Спустя два дня Клеон вдруг обнаружил, что в его теле существует еще группа мышц, способная болеть, да так, что физическая боль после тренировок с мечом кажется абсолютно нормальной, да еще вдобавок и приятной.

— Астарх…

Вжик! Коса срезала несколько колосков.

— Скотина…

Вжик!

— Удавлю…

Вжик!

Храмовник замер. Впервые за несколько дней ему только что удалось скосить не один колосок, а срезать аж целый сноп и не застрять лезвием в земле.

— Бабуля! У меня получилось! — на радостях выкрикнул он.

— Ох, молодец, внучек, — бабулька, повязав голову платком, сидела, слегка сгорбившись от старости, на своем излюбленном пеньке и тихонько выковыривала черные семечки из шляпки подсолнуха.

— Сейчас, я тут!

Клеон ухватился за деревянную ручку посильнее и попытался повторить предыдущее движение.

— Ох, внучек, какой же ты у меня золотой. Прям на радость бабке с горы-то с этой и свалился. Вот если бы не ты… — старушка задумчиво покачала головой. — Внучек, обед уж близится, давай-ка отведай со старой хлебушка да водички колодезной попей. Не обидь старую.

— И вправду что-то жарко стало, да и поесть бы не помешало.

— Ну вот и отлично, хоть трапезничать буду не в одиночку, — старушка спрыгнула со своего пенька, отложила подсолнух в сторону и выудила откуда-то из-за кустов спрятанную корзинку. Развернув вафельное полотенце, что было аккуратно завязано на узелок, она достала буханку свежего хлеба, лук, сваренные вкрутую яйца, соль и кувшин с водой, плотно закрытый деревянной пробкой.

— Угощайся, — она протянула свою маленькую морщинистую ручку, в которой держала глиняную тарелку.

— Спасибо, — поблагодарил Клеон, забирая блюдо из рук старушки. — Бабуль, вот ты тут живешь одна…

— Ага.

— А тебе не страшно? И вообще, как давно ты тут живешь? — храмовник почистил небольшую луковицу, отложил ее в сторону, затем очистил от скорлупы пару яиц. Закончив с этим, он осторожно сложил все ингредиенты на кусок хлеба, посыпал солью и быстро закинул получившейся бутерброд в рот, ожидая, что же ему ответит старушка.

— Ой, милок, уже и не помню даже, — она закатила глаза к небу. — Давно уже здесь, как из города ушла, так тут и поселилась, — старушка опустила голову вниз, между бровей на ее лице образовалась складка, словно она пыталась что-то вспомнить.

— Бабуль, — храмовник немного замялся, — ты извини, что спрашиваю, но скажи, а как тебя зовут? У тебя есть имя?

Этот вопрос сильно рассмешил старушку, и даже печаль, возникшая на ее лице секунду назад, куда-то испарилась.

— Конечно, есть, куда же без имени. Правда, меня так уже давно никто не зовет. А когда-то звали Дарья.

— Бабушка Дарья, — задумчиво повторил имя храмовник.

Старушка вновь рассмеялась:

— Скажешь тоже. Ну да ладно, не бери в голову, лучше зови бабуля, так приятней и привычней, — она улыбнулась, и глубокие морщины на старом лице заиграли душевной теплотой. — Своих деток у меня нет, так что хоть тебе порадуюсь.

— Бабуль, а можно еще кусочек? Уж больно хлеб хороший.

— Для хорошего аппетиту всегда, милок, пожалуйста, — старушка протянула еще одну краюху хлеба.

Съев еще кусок, Клеон сделал два больших глотка из кувшина, затем вытер рукавом рубахи рот.

— Странно, еще ж вчера рубашка болталась, а сейчас… — он напряг руку. Плотная ткань, словно кожа на барабане, с треском натянулась. — Странно все это и мир этот… — храмовник расслабил мышцы руки, а затем встал на ноги. И без того маленькая старушка стала еще меньше. Парень невольно почесал щеку.

— Это еще что такое?!

Вместо привычного легкого, практически незаметного пушка, приятного на ощупь, пальцы зарылись в неизвестно откуда взявшуюся густую жесткую поросль.

— Бабуля, ты ничего во мне не замечаешь? — с легкой ноткой страха спросил храмовник.

— Чегой-то?

— Ну, бороду там

— Борода как борода, — пожала она плечами. — Ить у вас-то, у мужиков она завсегда есть.

— А… — протянул Клеон, поняв, что для старушки он словно и не изменился за какие-то доли секунды.

«Ну и черт же ты рогатый, Астарх… Шутник… Ну, вернусь обратно — устрою…» Ухватившись посильнее за косу, он с грустью оглядел раскинувшееся перед ним поле. Колосья были жесткими, как проволока, из-за чего захват при косьбе приходилось брать по минимуму, продлевая на неопределенное время и без того муторную и бесконечную работу.

