Глава 1

От мощного толчка дом как будто вздрогнул: тихонько задребезжали оконные стекла, жалобно звякнула посуда в буфете. Мерлинда решила было, что это очередное землетрясение, но потом вспомнила о предупреждении, полученном ранним утром, и вышла на крыльцо.

Космический корабль приземлился почти рядом с домом. Он обжег землю и некрасиво завалился набок. Прекрасный луг был испорчен, как и настроение Мерлинды. Впрочем, она знала, что нельзя ждать ничего хорошего от пришельцев с других планет.

Приземление космических кораблей давно уже перестало быть чем-то необычным. Несмотря на то что их планета была объявлена мертвой несколько веков назад, все же находились смельчаки, желавшие увидеть прародину обитателей этой части Вселенной. Но люди, чьи предки обрекли на смерть целую планету, не имели права на возвращение. Так решила Коллегия Учителей.

Воины разрешали посадку всем прилетающим. Затем они внушали им ложную память и изменяли показания приборов их кораблей. Оказавшись за пределами Системы, посетители могли вспомнить лишь облик мертвой планеты, а компьютеры хранили информацию о чудовищном уровне радиации и отсутствии жизни.

Но сегодняшний случай был особенным. Космический корабль оказался всего лишь межпланетным катером, на котором невозможно преодолеть скорость света, а следовательно, его нельзя отправить обратно. Воины выяснили, что внутри катера кто-то есть, и безуспешно пытались наладить связь. Согласно всем предварительным расчетам, посадка должна была произойти в горах.

Нарушая традиции, место приземления скорректировали, выбрав ближайшую, достаточно большую и достаточно ровную лужайку. По иронии судьбы рядом находился дом Мерлинды, Учителя-Мага и члена Коллегии Учителей, которой и поручили наблюдать за происходящим. Было ясно, что на этот раз люди, прилетевшие на планету, нуждаются в помощи и, значит, действовать привычными методами не получится — Коллегии придется вмешаться.

Издалека Мерлинда видела, как из катера выползает человек, как он машет подбегающим Воинам, как что-то им говорит. Она не собиралась совать нос в работу патруля, но, заметив, что Воины помогают выбраться наружу маленьким детям, переместилась на луг, не раздумывая ни секунды.

Беглого взгляда хватило, чтобы понять — детям пришлось несладко. Они были бледны, измождены и очень напуганы. Малыши жалобно плакали, дети постарше вели себя сдержанно и настороженно. Самый старший мальчик показывал рукой в небо и настойчиво повторял одну и ту же фразу, непонятную Мерлинде, которая не знала языка Системы Новых Миров.

— Он просит спасти его родителей, — раздался голос у нее за спиной.

Мерлинда обернулась. Позади стоял командир патруля, который утром заходил к ней, чтобы сообщить о приземлении катера.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она.

— Полагаю, мы не имеем права нарушать закон, но…

— Мы не можем просто так избавиться от детей, которые нуждаются в помощи. — Мерлинда перебила Воина. — Я немедленно отправляюсь в Коллегию с докладом. Отведите детей в мой дом, успокойте и накормите, Советник… э-э-э… — Она никак не могла вспомнить его имя.

— Конрад, — учтиво подсказал Воин.

— Да… Советник Конрад. Пользуйтесь всем, что понадобится. Продукты и лекарственные травы найдете на кухне, молоко — в погребе. Желательно, чтобы потом они заснули. На первом этаже — две спальни, на втором — еще четыре. И ничего не предпринимайте до моего возвращения.

Мерлинда отдавала приказы на правах старшей по иерархии, и командир патруля согласно кивал, сохраняя при этом поразительную невозмутимость и спокойствие. У нее же внутри все клокотало от нахлынувших воспоминаний.

— Добрый день! Простите, а где мы находимся?

Мерлинда и Конрад вздрогнули. Они оба заметили, что мужчина, который прилетел вместе с детьми, подошел к ним, но не ожидали услышать родную речь. Это было весьма удивительно.

Мерлинда вздохнула, развела руками — мол, разбирайтесь с этим сами — и исчезла. Мужчина побледнел и со страхом посмотрел на Конрада.

— Куда делась женщина?!

— Все в порядке. Я вам позже объясню.

Мужчина испуганно переминался с ноги на ногу.

— Скажите, в какой мы Системе, на какой планете? — снова спросил он. — Что здесь вообще происходит? Кто вы?

— Пойдемте со мной. Вам необходим отдых, все вопросы — потом. Правда, что касается планеты… Разве вы не знаете? Это Земля Солнечной системы.

Мужчина вдруг побледнел и пошатнулся. Конрад едва успел его подхватить. Убедившись, что это всего лишь обморок, он жестом подозвал ближайшего подопечного.

— Радомир, детей нужно отвести в дом, это приказ Учителя-Мага. Ты займешься приготовлением необходимых лекарственных отваров. Травы найдешь на кухне. Передай остальным: Дмитрий отвечает за еду, Ван Ша Ли — за лечение, Дик — за отдых. Можно пользоваться всем необходимым. Избегайте расспросов.

Отдав распоряжения, Конрад наклонился к мужчине, неподвижно лежащему на земле. Одну свою руку Воин положил ему на лоб, другую — на область сердца, затем закрыл глаза и замер. Через несколько секунд мужчина зашевелился и глубоко вздохнул.

— Где? Что? Мм…

Он сделал попытку сесть, но Конрад удержал его.

— Нет, нет, не так быстро. Я помогу.

— А?..

— Потом, потом…

Зал заседаний Коллегии напоминал пчелиный улей, который разворошил медведь. В роли медведя выступала Мерлинда. Она только что доложила о произошедшем, и теперь Коллегия должна была решить, что делать с детьми. Как всегда, мнения людей разделились. Одни требовали немедленной депортации, другие предлагали разобраться в ситуации, были и сомневающиеся. Председатель Коллегии, Учитель-Лекарь Руфина, сохраняла спартанское спокойствие и молчала, несмотря на разгорающиеся среди других Учителей страсти.

— Пусть немедленно убираются с планеты! Почему вы запретили Воинам исполнять свой долг?!

— Опомнись! Там же дети! Ты понимаешь?

— А что он должен понимать? У нас есть закон, согласно которому никто из покинувших планету не может на нее вернуться. Никто! Сколько кораблей мы депортировали с Земли? Что-то не помню, чтобы кто-нибудь возражал против этого!

— Но этот корабль — спасательный катер, а его пассажиры — маленькие дети.

— И один взрослый мужчина!

— Они нуждаются в помощи…

— В свое время мы, оставшиеся на планете, тоже нуждались в помощи, но нас обрекли на смерть. Почему теперь мы должны помогать предателям?

— Это было очень давно, те люди давно умерли. Как можно обвинять детей в преступлении, совершенном много веков назад их предками?

— Но закон…

— У любого правила бывают исключения, почему же мы не можем пересмотреть некоторые положения…

— Вы с ума сошли! Вы что, хотите повторения Катастрофы?!

— Но почему сразу же Катастрофы?

— Нет, не сразу. Сначала мы разрешим остаться на планете этим людям, среди которых, заметьте, есть совсем взрослый человек, потом прилетит еще кто-нибудь. Рано или поздно о том, что Земля жива, станет известно Системе Новых Миров. Сюда будут летать туристы, затем кто-нибудь захочет остаться. Лет эдак через тысячу Земля снова будет загрязнена и обезображена, появятся Запрещенные Технологии, а там уж и до Катастрофы недалеко.

— О нет!

— А что, если эти дети посланы на планету с определенной миссией?

— И кто их послал? Зеленые человечки? Перестаньте!

— Это дети! Какой вред они могут принести планете?

— Это дети предателей!

— Позвольте, откуда вы знаете, кто были их предки? Между прочим, задолго до Катастрофы с Земли улетели несколько сверхсветовых кораблей с переселенцами. Может быть, предки этих детей основали колонии где-то в Космосе и не имеют никакого отношения к предательству других землян.

— Выслать, и дело с концом!

— Уж лучше сразу убить, разницы никакой.

— Что вы себе позволяете? Мы не убийцы!

— Дети прилетели на спасательном катере! Вам это о чем-нибудь говорит? Скорее всего, с главным кораблем что-то случилось. Куда, по-вашему, мы должны их отправить?

Наконец, заметив, что эмоции стали ослабевать, Руфина призвала Коллегию к порядку.

— Уважаемые Учителя! Выслушав ваши выступления, я выношу на голосование следующее предложение. Учитывая то, что в контакт с прилетевшими мы уже вступили, предлагаю до принятия окончательного решения выяснить, что привело их на нашу планету.

По залу прокатился всеобщий вздох — смесь облегчения и досады, — но никто не стал возражать. Руфина удовлетворенно кивнула:

— Отлично! Голосуем!

Предложение набрало необходимое количество голосов, но все понимали, что это только отсрочило принятие другого, более важного решения.

— Мерлинда, вы не возражаете, если дети останутся пока в вашем доме? Мы можем разместить их в другом месте, но…

— Нет, нет, я не возражаю. У меня большой дом, это не создаст неудобств.

— Хорошо, тогда давайте обговорим кое-какие детали…

Через некоторое время специально созданная комиссия переместилась к дому Мерлинды.

Конрад молча стоял у окна гостиной. За его спиной чуть слышно переговаривались Магистры-Воины. Ни слова о сложившейся ситуации, обычный треп, как будто ничего особенного не происходило. Но Конрад знал, что каждый из его подопечных, как и он сам, думает сейчас об одном: «Что будет дальше?»

Советник-Воин перебирал в уме сказки, но не находил ни одной, подходящей к данному случаю.

«В конце концов, мы всего лишь исполнители, — подумал он. — Коллегия вынесет свое решение, а мы подчинимся ему».

Конрад оглянулся и посмотрел на малышку, мирно спящую в корзинке. Самой младшей из прилетевших детей было месяца два-три, не больше, и подходящего места для грудного ребенка в доме просто не нашлось. Конрад сам покормил ее молоком из погреба Мерлинды, проследил, совместимо ли оно с организмом девочки, проверил состояние ее здоровья.

«Что же с вами случилось? Откуда вы? И что теперь с вами будет?» — размышлял он.

Конрад имел уже достаточно высокий статус, чтобы понимать, какое решение может принять Коллегия. Скорее всего, большинство будет настаивать на депортации с планеты, пусть даже после оказания необходимой помощи. Это потребует более тяжелой работы проективных телепатов — ведь придется изменить больший объем памяти, чем обычно. Но что, если депортация окажется невозможной? Конрад снова взглянул на ребенка. Закон неумолим: никто из потомков людей, покинувших планету до Катастрофы, не имеет права на возвращение.

Снаружи послышались голоса, через мгновение несколько человек вошли в гостиную. Конрад предостерегающе поднял руку, показывая на спящего ребенка. Вошедшие замолчали, но девочка проснулась и тихонько заплакала. Воин наклонился к ней, осторожно убаюкивая, и прошептал:

— Не плачь, малышка, не надо. Ты уже в безопасности, все будет хорошо.

Едва заметным кивком головы он отдал распоряжение, и один из его подопечных вынес корзинку с ребенком в соседнюю комнату.

— Прошу прощения, что прервал вашу беседу, — сказал Конрад.

Как младший по иерархии, он представился первым, затем назвал своих подопечных. Вместе с Мерлиндой пришли Историк Луций, Генетик Святослав, Воин Леон и председатель Коллегии Лекарь Руфина.

Доклад Конрада не занял много времени. Разрешения на ментоскопирование у его команды не было, осмотр катера еще не проводился, так что выяснить удалось немного. Только имена детей и их приблизительный возраст.

— Если все спят, то можно начать ментоскопирование, — сказала Руфина.

— Полагаю, патрулю здесь больше делать нечего, — вмешалась Мерлинда.

— Леон? — Конрад вопросительно посмотрел на Учителя-Воина, которому предстояло изучить сознание прибывших.

Он не стал спорить с Учителем-Магом сам, тем более в присутствии главы ордена.

— Полагаю, вы несколько переоценили мои возможности, — мягко сказал Леон, обращаясь к Мерлинде. — Семеро — это слишком много для одного человека. Даже если вы мне поможете.

Мерлинда прикусила губу и пробормотала, что сожалеет о своих необдуманных словах.

Коллегия Учителей разрешала использовать ментоскопирование только в особых случаях, когда необходимо было установить истину. Эта процедура требовала не только больших затрат пси-энергии, но и огромных моральных сил. Нужно было копаться в чужих воспоминаниях, слой за слоем обнажая человеческую душу. Тот, кто этим занимался, как бы пропускал все через себя, испытывая те же чувства и становясь невольным соучастником другой жизни. Обычно эта тяжелая и неприятная работа доставалась Воинам.

Осмотр катера поручили Дику и Ван Ша Ли. С помощью бортового компьютера можно было узнать, где находится главный корабль. Остальных Леон распределил так, чтобы каждому Воину помогал кто-то из Учителей.

Конрад не удержался и спросил:

— А что потом?

Почему-то он был уверен в том, что депортировать детей они не смогут. Но как тогда поступит Коллегия?

Ему ответила Руфина:

— Не знаю. Никто не знает. Надеюсь, что мы сможем принять правильное решение.

 

Глава 2

Ночь пролетела незаметно. Об отдыхе никто не вспоминал. Все понимали, что именно от них зависит решение Коллегии Учителей.

Через несколько часов все вновь собрались в гостиной, чтобы обсудить то, что они узнали. Из воспоминаний каждого ребенка, как из кусочков мозаики, сложилась целая история, но основную ее часть Конрад и Леон «считали» у взрослого.

Его звали Данован. Он родился и вырос на планете Терра-5 из системы альфы Водолея. Его предками были переселенцы, которые покинули Землю за несколько лет до начала ядерной войны. Позже планета вошла в Систему Новых Миров.

На борту грузового корабля «Звездная Зайчиха» Данован оказался случайно. Он совершал небольшое путешествие в систему Реггидо и опоздал на лайнер. Данован очень спешил и поэтому согласился с первым же предложением транспортного агентства.

По пути на Реггидо «Звездная Зайчиха» должна была доставить оборудование и продовольствие на несколько мелких астероидов. Но во время первой остановки случилось непредвиденное. Внезапно началось землетрясение, и искусственный купол над поселком дал трещину. После осмотра стало понятно, что быстро устранить повреждение не удастся и люди вскоре останутся без воздуха. Непрекращающиеся толчки только усугубляли положение.

В поселке жили несколько семей: обслуживающий персонал местного металлургического завода и их дети. Капитан «Звездной Зайчихи» без колебаний принял решение об эвакуации. Люди могли просто не дождаться спасателей.

«Зайчиха» благополучно покинула астероид, но при нуль-транспортировке случилась настоящая трагедия. Из-за перегрузки корабль сбился с курса, и его выбросило в совершенно незнакомой части Вселенной. Людям еще повезло, что они не материализовались внутри какой-нибудь звезды или планеты. Однако положение было сложным: корабль попал в метеоритный поток.

Капитану удалось вывести «Звездную Зайчиху» в безопасное место, однако последствия метеоритной атаки оказались ужасными. Одно из каменных тел пробило обшивку корабля и разворотило двигатель и основной ретранслятор. После тщательного осмотра стало ясно, что ретранслятор починить нельзя, а восстанавливать двигатель — бессмысленно, потому что аннусомлятор был разбит вдребезги.

Без аннусомлятора нельзя было пройти межпространство, а обычным ходом путешествие растягивалось на сотни световых лет. К тому же анализ звездных карт показал, что «Зайчиха» оказалась в необитаемой части Старой Галактики. Корабли залетали сюда крайне редко, и ждать помощи было неоткуда.

В воспоминаниях Данована сохранились страх и отчаяние, которые он испытал, когда капитан сообщил всем, в какую западню они попали. Системы жизнеобеспечения корабля не пострадали. Продуктов, которые не успели выгрузить на астероид, должно было хватить на довольно длительное время. Но исход все равно был один — смерть. И надеяться можно было только на чудо.

Капитан «Звездной Зайчихи» оказался не из тех, кто спокойно ждет собственную гибель. Он занялся практически бесперспективным делом, анализируя ближайшие звездные системы. Примерно через месяц он объявил, что нашел планету, на которой возможна жизнь.

