День 474

Железка

То, что наш удаленный анклав на Железке перешел на усиленный вариант охранения в условиях дефицита личного состава сразу бросается в глаза. Если раньше вооруженными были только бойцы караула, то сейчас, даже те, кто работает на угольном разрезе, берет с собой на смену оружие. Наемные рабочие, что живут в колхозе у Ганшина, и где с оружием не густо, весьма обрадовались тому, что получили разрешение увозить с собой после смены, выданные во временное пользование стволы. Лучше пусть так, люди Ганшина это наш западный рубеж, а теперь еще и стратегический объект – аэродром.

Пришвартовались на Железке вечером, хорошо, что дотемна успели и смогли похоронить ребят, что погибли во время операции во фьорде. Данилов не дожил, так и скончался в шлюпе к моменту, как мы вышли в открытое море… Еще, совсем молодой парень из команды Строганова, тот самый, который бросился нас прикрывать с юта «Иртыша», он был убит явно снайперским выстрелом, точно в лоб. В артели Михаила также были потери, погиб боцман – шальная пуля. Уже семь… Семь человек за очень и очень короткий период, как же дорого достаются трофеи прежнего мира.

После тяжелого, рвущего на части сердце, поминального ужина, я оставил всех и забрался на невысокий утес, где располагался недавно установленный створный знак и где ночью разводили костер в помощь тем, кто в темноте подходил к железке, не имея на борту навигационных приборов. По докладу коменданта Железки, из Лунево должна прийти самоходная баржа за углем, вот для нее я и развел огонь в сваренной металлической решетке, сижу рядом, курю самосад-горлодер и смотрю на океан. Стараюсь не думать ни о чем, любая мысль провоцирует на тихую истерику… Юра, он незаметной тенью проследовал за мной и тоже сидит недалеко, тихо вздыхает и, судя по монотонным щелчкам, он похоже, неоднократно выщелкнул и обратно снарядил магазин.

– Сергей, – тихо сказал Юра, сидя на РД-хе и прижавшись спиной к большому валуну, – тебя вызывают…

– Что-то срочное?

– Нет, этот, как его… ну из подрядчиков…

– Миша?

– Да, он уже внизу, комендант сказал ему, что мы здесь.

– Ну пусть забирается… помоги там, подсвети, ни дай бог свалится, еще небоевых потерь нам не хватало!

– Есть…

Спустя пару минут на утес по веревочной лестнице забрался Мишка, и уселся рядом со мной.

– Что, старик, паршиво? – Мишка всегда отличался умением «успокоить и поддержать».

– Да, пустота какая-то внутри… пустота и злость.

– Злость это хорошо, – Мишка покопался в поясной сумке, которые в прежние времена любили носить дальнобойшики, извлек оттуда сигару, разрезал ее пополам и, предложил одну часть мне.

– Спасибо, Миша, не надо, я уже горлодером Иваныча накурился на пару лет вперед, – ответил я.

– Я тут с твоим этим «фейсом» пообщался…

– Догадался, или Макарыч тебе представился?

– А что тут догадываться… вопросики у него, понимаешь, такие с подвывертом, взглядом сверлит аж затылок чешется, – хмыкнул Мишка, – в общем, если ты не против, то я бы присоединился к островной жизни, только на условиях свободного художника.

– У нас есть такая практика…

– Да, мне Макарыч разъяснил, только сказал, что окончательное решение за тобой.

– На какую тему собираешься «художествовать»? – я посмотрел на Мишку.

– Да все на туже, если раньше мы с тобой занимались монтажом и сборкой металлоконструкций, то теперь более актуально и выгодно заниматься демонтажем того что осталось.

– Согласен, но на одном условии.

– Это каком? – удивился Миша.

– Буровую платформу разберешь, и можешь на вольные хлеба, – похлопал я его по плечу.

– Ни хрена ж себе! Не, я конечно не против, я за любой кипишь кроме голодовки, но блин я ее с мужиками разбирать десять лет буду!

– Разбирать будешь не только своей артелью, дадим еще людей, да и полностью ее разбирать не надо, сделаем там форт и пост дальнего обнаружения.

– А, понял, а далеко эта буровая?

– На сахалинском шельфе.

– Ого!

– Вот именно, организуем там вахту, пункт дозаправки… есть, в общем, планы.

– Глобально.

– Надо жить, Миша, и думать о будущем, что бы ни происходило в настоящем… – я вздохнул, встал и подбросил в клетку несколько приличных поленьев из кучи приготовленных дров, – Что-то с этой буксировкой, стрельбой и прочим, так и не было времени поговорить… как вам выжить удалось? Что потом было, как в Амурку попал?

– Знаешь, старик, что-то подумал, вот вспоминаю, и как будто это уже так давно было…

И Миша начал рассказывать, снова раскурив потухшую сигару:

– Первый раз, когда тряхнуло, я думал, водила наш, Семеныч, приспал да цепанул обочину, а что, кругом тайга, грунтовка, темень. Помню еще как Васек на него погнал… А Семеныч по тормозам ударил, и движок заглушил, ну все думаю, Васек нарвался на звиздюлину, и тут опять тряхнуло и как будто едем куда-то, потом еще несколько толчков, грузовик раскачивало так, что вот-вот с ручника сорвет, мы из машины… постояли, вроде успокоилось все, а мимо нас прикинь, прямо через грунтовку, зверье! Ну, – Миша выдохнул вверх густой сизый дым и посмотрел на огонек сигары, – всякое зверье, и бурундуки и белки, кабарга прямо через Семеныча сиганула, чуть не свалила его… а потом слышим шум нарастает… То, что это Волна, поняли в последний момент, чисто по тому как сопка внизу напротив раз, и исчезла, и скрип, треск, шум… Я Ваську только и успел за ремень схватить. Страху натерпелись, изорвались в хлам, пока нас болтало… и как не убились, – Миша пожал плечами и грустно улыбнулся, – тащило нас по распадкам с такой скоростью, что воткнись мы в какой валун или дерево – хана! И как Васек паллет разглядел, что параллельно нам плыл? Зацепились мы за него и давай орать, Семеныча в смысле звать, но куда там… В общим когда нас бултыхать перестало, и все вокруг относительно успокоилось, мы осмотрелись – вверху звезды, внизу вода, кругом вода и мусор! Всякий, и деревья поломанные и барахло какое-то. И тут Васек пальцем в мою руку тычет, – Мишка хохотнул и показал мне левую руку со сжатым кулаком, но мизинец и безымянный палец не сгибались, – я кисть вывернул, связки порвал, но Васькин ремень не отпустил… ну, так и держал, одной рукой Ваську, другой паллет… и откуда он взялся?

– Ну как откуда, бог послал.

– Вот разве что… – Миша ухмыльнулся, – он в тот день всех послал, далеко и надолго! Короче, рассвело и кругом вода – зашибись! Хлам всякий, коряги и море, много моря. А рука опухла в суставе, болит так, хоть вой, да и все тело болит, будто трактором переехали, легкие-то отбил это факт, дышал на полвздоха. А потом бац, и что-то твердое под ногами – на мель нас течением притащило, ну как на мель, видно хребет сопки какой, что волной до камня слизало. Так и стояли в воде по грудь, радовались, ага как два придурка посреди бескрайней воды… Васек мне типа повязки лангетной сделал из тряпья да бутылки пластиковой из хлама, что вокруг плавал. Вот, – Миша достал из кармана «Лазерман» видавший виды, отполированный руками до зеркального блеска, – твой ведь подарок, помнишь?

– Ага, – я взял в руки мультитул и хмыкнув вспомнил, как я мучился выбирая подарок на день рождения Михаила.

– Ну и вот, пока я руку свою нянчил, Васек поплавал вокруг, нашел кое-что и главное разодранную упаковку пены монтажной, три баллона там было. Паллет-то уж намок конкретно, ну мы его еще пеной набили, а жара такая стоит не осенняя нифига, в общим вдалеке разглядели нечто, как нам показалось кусок земли из-под воды торчит, на пузо легли на запененный паллет и давай грести, но не смогли так долго… вымотались уже через час, пить охота было до смерти… но нам во второй раз повезло – слышим орет кто-то, поворачиваемся назад, а там палатка оранжевая, точнее плот спасательный, а в нем три мужика – спасшиеся моряки с утонувшего краболова. Первое время после Волны течения были, вот и таскало нас дней десять, пока берега не показались. Хорошо что плот двадцатиместный. И запасы там были, и питьевая вода и опреснитель даже был, нам пятерым хватило, а потом нас на моторке дед один подобрал, и поведал, что находимся мы недалеко от Комсомольска-на-Амуре. А там понеслось… смекнули мы с Васьком, что помощь ниоткуда ни придет, судя по масштабам, и даже если придет, то очень не скоро, решили, что шевелиться надо, в смысле делом заниматься… Так и пошло…

– Понятно, ладно. Пойдем, утро вечера мудренее… Завтра продолжим движение, нечего резину тянуть, надо тащить «Иртыш» к Сахарному, и чем скорее, тем лучше, – ответил я, а наутро мы вышли в море.

Караван был внушительный по нынешним меркам. В кильватер за «Кумачом» шел «Проворный», волоча за собой «Иртыш», а следом поставленная на ход «Аврора», где мне пришлось занять место в ходовой рубке. Со мной на наш бывший флагман перебрался Юра с двумя морпехами, куда же без него, а также один из мотористов из экипажа «Кумача». Добрались до акватории Сахарного без приключений, разве что, когда обходили архипелаг восточнее, дабы не рисоваться такой компанией вблизи Лесного, параллельным курсом, от острова СРа нас сопровождали три катера с вооруженными людьми. Минут тридцать шли на удалении в километр, в бинокли поглядывали, но после того, как на юте «Кумача» в их сторону повернулся длинный ствол «Рапиры», катера отвалили и ушли на восток, слившись с горизонтом.

 

День 479

Дом. Как же приятно возвращаться туда, где тебя ждут, и вообще, очень по-людски это, когда есть куда и к кому возвращаться. Еще за километр до южной оконечности острова, «Кумач» троекратно взвыв сиреной в рассветной тишине и вспугнув чаек на каменистом берегу, оповестил Сахарный о возвращении, а спустя десять минут навстречу каравану, глиссируя, мчался катер «монаха» в сопровождении двух водных мотоциклов.

– Вот чего бензин-то попусту жечь, – сказал я вслух, глядя как встречающие ушли на разворот.

– Правильно, – выделить Максу шлюпы весельные и пусть на них акваторию патрулирует, – в рубку вошел Юра, он слышал мою реплику, – и бойцы подкачаются.

В ответ я согласно кивнул, улыбнулся и снял с пояса радиостанцию.

– Иваныч, куда «Аврору» парковать?

– Вот сухопутный! – сразу же, с хрипом и затуханием прилетел ответ – аккумулятор сдыхает, – к Васиному острову отойди, жди, пока не позовут… я сейчас пропущу вперед буксир и вход в пролив перекрою, мало ли.

– Принял, – ответил я, выкрутил штурвал и дал самый малый, направив «Аврору» к Васиному острову.

Операция по швартовке «Иртыша», с помощью буксира и забористого мата в эфире, спустя час была закончена. Плавучий госпиталь пришвартовали левым бортом к сваям будущего моста на Васин остров, кормой к Сахарному. Затем, мужики работающие на пирсе промзоны помогли со швартовкой «Авроры» и я, наконец, сошел на берег.

– Макарыч… – посредством издыхающей радиостанции я вызвал безопасника.

– В канале…

– Сектантов разместить на «Иртыше», там «санаторные» каюты, пусть пока занимают, проследи чтобы обеспечили всем необходимым.

– Хорошо, а дети?

– Детей на хутор.

– Понял.

– Да, там женщина, которая врач, ее сразу в санчасть сопроводи.

– Понял.

– Я на хутор, там и заночую, а совещание завтра в форту, утром оповещу… рация сдыхает, отбой, – закинув рюкзак и ремень автомата на плечо, зашагал к дому.

Прежде чем войти во двор, я задержался у калитки, осмотрев остров и пролив. Жизнь текла своим чередом, люди занимались хозяйством, работали на объектах и стройках острова, откуда-то доносился детский гомон и смех. Вокруг трубы почти законченной ТЭС, по строительным лесам скакали рабочие и заканчивали кирпичную кладку, невдалеке чадила труба литейки… Жизнь кипит, одним словом. Редкие прохожие, кивая, здоровались со мной и шли дальше. Как же все-таки у нас здесь спокойно, уютно, – с этой мыслью я вошел во двор, поднялся на веранду, вынул из проушин на входной двери длинный гвоздь на шнурке.

– Здравствуй дом, – тихо сказал я в тишину.

Не дождавшись ответа, осмотрелся – посуда аккуратно составлена, шторы занавешены, ничего не разбросано, порядок в общим. Разулся, и понес в кладовую всю свою походную снарягу и оружие, где переоделся «по-домашнему», потом покинул дом и бодро зашагал по дороге наверх, не терпится увидеть родных, которые пока квартируют у Михалыча и бабы Полины на хуторе. По хорошо наезженной грунтовке прошел недалеко, сзади послышался равномерный звук дизеля, я сошел к обочине и обернулся.

– Сергей Николаевич! Вы к нам? – рослый парень за рулем замысловатой конструкции на раме «Тойоты Хайса» остановился рядом, это был Петька, он один из первых переселенцев и основателей хутора, работает механизатором, добрый и веселый парень, бывший таксист из Уссурийска.

В деревянном кузове, что упирался в два передних сиденья под проволочным навесом из брезента, были сложены какие-то тюки и коробки. Двери, стекла и окна отсутствовали за ненадобностью, зато из автомагнитолы доносилось – «клетки, клетки, клетки, как в метрополитене вагонетки…»

– Да, к Михалычу. Неужто радио?

– Да бог с вами, Сергей Николаевич! Откуда? Это мне ребята из бригады дяди Саши музыку поставили да несколько компакт дисков подарили, вот и гоняю по кругу, уже все наизусть выучил. Забирайтесь, довезу.

Усевшись в весьма облегченную и сильно переработанную версию японского микроавтобуса, я спросил:

– Ну, как тут дела?

– Потихоньку, к олимпиаде готовимся!

– Чего?

– Ну с шахматным турниром не получилось, неспокойно в Лесном, да и запрет на свободную навигацию действует…

– А, ну да.

– Вот мы подумали, и решили на сходе, что надо провести свой турнир! И не только по шахматам, будем в волейбол и футбол играть! – Петро включил передачу и посмотрел на меня, – вы не думайте Сергей Николаевич, такого бардака как в Лунево или в Лесном тут не будет!

– Ты про что?

– Эм… ну… ну я про этих военных, из-за которых мы тут сход собирали, нет были конечно некоторые, которым снова «рассиянином» стать захотелось, но мы им быстро объяснили что к чему.

Я улыбнулся и спросил:

– А ты себя Россиянином не считаешь?

– Сергей Николаевич, у меня мать татарка, отец бульбаш, а прабабка, так вообще из польских евреек! – Хохотнул Петр, – Прежнего мира нет, нет границ, нет ООН, ничего прежнего больше не существует! А я свободный человек! У меня есть дом, работа и похоже, семья наклевывается… Я не беден по нынешним меркам, плачу налог в островную казну, чтобы моих будущих детей бесплатно учили, ни дай бог лечили, и защищали… А девиз «от всех по способностям и всем поровну» – это не про меня! Мне вон Михалыч по шестнадцать часов табеля закрывает и что заработал все мое, а не какого-то дяди в далекой столице! А Ларионов этот что?

– Как что? Предлагает восстановить территориальную целостность, – я пристально посмотрел на Петра.

– Какая в жопу… эм, простите, Сергей Николаевич, какая территориальная целостность?! Где этот Ларионов был два года, если по старому считать, со своей целостностью, когда я по лесу месяц скитался и чуть не сдох? Когда мы тут руки в кровь сбивали, корчуя пни и распахивая землю… когда от пиратов отбивались и жизнь тут налаживали? Где все эти генералы и МЧС-ы были? А я скажу, по убежищам тушенку жрали!

– Ты чего так разошелся?

– Да зло берет просто, оттого, что люди опять в стадо баранов добровольно хотят превратиться! Снова хотят кормить всех этих банкиров, маклеров-брокеров, этих менеджеров, мать их, эффективных!

– Горячий ты парень, – улыбнулся я, когда машина остановилась у длинного навеса общей столовой фермерского хозяйства.

– Что есть, то есть, – снова хохотнул Петр.

– Папка! – от дома Михалыча ко мне уже несся Дениска, – Мама! Папка вернулся!

Бим успел добежать до меня раньше Дениса, он скакал с двумя лохматыми щенками у коновязи, но тоже увидел меня и с лаем подбежал ко мне, подпрыгивал, неистово вилял хвостом и радуясь скулил.

– Привет лохматый! – я присел на колено, позволяя себя обслюнявить.

– Папка! – подбежал и обнял меня Дениска.

