Григо провожал Кинта, Локта и Акли. Он, несмотря на возраст, явную гражданскую принадлежность и вообще всю свою контрабандистскую в прошлом сущность, очень близко к сердцу воспринял то, что произошло. Был готов хоть сейчас, рано утром, отстояв несколько часов в карауле, тоже выехать с Кинтом, но понимал – надо строить лагерь, налаживать минимальный быт, в котором неизвестно, сколько придется пребывать. Григо помог седлать лошадей, отругав Акли за то, как он это делает.

– От шеи, от шеи седло спускай, что ты его плюхаешь? Шерсть задерется и через пару часов натрет все под седлом, – тихо и поучительным тоном говорил Григо.

Акли выслушивал все замечания внимательно, без обид, учился, одним словом… пограничник, пехота по сути, что с него взять?

– Я так понимаю, три-четыре дня поход? – подошел Григо к Кинту, когда все было готово.

– Да, не меньше, – согласился Кинт и проверил, как закрепил две тряпичные торбы с овсом, которые как неприкосновенный запас приторочил к седлу.

– Не лезь на рожон, помни, ты командир… глупо будет сдохнуть, не отомстив за Тек и жителей севера терратоса.

– Я помню, Григо. – Кинт проверил подседельную накидку и вскочил в седло. – Вы тут тоже внимательно… мало ли, вдруг кочевники явятся.

– Значит, шкурами разживемся, – улыбнулся Григо.

– Все готовы? – Кинт оглянулся на Локта и Акли, уже сидящих в седлах, те кивнули. – Тогда на марш.

Переход был долгим, на весь световой день. Привал сделали только один раз, и то, больше переживая за лошадей. Кинт хорошо знал эти места, а Локт так вообще вырос в одной из горских деревушек к востоку от Тека. Только Акли, не привыкший к таким долгим поездкам верхом, сопел, пыхтел, краснел, но терпел. Незадолго до того, как солнце скрылось за хребтами, Кинт скомандовал искать место для привала. Место для ночевки нашли в неглубокой расщелине, рядком с горной тропой. Для костра использовали хворост, который прихватили из лагеря. Тот, что попадался по дороге, собирали, но он влажный и его опасно жечь – будет дымить. Лошадей пришлось привязать к камню немного дальше от места ночевки, так как там было единственное ровное место подходящего размера, где им будет удобно, на небольшом пятачке меж камнями.

До форта, точнее, до покрытого низким лесом пологого склона горы с северной стороны от него, откуда форт хорошо видно, добрались к обеду следующего дня, но идти дальше днем не было никакой возможности. По тракту с севера на юг постоянно двигались обозы, пешие и конные отряды, а от тракта то и дело выезжали конные разъезды с разведкой противника.

– Все, остаемся тут до темноты, – сказал Кинт, наблюдая в подзорную трубу из кустарника на склоне. – Локт, коней подальше отведи, накорми и будь с ними. Акли, займись едой, в животе урчит так, что северяне услышат, а я тут побуду, понаблюдаю за противником… и смотри, чтобы костер не дымил.

Ближе к вечеру движение по тракту прекратилось, только к темноте из форта выехала повозка, а за ней, связанные веревкой, плелись пленные, десять человек. Кинт внимательно рассмотрел их – в повозке явно не военные, хоть и вооруженные люди, трое. Должно быть, рабовладельцы, которые, не упуская возможности, решили прибрать к рукам хороший товар.

– Мы сможем их перехватить, – сказал Локт, сидящий рядом с Кинтом и тоже наблюдающий за дорогой, – дальше по тракту будет поворот и от него старая дорога в одну из горных деревушек. Если прямо сейчас пешком выйдем, то успеем через хребет махнуть и от деревни вниз к тракту спуститься.

– Согласен, – кивнул Кинт, – собираемся, быстро! Шли быстро, иногда бежали, но аккуратно, дабы не переломать ноги. Через час, тяжело дыша, троица повалилась на небольшой каменный выступ над трактом. Хоть повозка и плелась по серпантину тракта, но обогнать ее получилось ненамного, Кинт только лишь успел усадить Локта и Акли на позиции, а сам спрятаться за каменной осыпью, как показался свет дорожного фонаря на оглобле повозки.

– Локт, поравняются – на тебе возница, двух других беру на себя, Акли, страхуешь, если что – вали лошадей, а то утащат повозку.

– Понял… Сделаю… – по очереди шепотом отозвались бойцы.