В результате долгих споров было принято безумное, по мнению землян, решение. На неизвестную планету люди отправили всех своих детей и одного взрослого, Данована.

Из соседней комнаты послышался плач ребенка. Конрад и Мерлинда одновременно подскочили со своих мест.

— Малышка проснулась! — воскликнул Воин.

— И хочет есть, — добавила женщина.

— Я принесу молоко.

Выходя из комнаты, Конрад почувствовал на себе удивленные взгляды, но не обратил на это внимания. Он и сам не понимал, почему его так тянет к этой маленькой девочке.

Через открытую дверь было слышно, как Мерлинда воркует над ребенком. Руфина вздохнула и сказала:

— Ну что ж, устроим небольшой перерыв. Нужно проверить, как остальные дети.

— Если уж мы собираемся рекомендовать Коллегии нарушить закон, мы должны знать, насколько искренни люди, ради которых это будет сделано, — мрачно произнес Луций. — По-моему, пора побеседовать с Данованом.

Когда дела были завершены, все вновь собрались в гостиной. Данован сидел тут же, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Его рассказ полностью повторил то, что земляне узнали при ментоскопировании, и это было хорошо. Данован не пытался приврать, чтобы вызвать их жалость. Было видно, что ему тяжело вспоминать пережитое. Порой он замолкал на несколько секунд, отрешенно глядя куда-то вдаль, потом вновь продолжал говорить:

— Конечно, мы не встретили предложение капитана единодушным одобрением, но после бесчисленных споров все согласились, что это единственно верное решение. Спасательный катер мог вместить троих взрослых или… всех наших детей и только одного взрослого. Жребий пал на меня…

— Простите, но почему именно спасательный катер? — вмешался Леон. — Насколько я понял, пострадали только аннусомлятор и система связи. Разве вы не могли отправиться к нашей планете на «Звездной Зайчихе»?

— Я не очень-то разбираюсь в технике и не умею управлять звездными кораблями, — признался Данован. — Но капитан объяснил нам, что «Звездная Зайчиха» самопроизвольно движется в противоположном направлении, и, чтобы развернуть ее, нужно затратить очень много энергии, — имеющихся запасов может не хватить. Для катера тоже потребовалось топливо, но меньше, чем для корабля.

Конрад согласно кивнул. Обследование катера подтвердило, что теперь он не в состоянии преодолеть земное притяжение. И это было очень плохо, потому что создание топлива для космических кораблей относилось к Запрещенным Технологиям. Прилетевшие не могли покинуть планету.

— Как же родители могли согласиться отправить своих детей в неизвестность? — вырвалось у Мерлинды.

Данован посмотрел на нее и вздохнул:

— В такой ситуации неизвестность лучше, чем определенность. Определенность предполагала смерть, пусть и не скорую, а неизвестность давала возможность надеяться.

— Да, в этом вы правы, — сказала Руфина. — Тем более что надежды в какой-то мере оправдались. Вам удалось достичь обитаемой планеты и что теперь?

— Если вы можете, пожалуйста, спасите людей со «Звездной Зайчихи»! Если нет… то… хотя бы позвольте нам с детьми остаться здесь…

— Мы попытаемся вам помочь. Но сначала ответьте еще на несколько вопросов.

Руфина старалась говорить мягко, но все же ее слова прозвучали как безжалостный приговор. Если бы они могли принять непрошеных гостей открыто и искренне, то не устраивали бы этот допрос. Конрад заметил, что Данован прекрасно все понял.

«Что вы знаете о детях?», «Откуда они?», «Кто их родители?» — вопросы посыпались со всех сторон. Теперь земляне требовали подтверждения того, что узнали при ментоскопировании детей. Данован не скрывал, что познакомился с ними только после трагедии на астероиде.

Их было шестеро. Родители самого старшего, Аксения, занимались геологической разведкой. Мальчик постоянно жил на Терре-2, вместе с бабушкой и дедушкой, а к родителям приезжал на каникулы. Елизавета была в гостях у отца. Девочку воспитывала мать, а ее брата, Николая, — отец, который работал в отделе программирования. Близнецы Донат и Бажен были еще слишком малы, чтобы знать, где они родились. В воспоминаниях старших детей сохранилось только то, что родители близнецов обслуживали заводские линии. И было совершенно непонятно, откуда взялась самая младшая, Полина.

Данован имел к этому непосредственное отношение, но ничего толком объяснить не смог.

— Во время эвакуации я помогал людям подняться на корабль, — сказал он. — Один молодой мужчина не захотел идти внутрь, объяснив, что забыл в поселке очень важную вещь. Он сунул мне ребенка, которого держал на руках, и убежал. Потом вдруг остановился и крикнул издалека: «Ее зовут Полина, позаботьтесь о ней». Я отнес малышку на корабль. Нам удалось стартовать до того, как купол был разрушен, но когда суматоха немного улеглась, я не смог найти этого мужчину. Все люди утверждали, что не знают, кого я ищу, а малышку видят первый раз в жизни. Вот такая загадочная история.

Полине было приблизительно два месяца, близнецам — по два годика, Нику — пять, Лизе — девять, а Аксению — десять лет.

Возраст детей не вызывал сомнений, потому что в Системе Новых Миров пользовались единым стандартом, чтобы избежать путаницы со временем. Ведь каждая из планет вращается вокруг своей звезды и оси с разным интервалом. Единым стандартом стало земное время.

Похоже, все прилетевшие были родом с планет, освоенных первыми колонистами. И это означало, что их предки не имели никакого отношения к Катастрофе. Единственным исключением была Полина: никто не знал, кто она такая, но против нее были аргументы и посерьезнее.

При ментоскопировании малышки обнаружились совершенно фантастические вещи. Ее младенческие воспоминания были искусственно стерты, а в подсознание вложена программа, которая рано или поздно должна была заставить девочку отправиться на поиски какого-то «хозяина». Вдобавок ко всему Полина была потенциальным магом.

— Если бы я не знала, что она с другой планеты, я бы с уверенностью сказала, что она родилась на Земле. В девочке заложены сильные псиспособности, — заявила Мерлинда, когда они обсуждали результаты ментоскопирования. Естественно, Данован об этом и не догадывался.

— А откуда вы знаете наш язык? — спросил его Луций.

— Я лингвист и занимался изучением забытых языков Земли, — пояснил Данован. — Но я никогда не думал, что применю свои знания на практике. До сих пор не могу поверить, что нахожусь на Земле… Это действительно правда?

— Да, — ответила Руфина. — Это Земля Солнечной системы.

— Но, но… Этого просто не может быть!

— Почему же? — ядовито поинтересовался Луций.

— Земля мертва уже много веков, — сказал Данован. — Все миры знают о Катастрофе. Может быть, мы говорим о разных планетах? Та Земля, о которой я знаю, погибла несколько веков назад в результате ядерной войны. Люди, покинувшие планету последними, рассказали об этом остальным мирам.

Луций презрительно фыркнул.

— Возможно, кто-то пережил Катастрофу? — осторожно спросила Мерлинда.

— Но ведь было предпринято несколько попыток вернуться на Землю. И каждая экспедиция привозила один и тот же отчет: чудовищный уровень радиации, жизнь невозможна. То же самое говорили и те, кто занимался самостоятельными исследованиями.

Земляне незаметно переглянулись.

— Вы имеете право знать, что происходит, — решилась Руфина. — Мы должны уйти, но кто-нибудь из Воинов останется и ответит на все вопросы. Я думаю, что…

— Если позволите, я хотел бы это сделать, — неожиданно произнес Конрад.

— Командир патруля должен отчитаться перед Коллегией, — недовольно заметила Руфина.

— С этим прекрасно справится Магистр Радомир, — ответил Конрад. — Он мой подопечный и скоро станет Советником. Я ручаюсь, что отчет будет профессиональным.

— Ну что же, в таком случае возражений нет, — сказала Руфина. — Как только Коллегия примет решение, я вернусь, чтобы лично сообщить его.

Данован выглядел растерянным и напуганным, но в целом держался неплохо. Конрад чувствовал дикую усталость, только многолетняя воинская выучка позволяла ему продолжать беседу. Он отправил своих подопечных отдыхать и предложил Дановану чаю, воспользовавшись разрешением Мерлинды хозяйничать на кухне.

Покопавшись на полках, Конрад обнаружил банку с вареньем и немного подсохшие, но вполне съедобные булочки. Пока в чайнике закипала вода, он поставил все это на стол, добавив к сервировке ложки и чашки с блюдцами. Данован молча наблюдал за приготовлениями.

Конрад не был голоден, ему просто необходимо было хлебнуть чего-нибудь горячего и тонизирующего. И он надеялся, что непринужденная обстановка позволит Дановану немного расслабиться. Но тот лишь напряженно ждал, когда Воин начнет свои объяснения.

— Как вам напиток? — спросил Конрад, все же уговорив Данована попробовать угощение.

— Чай? Очень вкусный и похож на наш, террянский.

— Правда?

— Вероятно, колонисты привезли с собой семена, и растение хорошо прижилось, — спохватившись, поправился Данован. — Так что, скорее всего, этот террянский чай очень похож на земной. А вот такое варенье я ем впервые. Что это?

— Яблоки.

— У нас такие не растут.

— По-моему, за домом есть целый фруктовый сад. Хотите посмотреть?

— С удовольствием.

Они вышли в сад. Утреннее солнце в ясном, пронзительно голубом небе слепило глаза. Воздух, еще не успевший раскалиться от зноя, был наполнен сладким ароматом цветущей липы.

— Сейчас лето? — спросил Данован.

— Да, самое начало. Смотрите, вон там яблони. А это вишня…

Сад был большим. Здесь росли южные фруктовые деревья: абрикос, черешня, персик, айва, алыча. Среди них были посажены кусты смородины и малины. Вдоль дорожек цвели флоксы, и приличный участок земли занимали розы. Несмотря на беспорядочность посадок и необходимость в хорошем уходе, сад был очень уютным.

Данован и Конрад медленно пошли по дорожке.

— Я не удивлюсь, если вы сейчас расправите крылья и полетите, — сказал Данован. — Наверное, мы с детьми все же умерли, и теперь ангелы решают, пускать нас в рай или нет.

Конрад улыбнулся:

— Крыльев у меня нет, мы — не ангелы и это — не рай. А вот в остальном вы, пожалуй, правы. Я действительно могу летать, а Коллегия Учителей сейчас решает, пускать вас на Землю или нет.

Данован внимательно посмотрел на него и спросил:

— Как Земля смогла пережить Катастрофу и возродиться?

Воин чуть не поперхнулся от неожиданности.

— Вы меня удивили, — сказал Конрад, справившись с эмоциями. — Я ожидал услышать другой вопрос.

— Насчет того, как вы летаете? — усмехнулся Данован.

— Хотя бы. Или от чего зависит ваша судьба.

— О, это я уже понял. От Коллегии Учителей. И от каких-то местных законов, — сказал Данован. — Кстати, какой вид казни сейчас в моде?

— В этом нет необходимости, — спокойно ответил Конрад.

— Да? — Голос Данована был полон горького сарказма. — Улететь обратно мы не можем. Значит, если нам будет запрещено остаться…

— Это вовсе не означает, что вас убьют, — решительно перебил его Воин. — Есть и другие способы…

— Какие?!

Конрад немного помолчал, затем сказал:

— Знаете, вы правы. Чтобы объяснить вам, что происходит, необходимо начать… с самого начала.

Он огляделся и, заметив в глубине сада беседку, предложил:

— Давайте присядем. Как говорят, в ногах правды нет, а я собираюсь рассказать вам то, о чем за пределами этой планеты даже не догадываются.

Удобно устроившись в тени вьющегося винограда, Конрад приступил к рассказу.

 

Глава 3

Ядерная Катастрофа произошла так давно, что стала почти легендой. В Системе Новых Миров помнили лишь то, что Земля была планетой-прародительницей и что жизнь на ней уничтожена ядерной войной. На самом деле история была несколько иной.

Все началось, когда изобрели нуль-передатчик, позволивший преодолеть скорость света, и дальний космос стал доступен. После возвращения первых межзвездных исследовательских экспедиций стало ясно, что возможно освоение новых планет. Это произошло как нельзя кстати — Земля была перенаселена и истощена. Войны вспыхивали одна за другой. И хотя они носили разный характер — религиозный, политический, экономический, — причина была одна: странам не хватало земель и ресурсов.

Вскоре первые три корабля с переселенцами покинули Землю, затем еще пять. Экспедиции организовывались богатыми людьми в крупных странах, с условием полной независимости от Земли. Права на заселение первых исследованных планет были куплены, однако основная проблема осталась нерешенной. Многие хотели улететь с Земли, но единицы могли оплатить место на корабле. И даже среди тех, кто мог себе это позволить, проводился жесткий отбор. В результате появилась новая причина для конфликтов.

После старта «Терры-8» обстановка накалилась до предела. Земляне ждали возвращения очередной звездной разведки. Одновременно несколько стран строили новые корабли и готовили оснащение для переселенцев. Многих людей охватила настоящая лихорадка, они желали покинуть планету любой ценой…

— То же самое написано и в наших учебниках по истории! — воскликнул Данован, перебивая Конрада. — Когда очередная группа переселенцев улетела, оставшиеся люди развязали Четвертую мировую войну, страны стали использовать ядерное оружие…

— Нет, вы ошибаетесь. Вернее, вы не знаете правды. Никакой войны не было. Была хорошо спланированная попытка уничтожения целой планеты. — Конрад взглянул на вытянувшееся от изумления лицо Данована и продолжил: — К счастью, неудачная попытка. Но Земля действительно была на волосок от гибели. Через несколько дней, после того как улетел последний сверхсветовой корабль, для оставшихся людей наступил конец света. Пылевые ядерные облака укрыли планету от солнечных лучей на долгие годы. Второй волны взрывов удалось избежать чудом, но все равно за несколько часов Земля превратилась в ад.

— Но… но почему?!

— Почему… — Конрад невесело усмехнулся. — Прошло уже много столетий. Кто знает, о чем думал человек, совершивший такое преступление…

— Человек? Катастрофа произошла по вине одного человека?

— Нет. Конечно, такое не под силу одиночке. Это была группа людей, имеющая доступ к ядерному оружию. Они решили, что всесильны и могут по-своему «дописать» историю Земли. Улетев, они уничтожили свое прошлое… Впрочем, подробности сейчас не имеют значения. Если вам разрешат остаться, вы найдете немало книг, посвященных тому времени.

Данован молчал, чувствуя, что сейчас начнется самое интересное.

— Полностью уничтожить планету не удалось. Остались места, где уровень радиации не был смертельным. Тем не менее и люди, и животные, и растения подверглись мутациям. Некоторые научные базы и лаборатории не пострадали во время Катастрофы, так как были засекреченными и находились глубоко под землей. Часть из них занимались изучением генома человека. К тому времени геном был полностью расшифрован, но эксперименты над людьми не проводились, это было запрещено. После Катастрофы материала для исследований стало предостаточно. Оказалось, что радиация инициировала у людей способность к магии. Теперь мы называем это пси-способностями…

— Магия?.. — Данован с трудом выдавил из себя это слово. — Так вы… волшебники? Не люди, а… мутанты?

— Мы такие же люди, как и вы, — улыбнулся Конрад. Примерно такую реакцию он и ожидал. — Когда у наших предков стали появляться необычные способности, например двигать предметы на расстоянии или создавать иллюзии, они провели тщательное исследование и выяснили, что активизировалась работа головного мозга. То есть эти способности генетически заложены в каждом человеке. Вы понимаете?

— Не совсем, — признался Данован. — Но суть, кажется, уловил… Получается, что в глубокой древности на кострах сжигали не ведьм, а тех, у кого проявлялись… пси-способности?

— Скорее всего. Хотя мы не интересовались этим временем. Нам и своих проблем хватало. Люди получили то, о чем их предки могли только мечтать. Телекинез, телепортация, левитация, проективная телепатия, психометрия — эти слова прочно вошли в нашу жизнь. Конечно, все было очень и очень непросто. Знаете легенду о зле, которое выпустила из сосуда Эпиметея любопытная Пандора? Так вот, сначала магия была подобна тому злу. В конце концов люди научились управлять новыми способностями себе во благо, но этому предшествовала эра хаоса и магических войн.

