-Щ-щёлк! – осколки камня брызнули в лицо заставляя запоздало зажмуриться и наклониться пониже. Да…мать их! Всё не успокоятся, твари! Сместившись немного правее за бруствером из разнокалиберных камней, я осторожно приподнял голову. Нет. Не видно никого, кроме двух самых торопливых и считавших себя бессмертными. Судя по всему, второй, лежащий немного поближе к деревьям, тоже убедился в своей неправоте. Перестал шевелиться да и лежит как-то неестественно. А остальные, наученные горьким опытом, не высовываются из-за деревьев. Сколько же их там осталось– то, блин? Двоих я в доме успокоил, минимум одного – в лесу да эти два. Отличник получаюсь, мля! Правда за такое отличие, мне бы ‘Бах’ всю плешь проел. Хотя…пусть бы проел, но здесь оказался! Хотя бы один! А уж если бы с учениками…Чёрт, холодно-то как! Солнце уже садится начало, а вокруг хоть и конец марта, но не мая…и Урал… А как хорошо день начинался…

– Добрый день девушка. Не подскажете, как пройти к коммерческому магазину? Мне сказали, что он где-то поблизости, а найти не могу.

Невысокая стройная красавица с выбивающейся из под синей беретки огненно-рыжей прядью, рассмотрев меня презрительно скривила губы и махнула рукой куда-то в даль.

– Через два дома. Найдёте, – и зацокала каблучками по очищенному от снега тротуару, придерживая левой рукой кожаную сумку и всей спиной, затянутой в форменную шинель почтальона, выказывая презрение к ‘тыловой крысе’. М-даа. Изменилось многое в стране, если при виде явно пошитой на заказ шинели девушки не мило улыбаются, а вот так, молча презрением обливают. Эх, дорогой товарищ Сталин! Что же вы наделали со своими законами, что для знакомства с нормальными красавицами нужно либо гражданским с ‘броней железобетонной’ быть, либо выглядеть, как только что с фронта прибывшим.

Я –то ладно, а другим парням каково? Они же, бедолаги, к девчатам уже подходить опасаются. Сколько можно начинать выкручиваться при вопросе – а почему ты не на фронте, тоже по ранению? Нет, правильно конечно, что в комендатурах, военкоматах и запасных и учебных полках офицеры и старшины только из фронтовиков, да ещё и ограниченно годные после тяжёлых ранений. И что партийные и хозяйственные органы почистили ой-ёй-ёй как, не представлял даже, что так много инвалидов с партбилетами война понаделала – все низовые должности такими заняты. А нам, бедолагам, по приказу Мартынова приходится изображать из себя чёрт знает кого. Вроде как и приятно ходить в форме шитой на заказ от сапог до шинели, но вот ситуации похожие на только что произошедший разговор, происходят сплошь и рядом. А учитывая то, что каждый патруль делает стойку при виде любого из нас, такого всего красивого из себя, то жизнь становится ещё более грустной.

Оглянувшись, я заметил, как рыженькая вредина свернула во двор. Всё таки симпатичная девчонка! И правильная, судя по реакции на меня. Блин. Не было бы так мало свободного времени, точно бы вернулся за ней. Зацепила за эту секунду чем-то. Впервые, с момента как узнал о гибели Олеси, меня прямо-таки потянуло к женщине. Наваждение какое-то, не иначе!

Снова оглянувшись на двор, в котором скрылась ‘то ли девочка, а то ли виденье’, я вздохнул, и всё таки направился к магазину. Дело в том, что послезавтра, двадцатого марта, намечался день рождения одной из наших красавиц – Татьяны. Общим собранием группы было принято решение отпраздновать это дело достойно, а уж в магазин, за чем-нибудь особенным я сам вызвался. Тем более, никаких намёков на ‘прогулку’ в ближайшие дни не было. А значит – можно расслабиться и отметить по полной программе! Тем более, что и командир не против. На нашей закрытой территории конечно многое можно было купить, но в Свердловске ассортимент ‘спекулянтских низагамов’ был всяко побогаче, а тут ещё новый водила из военторга подсказал адрес, по которому можно было что-то совсем невероятное приобрести, вот я и ‘упал на хвост’ Бро, который в Свердловский обком зачем-то намылился. По дороге меня высадили на перекрёстке с нужной улицей, а ‘машинист шайтан-арбы’ должен довести Бро и сразу за мной мотанутся.

Магазин оказался действительно хорошим. Гораздо лучше того, в котором обычно закупались и, тем более, чем наш, так сказать, гарнизонный. На радостях, я ‘тряхнул мошной’, а когда увидел на витрине пачку с верблюдом…

В общем, пока две дебелых тётки упаковывали мои покупки в серую бумагу, больше напоминающую тонкий картон, я вышел подымить у входа в магазин. Эх, хороший всё же табак у американцев! С наслаждением затягиваясь ‘Кэмелом’ без фильтра я прикрыл глаза. Может я и ошибаюсь, но этот табачок пожалуй получше того, что я курил в том мире, не говоря уж об этом. А если бы к сигарете ещё и фильтр…

– Товарищ майор! – незнакомый баритон выдернул меня из состояния, на востоке звучащем как кейф. Открыл глаза и с тоской вздохнул – опять патруль! Кто бы сомневался, что рассчитывать на то, что патруль пройдёт мимо офицера курящего около коммерческого магазина да ещё выглядящего как хорошо пристроившийся тыловик, по меньшей мере глупо. Конечно, это не дэпээсники моей родины, взятку вымогать не будут. Но нервы потрепать не только могут, но и обязательно это сделают! ‘Любят’ они таких как я. Вернее тех, кто так выглядит.

– Старший лейтенант Потапов! – начальник патруля козырнул.– Разрешите ваши документы?