Закинув за спину карабин, взяв в руки палаш и револьвер, Кинт готовился к прыжку, он, словно кот, полусидя потоптался ногами по камням, выбирая наиболее удачное и удобное положение стоп… Фыркнули и заржали лошади, Локт метнулся к повозке, прихватив винтовку с закрепленным на ней штыком, резкий вскрик, и возница слетел на дорогу с пробитой грудью. Кинт прыгнул к повозке и рубящим ударом почти отсек голову одному из работорговцев, а второму, потянув его за рукав и не давая схватиться за карабин, вонзил палаш в живот…

– Акли, спускайся! Освободи бойцов! – крикнул Кинт. – Локт, добей северян и займись трофеями, быстро!

Пленники, которые, казалось, брели почти без сил, уже освобожденные, быстро окружили повозку.

– Кто хочет сражаться за терратос? Здесь у фонаря строимся!

Оживленно переговариваясь, пленники все до одного переместились к лошадям и встали у фонаря.

– Отлично! Тогда лошадей распрячь, трофеи собрать, повозку с обрыва вниз! Фураж, припасы, все из их повозки на себя и на лошадей! И быстро, быстро, быстро!

К временному лагерю вернулись уже глубокой ночью. Кроме двух лошадей, неплохо разжились съестными припасами, походным снаряжением, тремя карабинами, не побрезговали снять одежду и обувь с убитых. Многие освобожденные были босиком, побиты, голодны, но злости и решимости им было не занимать. Кинт, Локт и Акли отдали бывшим пленникам все свое походное снаряжение, чтобы они могли согреться, выспаться и отдохнуть.

– Сильно костер разводить нельзя, поэтому укладывайтесь поплотнее, так теплей будет, – говорил Кинт, сидя у чуть поддерживаемого огня, – отсыпайтесь, а завтра у нас будет чем заняться.

До обеда следующего дня Кинт и Акли просидели в кустах, наблюдая за фортом и северным трактом. Локт занимался с освобожденными армейцами – готовил несколько человек в боевую группу. Собственно, лишь пятерых из освобожденных Кинт отобрал для боевой задачи, другие, хоть и горели желанием, но были слабы.

– Ваша задача потом, когда противник будет уничтожен, быстро собрать все трофеи и вернуться в лагерь, – объяснял Кинт тем, кто не вошел в боевую группу.

– Что делать, когда вернемся? – спросил мужчина лет сорока, опирающийся на толстую ветку, приспособленную под костыль.

– Ждать. Вы капитан? – спросил Кинт, обратив внимание на нашивки на рукаве бушлата.

– Да, капитан пограничного корпуса Дарг Ганье.

– Тогда на вас возвращение трофейной группы после боя. Хорошо знаете эти места?

– За пару лет изучил.

– Вот и отлично, теперь готовимся выступать.

Место для засады выбрали удачное. На тысячу шагов два крутых поворота по серпантину, из форта это место не просматривается, и риска, что конвой северян поддержат огнем, нет. Оставалось дождаться подходящей цели. Укрывшись за деревьями на склоне, Кинт с тремя бойцами проводили взглядом большой пеший отряд, не менее двух сотен штыков. Северяне перебрасывали силы в предгорья, спеша закрепиться там и выстроить единую линию обороны. Ближе к вечеру движение по тракту значительно сократилось, и Кинт даже стал переживать, что сегодня не получится эффективно реализовать планы по захвату трофеев. Но прибежал наблюдатель с северной стороны и сообщил, что по тракту движется несколько повозок с артиллерией, бойцов не более двадцати, а за ними больше движения не наблюдается.

Кинт похлопал наблюдателя по плечу:

– Беги по склону к передовой группе, предупреди Локта, атакуем этих артиллеристов.

– Так есть! – ответил пограничник и, ловко перепрыгивая камни и корни деревьев, побежал вниз.

Четверых северян в первой повозке и двоих, что сидели на лафете, передовая группа свалила за два залпа. Их выстрелы стали сигналом к атаке. Стреляли часто, на радость Кинту и на горе северянам – метко. Одна из повозок слетела с обрыва – испугавшись, кони дернули в сторону и повозка вместе с лафетом и орудием полетели вниз.

– Все на тракт! – закричал Кинт.

Сначала боевая группа ссыпалась на дорогу, добивая раненых, а затем и трофейщики взялись за дело. Распрягались повозки, на лошадей сразу грузились вьюки с захваченными трофеями, собирали оружие, обувь, одежду, провиант, снаряжение и фураж… Боя как такового не было, был расстрел артиллеристов северян, которым, похоже, никогда не доводилось быть на передовой. Предполагалось, что они с тыловых позиций будут обстреливать противника взрывающимися чугунными чушками за пару тысяч шагов. Но сегодня не их день, сегодня повезло защитникам терратоса Аканов.

