— Астарх, ты совсем сдурел?! Верни мне мою магию! — орал Клеон, сидя на песке. — Верни мне мою магию! Немедленно!

Храмовник упал на пятую точку всего в нескольких шагах от своего внезапно ожившего неприятеля.

За пару минут до этого…

Оказавшись в тренировочных угодьях, Клеон, полностью уверенный в себе и своих силах, вышел во двор. Перед ним стояла лишь одна деревянная кукла, напоминающая пугало, вместо рук торчали две палки, обмотанные соломой и плотно прижатые друг к другу кожаными ремнями.

— Хех, и где же настоящие противники? Обещали много нового… Ладно, сейчас я тебя… — он посмотрел на деревянный манекен, стоящий у ворот.

«Странная конструкция…» — подумал он, подходя ближе. Кукла располагалась между ним и воротами в частоколе высотой в четыре человеческих роста. Чтобы пройти вперед, нужно разобраться с пугалом. Клеон обошел его со всех сторон. Из спины куклы торчало несколько цепей толщиной в две руки, тянущихся под слоем песка прямо к воротам.

— Значит, надо тебя поджарить, а затем выйти отсюда… Эх! Неинтересно, мог бы и посложнее задачку придумать… — он усмехнулся.

Вдохнув поглубже, Клеон потер ладони друг о друга и в предвкушении завершения обучения дотронулся до вкопанной в землю деревяшки.

— Что за?..

Кукла ожила, врезав неудачливому противнику прямо по лицу красивым хуком справа.

Сделав полуоборот в воздухе, храмовник упал на живот.

— Астарх! — Клеон, пыхтя, как бык, поднялся с земли, отряхнулся и, сделав глубокий, успокаивающий вдох, поднес к соломенно-деревянному пугалу еще раз свою ладонь.

«А это я зря…» — молниеносно отозвалось в голове, потому что левая рука тренировочной куклы лихо замахнулась. Храмовник вновь упал, но уже на пятую точку.

— Астарх, верни мне мою магию! Это не смешно! — он потер раскрасневшуюся щеку с медленно наливающимся синяком.

Клеон начал вслушиваться в звуки. Кроме пения птиц и шелеста листьев, гонимых легким ветерком по тренировочной площадке, не было ничего…

— Астарх! — завопил он вновь. Громкое эхо, словно смеясь, повторило его вопли несколько раз. — Как ты предлагаешь мне пройти вперед?! Без магии я не смогу его победить! — он поднял голову вверх.

— Ох ты ж! — Клеон вовремя успел отпрыгнуть назад. Там, где он только что стоял, в землю со свистом воткнулся на одну треть длины ржавый, потрепанный меч.

— Ты что, убить меня решил?! Да как только я вернусь в тот мир! Да я!.. — храмовник грязно выругался сквозь зубы.

— Я надеюсь, что это шутка и что это не рассыплется ржавой пылью… — Клеон дотронулся до внезапно свалившегося на него с неба предмета. — А поновее ничего не было? — он повертел железяку в руке. Случайно приобретенный трофей носил на себе следы многочисленных схваток, был порядком сточен и в придачу погнут у рукояти. Долгое лежание без дела ему тоже явно не было на пользу: ржавчина уже основательно погрызла клинок.

Немного успокоившись, Клеон вновь подошел к тренировочной кукле.

— Ладно, сейчас я тебе руки отрублю, а потом не спеша выковыряю цепи и… — он замахнулся. Но вместо привычного четкого взмаха сверху вниз он, потеряв равновесие, свалился на бок.

— Какого лешего?! — заорал он, брызжа слюной во все стороны.

Клеон встал с песка и попытался замахнуться мечом еще раз… Ржавый меч вместо удара наискось заломил храмовнику руку, успешно уронив неготового к такому повороту парня прямиком на пятую точку.

— Замечательно! Магии нет, зато у этого бесполезного куска железа она есть!

Где-то в другой части леса…

Виктория и Барея после появления в лесу так и не смогли заговорить друг с другом. Девушка, схватив заплечный мешок, пошла вперед, оставляя партнера по команде в метрах стах позади себя.

— Вика, да постой же ты… Что опять-то не так?!

— Все хорошо, просто хочу добраться до главной точки побыстрее.

— Слушай, уже темнеет, может, хотя бы лагерь разобьем… — Барея нагнал девушку и, схватив ее за локоть, начал всматриваться в зеленые глаза.

— Хорошо… Только отпусти, пожалуйста, ты делаешь мне больно.

— Извини, не хотел… — он быстро опустил руку.

Выбрав место для ночлега, Барея возвел два импровизированных каркаса для будущих палаток. Немного покопавшись с камнями, собранными не так давно, он соорудил место под костер между спальными местами.

— Вик, у тебя огненный порошок остался?

— Мы же первый день в лесу, ты что, свой где-то потерял? — спросила она, накидывая брезент на поставленный капитаном деревянный каркас.

— Да вот не могу найти. Странно, вроде не доставал… Ну так есть или нет? — крикнул он ей еще раз.