– Привет, – погладил я Дениса по коротко стриженому затылку, – а Андрей где?

– Он с дядей Палычем на заводе, в маслоцехе помогает… а я вот маме и бабе Поле помогаю, пошли, – Дениска потянул меня за руку к дому.

Не успел я войти, как тут же ко мне кинулась Света и приложила мне пальцы к губам…

– Ч-щ, – Алешку покормила, только уснул, – сказала Света и, прижавшись, крепко обняла меня.

– Ну здравствуй, – ответил я и зарылся лицом в ее волосы, от которых исходил аромат травы, чистоты и чего-то, до замирания сердца родного.

– С приездом Сереженька, – вытирая испачканные в муке руки о передник, тихо сказала баба Поля, – а я вот на оладушки, как знала, тесто замесила.

– Здравствуйте, а Михалыч где?

– Так с рассветом еще убёг новые конюшни проверять, там пополнение – два жеребенка.

Перекусил с дороги оладьями и хлебным квасом, молча жуя и глядя на домочадцев. Света тоже, подперев ладонью подбородок, смотрела на меня и чему-то там себе улыбалась. Проснувшись, завозился и закряхтел Алешка, я тут же подскочил к топчану у печи и взял сына на руки, а тот, от резкого изменения положения в пространстве выпучил глазенки и уставился на меня. Он несколько секунд соображал, шевеля прозрачными, почти бесцветными бровями, а потом агукнул и расплылся в улыбке, демонстрируя показавшиеся два передних зубика на нижней челюсти.

– Ого, зубастый какой!

– Ну, ты со следующей экспедиции вернешься, и Алешка тебе навстречу сам выползать уже будет, – Света разломила горячий оладушек и подула на него.

– Так, а чего ж делать, раз житие такое? – Баба Поля переложила со сковороды в миску на столе еще одну порцию оладий и тоже села за стол, – мой-то дед, тоже, пока БАМ не построили как ясно солнышко явится раз в год на две недели и опять, на стройку.

Я сел за стол с Алешкой на руках, а он сосредоточенно стал изучать щетину у меня на щеке, ковыряя ее пальчиком.

– Правильно Алешка, надо постричь папку и побрить, – улыбнулась Света…

Все утро провел с домашними, не вдаваясь в подробности, поведал о результатах командировки. Света очень заинтересовалась новостью об «Иртыше», рассказала, что в нашей поселковой санчасти условия, мягко говоря, антисанитарные, как ни стараются наши эскулапы.

– Мальчика-то этого, как его…

– Чернышев?

– Да, прооперировали, состояние тяжелое, но выкарабкается, – Света сидела у окна и кормила грудью Алешку, а я пристроился на полу у печи и чистил картошку на обед, – Григорий сказал, хорошо, что быстро успели мальчишку доставить сюда.

– Надеюсь, с появлением «Иртыша» положение с медициной у нас радикально поменяется. Мы кстати с собой привезли еще людей, там среди них женщина – педиатр.

– Это здорово, – ответила Светлана и добавила, – я вот правда, прервала свое обучение…

– Ничего, от груди оторвешь, мальчишки присмотрят за братом, тогда и продолжишь.

– Да, хотелось бы, – Света встала и перенесла уснувшего Алешку на топчан, – мне понравилось это всякое медицинское, интересно, уколы, то есть инъекции, делать уже научилась…

– Ничего, мы тут как по завету Ильича, будем учиться, учиться и учиться.

– Николаич! – в дверях появился Михалыч.

– Ч-щщщ! – шикнули мы со Светой на Михалыча одновременно.

– Да брось ты кортоплю! – вошел и шепотом сказал Михалыч, – бабы дочистють.

– Иди, – забирая у меня нож, сказал Света, – только не пропадай.

– Светочка, да мы тут, под навесом, во дворе, – ответил Михалыч и, хотел было прошмыгнуть в кладовку, но поймал на себе суровый взгляд бабы Поли, помялся и пошел обратно, – идем Николаич во двор.

Мы прошли под навес общей столовой и присели с краю длинного стола.

– Ты бы завязывал, Николаич, с энтим своим геройством и прочими всякими путешествиями, – Михалыч извлек неизвестно откуда фляжку, сделал пару глотков, занюхал рукавом и протянул мне, – а то не приведи господь, сгинешь, а мы тут как же? А дети твои, а Светочка?

– Ты чего это каркать удумал? – спросил я, взял фляжку и понюхал содержимое, – ого!

– Ча-ча, «Изабеллой» то весь бурелом порос, что справа от пристаней, – Михалыч заговорщицки оглянулся по сторонам, – я и не каркаю, просто успел уже и Макарычем поговорить и Иваном.

– Понятно, – хмыкнул я и сделал глоток, – но если ты не заметил, то последние несколько месяцев все службы работают без моего участия.

– Та оно понятно, но чего на рожон-то лезть?

– А кто мне недавно говорил, что надо быть в курсе всего, и свой нос совать во все дела?

– Так кто ж знал, что кругом такое лихо началося?

– Вот именно! Ладно, рассказывай как у вас тут.

– А хорошо! Видать, угодно господу то, что мы тут все делаем, и без всяких этих, ганиралов! – Михалыч достал и выложил на столешницу кисет и трубку с длинным мундштуком, – главное людям понятно как жить, понятно, что кроме их, тоись нас… тоись… чаво я хотел сказать-то? А! Кроме нас самих, дружка за дружку взямшихся мы и не нужны никому и не поможет нам никто!

– Верно, Михалыч, – я взял трубку и повертел ее в руке, – это откуда такое произведение искусства?

Трубка была чем-то похожа на эвенкийскую, очень хорошо и аккуратно изготовлена и даже некое подобие орнамента имелось.

– Так Анатолий Сергеич у нас рукастый такой оказался, – Михалыч улыбнулся и пригладил бороду, – шишнадцать лет мужичку-то, главное городской, а оно виш как! Тут у нас на хуторе, живет, а работает у Федора.

– Я правильно понял вы шестнадцатилетнего пацана по имени и отчеству называете?

– Ты б видел его! Там умища как у той «карлы марксы», бороды токма нет. Ну и руки той стороной мамка с папкой приладили, Царствие им небесное, – Михалыч перекрестился и стал раскуривать трубку, – он всякое такое, вечерами, дома режет и трубки, и кружки с ложками, бочонки ведерныя научился делать… да! Они ж с Ваней-китайцем уже две прялки смастерили.

– Рукастые и головастые нам нужны, нам вообще все нужны, главное чтобы мозги на месте были.

– А тех, у кого мозги набекрень, Макарыч сюдой не пропустит! Нам того палтыргейсты хватило, что б его…

– Надеюсь, – я почему-то осмотрелся по сторонам, будто взгляд на себе почувствовал, но все было спокойно, а те немногие хуторяне, которых видно, заняты своими делами.

С противоположной стороны стола, где стояла большая кирпичная печь, две хуторские поварихи перестали возиться с готовкой, одна начала расставлять «разноклиберную» посуду, а вторая подошла к обрезку рельсы, что висел на вкопанном в землю столбе и три раза ударила по ней куском трубы.

– Ну, пойдем обойдем вкруг хутор да хозяйство, не будем людям мешать обедать, – Михалыч поднялся из-за стола и добавил, – а то коды ты был тута, что б вот так все осмотреть?

– Давненько уже, – ответил я, заметив, что Михалыча уже заранее гордость распирает от того, что он мне сейчас покажет и чем похвастается.

А я и не против, увидеть своими глазами, а не на бумажках отчетных это совсем другое дело, тем более давно собирался, да все как-то времени не было.

Мы прошли с Михалычем по утоптанной и наезженной дороге к южной стороне хутора, где расступался лес и начинались наделы земли. Бим увязался за нами, точнее рванул вперед, то и дело останавливался, проверяя, где я и снова, уткнув нос в землю, трусил дальше. Нам на встречу шли люди – хуторяне, кто на этих наделах и работал, а теперь по сигналу с кухни потянулись на обед. Все здоровались, кто-то перекидывался парой слов с Михалычем. Большими наделы не были, неправильными многоугольниками, по полгектара максимум, они вписывались в рельеф местности. На металлических фермах, изготовленных из уголка, труб и прочего металлома, по обе стороны дороги возвышались две цистерны – оросительная система, работающая по принципу капельного полива. Высоченные, в человеческий рост кусты томатов, подвязанные к жердям; на лабиринтах из старой рыболовной сети вились огурцы и фасоль… В середине одного из участков причудливой конструкцией замерла установка для изготовления силоса… Было чем гордиться Михалычу и хуторянам!

Шли мы минут двадцать, пока снова не подошли к стене буйной растительности, к которой примыкали несколько строений и загонов.

– Вон, конюшня… – не без гордости Михалыч показал рукой в сторону строения с забором из жердей, внутри загона гулял десяток лошадей, а также, два неуклюжих жеребенка, – видал, богатство какое?

– Да уж, – кивнул я, и вспомнив, сказал, – кто-то меня верховой езде обучить обещал.

– Да я хоть сейчас! – Ответил Михалыч, – только ты же, как та Фигара.

– Фигаро, – поправил я его, подойдя к забору и опершись на жердь, стал рассматривать наш эрзац-конезавод, – ничего, как-нибудь, обязательно выкрою время.

– Вон по тому хребту, – Михалыч показал на возвышенность справа, – надо убирать сухостой да корчевать дальше, там кедрач был, теперь весь высох. И нам полезной земли добавится, и лес на строительство можно отобрать и, самое главное, отсечем хутор от возможного пожара.

– Разумно, – кивнул я.

Слева, между птичником и каким-то сараем мелькнула тень, Бим насторожился.

– Это чевой-та, – вытянул голову Михалыч, и потянулся к кобуре на поясе, – зверье чтоль?

– Ага, двуногое, – ответил я и тоже опустил руку к месту, где должна быть открытая кобура с ТТ-шником, но всю сбрую я скинул дома и пришел на хутор налегке…

Странный металлический щелчок, затем хлопок и нам под ноги выкатилась «эФка»… Что было сил я схватил Милыча за грудки, очень жестко выполнил подсечку и, скручиваясь, потянул его вниз, падая за пару небольших валунов, что при заработке участков выковыривали из земли.

– пятьсот один… пятьсот два… пятьсот три… – вспомнив науку покойного Алексея, только и успел отсчитать я, когда мы свалились и немного откатились, Михалыч пару раз охнул под тяжестью моей тушки и рвануло…

– Ай! – Вскрикнул Михалыч, – кажись, задело!

У меня в голове звенело так, что на мое свежее сотрясение, это было весьма неприятно, до дикой боли в затылке… пред глазами все плыло, но я заметил чьи-то приближающиеся ноги и попытался подняться на локте.

– Контроль! – приглушенно, как в бочку, донеслось откуда-то со стороны.

Но тут, серой тенью, рыча, нас с Михалычем перепрыгнул Бимка, на дороге началась возня, потом выстрел, еще… Бим заскулил, а я уже вытянул из кобуры Михалыча ПМ, дослал патрон и, отползая, навел ствол на возвышающийся в пяти метрах силуэт на фоне солнца… Выстрел, еще… Силуэт мешком завалился набок…

– Сережа, там! – Михалыч кричал, показывая рукой направо, на бегущего к нам человека с пистолетом в руке.

Отпихнув Михалыча ногой к кустам, перекатился и вскинул оружие, удерживая его двумя руками, но человек, пригнувшись резко ушел в сторону и, присев на колено, выстрелил… пуля угодила в валун, от которого брызнуло каменным крошевом мне в лицо. Я выстрелил в ответ, но бесполезно, человек снова ссыпался на землю, перекатился, резко поднялся и снова выстрелил…

– Ложися, рванёть! – крикнул Михалыч и метнул в сторону нападающего небольшой булыжник.

Человек на мгновение замешкался, что дало мне возможность наконец-то нормально прицелиться. Выстрел, нападавший дернулся… еще выстрел… я с трудом поднялся, не сводя с противника взгляда и давя на спуск, пошел вперед. Бах… Бах… Бах… Бах… Затвор встал на задержку, а я еще несколько раз впустую нажал на спуск…

– Сука! – сплюнул на еще дергающееся в агонии тело, стоять сил не было, я опустился на колени и пополз на четвереньках к Биму. Собака была уже мертва, поднял её на руки, и стоя на коленях, побрел к Михалычу.

– Ты как? – спросил я его, опустившись на валун, прижимая к себе и «баюкая» Бимку.

– Да царапина, – Михалыч задрал грязную и вымазанную кровью рубаху, демонстрируя вспоротое на ребрах мясо, – спас нас твой Бим.

– Да уж…

Со стороны хутора уже доносился отчаянный звон тревоги, а по дороге несся хуторской грузовик, из небольшого кузова которого, чуть ли не вываливались вооруженные люди…

– Дай ка, – протянул я руку, снял с пояса Михалыча радиостанцию и переключился на частоту форта, – Макс… Макс ответь.

– На связи… Что случилось? Что за война?

– Наши победили… форт в ружье! Прочесать окрестности хутора и Макарыча вызови, пусть подтягивается сюда.

– Понял.

С СКС-ом в руке подошел Петр, хуторской водитель.

– Николаич, ты ранен?

– Вроде нет, глушануло только знатно, Михалыча вот в санчасть отвези.

– У тебя лицо все в крови.

– Да херня, посекло слегка, – ответил я, поднялся и, с Бимом на руках пошел к сараю, у стены которого был сложен инструмент, но остановившись, добавил, – раз уж кавалерия прибыла, пусть цепью выстроятся и от конюшни лес прочешут.

– Понял.

– Внимательно, пусть все смотрят, лежки, возможные тайники, следы.

– Сделаем Николаич.

Прихватив лопату, я прошел от птичника немного в лес, аккуратно положил Бима на траву. Выпрямился, посмотрев в безмятежное синее небо сквозь пышные кроны, вздохнул полной грудью, сморгнул навернувшиеся слезы и… вонзил лопату в землю.

Света плакала, молча, по ее щекам катились слезы, а она обрабатывала мне исцарапанное каменной крошкой лицо. Мальчишки с перепуганными физиономиями сидели у печи и шепотом переговаривались, косясь в мою сторону, Алешка спал рядом с ними на топчане. Расположившись на лавке у окна в доме Михалыча, я наблюдал, как на улице каменным изваянием застыл Юра в полной боевой экипировке, чуть в стороне прохаживались еще двое его морпехов.

– Феденька! – баба Поля, что до этого тихо сидела у соседнего окна на табурете и теребила передник, бросилась к вошедшему Михалычу.

– Цыть! Чаго причитать-то? – Михалыч уселся за стол и поморщился от боли, – лекарству неси, давай!

– Это какого же?

– А то ты не знаешь!

Света чуть улыбнулась, вытерла тыльной стороной ладони слезы и сказала:

– Мне бы тоже, этого вашего лекарства.

– Вот, – кивнул Михалыч, – и Бима – спасителя помянуть надоть, кабы не он, все бабы, не было б у вас мужиков!

– Помянуть, согласен, а лечиться… рано еще расслабляться, Михалыч, – не отвлекаясь от окна, сказал я, – Сейчас в форт пойдем.

– А чего там в форту?

– Экстренное совещание по безопасности.

– Дождалися, жареного петуха в задницу, теперь конечно, на ночь глядя в форт идтить самое время! Ты извини Сергей, но вот нечего шастать, пока не прояснилося ничего, хочешь, тут проводи совещанию свою!

– Не ворчи, не надо твой дом в «смольный» превращать.

– Накрой мать на стол, чаго закусить, а я пойду, робятам скажу, пусть телегу готовят, – покачав головой и вздохнув, Михалыч поднялся и вышел.

– Это никогда не закончится? – Света присела рядом и взяла меня за руку.

– Что это?

– Стрельба, опасности эти… Я очень, очень боюсь за тебя.

– А я боюсь за вас, по этому, будем пресекать на корню любую опасность! Превентивно! Разобраться только, откуда так «сквозит».

– Пообещай мне, что с тобой ничего не случится…

– Все под богом ходим, – тихо сказала Полина Андреевна и перекрестилась, – как же он тебе такое пообещает? Вот схорониться бы тебе Сереженька…

– Что ты такое говоришь? – Вошел Михалыч, – смысел-то какой, как мышь за веник прятаться?

– Да, баба Поля, Михалыч прав, если я кому-то как прыщ на заднице, и он аж кушать не может, то найдут средства и силы меня достать.

Проснулся и закряхтел Алешка и Света всхлипнув, поднялась и пошла к сыну.

– Да, нечего тут, Серега, разговоры эти разговаривать, – Михалыч добре так налил самогонки в кружки, – давай, пса тваво геройского помянем и поехали, чего уж.

