Актур

Первые полчаса после открытия императорской галереи, в которую словно река, хлынуло все высшее общество столицы, заставили Сэт растеряться и даже испугаться от внимания к своей персоне. Людей, в основном аристократического сословия действительно было много, все были в восторге от таланта молодой художницы, суетливая Мэд успевала все, и представить главе городского совета Сэт, ее отца и сына, и прибежать с вопросом, сколько стоит та или иная картина. К слову, в первый же день выставки Сэт получила казначейских расписок на баснословную сумму, продав половину своих работ.

— По правилам галереи, даже после приобретения, картины останутся в залах на весь период выставки, — успокаивала Мэд художницу, — а уже потом, новые обладатели получат ваши картины. Не беспокойтесь, мы не отдадим полотна, пока не закончится выставка.

— Простите, могу я ненадолго покинуть галерею, погулять с сыном в саду? — Сэт виновато улыбнулась, — я очень устала и Дайм капризничает.

— Попросите господина Григо погулять с сыном, а вам стоит набраться терпения, кроме всего прочего, Товье Пран, советник императора в сферах искусств, ожидает вас на обед.

— Хорошо, — Сэт грустно вздохнула и повернулась к отцу.

— Я погуляю с Даймом, дорогая, затем отправимся в номер, — Ян Григо не мог нарадоваться такому внезапному успеху дочери, его переполняла гордость, казалось, он даже помолодел на десяток лет и почти не хромал, опираясь на трость, — а ты ступай, твоя судьба в твоих руках.

— Вот, ваш отец дело говорит, госпожа Григо, — Мэд расплылась в улыбке и присела в поклоне, перед подошедшей пожилой парой, Сэт тоже коротко поклонилась им.

— Разрешите выразить вам свое почтение, все в восторге от выставки! — обратился к Сэт грузный мужчина в атласном костюме, придерживая за локоть свою спутницу в роскошном рлатье, — позвольте наконец представиться, Товье Пран.

— Очень приятно, — Сэт снова присела в поклоне.

— А как приятно мне, что вы приняли мое предложение! Мэд, в обеденном зале все готово?

— Да, господин Пран.

— Отлично! Тогда пройдемте, — советник императора показал рукой в белой перчатке в сторону высокой двери в конце галереи, — нам надо многое обсудить, и в первую очередь, мое предложение возглавить попечительский совет художественной академии Тэка.

— Это все очень неожиданно… — Сэт очаровательно улыбнулась, — пойдемте, господин Пран.

Фронтир Северного терратоса.

Везар.

Профессор-северянин ожидал Кинта на пуфике в коридоре, у дверей апартаментов, куда Кинт вернулся, подробно проинструктировав Тилета.

— Наконец-то! — облегченно выдохнул он и поднялся, прижимая к себе небольшой чемоданчик, обтянутый тканью в широкую клетку.

— Рад вас видеть, профессор! — Кинт как мог, радушно улыбнулся, отомкнул дверь и пригласил, — проходите.

Профессор вошел, дождался, когда Кинт закроет изнутри двери и спросил:

— Как добрались?

— Дорога не столько трудная, сколько долгая.

— Понимаю, — покивал он головой, осматривая комнату, — вы привезли, то, что обещали?

— А вы, — снова улыбнулся Кинт, подошел к чугунной печи, и извлек из топки сверток.

— Вот, — глаза профессора загорелись, он быстро прошел к столу, открыл чемоданчик и выставил на стол аккуратно перетянутые бечевкой стопки листов, — это все пришлось переписывать от руки.

Кинт протянул сверток профессору, а сам принялся рассматривать его бумаги.

— Но позвольте, — профессор тоже ознакомился с содержимым свертка, — здесь не все!

— Терпение, мой друг, подойдите, — Кинт подошел к окну и поманил профессора, — вам знаком вон тот человек, не правда ли?

— Это же… — профессор даже вздрогнул.

— Вот видите, как замечательно, мы тут все хорошо знакомы, сходите, приведите его сюда.

— А это?

— А это пока полежит здесь, — Кинт опустил руку на привезенные документы.

— Это страшный человек, я боюсь его!

— Не бойтесь, я вас прикрою, — Кинт подмигнул профессору, отодвинул штору и показал приставленную к стене винтовку.