– Майор Стасов. Конечно, товарищ старший лейтенант,– козырнув в ответ я протянул своё удостоверение. К моему удивлению, старлей только хмыкнул взяв его в руки и принялся что-то внимательно изучать в нём. Сержант, и два рядовых, бывших с ним, стояли рядом аккуратно рассредоточившись, чтобы в случае чего, не оставить ни одного шанса возможному злоумышленнику. Сержант, вооружённый ППШ ещё старого образца, с дисковым, а не рожковым магазином, что-то увидел за моей спиной и сделал шаг вперёд, оказываясь справа от меня и чуть позади. Машинально начав поворачиваться за ним делая шаг в сторону, как отвлёкся на офицера, зашедшимся лающим, грудным кашлем и…правая сторона головы взорвалась от боли.

Очнувшись, я обнаружил себя в самом настоящем чулане, похожем на пенал поставленный на попа, полулёжа на полу, связанный и полураздетый. Из одежды на мне оставались только брюки и нательная рубаха, всё остальное куда-то испарилось. Как ни странно, голова болела не слишком сильно, хотя шею и спину хорошо стянуло от подсохшей крови., а вот что было плохо, так это начавшие неметь руки. Уж больно туго их связал какой-то чудак на букву м, как говорил персонаж Шукшина. А вот хорошим было то, что никого кроме меня в этой крохотной темнице не было. Попытавшись принять более удобную позу я сразу пожалел об этом, в затылке стрельнуло так, что я чуть снова не вырубился. К счастью, боль так же быстро прошла как и появилась, поэтому аккуратно, стараясь не делать резких движений я вначале сел нормально, а потом подтянув ноги попытался встать, помогая себе связанными за спиной руками. Как ни странно, но у меня это получилось, причём от боли я чуть не взвыл всего один раз, когда немного соскользнул вниз по стене задев её головой. Наконец утвердившись на ногах, я попытался толком разобраться, где я нахожусь-то? До двери, оказавшейся передо мной, было примерно метра полтора. Разобраться в этом помогал небольшой луч света, попадавший в мою ‘камеру’ в тонкую щель над ней. Высота чулана была чуть меньше двух метров, а ширина сантиметров сорок, не больше. В общем… уютный такой, деревянный гробик повышенной вместимости. Откуда-то доносились неразборчивые голоса, даже непонятно было сколько человек разговаривают и мужские они или нет. А ещё более непонятно, почему я ещё здесь, а не в госпитале, или по дороге к нему?! Мою охрану-то никто не отменял, вторая машина точно за нами выезжала и… только вот в городе я её не видел. От этой, простой, в общем-то, мысли, мне стало очень не по себе. Очень! Похоже влип не по детски ты, товарищ майор. Конечно есть очень маленькая вероятность того, что меня схомутали не те, кто интересуется мной и объектом, но это настолько мизерная величина, что ею можно просто пренебречь. А вот в то, что я не расколюсь, если мною займутся всерьёз…не верю, увы. ‘ Бах’ и его инструктора мне доступно объяснили в своё время, что расколоть можно любого, было бы желание и время. Ну и ещё просто бывают настоящие Герои, но я на них не тяну. Умереть – да, добиться, чтобы меня грохнули – попытаюсь. А вот выдержать работу специалиста по допросам и не рассказать всё, что знаю – очень и очень сомневаюсь. Даже от одних мыслей об этом покрылся холодным потом а голова стала звонко-пустой. Не будем врать самому себе – боюсь жутко! Но от этого страха, откуда-то изнутри поднялась волна ярости-злости, от которой сладко заныли зубы. А вот хрен вам! Вы меня ещё не до конца взяли, твари! Как потом я понял, на какие-то мгновения я реально свихнулся от ненависти и злости. Я так и не вспомнил, что тогда бессвязно шептал себе под нос скрипя зубами, но всё проходит, прекратилось и моё безумие. Обычно, после вспышек ярости человек чувствует слабость, но в этот раз со мной было не так. Наоборот, я словно зарядился от неё, даже голова и руки болеть стали меньше.

Минут десять я корячился, пытаясь перенести руки из-за спины вперёд и в конце-концов у меня получилось. К счастью, я был просто связан, а не закован в наручники или не обмотан проволокой. Да и руки связали неправильно, – дятлы! не тыльными сторонами кистей друг к другу, а как в плохих фильмах вяжут заложников бандиты-недоумки тупо обматывая кисти верёвкой. Хоть бы в локтях ещё прихватили, идиоты! Хотя, чего это я? Молодцы! Умницы! Ещё минут десять я провозился с узлами, но смог освободить руки, с наслаждением начав разминать онемевшие конечности. Вот тут-то я чуть не взвыл снова! Было полное ощущение того, что я опустил их в кипяток, до того больно стало, когда кровь вновь нормально побежала по своим путям-дорогам. Когда боль прошла и руки пришли в нормальное состояние, я занялся связанными ногами. Так вот – по сравнению с ними рукам было не больно! Но прошло и это ‘чудесное’ состояние. Тихо матюгнувшись, я аккуратненько стал проверять дверь на прочность, заодно осматривая, вернее ощупывая, стены и потолок. Дверь оказалась закрыта, да ещё так хорошо, что не шелохнулась и не скрипнула, когда я вначале несмело, а потом и со всей силы навалился на неё. Стены, потолок и пол меня тоже не порадовали – не было ни щелей, ни каких либо гвоздей торчащих из них. Одним словом полный облом! Потоптавшись по своему ‘гробику’ и потолкав дверь, я успокоился и уселся у дальней стены, если её можно назвать дальней. И как-то незаметно меня накрыл отходняк, да такой, что я просто вырубился.