Конрад замолчал и, взглянув на Данована, снова улыбнулся:

— Закройте рот, молодой человек. В него ненароком может залететь муха.

Данован судорожно сглотнул, но тем не менее спросил:

— И я должен этому верить?

— Придется, — усмехнулся Конрад. — Это история Земли. Но если я буду рассказывать все по порядку, на это потребуется не меньше недели. Так что подробности Первой и Второй Магических Войн, Эры Восстановления и Нового Золотого Века придется пропустить.

— И что дальше?

— С момента Катастрофы прошли тысячелетия. Нам удалось избавиться от последствий радиации. Путем псигенной инженерии мы восстановили флору и фауну. Некоторые мутировавшие растения и животные были просто ужасны. Заодно очистили атмосферу от ядовитых газов и «подлатали» озоновый слой. Необходимость во многих технологиях, наносящих вред окружающей среде, отпала. Например, нам не нужны средства передвижения — машины, самолеты, поезда. Любой может телепортироваться в нужное место за несколько секунд, в крайнем случае — перелететь…

— И вы можете это продемонстрировать? — снова перебил Воина Данован.

— Могу, но не буду этого делать, — ответил Конрад.

— Почему?

— Я — Воин. Мы пользуемся магией только в случае жизненной необходимости или по долгу службы. Кстати, вчера вы видели, как телепортировалась Мерлинда.

— Да?! А я думал, что у меня галлюцинации… Кстати, «воин» звучит как-то… непривычно.

Конрад вздохнул.

— Воин — это название моей профессии, — сказал он. — За века сформировалось общество, главным для которого стали не богатство и власть, а мудрость. Правительство Земли — это Коллегия Учителей. В него входят люди, достигшие высокого уровня знаний в своей профессии. Ну, например, Руфина — это Учитель-Лекарь, а Луций — Учитель-Историк. Коллегия Учителей, как правительство, образовалась давно, во время Эры Восстановления, и одним из первых законов, который она приняла, стал «Закон о запрете на возвращение». Воины следят за выполнением этого закона. Мы создали систему спутникового слежения, поэтому всегда знаем заранее, когда какой-нибудь корабль приближается к Земле. Кораблю разрешается посадка, затем патруль Воинов при ступает к работе. Одни с помощью проективной телепатии формируют у прилетевших ложную память, другие — изменяют показания приборов и информацию в компьютерах. Вот почему Система Новых Миров уверена, что Земля мертва. Со времени принятия закона никто из потомков предателей здесь не остался. Вы первые, с кем мы вообще вступили в контакт.

— Я почел бы это за честь, если бы … — криво усмехнулся Данован. — Ладно, я уже готов ко всему. Но что будет с детьми?

— Положение одинаково сложное и для вас, и для них, — ответил Конрад. — Очевидно, что вы все останетесь на нашей планете. Мы могли бы перепрограммировать компьютер-навигатор спасательного катера и отправить вас обратно, но у нас нет топлива. Нет и аннусомлятора, чтобы спасти людей со «Звездной Зайчихи». Все это относится к Запрещенным Технологиям. И есть всего два варианта дальнейшего развития событий: или мы принимаем вас как равных, или полностью стираем вам память.

— И выбор будет сделан без нашего согласия… — мрачно констатировал Данован.

— Выбор уже сделан.

Конрад поднялся навстречу приближающимся Руфине и Мерлинде.

— У меня хорошие новости, — обратилась Руфина к Дановану. — Вам и детям разрешено остаться на Земле. Отныне и навсегда вы получаете все права людей, живущих на нашей планете.

Данован молчал. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль. Конрад тронул его за плечо и шепнул:

— Добро пожаловать в рай.

Данован удивленно посмотрел на Воина, но, заметив его улыбку, сам улыбнулся в ответ.

— Значит, все-таки рай, да? — спросил он.

Конрад покачал головой и уже серьезно сказал:

— Нет, конечно. Но вам здесь понравится, я уверен.

— Нам предстоит решить еще много проблем, — заметила Руфина. — Вам нужно жилье, и кто-то должен помочь вам освоиться в нашем мире.

— С вашего позволения, это не проблема, — вмешалась Мерлинда. — Вы видите, дом большой, а живу я одна. Если Данован не против, я приглашаю его и детей остаться у меня.

— Это было бы неплохо. — Руфина посмотрела на Данована. — Вам будет лучше всем вместе, правда?

Данован кивнул:

— Да, мне не хотелось бы расставаться с детьми. — Он повернулся к Мерлинде и добавил: — Спасибо. И, что не могу сейчас сказать больше. Я чувствую себя несколько… потерянным.

— Все в порядке, — улыбнулась Мерлинда, — не переживайте, теперь все будет хорошо.

Но Данован покачал головой и медленно перевел взгляд на Руфину.

— А «Звездная Зайчиха»? — чуть слышно спросил он.

— Сожалею, но мы не сможем помочь людям, оставшимся на корабле, — твердо ответила Руфина.

Данован посмотрел на небо, глаза его наполнились слезами. Через некоторое время он тряхнул головой и решительно сказал:

— Homo proponit, sed deus disponit. Значит, такова судьба.

Затем Данован повернулся и пошел к дому. Земляне молча переглянулись и последовали за ним. Конрад немного отстал и тихо окликнул Мерлинду.

— Могу я с вами поговорить? — попросил он, когда та оглянулась.

Мерлинда кивнула и подошла к Воину.

— А что будет с малышкой? — озабоченно спросил Конрад. — Что вы решили?

— Вы же слышали, что сказала Руфина. Это касается всех.

— Как?! И Коллегия спокойно проглотила то, что Полина — маг, и все прочее?

— Я бы не сказала, что спокойно… — вздохнула Мерлинда. — Но выбора-то особого не было. Мы же выяснили, что уничтожить программу нельзя. Похоже, это психосенсорный вид гипноза, наложенный очень сильным магом. Цепь замкнута таким образом, что любое вмешательство извне приведет к смерти девочки. Мы приняли решение оставить все как есть и наблюдать за малышкой. — Она смерила Конрада гневным взглядом и добавила: — В конце концов, нашей планете ничего не грозит, пока у нас есть орден Воинов.

— Простите, я, конечно, на стороне малышки! — решительно произнес Конрад. — И мне хотелось бы навещать Данована и детей. Вы не против?

Мерлинда застыла. «Воин? В моем доме? — испугалась она. — Нет, это уже перебор! Хотя… почему бы и нет?»

— Да, конечно. Приходите, — неожиданно для самой себя согласилась она и поспешила прочь, чтобы не передумать.

 

Глава 4

Прошел почти целый месяц, прежде чем Конрад смог навестить «неземлян». Именно так называли теперь Данована и детей. Новость быстро облетела всю планету и вызвала целую лавину дискуссий, сочувствий и протестов.

Новые жильцы дома, затерянного где-то в предгорьях Северного Кавказа, ни о чем не подозревали. Коллегия позаботилась о том, чтобы их никто не тревожил.

Конрад корил себя за то, что надолго оставил без внимания Данована и детей. Да и Мерлинде, скорее всего, нужна была помощь. Но у него просто не было свободного времени: отчеты, экзамены его подопечных, патрулирование, неделя практики на СУСе… Конрад успокаивал себя тем, что Мерлинда, возможно, попросила о поддержке кого-то из родственников. И Странствующие, конечно, уже поселились в гостевом домике.

Чтобы не напугать детей внезапным появлением, Конрад телепортировался в ближайший лес. Издалека он заметил на крыльце дома одинокую фигурку. Это была Лиза. Девочка сидела на нижней ступеньке, уткнув лицо в колени. Подойдя поближе, Конрад деликатно кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.

Лиза вздрогнула, подняла голову и сказала, с трудом подбирая слова:

— Здравствуйте. Вы к Мерлинде?

— Добрый день. — Конрад ответил на понятном ей языке. — Я пришел вас навестить. Мой отряд помогал вам после посадки.

Лиза поспешно вытерла рукой мокрые глаза и шмыгнула носом:

— А, понятно… Правда, я почти ничего не помню.

Конрад протянул ей носовой платок.

— Меня зовут Конрад. А ты…

— Елизавета Кашнова, — с вызовом сказала девочка, приведя нос в порядок. — А у вас что, тоже… как у Мерлинды, нет ни отчества, ни фамилии?

— Разве Мерлинда не рассказывала вам об иерархии? — спокойно спросил Конрад, усаживаясь рядом с Лизой.

— Нет, — сообщила она разочарованно. — Ей все время некогда. К тому же мы ее не понимаем, а Дан устает переводить.

Вдруг она изумленно посмотрела на Конрада:

— Ой, а вы…

— Я — Воин, поэтому знаю язык, на котором говорят в Системе Новых Миров.

— Вооин? — недоверчиво протянула Лиза. — Но Мерлинда сказала, что на Земле никто не воюет. У вас здесь… — она сосредоточенно сморщила лоб, вспоминая какое-то слово, — эта, как ее… упопия!

— Утопия, — поправил ее Конрад. — Это, наверное, Данован так говорит?

— Да. И вообще, вы непохожи на солдата.

Подавив вздох, Конрад пустился в объяснения, по возможности все упрощая, чтобы Лизе было понятно.

— Давай-ка разберемся во всем по порядку, — предложил он. — Видишь ли, земляне давно пользуются только именами. Так проще и честнее. Каждого человека нужно оценивать по его собственным делам, а не по принадлежности к какой-нибудь семье. Но это вовсе не означает, что мы забываем о своих родителях! Когда ребенок вырастает, он выбирает себе профессию. Это как бы и становится его фамилией. Ну, например, Лекарь или Преподаватель…

— Дан сказал, что Мерлинда — Учитель-Маг, — перебила его Лиза. — Она учит волшебству?

— Нет, не совсем так. Профессия Мерлинды — Маг. Это означает, что она подробно изучала все особенности использования пси-энергии, то есть магии. Лучше Магов этим искусством владеют только Воины. Ну, во всяком случае, так же хорошо, — добавил он, покосившись в сторону открытого окна.

— А Учитель?..

— Это и есть иерархия. Видишь эту вышивку? — Конрад показал на свой нагрудный знак.

Лиза посмотрела на темно-синюю стрелу и кивнула.

Он продолжил:

— Каждая профессия имеет свой собственный символ. Воины используют древний рунический знак Тура. Иерархия — это порядок подчинения низших званий высшим. Иначе говоря, служебная лестница. Всего существует семь званий, каждому соответствует определенный цвет. Если незнакомому человеку нужно ко мне обратиться, он посмотрит на нагрудный знак и поймет, что я — Советник-Воин. А ты меня уже знаешь и можешь называть меня по имени.

— Значит, синий цвет означает «Советник», а стрела — «Воин»? — уточнила Лиза.

— Да, именно так.

— А у Мерлинды… — она задумалась, — два треугольных флажка, смотрящих друг на друга, а цвет фиолетовый.

— Это знак Ман — человеческий опыт. А цвет означает, что она — Учитель. Это высшая ступенька в иерархии.

— Я не разбираюсь ни в символах, ни в цветах, — расстроенно произнесла Лиза.

— Ничего, этому несложно научиться, — успокоил ее Конрад. — Если хочешь, я тебе помогу…Елизавета Кашнова.

Последние слова заставили девочку улыбнуться.

— Ладно, я все поняла. Зовите меня просто Лизой.

Конрад согласно кивнул.

— Так, теперь о Воинах. Мы сохранили старое название, чтобы не забывать о прошлом, но обязанности у нас… несколько иные. Мы следим за порядком на планете и занимаемся некоторыми исследованиями.

Он не стал вдаваться в подробности, но Лиза еще не удовлетворила свое любопытство.

— А это что? — Она показала на клинок, прикрепленный к перевязи.

— Шпага. Атрибут, — коротко ответил Конрад.

— И с помощью этого вы способны защитить целую планету?

— О! Не только! Поверь, у ордена Воинов есть свои тайны.

— Все равно это слишком похоже на сказку, — упрямо сказала Лиза. — Все живут в мире и согласии, все — волшебники… И никто не хочет помочь нашим родителям!..

— Ты знаешь, что такое утопия? — поспешно перебил ее Конрад, заметив, что в глазах девочки снова заблестели слезы.

— Дан сказал, что это место, которого нет. И что там живут идеально правильные люди по идеально правильным законам.

— Частично он прав. Нас действительно нет для Системы Новых Миров. Вам придется смириться с этим. А что касается идиллии… Это далеко не так.

— Но ведь все земляне живут по одним законам и подчиняются Коллегии…

«А она довольно умна для девятилетнего ребенка, — отметил про себя Конрад. — И задает слишком много «правильных» вопросов».

— Нет, — сказал он вслух, — не все. Есть еще Странствующие…

В этот момент скрипнула дверь, и на крыльцо вышел Данован.

— Вот ты где! — воскликнул он облегченно.

— Я не пряталась, — ответила Лиза, не оборачиваясь. — Я просто хотела побыть одна.

— Мне и самому надоел хаос, царящий в доме, — сказал Данован, спускаясь с крыльца, — но ты могла бы меня предупредить. Здравствуйте, Конрад.

Конрад поднялся со ступеньки, чтобы пожать Дановану руку.

— Доброе утро!

— Кому как, — хмыкнул тот. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь обратно. И я с вами посижу. И гори оно все синим пламенем!

— Что-то случилось? — встревожился Конрад.

— А, — махнул рукой Данован. — Покой нам только снился. Верно, Лиза?

Девочка не ответила, только тихонько вздохнула. В это время в доме что-то загрохотало, затем послышался оглушительный звон.

— Да что там у вас происходит?!

— Близнецы проверяют содержимое ящиков комода, — пояснил Данован. — А на верхних полках, кажется, стоит посуда. Как думаешь, Лиза, Ник научит их придвигать к комоду стул?

— Ладно, — вздохнула Лиза, — я пошла. Присмотрю за близнецами и заодно попытаюсь успокоить младшего братца.

Когда за ней закрылаь дверь, Данован устало сказал:

— Слушайте, Конрад, а вы не могли бы воспользоваться своей пси-способностью читать чужие мысли?

— Зачем?

— У меня язык еле ворочается. Мерлинда не понимает детей, приходится все время переводить. Вы не представляете, сколько у них вопросов!

«Уже представляю», — подумал Конрад.

— Так что, с одной стороны, мне очень хочется с вами поговорить, а с другой — помолчать хотя бы несколько минут, — продолжал Данован. — Давайте я буду думать, а вы займетесь телепатией.

— А вот это вряд ли. — Конрад покачал головой. — У меня есть предложение получше. Дайте-ка сюда руки.

Конрад присел перед Данованом на корточки и взял его за запястья. Через несколько секунд Данован почувствовал, как по всему телу разливается тепло. А после того как Конрад помассировал ему какие-то точки на предплечьях, на лбу и за ушами, Данован ощутил себя бодрым и отдохнувшим.

— Ну, что теперь скажете? — спросил Конрад, закончив процедуру.

— Фантастика! — воскликнул Данован. — Спасибо, Конрад. Хорошо быть волшебником!

— Нет, — засмеялся Конрад, — никакого волшебства. Это точечный массаж, известный с незапамятных времен. Кстати, может быть, перейдем на «ты»?

Конрад был старше Данована всего на пару лет, и его уже порядком утомило подчеркнуто вежливое общение.

— С удовольствием.

— Отлично! Расскажи, как вам тут живется?

— По-разному, — вздохнул Данован. — Вообще-то все хорошо. Мерлинда отличная хозяйка, только она одна, а нас много. Даже если отбросить все психологические моменты, ей тяжело. Дом большой да еще хозяйство, огород…

— Погоди-ка, — перебил его Конрад, — а Странствующих у вас нет?

— Кого?!

— Вон в том домике никто не живет? — Он показал рукой на маленький флигелек, стоящий поодаль от большого дома.

— Вроде бы нет. А разве это не для гостей?

— Странно, очень странно, — пробормотал Конрад.

— Да в чем дело? Кто такие Странствующие?

— Слушай, ты ведь вроде лингвист? Почитал бы хоть что-нибудь… Наверняка у Мерлинды есть библиотека.