Кинт построил бойцов во временном лагере, перед тем как отдать команду готовить ужин.

– До темноты всем, кто босой, обуться, кто плохо одет, одеться в трофейное. Капитан Дарг, проследите.

– Так есть!

– Акли, проверь, чтобы все были вооружены и имели двойной запас патронов. Локт, накормить лошадей, переложить вьюки и готовиться к походу, как стемнеет, идем к старой ферме. Пора навестить северян в форту.

Кинт понимал, что действовать надо быстро. Северяне, не дождавшись своей артиллерии, отправятся на поиски, а потом, когда обнаружат результаты засады, наверняка начнут прочесывать прилегающий к дороге редкий лес на склонах и искать тех, кто мог ее устроить. Времени не так много, максимум до утра, поэтому, как только стемнело, весь отряд Кинта отправился к старой ферме. Тринадцать бойцов, трое верхом и десять несостоявшихся рабов, ведущих восемь лошадей с грузом в поводу. Кинт сожалел о сброшенных с обрыва четырех орудиях, они бы очень пригодились, но горными тропами их никак не провезти. Было одно орудие странной конструкции и малого калибра, но разбираться с ним, снимать с лафета и искать боезапас к нему уже не было времени.

Развалины старой фермы и остов разрушенной временем и северными ветрами мельницы при лунном свете узнавались хорошо. Добрались без приключений и спрятали лошадей за развалинами, до форта совсем близко, не более полутора тысяч шагов. Некоторое время ушло на то, чтобы разобрать доски завалившегося сарая, за которым маскировался вход в тоннель.

– Акли, остаешься здесь с двумя бойцами, лошадей накормите. Локт, изготовь несколько факелов, – негромко скомандовал Кинт, набивая патроны в магазин карабина, – всем проверить оружие! Факела и лампы зажигать только внутри!

Проход под землей, с каменными сводами, ведущий к форту был неширокий, только-только двоим разойтись. Трещали и коптили факела, тени двигающихся по тоннелю бойцов скакали по сырым стенам пугающими фигурами. По сырой каменной кладке ползали многоногие твари, которые явно были недовольны тем, что их побеспокоили, по меньшей мере года три сюда никто не спускался. Наконец, отряд оказался в просторной комнате с железной дверью в арочном проходе, ведущей в один из казематов форта. Кинт поднялся по трем ступенькам, прислушался, а затем попробовал приподнять массивный рычаг засова…

– Локт, помоги, – прошептал Кинт, – туго идет. Порядком попыхтев, удалось сдвинуть засов и чуть приоткрыть дверь.

– Факела тушите… нет, лампы не надо, убавьте свет только.

Помещение за железной дверью действительно оказалось завалено каким-то хламом – старая мебель, доски, поломанные ящики и рассохшиеся бочки, детали от повозок и куча какого-то тряпья. Кинт пихнул ногой тряпье, потом отколол ножом щепку от доски и, запалив ее от лампы, поднял вверх…

– Понятно, тянет наверх, – сказал Кинт и указал на тряпье: – Перетащите это все за дверь и несколько старых бочек туда же.

– Зачем? – недоуменно поинтересовался один из бойцов.

– Я тебе сейчас расскажу зачем, – вздохнул Кинт, – но впредь, чтобы ты и думать забыл обсуждать приказы и задавать вопросы. Понятно?

– Так есть! – вытянулся боец и покосился на Ганье, а тот очень выразительно показал ему кулак.

– Ганье, займите пока своих разговорчивых бойцов, а мы с Локтом поднимемся в галерею и разведаем казематы.

– Будет сделано, – кивнул Ганье и влепил затрещину своему подчиненному.

Двоих расслабленных караульных, беседующих о славных победах их терратоса, Кинт и Локт оглушили у порохового склада и затащили внутрь, где бросили на пол и связали. Затем одного из них привели в чувство. Приставив к его глазу клинок, Кинт тихо и почти вежливо спросил:

– Сколько ваших в форте?

– Я… я… я не зна…

Сильным ударом в живот Кинт заставил северянина соображать быстрее.

– Тут… тут пока полевое управление тыла, два караульных звена, три звена гренадеров, артель строителей и обслуга при столовой и конюшне.

– Что значит пока?

– Завтра прибывает коммандер Шелле с кавалерийским полком, и тут будет штаб кавалерии южного фронта.