Не знаю, сколько продолжался мой полусон, но пришёл я в себя услышав чьи-то глухие шаги и свист. Кто-то отчаянно фальшивя пытался высвистеть ‘С Одесского кичмана’. Быстро сложив один кусок верёвки в несколько слоёв, я положил его на ноги, будто они связаны, а вторую просто засунул под себя, убрав за спину руки. Через минуту я услышал шорох засова, а потом дверь открылась наружу.

– Эй, лягавый! Очухался, не?

Якобы только что придя в себя, я поднял голову и посмотрел на дверь. В дверях стоял один из ‘патрульных’, только теперь он был не в форме, а в каких-то бесформенных брезентовых штанах, заправленных в что-то напоминающее меховые чулки, старую тельняшку и меховую же жилетку, сшитую из множества кусочков.

– Так очухался? Тебя, падла, спрашивают! – лицо ‘патрульного’ стало буро-красным словно кровяная колбаса. Когда он слегка качнулся до меня дошло – да он же пьяный! Подтверждая мою догадку, урод рыгнул, наполнив чулан ‘ароматом’ свежего перегара.

– Пить дай, – в голове мелькнула мысль, что пьяного урода можно попытаться спровоцировать и добавил. – Чушок помойный.

От потери сознания, а то и смерти, меня спасло только чудо. Ну никак я не ожидал, что после моих слов этот дебил сделает быстрый шаг левой, а правой ногой как по мячу зарядит мне по голове! Вернее попытается зарядить. В самый последний момент я успел отклонить голову, пропустив ногу у самого виска, а в следующий момент обеими ногами врезал ему по опорной ноге. Хорошо ещё, что пятками, иначе бы пальцы точно переломал, и хорошо то, что ему хватило чтобы грохнуться на пол во весь рост, хорошо приложившись головой. Тут же бросившись на него я с ходу нанёс удар и…в голос выматерился. Эта скотина так неудачно грохнулась, что сдохла. Странно. Я только что хотел изо-всех сил убить эту гадину, а сейчас, глядя в стекленеющие серые глаза жалею, что он умер. Информацию-то кто мне теперь даст? Где я? Сколько их? И почему, собственно, всё это происходит?

Ещё с минуту повысказывав неизвестно кому всё, что думаю о происходящем, я взял себя в руки и успокоился. Потом можно будет попсиховать, а сейчас не время, выкручиваться надо. Обыскав ещё тёплого урода, стал обладателем пачки ‘Беломора’, коробка спичек и полупустой баночки с леденцами. Сладкоежка был, мля. Лучше бы оружие с собой таскал, хоть бы ножик какой завалящий!Но на нет и… Затащив труп в кладовку, закрыл дверь, не забыв засов и осмотрелся. Оказалось, что нахожусь я в самом углу чего-то напоминающего веранду. В моих краях в садовых домиках многие подобное делали: поднимаешься на крыльцо у дома, открываешь дверь и оказываешься в этом помещении. Длиной метров десять а шириной метра полтора. В середине вход в основную часть дома, за моей спиной лестница на второй этаж ну и дверь в кладовку-камеру. Большая часть стены выходящей на улицу застеклена небольшими кусками стекла собранными в раму ромбиками. В общем-то симпатично всё, и окрашено в голубой и белые цвета. Пол тёмно-коричневый, как ни странно чистый, как и окна. Неправильные бандиты какие-то! ‘Блатхата’ или ‘малина’ позапущенней должна быть. Во всяком случае мне так кажется.

На улицу мне не нужно, на второй этаж тоже пока не полезу, а то мало ли? Услышат внизу мои шаги и писец котёнку, гадить уже не буду! Поэтому подходим к обитой какими-то тряпками двери, делаем пару глубоких вдохов-выдохов и спокойно входим. Спокойно, что бы если кто-то там окажется, не успел быстро среагировать на моё появление. Резко открытие двери и заскакивание в комнату мне скорее помешают, чем помогут, а вот спокойненько входящий человек… особенно если кто-то сидит спиной к дверям, не вызовет никаких резких телодвижений. Я оказался в большой комнате, довольно неплохо обставленной и, на мою удачу, совершенно пустой. Слева от меня был проход ещё в какую-то комнату, дверь была открыта и никаких звуков оттуда не доносилось. Сделав три быстрых шага я очутился в комнате, приспособленной под кухню и счастливо улыбнулся. Ещё через минуту я осматривал основную комнату вооружённый парой ножей: один сразу навевал мысли о зоновском ‘пере’, а вот второй, во второй я просто влюбился! Никогда не был каким-то особым любителем колюще-режущих предметов, но всегда обожал красивые вещи. А нож был по-настоящему красив! Не очень длинный, сантиметров двадцать, клинок просто кричал о своём непростом происхождении. Хищная форма, блеск стали, с какими-то кольчатыми узорами, ухватистая рукоять из пожелтевшей кости с травяным рисунком, медное, потемневшее от времени кольцо обжимающее рукоять на клинке с тем же украшением что и на самой рукояти. Нож явно охотничий, но не из простых. Мне сразу представился кто-то из ‘голубокровных’ представителей Российской Империи отправившийся на охоту с этим красавцем на поясе, хотя… Я же на Урале! А специалистов по железу вообще и по оружию в частности в этих краях много, как нигде больше. Но в любом случае – нож просто шикарный!