— Есть, — ответил Данован немного обиженно. — А вот времени свободного нет. О чем я тебе и толкую.

— Извини. — Конрад пожалел, что не сумел сдержаться. — Просто я никак не дойду до хозяйки дома. Все сижу на крыльце и отвечаю на вопросы.

— А ты пришел по делу?

— Э… нет. Просто хотел узнать, не нужна ли какая-нибудь помощь…

— О! Тогда ты как раз занимаешься тем, чем нужно!

— Ну, хорошо, — сдался Конрад. — Только Лизе потом сам расскажешь, она тоже интересовалась… Странствующие — это люди, добровольно отказавшиеся от использования своих пси-способностей. Они путешествуют по всей Земле, собирают разные истории, пишут на их основе баллады. Они чем-то похожи на менестрелей из прошлого. Время от времени они оседают на одном месте. Своего постоянного дома у Странствующих нет, и они нанимаются на работу к фермерам или к мастеровым. Специально для них строятся вот такие гостевые домики.

Конрад махнул рукой в сторону флигеля и продолжил:

— Странствующие живут на одном месте сезон или два, не больше. Они помогают возделывать поля, присматривать за скотиной, делать запасы на зиму. За свою работу они получают все необходимое — еду и одежду или, по договоренности с хозяином, плату. У Странствующих своя иерархия и свои законы, и Коллегия не вмешивается в их жизнь, если они не причиняют вреда Земле и остальным людям.

— Когда я изучал языки Земли, я много читал и об ее истории. В одной из книг я встретил описание народа, ведущего кочевой образ жизни. По-моему, это были цыгане. Странствующие — их потомки?

— Нет, не думаю. Я знаю, о ком ты говоришь. Цыгане жили в таборе. Несколько семейств объединялись вместе, так они и жили, и кочевали. Странствующие предпочитают одиночество. В крайнем случае, путешествуют семьей. Честно говоря, я думал, что у Мерлинды в гостевом домике кто-нибудь живет. Одной справляться с таким большим хозяйством действительно сложно. Вы-то хоть ей помогаете?

— Тут как раз начинаются психологические моменты, — ответил Данован, — вернее, их последствия.

— Вот-вот, с этого места поподробнее, — сказал Конрад. — Что там у вас за тарарам?

В принципе он уже представлял себе ситуацию, сложившуюся в доме Мерлинды. Странствующие не спешили занимать гостевой домик Учителя-Мага, хотя, Конрад в этом не сомневался, были прекрасно осведомлены, что «неземляне» поселились именно здесь. Мерлинда, скорее всего, рассчитывала на их помощь. Это было логично — на Земле давно уже не происходило ничего необычного, а тут столько тем для новых баллад! К тому же Странствующие считали себя хранителями древних традиций. Желающих поселиться в гостевом домике должно было быть много. Но увы…

В результате Мерлинда оказалась один на один со всеми проблемами. Дети не понимали ее, потому что не знали земного языка, а объяснить им нужно было многое. И скорее всего, поведение старших детей было далеко не идеальным.

Данован подтвердил предположения Конрада.

— Детям тяжело. Я, конечно, тоже переживаю, но держу это при себе. Правда, Полина еще крошка, ничего не понимает. Ей главное, чтобы покормили и пеленки поменяли вовремя. Близнецы тоже еще маленькие… Хуже всего с Аксением.

Он замкнулся в себе, ни с кем не разговаривает, почти не ест. Целыми днями лежит на кровати и смотрит в потолок. И взгляд у него, знаешь, такой невидящий. Как будто он где-то далеко-далеко.

Ник, наоборот, ведет себя слишком буйно. Он как с цепи сорвался: балуется, во всем перечит, учит близнецов разным шалостям. Такое впечатление, что он объявил Мерлинде войну. Даже Лиза не может с ним сладить. Кстати, она охотно помогает Мерлинде, присматривает за малышами. Со стороны кажется, что с ней все в порядке, но Лиза часто плачет, когда остается одна. Особенно по ночам.

— Да, безрадостная получается картина, — констатировал Конрад, решительно поднимаясь со ступенек крыльца. — Пойду-ка я в дом, надо поговорить с Мерлиндой. Ты останешься здесь?

— Нет-нет, пойдем вместе, — поспешил встать Данован, — я и так уже надолго самоустранился. Aliis inserviendo consumor.

Войдя в комнату, Конрад с трудом узнал гостиную, в которой месяц назад провел целые сутки. Пожалуй, только комод стоял на своем месте, но и он был изрядно потрепан, а на месте ящиков зияли дыры. На перевернутых стульях скакали близнецы, вероятно, воображая, что это лошадки. Красивый домотканый ковер исчез под толстым слоем мусора. Конрад разглядел обрывки бумаги, разорванные рисунки, книжки, какие-то сломанные игрушки и даже осколки посуды. Покрывала и мягкие подушки с дивана и кресел бесформенной кучей были свалены прямо на столе. Сверху сидел Ник и строил рожи сестре, которая тщетно пыталась его образумить.

Увидев незнакомого человека, Ник на секунду замер, а потом громко и нахально спросил:

— Это что еще за чучело?

— Как тебе не стыдно! — набросилась на брата Лиза.

— Да брось ты, — протянул Ник, — он же все равно не понимает, что я говорю.

Прежде чем Лиза смогла объяснить брату, что он ошибается, Конрад рявкнул, напустив на себя грозный вид:

— Это чучело — Воин планеты, на которой ты находишься, и оно пришло проверить, как ты живешь. Оно сейчас пойдет к Мерлинде, и, если, когда оно вернется, в этой комнате не будет идеального порядка, тебе несдобровать. Все понятно?

Для пущей убедительности он щелкнул пальцами, сопроводив этот безобидный жест маленьким фейерверком, и пустил дым из ушей. Совсем чуть-чуть, в воспитательных целях.

Эффект оправдал его ожидания. От испуга Ник смог только кивнуть и кубарем скатился со стола. Близнецы дружно заревели. Конрад незаметно подмигнул Лизе, которая опешила от неожиданности, и спросил:

— Как мне найти Мерлинду?

Данован тем временем снял близнецов со стульев.

— Пойдемте-ка погуляем, — сказал он им и, взяв обоих себе под мышки, вышел из гостиной.

— Кажется, она на кухне, — ответила девочка. — Вас проводить?

— Спасибо, Лиза, я знаю, где это.

Мерлинда действительно была на кухне. Увидев гостя, она ничуть не удивилась и сказала, помешивая что-то в большой кастрюле:

— Добрый день! Долго же вы до меня добирались.

— Здравствуйте, Мерлинда, — отчего-то смущенно сказал Конрад. — Да я и сам знаю, что долго. Дела в Академии да и патрулирование никто не отменял…

— Я не об этом, — пояснила она. — Я знаю, что у Воинов мало свободного времени. Но в доме вы уже давно, а ко мне пришли только что. С кем успели познакомиться?

— Практически со всеми. Сначала поговорил с Лизой, потом с Данованом. Близнецов видел мельком, а Ник — настоящий хулиган.

— Ну, не преувеличивайте, он всего лишь ребенок.

— Да, — согласился он, — ребенок. Но капризный и практически неуправляемый, верно?

— Вообще-то да. Не представляю, что с ним делать.

— Пороть, — чуть слышно пробормотал Конрад.

— Что? — переспросила Мерлинда, откладывая ложку.

Она машинально поправила волосы и потянулась за миской, в которой лежали нарезанные помидоры.

— Я спрашиваю, почему здесь до сих пор нет Странствующих? — громко произнес Конрад, поняв, что она не слышала его последнего замечания.

— Хотела бы я знать! — воскликнула Мерлинда. — Самое интересное, что они проходили мимо, но никто так и не заглянул. Боятся они, что ли?

— Говорите, проходили мимо? — задумчиво сказал Конрад. — Странно, очень странно. Вы позволите, я ненадолго отлучусь?

— Пожалуйста, — пожала плечами Мерлинда, — делайте что хотите.

Не замечая ее недоуменного взгляда, Конрад вышел из кухни. Через несколько секунд Мерлинда посмотрела в окно и увидела, как он идет к ближайшему лесу.

 

Глава 5

Определившись с направлением, Конрад отправился прямиком в лагерь Странствующих, который, как он и предполагал, разместился неподалеку.

На большой поляне, окруженной со всех сторон почти непроходимым лесом, стояло с десяток палаток. Возле одной из них сидели двое. Мужчина курил трубку, задумчиво выпуская в небо колечки дыма. У женщины была гитара, и она медленно перебирала ее струны. Несколько человек стояли вместе и, размахивая руками, о чем-то оживленно спорили.

Когда Конрад появился на поляне, мужчина медленно поднялся и сказал:

— Мы не нарушали законов, Советник-Воин. Твое присутствие здесь неоправданно.

— А где же ваше гостеприимство, Странствующий? — отразил его замечание Конрад.

Теперь уже все, находящиеся на поляне, заметили его присутствие. Из кучки спорщиков вышел старик и остановился перед Конрадом, уперев руки в бока.

— Назови свое имя и цель своего прихода, — потребовал он.

Вместо этого Конрад поклонился ему в пояс и нараспев сказал несколько фраз на древнем языке. Лицо старика просветлело, он улыбнулся и кивнул Конраду головой. Остальные, услышав слова пароля, подошли поближе.

— Мое имя — Конрад, и я пришел к вам за помощью, — сказал Воин.

— Протас, Старший этого Собрания, — представился старик. — Для отца ты слишком молод. Значит, ты сын или брат.

— Сын, — ответил Конрад. — Моего отца зовут Ричард, а мать — Арина. Я не видел их с тех пор, как они перебрались в Океанию около десяти лет назад.

— Когда-то я встречал людей с такими именами, и было это действительно очень давно, — сказал Протас. — Ты знаешь нужные слова, и этого достаточно. Прошу тебя, присаживайся и прими наше угощение.

Конрад опустился прямо на траву и скрестил ноги. Протас уселся напротив него. Все остальные расположились рядом, образовав круг. Одна из женщин поднесла ему кружку с пивом, другая — сыр и хлеб. Когда необходимые ритуалы были выполнены, Протас спросил:

— Так что привело к нам сына Странствующих? Какой помощи ты от нас ждешь?

— Позволь мне узнать…

— Спрашивай.

— Недалеко отсюда живет Учитель-Маг Мерлинда. Почему никто из вас не хочет занять ее гостевой домик?

Протас вздохнул:

— Желающих как раз хоть отбавляй. Видишь ли, Конрад, цель нашего Собрания — выяснить, кто именно пойдет наниматься в тот дом. Многие из нас хотели бы жить у Мерлинды…

— Что-о?! — Конрад не выдержал и расхохотался. — Всего-то? Вы не можете договориться? А я-то думал…

Протас посмотрел на него, снисходительно улыбаясь.

— Да, причина кажется детской, — ядовито сказал он, — но желающие продолжают прибывать, а решения так и нет.

— На самом деле, — уже серьезно произнес Конрад, — я пришел просить вас о том, чтобы кто-нибудь как можно скорее нанялся к Мерлинде на работу. За хозяйством совершенно некому присматривать. Она одна еле справляется с детьми. Признаться, я думал, что никто не хочет поселиться в ее гостевом домике, потому что вы против решения Коллегии.

— Ни в коем случае! — воскликнул Протас. — Наоборот, мы считаем, что это решение очень правильное. Поэтому все, кому удалось узнать о том, где живут «неземляне», приходят сюда.

— И как долго продлится ваше Собрание?

Протас нахмурился:

— Мы должны сделать справедливый выбор. То, что ты сын Странствующих, не дает тебе права…

— Нет, нет, — поспешно перебил его Конрад, — я вовсе не хотел вмешиваться…

— Да понял я, чего ты хочешь, — с досадой махнул рукой Протас. — Только все равно мы не можем договориться. Виталий с женой пришли первыми, Константин и Лектор когда-то работали у Мерлинды, я — самый старший, Антонина — дальняя родственница отца Мерлинды и так далее. Все находят причины, чтобы выбрали именно его. Это Собрание может длиться вечно!

— А как насчет жребия? — осторожно спросил Конрад.

— Была такая мысль, но не все согласны.

— Понятно, — вздохнул Конрад. — Тогда мне придется искать другие варианты.

— Какие? — насторожился Протас.

— Буду присылать на помощь Мерлинде Новичков и Учеников из Академии.

Протас ничего не ответил, но вид у него был недовольный. Впрочем, как и у всех Странствующих.

«Так вам и надо, — усмехнулся про себя Конрад, — не такие уж вы и незаменимые».

Он встал, давая понять, что разговор закончен.

Когда за спиной Конрада сомкнулись ветви деревьев, тишина, царившая на поляне, взорвалась. Во время разговора Воина со Старшим Собрания все сохраняли молчание, согласно традиции. Теперь, после его ухода, Странствующие заговорили одновременно. Конрад не стал прислушиваться к их спору. Во-первых, это противоречило этическим нормам, во-вторых, он и так уже сделал все, что мог. Если уязвленное самолюбие Странствующих не заставит их поторопиться, то завтра он попросит помощи у Академии.

Вернувшись из леса, Конрад сразу отправился на кухню, но Мерлинду там не нашел. На плите одиноко булькала кастрюля.

«Интересно, где она? — подумал Конрад. — Телепатически искать неприлично. Крикнуть? А вдруг Полина спит… Еще разбужу!»

Он заглянул в гостиную, но там было пусто и идеально убрано. Вспомнив, что Данован с близнецами отправились гулять, Конрад вышел в сад.

Из-за деревьев доносились детские голоса. Ник играл с близнецами в жмурки. В тени на скамейке сидел Данован и держал в руках книгу.

Заметив Конрада, Ник испуганно замер.

— А я все сделал… — настороженно сообщил он.

— Я видел, — серьезно ответил Конрад. — Ты неплохо справился с уборкой.

— Так вы не будете превращать меня в поросенка?

Конрад не удержался и фыркнул.

— А я должен? — спросил он, пряча улыбку.

— Лизка так сказала…

— Пока не буду, — пообещал Конрад. — Посмотрим на твое поведение. Иди играй.

Данован, оторвавшись от книги, слушал их разговор.

— Глазам своим не верю! — сказал он, когда Ник с близнецами отошли подальше. — Он тебя слушается!

Конрад улыбнулся:

— Ну, кому же хочется быть поросенком?

— Так он просто испугался Лизиной выдумки? Или ты в самом деле можешь…

— Я многое могу, — вздохнул Конрад. — Но мы никогда не запугиваем детей магией. Мерлинда устроит мне головомойку, когда узнает об этом. Кстати, где она?

— Понятия не имею, — пожал плечами Данован. — Скорее всего, хлопочет где-то по хозяйству.

— М-да. Придется искать самому… Что читаешь? Ну-ка, ну-ка… — Конрад взглянул на обложку книги и присвистнул от удивления. — «Особенности использования пси-энергии в домашнем хозяйстве». И где ты это взял?

— У Мерлинды, — смущенно ответил Данован.

— На твоем месте я почитал бы что-нибудь более полезное.

— Так любопытно же! Никогда не видел ничего подобного. Мерлинда ее почитает, потом что-то пошепчет, руками помашет и р-раз!.. вещи в комнате сами на место прыгают. Или посуда сама моется. Или…

— Постой, — перебил его Конрад, — Мерлинда постоянно пользуется магией?

— Насколько я могу судить, да, — ответил Данован. — Особенно последнюю неделю. А что?

— Ничего хорошего. Говоря твоим языком: ubi mel, ibi fel, — мрачно сказал Конрад, но продолжать разговор на эту тему не захотел. Вместо этого он спросил: — Нашел что-нибудь интересное?

— В книге? Тут все интересно, только я ничего не понимаю. Вот послушай: «Чтобы быстро убрать в комнате, можно воспользоваться телекинезом. Отправляйте вещи на места по очереди, заодно смахивая с них пыль. Если вам нужно произвести уборку как можно быстрее, используйте телепортацию, учитывая психометрию. Внимание! Частое использование этого способа приводит к быстрому истощению». Ты мне не объяснишь, что за истощение у вас бывает?

— А что такое телекинез, телепортация и психометрия ты знаешь? — усмехнулся Конрад.

— Уже знаю, — невозмутимо ответил Данован.

