Вот так, потихоньку, обживаясь, началась у Кинта вроде как оседлая жизнь. В первые дни владения своим собственным углом, то есть флигелем, Кинт прилично потратился. Шутка ли, за пару дней спустить почти сотню золотых кестов. Но все, что было приобретено, Кинту казалось очень нужным, например, купил сменной нательной одежды, чтобы не сидеть нагишом после стирки единственных кальсон и нательной рубахи и ждать, пока они высохнут на шнуре, протянутом от балки до балки над камином. Купил еще две пары сапог, те, что у него были, оставил, как говорится, «на выход», хоть и подремонтировать их пришлось снести в сапожную мастерскую. Одна пара была попроще, чтобы каждый день носить, на толстой наборной подошве, а вторая была зимние… да, Кинт просто даже не представлял, как к следующей зиме у него будут обстоять дела с деньгами, поэтому, пока есть возможность, купил. Еще купил две пары крепких парусиновых штанов, парусиновый же бушлат, еще бушлат суконный и меховую безрукавку к нему, чтобы в зиму поддевать. Также из–за опасений отсутствия постоянного достатка была припасена почти тысяча патронов, и к пистолетам, и к револьверам, и к карабину. Все оружие, патроны и принадлежности для чистки теперь красовались в пирамиде около кровати. Была еще приобретена всякая мелочь, вроде новой бритвы и зеркала, ножницы, швейные принадлежности и дюжина пуговиц… Вот и разлетелась сотня кестов, пока Кинт два дня посещал лавки, магазины и рынки, каждый день возвращаясь на повозке с кулями и свертками, на что не могла не обратить внимания местная шпана… Так, на третий день проживания, точнее ночь, Кинт проснулся от какой–то возни и шуршания — кто–то, уже аккуратно выставив толстое стекло в окне, пытался влезть в комнату. Звук взведенного курка револьвера, заставил этого кого–то замереть дрожащей тенью у окна. Кинт прокрутив ручку светильника, отчего подпружиненное кресало выбило искры и зажгло фитиль, сел, свесив ноги с кровати.

— И что ты тут забыл? Эй… и хватит трястись, а то еще замочишь мне тут пол. Повернись–ка.

Был хорошо слышен топот ног, не менее троих убегали по общему балкону, а кто–то из соседей громко выругался на шум. К Кинту повернулся парень лет девятнадцати, коротко стриженый, усики и бородка, еще не знавшие бритвы, жилистый… в окно он влез босиком и теперь стоял босой, демонстрируя немалый размер ноги, трястись он уже перестал, потому что Кинт отложил револьвер на тумбочку, но со взведенным курком.

— Ну, отвечай… зачем полез сюда?

— Пощипать тебя… — честно признался парень.

— Этим и живешь?

— Да.

— Есть хочешь?

— …

— Два раза не буду спрашивать.

— Хочу.

— Ну, вон чайник подвесь в камине на крюк, угли раздуй да хвороста подбрось, — сказал Кинт, обул сапоги на босу ногу, взял с тумбочки хронометр–луковицу и посмотрел на время, — все равно скоро светать начнет.

Парень оказался очень смышленым и сразу сообразил, что хозяин флигеля два раза повторять не любит, прошел к камину, подвесил на крюк медный чайник и, раздувая угли, стал подкладывать тонкие ветки хвороста.

— Имя есть у тебя?

— Сарт, — топтался у камина парень.

— Да ты садись, — Кинт кивнул на лавку у стола.

Сарт сел, положил руки на колени и стал осматривать флигель, тут его взгляд уперся в пирамиду с оружием. Кинт это заметил и сказал:

— Мы с тобой поговорим, позавтракаем, но знай, в следующий раз любого кто сунется — пристрелю и имени спрашивать не стану, и приятелям своим передай, которые тебя бросили и убежали. Уяснил?

— Угу…

— Ешь, — Кинт отбросил льняную салфетку с большой деревянной миски на столе и подвинул ее Сарту.

Схватив грязными руками кусок лепешки и кусок сыра, Сарт набил рот и теперь, как хомяк, сидел и пережевывал, вращая глазами и продолжая осматривать комнату.

— Да не торопись, отбирать–то не буду, — улыбнулся Кинт.

Из носика чайника начал вырываться пар, Кинт снял его с огня, поставил на подставку на столе, и насыпал в него смеси трав из деревянной коробки.