Осмотревшись в комнате более внимательно, я мысленно присвистнул. За время пребывания в этом мире, я уже знал средний уровень жизни людей. Невысокий надо сказать, но и не откровенно нищенский, что бы ни говорили апологеты ‘рыночной дерьмократии’ моего времени и мира. Так вот окружающая меня обстановка просто кричала о высоком положении хозяина. У стены, отделяющей кухню от комнаты, высокий комод или буфет, – всё время их путал! из тёмного, полированного дерева, украшенный резьбой и серебряной инкрустацией. Посуда, виднеющаяся за стеклянными дверцами, полностью соответствовала месту своего пребывания. Чуть дальше стоял большой книжный шкаф, выполненный в том же стиле, что и комод, да и вся остальная мебель в комнате. Глядя на потемневшие кожаные переплёты книг, я вздохнул, жалея, что нельзя просто взять и зарыться в это богатство с головой, позабыв, хотя бы на время, о войне и всех других более мелких проблемах. Покосившись на книги я вздохнул, и направился к здоровенной конструкции, вызвавшей у меня мысль о секретере. Проверив кучу ящичков и полочек, я убедился в правильности своих предположений, но ничего нужного для себя так и не нашёл. А нужна мне одна сущая мелочь – оружие. Помимо перечисленного, посреди комнаты стоял большой круглый стол. застеленный белой кружевной скатертью, в центре которого стояла просто королевская по своей красоте лампа, пять венских стульев около него, удобное деревянное кресло, с кожаной спинкой и тканевым сиденьем у секретера, небольшой кожаный диван у дальней стены и печь, больше напоминающая произведение искусства. Если не ошибаюсь, то расписанные плитки, которыми она была отделана, называются изразцами и всегда они считались о-очень не дешёвой штукой! Одним словом – домишко очень непростой!

Да и три окна, два напротив дверей, между ними и стоял секретер, а одно рядом с печью, глядящее на кухню, занавешенные красивыми бархатными шторами, меня в этом убедили окончательно. Если выберусь…Тьфу! Когда выберусь, поинтересуюсь у командира – а кто это так кучеряво живёт? А пока…на второй этаж.

Поднимался по лестнице я очень осторожно, но, на моё счастье, сделано было всё очень хорошо и ни одна дощечка даже не скрипнула. Поднявшись на верх, я обнаружил небольшую площадку, освещённую из небольшого окна, и две двери, одна из которых была приоткрыта и оттуда раздавалось какое-то звяканье и тихое бурчанье. Осторожно подойдя к ней я заглянул в щель и аж заулыбался от злобной радости. В комнате, на застеленной лоскутным одеялом кровати, сидел ‘сержант’ лжепатрульный и что-то тихо напевая под нос протирал детали разобранного ППШ, разложенные на тряпке, застилавшей небольшой столик.

Через полчаса, я плеснул водой из кружки в рожу этой твари.

– Просыпайся, спящая красавица! – и подкрепил свои слова хорошим пинком по рёбрам ‘сержанта’. – Не дуркуй! Веки дёргаются, так что ты в сознании.

‘Сержант’ открыл глаза, а следующие пару минут мне открылось какой я нехороший человек, что со мной будет и ещё много разного, высказываемого на классической фене изрядно сдобренной матами. Слушать это быстро надоело, поэтому я молча врезал ему каблуком сапога по губам, стараясь не сломать челюсть, а потом добавил по яйцам, но уже пыром, как по мячику. Дождавшись, пока урод сможет дышать нормально и немного разогнётся отойдя от боли и начнёт понимать мои вопросы, спокойно, даже несколько лениво ему объяснил.

– Слушай меня внимательно, мразь. Ты напал на старшего офицера органов государственной безопасности. Идёт война, так что про спасение на Колыме или в Мордовии можешь и не мечтать! Порцию зелёнки на лоб и девять граммов свинца ты уже заработал. По любому! Сейчас ты добровольно, с огромным желанием и очень подробно ответишь на все мои вопросы. Если не хочешь добровольно, то ответишь принудительно. Информацию я получу в любом случае. Для тебя же разница огромна – умереть быстро и почти безболезненно, или очень мучаясь. Честно говоря, после нашего ‘знакомства’ я очень, очень хочу чтобы ты повыкобенивался. Ну так как? Говорить будем по хорошему или..?

‘ Сержант’ оказался дерзким парнем, да я это понял ещё в тот момент, когда брал его в комнате. Он мгновенно среагировал на моё появление, и если бы не учёба у ‘Баха’ и постоянные тренировки, то сейчас связанным бы лежал я, а не он. Тогда, с трудом вырубив этого деятеля и связав его по рукам и ногам обнаруженной в комнате верёвкой, я сплюнул кровь с разбитой губы – успел зацепить, быстрый гад! – и пошёл осматривать последнюю комнату. Судя по всему, в доме больше никого не было, в ином случае на грохот, который поднялся в во время нашей драки, давно кто-нибудь бы прибежал. Я не ошибся и в комнате никого не оказалось. В ней стояла одна застеленная кровать, шкаф для одежды, небольшой стол у окна и диван, на котором увидел свою форму. Подскочив к нему обнаружил и свои сапоги, стоявшие за ним, а на столе, обмотанная ремнём, лежала кобура с моим тэтэшкой. Вальтер, который всегда носил в кармане брюк, куда-то испарился. Видимо приглянулся кому-то из бандитов. Денег и документов тоже не было, как и шапки с шинелью. По быстрому одевшись, осмотрел комнату. К сожалению, ничего интересного или нужного мне не нашёл, кроме трёх пачек папирос, поэтому вернулся к своему ‘другу’. Вытащив его на площадку, я внимательно осмотрел комнату. Кроме одежды, принадлежавшей ‘сержанту’ и тряпок в судуке за кроватью, где я обнаружил немного денег и несколько золотых колечек и серёг, нашёл только два диска к ППШ ну и сам автомат, детали от которого пришлось вылавливать по всей комнате. Уж больно лихо они разлетелись во время схватки. Собрав автомат и ладонью вбив на место диск, я почувствовал себя совсем хорошо. С двумя стволами, один из которых ‘дядя Паша’, хрен меня теперь возьмут, скорее уж я обижу по полной программе любых налётчиков. Проверив, как поживает мой пленник и качество узлов на его руках и ногах, я спустился на первый этаж и более внимательно осмотрел комнату и кухню. Результатом моих поисков стали ножны для ножа, которые я сразу прицепил на пояс, и две ‘лимонки’, лежавшие почему-то в буфете рядом с тарелками, которые сделали меня окончательно счастливым. Заодно мельком осмотрелся и на улице. Ничего особенного, небольшой двор окружённый забором ‘от честных людей’, сарай с дровам, выстывшая баня и автомобильные следы. Со всех сторон был сосновый лес и ни малейшего намёка на ещё какое-нибудь жильё поблизости.