Возле дома мелькнуло платье Мерлинды.

— Прости, поговорим об этом в следующий раз, — поспешно извинился Конрад. — А книжку давай сюда, нечего ерундой заниматься.

Мерлинда что-то искала на веранде и сердито бормотала:

— Да куда же она делась? Не иначе Ник, паршивец, утащил…

Заметив подошедшего Конрада, она язвительно сказала:

— Наконец-то я вновь вижу своего гостя!

— Вы, случайно, не это ищете? — Конрад помахал книжкой, отобранной у Данована.

— Так это вы!.. — набросилась было на него Мерлинда, но замолчала, смутившись насмешливого взгляда Воина.

«Он, наверно, думает, что я сама ничего не умею», — с досадой подумала она и вдруг ощутила, как старое, но отнюдь не забытое чувство ненависти ко всем Воинам вновь берет верх над разумом, и ей отчаянно захотелось любой ценой избавиться от своего гостя.

— Чем я могу вам помочь?

Голос Конрада с трудом пробился сквозь гул в ушах.

«Помочь?! Никто из вас не смог помочь тогда, много лет назад… Стоп! Сейчас же возьми себя в руки! Это все эмоции! Ты не имеешь права!»

Мерлинда заставила себя улыбнуться:

— Что вы сказали?

— Я спросил, чем я могу помочь. Может быть, наколоть дров?

Конрад выглядел озадаченным. Он заметил, что с Мерлиндой творится что-то неладное. Она скользнула по нему невидящим взглядом: «Дрова? Да что угодно, лишь бы получить передышку и прийти в себя!»

— Было бы просто замечательно, — вежливо, но сухо сказала Мерлинда вслух. — Я как раз собиралась этим заняться.

— Вы не возражаете, если я позову Данована? Ему будет полезно научиться чему-то новому… И для детей найдется занятие.

— Хорошо. Я буду признательна вам за любую помощь.

После этих слов Мерлинда скрылась в доме. В глубине души она надеялась, что Воин обидится и уйдет.

«Это от усталости, — подумала она, успокаивая бешено колотящееся сердце. — Мне ведь удалось с этим справиться. Как все это глупо!»

Вдалеке зазвенела пила, потом послышался стук топора. Мерлинда тихо застонала и отправилась на кухню за успокоительным.

Это случилось, когда Мерлинда закончила школу. Летом ее родители и два младших брата отправились исследовать подземные пещеры Кунгура. Она не смогла путешествовать со всеми, как обычно, потому что готовилась к Испытанию в Академию Магов. А потом один из Воинов принес ей известие о том, что ее семья пропала.

Мерлинда долго не могла поверить в случившееся. Она просила, требовала и умоляла, чтобы поиски продолжались. Но Воины сказали ей, что сделали все возможное. Когда они узнали, что в подземельях произошел обвал, то сразу стали искать людей при помощи магии, потом исследовали все доступные места, но никого не нашли. Родители не телепортировались на поверхность сами, и это означало, что они погибли.

Позже Мерлинда узнала, что такое случалось и раньше. Люди пропадали в подземных пещерах, несмотря на пси-способности. Оставшись совершенно одна, она еле-еле справлялась со своим горем. Кто-то из родственников хотел взять ее к себе, но она отказалась от помощи. Она поступила в Академию Магов, с головой погрузилась в учебу, редко возвращалась в свой большой и пустой дом и старалась ни с кем не заводить близких отношений, подсознательно оберегая себя от новых потерь.

Постепенно боль притупилась, и Мерлинда обнаружила кое-что странное и неприятное. Она стала ненавидеть весь орден Воинов. Разумом она понимала, что это неправильно и даже глупо, но ничего не могла с собой поделать. Она винила Воинов в гибели своей семьи, ненавидела за то, что они не сумели ей помочь.

Ей пришлось бороться еще и с этим, и никто не знает, каких усилий ей стоило не впадать каждый раз в истерику при виде мужчины в воинской форме.

Мерлинда считала, что ей удалось справиться со своими эмоциями. Она мирно общалась с Воинами по работе и неплохо перенесла их присутствие в доме, когда приземлился спасательный катер с детьми. Она даже разрешила одному из Воинов приходить в гости. Как оказалось, напрасно. Визит Конрада снова разбередил старые раны.

— Куда это положить?

Мерлинда вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Она не слышала, как в кухню вошел Конрад.

— Что-то случилось? — спросил он.

— Почему вы так решили? Я просто задумалась, — ответила Мерлинда немного резко.

— Вы плачете, — тихо сказал Конрад.

Мерлинда провела рукой, испачканной в муке, по щеке. И правда, мокро. А она и не заметила.

— Это, наверное, лук, — пробормотала она. — Я готовила начинку для пирога. А дровяной ящик здесь, у плиты.

Конрад присел на корточки и стал аккуратно складывать дрова в ящик.

«Странно, — подумал он, — ни лука, ни начинки с ним я не вижу. Отчего же она плачет? От усталости? Нет, такое впечатление, что она вспомнила о чем-то очень грустном».

Он выпрямился и взглянул на Мерлинду, которая сосредоточенно месила тесто. Она вытерла слезы, и теперь ее лицо было вымазано мукой.

— Должно быть, вы устали и проголодались, — сказала Мерлинда. — Скоро будем обедать.

Она надеялась, что сможет выдержать это испытание.

«Этот Воин не виноват, что у меня комплексы, — убеждала она саму себя. — И вообще, это очень приятный молодой человек… И единственный, кто действительно мне помогает… Кстати, а почему?»

Она впервые посмотрела на Конрада с некоторым интересом. Красотой он не блистал, вполне обычная внешность, если не считать отлично сложенной фигуры. Но это было неудивительно, ведь он — Воин.

Мерлинда встретилась с ним взглядом: темно-карие глаза излучали тепло и безмятежность, а где-то в уголке рта притаилась улыбка, которую она вначале ошибочно приняла за усмешку. Неожиданно она поняла, что может спокойно провести рядом с Конрадом остаток дня.

— Я совсем не устал, — отозвался он, явно не спеша уходить, — а вот Данован уже без сил. Знаете, о чем он спросил, когда его в третий раз стукнуло отскочившее полено?

Мерлинда невольно улыбнулась:

— Догадываюсь. Скорее всего, это звучало примерно так: «Почему люди с магическими способностями используют такой примитивный вид энергии?»

— Точно! — воскликнул Конрад. — Пришлось объяснять ему, что мы отказались от технического прогресса ради сохранения экологического равновесия. И тогда он поинтересовался…

— Как влияет на экологию вырубка лесов, — подхватила Мерлинда. — Надеюсь, вы рассказали ему, что леса нуждаются в вырубке старых и больных деревьев?

— Конечно.

— Вы знаете, раньше я никогда не задумывалась над тем, что наша жизнь так отличается от жизни людей из Системы Новых Миров. А теперь дети и Данован задают такие глупые вопросы, что я теряюсь. Ну как им объяснить, почему у нас нет больших городов или как мы обходимся без телевизора?

— Ничего, сами поймут. У них вся жизнь впереди.

Пока они разговаривали, Мерлинда раскатывала тесто, а Конрад украдкой ею любовался. Он находил ее очень красивой и гадал, почему она до сих пор не замужем.

Наконец Мерлинда не выдержала:

— И что там такого интересного?

— Где? — встрепенулся Конрад.

— На моем лице.

— Мука, — быстро нашелся он. — Вы испачкались в муке.

И прежде чем Мерлинда смогла что-то предпринять, он осторожно смахнул белую пыль с ее щек, потом аккуратно поправил выбившуюся у нее прядь волос и быстро вышел из кухни.

Мерлинда испуганно замерла. К такому стремительному развитию отношений она еще не была готова, но в то же самое время чувствовала: что-то новое, помимо Данована и детей, врывается в ее жизнь.

 

Глава 6

Примерно через час, когда Мерлинда вынимала из печи последнюю партию пирожков, шумная компания буквально ввалилась в кухню. Дети радостно подпрыгивали, словно продолжая какую-то интересную игру. Конрад, вошедший последним, вел за руки близнецов и довольно улыбался.

— Ух ты! Пирожки! — воскликнул Ник и потянулся к противню, но Мерлинда успела поймать его руку и строго сказала:

— Сначала умойся!

Ник понял ее слова без перевода и поспешно выскочил из кухни.

— Это всех касается! — добавила Мерлинда. — Сейчас будем обедать.

— А Полина еще спит? — спросила Лиза.

Мерлинда прислушалась и кивнула.

— Тогда я помогу накрыть на стол.

Она стала доставать из посудного шкафа тарелки и чашки.

— А как же магия? — разочарованно протянул Данован, останавливаясь в дверном проеме.

Конрад, шедший сзади, легонько подтолкнул его вперед.

— Дан, давай-ка шевелись, — сказал он, бросая быстрый взгляд на Мерлинду. — Помнится, ты спрашивал, какое истощение бывает у магов? Сейчас я тебе объясню.

«Кажется, они быстро нашли общий язык», — подумала Мерлинда, прислушиваясь к голосу Конрада, доносящемуся из глубины дома. Когда мужчины вернулись на кухню, она ревниво спросила:

— Чем вы там занимались, кроме дров? Дети такие радостные…

— Да так, — неопределенно ответил Конрад, — играли в одну игру.

— Мы с Лизой звали Аксения, но он не пришел, — добавил Данован.

— Он спустится к обеду?

— Навряд ли, — покачала головой Мерлинда. — Я отнесу ему поднос с едой и буду счастлива, если он съест хоть кусочек, — пояснила она для Конрада.

— Я попробую что-нибудь для него сделать, если вы не против, — сказал Конрад. — Но не сейчас. Сначала мне надо поговорить с Радомиром. Он проводил ментоскопирование Аксения. Нужно выяснить, чем его можно зацепить.

— Я и сама хотела попросить об этом.

Данован тут же оживился:

— Что такое ментоскопирование?

Мерлинда и Конрад незаметно переглянулись.

— Я потом тебе расскажу, — пообещал Конрад. — А теперь держи это блюдо и неси его на стол. Кто-то очень хотел есть.

Когда Данован вышел, Конрад шепотом спросил у Мерлинды:

— Сказать ему?

— Рано или поздно он узнает, — отозвалась она, — хотя лучше, если это будет поздно. Сейчас все они очень ранимы. Я даже представить себе не могу, как Данован отреагирует на то, что вы знаете о нем все.

— Наверное, вы правы.

Конрад подхватил миску с салатом, собираясь отнести ее в столовую.

— Подождите! — окликнула его Мерлинда. — Послушайте, я знаю, что мы еще мало знакомы, и все же давайте перейдем на «ты».

— Великолепная идея! — улыбнулся Конрад. — Я рад, что вы… прости, что ты это предложила.

Она улыбнулась ему в ответ, довольная, что ей удалось сделать этот нелегкий для нее шаг.

Обед прошел весело и мирно. Конрад помогал кормить Бажена, а Донат сидел на коленях у Мерлинды. Потом они отнесли полусонных близнецов в спальню. Ник не капризничал и не баловался, но после обеда, с опаской косясь на Конрада, упрямо заявил, что не пойдет спать.

— Я уже большой! — сказал он.

Мерлинда тяжело вздохнула. Это повторялось изо дня в день. Она давно бы смирилась и с этим капризом Ника, да только к вечеру он становился совершенно неуправляемым от усталости. Наученная горьким опытом, она даже прибегала к магии, чтобы заставить его отдохнуть днем.

— Конрад, попробуй его уговорить, — попросила Мерлинда. — Поверь, ему это необходимо.

Но Конрад поступил по-своему.

— Хорошо, Ник. Ты уже большой, я согласен, — сказал он. — Иди помогай сестре.

Лиза, которая убирала со стола, насмешливо фыркнула.

— Что, мыть посуду? — насторожился Ник. Конрад кивнул.

— Но я не хочу!

— Вариантов всего два, — жестко отрезал Конрад, — либо ты идешь спать, либо — помогать сестре.

— А если я пойду играть? — рискнул предположить Ник.

— А если ты будешь дерзить, то дальнейшее развитие событий тебе не понравится.

— Хрю-хрю! — шепнула ему Лиза на ухо.

Поерзав под пристальным взглядом Конрада, Ник решил, что лучше подчиниться, и вместе с Лизой ушел на кухню.

Мерлинда, которая не поняла ни слова, набросилась на Конрада:

— Куда он пошел? Ник ребенок, он должен отдыхать! Он должен меня слушаться!

— Он пойдет спать, только чуть позже. И по собственной воле, — невозмутимо произнес Конрад. — Вот увидишь.

Но Мерлинда ему не поверила:

— Ты его совсем не знаешь. Ник — сплошное противоречие.

— Именно поэтому, — сказал Конрад. — Пошли, сама убедишься.

День был знойным, к тому же Ник объелся пирожков. Он действительно чувствовал себя уставшим, но не сдавался из-за упрямства. Он вяло протирал мокрые тарелки и при этом сильно халтурил.

— О, ты отлично справляешься! — бодрым голосом заметил Конрад, подмигнув Мерлинде. — Лиза, тебе не кажется, что надо поручить Нику всегда этим заниматься?

— Ну уж нет! — не выдержал Ник. — Я еще маленький! И вообще, я спать хочу!

С этими словами он бросил на стол полотенце и убежал.

— А что я говорил? — усмехнулся Конрад.

Он попросил Лизу проверить, добрался ли Ник до кровати, и сам домыл оставшуюся посуду.

— Пойди и ты отдохни, — предложил он Мерлинде.

— Да ты что! — отмахнулась она. — Пора кормить малышку, а потом…

В это время раздался звон дверного колокольчика.

— Кажется, к тебе гости, — сказал Конрад. — Не беспокойся, я займусь Полиной.

Малышка уже проснулась, но не плакала. Она увлеченно играла с маленькой каруселью, висящей над ее кроватью. Достать до игрушек рукой у нее пока не получалось, и она пыталась зацепить их ногой. Увидев Конрада, Полина обрадовалась. Так, во всяком случае, ему показалось.

С момента своего появления в доме Мерлинды Полина успела обзавестись внушительным приданым. Теперь она лежала в удобной колыбельке с белыми кружевными занавесками. На специальном столике стопками лежали распашонки и ползунки, стояли бутылочки с сосками и другие непонятные предметы.

Конрад пожалел, что не догадался прихватить с собой какую-нибудь игрушку. Он взял девочку на руки и тут же забыл обо всем на свете.

Он и не подозревал, что такое возможно. Своих детей у Конрада еще не было, и нянчить малышей ему не приходилось. Знания пришли сами собой, когда он первый раз подхватил Полину на руки на лужайке перед домом Мерлинды. Конрад не удивлялся, что он умеет правильно держать ребенка, переодевать, кормить. Он принял этот дар с благодарностью. «Я никому не дам тебя в обиду, крошка, — подумал он, переодевая Полину, — какие «программы» ни были бы заложены в твоей головке. Я беру тебя в дочки и не позволю никому другому стать твоим отцом».

Мерлинда заглянула в комнату и сообщила, что это Странствующие пришли наниматься на работу.

— Мы уже обо всем договорились. Мне нужно показать им дом и хозяйство. Ты посидишь с малышкой?

— С удовольствием, — ответил Конрад. — Я же сказал, не беспокойся. У нас все в порядке.

Остаток дня прошел в обычных домашних хлопотах. В гостевом домике Странствующих поселились Эндрю и Виталина. Договорились, что они приступят к своим обязанностям только на следующий день, но сама мысль о том, что у нее появились помощники, придавала Мерлинде сил.

Дети весь вечер играли в саду. Все, кроме Аксения. Он так и не вышел из своей комнаты. «Ничего, — подумал Конрад, — не все сразу. Проблема слишком серьезная. Нужно действовать наверняка. Неудачная попытка может все испортить». Сейчас его больше беспокоила Мерлинда.

После того как Данован сказал, что Мерлинда почти все время пользуется пси-способностями, Конрад внимательно наблюдал за ней. Вскоре он понял, что Мерлинда на самом деле находится на грани магического истощения. Пару раз она применяла телекинез, и это выходило у нее так коряво, как будто она была не Учителем, а Новичком.