— Сейчас посмотрю, подожди, — она села на корточки и открыла рюкзак. — Слушай, у меня тоже нет, может, Астарх забыл его добавить?

— Может быть… Ладно, спасибо, сейчас деревяшками попробую…

— Вы вторглись в мои владения! — лязгающий металлический голос громким и отчетливым эхом разошелся по округе.

— Стой тут и не шевелись! — Барея достал меч.

— Хорошо!

Заняв атакующую позицию, Вика достала свой.

— Покажись! — скомандовал Барея.

Раздался звонкий смех, вслед за которым крупными каплями пошел дождь, ухудшая обзор и полностью блокируя внешние звуки.

— Я его не вижу! — девушка вытерла свободной рукой лицо. Вода плотным потоком, словно стена, закрывала от них врага, уменьшая зону видимости до метра. Виктория с трудом различала силуэт напарника, стоящего в паре шагов от нее.

Белая вспышка — и молния, упавшая с небес, пронзила тело молодого человека, врезаясь в грудь. Капитан «Неназванного» упал.

— Барея! — Виктория быстро подбежала к другу. — Ты меня слышишь?! — она подняла его голову и положила к себе на колени, прикрывая лицо ладонями, не давая каплям дождя попасть ему в нос.

— О-о-о… Больно-то как… — прохрипел Барея. Он перевернулся на бок, пытаясь встать с земли. Кожа на груди горела.

— Давай помогу! — Виктория встала на ноги и протянула руку.

— Надо найти гада, пока мы тут… Вика! — его зрачки расширись.

Девушка с воплем упала на землю позади него. Странная горящая металлическая стрела попала ей в предплечье, пройдя навылет.

— Вы вторглись в мои владения… — голос стал ближе, и из-за кустов вышел человек, окруженный энергетическим куполом. Прозрачные стенки плавно двигались вместе со своим хозяином, отторгая крупные капли воды в сторону. Барея швырнул в неприятеля камень — булыжник отскочил.

— Вы умрете за то, что вступили на мою землю, — мужчина, чья фигура из-за дождя была полностью размыта, поднял вверх что-то напоминающее арбалет. — Ну, кто из вас двоих желает покинуть этот мир первым? — совершенно неживым, холодным голосом спросил незнакомец.

— Не тронь его! — девушка, вскочив на ноги, схватила свой меч и ринулась вперед.

Светящаяся стрела выбила клинок из ее рук.

— Выбор сделан… — мужчина перезарядил арбалет и наставил на свою жертву.

— Вика! — вырвалось из груди Бареи. Он беспомощно вытянул левую руку вперед, пытаясь закрыть ее от очередной стрелы.

Его сердце наполнилось болью и страхом, он хотел еще что-то сказать, но вместо этого почувствовал, как ударившая его секунду назад молния ожила в груди. Она мгновенно достигла сердца, затем что-то внутри перевернулось. Электрический заряд быстро скользнул по венам, стремясь густым потоком энергии к кончикам пальцев. Синяя вспышка — и защитный купол незнакомца рассыпался на тысячи осколков. Фигура напавшего на них человека мешком упала на землю лицом в грязь. Дождь прекратился.

— Как ты это сделал?

Бледное лицо девушки, внезапно попавшее под холодное сияние луны, застыло в гримасе ужаса, изумления и чего-то еще…

— Не знаю, оно само, — Барея посмотрел на свои руки. Кончики пальцев слегка покалывало. Он поднялся на ноги. — Ты цела? — капитан подошел ближе.

Виктория сделала шаг назад.

— Я тебя не обижу… Не бойся, все прошло… — сказал он вслух, а затем вновь посмотрел на свои руки и добавил: — А может, ты и права… — он сжал ладони в кулаки и убрал руки за спину, опустив голову.

— Я так испугалась… — Виктория обняла капитана, а затем заплакала, словно маленький ребенок. Слезы текли по ее щекам. Несмотря на боль в предплечье, ее сердце сейчас было готово выскочить от пережитого из груди. — Если бы ты… если бы ты… — она не могла выговорить свои слова, они путались и обрывались на середине. Вика прижалась капитану еще сильнее.

— Дай я осмотрю твою рану, — он нежно, не спеша выпутался из ее объятий, а затем ребром ладони стер бегущие слезы с ее щек. — Ну перестань плакать… — он улыбнулся. — Мы живы, и это главное, — он осторожно приподнял разорванный край рукава рубашки. — Ух, глубоко, надо обработать и зашить… — он посмотрел на груду поваленных веток, подтопленных внезапным ливнем. Лагерь утонул и был не годен для остановки.

— Придется искать новое место. Здесь нам оставаться нельзя… Потерпи немного, хорошо?

Девушка кивнула.

Барея проверил сумки. На удивление, вещи внутри оказались сухими. Он закинул мешки на плечо и, подняв два мокрых куска брезента, пошел вперед.

