Честно говоря, слова стюардессы, а еще больше ее лицо заставили по-настоящему испугаться, причем не только меня. Но бледность с лица Льва Захаровича и остальных ребят сошла быстро, надеюсь, что и с моего тоже. Уже через минуту мы были собраны и готовы ко всему, а самое интересное, то непонятное томление и тоска исчезли, словно их и не было! Как только появилась реальная, пусть и жуткая по своей сути опасность, организм сам перешел в боевой режим. Все-таки прошедшие годы сильно меня изменили. Сильно.

Минуты через три самолет остановился, стюардесса открыла дверь, нажала какую-то кнопку, раздалось громкое шипение, и к бетону полосы вытянулся надувной спасательный трап, расцветкой и своим назначением очень похожий на детскую надувную горку. Скатившись вниз и поднявшись на ноги, я огляделся. Как оказалось, в нашем самолете было приличное количество людей! Кроме нас, стюардессы и еще одного парня в летной форме я насчитал еще двадцать крепких парней и пару девушек. Потом появились три летчика в возрасте, но толком рассмотреть никого так и не успел – послышался приказ на эвакуацию, и к нам подлетели несколько машин, одна из которых, мало напоминающая стандартный «Тигр», предназначалась для нашей группы, и через мгновение мы рванули из аэропорта.

Сколько бы мне ни предстояло еще прожить, эту поездку я не забуду никогда! Иногда становилось просто страшно от того, на какой скорости наш водитель входил в повороты и совершал различные маневры. Пусть в машине стоял супер-пупер-двигатель, пусть! Но не предназначена она для таких гонок и маневров, не предназначена! Жуткие крены, огромная масса, заставляющая шины даже не визжать, а выть на поворотах, и все это на фоне если не паники, то откровенного бардака, творящегося вокруг. Складывалось впечатление, что все жители рванули подальше от города! Полоса, ведущая из Екатеринбурга, была плотно забита велосипедами, мотоциклами, легковушками, грузовиками, автобусами, тракторами и черт знает чем еще. Настоящий Исход! Зато по направлению к городу транспорта почти не было, поэтому домчались мы быстро, а вот в самом городе… Я и представить себе не мог, что может произойти столько аварий, причем тяжелых! В общем – бардак жуткий! В какой-то момент я даже подумал, что до базы будем добираться пешком, но обошлось, добрались нормально. В контрольное время собрались с вещами для перехода к нашим и… ничего. Не открылся!

Конечно, истерики ни у кого не было, но где-то рядом с ней мы все находились. Даже Лев Захарович дрогнул лицом, но быстро овладел собой и мгновенно начал нас «строить» – засадил всех писать отчеты по итогам поездки. Впечатления изложить, млин. А какие впечатления, когда в голове две основные мысли – почему не открылся проход и полетят ракеты прямо сейчас или попозже? Еще и представители наших хозяев ходят с бледными лицами и косятся, мягко говоря, недоброжелательно. Одним словом, обстановка очень хреновая.

Интерлюдия 20. Москва, Кремль, рабочий кабинет президента РФ, 28 июля 2013 г.

Нажав кнопку на «ленивчике» телевизора, президент отбросил его в сторону и глухо выругался. Поднявшись из-за стола, сделал несколько энергичных шагов по кабинету и резко повернулся к сидящим соратникам.

– Ну что, господа-товарищи… Какие прогнозы? Предложения? Сергей Кужегетович?

Шойгу, спокойно встретив злой взгляд Владимира Владимировича, отложил в сторону планшет с выведенной на экран новостной лентой.

– Предложение у меня только одно. Оставить степень боеготовности полной и постоянно мониторить происходящее в США. А прогнозы… мне кажется, что в ближайшее время у Америки будет новый президент, при этом Буш всеми будет вспоминаться «голубем мира».

– Понятно… значит, предлагаете ничего не делать. – Путин вернулся на свое место, в задумчивости отбил какой-то мотив пальцами по столешнице и переключился на чекистов: – А что вы скажете, Александр Васильевич?

– Для предложений пока недостаточно информации, Владимир Владимирович. – Бортников открыл лежащую перед ним папку. – Хотя уже известно, что взорванный в Нью-Йорке заряд был американским, мощностью около тридцати килотонн. Напрямую нас или наших, гм, соседей никто не обвиняет, хотя близкие к этому высказывания проскальзывают. Но это все практически открытая информация. Более полных и точных данных пока нет. Как нет и полных данных о разрушениях и жертвах. По жертвам нет даже предварительных, но можно предполагать, что они ужасающи. Белый дом сообщил, что Обама вылетает в Нью-Йорк, затем в Джерси-Сити будет проведена пресс-конференция. Видимо, на ней будет озвучено направление дальнейших действий Америки.