Поздним вечером, когда все дети были накормлены, выкупаны и мирно спали в своих кроватях, Конрад, вместо того чтобы попрощаться, сказал:

— Я останусь на ночь.

От неожиданности Мерлинда лишилась дара речи, а он тем временем продолжал:

— Ты очень устала, это заметно. Тебе необходимо выспаться. Я останусь, чтобы присмотреть ночью за малышами. Завтра у тебя будет гораздо меньше забот, но сейчас я не могу уйти. Воины помогают всем, кто в этом нуждается.

Последнюю фразу он произнес полушутя, как бы извиняясь за свою навязчивость. В конце концов, они еще мало знали друг друга. Но именно эти слова вывели Мерлинду из равновесия. На нее вновь нахлынули воспоминания, и перед глазами возник самый худший из ее кошмаров.

Конрад видел, как Мерлинда переменилась в лице, сильно побледнела и пошатнулась. Он сделал шаг в ее сторону и замер, потому что прямо перед ним возникла иллюзия.

Четыре человека были пленниками подземелья. Мужчина пытался разобрать груду камней, перекрывших им дорогу. Ему помогала женщина, поразительно похожая на Мерлинду, только немного старше. Их руки были стесаны в кровь, но они не останавливались. Двое испуганных мальчиков-подростков жалобно плакали и просили о помощи. Конрад отчетливо услышал их голоса: «Пожалуйста, помогите! Пожалуйста, не оставляйте нас! Мы здесь! Где же вы?» Он не только видел, слышал, но и чувствовал боль, страх, отчаяние, бессилие… Казалось, что их мольбы обращены именно к нему.

Сомнений не было. Конрад догадался, что это картинка из памяти Мерлинды. Усталость и нервный стресс привели к тому, что она временно потеряла контроль над пси-энергией.

Он не успел ничего предпринять. Мерлинда сама убрала иллюзию и заплетающимся языком сказала:

— Уходи. Пожалуйста, уходи и больше не возвращайся.

Конрад с трудом понимал, что происходит, но оставлять девушку в таком состоянии он не собирался.

— Мелли, успокойся. Я только хочу помочь…

— Не смей так меня называть! Убирайся!

Мерлинда закричала так громко, что он испугался.

— Ты не можешь сама…

— Я все могу сама! Все! Мне не нужна ничья помощь! Особенно твоя!

От такого мощного гневного натиска Конрад на секунду растерялся:

— Но почему?

— Потому что ты Воин!

У него не было времени на раздумья.

— Да! — рявкнул Конрад. — Я — Воин! Но ты, Учитель-Маг и член Коллегии, похоже, забыла, что означает это слово на нашей планете! Изволь подчиняться мне, иначе я буду вынужден преподать тебе урок!

Ему удалось выбить почву у нее из-под ног.

— Дуэли между Магами и Воинами запрещены, — выдохнула ошеломленная Мерлинда.

— Любые дуэли запрещены, я знаю это не хуже тебя. Я не предлагаю тебе ничего противозаконного. Просто телепортируйся вон к тому дереву и обратно.

— А на Луну портал не открыть? — Она злилась и не замечала искусно расставленной ловушки.

— Ты что, не умеешь телепортироваться? — настаивал на своем Конрад. — Тоже мне Учитель-Маг!

И Мерлинда попалась. Первый телепорт прошел нормально, она бесшумно исчезла и появилась возле дерева. Перемещаясь обратно, Мерлинда не смогла плавно заполнить воздухом пустое пространство, и бабахнуло, как из пушки. Конрад еле успел подхватить девушку, когда она материализовалась рядом с ним. Она была без сознания.

Магическое истощение — это крайняя пси-энергетическая слабость от постоянного использования пси-способностей. Конрад прекрасно знал, что лучшим лекарством будет полноценный отдых. Он всю ночь просидел у ее кровати, изредка поднимаясь, чтобы покачать колыбель Полины или поправить одеяло у близнецов, спящих в соседней комнате.

Конрад размышлял, пытаясь разгадать головоломку. Проективная иллюзия, вырвавшаяся из памяти Мерлинды… Ее сдерживаемая неприязнь к Воинам… Одиночество… Молодость и высокий пост в Коллегии… Он чувствовал, что все это как-то связано между собой.

Мерлинда была примерно одного возраста с Данованом, а это означало, что он старше ее всего на два-три года. Люди в подземелье, скорее всего, ее родители и братья… И если она живет одна, значит, они погибли…

Он вспомнил похожий случай. Семейная пара с двумя детьми бесследно пропала в Кунгуре. Но это было так давно! Он был тогда всего лишь Учеником… А Мерлинда… Маленькая девочка, потерявшая самых родных людей!

Кто искал тогда ее родителей? Конечно, Воины. Но они ничем не смогли помочь. Никто не смог.

Время лечит далеко не все раны. Он чем-то напомнил ей о прошлом, он причинил ей боль.

Когда Мерлинда открыла глаза, было раннее утро. Она увидела Конрада, мгновенно вспомнила свою вчерашнюю истерику и с головой нырнула под одеяло. Никогда еще ей не было так стыдно.

— Мерлинда, как ты? — шепнул Конрад, осторожно дотрагиваясь до ее плеча.

«Интересно, чего он шепчет? — подумала она, мечтая провалиться сквозь землю. — Ах да! Тут же спит малышка».

— Мерлинда, прости меня, пожалуйста. Я поступил жестоко, но ничего умнее мне просто не пришло в голову.

Она не выдержала и заплакала. Из-под одеяла донеслись глухие всхлипывания.

— Ну, хорошо, хорошо, — сдался Конрад, — я ухожу, раз ты этого хочешь. Только, пожалуйста, не плачь.

Замерев, Мерлинда прислушалась. Тихонько скрипнула дверь. Откинув одеяло, она бросилась следом за Конрадом. «Только бы он не телепортировался!» — мелькнуло у нее в голове. В гостиной никого не было. Она выскочила на крыльцо. Никого! Снова расплакавшись, она вернулась в дом. Пришлось признаться самой себе, что Конрад ей нравится, иначе бы она так не расстроилась. И похоже, ей наплевать, что он Воин.

Немного подумав, Мерлинда решила, что непременно найдет Конрада, чтобы извиниться и объяснить ему все. Жалобно всхлипывая, она пошла на кухню, чтобы умыться, и остановилась на пороге.

Возле плиты на корточках сидел Конрад и подкладывал поленья в разведенный огонь. Он оглянулся и смущенно сказал:

— Хотел приготовить вам завтрак, дети скоро проснутся. Но раз ты встала… Прости, я не хотел тебя обидеть. Прощай.

— Нет!

Мерлинда рванулась вперед, словно боялась, что Конрад исчезнет прямо на ее глазах.

— Нет, не уходи! Я… я должна тебе все объяснить…

— Не надо. Я все знаю.

Голос Конрада звучал мягко, успокаивающе.

Взгляд был полон сострадания. Не жалости — этого бы Мерлинда не вынесла, — а именно сострадания.

— Но… откуда? — пролепетала она. — Ты что, ментоскопи…

— Нет. Конечно, нет, — перебил ее Конрад. — Ты опять забыла, что я — Воин.

Мерлинда задумчиво смотрела на него, закусив губу.

— Я хочу забыть, — сказала она наконец. — Пожалуйста, помоги мне забыть, Воин.

— Ты не сможешь. Есть вещи, о которых нельзя забыть…

— Я хочу забыть, — упрямо повторила Мерлинда. — Ты говорил, что Воины помогают всем, кто в этом нуждается. Пожалуйста, помоги мне.

Конрад молчал. Ему очень хотелось прижать Мерлинду к себе и долго-долго не отпускать. Но он боялся снова ее испугать.

— И потом, ты же обещал помочь детям, — продолжала настаивать она, по-своему расценив его молчание. — Аксения нужно выводить из депрессии. Ник слушается только тебя…

— Ты не обрадуешься, если я объясню тебе, почему он меня слушается, — усмехнулся Конрад.

— Да? — Мерлинда мгновенно насторожилась. — И почему?

Конрад рассказал ей о выдумке Лизы.

— Как ты мог?! — Мерлинда чуть не задохнулась от возмущения. — Запугивать ребенка волшебством!

— Ну, не надо преувеличивать, — невозмутимо ответил он. — Это не я придумал. Не сказал ему, что это неправда, это верно… Но все равно это лучше, чем усыплять его с помощью магии.

Мерлинда уставилась на него в неподдельном изумлении.

— Что? А… а откуда ты?..

Конрад притворно закатил глаза.

— Ах да… Ты же Воин…

«К этому тяжело будет привыкнуть, — подумала она про себя. — Он всегда будет на шаг впереди меня».

— Послушай, — сказала Мерлинда извиняющимся тоном, — я не всегда такая нервная. Мы еще плохо знаем друг друга…

— Почему? Я уже кое-что о тебе знаю. Ты очень красивая и очень умная. Ты добрая и гордая…

— Нет, — запротестовала Мерлинда, — только не гордая. Скорее, одинокая…

— А против того, что ты красивая, умная и добрая, ты не возражаешь?

Легкая улыбка тронула уголки ее рта, и на щеках появились ямочки.

— Тебе виднее. Так ты остаешься?

— Нет! — Конрад виновато развел руками. — Мне пора на службу!

— Но ты вернешься? Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Можешь в этом не сомневаться.

 

Глава 7

«У-у-у! У-у-у! Ых, ых! Ауу!» — услышала Мерлинда сквозь сон. На втором этаже тихонько скрипнула дверь. Вниз по лестнице процокали маленькие коготки, прошлепали босые пятки. «Джуль опять ночевал в комнате у Аксения», — констатировала Мерлинда, осторожно переворачиваясь на другой бок. Рядом в своей колыбельке сладко посапывала Полина, которая мгновенно просыпалась, как только Мерлинда отрывала голову от подушки. Конечно, уже пора было вставать, но сегодня она могла понежиться в постели лишние пять минут.

В соседней комнате тихо, значит, близнецы еще спят. Сверху послышались какая-то возня и хихиканье. Мерлинда насторожилась. Иногда по утрам Ник развлекался тем, что устраивал мелкие пакости своей сестре. Он мог вымазать ей лицо сажей или за косичку привязать к спинке кровати, приклеить к полу ее обувь или стащить всю одежду и развесить ее на деревьях в саду. «Интересно, что на этот раз?..» — подумала Мерлинда.

Грохот упавшего ведра, плеск воды и визг Лизы разбудили всех, кто еще спал.

— Ник! Паршивец! Я тебя убью! — вопила что было мочи Лиза.

— Ну никакого покоя! — послышался голос Данована. — Ник! Что ты опять натворил?

— Лизка, не ори так! У меня уши заложило! — пытался успокоить девочку Аксений. — Ну подумаешь, вымокла немножко. Выйдешь на солнышко и высохнешь!

— Немножко?! — визжала Лиза. — Немножко?! Он испортил мое лучшее платье! И… и… прическу!

— Ник!!!

— И чего вы разорались? — раздался притворно сонный голос Ника. — Я-то тут при чем? Я вообще сплю!

Мерлинда вспомнила, что вчера вечером Лиза долго возилась со своими волосами и накручивала их на тряпочки, собираясь покрасоваться с кудряшками. Видимо, Ник нашел способ ей все испортить.

Любопытные близнецы уже потопали вверх по лестнице, чтобы поучаствовать в скандале. Полина закряхтела, привлекая к себе внимание.

— Доброе утро, золотко! — сказала ей Мерлинда, наклоняясь над колыбелью. — Потерпи чуть-чуть, я сейчас вернусь.

Полина радостно загулила в ответ. Она была очень покладистым ребенком.

Беглого взгляда хватило, чтобы оценить новую выдумку Ника. Он приделал ведро с водой над входом в Лизину комнату так, что оно перевернулось, как только девочка открыла дверь.

— Лиза, перестань плакать, сейчас мы все исправим! Донат, Бажен, марш умываться! Дан, ты им не поможешь? Спасибо. Ник! Я прекрасно знаю, что это сделал ты. Чтобы через пять минут здесь было сухо!

— А почему обязательно я? — возмутился Ник. — Может, это… Сенька?

— Сейчас ка-ак тресну! — мрачно пообещал Аксений, который терпеть не мог, когда его так называли.

— Никки, останешься без завтрака! — предупредила Мерлинда.

Чтобы успокоить Лизу, пришлось применить телекинез: волосы послушно завились в кудряшки, высушенное платье приобрело прежний нарядный вид. Ник обиженно сопел, ползая с тряпкой по мокрому полу. Спускаясь, Мерлинда заметила, как довольная Лиза показала брату язык.

Конрад уже умыл и переодел Полину и приготовил для нее бутылочку с молоком. Когда Мерлинда вошла в спальню, он спросил:

— Помощь нужна?

— Нет, сегодня для разнообразия Ник решил послушаться с первого раза, — ответила она. — Ты будешь кормить Полину?

В ее голосе послышались ревнивые нотки. Конрад улыбнулся и вручил ей малышку и молоко.

— На, держи свое сокровище! А я пойду помогу Дану одеть близнецов.

Мерлинда удобно устроилась в кресле, и Полина с наслаждением вцепилась в соску. В комнату, радостно повизгивая, вбежал Джуль. Он уже нагулялся, опустошил свою мисочку и теперь спешил со всеми поздороваться. Дом наполнился привычным утренним шумом.

С появлением Конрада жизнь Мерлинды сильно изменилась. Он взял на себя заботу о ней и детях и постепенно из ненавистного Воина превратился в доброго друга.

Конрад находил время для всех. Для Данована, которого он уговорил вновь заняться любимым делом — лингвистикой и который теперь с упоением рылся в архивах и консультировал Воинов, изучающих языки Системы Новых Миров. Для Аксения, которого он заставил вернуться к жизни. Для Лизы, которой он рассказывал обо всем на свете. Для Ника, которому он почему-то прощал все шалости и который его слушался, несмотря на то что давно не боялся. Для близнецов, с которыми он играл во все, чего бы они ни пожелали. Для Полины, с которой он с упоением нянчился. И конечно, для нее, Мерлинды.

Она ни разу не пожалела, что впустила Конрада в свою жизнь. Первое время он приходил к ней в обычной одежде, без нагрудного знака, чтобы лишний раз не напоминать о том, что он Воин. Мерлинду очень тронула такая забота, но все же она попросила его быть самим собой. Вскоре она с удивлением обнаружила, что прислушивается ко всем его советам, а бытовые проблемы легко решаются под его руководством. Она не замечала, как сильно привязалась к нему, пока ей не пришлось на целых две недели остаться одной — Конрад выполнял какое-то важное задание. Теперь она с нетерпением ждала каждого его прихода.

Несмотря на то что дети понемногу освоились в новом мире, выучили язык и привыкали к другой жизни, кое-какие проблемы оставались. Оказалось, что помочь Аксению было проще всего.

Джуль появился вскоре после того, как Конрад узнал причину депрессии Аксения и его самое заветное желание.

Аксений считал себя взрослым и хотел остаться на «Звездной Зайчихе» вместе с родителями. Он загадал, что если ему удастся уговорить отца и мать изменить решение, то всех их спасут. Перед отлетом Аксений устроил грандиозный скандал и попытался спрятаться на корабле. Его быстро нашли и с позором доставили на катер. Когда Аксению рассказали, что спасти людей со «Звездной Зайчихи» невозможно, мальчик решил, что это его вина. Все дни напролет Аксений проводил в одиночестве. Он ничего не говорил, ничего не делал, почти ничего не ел и никого не замечал.

Радость жизни ему вернуло маленькое живое существо. Конрад принес его в корзинке, оставил на полу в комнате Аксения, а сам стал рассказывать ему о погоде. При Аксении можно было рассуждать на любые темы, он все равно не слушал. Краем глаза Конрад наблюдал, как из корзинки пытается вылезти щенок. Нужно было, чтобы мальчик сам обратил на него внимание.

Щенку удалось выбраться, он осмотрелся, принюхался и потрусил к Аксению. Остановившись в полуметре от мальчика, щенок сел и тявкнул: «Яаф!» Аксений вздрогнул от неожиданности и удивленно посмотрел на Конрада. «Яаф!» — настойчиво повторил щенок и завилял хвостиком.

Аксений медленно перевел взгляд вниз и наконец увидел собаку. Конрад замер, ожидая, что будет дальше.