С каждым разом работа становилась все легче и легче, но вот поиски меча так и оставались незавершенными. Пару раз Клеон видел красное свечение среди колосьев, но, как только он добирался до этого места, свет сразу же исчезал и через секунду мерцал где-то в другом месте, словно дразня хозяина меча.

— Ничего-ничего, работы осталось на два дня, а потом… — Клеон сжал косу посильнее.

Вжик!

— Я еще покажу… Ну погодите у меня!

Вместе с очередным «вж-ж-жик» раздался треск разрываемой материи: рубашка не выдержала и лопнула на спине.

— Ыть! Да что ж такое! Люди так быстро не растут!

Он почесал густую бороду, растущую так же быстро, как и его тело.

— Если так пойдет, то я перерасту Лорка, — Клеон удивленно напряг руку. Из-под рукава рубахи показался приличный бугор. — Интересно, а этот эффект только здесь или… — он вновь потрогал бороду. — А, неважно! — сплюнул храмовник, окинув взглядом желтое поле.

Прошло добрых семь дней…

— Бабуля! Я закончил! — улыбаясь во весь рот, перед старушкой стоял загорелый до шоколадного цвета детина под два метра, с густой бородой, розовыми щеками, широкими плечами и руками, похожими на два массивных кузнечных молота.

— Ой, внучек, ой, спасибо, — бабулька расплакалась, прижимаясь к руке свалившегося еще неделю назад гостя.

— Ой, ну чего ты? Ну не плачь… — баском попросил Клеон.

— Ох, внучек, вот что бы я без тебя делала? — бабулька шмыгнула носом. — Еще бы долго возилась со своими колосьями, а ты вон за неделю все поле скосил. Вот дай-ка старая тебе подарок сделает. Я тут кое-что в снопах нашла, думаю, тебе это пригодится, — старушка потянула храмовнику сверток.

Аккуратно развернув тряпицу, Клеон достал свой потерянный меч. Клинок мягко отозвался в руке, радостно приветствуя хозяина, а затем умолк, ложась удобно рукоятью в ладонь.

— Бабуля, — промычал храмовник, обняв старушку, и приподнял ее от земли, нежно чмокнув в лоб, — спасибо.

Храмовник уже и позабыл, как сильно ему не нравилась вся эта работа, виновником которой стал как раз потерянный клинок.

— Пора в путь-дорогу, внучек. Вот возьми, — бабулька протянула Клеону корзинку, наполненную свежевыпеченным хлебом и овощами.

— Спасибо, — на душе стало как-то горестно. Осознание того факта, что это мир всего лишь сон, задевало его еще больше, нежели до этого. Такая милая, хорошая старушка, таких редко встретишь в настоящем мире. Клеон невольно прикусил губу, чтобы прийти в себя и не зарыдать при виде этой маленькой, но очень доброй пожилой женщины. Он шмыгнул носом, а затем, обняв ее еще раз на прощание, подхватил рюкзак с корзинкой, поправил меч и пошел дальше, двигаясь все ближе и ближе к заветной точке на его волшебной карте.

— Бабуля, ты точно?.. — он обернулся, чтобы позвать ее с собой, но старушка, что еще секунду назад стояла на крыльце своей мельницы и махала белоснежным платочком, исчезла так же, как и тренировочный лагерь, растворившись в потоках воздуха.

Клеон тяжело вздохнул.

Потерев рукоять меча, он почесал свободной рукой бороду и, посмотрев на голое поле без единого колоска, наметил путь, ведущий в темный лес.

Земля под ногами хрустела, успев уже высохнуть и превратиться в пыль. «Слишком быстро», — с грустью подумал он про себя.

Дойдя до ветвистых дубов, стоящих бок о бок с могучими соснами и более мелкими их сородичами — пихтами, Клеон аккуратно опустился на колени, помолился по привычке, а затем, отломив кусочек сухой коры от дерева, положил его за пазуху.

Ему это почему-то казалось правильным. Он слышал где-то внутри голос старушки, рассказывающей необычные истории, которые давно позабыты, а может, она сама их и сочиняла. Но, несмотря на это, он все же чувствовал необходимость взять кусочек этого мира с собой.

Лесная чаща смыкалась плотным кольцом вокруг. С каждым движением проходить через густо стоящие деревья становилось все труднее. В лицо, как назло, тыча то в глаза, то в нос, лезли иголки и ветки кустарников. Иногда, словно живые, шею окутывали лианы дикого винограда.

Ближе к вечеру Клеон все же преодолел ненавистный отрезок леса, изрядно потрепавший ему нервы, особенно после того, как он чуть не утонул, погрязнув в болотной жиже, куда он упал с пригорка, поросшего лианами, в которых и запутался. Выйдя на неизвестно откуда взявшийся пятак, не поросший ничем, кроме молодой травы, он осторожно открыл карту, уставившись на странное сооружение впереди.