Красный диск солнца висел над Васиным островом, еще немного и сумерки опустятся на Сахарный. Михалыч тихо матерился себе под нос, держа вожжи, лошаденка медленно плелась после трудового дня, а я сидел на старом выцветшем ватном матрасе в телеге, прислонившись спиной к борту, с автоматом на коленях и осматривая поселок. Пришлось заехать по дороге с хутора ко мне, где я снова влез в сбрую, вернулись домой, называется… Впереди, метрах в пятидесяти шел Юра, внимательно осматриваясь и держа на сгибе локтя автомат, позади, тоже чуть отстав шли двое морпехов.

У ворот форта, по обе стороны, после поведенных мероприятий по усилению мер безопасности, в двух огневых точках из бревен и камней никого не было, зато на вышке расположился полноценный пулеметный расчет вместо одинокого часового.

Ворота открылись, и мы въехали на территорию.

– Как повымерли все, – прокомментировал Михалыч.

– Личный состав на прочесывании, и войска и ополчение, здесь только караульная смена, – сказал Юра, – где совещание будет?

– В комендатуре, – ответил я, и аккуратно слез с телеги, с помощью Юры, – кто из старших офицеров сейчас здесь?

– Антон Васильевич, он уже наверху. Алексей Макарыч выходил на связь, сказал, скоро будет.

– Хорошо, я в комендатуру, а ты сходи на узел связи, махни радиостанцию, возьми у дежурного журнал по радиоперехватам и ко мне, – я вручил Юре свою севшую рацию, – идем Михалыч.

Морпехи проводили нас до входа в комендатуру, мы с Михалычем вошли, а они остались стоять по обе стороны дверей.

К тому времени, как почти все собрались, Михалыч сидя у окна и постоянно вздыхая, успел выкурить две «козьих ножки» тихо переговариваясь с бывшим военным прокурором. Присутствовали все руководители служб, кроме Максима, он по возвращении в форт задержался в арсенале – выдавал боеприпасы дополнительно сформированной из ополчения караульной роте. Все тихо переговаривались, только Макарыч периодически посматривал то на меня, то в свой блокнот, иногда обращался к сидевшему рядом Павлу и тот что-то помечал у себя в тетради. Я изучал записи в журнале радиоперехватов, занятное оказалось чтиво, особенно записи последних трех дней…

– Сергей Николаевич, – отвлек меня от чтения вошедший наконец Максим, – там Эрик внизу, просит разрешения присутствовать.

– Конечно, – кивнул я, – пусть поднимется, к нему отдельная просьба будет.

Максим крутанулся на пятках и погромыхал ботинками по коридору, а я отложил журнал радиоперехватов, подтолкнул его в сторону Макарыча, а затем обратился к Ивану, сидящему рядом со мной:

– Иваныч, у нашего флота, что есть самое быстроходное?

– Катер «монаха», но с бензином туго…

– В Верховья надо, к Ганшину и обратно.

– Тогда лучше санитарный катер с «Иртыша», он с одной дозаправкой в Лунево за трое суток обернется.

– Понял, только дозаправка не в Лунево, а в Тортуге, пусть левой протокой по Новой идут… Ладно обсудим сейчас, – я кивнул вошедшему Эрику и жестом указал ему на табурет у окна, – заходи Эрик, присаживайся. Ну что ж, Алексей Макарыч, начинайте…

Все замолчали, Макарыч поправил очки, закрыл журнал радиоперехватов, обвел всех взглядом и сказал:

– Один из стрелков, Сидоров Евгений Михайлович, восьмидесятого года рождения, прибыл на Сахарный переселенцем из Лунево, три месяца назад, работал подсобником на хуторе…

– А чего такой кабан здоровый и в подсобниках? – поинтересовался я.

Макарыч вздохнул, достал из планшета лист бумаги. Безопасник старался не задерживать на мне взгляда, и вообще как-то изменился в лице, осунулся…

– Вот тут, в анкете он указал, что у него слабое зрение и выразил желание работать физически, цитирую «готов выполнять любую тяжелую работу». Сергей Николаевич… эм… медкомиссию на профпригодность мы не проводим…

– Понятно, дальше.

– Проживал в общем бараке на хуторе, особо ни с кем не общался, жил, работал… Возможно, вот у Федора Михайловича будет что добавить?

– А что добавить? Работал он в основном при лабазах, да Иришке на складах помогал, все… ничем иным не отличался, разве что бабам нравился, вроде видел я его несколько раз то с одной девкой из наших, то с другой.

– Да, была опрошена Анастасия Скворцова, – добавил Макарыч, – они встречались. Скворцова сообщила, что Сидоров иногда отлучался вечерами, ссылаясь на то, что в третью смену работает у Федора на стройке.

– Брехня, – пробасил Федор, достал из кармана три текстолитовых прямоугольника, перебрал их вглядываясь в списки смен, – да нет у меня никакого Сидорова, не забесплатно же он работал.

– Естественно, место, куда он отлучался обнаружено, в трех километрах от хутора, почти на юго-западном берегу, недалеко от тропы, что ведет к створному знаку. Хорошо замаскированный шалаш под выворотнем, в котором, судя по всему, жил второй стрелок. На берегу, также хорошо замаскированной, обнаружена резиновая лодка с электромотором, пара аккумуляторов и средства связи.

– Какие именно? – я повернулся к Василию.

– Николаич, это какой-то импорт, похоже, израильская аппаратура, всеволновая… я и не сталкивался с такими, подключили ее на узле, ребята на эфире сидят, но думаю бесполезно.

– Почему?

– Скажу одно, слушали ей и нас и всю округу, вряд ли с помощью нее вели передачи, мы бы засекли.

– Я продолжу?

– Да Алексей Макарович, продолжайте, – кивнул я.

– Второй стрелок находился на Сахарном нелегально, прибыл скорее всего с западного направления, естественно, его к нам сюда доставили, чем-то более серьезным чем резиновая лодка. У нас с той стороны на НП только визуальное наблюдение, вероятно ночью высадка была. Осмотрев все, я сделал вывод, что нелегал пробыл тут не менее месяца.

– С чего такой вывод?

– У нелегала при себе нашли блокнот, в нем в основном все схематично и простыми пометками, результаты наблюдения за островом и конкретно за перемещениями руководящего состава. Да, стрелки из подготовленных…

– Я заметил, – хмыкнул я.

– Они подготовлены одним из наших бывших силовых ведомств, – Макарыч поднял с пола и с грохотом опустил на стол брезентовую сумку.

На стол были выложены два странных пистолета, пистолет-пулемет с длинным магазином в рукояти и с ПБС-ом, мина МОН-50, еще несколько магазинов, патроны и две носимые «мотороллы».

– Это «Гюрза», мне уже почти перед увольнением такой выдали как табельный вместо ПММ, но я к тому времени уже отошел от оперативной работы и он так в сейфе и пролежал, а это, – Макарыч кивнул на пистолет-пулемет, – «Вереск».

– Да, стволы не армейские, – подтвердил Максим, – у нашего СОБРа такие тоже были, видел на стрельбище.

– И что же они так лажанулись, раз такие спецы и с такими крутыми пушками? – я взял один из пистолетов, выщелкнул магазин и посмотрел на патрон с острым черным наконечником пули.

– Не знаю, Сергей Николаевич, – ответил Макарыч, – но вероятно были факторы, которые им помешали.

– Собака евойная, вот и весь фахтур! – сказал Михалыч, – кто бы подумал? Веселый добродушный кобель… был…

– Чутье, – ответил Макарыч и снова вздохнул, – всем бы такое собачье чутье.

– Так! Алексей Макарыч, – хорош уже себя изводить, тут твоей недоработки нет, – положил я пистолет на стол, – если это были твои бывшие коллеги, да еще и под конкретную цель заряженные, то ты хоть лопни, а хрен их вычислишь! Давай лучше думать, что дальше делать и какие у тебя по поводу всего этого мысли и предложения.

– Мысли, точнее выводы следующие, – Макарыч снял очки, положил на стол и, выпрямив спину, продолжил, – стрелков было двое, они явно из моих бывших коллег или других специальных подразделений прошлого, были ли у них среди островитян сообщники – будем выяснять. Кому-то очень нужен хаос по всем новым поселениям…

– Разрешите? – в дверь просунулась голова Ксении, она вытянула перед собой листок бумаги, – пять минут назад перехватили… в Лесном бой идет и на Аслана покушение было.

– Ну вот и еще одно подтверждение, – Макарыч встал, прошел к двери, взял у связистки листок, – спасибо Ксюша, возвращайтесь и продолжайте слушать, я зайду к вам после совещания.

Все загомонили, стали переговариваться, а Иваныч набил трубку, отошел к окну и, раскурив ее сказал:

– Сдается мне, что это какой-то «гамбит» генерала Ларионова, народ-то не особо кинулся к нему в объятия.

– Да, – Макарыч сел на свое место, – такой вариант я тоже допускаю. Эрик, расскажи всем присутствующим то, о чем ты мне говорил, когда вас Максим эвакуировал сюда.

– Незадолго до беспорядков на Новой Земле, и к нам, и к соседям прибыл представитель некого торговца вооружением, – Эрик прокашлялся и продолжил, – по распоряжению Эдуарда Яковлевича сделка состоялась на одном из островов, а через несколько дней начались провокации со стороны соседей… Несмотря на то, что мы с самого начала пытались контролировать национальные эм… диаспоры, некоторые азиатские и арабские группировки стали проявлять агрессивность, на отдельных ремесленников и фермеров оказывалось давление, участились беспорядки, причем явно организованные извне. Численность нашего анклава, как вы знаете, была около пяти тысяч человек, силам безопасности было все труднее контролировать ситуацию, а потом приступ Эдуарда Яковлевича, и все, как это по-русски… все как с цепи сорвались.

– То есть ты, напрямую увязываешь появление продавцов вооружения и начало беспорядков? – спросил я Эрика.

– Да, Сергей, примерно с того момента и начались неприятности.

– И ты допускаешь, что к вам в анклав могли попасть некие люди, стоящие за организацией беспорядков?

– Конечно, в последнее время было много переселенцев к нам, опять же, нелегальное проникновение на территорию было вполне возможно, отношения между нашим анклавом и американским, хоть и были натянутыми, однако, торговля и обмен велись и возможно, кто-то проник к нам вместе с торговцами.

– Понятно, Алексей Макарыч, продолжайте…

Макарыч еще раз пробежал глазами по тексту радиоперехвата, отложил его, прошел к стене, на которой висела карта и, прокашлявшись, начал:

– Согласно информации от наших людей в других анклавах и если судить по радиоперехватам, то беспорядки, вооруженные стычки крупных группировок и прочие мятежи и провокации происходят с подачи неких сил, которые подталкивают анклавы к анархии. В Лесном уличные бои, в Лунево не состоялся очередной захват власти, пока не состоялся, благодаря военным. На базе Новой Земли мы получили многочисленный пиратский анклав, с серьезным вооружением и флотом. По сообщениям из Амурской республики, теперь уже бывшей Амурской республики, – поправился Макарыч показав место на карте, – там идут серьезные междоусобные боестолкновения. Кроме Сахарного, относительно спокойная обстановка в самом Лунево, хотя в окрестностях скажу так – разгорается… Спокойно у Ганшина и в Слободе, но анклавы переведены на режим ЧС.

– А есть информация о том, что происходит у Ларионова? – я дождался паузы в речи Макарыча и спросил.

– Диктатура, – лаконично ответил Макарыч, – однако и там, все труднее и труднее контролировать ситуацию.

– То есть везде разброд и шатание, надоело людям жить спокойно, – прокомментировал я, – хотя, как раз в данной ситуации страдают простые люди, а «педалируют» тему анархии отдельно взятые личности… думаю, нам тоже в ближайшее время стоит ожидать переселенцев, точнее беженцев.

– Именно так, – кивнул Макарыч.

– Ясно, какие предложения у службы безопасности? – сказал я и, открыв ежедневник на чистой странице, написал «Режим ЧС».

– Во-первых, необходимо ввести комендантский час.

– Как жеж работать-то? – Встрепенулся Михалыч.

– Федор Михалыч, прошу, дослушайте, – поднял я руку.

– Комендантский час будет распространяться непосредственно на жилой поселок, складские территории, пирсы и строящийся за хутором «барачный» городок, где живут в основном новенькие. Во-вторых, ввести короткие смены патрулирования из ополченцев, люди среди них в основном из старожил, многих знают в лицо, так будет проще присматривать за теми, кто прибыл на остров в течение последних двух месяцев. Усиление по стратегическим объектам, наблюдательным пунктам и в группе быстрого реагирования проведено еще три недели назад.

– В-третьих, необходимо ввести ночное патрулирование акватории архипелага, Иван Иванович, Максим, это вам задача, решить надо уже вчера.

– Решим, – Иваныч кивнул, – «Аврору» и пару мотоботов выделю.

– Да, – Макарыч перевернул несколько страниц ежедневника, нашел нужную пометку и спросил, – Максим, у тебя командиром взвода служит такой бурят… Тургэн Шоно.

– Есть такой, из бывших ментов, отличный парень и опыт боевой у него есть, мы его все Толиком называем.

– Я знаю, он из Улан-Удинских оперов, так вот, его надо на время всей этой чехарды прикомандировать к службе безопасности, мне нужен оперативник.

– Понял, только он сейчас обеспечивает переезд Фимы в Лунево.

– Как прибудет на Сахарный, ко мне его.

– Есть.

– Ну вот, Сергей Николаевич, это пока основные предложения, есть еще варианты, но мы их обсудим только с силовиками.

– Хорошо, у кого-то есть предложения, замечания? – я осмотрел всех.

– Николаич, – пробасил Федор, – мы тут с Палычем пошептались, можно попробовать ввести в строй первую турбину ТЭС, и подать оперативно освещение по важным постам и дорогам.

– Делайте, – кивнул я и посмотрел на часы, – да, производственное совещание после завтрака. Кроме руководителей силовых служб, все могут быть свободны, до завтра…

Загромыхали стулья, люди переговариваясь, пошли к выходу.

– Эрик, ты останься, хочу поговорить с тобой на счет твоих лётных навыков, – я указал ему на освободившееся место за столом рядом с Иванычем…

 

День 480

о. Сахарный

Перед производственным совещанием удалось поспать четыре часа в застенках у Макарыча. Правда, перед этим, мы с ним еще заглянули на узел связи, решив несколько важных вопросов. Было еще одно, о чем я сказал Макарычу без лишних ушей:

– Макарыч, хочу тебе еще кое-что поручить.

– Внимательно, – Макарыч снял очки и потер, воспаленные от постоянного недосыпа глаза.

– Надо организовать службу «хед хантеров» и разослать агентов по анклавам.

– Хм… если перевести, то как-то негуманно.

– Кто бы говорил о гуманности, – я улыбнулся, – ты понял слишком буквально, хотя за границей до Волны это именно так и называлось – «охотники за головами», только в переносном смысле. Нам кровь износу нужны спецы, особенно все те, что связаны с медициной, наукой, образованием. Нам бы хоть самую малость, чтобы начать хоть как-то переучивать менеджеров, юристов и прочих бесполезных сейчас людей на технарей, механизаторов и других, актуальных в наше время специалистов. Я не тешу себя иллюзиями и понимаю, что в ближайшем будущем основная потребность будет в знаниях! Иначе – деградация, полная и безоговорочная, и если нам повезет, и мы удержимся хотя бы на уровне паровой эпохи, то у наших детей есть шанс, и надеюсь, они будут умнее нас.

– Как тебя взбодрило-то это покушение, – Макарыч подлил мне кипятка в кружку.

– Отчасти да, но не проходит и дня, чтобы я не задумывался о будущем, которое, положа руку на сердце, мне видится пока еще очень и очень зыбким. Кончатся консервы, топливо, патроны, ржавчина сожрет последнюю лопату и что дальше?

– Копья, луки, стрелы, – грустно улыбнулся Макарыч и добавил, – каннибализм.

– Именно! Поэтому важно сохранить знания, источники знаний и учить людей и главное детей, причем делать упор на практические науки, необходимые в сложившихся обстоятельствах. Чтобы иметь хоть малую надежду на возрождение цивилизации, пусть в рамках нашего Архипелага, противостоять дикости, мы просто обязаны сохранить и приумножить знания и технологии.

– А так же власть и дисциплину, – Макарыч очень серьезно посмотрел на меня, – в условиях анархии, то о чем ты говоришь, невозможно.

– Согласен, и главное островитяне с этим согласны.

– У меня встречное предложение… я попросил у Максима того опера прикомандировать к комендатуре, но признаться планирую возродить милицию, меня просто не хватит на то, чтобы заниматься внешней и внутренней безопасностью острова.

– Хорошо, ты подготовь свои соображения по этому поводу, да и этот Толик-опер, пусть подумает над данным вопросом.

– Сталкеры снова рвутся в бой, в смысле на поиски. Я пока не дал добро, хотел у тебя спросить, может, есть какие-то приоритеты по поиску?

– Топливо, Макарыч, пусть ищут топливо, тем более Павел еще в прошлый раз говорил, что у него готовы карты с маршрутами для поисков.

– Тогда этим и озадачу.