– Когда вас должны сменить?

– Мы до утра заступили… людей мало.

– Где остальные караульные?

– Здесь, в башне, – пленный показал перепуганными глазами на потолок, – еще двое на стене дежурят, на воротах, и двое пленных охраняют. Остальные все там, наверху.

– А гренадеры?

– В казарме.

– Где пленников держат?

– Тут недалеко, я покажу… – дернулся северянин.

– Не надо показывать, скажи где.

– В подвале восточной башни.

– Скажи мне, северянин, из-за чего эта война? – вздохнул Кинт.

– Ваш терратос Аканов стал слаб и погряз в пороке, пришло наше время! – Пленный даже как-то переменился в лице, говоря эти слова, прошел страх, и появилась гримаса ненависти и злобы.

– Ну, твое-то время точно уже вышло. – Кинт рассек горло северянина.

Второго умертвил Локт, быстро свернув ему шею.

– Что делаем дальше? – спросил Локт, снимая с убитого пояс с подсумками к винтовке.

– Вернись в подвал, давай всех сюда.

– Иду…

Кинт оставил капитана Ганье командовать выносом оружия и боеприпасов из арсенала. Троим бойцам, что покрепче, приказал перетаскивать все по подземному ходу к развалинам старой фермы, где увязывать трофеи во вьюки, и грузить на лошадей.

– Ну что, Локт, – Кинт отстегнул от винтовки одного из караульных трехгранный штык и сунул его себе за пояс, – поднимемся в башню, нарушим сон северян?

– С удовольствием! – Локт кровожадно улыбнулся, достал длинный нож из-за голенища сапога и тоже отстегнут штык от винтовки другого караульного.

Выход из казематов был напротив конюшен. На территории кое-где горели фонари, до казармы шагов сто, и в окошках-бойницах света не видно – гренадеры спят. Прижавшись к стене, пошли вдоль нее, до башни несколько шагов. Кинт, прежде чем потянуть тяжелую, окованную железом деревянную дверь, зачерпнул ладонями воды из бочки, что стояла рядом, под ливневой трубой, и изрядно намочил петли, дабы не было предательского скрипа на весь форт. Получилось, петли если и скрипнули немного, то совсем тихо. Поднявшись по лестнице, до выхода на стену Кинт замер, сначала он уловил запах табака, а потом разглядел и двух караульных на стене, они сидели на каких-то ящиках. Один дремал, привалившись к стене и накрывшись бушлатом, а второй курил трубку, периодически прикладываясь к громко булькающей бутыли и мечтательно глядя в ночное звездное небо.

– Дай штык, – прошептал Кинт, стягивая сапоги. Кинт выскочил из темноты арки и, пригнувшись, быстро добежал до караульных, первый штык пробил грудь нарушителя караульной службы и пьяницы, а второй сразу же достался спящему… Бутыль полетела вниз… звяк! Кинт присел и потянул из кобуры одного из караульных револьвер, ожидая худшего, но звон разбившегося стекла среди ночи никого не потревожил, разве что какая-то ночная птица, сидевшая на крыше башни, гугукнула и вспорхнула в ночное небо, шумно рассекая воздух большими крыльями.

– Держи, испачкан немного… – вернул Кинт штык Локту, быстро намотал портянки и обулся. – Теперь наверх.

Кинт и Локт колебались недолго, прежде чем начать убивать спящих северян. Вот так, убивать врага во сне еще не приходилось. Наконец, когда дело было сделано, они, словно мясники, стояли напротив друг друга с ножами и штыками в руках, а по полу начинали растекаться кровавые лужи.

– Славная вышла резня. – Локт походил на кочевника, который только что закончил с разделкой мяса для собак.

– Сколько их точно? – прошептал Кинт, осматривая место бойни.

– Вроде восемь… да, восемь.

– Значит, не обманул пленный, и в восточной башне еще двое. Ну и вид у тебя, – хмыкнул Кинт.

– А ты что, думаешь, на студента похож? – тихо гоготнул Локт. – Может, в казарму?

– Нам людей вывести нужно, не будем дразнить удачу… идем.

До восточной башни прошли по стене, пригибаясь и прячась в тени широких прямоугольных зубцов. За бойницами головы башни был виден тусклый свет… прокрались к входу и медленно стали подниматься наверх. Ворваться на этаж не получилось, дверь была закрыта изнури, а открывалась наружу, то есть выбить и вломиться также не получится. Зато были проушины для навесного замка. Кинт тихо и осторожно, не дыша, вставил в них штык и показал рукой Локту спускаться.