Солнце скрылось за лесом. Его последние лучи ещё освещали тёмно-красным вершины сосен, но на лесное озеро уже опускался мрак.

Задремавший в старой лодке рыбак клюнул носом, едва не выронив в тёмную воду удочку. Вздёрнувшись, дико заозирался, не сразу вспомнив, где находится. Со всех сторон подступала тьма, только небо над головой ещё пунцовое, с проступившими звёздами, но и оно всё больше наливалось фиолетовым. Пора возвращаться. И так теперь тащиться назад по темноте? Кто же мог предположить, что тёплая бормотуха и утонувший кулёк с закуской сыграют с ним злую шутку?

Смотав леску с объеденным червём, он сложил старый спиннинг и зашарил по лодке в поисках вёсел. Память – как пустой мешок с дырой. Рыбак не мог вспомнить, укладывал ли он их на дно или оставил болтаться в уключинах. Сколько раз давал зарок: не прикладываться к бутылке, пока всё не подготовит! Ладно, ругай – не ругай себя, а всё результат один: вёсел в лодке нет.

Рыбак огляделся, но рассмотрел только отражения крупных холодных звёзд в спокойной воде. Уже не надеясь на благополучный исход, опустил пальцы в тёплую прогретую воду и, насколько хватало рук, пошарил вокруг. Ничего. Поёрзав на вдруг ставшей ещё неудобней лавке, рыбак поплотнее запахнул куртку. Беда. Нужно грести к берегу, только вот чем? Конечно, можно руками, только разобраться бы сперва, в какую сторону. Озеро с трёх сторон окружено высокими обрывистыми берегами, которые словно змеями увиты толстыми корнями, в сплетении которых можно запросто запутаться, и тогда до самого утра придётся сидеть в деревянной клетке.

Сориентироваться по звёздам? Рыбак вскинул голову, прищурившись, взглянул на холодные белые точки. Знать бы ещё, как. Дед пытался научить, но без энтузиазма, сам не верил, что может пригодиться. Внука гарантированно брали в техникум, а это уже городская жизнь, в которой ночному небу места нет. Его уверенно вытеснили фонари, свет люстр и ночников. Полной темноты не было никогда: даже оставаясь у себя в комнате, он мог спокойно ориентироваться в пробивающемся сквозь шторы свете ночных улиц.

Опустив руку в воду, рыбак сделал осторожный гребок, зачерпнул увереннее, тут же гребнул снова. Лодка медленно, лениво тронулась.

С одной стороны озера, что ближе к деревне, протяжённая отмель. Там же установлен причал. Длинный, из-за слишком пологого дна, невысокий. Было бы замечательно найти его, иначе придётся топать метров двадцать по колено в воде. Да и чёрт бы с ним, найти бы направление!

Рыбак поднял голову снова, и увиденное ему очень не понравилось. Звёзды затягивала едва заметная, но стремительно плотнеющая дымка ночного тумана.

Лодка шла всё увереннее, когда он скорее почувствовал, чем услышал тихий скрежет. Корни! Он с руганью принялся грести в обратную сторону, поднимая тучи брызг. За грохотом воды он ничего не слышал, только почувствовал, как лодка во что-то уткнулась. Это «что-то» мягко спружинило, рыбак замер, ожидая треска, с которым лодка завязнет среди корней. Ничего. Пронесло. Он протяжно выдохнул.

Рыбак сидел в лодке, не решаясь двигаться дальше. Насколько это хорошая идея – плавать в темноте – он уже понял. Ну, хоть берег нашёлся. Куда теперь? Вправо? Влево? Очень не хотелось бы, уже утром из последних сил догребая до причала, узнать, что вчера тебя отделяло от него же только пятьдесят метров воды и неверное решение.