– Я прилягу тут у тебя в кабинете, до утра немного осталось… – я зевнул так, что чуть не вывернул челюсть.

– Да, располагайся, а я пока схожу, к сталкерам, разбужу. Пусть тогда собираются и пока темно, выходят в море.

– Скажи им, чтоб особо не обживали новый мотобот, пусть свой в ремонт ставят на верфь, – уже засыпая, пробубнил я.

Разбудил меня Иваныч, вызовом по рации и сообщил, что ему некогда – формирует флот береговой охраны и подбирает экипажи и если что-то важное, то он на связи. Завтракал с ребятами из группы быстрого реагирования на общей кухне, вся суета по прочесыванию территории острова закончилась, о чем мне сообщил хмурый и не выспавшийся Юра, также он безапелляционно заявил, что пока не снимется режим ЧС, он и еще двое его морпехов меня даже в туалет провожать будут.

Так как в последнее время я самоустранился от постоянного контроля производственных и прочих вопросов островной жизни, как только руководители служб собрались на совещание я сразу заявил:

– Это совещание последнее, где я выполняю функцию контролирующего органа. Теперь все отчетные заседания производственных служб будете проводить сами в присутствие любого члена совета. Каждая служба уже самодостаточна, вы хорошо взаимодействуете и, слава богу, нянька вам не нужна.

– А как же дальше? – Почесал затылок Федор, – ну я про дальнейшие стройки и развитие.

– Задачу будет ставить совет, а так же вы сами, исходя из своих соображений, идей, будете выдвигать на совет предложения по развитию.

– А ты, Николаич, чего решил таперь делать? Да и люди, разговоры всякие пойдут… – сказал Михалыч.

– Михалыч, а вот получилось бы у вчерашних стрелков все, дальше вы бы как? Все, хаос?

– Чаво ж сразу хавост-то?

– Вот и я про это, и хочу напомнить, что у нас есть руководящий орган – совет основателей, есть силовые ведомства… а мое председательство в совете, явление временное.

Таким образом, я поставил присутствующих на совещании людей перед фактом, что маховик системы управления островом уже раскручен и нет смысла мне лично его толкать постоянно. Все восприняли услышанное спокойно и я предложил руководителям служб сдать изложенные на бумаге отчеты и добавил:

– А теперь, исходя из обстановки, я озвучу приоритетные задачи.

– Какие? – переспросил Михалыч.

– Самые важные на текущий момент времени, и самая первая задача для вас Федор Михайлович… – Ишь, фицияльно как, – Михалыч улыбнулся в усы.

– Да. Во-первых, в условиях вынуждено ограниченной навигации, а так же из-за того, что в ближайших анклавах сельскохозяйственной продукцией уже никого не удивишь, необходимо более активно переориентироваться на переработку и ремесла.

– Это уж давно понятно, токма вот, ежели с ремеслами все ясно, этим у нас пока немногие занимаются в частном порядке, то с переработкой… людей мало, как всегда, – Михалыч развел руками, – и в смену на завод надоть, и в поле, не хватает в общем людей.

– Изворачивайся Михалыч, были и похуже времена, – отрезал я, – если это как-то поможет, то вот поговори с Макарычем, может, из бывших сектантов кого отберете.

– Несколько человек я уже предварительно отобрал, – Макарыч кивнул, – после обеда их на хутор приведут на заселение.

– Еще немного людей будет чуть позже, я распорядился сократить смены на угольном разрезе. Так, теперь вам, задание, – я посмотрел на Палыча и Федора, – с фортификацией закончено?

– Почти, на Васин остров же часть арсенала перевезли, осталось бревенчатый накат доделать.

– Заканчивайте и форсируйте стройку барачного городка, и еще, как ни грустно об этом говорить, но надо строить эм… в общим тюрьма нужна.

– О как! – удивился Михалыч.

– Да. Топить пиратов просто, но нам нужны рабочие руки.

– Сергей Николаевич, – привстал Артем, бригадир бывших каторжан, – у нас на мысу народ в основном отстроился и барак почти освободился, если Алексей Макарыч не будет против, и самым ответственным мужикам выдадут оружие, то мы своими силами присмотрим за пленными, если таковые будут.

– Что скажешь, Макарыч? – я посмотрел на особиста.

– Можно, – кивнул тот, – но Артем, под твою ответственность.

– Да что я, не понимаю что ли! А держать у нас дополнительно вояк в такое-то время, разве разумно? Есть смена на НП, вот они пусть и руководят караулом, а барак, я прикажу, усилят там где тонко, отдельные комнатушки сделаем для особо буйных…

– Особо буйные на корм рыбам пойдут, – протирая очки носовым платком, ответил Макарыч, – я с Максимом обсужу это предложение, коллектив на мысу своим трудом и бытом давно доказал, что они такие же граждане архипелага, так что, предложение действительно, дельное.

– Хорошо, теперь последнее и не менее важное, раз уж речь зашла о мысе пасечников, – я встал и подошел к стене с картами и присмотрелся к творчеству Павла, распечатанному на листах А4 и потом вручную раскрашенного, – вот тут, у берега, где вырубка была в прошлом году, когда мыс осваивали, прямой участок километра на полтора…

– Плюс-минус пятьдесят метров, – заметил Павел и вроде как виновато пожал плечищами, – ну, может семьдесят.

– Хорошо, что хоть такая есть, молодец Паша. Так вот, Федор, Палыч, подойдите, – я взял карандаш и сделал отметки, – вот тут перепад высот почти семь метров, вот так, на двадцать метров в ширину выбрать полку…

– ВПП? – Догадался Палыч.

– Именно, надо сделать грунтовую взлетно-посадочную полосу. Оба самосвала, бульдозер и экскаватор задействовать, солярку не жалеть!

– Расчищать еще надо после вырубки, – сказал Артем.

– Сгрести все в воду! Причем сгребать вот сюда, чтобы потом можно было у моря отнять еще кусок да скалой засыпать, – я провел пальцем линию вдоль берега, – время против нас, поэтому делать все максимально быстро.

– А укатывать чем? – задумчиво пробасил Федор.

– Это к Саше в автохозяйство, у него там есть из чего собрать эрзац-дорожный каток – рама, на одну ось штук семь колес КамАЗ-овских, а саму раму нагрузить металлоломом и катать потом эту конструкцию до посинения бульдозером, да поливать обильно, тут в основном суглинок и песчаник везде, потом как асфальт возьмется.

Засиделись еще примерно на пару часов, обсуждая вопросы текущих строек. Самое главное – наш начмед Григорий был озадачен приемкой «Иртыша». То есть ему и всему остальному коллективу санчасти с выделенными помощниками, предстояло провести полную ревизию госпиталя, оборудования, медикаментов. Иванычу с экипажем «Кумача», было поручено провести работы по более надежной швартовке и консервации госпитального судна для долгой стоянки у стенки, и трап надо стационарно опустить, так, чтобы народ с недостроенного моста мог подниматься на борт. Иваныч недовольно бухтел, отвечая в рацию мол, у меня еще перевооружение, подбор экипажей и подготовка посудин для береговой охраны. Я пообещал, что схожу на «Проворный», поговорю с Михаилом. Также поручил морской службе и службе горючего открыть заклинившие ворота в ангаре «Иртыша», и все авиационное топливо слить и перевезти на склад ГСМ.

 

День 482

п. Лесной

Силами четверых подсобников бывший сельский продуктовый магазин, а ныне закусочная «У Араика» превратилась в небольшую крепость – несколько огневых точек из мешков с землей и камней, декорированных под живую изгородь, да и само здание еще неделю назад было спешно обложено камнями. Сумерки опустившиеся на поселок, принесли с собой и ощущение страха… Уже несколько недель Лесной лихорадит. И зажиточные семьи, и крупные торговцы, и Аслан с семейством, все в состоянии взведенной пружины, а тут еще вчерашняя заваруха…

– Собак покормил, Валик-джан? – спросил Араик высокого парня из подсобников.

Хозяин заведения аккуратно и сосредоточенно вставлял по одному патрону в неотъемный магазин СКС-а, сидя на деревянном ящике у тандыра.

– Да хозяин… Нам сегодня здесь ночевать?

– Да, дорогой, видишь какой неразбериха кругом… эх, – Араик, вставив последний патрон в магазин, дослал его затвором, – вот что людям не живется спокойно?

– Суки потому что! – Валентин поправил ремень дробовика, что висел у него на плече, – пока вокруг них условия для жизни есть, они и сидят, не рыпаются, а как только возникают непонятки, так сразу барагозить!

– Ты маладой еще, не понимаещ, ладно… ты и Толик сэгодня в ночь дэжурите, как кто полэзэт, так сразу стреляй.

– Понятное дело.

– И вот еще что… попробуй кого послать на пристани, пусть разузнают у погранцов про телеграф, работает или нэт.

– Хорошо хозяин, сделаю… хотя, если нет Аслана и такая буза кругом, то может и не работает.

– Ты мертвый Аслан видел?

– Нет.

– Во-от, нэт тэла, нет дэла… Аккуратно, пусть мальчищки сбэгают, узнают…

– Сдэлаем, Араик-джан, – пытаясь изобразить армянский акцент, ответил подсобник.

Последние пару дней в Лесном, как говорится, не задались. То обоз из Лунево пришел изрядно потрепанный и потерявший половину товара, то очередной налет пиратов, то разборки начались между местными семьями со стрельбой, а потом еще эти разговоры про то, что Аслана вроде как взорвали… Нет, бабахнуло-то знатно, на весь поселок шума было, но известно лишь, что только столярку разнесло, а про семью Аслана – тишина.

Мелкий дождь еще с сиесты начал накрапывать, а теперь, в ночной темноте и вовсе не понятны посторонние звуки из-за монотонного шума тропического дождя. Немного погромыхав у сарая, подросток, оседлав велосипед, скрылся в темноте улиц поселка.

– А ну выходи на свет! – сдавлено прозвучал в темноте голос.

– Это я, Аслан… Хозяина позови.

– Выходи, чтобы я видел!

От забора покосившегося домишки отошел человек с АКСУ в руке, за ним, торопясь, дорогу перебежали еще несколько теней.

– Вот я, со мной женщины.

– Вижу… подожди, хозяина позову, и калашмат за спину закинь.

– Хорошо, отозвался силуэт и закинул автомат за спину…

– Кущай, кущай нэ торопись, – погладив по косынке на голове девочку десяти лет, Араик покачал головой, рассматривая жену и дочерей Аслана. На соседней улице раздался одиночный выстрел, залаяли собаки и девочка вздрогнула, – нэ бойся, ко мне не сунутся.

Вздохнув и покачав головой, Араик отошел от стола в центре маленькой, но уютной комнаты и присел у окна на лавку, на которой смоля уже неизвестно какую по счету сигарету и выдыхая дым в окно сидел Аслан. Его лицо было в мелких царапинах, под рубахой можно было разглядеть грязную и окровавленную повязку.

– Сильно зацепило, может перевязать?

– Грязные собаки, выродки шайтана! – глядя в одну точку и ответил Аслан.

Его лицо, всегда чисто выбритое, теперь заросло трехдневной щетиной почти до ввалившихся глаз, но взгляд оставался цепким, сосредоточенным, Аслан сейчас походил на до упора взведённую пружину, готовую распрямиться в любой момент.

– Так перевязать?

– Потом, да и там просто порез глубокий, упал и на арматуру наткнулся, когда подвалом уходил.

– Поедят, – Араик кивнул на «бабский батальон» Аслана, – жена отведет их на масадру, пусть выспятся.

– Мансарду, – Аслан поправил Араика, – спасибо тебе уважаемый, да продлит Аллах твои дни, я знал, что тебе можно доверять.

– Дэлат что хочешь?

– Всевышний не дал мне сыновей…

– Зато дэвочки красивые, Аслан-джан.

– Да… так вот, мне нужно поговорить с хозяином гостиницы, что на пристанях, я знаю, что это человек полковника с Сахарного, мне нужно связаться с ними. Присмотришь пока за моей семьей, я в долгу не останусь.

– Вай зачем идти, какой гостиница-шминица… Ты тоже ложись, отдыхай, а я пошлю человека и он приведет ко мне Толика, который гостиницей заведует, но это уже утром.

– Сюда приведет?

– Да…

– Я догадывался, что ты с Сергеем больше чем просто шашлыком накормить, а после того как некие умелые ребята тебе помогли наезд Васи Кривого и Мусы стряхнуть, то еще больше убедился в этом.

– А как так получилось, что рядом с тобой этот Муса оказался? Плохой ведь человек, ну и шел бы в лес на большую дорогу, зачем себе взял его?

– Брат он мне по вере… был.

– Во-от, в том-то и дело, что был. У всех этот вера был, давно был, до Волны, – Араик похлопал по спине Аслана, – тэперь одна вера осталась, в людей, ты им или вэрищ или нэ верищ, вот и вэсь рэлигия. Хотел тебя расспросить про все, что тут происходит, но вижу, устал ты, завтра поговорим. Иди Аслан-джан, ложись спать, в соседней комнате кровать сторожа, он до утра все равно не ляжет. У меня нэплохая тут охрана, сейчас еще собак отпустим…

На рассвете всех разбудили звуки перестрелки, что разгорелась на южной дороге из Лесного, но перестрелка также внезапно стихла, как и началась. Не сказать, что люди привыкли к стрельбе, однако и переполоха эта перестрелка не наделала.

А в заведении Араика посетителей поубавилось – не хочет народ показывать, что есть свободные средства на роскошный обед или ужин, однако и Араик быстро сообразил что к чему, и немного изменил меню, добавив туда простые блюда на «быстрый перекус».

– Валик-джан, мангал и печь разжигай, – умывшись и вытираясь полотенцем, на узкую веранду вышел Араик, – и собак посади на цэп.

– Хорошо! – ответил подсобник, что посматривая в сторону дороги, прохаживался у низкого забора заросшего вьюном.

– Что, война войной, а обед по расписанию? – на веранде показался Аслан с молитвенным ковриком в руке.

– Да дорогой, чтобы не происходило, а человек всегда хочет кушать, я всю жизнь кормлю людей, уже нэ могу па другому. Ты ведь тоже, молишься, чтобы не происходило.

– Утренний намаз ценнее, чем весь этот мир, – Аслан вздохнул и добавил, – посланник Аллаха (салаллаху алейхи ва саллям) сказал: «Не отказывайтесь от совершения сунны утреннего намаза, даже если вас будет преследовать кавалерия».

– Интересный ты человек, Аслан-джан, – покачав головой, сказал Араик, – давай позавтракаем, и я за Толиком пошлю.

 

День 482

о. Сахарный

Рано утром, поблагодарив Полину Андреевну за завтрак, я отправился в форт. Мое семейство еще не проснулось, только Михалыч, чуть свет, испарился в сторону новой конюшни. Выехали на велосипедах вдвоем с Юрой, двое морпехов остались охранять дом Михалыча, точнее мою семью. Погано все-таки быть дома, и ожидать удара в спину – такие новые реалии, чтоб их…

Доехав до перекрестка у поселка, остановились. Я проводил взглядом «Аврору», что в сопровождении мотобота возвращалась с патрулирования акватории Сахарного.

– Все тихо было ночью, – прокомментировал Юра, тоже глядя в сторону пролива, – и на острове без происшествий.

– Хорошо… Ты спал вообще?

– Да перехватил пару часов, ничего, в форту покемарю после завтрака, пока ты с Макарычем будешь чаи гонять и совещаться.

Когда проезжали мимо школы и учебного центра, встретили Винода, он сидел на большом камне на обочине и, увидев нас, встал и пошел навстречу.

– Я жду вас, – индус немного поклонился, сложив ладони, на что Юра, чуть улыбнувшись, хмыкнул.

– Давно ждете? – я, не слезая с велосипеда, оперся ногой о землю и протянул Виноду руку.

– Второй день… эм… то есть, пытаюсь второй день вот так вас застать.

– Что-то срочное?

– Не то чтобы срочное, но очень необходимое.

– Слушаю вас, – я все же слез с велосипеда и жестом, предложив Виноду пройтись, покатил свой транспорт рядом с собой.

Винод старался говорить быстро, чтобы успеть выговориться, пока мы дойдем до ворот форта, он ошибался в падежах, склонениях, но я его понял. Винод просил разрешения покопаться на складах на предмет изучения номенклатуры всяких приборов и возможного оборудования, которое можно приспособить под метеостанцию. Еще просил инструменты, а также выделить какого-нибудь специалиста с техническим образованием, который умеет держать в руках паяльник.

– Со специалистами туго, Винод, в смысле мало очень у нас специалистов, – ответил я, наконец выслушав весь поток информации, когда мы остановились у ворот форта, – но по возможности постараюсь помочь.

– Спасибо, – Винод снова сложил ладони и потряс ими, – возможно, вы подумаете, над еще одним вопросом.

– Ему палец в рот не клади, – рассмеялся Юра.

– Говорите, – я тоже улыбнулся настойчивости ученого.

– Экспедиция, – Винод поднял указательный палец.