И произошло то, на что Конрад и Мерлинда очень надеялись. Мальчик присел на корточки и поманил щенка. Тот с готовностью подошел поближе, обнюхал протянутую к нему руку и лизнул ладонь, напрашиваясь на ласку. Аксений погладил щенка, осторожно взял на руки и, почувствовав прикосновение мокрого шершавого языка, не смог устоять.

Так Джуль приобрел самого заботливого хозяина на свете, а Аксений — лучшего друга.

Конечно, перемены не были мгновенными. Постепенно, шаг за шагом Аксения удалось убедить в том, что он не виноват в трагедии, разыгравшейся на «Звездной Зайчихе». Он сохранил боль утраты, но теперь это был жизнерадостный и любознательный подросток, который мечтал исследовать неизвестный мир.

В настоящее время Мерлинду гораздо больше беспокоил Ник. Он ни на минуту не позволял ей расслабиться, придумывая все новые и новые шалости. Он не хотел ничем заниматься, не хотел ничему учиться. Порой Мерлинде казалось, что он испытывает ее на прочность, как бы проверяет, насколько сильно она может разозлиться. Пока ей удавалось держать себя в руках, хотя все чаще хотелось положить Ника на колени и хорошенько отшлепать.

Конрад утверждал, что в поведении Ника нет ничего странного.

— Мальчишки в его возрасте — страшные шалопаи, — говорил он. — Это пройдет.

— Но почему он так ненавидит свою сестру? — возмущалась Мерлинда.

Лизе и вправду доставалось от брата больше всех.

— Он не специально, — защищал Ника Конрад. — Просто малышей он не трогает, если ты заметила, а от Аксения можно и по шее получить. Вот и остается наша бедная Лиза…

Мерлинда с ним не соглашалась, но и не спорила. Она чувствовала: что-то заставило Конрада поменять свое мнение о Нике после того, как он узнал подробности его ментоскопирования. Ее немного обижало, что он не хочет обсуждать это с ней, но она уже привыкла ему доверять.

За завтраком стало понятно, почему Ник проявил утром такое послушание. У него в запасе было приготовлено еще одно развлечение.

Лениво поковыряв ложкой в тарелке с кашей и сунув нос в кружку с молоком, Ник недовольно поморщился и протянул капризным голосом:

— Надоело… я не буду это есть…

Мерлинда не сразу заметила подвох и сильно удивилась. Обычно Ник отличался завидным аппетитом. А он тем временем брезгливо отодвинул от себя тарелку и продолжал тем же противным тоном:

— И вообще, мне надоела эта… крестьянская пища.

Данован поперхнулся и, откашлявшись, спросил:

— Долго слово учил?

Конрад телепатически попросил Мерлинду не вмешиваться, но Ник об этом не знал и перешел к более активным действиям, разлив молоко.

— А чего бы ты хотел? — спокойно поинтересовался Конрад.

Ник блаженно закатил глаза и стал перечислять:

— Горячего шоколаду, пирожное в корзиночке с заварным кремом и вишенкой сверху, торт со взбитыми сливками, малиновое желе…

— Хватит! — внезапно закричала Лиза, и все вздрогнули от неожиданности. — Ты… ты… мерзкое, противное чудовище!

Размахнувшись, она залепила Нику звонкую пощечину и убежала.

В наступившей тишине было слышно, как тяжело стучат молочные капли, падая со стола. Даже близнецы притихли, перестав ерзать на своих высоких стульчиках.

Ник не выдержал сурового взгляда Конрада и опустил голову.

— Ты объяснишь нам, почему обиделась Лиза?

— Я не знаю…

— Не лги, Ник. Ты прекрасно все знаешь.

Конрад не повышал голоса, но от его тона даже Мерлинде стало не по себе.

— Это… это ее любимые лакомства, — чуть слышно прошептал Ник.

Он мог надерзить кому угодно, но перед Конрадом всегда пасовал.

— И почему ты вспомнил об этом именно сегодня?

Мальчик скривился, как будто надкусил кислый лимон.

— Сегодня у нее день рождения, — сообщил он.

Мерлинда не обратила внимания на то, с какой горечью это было сказано, и воскликнула:

— О! Как же мы забыли!

— Вы не обязаны помнить, мы ведь не ваши дети!

— Марш в свою комнату! — Конрад стукнул по столу с такой силой, что зазвенела посуда.

Ника как ветром сдуло. Аксений уткнулся в свою тарелку, Данован стал сосредоточенно кормить близнецов. И Бажен, и Донат послушно раскрывали рты и глотали манную кашу.

— Полагаю, вечером мы сможем отметить Лизин день рождения, — пробормотала Мерлинда. Она старалась не думать о последних словах Ника, от которых ей почему-то стало очень больно.

Конрад с грохотом отодвинул стул и пошел наверх. Мерлинда догнала его на лестнице.

— Ты простишь Нику и эту выходку? — спросила она.

Конрад ничего не ответил.

— Я против рукоприкладства, — поспешно добавила она, — но как-то его нужно наказать…

— Прежде чем наказывать, я должен понять, почему он так поступает.

— А ты не понимаешь? — вспылила Мерлинда. — Я уверена, ты узнавал подробности его ментоскопирования.

— Да, я знаю, как воспитывался Ник. Но я ничего не знаю о Лизе. Ты же не захотела помочь.

Мерлинда нахмурилась. Это была правда. Конрад давно просил ее расспросить Руфину. Сначала они работали вместе, но потом она полностью переключилась на Полину, и Руфина занималась Лизой в одиночку.

— Ты думаешь, дело в Лизе?

— Их родители были разведены, — напомнил ей Конрад, — Лиза жила с матерью, а Ник с отцом.

— Хорошо, — сдалась Мерлинда, — поступай как знаешь.

Она вернулась в столовую и помогла Аксению убрать со стола. Отчего-то она чувствовала себя неловко и даже не нашла сил, чтобы пойти утешить Лизу. В ушах звенело «мы ведь не ваши дети» и хотелось плакать.

Один Джуль был в прекрасном щенячьем настроении. Он увлеченно грыз игрушку близнецов и был совершенно счастлив.

 

Глава 8

Погода, как назло, была чудесной. Солнце давно растопило легкий утренний иней и подсушило пожелтевшую траву. Хотелось выбежать на улицу, пронестись по дорожкам сада, взметая опавшие за ночь листья, а потом улизнуть на озеро…

Ник тяжело вздохнул: «Как же! Похоже, сегодня я весь день просижу дома. Впрочем, может быть, Конрад придумает что-нибудь и похуже».

На душе было как-то тревожно. Нет, это был не страх. Когда-то давно Ник перестал бояться наказаний. Его мучило ощущение, что он обидел не только Лизу, которая, безусловно, заслуживала и большего.

Он распахнул окно и уселся на подоконник. Ему нравилось буйство красок, которое принесла с собой осень. В солнечном свете склоны гор отливали всеми оттенками желтого цвета.

Яркие красные пятна зарослей бересклета были беспорядочно разбрызганы, как капельки вишневого сока.

Ник никогда еще не видел осени. Впрочем, как и других времен года. Лиза и Аксений рассказывали, что Терра-2 очень похожа на Землю — почти такая же природа, продолжительность суток и года, такой же климат. Ник никогда там не был. Все, что он помнил, это теплицы и искусственное солнце станции на астероиде. Мама не приглашала его в гости, а отцу даже в голову не приходило свозить его куда-нибудь.

Этот мир казался ему неожиданно сбывшимся сном. Он мог пропадать в лесу с раннего утра до позднего вечера, представляя себя принцем в сказочной стране. Он перетрогал там каждую веточку и каждую травинку.

Из сада тянулся аромат поздних осенних дубков. «А в лесу пахнет грибами», — тоскливо подумал Ник. Он вспомнил, как вчера они все вместе ходили на прогулку и наткнулись на кусты, усыпанные ягодами. Мерлинда сказала, что здесь все называют их шишками. С виду ягоды были похожи на орехи, но оказались мягкими, а на вкус — приятными, сладко-терпкими. Они набрали целую корзину, приготовленную для грибов, и Мерлинда сварила из них такой кисель, что пальчики оближешь.

От мыслей о еде в животе заурчало. Ник пошарил по карманам в поисках завалявшейся конфетки, но ничего не нашел.

Скрипнула дверь, в комнату вошел Конрад. Ник повернулся к нему и выпрямился, ожидая справедливого выговора. Но Конрад только посоветовал ему извиниться перед Лизой. Нику показалось, что он чем-то очень расстроен.

Было справедливо заставить Ника извиняться перед сестрой. Просить прощения у Лизы действительно было сущим наказанием.

Сначала она долго не хотела впускать брата в свою комнату, потом дулась, отворачивалась и делала вид, что не слышит. Наконец Ник не выдержал:

— Ну чего ты хочешь? У меня и так от твоей оплеухи щека распухла. Хочешь ударить еще? Давай!

Лиза бросила на него злой взгляд.

— Если бы все это видел папа, ты бы не отделался одной пощечиной! — прошипела она.

Ник отмахнулся:

— Ты даже представить себе не можешь, что бы он сделал. Послушай, ты зря расстраиваешься. Наверняка Мерлинда готовит тебе сюрприз. И я уверен, что у тебя сегодня будут и торт, и шоколад, и все остальное. А я, как всегда, наказал самого себя.

На этот раз Лиза посмотрела на него с удивлением.

— Ник, ты же еще маленький. А говоришь так, как будто ты старше меня.

— Да? А сколько мне лет?

— Шесть, кажется.

— А может быть, уже семь? Или еще пять? Когда у меня день рождения?

Лиза окончательно растерялась:

— Я… я не знаю…

— Но ты же моя старшая сестра, — продолжал настаивать Ник, — ты же должна знать.

— Я как-то не задумывалась над этим, — призналась Лиза. — А разве вы с папой не праздновали твой день рождения?

— Никогда.

— Не может быть! Папа всегда был таким добрым. Он дарил подарки, покупал конфеты…

— Тебе, — уточнил Ник, — не мне. Это с тобой обращались, как с принцессой, а я даже не знал, когда мой день рождения.

Ему расхотелось продолжать этот разговор — неприятно было думать о прошлом.

— Ладно, ваше высочество, спрашиваю в последний раз: вы даруете мне свое прощение?

За грубовато-шутливым тоном Ник постарался спрятать свои истинные чувства. Лиза рассеянно кивнула:

— Да. Послушай, Ник… Это правда?

Но он уже выскочил из комнаты, чтобы не расплакаться от внезапно нахлынувших воспоминаний.

Лиза никогда не любила своего младшего брата. Когда он появился в их доме, ей было четыре года. Сначала он ей очень понравился — забавный малыш, похожий на большую ожившую куклу. Он крепко сжимал в кулачке ее палец и смешно разевал беззубый рот в поисках соски. Но вскоре она в нем разочаровалась — Ник кричал и плакал все ночи напролет. Тогда она стала жаловаться маме, что он мешает ей спать. Она обрадовалась, когда узнала, что отец увезет Ника далеко-далеко.

Лиза не сразу поняла, что вместе с младшим братом уехал и сам отец. Она любила его так же сильно, как и маму. Он был добрым и заботливым, играл с ней в куклы и читал на ночь сказки. Он называл ее «моя принцесса». Конечно, и с одной мамой ей жилось совсем неплохо. Мама покупала ей красивую одежду и дорогие игрушки, водила на праздники, не отказывала ни в одной просьбе. Она устроила ее в самую лучшую школу, но… Но ее милый, любимый папочка целиком достался ненавистному Нику. Лиза никогда не задумывалась, как малышу живется без мамы.

Когда отец приезжал к ней в отпуск, он не привозил с собой Ника. Иногда она сама прилетала к нему на астероид, но и тогда старалась игнорировать младшего брата. Правда, она не раз видела, как отец отвешивает Нику подзатыльники, но ей запретили его жалеть. Папа сказал, что мальчиков, в отличие от девочек, воспитывают иначе.

Став постарше, Лиза стала замечать, что они с Ником выглядят по-разному. Лиза была полненькой блондинкой, как мама, а от отца унаследовала нос картошкой и немного оттопыренные уши. Ник не походил ни на одного из родителей — смуглый, с темными, слегка волнистыми волосами, он обладал такими правильными, почти классическими чертами лица, что Лиза даже ему завидовала. Она ни о чем не расспрашивала родителей, просто решила, что Ник ей не родной брат, что у отца была другая женщина и что из-за этого он и уехал от мамы.

Но из слов Ника выходило, что папа его совершенно не любил. И зачем же тогда он оставил его себе? Почему не отдал другим родственникам? Увы, ответы на эти вопросы получить теперь просто невозможно.

И все же Ник — ее брат, хотя бы наполовину. Перед отлетом со «Звездной Зайчихи» папа просил ее заботиться о нем. Он не хотел отпускать Ника, но взрослые настояли, чтобы все дети покинули корабль.

Лиза вдруг в смятении обнаружила, что совсем ничего не знает о своем брате. Не только когда у него день рождения, но и что он любит есть, во что играть, какие сказки слушать. С того времени, как они прилетели на Землю, она думала только о себе, жалела только себя. Как же она, мамина и папина принцесса, будет жить здесь без своих красивых платьев и дорогих кукол? Кто будет заниматься с ней бальными танцами? Кто будет устраивать ей чудесные праздники с тортами, шарами и клоунами?

Мерлинда не догадывалась, почему она плачет по ночам, но была доброй и заботливой. Постепенно Лиза привыкла к новой жизни и даже находила ее интересной, но под ногами вечно болтался маленький, пронырливый Ник, который не упускал случая ее позлить. И вот теперь Лиза впервые задумалась: «Почему?»

Выскочив наконец во двор, Ник первым делом бросился к «вечнозеленой» груше. Они называли ее так потому, что все лето плоды на ней оставались зелеными и твердыми, как камень. Даже падалица была совершенно несъедобной. Мерлинда говорила, что эта груша поспеет только поздней осенью, когда ударят первые заморозки, и тогда она будет такой сочной и сладкой, что они проглотят ее вместе с черенками.

Но сейчас Ник был так голоден, что готов был съесть все, что угодно. Вопреки его ожиданиям, «вечнозеленая» груша наконец-то решила созреть. Он слопал то, что нашел в траве, и отправился искать Конрада. Учитывая утренние события, он собирался спросить, можно ли ему прогуляться к озеру.

Первым, кого он встретил, был Джуль, который тащил в зубах свой любимый резиновый круг. Ник присел на корточки, чтобы поиграть с ним.

— Сейчас же оставь в покое мою собаку!

Ник даже вздрогнул от неожиданности, услышав гневную тираду Аксения. Обычно он всегда разрешал ему возиться с Джулем.

— Почему? — обиженно спросил Ник.

— Оставь и не подходи к нему больше! Джуль, пошли со мной!

Ник заметил, что в руках у Аксения корзинка, и вспомнил: вчера они договаривались, что наберут еще «шишек» для киселя.

— Можно мне с тобой?

— Нет, — сухо сказал Аксений и ушел. Джуль уже несся впереди него. Ник вздохнул и побрел дальше.

В сад вышли гулять близнецы в сопровождении Данована, который нес метлу. Ник тут же подбежал к ним, чтобы затеять какую-нибудь игру. Донат встретил его радостным воплем, подпихивая в бок Бажена, но Дан был в плохом настроении.

— Шел бы ты отсюда, — мрачно сказал он. — Вы с близнецами на дорожку больше листьев накидаете, чем я подмету.

— Дан, я не буду, — пообещал Ник.

— Знаю я твое «не буду», — проворчал Дан. — Иди, иди.

Ник совсем упал духом и, потеряв всякий интерес к прогулке, вернулся в дом. Мерлинда, как обычно, что-то готовила на кухне.

— Мелли, может, тебе помочь… чем-нибудь?.. — робко спросил Ник, набравшись храбрости.

Она сердито на него взглянула, но не произнесла ни слова.

— Я извинился перед Лизой, честное слово, — поспешно добавил он.

У Ника был такой несчастный вид и грустные глаза, что Мерлинда сжалилась над ним.

— Есть хочешь? — поинтересовалась она, отрезая от свежей буханки горбушку и намазывая ее маслом.