Холодало. Невидимый туман проглотил звёзды и теперь по капле вытягивал тепло, легко проникая под брезентовую куртку. Наконец дала о себе знать жажда, он зачерпнул из-за борта, но поспешно вытряхнул воду обратно. От воды заметно пахло. Отчётливо, незнакомо и оттого вдвойне неприятно. Химия? Нет, что-то неуловимое, чему он не мог дать определения. Но пить такое расхотелось совсем.

Перебравшись на нос, рыбак осторожно ощупал шероховатый корень. Толщиной в руку, он одним концом уходил в воду, а другой край скрывался где-то вверху. Он хотел было подняться и проследить, как далеко тот уходит, но не решился. Мало ли как поведёт себя лодка, а оказаться в тёмной воде ему хотелось меньше всего.

А что, если двинуться вдоль берега, перебирая корни? Идея хорошая, но снова всплыл вопрос: а в какую, собственно, сторону? Запах усиливался, наваливаясь удушливой волной. Рыбак натянул полу куртки на лицо, сделал несколько осторожных вдохов. Помогло. Привычный запах смазки и меди привёл в чувство, позволив рассуждать немного чётче. Плыть нужно. И неважно, в какую сторону. Чем дольше он раздумывает, тем выше вероятность, что он таки не вынесет сгущающегося смрада.

Уперевшись в корень, он развернул лодку параллельно предполагаемому берегу и с силой оттолкнулся. Судёнышко качнулось, под деревянным носом плеснула вода. Опустив руки, рыбак принялся что есть мочи грести. Внезапно в темноте появилась тонкая размытая искорка света. Она стремительно приближалась. Его ищут? Скорее всего. Что ещё можно делать ночью на тёмном озере?

Стоп. Что это? За плеском воды и лихорадочными движениями он не сразу услышал этот звук. Странный, непривычный треск и грохот катился с приближающимся светом. Рыбак замер, вглядываясь в приближающееся нечто. Существо? Незнакомый, поднимающий с самого дна памяти детские страхи звук становился всё громче. Рыбак очнулся: срочно бежать! Он принялся грести в обратную сторону, но лодка только раскачивалась, а на то, чтобы развернуть её, времени уже не оставалось.

Внезапно плотная пелена тумана расступилась, тягучие белые лохмотья, словно живые, бросились в стороны. Луч ярчайшего фонаря резанул по глазам. Рыбак прикрылся рукой, по нервам стегнуло с такой силой, что он дёрнулся, едва не вылетев из лодки. От приближающегося чудовища накатила тошнотворная волна того самого запаха! Рыбак обмяк, скорчившись на дне лодки, подтянув колени к груди и накрывшись полой куртки. Стало очень, совсем, непереносимо страшно. Настолько, что все мысли просто испарились, оставив тягучую пульсирующую пустоту.

Неожиданно рёв прервался, словно зверь поперхнулся, хлебнув грязной озёрной воды. Что-то оглушительно хлопнуло и шум оборвался. Со стороны приближающегося ужаса донёсся негромкий плеск и… голоса?! Кто-то тихо, но уверенно окликнул:

– Эй, болезный, ты чего тут забыл? Ты там спишь, что ли?

– Да браконьерит он тут, – второй голос, громче, – Глянуть надо дальше, небось сети попрятал, гляди, а теперь дурика корчит!

Голоса человеческие, но что они делают рядом с этим ужасом? Рыбак осторожно высунулся из-под куртки, щурясь, оглядел людей. Обычные, один мордатый, красная рожа сейчас казалась почти коричневой. Второй – моложе, на голове картуз с кокардой. Заметив движение, мотнул головой и тем же громким неприятным голосом резанул:

– Глянь, вроде он не пьяный совсем. Точно, браконьер!

– Не голоси! – мордатый рассматривал севшего в лодке рыбака, обратился к нему: – Ты чего тут делаешь?

– Задремал, а фонаря с собой не взял, – в горле заскрипело, рыбак откашлялся, – Плутаю теперь. Причал там?