– Конкретнее.

– Чтобы иметь полную картину хотя бы в пределах широты, на которой мы находимся, здесь я вижу не только научную, но и гуманитарную составляющую. Мы будем иметь представление о географии, климате и главное о том, где и как живут другие люди пережившие трагедию мира, – последней фразой Винод наступил мне на «больной мозоль».

– Что касается первого вопроса, я постараюсь решить его сегодня, а вот с экспедицией придется повременить.

– Почему?

– Немного не подходящая обстановка, скажем так, – похлопал я индуса по плечу.

– Я понимаю, – Винод с грустью закивал.

– Боюсь, что не совсем понимаете, – я вздохнул, – как только станет возможным заниматься подобного рода экспедициями, обещаю, вы первым об этом узнаете. Что-то еще?

– Нет, нет, не буду больше вас задерживать…

– До встречи.

На ловца и зверь… Как только мы въехали на территорию форта, увидел как Максим обменявшись поцелуями проводил Ирину на службу. Поздоровавшись с Максимом, я придержал Ирину за локоть.

– Вот руководитель службы снабжения мне как раз и нужен, доброе утро.

– Здравствуйте, – Ирина улыбнулась мне в ответ, – вы прям так официально, Сергей Николаевич.

– Ты еще не успела познакомиться с ученым-индусом?

– Ну, так…

– Сегодня ты это сделаешь, сходи в учебный центр, поговори, выслушай все его хотелки и постарайся, в разумных пределах обеспечить.

– А что ему нужно?

– Я так понял, он хочет ознакомиться с номенклатурой оборудования, а вообще, ты его пусти в закрома свои, пусть сам ищет, что ему нужно.

– Хорошо, как только отработаю по заявкам флота на ГСМ, сразу и схожу, – кивнул Ирина.

– А кто сортировал там, на складах всякое сложное железо?

– Мне Павел рекомендовал двоих парнишек, один у него иногда подрабатывает, компьютерное железо перебирает, и второй неплохо разбирается во всякой аппаратуре. Они кстати оба сейчас мобилизованы…

– Максим, надо одного из них прикомандировать к ученому.

– Николаич, – Макс недовольно скривился, – все смены расписаны, кое-как вахты перекрываем.

– Надо Макс.

– Ну, – вздохнул он, – надо, так надо.

– Вот и хорошо, я сейчас к связистам, потом у Макарыча буду до обеда, – сказал я и покатил в сторону радиоузла.

С виноватым видом Ксения сообщила мне, что буквально десять минут назад Алексей Макарыч забрал к себе шифрограммы и записи по радиоперехватам. Я сменил радиостанцию на «свежую» и, оставив велосипед у радиоузла, потопал к Макарычу мимо бревенчатого наката засыпанного землей нового арсенала.

– Что, кто рано встает, того и тапки? – Спускаясь в цоколь, спросил я безопасника.

– Доброе утро, – раздувая огонь в вагонном кипятильнике и не оборачиваясь, ответил Макарыч, – проходи, Сергей, сейчас кипяток поспеет, а журналы с узла связи вон, на столе… занятное чтиво.

Чтиво действительно оказалось занятным, Фима радировал, что вместо Лунево, обосновался в Тортуге, выкупил у анклава «морских таксистов» южную оконечность острова под представительство и под угольный терминал, просит кого-нибудь из строителей, чтобы решить вопрос с пирсом.

– Блин, ну нам Федора разорвать что ли?! – То ли спросил, то ли решил я вслух.

– А Палыч?

– Электростанцию пускает… Короче, пусть ищет кого-нибудь в Лунево, а если найдет кого головастого, пусть вербует.

– Правильно, – Макарыч присел рядом и разлил ароматный напиток из маленького глиняного чайника по стаканам в подстаканниках с логотипом «РЖД».

– С мятой?

– А черт ее знает, вроде и лист выглядит как мелиса, только куст вот такой – Макарыч развел руки в стороны, – от климата, наверное, мутировало растение.

– Судя по событиям последнего месяца, мутируют не только растения, но и мозги в головах, – грустно улыбнулся я и отпил чай, – пиши тогда в свой талмуд ответ для Фимы…

Макарыч шустро выудил очки из кармана рубахи, надел их и, хапнув из стопки на столе порезанные из каких-то черновиков листочек, приготовился записывать…

– Размещение представительства на Тортуге одобряю. Для обеспечения безопасности прикомандируем специалиста, остальных рекрутировать в Лунево, желательно из военных. Для строительства пирса, также, настоятельно рекомендуем нанимать специалистов самостоятельно с дальнейшей вербовкой в наш анклав. Скупать топливо, особенно бензин с октановым числом не ниже 92, если есть необходимость в емкостях – радируйте.

– … не ниже девяносто второго, – закончив писать Макарыч поднял на меня взгляд, – а почему так категорично?

– Да всякого бадяженного бензина у нас вон почти пять тонн, то, что сливалось откуда не попадя, бензоинструмент и моторы лодочные на этом бензине с горем пополам работают, а «Аннушкам» желателен девяносто второй.

– Это откуда такие познания?

– Да летуны наши просветили, вот, сейчас, – я большим глотком допил чай, достал из планшета свой истрепанный ежедневник, нашел нужную страницу и начал цитировать, – «в 95-м серы много и температура кипения ниже, чем у 92-го. Летом предел + 28С… потом кипит в баках».

– Хм, интересные тонкости…

– Да, вот еще тут – «не один год летали на 92-м, по моторному получается по сере – 0,1 при норме 0,3, ароматики – до 15 при норме до 8 %. Присутствует парафин, но если вовремя мыть фильтры, то проходит. И еще по моторному анализу октановое число в сравнении с 95 теряется всего на 1 единицу. Ощущается в наборе высоты. Потом работа нормальная на всех режимах. Масло МС-20 брали, качество на уровне. Движки сохраняются по ремонт в пределах требований.»

– Ты вот прям так, дословно, и записал?

– Ну да, в части меня, как заказчика касающейся законспектировал, хотим иметь свой воздушный флот – надо обеспечивать. Я же не бум-бум в этом, а вот шпаргалочку себе на всякий случай оформил, а записал – считай, запомнил… Так, по Фиме решили, записал для него?

В ответ Макарыч кивнул.

– Дальше, что тут… ага вот и от Ганшина радио, что один борт уже завели, сделали пробный вылет, экипаж готов работать по маршруту погибших разведчиков, ждут указаний.

– Все-таки алаверды? – Макарыч стал серьезным и нахмурился, – у тех ребят ведь и ПЗРК есть.

– Посмотрим, записывай ответ – в качестве испытаний пройти маршрутом, нанести на карту все объекты не подвергшиеся затоплению, по возвращении доложить, все.

Макарыч снова кивнул, заскрипел карандашом по бумаге и сказал:

– Там от нашего человека радио по поводу Аслана.

– Да как раз читаю…

«Нашим» человеком в Лесном, с псевдонимом Толик, был Вахрушев Антон, один из переселенцев из Лунево, из тамошних вояк, причем из старожил. Он служил в звании капитана в роте охраны в луневской войсковой части, жил семьей там же при гарнизоне, не сошелся во взглядах с местной администрацией и так с семьей к нам и перебрался на Сахарный. Парень толковый, Макарыч строит на него большие планы как на резидента. Легенда у него была почти настоящая – после Волны, имея доступ к оружию, боеприпасам и снаряжению, после очередного передела власти в Лунево ушел, как говорится, на вольные хлеба. Сделал неплохой капитал на продаже всякого стреляющего, а потом, по случаю и недорого приобрел готовый бизнес – действующая гостиница и ресторанчик на пристанях в Лесном. И кстати, в подчинении у Толика теперь есть целая группа оперативного прикрытия – погранцы. Да, с началом всей этой возни, усиливающимся бандитизмом и положением в Лесном, стремящемся к анархии, вся команда майора Маслова была нанята как охрана гостиницы, ну и помещение им под офис предоставлено, так как «бородачи» попросили погранцов из контейнера администрации пристаней. Ребята Маслова и свой охранный бизнес продолжают и вроде как рядом и всегда «натовсь».

– Аслан просит семью его принять на время у нас, иначе у него руки связаны, боится за родных, – дочитав сообщение, я встал и стал прохаживаться по маленьким, но уютным «застенкам» нашего безопасника, – пристроить, пристроим, а сам он, что будет делать?

– Возвращать потерянное и мстить, – пожал плечами Макарыч, – нам это в принципе выгодно.

– Противно…

– Что противно?

– А вот эти партии просчитывать, то что нам выгодно и разыгрывать человеческие жизни.

– Так… началось, может еще чаю?

– Давай.

– На минуточку, – Макарыч сполоснул чайник, всыпал несколько шепоток травы, залил кипятком и, поставив чайник на стол накрыл его сложенным в двое вафельным полотенцем, – Аслан, говоря откровенно, сам проморгал вспышку… слишком многих непонятных людей к себе приблизил, всякие бородачи стали вокруг него крутиться… а там, среди них, по моей информации и с криминальным прошлым и с радикальными взглядами люди были.

– Я понимаю.

– Так что ответить? Толик ждет.

– Ответь, что семью примем, только пусть докладывает через Толика о результатах своего джихада. Спокойствие в Лесном да, нам необходимо. Поступления от торговли снизились в разы, я даже начал подумывать о начале разработки золотоносного русла речки, на Васином острове.

– Не спеши с тем золотом, успеется.

– Не факт, если обстановка с торговлей в ближайшее время не выровняется, то нам через три – четыре декады людям будет нечем заплатить, – здесь немного лукавил, продажа угля на луневскую электростанцию приносила стабильный доход, но всю выручку с этой удачной сделки было решено «прятать в кубышку». Да и по слухам, разведчики из Лунево где-то на юге наткнулись на старую угольную шахту.

– Недельку подожди еще…

– Хорошо, но неделю, не больше, потому что если этим заниматься, то там все надо подготовить, а главное людей для этого подобрать. Пускать на самотек золотую лихорадку нельзя… люди, если сказать честно, только прониклись идеей жить в свободном анклаве своим трудом и умением, а тут не справятся… вот чую прям, что голову потеряют, новеньких много, неприкаянных.

– Правильно, – Макарыч громко хлопнул ладонью по столешнице, – у нас все же уклон в некий постапокалептический социализм, люди его приняли, живут, опираясь на скупой, но справедливый закон…

– Ну, какой есть, – развел я руками, – некогда законотворчеством заниматься, слава богу, а то как вспомню, что до волны в этом направлении творилось, так слов нет, одни слюни, и то матерные.

– Вот именно.

– А где записи по радиоперехватам?

– На столе у меня, – Макарыч поднял на лоб очки и протер глаза, – у Андрея проблемы, судя по всему…

Я дважды перечитал докладную от связистов по радиоперехватам, и побарабанив пальцами по столу спросил безопасника:

– Сам-то что думаешь?

– Думаю, если Артельщики договорились с МЧСовцами от Ларионова, то труба дело в Слободе.

– Это за сутки радиоперехват?

– Да, весьма интенсивно у них там, – кивнул Макарыч и уставился на меня, затем, выдержал паузу и спросил, – помогать будешь?

– Макарыч… адекватных людей теперь по пальцам пересчитать, и Отец Андрей один из них. Короче свяжись со Слободой, уточни, есть ли возможность переселиться своими силами?

– Сереж, у нас барачный поселок не достроен… я понимаю, что в теперешних условиях и навес за серьезное жилье сойдет…

– Вот и предупреди, что если надумают сниматься с места, чтобы хоть подготовиться.

– Договорились, – Макарыч поставил три жирных вопроса в конце записи, – ну что, планы какие?

– Михаилу и его артели задачу поставлю, с Максимом надо переговорить, да, и Сашу еще не видел, как он с Железки прибыл. Еще сегодня в море выйду на «Авроре», на патрулирование… хочу до острова СР-а дойти, посмотреть там все внимательно.

– Дальний фарпост?

– Не только, столбить надо острова Архипелага своим присутствием… сейчас народ тикать начнет от беспредела в анклавах, углубляться на материк смысла нет – будут селиться по островам. Найдем если воду, значит делаем там береговую базу. Ну, спасибо за чай, я на связи… третий канал.

Юре решил дать еще время выспаться, а то бдит круглосуточно практически после заварухи у конюшен, пытался я от него отделаться, да куда там… Посидел двадцать минут под навесом столовой, поболтал с Павлом, ожидая Максима, который прохаживаясь перед строем караульной смены, проводил инструктаж. Пока ждал, выпросил у Паши склейку обновленной карты – пригодится, на нашу с Иванычем «рабочую» карту уже без слез не взглянешь, вся изрисованная, в сотнях пометок, да и расползается уже.

– Меня ждешь, – Сергей Николаевич, – Максим присел рядом, после того как начкар повел смену из форта.

– Да, все хотел спросить – а куда ты сховал всю артиллерию?

– Поляну, по дороге к пасеке вырубили, туда все перетащили, там пост постоянный теперь и там же занятия проводятся, все замаскированно, масксетями укрыто, из гражданских вряд ли кто знает.

– Тебе напомнить про дыру в фундаменте? – Я хмыкнул, – ладно… что с подготовкой расчетов?

– Ну… – Макс грустно вздохнул, – если четно, то пока ничего, забрали из минометной батареи по одному человеку и сформировали один расчет Д30… это все.

– Да, уж…

– Блин, Николаич, а где среди бывших менеджеров и продавцов, – Максим кивнул в сторону поселка, – вояк брать?

– А где Михалыч берет своих фермеров? Во-от, из тех же менеджеров, продавцов, юристов. Ладно, я к чему вообще… остров, где СР Иваныча ржавеет, я туда сегодня с береговой охраной схожу, осмотрим все тщательно на предмет организации там пограничного форпоста и пункта наблюдения, – я развернул карту, – вот остров «СР-а», вот Лесной… пролив получается примерно сорок километров, сколько дальность выстрела у гаубицы?

– Пятнадцать, но в БК есть и реактивные снаряды, с ними половину пролива перекроем.

– Ясно, но у нас основная задача перекрыть вот этот участок, – я показал отмеченный на карте фарватер от Лесного до нашего архипелага, – тут мелких островов хватает, так что потенциальный противник будет шарахаться в пределах десяти километров.

– А кто у нас потенциальный противник?

– Пока пираты, а там видно будет. Ну и в сторону открытого моря, где наш флот на Железку ходит, тоже немного прикроем.

– Все так плохо? – Максим нахмурился.

– А ты еще не понял?

– Да понятно, чего не понятного… Тогда да, Д-30 для этой цели – самый вариант, у нее углы есть отрицательные, и прямой наводкой влепить по посудине какой можно.

– Готовь в общем одно орудие, БК, расчет и человека надежного в коменданты форпоста.

– Человек есть, из БЧ2 летёха… один из тех кого я с Эриком с Новой Земли вытащил, правда…

– Из экипажа сторожевика пограничного?

– Ага.

– Ну вот, ему сам бог велел.

– Он это, чуть не в себе, – почесал в затылке Максим.

– В смысле?

– Психованный.

– Прям вот неадекват?

– Не, нормально, просто заводится с пол оборота.

– Вот и хорошо, только замом к нему приставь кого из своих ребят.

– Сделаю.

– Из тяжелого вооружения, что есть на складе?

Максим достал из планшета потрепанную общую тетрадь, полистал и ответил:

– После вооружения посудин береговой охраны крупняков нет… остались два семнадцатых АГСа и две СПГ-ешки.

– Пулеметы?

– Два ПК «уставших» и стволов к ним нет.

– С «Мандарина» ПКМ забери тогда и все туда.

– Зачем так много?

– Затем, что форпост кое-кому поперек горла будет, как только пираты и прочие несознательные элементы поймут, что является препятствием для их благополучия, то попытаются сковырнуть нас с того острова.

– Ясно. Есть прилично всякого инженерного барахла, только начальник саперной группы сейчас на Железке, сопку взрывают на угольном разрезе, как прибудет, озадачу его на предмет прикрыть берега.

– Это дело, – согласился я, – что в целом по обороноспособности Сахарного?

– Южный и западный берега утыкали сигнальными растяжками, с нашей стороны флажки «мины» поставили, чтобы не шарахался никто, на основных НП дежурные смены усилены, в постоянной готовности ГБР и в течение двадцати минут, по команде соберется рота ополчения… оружие и БК у всех на руках. Два миномета, – Максим кивнул на накрытые брезентом у стены казармы «Васильки», – в боевой готовности, один акваторию прикроет, второй квадроциклом перетянем на любую из трех подготовленных позиций, ну и на крайний случай с площадки хранения можем «в сторону противника» шмальнуть «Градом». Не факт что получится попасть куда надо, но потенциальный агрессор в штаны наделать успеет, у нас два боекомплекта, так что наделает два раза.

– Ну да… ну да… С воздуха как прикрыты?