— А ты из жандармов, что ли? — наконец прожевал Сарт и хапнул с миски еще кусок лепешки и сыр.

— Ага, из них, только служба закончилась.

— Не старый же вроде…

— Из дорожных жандармов.

— Аааа, — протянул Сарт, — этих уважаю… а городовых не того, не очень.

— Еще бы ты городовых уважал, — рассмеялся Кинт и разлил по кружкам чай, — работать не пробовал?

— Неа, я не умею ничего.

— Совсем?

— Ну, вот в окошко могу залезть и дверь изнутри потом открыть…

— Ага, кошелек срезать у растяпы на рынке…

— Точно, — улыбнулся Сарт.

— И долго так собираешься жить?

— Не знаю, — снова крутя головой и осматриваясь, ответил Сарт.

— А я знаю, недолго.

— Это почему?

— А либо пристрелят вот так, как сегодня могло случиться, либо поймают, осудят и на угольных шахтах, на каторге, харкая кровью, сдохнешь, за пару лет… ну или со своими приятелями чего не поделишь, и прирежут тебя в подворотне.

Сарт перестал жевать, замер ненадолго, потом хмыкнул:

— Скажешь тоже… а ты это, меня городовым сдать не удумал?

— Сам попадешься рано или поздно.

— Лучше поздно, конечно.

Неизвестно, достучался ли Кинт до сознания парня, но он попытался, есть ли только в этом смысл… Позавтракав, Сарт вернул на место стекло, аккуратно заколотил штапики и спросил разрешения уйти.

— Держи, — Кинт бросил Сарту золотой, — на пару недель вашей банде питаться хватит, хотя судя по твоему аппетиту, все же на неделю… И завязывай в окошки лазить, я не шутил насчет того, что в следующий раз пристрелю.

— А тебя, тебя как звать? — с горящими глазами Сарт разглядывал золотой кест.

— Кинт.

— Так это, могу я идти?

— Иди.

Схватив сбитые почти в лохмотья ботинки, что он снял снаружи, прежде чем лезть в окно, Сарт побежал по балкону в сторону лестницы, потом остановился и крикнул:

— Спасибо!

Отразившись от стен его крик, вспугнул стаю голубей, облюбовавших конек флигеля в доме напротив. Уже взошло солнце и двор начал просыпаться.

Отчего–то вспомнив упражнения, которые ему в северном форте показывал лекарь, Кинт принялся делать зарядку, периодически громко заходясь кашлем из–за интенсивной вентиляции легких. А потом Кинт отправился в кабачок у депо завтракать, так как запасы сыра и лепешек поглотил прожорливый незваный гость.

Прошли две недели ничегонеделания, в конце первой недели, вечером в выходной, приходила Тана, приносила кусок рыбного пирога, да и осталась до утра. Все свободное время Кинт провел в прогулках по городу, в основном ходил пешком, и экономия, и город лучше так запоминать. А еще написал два письма, Дукэ и мадам Поль, с пометкой «для Мореса», так, всего пару строчек в стиле «доехал, живу, здравствую», ну, и обратный адрес для связи. Через день Кинт посещал кабачок в депо, либо завтракал, либо ужинал. И вот по прошествии двух недель самостоятельной жизни как–то вечером он зашел поужинать. Однорукий Тилл — хозяин заведения, радостно кивнул новому постоянному клиенту, принял заказ и указал на свободный столик. Кинту сразу подали высокую кружку пива и вяленой рыбешки, а через десять минут принесли тарелку с ароматным куском жареной телятины с зеленью и овощами.

— Так вот ты где! — кто–то громогласно объявил, подойдя к столику.

Рука Кинта на инстинктах рванулась к кобуре, и он поднял глаза…

Перед Кинтом стоял и радостно улыбался машинист, тот самый, что управлял паровозом до Тека.

— Я даже не успел тебя поблагодарить, а ты раз и исчез в этом бандитском Теке!

— Можете купить мне еще кружку пива, — ответил Кинт и аккуратно снял курок со взвода, — этой благодарности будет достаточно.

— Я сейчас, — машинист удалился к стойке, перекинулся парой фраз с Одноруким Тиллом.

Тилл выслушал, быстро закивал, позвал мальчишку, что работал в кабачке подсобником, что–то ему сказал и мальчишка выбежал из зала, а машинист вернулся с двумя кружками пива.