Через пятнадцать минут двое вышли к горе. В скальной породе капитан «Неназванного» заметил маленький проход. Он поспешил к нему, чтобы посмотреть поближе.

— Кажется, нам повезло! — он широко улыбнулся.

Пещера оказалась достаточно большой, похожей на ту, где он прятался, когда был ребенком.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — он помог Виктории сесть у входа.

— Немного лихорадит, но это от холода, рука болит…

— Сейчас я соберу сухие ветки и разведу костер… Потерпи. Не смей засыпать, поняла?

— Хорошо…

Барея открыл свой заплечный мешок и достал оттуда куртку. Набросив ее на плечи девушки и убрав мокрые рыжие волосы в сторону — его огрубевшие пальцы на мгновение прикоснулись к нежной коже на шее позади уха, — он осторожно застегнул куртку, чтобы Вика могла хоть как-то согреться в его отсутствие.

Прошло чуть больше десяти минут после того, как капитан покинул убежище. Барея в спешке выискивал сухие ветки, собирая их в одну кучу. Как только количество дров достигло нужного, он со всех ног помчался к пещере.

— Ты вернулся… — слабым голосом прошептала девушка. С ее лба стекали крупные капли пота. Она попыталась улыбнуться, но это получалось с трудом.

— Вика, Вика! Только не засыпай, не закрывай глаза, пожалуйста! — он схватил ее за подбородок, девушка еле держала голову на весу, ее глаза закатились, а дыхание стало слабым. — Так, потерпи!

Барея осторожно положил ее на мешки, а сам еще усерднее начал тереть две сухие ветки друг о друга в попытке добыть огонь. «Хрясь!» — из-за сильного нажима одна из веток хрустнула.

— Да твою ж мать! — выкрикнул он. Ненависть к ситуации, в которой они оказались, к этой гребаной сломавшейся палке, к проклятому Астарху, забывшему положить проклятый порошок, опалила душу и…

Тонкая молния ударила в сухую траву, образуя пламя. Пальцы вновь онемели.

Барея осторожно, чтобы не задушить последнюю надежду, робкий шанс на спасение, аккуратно перетащил маленький костерок к заранее сложенным сухим веткам недалеко от Вики. Пламя вспыхнуло практически мгновенно, пожирая сухую древесину. Огонь тихо потрескивал от удовольствия, а его яркие языки осветили помещение.

— Вика, очнись, — он хотел потрясти ее за плечи, чтобы привести в чувство, но вспомнил про рану.

Быстро найдя в сумке один из свертков, он извлек из него иголку с ниткой и флакон из темного стекла. Продев нитку в ушко иголки, он осторожно опустил получившуюся связку в горлышко флакона, а затем перевернул его так, чтобы жидкость из него попала ему на руки и на торчащий из сосуда кусочек нити. Аккуратно завернув пальцами конец нити у самого края горлышка, капитан отставил склянку в сторону.

Осторожно оторвав рукав от рубашки Вики, Барея вылил часть жидкости из флакона на рану. Виктория еле слышно застонала от боли.

— Потерпи, моя хорошая, так надо… Потерпи еще чуть-чуть… — успокаивал он ее и себя.

Плеснув жидкость еще раз на свои руки, он вытащил иголку из сосуда, а затем осторожно сделал первый стежок, а потом еще и еще один, аккуратно зашив рану. Сразу после этого Барея сделал девушке перевязку из бинтов, найденных в своей сумке.

— Так, это ненормально, — он потрогал ее лоб.

Тело Виктории оказалось ледяным, при этом налицо были все признаки лихорадки. Не думая ни о чем, кроме как о спасении, секунду помедлив, Барея снял с Виктории всю мокрую одежду, оставив ее полностью обнаженной.

Быстро сложив брезент и циновку вместе, он положил Вику по левую сторону от костра той стороной, где не было раны. Положив заплечный мешок под ее голову, он накрыл девушку двумя одеялами. Затем снял с себя мокрую одежду и, развесив ее на камнях недалеко от костра, лег рядом с Викой, прижимаясь к ледяному телу девушки, отдавая ей свое тепло…

К утру пламя костра потухло, оставив лишь мелкие, но еще горящие угольки, напоминающие о вчерашнем приключении.

Виктория распахнула свои зеленые глаза. Повернув голову влево, она увидела спящего рядом с ней Барею. Заглянув под одеяло, она закричала:

— Ты что сделал?!

— О… Ты проснулась…

— Ты что со мной сделал?! Я тебя спрашиваю!

— Да ничего, плечо зашил… Чего раскричалась с утра пораньше…

— Я спрашиваю, почему я голая!

— Слушай, я тебе жизнь спас, могла бы хоть немного проявить уважение.

— Как ты посмел до меня дотронуться?! Как ты посмел снять с меня одежду?! — голос ее задрожал.