– Да, на каждом НП по две «стрелы», но у нас только прикомандированные погранцы с Новой Земли с ними умеют обращаться, они конечно теоритические занятия провели с бойцами, но то теория… ЗУ-шка еще на НП на пасеке есть, она и берега прикрывает…

– Понятно. Хорошо, занимайся тогда комплектацией личного состава и вооружения для форпоста.

Максим кивнул, молча встал и озадаченный пошел к казарме.

Копошимся, окопались и копошимся, узнавая из радиоперехватов и от резидентов Макарыча о том, что происходит в анклавах. Неправильно это, вот свербит как-то, чувствую, что не так что-то делаю. Нет, в плане обезопасить наших людей и Архипелаг, это все верно, это надо… Пытаемся помочь и друзьям… Успеет ли отец Андрей эвакуироваться? И станет ли вообще это делать? По сути, мы здесь самодостаточны, с голоду не пухнем, есть кое-какое сырье, выпускаем кое-какую продукцию. Ремесленники расшевелились – уже две частных лавки появилось у них… махнуть рукой, мол сами проживем? Нет, не проживем, нужна торговля, нужно собирать то, что осталось от мира смытого Волной, нужно принимать людей к себе и искать специалистов – врачей, учителей, инженеров… Ладно, пойду к Иванычу скатаюсь, гляну наше морское хозяйство.

А за ворота форта меня выпускать часовой отказался…

– Подождите, Сергей Николаевич, – круглолицый, коренастый парнишка, лет двадцати, не больше, выставил вперед руку, встав перед воротами.

– Не понял, – я остановил велосипед и оперся ногой о землю.

– Мне товарищ сержант приказал…

– Что приказал?

– Сейчас, – часовой демонстративно убрал в подсумок ключ от навесного замка и побежал в сторону казарм, еще обернувшись, крикнул караульному на вышке, – Вовчик! Присмотри за воротами!

– Вот блин, – я слез с велосипеда и присел на бруствер, нагороженный из снарядных укупорок засыпанных землей, догадавшись о причинах этой суеты.

Спустя пару минут, на ходу застегивая разгрузку и катя рядом с собой велосипед, от казармы ко мне спешил Юра.

– Николаич, ну ё маё, не шутки же! Как маленький, честное слово! – сказал он мне, когда подошел к воротам и кивнул караульному на замок.

Я ничего не ответил, дождавшись, когда караульный под одобрительным взглядом Юры отомкнул навесной замок и открыл ворота, оседлав двухколесный транспорт, выехал из форта.

Юра отъехал метров на двадцать вперед, осматриваясь и иногда оборачиваясь. Вдруг, раздался хлопок со стороны автохозяйства. С той стороны в принципе много всякого грохота доносится постоянно, но этот хлопок бы весьма похож на выстрел. Я затормозил, Юра тоже, остановился и, бросив велосипед и вскинув автомат в сторону цеха, стал перемещаться ко мне. Я за оружие хвататься не стал, так, переместил АКМС на ремне из-за спины на грудь…

– Да вроде спокойно, – сказал я, аккуратно опустив велосипед на землю, когда Юра перебежал ко мне, опустился на колено и потянул меня за разгрузку вниз, тоже заставляя присесть.

Ворота цеха, в десятке метров от нас распахнулись, из них вышел Саша, чумазый и заросший щетиной по глаза, а на лице довольная улыбка. Он вытер руки ветошью, и присел было на один из блоков цилиндров, коих у ворот было несколько штук, но заметил нас, насторожился и потянувшись кобуре на поясе стал оглядываться.

– Вы чего? – спросил он.

– Выстрел. Выстрел был, – ответил Юра продолжая осматриваться.

– Блин! Да это мы… – Саша улыбаясь выпрямился и махнул нам рукой, – пошли, что покажу.

Сашу я вижу редко, чаще докладные записки от него передают к совещанию. Он то на Железке очередной рукотворный механизм внедряет, дабы облегчить труд на угольном разрезе, то в цеху своем экспериментальном пропадает сутками, жена его к Свете и то чаще заходит на машинке швейной что-нибудь построчить.

– Наконец толщину предохранительного клапана рассчитали! – Саша еще раз вытер руку об истрепанный комбинезон и протянул мне, – две недели мучились, но сделали. Включили в цепь высокого давления узел с точным манометром да под фланец прессованную медную шайбу, так и подобрали нужную толщину.

– Понятно, – я подошел к воротам, но в цех заходить не стал – шумно, – а ты значит, все тему с паровой тягой форсируешь?

– Ну да, – улыбнулся Саша и указал в сторону, где у паровой установки крутились несколько человек, – есть два готовых прототипа паровых двигателей. Один получился очень мощным и вопрос с подрывными клапанами закрыли наконец-то. Завтра ребята его во внутренний двор на обкатку вытянут, и если все показатели в норме, то оставим его себе сразу, на обеспечение электричеством цех. А второй, маленький уже пойдет «в серию» как двигатель для судов и не только, можно и машины делать с этими двигателями, всяких шасси с ходовой частью и трансмиссией набрали уже порядком, складывать некуда. Ты все правильно тогда говорил, Николаич, с соляркой и бензином неизвестно как будет, а дровами и углем мы себя обеспечим в легкую.

– Опять же, автоматически появятся рабочие места – кочегары и машинисты, – в задумчивости ответил я, радуясь нашей очередной маленькой победе над вероятным одичанием и варварством.

– Ты и не рад будто, Серег… – Саша развел руками.

– Нет, Саша, рад, очень рад! Просто сразу мысли в голову лезут… Да, а как ты решил, что одна мощнее другой, размерами не шибко вроде отличаются?

– Для расчета мощности парового двигателя нужно знать, – Саша с важным видом стал загибать пальцы, – площадь и ход поршня, диаметр цилиндра, плечо, давление пара и обороты… делов-то!

– Это ты сам такой умный, или подсказал кто?

– Это справочники в библиотеке школьной! – Расхохотался Саша, а потом вынул из кармана китайский калькулятор и добавил, – ну и это конечно, а то в столбик считать запарился.

Я тоже рассмеялся и, похлопав его по плечу, спросил:

– И какая мощность?

– Ну… плюс-минус трамвайная остановка и вышло порядка сотни лошадей.

– Это же много!

– А я что говорю!

– Тогда для обеспечения электричеством цеха, другой соберете, а эту установку туда, – показал я рукой в сторону промышленного района, – там трактором платформы таскают от пристаней до складов, соляру жгут. Тросов навалом на складе, узкоколейка на склоне, так что дорабатывай ее до состояния лебедки.

– Я так и знал! – театрально насупился наш главный автохозяин, островного автохозяйства.

– Сам меня позвал показать, – подмигнул я Саше, – ладно, ты вот что, заходи сегодня, хотя нет, послезавтра утром к Михалычу, надо обговорить кое-что, в связи с открывшимися так сказать, обстоятельствами.

– Хорошо, буду, только это Серег…

– Что?

– Михалычу не распространяйся особо, да и при разговоре лучше, чтобы он не присутствовал.

– Это почему? – не понял я.

– Да он же сразу насядет на свое – сепараторы, чесалки, моталки и еще бог его знает, какие у него там в хозяйстве хреновины! А мы же только начали, и ты вот озадачил доработкой. Работа трудоемкая, людей мало… а?

– А ты ему, если что, скажи, что у тебя от Федора первый заказ, – улыбнулся я, – Михалыч Федю побаивается, поперек его нуждам встревать не станет. Ладно, решим.

Прежде чем двинуться дальше, Юра как заправский «бодигард» покрутил головой, оценивая обстановку, а потом подал сигнал мне, мол поехали. Хотя какая тут может быть обстановка, все как всегда – колхозная идиллия. Самый разгар трудового дня, люди на работе или на своих участках копошатся, строятся, в огородах в известной позе возятся. Дети вон только стайками бегают, а за ними щенки, из «дворян» в основном, хотя нет, вон какой-то волчонок-лайчонок бегает, похоже, мой геройский Бимка зря времени не терял.

Покатили до пристаней. Под сопкой, небольшой базарчик, сейчас опустевший, для своих-то мы на поляне, что у дороги на хутор, сельпо организовали. Причем сделали это исторически соответствующе названию, то есть сельпо это объединение людей в кооператив для удовлетворения своих собственных потребностей в товарах. Там конечно в основном Михалыч главным поставщиком является, но и островитяне излишки сдают или меняют, да и ремесленники свои товары подкидывают, ассортимент не большой – простенькая обувь и одежда, глиняная посуда… А вот базарчик пустой, ограничена навигация, да и закрылись мы пока от внешнего мира. Скучающие у таможенного поста двое бойцов нам помахали, поздоровавшись, а мы обогнули склад временного хранения грузов и поехали дальше, по широкой накатанной грунтовке вдоль берега до пирсов промышленного района.

Спустя полчаса остановились на переезде, пропустили две платформы с углем, что тянул вверх «железнодорожный Кировец». Да уж, загадили мы тут конечно берег, ну ничего, в планах есть перенос нашего угольного терминала на южный каменный берег, там небольшая глубокая бухточка, дорогу вот только к ней пробьют, в общем, терпит пока. Ожидая проезда платформ, я присмотрелся к застывшему «Иртышу», на палубе суета, и у отмели плашкоут суетится. На душе как-то радостно стало от того что у нас будет качественная, в нынешних условиях медицина… и тут же перед глазами промелькнула картинка скромных похорон Данилова, разведчики наши в снарядных ящиках…

– Уф…

– Ты чего? Побледнел аж… – потянул меня за разгрузку Юра.

– Дорого нам встала наша медицина.

– То, что мы готовы делать одно дело, прикрывать друг друга и жизнь свою положить и отличает нас от других и это да, дорогого стоит. Жизнь такая, Николаич… Что, поехали?

– Поехали.

Иваныча на «Кумаче» не оказалось.

– Зачеты по судовождению принимает, двое выпускников из учебного центра решили типа экстерном сдаться, один к нам потом на практику, другой на «Аврору», они на ней сейчас и катаются, пока экипаж береговой охраны отсыпается после вахты, – поздоровавшись со мной, доложил Строганов, когда мы с Юрой застали боцмана в кают-компании.

– И надолго это мероприятие?

– Да вернутся, наверное, скоро.

– Как повится, пусть Иваныч вызовет меня, – постучал я пальцем по радиостанции на поясе.

– Хорошо, передам.

– Пойдем, – толкнул я плечом Юру, – «Проворный» посетим.

Подойти к трапу «Проворного» мы не успели, как нам навстречу, организованно спускалась вся артель, во главе с Мишкой.

– О, а я к тебе.

– А мы обедать! – Мишка вроде как нахмурился, – свои запасы мы уже выжрали, пока стоим тут у стенки. В море нельзя, остров посмотреть твое местное КГБ запретило… так что идем питаться вон в тот рыбный ресторанчик, говорят, там неплохо кормят.

– Миш, ну реально некогда было…

– Да я в курсе уже что тут и как, особист ваш вчера заходил вечером, на рюмку чая, с дядей Вовой они потом допоздна еще бубнили, спелись, – Мишка кивнул на капитана…

– Не спелись, а нашли точки соприкосновения, – капитан «Проворного» был явно с бодуна, взгляд в никуда, отдышка и пот градом, хотя по Макарычу не было заметно никакого похмелья утром, но у того своя школа.

– Видал? Точки у них, – хмыкнул Мишка, – сдал поди, все пароли и явки кровавой гэбне?

– Ну, рассказал про нас, про артель… чего уж, мы вроде теперь все вместе и какие уж секреты? – Дядя Вова подошел и я уловил запах жуткого перегара.

– Ого! Что пили то?

– А вискарь пили, из моих запасов, – гордо ответил дядя Вова.

– Не из твоих, а из наших! Боцману, царство ему Небесное, – Мишка перекрестился, он всегда набожный был, а после Волны, похоже, все усугубилось, – если помнишь, картечью по ребрам досталось из-за того ящика.

– А где Костя и его этот…

– Годзилла? – ухмыльнулся Миха.

– Ну да.

– Семьи их вон на «Иртыше» разместились и в персонал госпиталя зачислены, так твой особист распорядился, а эмигрантов ваших он отправил в какую-то «Тортугу», безопасность какого-то Фимы обеспечивать.

– Понял. Ладно, пошли, мы с Юрой тоже не прочь подкрепиться.

У «Паши и Аркаши» не был давно, и отметил, как кут все изменилось. И уличный ресторанчик расстроился, и уютнее стало, даже некое подобие стилистической отделки появилось – дырявые рыболовные сети раскинуты по низкому заборчику вокруг столиков на улице, какие-то железяки корабельные, даже штурвал был прибит над аркой-входом в ресторанчик, правда, штурвал этот явный новодел, но выполнен аутентично. Время обеденное, народа хватает, в основном рабочие из промышленного района и из строительной бригады Федора. Сам Федор тоже был и что удивительно, в компании миловидной женщины с огненно-рыжими волосами и пышными формами. Наш вечный ворчун преобразился, улыбается, что-то увлеченно рассказывает своей спутнице, а увидев меня и поздоровавшись кивком, мне показалось, даже застеснялся. «А чего стесняться, жизнь продолжается, Федя, мужик ты видный, рукастый, сердце у тебя хоть и измучено личной трагедией, но оно большое, сильное и доброе, живи Федя, живи полной жизнью и не цепляйся за прошлое, иначе утянет оно чугунякой на дно…», – подумал я и отвел взгляд, чтобы не смущать «великана».

Меню в ресторане не пестрело разнообразием – рыбаки готовили то, что выловили на рассвете или ночью… да, по ночам приспособились на палубный фонарь кальмара ловить. От родной тематики тоже не стыдились отклоняться – приобретали у островитян или на хуторе птицу, баранину и свинину. Вот и подали нам салат из кальмара со сметаной, крупные куски запеченной с помидорами какой-то красной рыбы, лепешки и смородиновый морс.

– Серый, – обратился ко мне Мишка, после того как вдохнул ароматы еды без особой, ресторанной эстетики, выложенной на тарелке, – вот посмотри какая загогулина жизни… до Волны я терпеть не мог все эти морепродукты, ну разве что корюшку вяленную под пиво, но это святое! А теперь?

– Что теперь? – я подцепил вилкой кусок рыбы.

– Теперь ем!

– У нас тут есть несколько ребят, которые после Волны три месяца по тайге блукали, корнями да ягодами питались, пока к людям вышли, так вот когда к нам попали, один умер от несварения, а остальных ограничивали в приеме пищи силком. Один из них потом рассказывал, что с детства всякие тушеные овощи, особенно перцы ненавидел, а теперь рыба с овощами любимое меню.

– Я тоже видел таких, – Мишка решил не акцентировать внимание других посетителей ресторанчика на своих гастрономических предпочтениях, и правильно – не поймут. Он пригнулся и понизил голос, – я в Амурке и окрестностях всякого насмотрелся, у меня в команде мужик, который два месяца среди людоедов прожил… и скажу тебе, что вы тут, на отшибе неплохо устроились…

– Мишань, ну ты как маленький честное слово, а причина знаешь в чем? В том, что тут и до Волны не особо цивилизация была. На западе и в столицах, они же как в аквариуме, рыбки гуппи! Вроде и комната одна и свет через окошко всем одинаковый достается, только вот тех аквариумных кормят, кислород подают постоянно и воду обновляют… а тут? А тут люди давно только на себя привыкли полагаться, что потопаешь – то и полопаешь. Вот и получилось относительно легко последствия Волны пережить, хотя и здесь всякое лихо поначалу было.

– Согласен, но людей надо в кучу собрать и у тебя это получилось.

– В этом не меня одного заслуга.

– Это понятно, но остров твой?

– Уже не мой, – я улыбнулся и кивнул в сторону жилой застройки, – видишь сколько?

– Вижу, но насколько мне удалось уже узнать, ты тут один был вначале.

– Да… нелегко пришлось, несколько недель с собой только и разговаривал, чтобы умом не тронуться, когда понял, что я на острове оказался. Ладно, дело прошлое и лирика все это… Я вообще по делу к тебе зашел, разборка буровой пока откладывается, хотя жалко, железа там ценного валом…

– Чего так? – не донеся вилку до рта, спросил Мишка и внимательно уставился на меня.

– Придется тебе в Тортугу со своей артелью прикомандироваться, топливом, командировочными и боеприпасами обеспечим.

– Это куда Костя с Годзилой уплыли?

– Да, там у нас представительство организуется вместо Лесного, да и уголь оттуда проще реализовывать, меньше затрат – просто сплав по Новой от Ганшина. Так вот, нужно помочь со стройкой Фиме, нашему так сказать, торговому атташе.

– А, – ухмыльнулся Михаил, и попробовал спародировать, но получилось не очень, – таки интегесный пегсонаж.

– Очень. Так что, согласен?

– Да, только Серег, сам понимаешь, у меня артель, людям платить надо.

– Решим, Фима будет в курсе, еженедельное жалование будете у него получать, он же будет вас снабжать провиантом и топливом.