— Меня Бойл звать, — пододвинул он кружку Кинту.

— Кинт.

— Ну, за тебя, Кинт, спас ты нас там.

— Не всех и там было еще пару хороших стрелков кроме меня, так что не только моя заслуга.

— А кто додумался меня выручить, мы смогли уехать из ловушки? То–то!

Машинист и Кинт громко стукнулись кружками, сразу отпив до половины…

— Так куда ты исчез в Теке?

— Просто сообразил, что начнутся всевозможные опросы, многочасовые беседы с инспекторами жандармерии, а у меня в Теке было важное дело.

— Это да, состав на сутки задержался из–за этого происшествия.

— Там ведь не кочевники были.

— Да, на севере появилось много банд… а что им? Торговые тракты теперь не контролируются, рейды вдоль дорог никто не устраивает, вот им и раздолье. Осенью прошлой армейский корпус как–то лагерем вставал на месяц, вроде изловили одну банду, да вторую пощипали хорошенько, но казна не выдерживает, видать, — Бойл оглянулся на дверь.

— Вы кого–то ждете?

— Эм… да, управляющего станцией, он же совладелец северо–восточного треста железных дорог, господин Тьетэ. Это нападение было последней каплей, и трестом принято решение создать свою службу, которая будет заниматься сопровождением составов и патрулированием путей.

— Хм… интересно.

— Вот, и я про что! Ты же, я так понимаю, эм… бездельничаешь?

— Именно.

— А вот и господин Тьетэ…

В дверь вошел высокий мужчина, в клетчатом плаще и в высоком цилиндре, он оперся на трость и стал искать глазами нужного ему человека, увидев Бойла, он кивнул и широким шагом подошел к столику.

— Бойл, что за спешка, этот сорванец наговорил каких–то глупостей…

— А как бы вы иначе пришли? Присаживайтесь, господин Тьетэ, я вам кое–кого представлю…

— Заинтриговали, — Тьетэ присел за столик и позвал официанта, — мне тоже пива.

— Сию минуту, господин Тьетэ.

— Вот, господин Тьетэ, это тот самый отставной жандарм корпуса охраны дорог, что помог нам выбраться из той ловушки недалеко от Тека.

— Очень, очень рад знакомству, — Тьетэ встал и протянул руку, назвав свое имя.

Кинт вытер руки и тоже встал, они обменялись рукопожатиями.

— Кинт Акан.

Тьетэ, как человек деловой и не обремененный лишним свободным временем, сразу предложил Кинту организовать при депо службу охранения и сопровождения составов.

— Предложение заманчивое, — ответил Кинт, — но есть одна проблема, у меня нет охранного патента, да и средств на его получение тоже.

— Это совсем не проблема… — Тьетэ за пару глотков допил пиво, осмотрелся и сказал, — пойдемте ко мне в контору, там более благоприятная обстановка для разговора подобного рода.

— Идемте, — охотно согласился Кинт.

— Ну, вот и хорошо, — расплылся в улыбке Бойл, повернулся к кабатчику за стойкой, — Тилл! Пусть мне еще пива принесут!

Тьетэ и Кинт вышли из кабачка, и направились вдоль путей к воротам депо.

Здание управления депо находилось чуть в стороне от ремонтных цехов, на невысоком холме и напоминало…

— Да, это старый форт, что достался Латингу в наследство Последней от войны, — сказал Тьетэ, заметив удивление на лице Кинта, — управление занимает лишь пару зданий форта, там же у нас классы для машинистов и механиков, склады оборудования.

Кинт и Тьетэ шли по посыпанной песком дорожке, справа прогудел паровоз на поворотном круге, Кинт замедлил шаг, чтобы посмотреть как огромный железный «блин» поворачивается, приводимый в действие большой шестерней, которую в свою очередь крутит механизм в полтора этажа высотой и со своей паровой установкой.

От фортификационных сооружений остался только холм, остатки рва и одна каменная башня стены. Саму стену старого форта, как сказал Тьетэ, давно разобрали, ее камней хватило на постройку многих домов в старом Латинге. Контора управления находилась в одноэтажном здании бывших казарм, окруженном другими старыми зданиями разного назначения… уже вечерело, служащие и работники разошлись, в тусклом желтом свете фонарей все эти многовековые «молчуны» с толстыми каменными стенами, крышами покрытыми мхом, теперь напоминали «мертвый город» из старых легенд и сказок.

