Всю жизнь горю… Я в ней пою И смех, и терпкость слез горючих. Как солнце росы пьет — я пью Мгновенья радостей летучих.

Я не открою дум своих Завистливым и хитрым людям, Лесам, цветам открою их, Ветрам и тучам — правым судьям. Лишь им — друзьям — несу не споря То сердце, что людьми разбито, Глаза, что выплаканы в горе, И слово желчи ядовитой.

Песнь одиноких своевольных дней, Огонь потайный, жгучий, животворный Гублю в стране мечты моей, И гаснет он в просторах горных. О, сколько их — моих огней! Но иногда так жаль, что ты — стрела — Не можешь на лету остановиться, Слезами сладкими залиться. Хоть погрустить и ты б могла!

Скорбь моя к улицам города Припала — к мощеным, исхоженным, Сердце сжалось, будто от холода… Ну, с чего ж оно? С того ль, что соцветьями красными, Мечтами моими бессонными Путь кричит, звенит властными Перезвонами?!

На земле для любви не найдется Сладких слов, что нашли бы дорогу Ту, где сердце вдруг с сердцем сольется Тихо.

Ночь. Замолкла последняя птица. Ходит ветер в саду, бормоча: — Сладко хмурою ночью забыться И коснуться плечом плеча…

Если крик мой бежит под звон ассонанса, Если тяжки шаги моих стихов — Знайте: не высь Парнаса Разнежит меня теплицею снов. Я меж вас — молодых и потасканных, В душном кругу изломанных фраз — Самый молодой и самый прекрасный И самый бесстрашный из всех вас.

На окнах ледяным покровом Узоры звездные белеют. Пожара отсветом багровым Неконченный рисунок рдеет.

В каждом новом блокноте — иной мотив. (Птицы-страницы — снега белей.) Глухо стучится дождь — сиротлив — В стены бессонных тупых ночей. Первые люди, праотцы, предки Встарь высекали огонь из камней,— И докатились к нам волны огней, В жилах бушуют, горят. Крылья орлиные (дважды старо) Нас поднимают взмахами дум В небо нирваны, в звезд серебро. (Слышишь пропеллера шум?) Кровью, что в жилах все горячей, Прочно скреплен радужный мост Меж дикарями и бурей твоей.             Крылья, огни звезд…                        Трюизм на трюизм. Новый блокнот, и, как вечность, в нем прост Отблеск первичных огней.

Я пришел с тобою попрощаться… — Что ж, прощай. Забудь напевы ветра И задумчивые голоса В зарослях, в тени, в прохладной глуби Милого тебе когда-то парка.          Позабудь и спутника смешного —          Так упрямо он шагает рядом,          Словно тень твоя (иль тень его сама ты?),          По одним путям; на перекрестках          Так упрямо ловит взглядом взгляды,          Жадно, словно книгу тайн, читает.          А прервавши — вновь идет отдельно,          Влившись ожиданьями, мечтами          В бурное движенье коллектива. Только знаю: не забудешь ты,— Будешь, будешь жить прошедшим милым! Не скрывайся: знаю, понимаю, Как гнетет покорность и печаль немая. Знаю, знаю, вижу — замечаю Тягу к свету, к радостному маю, Жизнь-то, погляди, бушует, кличет          И не только в тишь томов тяжелых,          В светлые просторы — мир науки,          Но и в гущу, на завод, в районы,          К людям — то родным, то ненавистным.          Что ж, иди, мужай, расти и действуй.          Будет все, как нужно, должно.          Будет хорошо, отлично будет… Жизнь-то как клокочет, бьет, искрится — В ней я буду — спутник твой незваный — Жить не менее тысячелетья. И тебя зову с собою. Ну, прощай… А может, снова: здравствуй?..

Ты прости меня, дитя, прости обидчика. Я с тобою и неровный и встревоженный Оттого, что жить борьбою мне положено, Оттого, что я иду тропой нехоженой И так нервно, и так нежно твое личико.

Когда текут людские волны С призывами: «Война — войне», Под окнами дворцов безмолвных — Что там, в дворцовой глубине? Молчите, сытые бандиты, Довольно вам желтеть от желчи. Проходят те, что не убиты, Те, что не зашагают молча Под музыку и барабаны, Под вой попов и под команду На бойню братьев, смерть и раны, Чтоб радовать тупую банду. Проходят мимо. И в палатах Зеркальных стекол дребезжанье. Клич — выбить окна обещанье. Страх сводит челюсти богатых… Прошли. Фельдмаршалы, банкиры Вновь о войне мечтают дружно,— Им ренегат, предатель мира, Сказал: — Они ведь безоружны… — Ах, так! Отлично. На войну! — Притопнул генерал ногою И… смолкнул. Вспомнил он одну Страну, стоящую стеною, Ту, где «они» готовы к бою… Когда текут людские волны С призывами: «Война — войне», Под окнами дворцов безмолвных — Что там, в дворцовой глубине?