— Слушай, — Барея встал, поднял сухую рубашку и штаны и прикрыл свою наготу, — я с тобой ничего не делал, если ты про это, — он начал одеваться. — Я раздел тебя, только чтобы ты тут не сдохла! А вместо того чтобы сказать спасибо, ты на меня орешь! Знаешь что?! — он подошел к ней и посмотрел в глаза. — Иди ты… — он сжал руку в кулак. — А точнее, лучше я пойду… Счастливо оставаться… — и вышел из пещеры.

Виктория тряслась как осиновый лист. Постояв так немного, она упала на колени и заплакала.

Бареи не было весь день, и только к вечеру он появился на пороге их тайного убежища в горе.

— Вижу, ты чувствуешь себя лучше, раз уже можешь стоять на ногах…

Виктория смотрела на него, не отрывая взгляда.

— Даже костер развела, молодец… — без единой эмоции сказал Барея, проходя вглубь пещеры. — Раз тебе лучше, значит, завтра утром мы отправимся в путь, а сегодня тебе нужно отдохнуть.

Барея сел на корточки, открыл сумку и достал из нее двух кроликов, небольшую банку с земляникой и горсть орехов.

— Подумал, что ягоды тебе будут полезны… Если что, я посплю снаружи… — он поднялся на ноги.

Две женские руки быстро проскользнули под его подмышками, смыкаясь на его груди.

— Я думала, что ты больше не вернешься… — прошептала Виктория, упираясь лбом между его лопаток. — Я думала, что ты больше не придешь… — она всхлипнула, и соленые слезы потекли по ее лицу. — Прости меня, пожалуйста, прости… — прошептала она.

Барея осторожно разжал ее ладони и не спеша повернулся к рыжику. Он приподнял Викин подбородок двумя пальцами так, чтобы видеть ее глаза.

— Успокойся, ладно?

— Прости меня… — прошептала она, не в силах сдерживать слезы. — Не уходи, пожалуйста…

— Я? Уйти от тебя? — у него перехватило дыхание. — Как я могу? — слова, мысли, эмоции разрывали грудь, они рвались наружу, но что-то держало и не давало воли тому потоку, который был готов извергнуться, сметая все на своем пути. — Я… Я никогда… — он посмотрел на нее еще раз, а затем поцеловал.

Как только его губы коснулись ее губ, он почувствовал, как его сердце наполняется теплом. Пульс участился, и нечто такое, чего он никогда еще не испытывал, ударило в голову.

Рыжая девушка ответила на поцелуй поцелуем, а затем подняла руки вверх и обвила ими шею капитана Бареи, запуская свои пальцы в его волосы.

Два чувственных потока столкнулись, как два урагана, сливаясь и кружась в восхитительном эмоциональном торнадо. Дыхание стало прерывистым и глубоким. Барея приподнял Викторию от пола, давая ей возможность обхватить себя за талию ногами. Дойдя до лежака, он осторожно опустил рыжика на одеяла.

— Ты правда этого хочешь? — тихо спросил он.

Девушка посмотрела на него горящими зелеными глазами, широко улыбнулась, а затем так же тихо ответила:

— Да…

— Никогда не думал, что у тебя настолько красивые глаза, — Барея погладил Викторию по рыжим волосам и щеке.

Девушка широко улыбнулась.

— Тебе было хорошо?

— А тебе? — она вновь улыбнулась.

— Никогда еще такого не испытывал.

Вика отвернулась в сторону и быстро покраснела. Барея немного замялся, видя ее смущение.

— Подожди, ты что?.. Никогда?.. — он посмотрел в зеленые глаза.

Она закрыла глаза и еле слышно ответила:

— Ну… да…

— Ты ж мой рыжик… — капитан прижал ее к себе и поцеловал. — Лисенок…

Весь день лил дождь, из пещеры не хотелось выходить. Дров, что собрала Виктория, хватало с лихвой. Сухие ветки очень медленно горели, но при этом на удивление хорошо отдавали тепло. Магия, да и только.

Вика, посмотрев на спящего капитана, тихонько встала и подошла к входу в пещеру.

— Обожаю такую погоду, — тихо прошептала она, улыбаясь дождю, и протянула руку.

Капли дождя нежно касались ее пальцев. Она закрыла глаза, наслаждаясь каждой секундой этого момента. Вдохнув поглубже, она ловила тонкий и еле ощутимый запах зелени и мокрой земли. Почему-то в такие моменты она всегда вспоминала свое детство. Она впервые расслабилась, и мысли как-то сами исчезли из ее головы.

Она повернула ладонь несколько раз, а затем почувствовала прохладу. Девушка открыла глаза. На лице появилось удивление. Она посмотрела на свою руку. Мелкие капли дождя собирались воедино, нежно обволакивая запястье, стремясь к кончикам ее пальцев, образуя как бы тонкую перчатку. Что-то внутри кольнуло. Вика почувствовала, как тело наполняется энергией. Она несколько секунд пристально смотрела на ладонь, не отрываясь, а затем мысленно приказала воде собраться в шар.

— Барея! — закричала она от радости, поняв, что это не просто плод ее воображения.

— Что?! Где?! Как ты это сделала? — капитан ошарашенно посмотрел на Вику, а затем на большую каплю, плавно перетекающую между пальцами девушки.