Вернувшись в дом, я взял ведро с водой, ещё раз полюбовался на настольную лампу и пошёл беседовать с бандитом.

Мн-да. Крепким оказался ‘сержант’, он же Цаплин Игорь Борисович, семнадцатого года рождения, беспартийный, трижды судимый. Но инструктора ‘Баха’ учили на совесть, в том числе и ‘потрошить’ пленных. Крови я перестал бояться ещё когда выходил из окружения на Украине, а мразей жалеть и не умел никогда. Через десять минут я воткнул ‘перо’ в пол, – нож-красавец мне было жалко марать в крови этой дряни, я внимательно слушал кающегося грешника, который скуля и глотая сопли со слезами, с выкаченными от боли и ужасами глазами, рассказывал где я оказался. Как только мне казалось, что он недостаточно искренен или начинает медлить с рассказом, я протягивал руку к ножу и Цаплин, он же ‘Фазан’, дрожа всем телом начинал поскуливать, одновременно тараторя лучше любого радио диджея. Прав был инструктор осназа, когда показывая несколько точек в районе локтей ухмыляясь говорил, что ‘..поработав кончиком ножа в этих местах, вы быстро вызовете приступ искренности у большинства людей…’. Когда вопросов у меня не осталось, а ‘Фазан’ стал повторяться, я спокойно добил урода и спустился на первый этаж. Может это было неправильно с точки зрения оперативника или закона, но уж больно большой мразью оказался этот тип. Да и…хотелось мне его грохнуть! До зубовного скрежета, как только узнал его в комнате. Взяв в кухонном шкафчике ранее замеченную початую бутылку коньяка, я налил полстакана, выпил и задумался.

‘Фазан’ рассказал много интересного. Как оказалось, один хитрозадый офицер-дезертир сколотил банду, которая под видом военнослужащих занималась грабежами и убийствами. Дезертир был неглупым человеком, хоть и сволочью, поэтому не зарывался и держал свою банду в ежовых рукавицах. Грабили и убивали они ‘аккуратно’, поэтому и не попались до сих пор, хотя банде уже три года. Помимо ‘богатеньких Буратин’, иногда они брали и офицеров-тыловиков, заслуженно считая, что с них можно поживиться. За такого меня сначала и приняли, но узнав во мне сотрудника ГБ хотели отказаться от своей затеи если бы не одно НО. Моя фамилия. Месяц назад, какой-то мутный тип дал главарю заказ на офицера госбезопасности Стасова. Его должны были захватить и передать заказчику, который оплачивал их услуги золотом. Даже немного предоплаты дал, сука! Повторюсь. Главарь был не дурак, золото взял и пообещав при первой возможности выполнить заказ, забил на него. И тут, случайно натыкаются на меня. Да ещё охрана куда-то запропастилась как назло! Вот так я оказался здесь, а главарь ещё с тройкой помощников отправился за заказчиком. Если верить рассказу ‘Фазана’ – а не верить не могу, он правду рассказывал, заказчик тоже какой-то непростой человек и был не один. При той встрече его охраняло вроде как шесть или семь человек. Получается, что очень скоро сюда явятся около десятка бандитов и шпионов. А то, что заказчик иностранный агент, у меня не вызвало никаких сомнений. Было бы их поменьше и будь они простыми бандюганами, я бы и не парился. Но неизвестные шпионы, матёрый главарь с боевым опытом и ещё один дезертир, сбежавший с фронта из-под расстрела и служивший в полковой разведке… для одного меня многовато! До Свердловска от дома, кстати принадлежащего ‘деловому’ родственнику главаря, было около двадцати километров. Дорога одна, риск встретится с заказчиком и остальными бандитами огромен, но выбора у меня особого нет. Придётся идти. Хотя… По дороге шагать и необязательно, можно и рядышком – кустиками-кустиками…

Приняв ещё грамм пятьдесят, со вздохом встал из-за стола и опять попёрся наверх. В одном кительке до города добираться как-то не хотелось, придётся воспользоваться одеждой свежеубиенных бандитов. Немного подумав, остановился на новеньком ватнике, судя по всему принадлежавшем первому уроду, а в качестве головного убора неновую вязаную шапочку. Чем-то напоминающая эту у меня была в детстве – с ушами, застёгивающимися на пуговицу под подбородком и смешным помпончиком на макушке. Может и неказисто выглядящая, но тёплая и очень удобная. Да и слышно в ней всё прекрасно, в отличии от обычной ушанки. А с открытыми ушами шляться в марте по лесу никакого желания нет. Одевшись и подпоясавшись ремнём поверх ватника, на который я прицепил т найденный подсумок для дисков, подхватил ППШ, прикурил папироску и направился к выходу. Уже взявшись за крючок на калитке, вдруг осознал, что я полный идиот! Погреб! ….мать! В доме просто обязан быть погреб или подвал!