– Это другой разговор! Да, по оружию…

– Нет, – отрезал я сначала, но потом все же решил, что стоит вооружить «Проворный» чем-то более тяжелым, – хорошо, я распоряжусь, из форта вам доставят безоткатку и пару РПГ с двойным БК. Особо там, в Тортуге, не углубляйся, мне просто твой инженерный подход к этой теме нужен, а потом будешь мост строить с Федором…

– Какой?

– А вон, – показал я рукой на «Иртыш» пришвартованный к сваям будущего моста, строительство которого заглохло с недавнего времени, – с «Проворного» бить сваи будет куда удобнее, да наших штатных строителей разгрузим, а то навалилось на них. Я познакомлю тебя, как с Тортуги вернешься с Палычем и Федором, материалы, какие нужны, будешь требовать с Палыча или Ирины, нашей зав МТО…

Пока Иваныч с Максимом занимались погрузкой артиллерии, боеприпасов и снаряжения на грузовой катамаран, мы с Юрой успели скататься на хутор и забрать свои походные рундуки. Светланы не застал, Полина Андреевна с превеликим удовольствием нянчилась с Алешкой…

– Светочка с мальчишками в хоспиталю эту плавучую пошла, они там с Сашкиной женой зубной кабинет в порядок приводють. А ты чавож, опять в спидицию свою?

– Ненадолго, баба Поля, разведаем тут недалеко и к завтрашнему утру вернемся.

– Ага, ага… дитя-то на дорожку поцалуй, – Полина Андреевна покачала головой, кряхтя поднялась с лавки у печи и с Алешкой на руках подошла ко мне.

Сын спал, улыбаясь чему-то во сне, я поцеловал его в лоб, молча кивнул бабе Поле и, подхватив у входной двери рюкзак и автомат, тихо вышел на улицу, где меня уже ждал Юра.

 

День 482

Вибрация. Хоть и были приложены максимальные усилия по ремонту, на высоких оборотах так и осталось биение вала. «Аврора» на среднем ходу волокла за собой катамаран, на котором под брезентом угадывались очертания Д-30, там же были закреплены несколько бочек и ящиков. День у меня вчера выдался более чем суматошный, поэтому, как только Иваныч доложил о готовности выходить в море, я спустился в матросский кубрик, где уже расположились двенадцать бойцов из форта командированных на организацию нашего НП. Заняв свободную шконку, я почти сразу уснул, на автопилоте лишь стащил с себя разгрузку и скинул ботинки. А проснулся перед рассветом, от тишины… Выудив из подсумка радиостанцию и убедившись, что она работает, хотел было вызвать Иваныча, но в кубрик спустился Юра.

– Нет, не надо, – помотал он головой, – радиомолчание.

– Что случилось?

– Да пока ничего, идем, глянешь.

Я достал из бокового кармана рюкзака кожаные мокасины и одел их на босу ногу, нащупал рукой ТТ на поясе и в сопровождении Юры отправился на мостик. Уже оказавшись на палубе, понял, что «Аврора» встала на рейд за мысом острова СР-а, морпехи и команда форта были рассредоточены по боевым постам, у якорной лебедки, по правому борту, за мешками с песком расположился расчет ПКМ, на надстройке скрипнул вертлюг «Утеса».

– На острове люди, – прокомментировал мое удивление Юра, – хорошо, что сразу не выскочили из-за мыса… я двоих ребят на берег на лодке отправил, они и доложили.

– Что за люди?

– Численностью до взвода, вооружены и это… там «Принцесса» пришвартована.

– О как! А почему радиомолчание?

– У них рации в том же канале, слышали, как кто-то балаболит, по-испански и английский проскакивал.

– По-испански? Точно?

– Да хрен их разберешь! Но, похоже, латиносы какие-то.

Иваныч был чернее тучи, он грыз мундштук потухшей трубки, припав к окулярам бинокля.

– Выспался? – только и спросил он, повернувшись на мои шаги, затем продолжил рассматривать остров.

– Да… Чего хмурый такой?

– Помнишь, где я ребят из своего экипажа похоронил? – Спросил Иваныч протягивая мне бинокль, – они на том месте отхожее место устроили, ляди!

Весь берег в бинокль рассмотреть не удавалось, но в предрассветных сумерках было видно и яхту покойного Шефа, часть лагеря и действительно, меж могильных холмиков был устроен сортир в виде четырех жердей обтянутых брезентом. Еще разглядел два навеса, у одного горел костер, а рядом, спиной к нам кто-то кашеварил, помешивая в котелке ложкой привязанной к палке.

– Сейчас вернется разведка, решим, – Юра присел у иллюминатора и положил автомат на колени, – но сразу предлагаю – «поднос» мы везем на катамаране для базы, есть АГС. Миномет развернуть вон на мысу, положить по лагерю пару – тройку мин, АГС на бак «Ароры» установить, выйти на малом ходу и отстрелять «улитку» по контуженым, мои ребята потом берегом, со склона зачистят.

– Вот так сразу «месить» будем? – я не особо сомневался в контингенте на острове, но все же решил поинтересоваться.

– Это же явно шушара с Новой Земли, а тут закрепились, потому что удобно наблюдать за судами и если что можно быстро выскочить из-за острова и напасть. Нам отсюда не видно, но за СР-ом два мотобота и еще какая-то посудина из новоделов – явно трофеи пиратские, один из мотоботов притоплен, ребята доложили.

– Яхту заденем, минометом-то, – сразу спохватился Иваныч.

– Я сам буду в расчете, аккуратно сделаю, надстройка и мачты СР-а хороший ориентир, ну и ты, Николаич, на «Авроре» останешься, подкорректируешь, – продолжая смотреть в иллюминатор ответил Юра, – о, вон ребята возвращаются… хорошо бы побыстрее, пока совсем не рассвело.

Разведка доложила, что на одной из двух вершин острова устроен замаскированный НП, двое ведут наблюдение за внутренними водами Архипелага и за Лесным, удобное место, нечего сказать. В лагере насчитали порядка пятнадцати человек, но это те, кого явно видно спящими под навесами, возможно, на борту «Принцесы» или на самом СР-е кто-то еще есть. Времени, до момента, когда солнце поднимется над горизонтом оставалось мало, и мы спешно приступили к подготовке операции по зачистке острова НАШЕГО Архипелага.

Я подменил у «Утеса» в надстройке одного из морпехов, который теперь присев на колено рядом с расчетом АГСа наблюдает в бинокль за берегом. «Аврора» на малом ходу вышла на траверз как раз к тому моменту, как с вершины одной из сопок вверх взмыла красная ракета, а из динамика радиостанции у меня на поясе прозвучало короткое – «танцуем». Хлопок и вскоре восьмидесяти двух миллиметровая чушка рванула почти у борта СР-а.

– Дай ка, – я бесцеремонно отодвинул бойца от пулемета и припал к СПП.

Пулеметный снайперский прицел не бинокль, но рассмотреть начавшуюся панику мне удалось. После короткого радиообмена, между корректировщиком и расчетом «подноса», вторая мина прилетела аккурат меж двух навесов в лагере… о борт «Авроры», под надстройкой, пару раз шлепнули пули – начали отстреливаться, да куда там… Бах-бах-бах – со стальным лязгом огрызнулся АГС, потом еще раз, а потом, пристрелявшись, гранатометчики выпустили веером всю «улитку» по каменистому берегу. Я перевел прицел на борт СР-а, где Иваныч заметил огневую точку, но там никто так и не появился.

– Береговая группа работаем по зачистке! – снова донеслось из рации на поясе.

– На, рули, – уступил я место пулеметчику и, прихватив автомат, начал спускаться по трапу.

Иваныч аккуратно, на малом ходу подвел «Аврору» к корме «Принцесы», поступила команда по громкой связи боцману:

– Боцман! Сходни с правого борта!

Зашуршали канаты и загромыхали блоки, а спустя пару минут, по сходням уже бежала на штурм берега команда из форта. Задержавшись у борта, я посмотрел в сторону мыса от которого уже глиссировала моторка – Юра спешил высадиться на берег. Я тоже направился к сходням…

– Сергей Николаевич, – перегородил мне дорогу коренастый парень из морпехов, – у меня приказ…

– Двадцать второй – одиннадцатому! – вызвал я Юру.

– В канале…

– Отмени приказ траповому!

– Не понял… помехи… повтори, одиннадцатый.

– Засранец!

Траповый виновато улыбаясь, пожал плечами и кивнул мне в сторону ходового мостика.

– Няньки хреновы! – я развернулся и пошел к надстройке, – ладно, поговорим еще.

– Что, не пустили? – хмыкнул Иваныч, раскуривая трубку, когда я поднялся к нему.

– Да капец! Мне уже и до ветру без охраны не сходить!

– А ты что хотел? Ты у нас теперь как эта, как ее, а! Королева Великобритании, – Иваныч гоготнул, – вроде и власть, а вроде и особо охраняемый музейный экспонат. Анекдот хочешь про участкового?

– По этому поводу?

– Ну, почти.

Иваныч выдохнул к потолку дым и начал:

– Деревенское кладбище, к скоростной трассе примыкало, мимо едет мужик на бешенной скорости по дороге, а в кустах гаишник в засаде, ага, видит «мерин» летит, ну тот с палкой вышел на дорогу… Водила не ожидал, не справился с управлением и в общим сбивает мента насмерть. Что делать? Вышел, огляделся – кладбище. Водила мента в багажник и едет на кладбище. За пару сотен сторож соглашается прикопать мента. Расслабленный мужик едет дальше и на крутом повороте снова сбивает насмерть мента, что из засады выскочил. Мужик возвращается на кладбище и говорит сторожу: "Я ж нормально попросил – прикопай!" – и ему второго мента из багажника выволакивает. Дед пожал плечами и стал прикапывать второго мента. А местный участковый решил проверить, как дела на кладбище. Видит сторожа, который уже вторую могилку ровняет, подошел сзади, и спрашивает: «Что работенки привалило?» Сторож повернулся, вздохнул, а потом херак участкового лопатой промеж глаз… "Да уляжешся ты сегодня или нет!"

– Вот-вот, – я вытащил из крепления термос, открутил крышку и налил себе остатки кофе, смирившись с арестантской участью, – ну что там?

– Основная беготня и стрельба вроде прекратились… о, тащат кого-то, – Иваныч кивнул на группу людей.

Несколько бойцов приволокли двоих к дымящемуся кострищу, бросили их на камни и стали вязать по рукам и ногам.

– Иваныч, а у тебя как с испанским?

– Никак, – не отвлекаясь от рассматривания происходящего на берегу в бинокль ответил он.

– Жаль…

Операция по зачистке заняла в общей сложности чуть более получаса, разве что одного из пиратов еще долго гоняли по заросшему лианой склону, но потом бросили это занятие и завалили тремя ВОГами с бака «Авроры». А теперь все надо делать быстро…

– Двадцать второй, как слышишь, без помех?

– В канале…

Я наблюдал как Юра стоя у штабеля с ящиками развернулся лицом к нам.

– Смотри ка, работает связь… Вот что, дабы не повторилось, распорядись, чтобы прямо сейчас на мыс, с которого велся минометный огонь, отправились наблюдатели, снабдить шанцевым инструментом, пусть обживают позицию до состояния секрета, по вооружению этого НП сам решай.

– Принял.

– На СР людей пошли, пусть осмотрят все.

– Уже послал… Можете с Иванычем сойти, тут есть на что посмотреть, да и Василий нужен, тут ящик, а в нем радиостанции свалены.

– Что с бандитами?

– Осталось южный берег досмотреть, а так разведка доложила, что тут всего две тропы, одна на НП на сопке, вторая по склону на юг уходит.

– Принял, – ответил я, а потом спросил Иваныча, – Пойдешь?

– Конечно, надо сральник с погоста убрать, да осмотреть посудины что в трофеях у бандитов оказались.

Трупы бандитов и несколько фрагментов тел (прямое попадание в навес мины), бойцы сложили в рядок. Я и Иваныч некоторое время стояли и смотрели на них… да, судя по лицам явные представители Латинской Америки, несколько чернокожих и даже двое с арабской внешностью, причем один из арабов, похоже, тут был главный, его достали из отдельной палатки у леса. Всего бандитский контингент насчитывал двадцать семь человек. Рядом было свалено в кучу оружие и боеприпасы, в основном «наше все», АК, преимущественно семьдесят четвертые с рамочными прикладами, два вполне новеньких ПКМ, один крупнокалиберный «Утес», десяток РПГ-26 и несколько ПМ-ов… отлично вооруженная банда надо признать.

– Вот это было бы неприятно, – Юра подошел и кивнул на две спаренные трубы, – это «Шмели», если бы жахнули по нам, то все было бы очень грустно… хорошо, что с рассветом по-тихому подошли.

– Ладно, вы тут продолжайте чахнуть над златом, – Иваныч осмотрел растерзанный нашим вероломством лагерь, – Юра, выдели пару бойцов, надо могилки поправить да прибрать там.

– Не вопрос, сейчас решим, – ответил тот.

Я пошел дальше, разглядывая картину нехитрого быта пиратов – много мусора всякого по окраинам лагеря, у палатки, где посеченный осколками так и не встретил сегодняшний рассвет араб-атаман, были аккуратно сложены штабеля всякого добра и заботливо укрыты брезентом. Был даже птичник – десяток кур ютились в огороженном и накрытым рыболовной сеткой загончике площадью два квадратных метра… похоже, корни пускать они тут надолго собрались. Дальше, почти у леса, под навесом стояла дюжина бочек с топливом несколько десяток канистр – местный склад ГСМ.

– Двадцать второй, красному… – зашипела радиостанция в подсумке разгрузки.

– Слушаю тебя красный, – сразу же ответил Юра.

– Здесь в трюме люди были заперты… женщины в основном, некоторые сами не выберутся, нам бы еще человека три и носилки какие-нибудь соорудить.

– Понял тебя красный…

Иваныч, что у могил своих товарищей поправлял камни тоже слышал этот диалог.

– Юра, я сейчас распоряжусь, боцман выделит людей, пусть сразу их тогда в кубрике размещают, первую помощь оказывают, – услышал я в шипении радиостанции.

– Принял, спасибо.

Вот значит что, пираты еще и тюрьму в трюме СР-а устроили, надо как-то пообщаться с пленными…

– Хорошо по-английски кто-нибудь из твоих говорит? – я вернулся к Юре.

– Так Сроганов же у Иваныча полиглот, – подсказал Юра.

– Точно! Иваныч, – крикнул я, тот обернулся, – Пусть боцман сходит на берег, надо пленных разговорить.

В ответ Иваныч кивнул и взялся за радиостанцию.

Особого труда вытянуть информацию их двоих уродов не составило, учитывая, что каждый из них уже ни по одному разу словил берцем по ребрам или прикладом автомата. После обнаружения измождённых пленом и насилием людей в трюме, гуманизм у всех наших улетучился. Боцман разговаривал с ними по-английски и выяснить удалось следующее – здесь, как мы и сами уже догадались, был пункт наблюдения за акваторией архипелага и перевалочная база. Раз в три дня с Новой Земли приходили два катера, один забирал пленных, а второй грузился награбленным добром и следовал в Лунево или Лесной торговать, точнее, сдавать все оптом их человеку и сегодня к сиесте как раз ожидался транспорт. С оружием картина была ясна как белый день – «к боссу русский приплывал и торговал оружием». Боссом называли некого Абу Малика, он до большого бунта на Новой Земле был своего рода главой арабской диаспоры. Что касается американцев и прочих представителей старого света, то они почти все были поставлены на ножи, а те, кто уцелел, теперь активно трудятся в качестве рабов на новых хозяев Новой Земли. Собственно основной бандитский анклав разместился на американском острове, заняв каюты океанского лайнера застывшего памятника прошлого, а также на пристанях – большинство пиратов жили прямо на своих шлюпах, плотах и судах. На острове, где до недавнего времени был благополучный анклав под управлением Шефа, теперь царила власть разномастных группировок, а вот северную часть острова все обходили стороной, туда, к деревне староверов оттянулись наиболее адекватные поселенцы и остатки сил правопорядка Новой Земли, одно плохо, они теперь в блокаде. Связи нет, так как сторожевик теперь на захваченной бандитами территории, акватория под контролем пиратствующих сил Абу Малика, то есть и морем не послать никого для связи.

Кроме «Принцессы», которую пираты, откровенно говоря, загадили, в качестве трофеев нам достались два мотобота, но оба не на ходу – двигателя на них разобраны, вероятно, бандиты пытались их тут ремонтировать своими силами. А вот какой-то японский девятиметровый катер был очень даже в строю, резиновая моторка плюс два водных мотоцикла. Двигателя, что на «резинке», что на мотоциклах были бензиновые и как доложил Иваныч с бензином туго, всего три канистры нашли.

– Этот японский катер и мотоциклы, скорее всего, использовались для перехвата судов, – высказал предположение Иваныч, – когда я собрал срочное совещание в кают-компании «Авроры», – а потом уже на «Принцессе» подваливали и «имели все стадо».