— Не знаю, но мне однозначно это нравится! Так что теперь не только ты владеешь магией, — она улыбнулась, словно ребенок, получивший долгожданную игрушку. — Слушай, у меня идея! Постой тут.

Она выбежала из пещеры и представила себя под зонтом. Капли воды, словно завороженные, обходили ее тело стороной.

— Ого! Быстрее дай мне что-нибудь… Банку, во!

Барея протянул девушке сосуд, в котором вчера принес ягоды.

Сфокусировав свой взгляд, Вика мысленно приказала каплям наполнить емкость. Наполнив банку до краев, девушка отвела свой взгляд и протянула сосуд стоящему в пещере Барее.

— А теперь нагрей ее! — выкрикнула она, улыбаясь во весь рот. — Если получится, то… — она загадочно улыбнулась. Зеленые глаза стали еще более зелеными и яркими, чем прежде. Вокруг радужки появилось еле заметное кольцо, возникающее лишь тогда, когда она действительно счастлива.

— Ладно, попробую, только отойди на всякий случай, — капитан «Неназванного», обхватив железный сосуд, мысленно сконцентрировался на кончиках своих пальцев. Вспыхнула ослепительная дуга, и вода в банке стала горячей. Тонкие клубы пара поднялись вверх.

— Получилось! — захлопала в ладоши Виктория. — А теперь дай-ка мне, — Вика быстро отобрала импровизированный стакан и, сорвав пару листьев с ближайших кустов, забросила их внутрь. — Чай будешь? — она улыбнулась, отхлебнув горячую жидкость.

— Глупышка, — засмеялся Барея. — Как ребенок. Ладно, пошли обратно, а то простудишься, — он нежно посмотрел на свою женщину, смотрящую на него лукавым взглядом и отхлебывающую чай из стакана. — Ей-богу, лисенок.

— Какое обратно, надо еще попробовать… — Виктория надула губки.

— Например? — левая бровь капитана приподнялась вверх.

— Ну раз я могу управлять водой, а ты можешь ее нагревать, можем соорудить ванну, — она густо покраснела. — Пожалуйста… — проканючила она.

— И как ты предлагаешь это сделать?

— А ты попробуй вон по тому камню, что внутри пещеры, молнией ударить, вдруг расколешь.

Барея подошел к валуну, на который указала Вика. Капитан приложил к нему руки и, слегка отвернув голову, шарахнул магией так, что застарелая пыль под валуном вздыбилась.

— Не получается… — с грустью ответил он, отмахиваясь от облака пыли.

— Подожди… — девушка вышла из пещеры, а затем вернулась с огромным водяным шаром. — Сейчас так попробуем, — она осторожно вытянула тонкую струйку, а затем распределила ее на поверхности камня, словно опоясывая и расчерчивая будущую зону углубления. — Ударь еще раз, но по воде.

Барея вновь простер ладони над валуном. Разряд — и кусок породы рассыпался в песок, образуя аккуратное углубление. Вика восторженно улыбнулась.

— А теперь еще раз, а потом водные процедуры! — запрыгала она от радости.

Пробыв еще два дня в пещере, Вика и Барея покинули свое тайное убежище, держа путь к центру карты.

В другой части карты…

— Астарх! Да сколько можно! — Клеон, получивший в пользование одноручную ржавую железяку, никак не мог совладать с предметом. Сколько бы он ни уговаривал клинок, толку не было. Меч все время мазал, заставляя незадачливого хозяина по инерции заваливаться в сторону.

— Астарх! — тишина в ответ…

— Да пропади оно все пропадом! — плюнул от злости храмовник и швырнул меч в куклу, стоящую в двадцати шагах от него.

Вместо того чтобы упасть рядом со злополучной куклой, ржавый клинок, словно бумеранг, обогнул деревяшку и, обидно свистнув в паре сантиметров над ухом обалдевшего от увиденного Клеона, вонзился прямо в одну из дверей казармы в тренировочном лагере.

— Чтоб тебя! — прошипел храмовник, присев от испуга. Затем сжал кулаки и, шаркая, пошел вытаскивать ржавую железяку.

Клеон уперся ногой в косяк двери. Потянув на себя, он, слегка не рассчитав свои силы и не учтя тот факт, что дверь открывается наружу, грохнулся на землю. Вырвавшийся меч при этом обидно стукнул его рукояткой по лбу.

— Ар-р-р-р! — прохрипел он. — Не тренировка, а черт знает что!

Поднявшись, Клеон заглянул внутрь нового помещения.

— Это что, кузница, что ли? — он прошел внутрь. Запахло железом, углем и огнем. Меч с силой завибрировал, как только парень подошел к наковальне.

— Так ты что, все это время сюда хотел? — он повертел дребезжащий клинок в руке.

Железяка издала странный звук, похожий на звук камертона.