Через мгновение, я влетел в дом и скоренько начал осмотр первого этажа. Как оказалось, люк в подвал располагался на кухне, причём никак не замаскированный. Почему я не обратил на него внимания сразу, сам не понимаю. Точно, идиот. Зажёг висящую на крюке у печи керосиновую лампу, спустился в довольно глубокий подвал и осмотрелся. Да-ааа. Прям пещера сорока разбойников. Понятно, почему меня не сюда поместили, а в чулан какой-то. Большая часть просторного подвала была заставлена ящиками, коробками, какими-то бочками и канистрами. Ещё часть занимали тюки тканей и мешки – бумажные, и обычные кули из мешковины. Немного осмотрев найденные богатства, я задумчиво присвистнул. А хорошо живут бандиты! Или это принадлежит родственничку главаря? По нынешним временам, это настоящая пещера сокровищ! Ящики со спичками, мылом, продукты, в том числе американская тушёнка. Дорогие ткани, в том числе шинельное сукно, которое не всем старшим офицерам по карману. Костюмы мужские и женские, причём явно импортные. Пара бочат с импортным растительным маслом, керосин… Это малая часть того, что я обнаружил при поверхностном осмотре. Только вот оружия или боеприпасов не было никаких. Среди найденного меня особенно меня поразил небольшой ящик с зажигалками Zippo, причём они были не блестящими, как привычные мне, а окрашенные в чёрный цвет. Вот тут я не удержался и стал самым настоящим мародёром, особенно почуяв запах бензина от одной из канистр!

Когда я вылез из подвала, в моих карманах лежало пятнадцать зажигалок – мне, нашим ребятам итак, на всякий случай. Ну не удержался я! Всегда мне нравились эти зажигалки, даже китайские подделки. Щёлкнув крышкой найденной ‘прелести’ я снова закурил и, наконец, покинул эту ‘обитель зла’. Только вот почти сразу пожалел, что вспомнил, что у домов бывают подвалы и погреба – отойдя от калитки буквально на пару шагов, как услышал приближающийся рёв моторов. Судя по звуку, ехало минимум три автомобиля и мне почему-то не верилось, что это мои коллеги а не бандиты и заказчик. Возвращаться в дом смысла никакого не было, поэтому я со всех ног кинулся к недалёкому лесу, мысленно молясь, чтобы меня не заметили. Ага. Щ-щаззз! Уже забегая за деревья услышал звук автоматной очереди и чуть правее меня снежный наст раскромсали попадания пуль. Твари! По ногам били! Живым хотят взять! Но это им не на улице, со спины и неготового к нападению захватывать! Тут мы ещё посмотрим кто – кого!

Ещё через час я уже не был оптимистом, уж больно здорово меня гнали по лесу. Складывалось полное впечатление, что это мои коллеги, только не диверсанты, как ученики ‘Баха’, а скорее ловцы ‘диверов’. Только несколько человек явно выпадали по уровню подготовки. Скорее всего это были именно бандиты. А вот сколько всего было преследователей, я так и не понял. Они постоянно перемещались, причём стреляя преимущественно одиночными, и постоянно старались отжать меня от дороги вглубь леса, а я, поняв это, всячески этому сопротивлялся. За время погони, я полностью расстрелял один диск и начал второй, как какой-то особенно удачливый гад влепил мне пулю прямо в автомат. Единственное, что меня успокоило, так это то, что стреляли мы одновременно и я тоже не промахнулся. Только я влепил пулю не в оружие, а в грудь одного из неизвестных шустриков. В результате ПэПэШа накрылся, но патроны в диске остались целыми. Я тоже был цел. Почти. Осколки металла от попавшей в компенсатор пули немного посекли правую щёку и ухо. Хорошо что глаза не зацепило, а вот то, что я остался только с тэтэ – было более чем хреново. И оставшаяся одна лимонка не делает ситуацию более хорошей. Дыша как запаленная лошадь, я проламывался сквозь снежный наст, лихорадочно высматривая хоть какое-нибудь место подходящее для укрытия. То, что уйти не смогу я понял и надеялся только обнаружить точку, в которой я буду прикрыт со спины. А там…видно будет.

Но бог всё же существует! Я уже стал окончательно выдыхаться, а бандиты поняв, что у меня что-то с оружием стали наглеть и пытаться приблизиться, как увидел небольшую скалу. Даже не скалу, а скорее огромный камень с небольшой осыпью и поляной перед ним. Из последних сил я наддал и, окончательно задохнувшись, рухнул у его подножья, лихорадочно наваливая из валяющихся камней подобия бруствера перед собой. Продолжая подтверждать мысль о существовании Бога, бандиты не торопились и великодушно дали мне время на создание хоть какого-то укрытия. Бруствер получился небольшим, сантиметров сорок в самом высоком месте и шириной метра полтора. Но я и этому был рад, всё не открытым лежать! Только я потянулся за очередным камнем. Как из-за деревьев вылетели два самых шустрых преследователя. Тэтэ, конечно, не ППШ, но убивает ничуть не хуже! А то, что народ не ошибался, говоря мудрость про спешку и блох, я доказал этим шустрикам очень быстро. Три выстрела и два трупа. Вернее один жив, но судя по позе, это ненадолго. И сразу пришлось проверять свою защиту на прочность – из-за деревьев раздалось пять или шесть очередей и пришлось вжиматься в промёрзшие камни, стараясь спрятаться за укрытием. Хоть несколько камней с самого верха сбило пулями, а парочка просто раскололась, но защитить меня моё ‘инженерное сооружение’ смогло. Только вот я не подумал о том, что от валуна за моей спиной пули рикошетить будут. Но мне вело и в этом – всё уходило в сторону. Так мы и застряли у этого валуна – я, время от времени, стрелял в замеченных бандитов, а потом скрываясь за укрытием добивал патроны в магазины, а бандиты не могли придумать, как добраться до меня. И всё было бы ничего, но день уже заканчивался, я промерзал всё сильнее, а чем ближе были сумерки, тем меньше шансов на жизнь у меня оставалось.