Ник проглотил все до последней крошки.

— Если ты действительно хочешь помочь, погуляй с Полиной, — попросила Мерлинда. — Такая хорошая погода, а мне некогда. Да и Конрад занят.

— Конечно, хочу! — обрадовался Ник. — А можно, мы сходим к озеру?

— Хорошо. Только смотри, если что…

Мерлинда сомневалась, что поступает правильно. Доверить Нику Полину после всех его выходок было страшновато. На всякий случай она решила, что телепатически будет за ними приглядывать.

От разнообразия товаров, выставленных в «Сказочной стране», разбегались глаза. Конрад переместился в магазин вместе с Лизой, чтобы она выбрала себе подарок ко дню рождения. Он сказал, что можно не спешить и не стесняться, — он купит ей то, что она пожелает.

Здесь было все: игрушки, книги, сладости, одежда… Ошеломленная, Лиза бродила среди полок, не в силах решить, чего ей хочется больше всего.

Куклы, одна лучше другой, были похожи на настоящих детей. Они могли двигаться, плакать и даже разговаривать. Их наряды, посуда и мебель были ничуть не хуже, чем на Терре.

Плюшевые игрушки были не только мягкими и шелковистыми на ощупь, но и теплыми. Лизе не хотелось выпускать их из рук.

Книжки для старших детей были обычные, с простыми рисунками и текстом. Малыши, еще не умеющие читать, могли не только услышать, но и увидеть любимую сказку. Стоило открыть обложку такой книги, как тут же появлялось трехмерное изображение, и ожившие герои разыгрывали целое представление.

Игры, головоломки, кукольные домики, воздушные платья и волшебные хрустальные башмачки… Лиза только вздыхала, что не может забрать с собой все-все-все.

Она получила то, к чему привыкла в свой день рождения, — внимание, подарки и праздник, который, несомненно, был еще впереди, но в ее мыслях почему-то постоянно присутствовал Ник. Она вдруг вспомнила, что у него никогда не было настоящих, красивых игрушек. Несколько месяцев назад Лиза ни за что бы не задумалась о такой мелочи, но время, проведенное на Земле, странным образом ее изменило.

Конрад терпеливо ждал, пока Лиза сделает свой выбор, когда Мерлинда позвала его телепатически. Она была в панике.

— Жди меня здесь, я скоро вернусь! — крикнул он Лизе и немедленно телепортировался домой.

Мерлинда была не только в панике, но и в бешенстве.

— Ник чуть не утопил Полину, — сообщила она Конраду, как только он появился. — Кажется, все в порядке, но я хочу показать ее Лекарю на всякий случай.

Она металась по комнате, пытаясь одновременно переодеть и успокоить плачущую девочку.

— Давай я посмотрю…

— Нет! Ты займешься Ником! — твердо сказала Мерлинда. — Он на озере. И ты знаешь, я не буду против, если ты его выпорешь.

Конрад не стал с ней спорить. Мерлинда была перепугана не меньше Полины, и чем скорее Лекарь успокоит их обеих, тем лучше. Он переместился к озеру, чтобы разобраться, что же произошло.

Бежать было некуда, прятаться не имело смысла. Впрочем, Ник не собирался этого делать. Он так испугался, что не мог двинуться с места, и совсем не удивился, когда увидел Конрада. Он знал, что Мерлинда его позовет. Сердце гулко застучало в груди, и он сжался в ожидании самого худшего.

Конрад не стал кричать, хотя Ник заметил, что он страшно зол. Он просто спросил, что случилось.

— Полина упала в воду, — тихо ответил Ник.

— Даже сейчас ты продолжаешь дерзить!

Конраду захотелось взять его за шиворот и хорошенько тряхнуть.

— Я сказал правду, — еще тише произнес Ник.

— Замечательно! Тогда объясни мне, как это произошло?

— Не знаю.

— Что-о?

— Не знаю.

— Ник! Глупо лгать!

— Я не вру! Не вру! — Ник вдруг закричал, крепко сжав кулаки. — Я ничего не делал! Я никогда не обидел бы Полину! Никогда!

— Никки, прекрати…

Но мальчик уже не мог остановиться. Его стала бить крупная дрожь, и по щекам потекли слезы.

— Это правда! Правда! Я ничего плохого не делал!

Конрад протянул к нему руку, чтобы успокоить, но Ник решил, что он хочет его ударить, и шарахнулся в сторону.

— Никки, перестань!

С большим трудом Конраду удалось прижать его к себе, Ник отбивался как мог.

— Тише, Никки, тише. Я не собираюсь тебя бить.

Конрад укачивал его на руках, пока не стихли безудержные всхлипывания. Немного успокоившись, Ник сказал:

— Я знаю, что вы мне не поверите, но я не подносил Полину к воде. Она сидела в коляске и смотрела, как я «пеку блины». Ей так нравилось, что камешек подпрыгивает над водой! А потом я пошел вдоль берега, чтобы найти еще плоских камушков, услышал всплеск и… и увидел… Полина ушла под воду… Я даже вскрикнуть не успел, как появилась Мерлинда… С Полиной ведь все в порядке, правда?

— Да, с ней все в порядке, — подтвердил Конрад.

Он решил больше не мучить расспросами и без того перепуганного Ника.

— Пойдем-ка домой, — сказал он. — Только сначала заберем Лизу из «Сказочной страны».

 

Глава 9

Оказалось, что Полина не успела нахлебаться воды: сработал рефлекс задержки дыхания. Она только очень испугалась. Простуды тоже можно было не опасаться, но Мерлинда на всякий случай дала ей травяной отвар. Теперь малышка крепко спала.

Услышав, что Конрад вернулся, Мерлинда вышла ему навстречу. Довольная Лиза поблагодарила ее за подарок и убежала к себе, чтобы получше рассмотреть новую куклу. Заплаканный Ник топтался за спиной Конрада. Мерлинда увидела, что в руках он сжимает плюшевого медведя.

— Никки, иди в свою комнату, — подтолкнул его Конрад. — Иди, иди, не бойся. Я во всем разберусь.

Ник, опасливо покосившись на Мерлинду, быстро прошмыгнул мимо нее.

— Разберешься в чем? — грозно поинтересовалась она у Конрада. — Разве что-то неясно? Между прочим, кроме Ника, там никого не было.

— Ник клянется, что это не он, — спокойно ответил Конрад. — Возможно…

— Перестань, Конрад! — разозлилась Мерлинда. — Мне уже надоело, что ты постоянно находишь для него оправдания! Он разбил окно, потому что мяч полетел не в ту сторону! Он притащил домой ужей, потому что очень любознательный! Он засунул лягушку в кувшин с молоком, потому что решил посмотреть, как она сбивает лапками масло! Интересно, а почему он решил утопить Полину?

— Мелли, ты не права. Ник не…

— Все! Я больше ничего не хочу слушать! Дети живут у меня почти полгода, и только одному Нику здесь плохо. Он даже свою родную сестру ненавидит! Если ему так здесь не нравится, я могу подыскать ему другую семью!

— Мерлинда!

Но было уже поздно. Ник, который притаился наверху лестницы, снова заплакал и убежал к себе, громко хлопнув дверью. Конрад знал, что он подслушивает, но не думал, что Мерлинда зайдет так далеко. Он схватил ее за руку, силой затащил в библиотеку и плотно закрыл дверь. Мерлинда, которая впервые видела Конрада в такой ярости, испуганно притихла.

— Хорошо, я кое-что тебе расскажу. — Конрад говорил отрывисто, сдерживая бушующие в нем чувства. — Мать отказалась от Ника, когда он был совсем крошкой. Отец увез его на тот астероид и воспитывал согласно своим правилам. Он неплохо заботился о нем — поил, кормил, одевал, учил читать и писать, но при этом требовал от Ника абсолютного послушания. Как ты успела заметить, Ник очень подвижный и изобретательный ребенок. Но за все невинные детские шалости отец нещадно его порол.

Мерлинда ахнула.

— И это еще не все! Лиза продолжала общаться с отцом, но Ник никогда не видел маму. Он вообще ничего не видел! Ни настоящего неба, ни солнца, ни праздников, ни игрушек! Ни настоящей любви! И теперь ты тоже хочешь от него отказаться?!

Мерлинда молчала, потрясенная услышанным.

— А… Лиза? Она тоже?.. — наконец спросила она.

— Нет. — Конраду удалось взять себя в руки. — Насколько я понял, нет. Наоборот, она была окружена любовью и заботой. Я наблюдал за ней последнее время. Кажется, у них с Ником никогда не было взаимопонимания. Но, — тут он слегка улыбнулся, — похоже, все налаживается.

— Прости, — пробормотала Мерлинда. — Если бы я знала…

— Мелли, я не хотел тебя расстраивать. У тебя и так забот хватает. И потом, Ник не должен догадываться, что мы все о нем знаем. И Лиза тоже.

— Я понимаю. Чего я не понимаю, так это то, как Полина оказалась в воде.

Конрад вздохнул. Мерлинда не собиралась отступать от волнующей ее темы. Случай, произошедший на озере, и вправду нельзя было оставлять без внимания.

— Ты хочешь, чтобы я наказал Ника? — устало спросил Конрад. — Я даже не уверен, что это он…

— А кто? — удивилась Мерлинда.

— Ты забываешь, что Полина — потенциальный маг.

— Конрад, она еще слишком маленькая для левитации! Через два-три года, не раньше! Я понимаю, почему ты жалеешь Ника, но все же делать ему подарки — это слишком!

— А это не я! — Конрад снова улыбнулся. — Это Лиза.

Когда Лиза вместе с Конрадом вышла из магазина и увидела одинокую фигурку Ника, который ждал их поодаль, ей снова стало его жалко. Еще издалека она заметила, что у него очень грустный вид и красные, опухшие от слез глаза. Она потянула Конрада за рукав и тихо спросила:

— А этот подарок теперь мой?

— Да. — Он удивленно на нее посмотрел.

— И я могу делать с ним все, что захочу?

— Конечно.

— А вы с Мелли не обидитесь, если я подарю его Нику?

— Почему? — Конрад посмотрел на нее с нескрываемым интересом.

— Ну… просто мне так хочется…

— Нет, мы не будем против, — задумчиво сказал Конрад. — А как же ты?

— Да ладно, — махнула рукой Лиза. — У меня их столько было…

— Хорошо, иди. А я сейчас.

Он снова вошел в магазин и приобрел для Лизы красивую куклу с набором одежды и посудой. Когда он вернулся к детям, ошарашенный Ник прижимал к себе мягкого плюшевого медвежонка.

Посередине празднично накрытого стола возвышался огромный торт со взбитыми сливками. На нем горели десять свечей, роняя неровные отблески на вазочки с малиновым желе. Шоколадно-ванильный запах приятно щекотал ноздри.

Лизу огорчало только то, что Мерлинда запретила Нику спускаться вниз. Она так ему и не поверила. Но Лиза все равно тайком спрятала в карман несколько конфет, чтобы потом отнести брату.

Свечи были уже задуты, желание загадано, а торт почти съеден, когда Аксений вдруг крикнул:

— Полина!

Конрад мгновенно обернулся к манежу, в котором играла девочка. Полины там не было. Она тихонько летела к столу, болтая ручками и ножками, довольная и улыбающаяся. Конрад подхватил ее как раз в тот момент, когда слабенькие силы «начинающего мага» иссякли.

И дети, и Данован, которые не знали, что у Полины есть пси-способности, замерли от удивления. Конрад многозначительно сказал Мерлинде:

— Говоришь, через два-три года?

Мерлинда посмотрела на него в неподдельном ужасе, потом сорвалась с места и выбежала из комнаты. Сверху послышался ее голос:

— Никки! Пожалуйста, прости меня… Ай!

Грохот и визг заставили Конрада немедленно переместиться наверх.

Мерлинда сидела на полу, в огромной мыльной луже. Рядом валялся опрокинутый таз. Ник с тряпкой в руках стоял на стуле, который был придвинут к шкафу, и боялся пошевелиться. Вся его одежда, игрушки и книги в беспорядке валялись на кровати и на полу.

— Что опять, Никки? — спросил Конрад, с трудом пряча улыбку.

— Я просто подумал, — дрожащим голосом ответил Ник, — что если я буду делать что-нибудь полезное… ну, например, убирать свою комнату, то вы разрешите мне остаться…

Конрад не удержался и фыркнул.

— Мелли, я не хотел, чтобы ты упала, — жалобно добавил Ник.

— Вот что, маленький разбойник, — решительно сказала Мерлинда, поднимаясь и стряхивая с платья мыльную пену, — теперь ты точно останешься со мной. Ты первый мальчишка, из-за которого я села в лужу!

Так уж получилось, что Ник первым обнаружил еще одну пси-способность Полины. Это произошло весной, накануне свадьбы Конрада и Мерлинды. Он посоветовался с Лизой и Аксением — близнецов можно было не брать в расчет, — и все вместе они решили устроить сюрприз своим приемным родителям.

Немного потренировавшись с Полиной, которая приняла все за веселую игру, они едва дождались, когда Конрад вернется с работы, и сразу потащили и его, и Мерлинду в детскую.

— У нас есть подарок к вашей свадьбе! — торжественно сказала Лиза.

— Только его надо вручить прямо сейчас, иначе сюрприза не получится, — добавил Аксений.

Конрад и Мерлинда немного опешили от такого натиска, но терпеливо ждали, что будет дальше. Ник взял на руки малышку и, подойдя к Мерлинде, спросил:

— Полина, кто это?

Девочка сосредоточенно нахмурилась и сказала:

— Ма-ма.

Мерлинда лишилась дара речи. Но это было еще не все.

— А это кто? — Аксений показал на Конрада.

— Папа, — на секунду задумавшись, выдала Полина.

Конрад судорожно сглотнул, но не смог произнести ни слова.

Аксений, Лиза и Ник наслаждались произведенным эффектом. Близнецы настороженно молчали.

— Мама, — снова позвала малышка. — Ма-ма.

Она потянулась к Мерлинде, та подхватила ее на руки, прижала к себе и заплакала.

— Мелли, ну что ты, не плачь! — испугался Ник. — Мы думали, вам будет приятно.

— Вы очень много для нас сделали, — смущенно сказал Аксений, — вы заменили нам родителей. Мы подумали, что Полина может называть вас мамой и папой. Она ведь не помнит своих настоящих родителей и никогда их не узнает. Но если вы против…

— Нет-нет! Что ты! — воскликнула Мерлинда. — Просто это так неожиданно… Я никогда не получала подарка лучше этого.

— Я тоже, — подтвердил Конрад. — Но когда вы успели научить Полину?

— Честно говоря, мы специально ее не учили, — пояснила Лиза. — Ник недавно заметил, что малышка пытается повторить то, о чем думаешь в ее присутствии.

Мерлинда и Конрад переглянулись.

— Конечно, самые простые слова, — сказал Ник. — Но ведь она у нас девочка сообразительная, так что скоро будет называть вас «папа» и «мама» сознательно.

Близнецы вдруг подошли к Мерлинде и вцепились в подол ее платья.

— Что, малыши? — Она передала Полину Конраду и наклонилась к ним.

— Мама? — недоверчиво произнес Донат.

— Мама! — торжествующе подтвердил Бажен.

Старшие дети такого не ожидали, и на Мерлинду уставились сразу три пары широко открытых глаз.

— Ну, они еще тоже маленькие, — неуверенно сказал Аксений, — наверное, уже все забыли…

Близнецы были как раз в том детском возрасте, когда младенческая память навсегда уходит в прошлое и начинается сознательная, осмысленная жизнь. Они уже давно воспринимали Мерлинду и Конрада как мать и отца и теперь лишь утвердились в своей правоте. И Ник, и Лиза, и Аксений смотрели на них с грустью и легкой завистью. Они знали, что сколько бы времени ни прошло, они все равно будут помнить своих настоящих родителей.

Время лечит далеко не все раны; есть вещи, которые невозможно забыть. Но когда рядом есть кто-то, разделяющий твою боль, заботливый и любящий, добрый и терпеливый, то радость жизни становится сильнее горечи утраты.

Рядом с Конрадом Мерлинда чувствовала себя счастливой. И дети, которые с ними жили, смогли найти в их доме самое главное: любовь, доброту и понимание.