— Так я ж не кузнец, — с грустью ответил Клеон. — Тут мастер нужен…

Меч вновь завибрировал, а затем сам поднял держащую его руку и направил острие на мехи, а затем на молот. А потом прямо в голове Клеона стали возникать мысли и образы, описывающие, что он должен делать.

— Живой предмет! — волосы на голове Клеона слегка зашевелились, удивлению не было предела. — Ладно, кажется, я тебя понял, — храмовник положил меч на наковальню, разжег огонь в печи и, полностью доверившись странному предмету, начал ковать.

К вечеру работа была закончена. Ржавчина исчезла, погнутая часть выпрямилась, а лезвие стало острым.

На следующее утро, выйдя во двор, Клеон сжал рукоять новенького меча, а затем нерешительно сделал замах для удара по косой. Со звонким гулом клинок рассек воздух, создав еле заметный энергетический поток, усиливающий, как ни странно, правильный удар.

— Ох ты ж! — у Клеона сперло дыхание от восторга. — Так, а теперь пошли проверим тебя на кукле. — Ну ты опять?! — меч тянул хозяина обратно. — Слушай, да я просто хочу выйти отсюда… — жалобно простонал храмовник. — Значит, куклу бить не будем? — вопросил и одновременно подытожил Клеон.

Сопротивление меча исчезло.

— Ну чего ты на этот раз от меня хочешь? — поинтересовался парень.

Меч завибрировал, а затем его лезвие заиграло легкую мелодию, свистя, словно птица. Острие потянулось вверх, поднимая руку хозяина.

— Так… — Клеон расслабился, и, как только он это сделал, перед глазами появилась еле видная линия, описывающая положение тела и траекторию удара.

— Ясно, значит, выйти мне отсюда светит лишь с твоего одобрения… — как-то грустно, с придыханием сказал храмовник, занимая атакующую позицию в точности как показал меч.

— Издевательство… — Клеон упал на койку в тренировочном лагере лицом вниз. Каждый сантиметр его тела гудел и выл. Запястья так вообще закостенели в одной позиции, и при попытке просто что-то взять кисти вели себя как грабли. Руки, не привыкшие к физическому труду, покрылись мозолями, парочка из которых успела лопнуть.

Непокорный клинок оказался не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Если ученик умудрялся взять его не под тем углом или не так крепко, как того требуют невиданные доселе правила, меч создавал такое сопротивление, что храмовник бороздил носом — и не только им — желтый песок. При этом странная кукла каждый раз поворачивалась вокруг своей оси, как бы насмехаясь, чем изрядно злила Клеона.

— Астарх… я… доберусь до тебя… Вот увидишь… хр-р-р… — пробормотал он и тут же провалился в сон.

Подошла к концу еще одна неделя…

— Астарх! Нам надо поговорить! — фигура храмовника, словно ураган, ворвалась в библиотеку.

— Клеон? Ты чего такой нервный? — спросил Барея, прижимая Викторию поближе к себе за плечо.

— Простите, капитан, но мне нужно вот с ним поговорить, — храмовник прищурил глаза, нацеливая испепеляющий взгляд на источник своих проблем.

— Вы идите, все нормально, — четвертый рыцарь совершенно спокойным голосом проводил двух капитанов, а затем, закинув ногу на ногу и сложив пальцы рук пирамидкой, растопырил их, после чего поставил на незамысловатую фигуру подбородок. — Чем обязан?

— Что я тебе такого сделал, что ты так надо мной издеваешься?! — закричал на него Клеон.

— Я?

— Да, ты! Это что еще за идиотские правила такие? Я маг! Понимаешь, маг! А не придаток к ржавой железяке! А ты мне вместо нормальной тренировки подсунул… это!

— Меч-то хороший, — удивленно ответил Астарх. — Один из лучших, я бы сказал.

— Какой, к дьяволу, хороший?! Из-за тебя я колдовать даже здесь не могу! Мозоли натер! Лицо порезал этой… бритвой! Да я ее в руках никогда не держал! Магия! Понимаешь? Магия!

— Какие проблемы? Отрасти бороду…

— Немедленно верни мою магию! Я требую справедливости!

— Справедливости, говоришь? — Астарх прищурился. — А что такое справедливость? — четвертый откинулся на спинку кресла, в котором сидел.

— Я не обязан отвечать на глупые вопросы. Я лучший ученик храма Сверонгов! А мне вместо нормального обучения предлагают ржавчину с куска мусора снимать! Я маг!

— Закончил?

— Даже еще не начинал!

— Ну, тогда присаживайся.

— Опять лекцию читать будешь?

— Отнюдь, просто поделюсь жизненным опытом.

Клеон сел напротив последнего анахорета, гордо вздернув подбородок.

— Значит, говоришь, что я садист и издеваюсь?

— Да! — храмовник скрестил руки на груди.

— Хорошо…

— Значит, ты признаешь свою неправоту? — глаза Клеона загорелись предвкушением долгожданной победы. Наконец-то он смог поставить этого на место.

