выезде в турпоездку в Болгарию. «Сколько орденов у ВЛКСМ?», «А за что каждый?», «А с каким уклоном боролись на Десятом съезде нашей партии?», «А почему вы второй раз женаты?».

Ровнехонько пять лет назад, осенью 1998 года, тоже отмечался юбилей комсомола. Премьером тогда был Евгений Максимович Примаков, порядочный человек, но в контексте как тяжелого после дефолтного времени, так и его собственных жизненных установок при нем страну резко повело влево. Похоже было на сигнал «полный назад». А у меня в программе «Зеркало» комментарий по славному юбилею, вроде ничего нового, все много раз говорено. Комсомол и гитлерюгенд во многом базово схожие молодежные организации базово схожих тоталитарных режимов. Банальность. Но что тут началось! Целые развороты, посвященные мне, в «Советской России», заседание президиума правительства с пунктом повестки дня: «О ведущем РТР Н. Сванидзе». Сам Примаков мне передал через знаменитого деятеля культуры, который последовательно дружил со всеми премьерами (и дружит, дай ему Бог ему здоровья): «Николай, извинись перед бывшими комсомольцами, а то мне трудно тебя защищать». Я не извинился. И чудом не был отлучен от эфира. Так что комсомол это страшная сила. Как красота. Даже, пожалуй, еще страшнее.

Кстати, Михаил Ходорковский тоже оттуда. Но это в данном случае не важно. Вообще, в истории с Ходорковским больше понятного, чем в истории с Хэллоуином. Ходорковский очень много на себя взял. Самый богатый, причем легально, и вокруг него в свите сплошь легальные миллиардеры. Самый амбициозный, причем упирается. Ему завязывай, а он не завязывает, а, наоборот, упорствует пуще прежнего. То есть психологически все понятно. Ходорковский пошел по пути Березовского, только не уезжая из России и обладая куда большими финансовыми возможностями. В Библии сказано: «Не введи во искушение ближнего своего». В России у человека нет никого ближе власти. А Ходорковский ввел власть в искушение. Он ее просто дразнил. И у власти не выдержали нервы. Она же тоже живая, власть. Вот вас бы так… Теперь мы имеем самого богатого человека России за решеткой. Не за убийство, изнасилование или вооруженный грабеж — за экономические преступления. Которые пока не доказаны. Мы имеем восторг значительной части населения, для которой любой человек, имеющий больше тысячи долларов, — заведомо гад и его надо мочить. А если миллиард… А если еще и еврей… И мы имеем глубинный, внутренний страх всего бизнеса, от мала до велика, и всех тех миллионов людей, которые хотели бы этим бизнесом заняться, тех, кто может и готов сделать нашу страну богатой. Его можно снять, этот страх, но призыва прекратить истерику для этого явно недостаточно. Пока вся собственность, в том числе и в первую очередь полученная в результате приватизации, не будет полностью легализована — если не морально, то юридически; пока любой бизнесмен, от ларечника до олигарха, не соскочит с крючка у силовиков соответственно, от пьяного сержанта до генерала в костюме, стоимость которого превышает его годовую зарплату; пока мы не перестанем отмечать во Дворце съездов юбилей ВЛКСМ, — страх не пройдет. И мы будем раком пятиться назад.

Николай Сванидзе, обозреватель ВГТРК, специально для «ФельдПочты», № 6, 10 ноября 2003