Он кивнул им за спину, откуда тянулся густой, стелющийся слоями дым. От костра? Тот бы он узнал сразу. Этот же был с мерзким химическим запахом и к тому же подозрительно синий в свете фонаря.

– Там, там. Ты не торопись, мы тебя сами дотащим. Напишешь объяснительную и катись куда хочешь, – молодой хохотнул, толкнул локтем второго, – Или сети поищем?

– Обязательно. Вот разберёмся – так ты сразу и плыви.

Молодой скривился, но промолчал. Мордатый спросил:

– Где вёсла посеял?

– Где посеял, там и взойдут! – неожиданно для себя огрызнулся рыбак. Страшно, до зуда, захотелось увидеть, как они поплывут. Вёсла у них были, но лежали совершенно сухие. Мотор? Но что это должен быть за двигатель, что ревёт, словно раненный зверь? Тем более ни от индукционного, ни от пружинного нет и не может быть дыма, не та конструкция. Молодой тем временем отошёл на корму и, наклонившись, что-то там сделал. Рыкнуло, потом ещё, затем над водой разнёсся знакомый душераздирающий рёв. По нервам стегнуло с удвоенной силой. Мордатый, вытащив из уключины весло, упёр его в борт рыбацкой лодки, резко оттолкнул, крикнул:

– Сейчас развернёмся и зацепим тебя, лады?

Рыбак кивнул растерянно, провожая взглядом странную лодку. На её корме ревел и бился обычный с виду двигатель, вот только за ним в воздухе тянулся серый в темноте шлейф мерзкого дыма. Он растерянно поднял глаза на сидящих в лодке. Да кто же вы такие?!

Молодой держался за руль невозможного, гремящего и дымящего двигателя, вполоборота к нему и спиной к рыбаку замер старший. Рыбак уставился на него, и всё встало на свои места. Чёрт! Следовало бежать, ещё когда он услышал этот рёв! С самого начала было понятно, а теперь и самый тупой ёж догадался бы: эти двое – не люди!

Лодка тем временем развернулась и теперь быстро возвращалась. Что делать? Нельзя показать, что он обо всём догадался, иначе с ним расправятся. Есть ещё шансы, нужно только добраться до берега. Поравнявшись с ним, мордатый кинул верёвку с крюком:

– Цепляй, тут недалеко, вмиг дотащим!

Он подмигнул зловеще. Или показалось? И что это за подозрительные взгляды, которыми эти двое обмениваются?!

Дрожащими руками рыбак закрепил крюк, и не успел сесть, как верёвка натянулась, резко бросая лодку вперёд. Его накрыло едкой взвесью, липшей к коже и одежде.

Плыть действительно оказалось недалеко, метров двести. Что у них за адский механизм?! Свет фонаря выхватил из темноты тёмные доски причала. Ещё немного, а потом он рванёт так, что сам чёрт его не догонит!

Лодка не-людей сбросила скорость, по инерции проплыла оставшиеся метры и гулко ударила бортом в причал. Молодой резво выскочил, помог выбраться красномордому. Тот отряхивал руки, глядя, как рыбак слабыми руками пытается уцепиться за гнилую лестницу.

– Давай помогу, не корячься, – он наклонился, с другой стороны подоспел молодой, – Ну, взяли!

Он закряхтел от натуги, рыбак видел его округлившиеся глаза. Едва оказавшись на причале, он резко оттолкнул удивительно лёгкие и отвратительно мягкие тела. Через секунду его ботинки уже грохотали к берегу, оставляя позади удивлённые и испуганные крики. Он спасся!

Молодой подвывал, потирая ушибленные незнакомцем ребра и не в силах подняться. Его старший товарищ беззвучно разевал рот, глядя вслед стремительно удаляющейся фигуре с огромным ключом в спине, делающим его похожим на гигантскую заводную игрушку. Моргнул, осознавая увиденное, из горла вырвался перепуганный писк, к которому тут же присоединился вопль молодого.

Он тоже увидел.