— Странно, — он почесал бороду и шею: она, как назло, дико кололась и чесалась с непривычки, а прилипшая грязь только усугубляла это положение. — Вроде здесь, — он прищурил глаза, смотря на мелькающие точки на листке бумаги.

Его товарищи по команде уже были на месте, но он их пока не видел.

— Ладно, пойдем дальше, — он громко выдохнул и, сложив карту в несколько раз, положил в левый карман штанов.

— Ах ты ж! — практически бесшумно и резко выругался храмовник, заметив каким-то волшебным образом летящий сбоку кулак, метивший по траектории куда-то в ухо. — Убью! — зашипел он, ударяя инстинктивно темную фигуру под дых.

Опыт из тренировочного лагеря не прошел зря. Злобная кукла заставляла храмовника изрядно попотеть, особенно в моменты, когда ему хотелось по нужде. Астарх продумал все, даже то, что заветные удобства находились за спиной тренировочного манекена и что это право приходилось отвоевывать уловками, скоростью и готовностью получить по лицу с любой стороны, особенно в темноте.

Нападавший закашлялся. Клеон потянулся за мечом на поясе, но не успел он положить на рукоять руку, как резкая боль пронзила бок. Во тьме показался второй темный силуэт.

Окончательно озверев, парень, словно дикий кот, прыгнул с места, попав неприятелю головой прямо в живот, а затем, приложив того лопатками к земле, занес кулак для удара по лицу.

— Капитан?! — Клеон удивленно посмотрел на лежащего перед ним человека.

Две руки уже очнувшегося первого нападающего резким движением отшвырнули его в сторону.

— Щас я тебя!

— Тихо-тихо! — простонал человек на земле. — Ты как меня назвал?

— Капитан, — тихо повторил храмовник, пытаясь выпутаться из захвата, держащего его позади. — Лорк! Да пусти ты, руку мне так сломаешь.

Опешив от удивления, дадзун и вправду ослабил хватку.

— Ты кто такой и откуда нас знаешь?

— Капитан, это шутка? Это же я, Клеон!

— Клеон?! — Лорк недоверчиво посмотрел на парня, а затем, словно придя в себя, заломил тому руки еще сильнее.

— Да я это! Я! — завопил храмовник. — В левом кармане карта! Да даже свою откройте.

— Лорк, отпусти, это и впрямь наш Клеон.

Дадзун ослабил захват, затем пихнул скрученного им незваного гостя между лопаток так, что тот упал на землю.

— Гостеприимство у вас, однако… — разминая затекшее плечо, Клеон встал на ноги.

— А ну-ка иди сюда… — две ладони ухватили парня за щеки, дергая за отросшую бороду. — Ты смотри-ка! Отъелся-то как… И шевелюру отрастил, — прокряхтел дадзун. — Ого! Да ты, смотрю, даже мясцо где-то нарастил. Капитан, я думаю, это самозванец! Вы только посмотрите на эту рожу, ну как это может быть наш Клеон, да тут их как минимум два! Слушай, парень, а ты точно нашим другом не перекусил по дороге?

— Ага, не доел, еще половина в мешке осталась, — усмехнулся храмовник, отмахиваясь от пробного удара в грудь. — Поделиться? — ехидно добавил он, наблюдая за тем, как Лорк пытается посчитать ему ребра.

— Так, хватит паясничать, в лагерь пора, а то нас там уже заждались. Вот как вернемся, он нам все и расскажет. Ну а если не расскажет, мы его сами съедим, — капитан, не дрогнув ни одной мышцей на лице и даже не изменив интонации, повернул в сторону какого-то странного сооружения куполообразной формы.

— Лорк, он же пошутил, да? — как-то настороженно, с опаской прошептал храмовник.

— Ну, этого я не знаю, может быть. На вид ты даже очень ничего… — дадзун засмеялся, а затем хлопнул Клеона по плечу. — Ладно, чуть позже встретимся в лагере, у меня еще есть кое-какие дела. Расскажешь, как это тебя угораздило.

Непонятное сооружение становилось все ближе и ближе.

— Это вы нашли? — как-то смущенно спросил Клеон, наблюдая за тем, как капитан следит за его реакцией на странную конструкцию.

— Почти.

— Построили?

— Угу, — утвердительно мотнул головой капитан.

Клеон присвистнул. Издали убежище напоминало гигантский стог сена, из которого в разные стороны торчали ветки. Подходя ближе, Клеон почувствовал, как в душу закрадывается ледяной ветер, заставляя поежиться даже в такую теплую ночь. Крепость, сделанная из корней деревьев, лиан дикого винограда, плюща и остро торчащих шипов, дышала и меняла положение смертоносных сплетений, открывая путь внутрь себя.