К моменту, когда начало темнеть, я уже до того промёрз и устал от ожидания нападения, что стал готовиться просто подняться и выйти к преследователям, а дальше – будь что будет! но не успел. С той стороны, где по моим прикидкам находилась дорога, послышалось несколько одиночных выстрелов, которые сменились серьёзной пальбой из автоматического оружия, а минут через пятнадцать, пытаясь заглушить вспыхнувшее чувство надежды, я услышал из за деревьев голос Каримова:

– Андрей! Свои! Не стреляй!

Интерлюдия.10. Москва, площадь Дзержинского, НКВД СССР, кабинет Л.П. Берия. вечер 28.03.1945г.

– Присаживайся, Лев Емельянович, – Берия встретил генерала у стола и пожав руку спросил. – Как перелёт?

– Нормально, Лаврентий Павлович. Никаких проблем не было. Ни лётчики, ни техника не подвели. Да и погода не пакостила, спокойно по маршруту было, – Влодзимерский сел поудобнее и с удовольствием принял от наркома чашку с ароматно парящим чаем.

– А по делу как? Не надо, Лев Емельянович. Пока своими словами, в общих чертах, – Лаврентий Павлович отрицательно помотал головой, заметив как Влодзимерский потянулся к толстой папке принесённой с собой. – Ощущения меня твои интересуют сейчас а не факты. Понимаешь?

– Понимаю, Лаврентий Павлович, – генерал-лейтенант, начальник следственной части по особо важным делам НКВД СССР и просто один из лучших следователей Союза задумался, медленно, маленькими глоточками отпивая горячий чай. Берия не торопил подчинённого и, сам отдавая должное ароматному напитку, терпеливо ждал, когда Влодзимерский ещё раз прокрутит в голове всё что он думает по делу. Много лет зная Льва Емельяновича и уважая его мнение как великолепного профессионала, Лаврентий Павлович был больше чем уверен, что на его вопрос Влодзимерский мог бы ответить сразу. Но, в то же время, он прекрасно знал привычку генерала сначала ещё раз обдумать, покрутить в голове известные ему факты, а уж потом говорить. Разумеется, что подобным образом тот поступал только в ситуации,когда вопрос задавался как сейчас, почти неофициально и требовались не факты, а именно ощущения. Те нематериальные, не фиксируемые никакими приборами чувства опытных следователей и оперативников, которые иногда оказывались важней любых фактов и реальных следов.

– Странные ощущения, Лаврентий Павлович, – наконец Влодзимерский прервал молчание. – какой-то парадоксальный сплав из случайностей, везения и глупости человеческой. Но в чём я уверен и даже убеждён – против нас играли не иностранцы! Наши. Из Системы. Не с самого высокого уровня, но из системы. И ещё один момент. Произошедшие события показали, что охрана лиц особой важности производится ненадлежащим образом.

– НУ, насчёт последнего я и так знал. иначе бы не произошли эти события, – Берия откинулся на спинку кресла. – А вот про людей из системы поясни поподробнее.

– Разрешите, я всё же с предыстории и с документами, по порядку, так сказать, и по фактам. Так вам будет проще составить картину произошедшего, и понятны станут мои выводы, – получив разрешение, Влодзимерский раскрыл папку и продолжил.

– На утро сегодняшнего дня было установлено следующее:

20 марта 1945г. подразделение генерал-полковника ГБ Мартынова А.Н. планировало произвести празднование дня рождения члена группы полковника ГБ Кузнецова Н.И. старшего лейтенанта ГБ Ветровой. В связи с недостаточным обеспечением коммерческого отдела магазина военторга на территории объекта, часть продуктов для празднования решили закупить в Свердловске.

– Подождите, Лев Емельянович, – Берия снял пенсне и потёр покрасневшую переносицу. – Вы говорите, что обеспечение недостаточное. Это так или?

– Подтвердилось, Лаврентий Павлович. Проводится дополнительная проверка по данному факту. Я продолжу? Так вот…За покупками отправился майор ГБ Стасов. Так как в этот же день, в Свердловский обком партии выезжал заместитель командира части по политической работе генерал-майор Бро, Стасов отправился в город совместно с ним. Его машина более комфортна, да и побеседовать им было о чём. Охрана Стасова в количестве трёх офицеров выехала на автомобиле ГАЗ М1, держась от объекта на расстоянии от пятидесяти до ста метров. Всё согласно инструкции. Уже на территории города автомобиль охраны заглох из-за возникших неполадок с электрооборудованием. Бро и Стасов были увлечены разговором и не заметили этого, что подтверждается показаниями обоих. Высадив Стасова в ста метрах от магазина, генерал-майор Бро направился в обком, после чего водитель должен был вернутся к магазину за майором. Совершив запланированные покупки, Стасов вышел из магазина перекурить и дождаться машины, пока продавцы упаковывают покупки. Вот с этого момента и начинается самое интересное, Лаврентий Павлович, – Влодзимерский покрутил шеей, словно давно расстёгнутый китель воротника давил ему шею.