– А как с обстановкой в Штатах?

– Сложная. Сначала шок, затем паника, и началась «охота на ведьм». Особенно достается выходцам из арабских стран, но зафиксированы случаи нападений на выходцев из бывшего СССР. Многочисленные случаи столкновений по расовому принципу в южных штатах. В оружейных магазинах сметаются с полок оружие и боеприпасы, в некоторых городах отмечены перебои с поставками продуктов, начался призыв Национальной гвардии. Вне зависимости от того, что заряд был американским, прогнозируем усиление антироссийских настроений на Западе. Что уже и происходит, собственно.

– Да-а… Заварилась каша… Что по линии иностранных дел?

– Ситуация сложная, Владимир Владимирович. – Лавров снял очки и потер покрасневшие глаза. – Согласен с Александром Васильевичем. Из посольств уже сообщают о провокациях, устраиваемых против наших граждан и сотрудников посольств. В Европе разброд и шатание, в Лондоне беспорядки, которые устроили выходцы с Ближнего Востока. В Париже схожая ситуация. Единственная страна, где не только навели порядок, но и жестко контролируют его, – Германия. Кстати, госпожа Меркель практически перестала быть канцлером.

– А что арабы?

– О-о-о! У них праздник! Танцы, стрельба в воздух и сжигание флага США. В Сирии же теперь тишина. Гробовая. И, похоже, надолго. В Латинской Америке преимущественно сдержанно злорадствуют, на словах соболезнуя. В целом же обстановку можно охарактеризовать как крайне неблагоприятную для нас.

– Мн-да… В общем, все очень плохо… А что в России? Владимир Александрович?

– Удалось преодолеть последствия вчерашней паники в ожидании ядерного удара по России. Последствия ужасающие, Владимир Владимирович. На настоящий момент имею только предварительные данные по вчерашним событиям по Москве и области, но они могут дать представление о масштабах происходившего вчера.

Итак:

Зафиксировано более 42 000 ДТП с тяжелыми последствиями, в результате которых погибло около 10 000 человек, ранено более 20 000.

В результате возникшей давки на разных станциях Московского метрополитена погибло 730 человек, травмировано более 2500 человек.

При несанкционированной и неподготовленной эвакуации офисных зданий, объектов культуры, школ и дошкольных учреждений погибло 397 человек, из них 28 детей, травмировано более 1200 человек, из них 673 ребенка.

Совместными патрулями МВД и МО предотвращено 1270 попыток грабежей и мародерства. Задержано 1300 человек, уничтожено на месте 2452 преступника. Количество осуществленных ограблений магазинов, оптовых баз и граждан уточняется.

– Да вашу же мать! У нас люди что, совсем с ума посходили?! – Президент в ярости шарахнул кулаком по столу, прервав доклад Колокольцева. – Война не началась, а потери, как при серьезной бомбежке! Американцам и ракеты не нужно запускать, мы сами себя поубиваем и покалечим! Так! Сегодня же подготовить мое обращение к народу!

Неприметный офицер, сидевший за столиком в углу кабинета, быстро вышел и через мгновение вернулся, утвердительно кивнув Владимиру Владимировичу. Тот, успокаиваясь, медленно сжал и разжал ладони, потом сделал глоток минералки из маленькой бутылочки и продолжил совещание.

– Александр Васильевич, что по гостям?

– Похоже на то, что у них возникли сложности с возвращением. Аппаратура не зафиксировала возмущений, сопровождающих образование портала перехода. Вся группа базируется на объекте 21, как и до последних событий. Появилась информация, что у группы имеется другое место перехода в районе Екатеринбурга, но пока никаких действий Мехлис и его люди не предпринимали. Ведут себя спокойно, занимаются бумажной работой, но заметили одно изменение: со вчерашнего дня ни один член группы не расстается с полным комплектом вооружения, включая автоматическое оружие и ручные гранаты. Касательно вчерашних событий, озвученных Владимиром Александровичем, хочу добавить по обстановке на Северном Кавказе. После разрешения текущего кризиса нам придется задуматься о заселении местности, ранее принадлежавшей чеченцам и части народностей, называемых дагестанцами.

– Там что, настолько все… жестко? – Путин удивленно вскинул брови.