— Знаешь, ты мне напоминаешь меня, — Астарх расплылся в улыбке. — Такой же одаренный, начитанный… — он сделал паузу, наблюдая, как лицо храмовника расцветает, словно роза, — талантливый, сильный… идиот.

— Чего? — Клеона перекосило.

— Идиот. А как еще можно назвать человека, который дальше своего гениального носа и не видит? Дураком — и никак иначе. Ты мне настолько сильно напоминаешь меня тысячу лет назад, что мне даже в какой-то степени смешно и грустно одновременно. Когда-то, в мои шестнадцать лет, я тоже думал про себя, что я сильный маг, лучший ученик, избранный, в конце-то концов. Мой пытливый ум… Нет, я… считал, что овладел практически всеми тайнами мироздания, я был лучшим среди лучших… Вот только куда меня все это завело? Не знаешь? Ну, тогда я тебе сам отвечу. Завело меня мое напыщенное самомнение именно сюда. И да, я отвечу на твой немой вопрос, что я не жалею в какой-то степени о том, где оказался. И я рад познакомиться со всеми вами, но… — он выдохнул. — Ты думаешь: «Да что он вообще может знать?»

Клеон фыркнул.

— Ну вот именно так ты и думаешь. Знаешь, если бы тогда не мое самомнение, самоуверенность, если бы я хоть как-то думал, прежде чем приступать к новому шагу, мы бы здесь не сидели. Твои друзья, так же как и мои, в большой беде. Только вот для моих друзей все кончилось плачевно, а твоим еще предстоит пройти нелегкий путь. И как они его пройдут, будет зависеть и от тебя.

— Друзья? Да о каких друзьях ты вообще говоришь? У тебя нет друзей!

— Ах вон оно что… Тогда скажи, каков путь от материка Карпея до материка Арея? Каков путь при нынешнем положении дел от Назерата до бывшего места заточения Гаргаэля?

— Не…

— Громче!

— Не знаю!

— Несколько месяцев при хорошем шаге и в одиночку, а мы шли армией. И ты правда думаешь, что мы не общались? Мы ели и пили вместе, мы спали рядом в одной палатке, мы делили тяготы похода и тренировались так, как этого от нас требовали, мы изучали друг друга. Мы знали, как работать в команде, поэтому мы одержали такую победу. А виной тому, что сейчас происходит, моя завышенная уверенность в собственных знаниях и превосходстве.

— Почему ты раньше этого не рассказал?

— А ты бы стал слушать?

В библиотеке повисла глубокая тишина.

— Твои тренировки нацелены не только на твой ум. Он прекрасен. Но и на твое тело. От тебя как от мага все ждут лишь магии, и никому в здравом уме не придет в голову, что ты можешь ответить им еще и мечом. Когда придет время, я верну тебе твою магию и ты сравнишь себя прошлого с собой настоящим. А когда полученные знания спасут тебе жизнь или заставят посмотреть на мир другими глазами, ты окончательно поймешь, о чем я говорю.

Астарх встал с кресла и положил руку на плечо поникшему храмовнику.

— Пошли поедим, остальные, наверное, уже заждались, да и времени у нас не так уж много.

После разговора Клеон еще какое-то время был сам не свой. Тренировки давались тяжело, но с каждым днем появлялась уверенность в своих силах. Меч не казался таким тяжелым, да и сам клинок перестал чуть что ронять храмовника на пятую точку.

Как-то утром после месяца тренировок храмовник вышел во двор и, схватив к тому времени уже верного друга, отсек одну из рук тренировочного манекена. Потом вторую, а затем бил до тех пор, пока цепи не выпали из спины куклы. Потратив еще неделю на то, чтобы распутать цепи и открыть ворота, он наконец-то вышел за пределы тренировочного лагеря с гордо поднятой головой, держа меч в правой руке.

— У меня получилось! — Клеон был готов целовать землю под своими ногами.

Пройдя вперед, он нехотя, но с какой-то грустью обернулся. Угодья, где он провел два с половиной месяца, померцав, растаяли в воздухе, словно мираж.

— Ну что ж, обратного пути нет, — сказал он сам себе и покрепче сжал рукоять меча.

Хрясь!

Тело кубарем полетело с пригорка. Из-за густой травы, что появилась внезапно, храмовник, ступая по твердой земле, случайно оступился. Меч по странной траектории взлетел вверх, а затем упал где-то недалеко от хозяина.

— Смотреть надо, куда идешь, — прокряхтела неизвестно откуда взявшаяся старушка.

— Простите?

— Вот смотрел бы под ноги — и не упал бы. Хорошо, что пшеничку мою не помял.

Клеон встал, потрогал ноющее от боли тело, а затем, после того как убедился, что кости целы, посмотрел на старушку. Невысокого роста бабулька с седыми волосами грызла семечки, сидя на пеньке и болтая ногами.

— И откуда в тренировке вообще бабульки-то бывают? Может, я сильно ударился? — он потряс головой, пытаясь вернуть разбежавшиеся мысли обратно.

— Эх, молодежь… Вечно с вами морока.