– Если до этого момента в происходящих событиях не было ничего подозрительного, то потом – сплошные непонятности и очень подозрительные детали. По показаниям найденных свидетелей подтверждённых показаниями Стасова, к нему подошёл один из патрулей Свердловской гарнизонной комендатуры. После предъявления удостоверения, один из патрульных нанёс удар Стасову в правую-заднюю часть головы прикладом автомата ППШ. Затем, как выяснилось впоследствии, в бессознательном состоянии Стасов был вывезен из города на автомобиле Додж 3/4 в направлении на Первоуральск. С охраной, сумевшей починить автомобиль, они разминулись буквально на три минуты. Позднеее, автомобиль был ими опознан. Автомобиль генерал-майора Бро прибыл ещё через четыре минуты. Ещё через десять минут, по тревоге был поднят спецбатальон НКВД, сотрудники милиции, госбезопасности, комендантский взвод. Первоначальный осмотр места происшествия и опрос возможных свидетелей не дал особых результатов. При этом, вынужден заметить, излишне эмоциональные действия генерал-полковника Мартынова, генерал-майора Бро, полковника Кузнецова и всей спецгруппы значительно мешали нормальной работе местной следственной группы. Тем более сломанная челюсть старшего группы охраны никаким образом не могла ускорить поиски захваченного майора и помочь следствию. Помогла случайность: в 16 часов 17 минут в организованный следственный штаб поступила информация об обнаружении автомобиля, на котором был увезён Стасов лжепатрульными. Опознала его случайный свидетель, Берестова Мария Петровна, 1926 года рождения, курьер центрального почтового отделения Свердловска. К счастью, девушка не только опознала автомобиль, но и сразу сообщила сотрудникам НКВД о направлении его движения, благодаря чему мы и узнали направление, в котором следовало искать Стасова. При этом свидетель утверждала, что машина двигалась не в одиночку, а ещё с двумя автомобилями – ГАЗ М1 и ЗИС-5-фургон армейского образца. В момент выезда из города колонны роты спецбатальона НКВД, к старшему стационарного пункта милиции младшему лейтенанту Шепитько обратился водитель Нефёдов Валерий Николаевич. Он сообщил, что при движении из Первоуральска, примерно в двенадцати километрах от Свердловска, он был вынужден остановиться, для доливки воды в систему охлаждения своего автомобиля. В момент. когда Нефёдов планировал начать движение, он ясно услышал доносившуюся из леса стрельбу. Комиссованный по ранению старшина запаса Нефёдов уверенно определил, что стрельба велась как из автоматического оружия, так и пистолета. По его же утверждению, огонь вёлся не менее чем из семи-восьми стволов. В указанном Нефедовым месте была обнаружена грунтовая дорога ведущая в район, выделенный под дачные участки руководящего состава научных учреждений Свердловска. В трёх километрах от трассы, колонна была подвергнута обстрелу, в результате был убит водитель передовой машины и ранен один из бойцов.

Влодзимерский прервался и сделал несколько глотков воды приводя в порядок пересохшее горло.

– Ну здесь не очень интересно, Лаврентий Павлович. Рота развернулась, прочесала лес и нашла Стасова, державшего оборону от неизвестных. А интересно то, что было при прочёсывании, осмотре места содержания Стасова и другие факты.

Первое – обнаружены тела четырёх неизвестных, двоих из которых Стасов опознал как старшего лжепатруля и одного из патрульных. Убиты они в спину и не бойцами роты или сотрудниками группы Кузнецова. Второе – обнаружены следы ещё минимум пятерых человек, причём Стасов утверждает, что они, скорее всего, имеют противодиверсионную подготовку. Стасов особенно подчёркивал, что его гнали по лесу вполне профессионально, но словно так, будто давно этим не занимались и не проводили соответствующих тренировок. Но у меня сложилось впечатление, что это не вся правда. Его не просто гнали, а пытались взять живым и здоровым, не повредив шкурки, так сказать. А вся стрельба по майору, скорее попытка расшатать нервы, заставить ошибиться и получить шанс на его захват. Всё это на фоне цейтнота, недостатке ресурсов и непрофессионализме ‘помощников’. Третье – у дома, где содержался Стасов, помимо Доджа используемого бандитами обнаружены следы ещё двух автомобилей и труп владельца дома. Им оказался заместитель заведующего хозяйством Свердловского обкома партии Абазов Константин Васильевич. Ну а про ‘заказ’ на Стасова от неизвестного высокопоставленного человека вы и так знаете.

– Значит течёт? – Берия расслабленно откинулся на спинку стула, но проступивший в голосе наркома сильный акцент говорил, что расслабленность мнимая.

– Не у нас, – Влодзимерский убеждённо повторил. – Не у нас, Лаврентий Павлович. Вы просили передать свои ощущения, так вот…Это отголоски партийной борьбы последних лет, товарищ нарком. Я просто убеждён в этом. Это не иностранная агентура заброшенная для производства операции, а именно наши, внутренние специалисты, причём не имеющие достаточной практики в реальном противоборстве противнику. Уровень второго – третьего секретаря, начальника отдела в заштатном управлении, не привлекаемый к, по настоящему, серьёзным делам. То же и по непосредственным исполнителям – тыловики, проходившие определённую подготовку, но не имеющие реального боевого опыта. Либо опыт есть, но незначительный. При этом у меня возникло несколько вопросов – почему, как и зачем? Почему именно сейчас, когда операция выходит на уровень стабильной, постоянной работы, а не раньше, когда исчезновение Стасова могло значительно повлиять на её ход и исполнение? Как они прошли сито последних проверок. Ведь, скорее всего, это ‘андреевцы’. Зачем он им понадобился, да ещё и живым-здоровым? В кратце всё выглядит именно так, Лаврентий Павлович, – Влодзимерский прикрыл папку. – Работы – непочатый край и вопросов больше чем ответов. Но это всегда так.

-Да, Лев Емельянович. А ты меня порадовал, – после недолгого молчания продолжил разговор нарком. – Если ты прав, а я не припомню, чтобы ты ошибался в таких ситуациях, их нужно найти не просто быстро, а очень быстро! Права на ошибку и промедление у нас нет. Да и узнать ответы на твои последние вопросы очень хочется!