– Более чем! Они настолько всех достали, что… – Бортников развел руками, словно именно он был виноват в произошедших там событиях. – Придется переделывать множество карт, убирая с них уже не существующие поселения. Наиболее спокойная обстановка сохраняется в Осетии, где местные жители полностью поддерживают действия федеральных сил, а созданные отряды самообороны оказались очень эффективны против боевиков. И…

В этот момент открылась дверь, и моложавый офицер молча прошел к столу, положил перед президентом небольшой конверт и покинул кабинет. Достав из конверта пару листов, Путин внимательно прочитал текст и потер вспотевший лоб.

– Еще не лучше! Александр Васильевич, а ты в курсе, что на днях Обама получил две посылки от Сталина? А? Одну в Нью-Йорке, а вторую в Лос-Анджелесе?

– Информация была, но очень противоречивая. Сейчас проверяется.

– Так я тебя просвещу сейчас. – Путин задумчиво покосился на бумаги. – В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе из порталов появились два устройства, раскрашенные в советскую символику и играющие «Звезды и полосы» и «Калинку». В них было видеообращение Сталина к президенту США, главная мысль которого была – давайте жить дружно. Хм. Тоже мне – Леопольд!

Прокатившийся по кабинету смех словно обрезало после тихих слов Колокольцева:

– А это не их послание рвануло? Ведь наши «братки» у них резвились, не могли поработать люди Берии в США?

– Та-ак… Интересно, очень интересно, – из слухового окна чердака было не очень хорошо, но видно, как из двух подъехавших «пазиков» с затемненными окнами высаживались отлично упакованные бойцы. По виду старший из них о чем-то стал разговаривать с капитаном, начальником охраны нашего коттеджа. Судя по всему, капитан был немало удивлен чем-то, так как, еще раз посмотрев предъявленные бумаги, покрутил головой, что-то коротко сказал приезжему и вернулся к калитке в воротах, ведущих на нашу территорию. Вот на кого видимые мне мужики не походят, так это на новую охрану. Они больше похожи на подразделение захвата, чем на самых распрекрасных охранников. Но эту мысль я додумывал, уже пулей спускаясь с чердака. Лучше я пербдю, чем нас возьмут со спущенными штанами.

Залетев в зал, где наши сидели перед включенным телевизором и смотрели какую-то новостную передачу, я встретился взглядом с Мехлисом и приподнял автомат. Коротко кивнув, он сделал звук погромче и, поднимаясь из кресла, подхватил свое оружие и небольшую спортивную сумку, в которую мы переложили наши бумаги. А через минуту наша группа сайгаками неслась по небольшому саду к забору с другой стороны дома. Все-таки Лев Захарович молодец! Как только стало понятно, что у наших какие-то сложности с открытием перехода, он сразу организовал наблюдение за прибывающими на территорию. К сожалению, весь периметр контролировать мы не могли, да и от местных ребят таиться приходилось, но даже такое урезанное наблюдение дало свои результаты. Обидно только, что местные, видимо, решили нас взять, я уж как-то даже зауважал президента, а оказалось…

До забора оставалось всего несколько шагов, как позади, в районе ворот, вдруг послышались автоматные очереди и пара гранатных взрывов. Я аж с шага сбился и чуть кубарем не полетел, заворачивая голову назад. А справа, метрах в пяти от нас, сквозь кусты проломился один из мужиков охраны, который, что-то неразборчиво крича в рацию, бросил взгляд в нашу сторону, махнул нам в сторону забора, а сам кинулся к дому, скрывшись за кустами, из-за которых тут же раздался хлопок выстрела из подствольного гранатомета и злые, короткие очереди его «калаша». Вот тут мне стало стыдно. Даже СТЫДНО! Я про них подумал очень хреново, а они… В реальность меня вернули маты Мехлиса, который, уже сидя на заборе, цветисто высказался «о спящих красавицах».

Мы уже неслись по узкой дорожке между высоких кирпичных заборов, приближаясь к повороту, за которым начинается окраина леса, когда с забора, от которого мы отдалились уже метров на семьдесят, шарахнула длинная автоматная очередь. Пули защелкали по старому асфальту, выбивая из него камни, а бежавший передо мной Шамрай вскрикнул и кубарем покатился по дорожке, разбив в кровь лицо. Мы ответили из четырех стволов, ни в кого не попали, но и из-за забора никто не появился. Пока я с Никольским контролировали забор, Мехлис и Мамонтов осмотрели побледневшего Шамрая, который глухо стонал и матерился сквозь зубы. Как я понял из разговора, дело было плохо – пули попали в левую голень, перебив кость. Еще через минуту мы, уже вчетвером, бежали к лесу, оставив на дорожке парня, с которым я так толком и не сошелся…