— Да, вот так бывает, засидишься в конторе допоздна, а потом страшно идти домой, — уловил Тьетэ настроение Кинта, — сторожа поговаривают, что видят приведения.

— Ну, с пьяных–то глаз чего только не увидишь, — хмыкнул Кинт, а сам покосился на месяц, висящий над башней, мимо которого по небу тянет облака, — но местечко, согласен, жутковатое.

— А днем ничего, даже красиво… Ну мы скоро заменим светильники на разрядные, будет светлее. Вот и пришли, — Тьетэ толкнут тяжелую дверь конторы, — по коридору до конца.

Кабинет Тьетэ был в полном смысле слова рабочим, большой стол посередине кабинета, заваленный какими–то чертежами и схемами, у дальней стены письменный стол, кресло, за ними, на стене, нарисованная схема путей на территории Латинга, отображены и депо, и станция, и товарные склады, еще одна катра северо–востока терратоса с линиями железных дорог.

— Возьмите стул, садитесь, — Тьетэ прошел за письменный стол и опустился в кресло, — итак, на ежемесячных собраниях северо–восточного треста железных дорог все чаще стали подсчитывать убытки от налетов банд, особенно на северном направлении, а также выросли расходы на компенсации пострадавшим пассажирам. На последнем собрании было принято решение, организовать свою службу охраны…

Сев на стул напротив Тьетэ, Кинт внимательно слушал и набивал трубку.

— … я ума не приложу, как это все организовывать, но понимаю, что для этого нужен человек, знакомый именно с этим видом службы. Вы, Кинт, служили в корпусе охраны дорог, как мне рассказал Бойл.

— Да, верно.

— А в каком звании, кстати, закончили службу?

— Мастер–жандарм.

— То есть, командовали звеном?

— Верно.

— А где именно служили? Простите, но мне нужно будет наводить справки и я должен получить от вас более подробную информацию.

— Все правильно, нельзя доверять мышам охранять мешки с зерном… я понимаю. Служил сначала в Степном форте, недалеко от столицы, а потом в Северном, за перевалом.

— Северном… это недалеко от Тека?

— Да.

— И как там?

— Все говорили, что гиблое место, но мне нравилось… только зима долгая и холодно.

— Угу, — Тьетэ сделал несколько отметок в блокноте, — Кинт, вы согласны взяться за организацию службы охраны северо–восточного треста железных дорог? Эм… ну естественно, после того как я доложу о вашей кандидатуре на следующем собрании и после того как наведу о вас справки.

— Согласен, мне это интересно, но я уже говорил вам, что охранного патента у меня нет.

— Если все сложится… а я надеюсь, что все сложится хорошо, то северо–восточный трест железных дорог оплатит ваш патент, причем он будет с правом найма.

— То есть, патент будет именной, и я смогу нанимать бойцов.

— Да, вы, как руководитель службы, сможете от имени треста заключать с ними контракт. Ну, и я от имени треста, в свою очередь, заключу контракт с вами.

— Заманчиво, господин Тьетэ, не скрою.

— Еще бы! Я вас понимаю, вы хотели посвятить свою жизнь службе в дорожной жандармерии, по ее окончании получить надел земли и спокойно провести старость, но из–за бездарного решения парламента, я бы даже сказал, вредительского, вы оказались… эм… а сколько вам лет, Кинт?

— Двадцать пять.

— Ну вот, двадцать пять лет, и вы отставник… никому не нужный, умеющий лишь служить монарху, о котором уже все забыли.

— Да, безрадостно.

— Что ж… где можно вас найти? Собрание состоится в конце недели и я извещу вас о его результатах.

— Прачечную мадам Ригер знаете?

— Конечно, — улыбнулся Тьетэ, — я хорошо знаю мадам Ригер, и был знаком с ее последним мужем.

— Я купил у нее флигель, вот там и живу.

— Договорились, тогда в выходной с утра я буду у вас в любом случае, каким бы ни было решение собрания.

— Хорошо.

— Тогда пойдемте, у башни сторожа моя повозка стоит, отвезу вас и поеду в ратушу за супругой, она у меня в казначействе служит, и тоже вечно засиживается допоздна.