Храмовник недоуменно посмотрел на старушку, а потом зашарил руками вокруг по кустам в поисках меча. «А вдруг ведьма?! — подумал он, слегка косясь на жующую семечки бабульку. — Ну где же ты?..»

— Чегой-то потерял? — бабулька за доли секунды оказалась лоб в лоб рядом с храмовником.

— Ух ты ж блин! Бабуля, а чего это вы так подкрадываетесь к честным людям? — Клеон рыскал за своей спиной: авось палка какая попадется, хоть ей бабку-то огреть.

— Милок, я не кусаюсь. Так что можешь успокоиться. Тоже мне герой-богатырь… Свалился на голову с пригорка, нервный весь. Эх, ну тебя… Пойду-кась я, в общем… — непонятная старушка, прихрамывая и переваливаясь с ноги на ногу, придерживая подол старенького синего платья, заковыляла по еле заметной тропинке.

— Бабуля! — крикнул ей вслед храмовник. — А ты случайно меч мой не видела — куда он упал?

— В поле он, — выкрикнула старушка. — В поле…

Клеон развернулся и посмотрел по сторонам.

— Астарх, и все же ты…

Перед храмовником, нежно покачивая на ветру свои пшеничные колоски, раскинулось поле гектара на три, не меньше…

— Спокойствие, только спокойствие…

Клеон, набрав ртом воздух, сделал шаг.

— Что-то я не понял? — удивился он.

Пшеница, как только храмовник пытался до нее дотронуться, становилась по стойке смирно. А при попытке ее сдвинуть в сторону замирала, словно железный прут, и не поддавалась на какие-либо физические воздействия.

— Бабуля! — заорал храмовник, нагоняя старушку. — Бабуля, слушай, а как мне через твое поле пройти?

— Пройти? — старушка явно удивилась.

— Ну да, мне меч свой надо найти. А пшеничка-то у тебя какая-то странная. Не пускает.

— А… Дык скосить надобно, как раз уже созрела, чай.

— Скосить?

— Ну да, а по-другому на ту сторону не попасть. Вот как раз завтра и собиралась.

Клеон побледнел. Магия — это одно, меч — это другое, но работа деревенщины! «Ну Астарх, ну гад…» — выругался он мысленно.

— А долго косить будешь?

— Ой не знаю, милок, ноги уже не те, спина болит, хондроз на старости лет замучил.

— Хондроз, значит… Ладно, чем тут у вас косят?

— Как чем? Косой.

— А коса где?

— У меня на мельнице.

— А мельница где?

— Дак впереди ж, вот как раз по дорожке если идти.

— Так, бабуля, я за твоей косой.

Клеон побежал со всех ног. До вечера еще далеко, а торчать в чистом поле без меча уж больно не хотелось. Подбежав к небольшой мельнице, он увидел то, что, по его мнению, походило на предмет, используемый простым людом.

— Пойдет! — выкрикнул он и побежал назад к бабульке.

— Ты только поосторожней маши, а то, не дай бог, ноги себе оттяпаешь… — сказала старушка, наблюдая, с каким рвением храмовник схватился за инструмент. — Ты, молодец, не так, ты лезвие опусти. Оно снизу должно быть. Вот, так уже лучше, — маленькие ручки старушки быстро перевернули инструмент в нужное положение.

— Ну вроде ничего сложного, маши себе да маши…

Хрясь!

Лезвие до середины застряло в земле, не срубив и колоска.

— Да что за!.. — храмовник с силой потянул косу на себя.

— Ой, ты ж так поранишься. Кто ж так машет. Вот смотри, — бабулька быстрым движением отобрала у молодого человека свой инструмент. Взяла косу аккуратно в руки и замахнулась справа налево.

Вжик, вжик, вжик — тонкие колоски попадали на землю. Вжик…

— Ох, старая совсем стала, ручки ослабли, тело не то… — она схватилась за спину.

— Давайте помогу.

— Ой, милок, добрый ты, хороший. Помогаешь старой и немощной. А давай я тебя отблагодарю? Хлебушек испеку, как раз вот хватит, — она покосилась на небольшую кучку скошенных колосьев.

Клеон густо покраснел.

— Ой, да не смущайся ты так. Хлеба у меня не убудет.

— Спасибо.

— Только ты смотри: косить будешь — аккуратно все в снопы сложи, чтобы не помялись, и смотри не наступай на них, они этого не любят. Зима вот скоро придет, а зимой без хлебушка тяжело мне будет. Ох, тяжело будет…

Она осторожно наклонилась к земле, чтобы поднять скошенное. Взяв бережно колоски, словно живые, своими старыми, но теплыми и заботливыми руками, она осторожно перевязала их веревкой, а затем закинула на плечо.

— Ну бывай, милок. Вечером свидимся, — переваливаясь с боку на бок, старушка зашагала к себе в домик.

— Эх… Знала бы ты, что зимы здесь не наступит и что мы все спим…

Клеон плюнул на свои ладони, растер слюну и, схватившись за рукоять, широко размахнулся…