– Похоже, – согласился я и осмотрел присутствующих.

В кают-компании были – Юра, сержант Самохин, которому суждено стать командиром восточного форта и радист. Мною было принято решение дождаться пиратов и уничтожить, а для этого было необходимо форсировать усилия по укреплению обороноспособности нашего вновь созданного восточного форта.

– И так, какие будут предложения, генералы мои? – спросил я, не отвлекаясь от схематичного плана острова.

– С «тридцаткой» надо определиться, – сразу сказал Самохин, перегнулся через стол и показал пальцем точку на карте, – только сюда сможем ее заволочь и развернуть, тут градусов двести обзора получается.

– Значит южный берег, – задумался я, – хорошо, так и делайте, нам главное прикрыть морской путь с Железки. А по укреплению самого острова и расположению личного состава что?

– Личный состав разместим вот тут, в седловине, там и ручей рядом и тропы натоптаны на этот берег и к НП, – ответил Самохин, а потом добавил, – мало нас тут, на случай если решат нас выкуривать… надо минировать подходы.

– А что из инженерки есть?

– Не густо, три «монки», одна ОЗМ-72, шашек тротиловых есть немного, детонаторы.

– «Монок» могу еще две подкинуть, – вставил Юра, – хотя нет, одну дам.

– Ну, тогда вам и карты в руки, решите, где лучше установить. Как встречать будем пиратов?

– Увести за мыс «Аврору» для начала, а то шмальнут из «Шмеля» и все – амба. – Сразу предложил Иваныч, – «японца» заправить и какую-нибудь дуру на него крупнокалиберную, противник подойдет на пять кабельтовых, так и выскочить из-за СР-а, чтобы не ушли.

– А подойдут на пять кабельтовых, не заподозрят? – засомневался я.

– Двух этих обезьянок… живые они там? – уточнил Иваныч у Юры.

– Пока да.

– Вот и привязать их под целым навесом, путь сидят, делают вид, что увлечены приготовлением блюда мексиканской кухни, – Иваныч достал трубку и кисет.

– Они наверняка связываются, прежде чем подходить, – сказал Юра.

– Что кстати со связью? – повернулся я к Василию.

– Есть всякого понемногу, порадовал «кенвуд» всеволновый что на «Принцессе» стоит, а эти ухари видно ее использовали, остальное так, по мелочи.

– Я боцману скажу, пусть поинтересуется еще раз у пленных как у них тут встречи проходили.

Долго устраивать болтовню не стали, время поджимало, но как потом верно подметил Иваныч – проваландались с разгрузкой. С НП доложили о двух быстроходных объектах показавшихся с востока, как раз к моменту, когда солнце было в зените и пекло так, что на камнях впору было поджаривать что-нибудь. «Аврору» боцман увел за мыс сразу после совещания, на борту осталась только боцманская команда, Василий, двое морпехов, ну и освобожденные пленники с СР-а. Затащить «тридцатку» на небольшое плато на южном берегу попросту не успели, как ни старались, хоть и делали это с помощью лебедки и известной матери, так и бросили, накрыв брезентом орудие и ящики с боекомплектом, оставив караульного. Расчет ПКМ успел обжить позицию на мысу, откуда велся огонь из миномета, впрочем, и миномет пока остался там же с кастрированным расчетом. СПГ-9 установили на границе леса напротив берега, чтобы на прямую наводку крыл любого гостя с востока. В надстройке СР-а затаился пулеметчик, который и за наблюдателя поработает, благо на пиратском ПКМ-е был установлена какая-то оптика. Иваныч с Юрой успели на «японца» затащить «утес», растянув станок на талрепах на баке, сметив его к левому борту. Юра натаскал какие-то тюки и, пристроившись на них, припал к прицелу пулемета, поводил стволом, после чего показал Иванычу большой палец. К слову предназначение этого японского катера в прошлой жизни было непонятно, хотя Иваныч предположил, что это, скорее всего что-то типа морского трамвая – ходовой мостик на небольшой надстройке находился ровно посередине посудины, в надстройке одна тесная каюта, гальюн и кладовая, ниже машинное отделение… «Дайте две!» сказал Иваныч когда осматривал судовой восьмицилиндровый двигатель Yanmar. Баковая палуба была несколько занижена, и можно было разглядеть ровные ряды анкерных креплений с шагом в один метр. Точно, какие-то сиденья стояли, по обе стороны ходовой рубки поднимались два полутораметровых трапа на ютовую палубу, где у бортов были закреплены обшарпанные бочки спасплотов. Мостик Иваныч тоже оценил – ничего лишнего и все нужное, и радиостанция, и навигационные приборы, капитанское и штурманское места.

Все бойцы разбежались по позициям. Я тоже, прихватив два граника, заскочил в катер к Иванычу и Юре. Один из морпехов, как планировалось, стреножил пленных бандитов у навесов рядом с кострищем, а сам укрылся за ближайшим камнем, продемонстрировав пленным кулачище, те всё поняли, а один даже проникся и поставил себе на колени большую кастрюлю. Опознавание у бандитов было, примерно за километр до берега две весьма шустрых посудины сбавили ход, остановились и радиостанция, что раньше была у местного бугра, а теперь у бойца, что был рядом с пленными, несколько раз пиликнув, что-то пробормотала на очень плохом английском. Наш боец, опять, предварительно показав кулак одному из бандитов, протянул ему рацию. Пленный ответил и катера, набирая скорость, пошли к берегу. Первым шел, почти глиссировал спасательный шлюп с лайнера, коих на Новой Земле хватало, но с двигателем пираты переборщили, и если бы не груз на носу шлюпа, то наверняка перевернулись бы, второй шлюп сразу отстал и неторопливо тарахтел следом. Расчет СПГ сообщил, что в отставшем шлюпе только двое.

– Достанешь? – уточнил Юра.

– Не уверен, пока не заподозрили ничего, пусть ближе подходят, а там вломлю.

– Принял… Внимание всем! Работаем после первого выстрела безоткатки! – Сказал Юра, – повесил радиостанцию на разгрузку и, повернувшись назад крикнул, – Заводи Иваныч!

В ответ Иваныч кивнул, двигатель на удивление тихо завелся и ровно затарахтел.

– Серега, ну куда ты это припер! – Юра обратил внимание на меня и на два тубуса РПГ-26, – положи не балуйся! Давай сюда забирайся, на мешки и не высовывался бы а?

– Иди в жопу Юра! Сколько можно! – Я забрался к нему и, разложив приклад АКМС-а, дослал патрон.

В ответ он только покачал головой и чуть заметно улыбнулся.

– Выстрел! – донеслось из леса на берегу и через секунду бахнуло…

– Промахнулся, твою мать! Перезаряжаюсь… – доложил расчет СПГ, и тут же началась активная стрельба.

– Давай Иваныч, – Юра привстал и показал рукой вдоль СР-а.

Катер плавно пошел вперед, перед моими глазами поплыл вспученный ржавчиной борт СР-а, еще десять метров и корма… Быстрей, еще быстрей, мне пришлось упасть на мешки, потому что катер дернулся, нос чуть задрался… Вот они! Быстроходный катер полный вооруженных людей уже развернулся назад и набирал скорость.

Ду-дум… Ду-дум… Ду-дум… Ду-дум… – встав на колени Юра начал лупить по противнику. А мне держаться не за что, качнет и вывалюсь… лишь оставалось чуть высунуть голову над бортом и наблюдать. Быстроходный шлюп взорвался после третьей короткой очереди «утеса». Вверх, метров на двадцать, оставляя за собой огненно-дымный след взмыла бочка…

– Ну вот и все, – тихо сказал Юра, чуть повел стволом.

Ду-дум… Ду-дум…

– Прекратить огонь! – Это уже я прокричал в рацию, глядя как у второго шлюпа в щепки разнесло борт.

По воде расползался огонь яркими языками пламени, стелился дым, остатки шлюпа и каких-то шмоток тоже горели, или это не шмотки… кто-то барахтался в воде среди огня и орал так, что я не выдержал и застрелил его, дав короткую очередь.

– Гуманист, – послышался позади голос Иванча, он уже дал «стоп» и присоединился к нам с ТТ в руке.

– Вытаскивать никого не будем? – я на всякий случай поинтересовался.

– Ну, кто выживет, того может и достанем, – Иваныч забрался выше, выстрелил в еще одного горящего страдальца и стал тихо напевать, – Мы ловили барракуду, только нам не повезло. Барракуда, блядь, паскуда, съела лодку и весло…

Из воды достали троих выживших, причем у одного сильно обгорело лицо, и он матерился, матерился по-нашему, забористо так, но не долго, у него еще и в брюхе было две дыры. Всех пленных хорошо упаковали и оставили на острове – рабочие руки Самохину пригодятся, а будут себя хорошо вести, заберем на Сахарный. «Тридцатку» все-таки затащили на скалистый уступ, после чего Самохин назначил караульные смены и приказал готовить ужин. Мы не стали объедать личный состав, забирать трофеи тоже не стали, так как личный состав восточного форта, скорее всего, увеличится. Разве что я забрал почти новенький ПКМ с оптикой – надо вернуть на «Мандарин», и конвоем отправились домой. Пришлось немного подождать Василия, он на НП радиостанцию разворачивал. В состав конвоя вошли «Аврора», волочащая за собой пустой катамаран и «Принцесса» в которую забрались мы с Юрой, взяв на буксир резиновую моторку. «Японца» с так удачно установленным «утесом» и водные мотоциклы оставили в распоряжение форта – свой флот тут будет необходим. На Сахарный вернулись уже глубокой ночью…

 

День 484

о. Сахарный

Домой, то есть на хутор не пошел, дабы не будить семейство, так и рухнул в кают-компании «Принцессы» на угловом диванчике, устал, только и успел засыпая скинуть мокасины. Юра хоть и пытался все время хоть как-то овладеть навыками судовождения, но не его это, он напрочь сухопутный. Вот и пришлось без малого восемь часов отстоять у штурвала, разглядывая корму «Авроры» и таращась на приборы навигации.

– Николаич, рассвело, – Юра толкнул меня в плечо.

Я открыл глаза и, увидев Юру, сразу сказал:

– Ты может сразу в форт, отсыпаться?

– На хутор тебя отведу, проверю как там ребята и да, спать… но Николаич, давай ты партизанить не будешь, а? Как соберешься куда топать, то вызывай.

– Договорились, – я свесил ноги и нащупал обувь, – пошли.

По хутору носилось несколько собачонок, одна даже увязалась за нами от первого дома, но я почувствовал ту пустоту, которую не восполнишь… нет моего лохматого, не подпрыгивает, поскуливая, пытаясь достать и лизнуть в лицо, не бежит впереди и не лает, рассказывая всем о том, что «Смотрите все! Хозяин вернулся!»… грустно…

А хутор уже не спал, в стороне полей уже была слышна работа техники, с западной стороны, где наши цеха, тоже было шумно. Праздно шатающихся не было, даже дети, организованно топали к общей столовой, чтобы позавтракать и отправиться в учебный центр или на курсы ремесел, ну это для тех, кто постарше.

– Папка! – от гомонящей группы детей ко мне бежал Дениска.

Он с ходу запрыгнул на руки и у меня за спиной принялся жамкать затвор автомата.

– Привет, – я потрепал его по волосам, – как вы тут?

– Хорошо, только деда Федя очень сердитый.

– Это он для порядка, – я остановился и опустил Дениску на землю, ну беги, не отставай.

Юра помахал рукой двум бойцам у навеса рядом с домом Михалыча, те сразу подбежали, а один из них, как положено, остановился за пару метров и, подойдя строевым шагом, доложил, отдавая честь:

– Товарищ старшина, за время несения службы происшествий не случилось, старший наряда, ефрейтор Кошкин.

– Вольно, – Юра тоже козырнул, а затем протянул руку сначала одному, потом второму бойцу, – что, прям тишь и благодать?

– Береговая охрана вчера с утра моторку гоняла у Пустого острова, те к нам, на южный берег спрыгнули, ну силами дежурной группы задержали их.

– Кто такие?

– Корейцы.

– В смысле?

– В прямом. Одного при задержании ребята из ГБР форта подстрелили, он по-русски вроде хорошо говорил, пока сознание не потерял, сейчас он в госпитале, в реанимации, а второй вообще не бельмеса по-русски, сейчас у пасечников, новоселье в новой тюрьме справляет… Алексей Макарыч предположил, что они с Новой Земли тиканули.

– Ладно, чую, если сейчас начну вникать, то и родных не увижу, все Юра, – я пожал ему руку, – топай в расположение и спать, ну и я, часиков пять поспал бы…

– Понятно? – Юра нахмурившись спросил у ефрейтора, а потом добавил: – пять часов никого не пускать!

– Есть пять часов никого не пускать.

Бабу Полю снова застал за ремеслом няньки, к слову хорошей няньки. Алешка с ней спокоен, баба Поля успевает и по хозяйству, и разговаривать с ребенком, а он в ответ что-то там агукает.

– Доброе утро, – тихо сказал я, войдя в дом и скинув у порога свою ношу, разгрузку и автомат, – Света опять в госпитале?

– Да, еще до рассвета ушла, покормила Алешку и все.

– Мы вас тут совсем заэксплуатировали, – я прошел к умывальнику и вымыл руки.

– Да что ты Сережа, нам же старикам такая забота только в радость… о, глянь ка, закряхтел, ручонки тянет – родную кровь чувствует.

Я аккуратно взял из кроватки Алешку на руки и поднял над головой.

– Привет бутуз!

– Ты не тряси…

Поздно, Алешка срыгнул на меня завтраком и расплылся в беззубой улыбке.

– Ну вот, поел же недавно совсем, – баба Поля вытерла полотенцем мою робу и смогла разглядеть вблизи, – осспади! А глаза-то ввалились, спал-то сам когда?

– Вчера точно спал…

– Иди, ложися, али поешь может? – Полина Андреевна забрала Алешку.

– Нет, больше хочу спать, чем есть…

– Вот и иди, за печку укладывайся.

Проснулся я оттого, что стало тепло и как-то приятно мягко…

– Вернулся, – Света прилегла рядом со мной и погладила по щеке заросшей щетиной.

– Я всегда возвращаюсь, – я обнял любимую женщину и припал ее губам, отчего стало спокойно, тепло, все мысли куда-то улетучились… только я и она…

– … и ужинать что ль не собирается? – донеслось откуда-то издалека.

– Вот окаянный! – Это уже Полина Андреевна шепотом, – ты спицияльно?

– Так чего, уже темно вон, час этот, мать иго, комендантский…

А мы лежали на нешироком топчане, слушали тихую перепалку стариков, смотрели друг другу в глаза и улыбались…

– Может, уже домой переедем? – прошептал я.

– Нет, не управлюсь я и с делами на «Иртыше» и с Алешкой…

– А какие у тебя там дела? – еще сильней понизив голос и зарывшись носом в Светины волосы, я прошептал ей на ухо.

– Как какие? – Приподнялась она на локте, – я же теперь целая старшая медсестра стоматологического отделения!

– Ого!

– У нас там уже почти все готово, ждем, когда кабинет к электричеству подключат. Ладно, мне Алешку кормить… молока уже почти нет, Михалыч козу привести обещал. Ужинать-то будешь?

– Конечно! У меня за пару суток в животе только сухпай пробегал, да пара кружек чая.

– Ну, тогда поднимайся, – Света еще раз поцеловала меня и, поправив волосы, поднялась с топчана, – Федор Михалыч, будет вам компания на ужин.

Когда великолепное жаркое с бараниной в тарелке закончилось, и Полина Андреевна разливала по кружкам кипяток, я уже окончательно проснулся и был готов слушать Михалыча, которого явно что-то беспокоило.

– Говори уже, вижу, что тебя будто надирает…

– У меня люди… люди уходят, кто-то сам в артельщики подался, кто в ученики, а кто и просится на свое подсобное хозяйство уйти.

– Ну, колхоз – дело добровольное, Федор Михалыч, ты от меня-то чего хочешь?

– Да не знаю я! Как быть-то?

– Хотят уйти на вольные хлеба – отпускай, в чем проблема?

– А кто же на земле работать будет?

– Не переживай, будет кому работать… у нас это «брожение масс» еще долго длиться будет, пока человек не поймет что ему нужно и как ему дальше жить.

– Хорошо что сейчас межсезонье, – вздохнул Михалыч.

– На днях слободчане прибывают, так что готовься принимать людей, а они люди привычные к земле.

– Что, прям все?

– Да… люди в том анклаве хорошие собрались, трудолюбивые и отец Андрей тебе в помощники будет.

Засиделись с Михалычем за полночь, все думали – гадали, где и как слободчан размещать. Решили временно поставить на поляне перед хутором, где давно организован лагерь для переселенцев, еще три армейские палатки. А там – инструментом обеспечим, плашкоут прикомандируем и на Васин остров выпиливать и собирать высохший хвойник на стройматериалы.