Клеон посмотрел на свою руку, измеряя размер одного из торчащих шипов.

— Интересно… — храмовник протянул руку.

— Ты что! — Барея резким движением дернул парня за шиворот с такой силой, что тот еле устоял на ногах.

— Да что я сделал?

— Больше никогда их не трогай. Умрешь мгновенно.

— И что? Я уже сотни раз умирал, — пожал Клеон плечами. — Скорее всего, проснусь в этом богом забытом месте. А если нет, то доберусь до вас через сутки. Ну максимум через двое.

— Чего?

— А вы что, разве не умирали? — Клеон с удивлением посмотрел в глаза стоящему напротив. За свое путешествие его жизнь обрывалась раз двадцать точно. Неудачное падение, неправильный удар, даже от собственного клинка разок умер, а про непокорную косу, что несколько раз глубоко входила в ноги и перерезала парочку вен, заставляя парня истечь кровью, и говорить нечего, а уж какая-то ядовитая лиана уж точно… А впрочем, какая разница…

— Так, подожди, если я тебя правильно понял, умирать можно?

— Можно.

— Понятно…

Барея зашагал вперед, поигрывая желваками, явно пережевывая какую-то мысль.

— Астарх, да? — не выдержал храмовник, наблюдая за всей этой картиной, которая вызывала у него приступ внутреннего смеха. Правда, виду он не подавал, лишь изредка пофыркивал, не ожидая иного от четвертого рыцаря.

— Он самый… — буркнул капитан.

— Так вы что, ни разу не… Хм… — смех и удивление переросли в какую-то странную навязчивую мысль, которая витала в голове, заставляя храмовника поежиться и даже подумать о том, что, может, Астарх иногда бывает и прав. От этой мысли Клеону стало тошно.

— Ну получается, что так… Ладно, мы пришли, — Барея выдернул парня из непонятных раздумий. — Твое спальное место вон там, с левой стороны, — он указал на небольшой дом, как только они переступили порог живой крепости. — Ты пока осмотрись, а я пойду гляну, как там ужин.

— Хорошо… — протяжно ответил храмовник, рассматривая окружающее его пространство.

Внутри конструкция оказалась не такой страшной, как снаружи. Странные лианы светились во тьме, освещая крыши повисших в воздухе домов, держащихся на стволах неизвестных деревьев. Клеон присвистнул, всматриваясь в диковинку. К домикам вели дорожки из корней, подогнанные друг под друга так, что казалось, будто идешь по идеально ровному настилу. Посмотрев по сторонам, храмовник заметил, что внутри крепости все покрыто цветами, дикими ягодами и виноградом.

— Удивительно… Прямо рай на земле… — на выдохе сказал он, поднимаясь по настилу вверх.

Наружную часть здания обвивал плющ. Рядом со строением находилось еще несколько домов такого же размера, отличаясь лишь цветом светящихся лиан.

Клеон посмотрел вверх. Над ним раскинулось звездное небо во главе с полной луной. По небосводу пролетел филин, хозяин ночи. Высматривая зазевавшуюся жертву, он попытался опуститься ниже, чтобы посмотреть, не подойдет ли ему этот стоящий внизу человек на ужин. Тонкие жгутики, неизвестно откуда взметнувшиеся из стен крепости, резким движением отбили птице какое-либо желание спускаться ниже, а не то что нападать. Ухнув на прощание, желтоглазый недовольно зыркнул на храмовника и, недосчитавшись пары перьев, вылетел прочь.

— Охрана что надо, — подметил парень и, осторожно раздвинув струящиеся с дверного косяка светящиеся лианы, покрытые цветами, переступил порог своего дома.

— Ого! — он положил свой мешок на пол, аккуратно отцепил ремень, на котором висел меч, и, устало выдохнув, прошел вглубь широкой комнаты.

В центре помещения было углубление, откуда бил горячий источник, точно такой же, как один из множества источников на Карпее, расположенных в лесах, куда многие жители отправляются на отдых семьями или поодиночке. Даже у храмовников есть свой собственный, где происходит очищение, и это место по праву считается священным. Многие из его соратников утверждают, что, после того как там побываешь, сразу же снисходит озарение и повышаются магические силы. Не то чтобы он в это верил, но после пребывания в тех местах на душе становилось хорошо и приятно, да и учеба шла в гору.

— Отлично, — улыбнулся Клеон, погружая руку в воду.

Стряхнув капли, он направился во вторую комнату, отделенную стеной, за которой стояла кровать.

— Я умер и попал в рай… — прошептал он, приходя в восторг от одной мысли, что ему больше не придется спать на холодной земле или мешках.

У кровати удобно располагался умывальник с торчащей веткой дерева, из которой струилась вода.

— Бабулю бы сюда, ей бы понравилось… — с грустью сказал он. Взяв чистые вещие. Он переоделся и вышел за дверь.