В открытом конном экипаже сидел господин Кабо, или кто он там на самом деле. Кабо нервничал и в ожидании неизвестно чего посматривал по сторонам рядом с ним на сиденье лежал пухлый саквояж. Кабо подъехал на место еще полчаса назад, отпустил возницу, а сам сидел в салоне, гадая, правильно ли он понял послание и все ли предусмотрел. Кинт отошел немного вглубь комнаты и стал наблюдать… Профессор, семеня через дорогу, почти добежал до экипажа, они с Кабо обменялись несколькими фразами, после чего Кабо нехотя, но пошел вслед за ним, периодически оглядываясь. Впрочем, зря он ждал своего возницу, который был в придачу и хорошим наемником, однако не настолько хорошим, чтобы, стоя в темной подворотне и наблюдая за хозяином услышать, как кто-то подошел сзади и вспорол ему шею от уха до уха.

— Ну вот мы все и собрались, — сказал Кинт, сидя за столом напротив двери, когда вошли профессор и Кабо.

Кабо лишь кивнул и попытался улыбнуться, но увидел вороненые стволы картечника, лежавшего на коленях у Кинта, и улыбка сошла на нет, впрочем, не особо кто-то в ней здесь нуждался.

— Все принес, теперь вы должны выполнить свое обещание, — Кабо так и застыл у двери.

— Профессор закройте дверь, возьмите у нашего друга саквояж и проверьте содержимое, да, и смотрите внимательно, чтобы между бумагами не оказалась химического детонатора-замедлителя, наш друг любит эти фокусы.

— Я заинтересован в честности сделки.

Со стороны кухоньки звякнуло, скрипнула рама и послышалась возня.

— Я уже не так молод, чтобы лазить по карнизам, — войдя в комнату, заявил Тилет, затем, показав большим пальцем на Кабо добавил, — с этим еще двое, верхом, ждут в конце улицы.

— Я лишь забочусь о своей безопасности, — развел руками Кабо.

Тем временем профессор внимательно осмотрел содержимое саквояжа и, косясь на Кабо сказал:

— Здесь все в порядке, только, почему-то два экземпляра фотокопий.

— Не смею вас больше задерживать, профессор, забирайте недостающие вам экземпляры частей рукописи и уходите, мой друг вас проводит до безопасного места.

— Прошу, — Тилел указал в сторону кухоньки, где из окна свисала веревка с узлами, ведущая наверх.

— А через дверь нельзя? — профессор громко сглотнул, прижимая к себе драгоценный чемоданчик.

— Можно, но не далеко, — подтолкнул его Тилет к окну, — тут до крыши рукой подать, а потом чердаками.

Профессор решительно плюнул под ноги Кабо, и поспешил на кухню, где с помощью Тилета выбрался по веревке на крышу.

— Не могу понять, — начал Кабо, когда они с Кинтом остались одни, — от чьего имени вы действуете?

— Не забивайте себе голову, господин Кабо, лучше внимательно слушайте, — Кинт одной рукой перебрал бумаги, складывая их в саквояж, затем бросил его Кабо, — отвезите это в Решенц, возможно, вас там наградят.

— Покойникам награды ни к чему, — ухмыльнулся Кабо, и скинул саквояж на пол, — я ничего не повезу, пока не получу то, что мне нужно.

— Да в этом уже нет необходимости, хвала Небесам, в Актуре есть посольство Решенца, — Кинт резко бросил Кабо картечник, тот на рефлексах поймал его, но тут же был сбит с ног…

Последнее, что увидел Кабо, это огромный кулак Кинта летящий ему в висок.

— Как же я устал, — Кинт поднял с пола картечник, переломил пустые стволы, сел на кровать и стал вставлять по одному толстому патрону в патронники.

Тилет вернулся, таким же образом — через окно, спустя полчаса.

— Что, даже без крови и кишок? — склонился он над коченеющим трупом Кабо, — да ты ему голову проломил!

— Те двое так и ждут в конце улицы?

— Да.

— Понятно, собираемся, надо ехать.

Кинт и Тилет покинули апартаменты через окно, опустив вниз веревку и пойдя через внутренний двор. Кочевник уже ждал с лошадьми у коновязи постоялого двора.

— Там в конюшнях кого-то нашли, — сказала кочевник, — как бы на меня не подумали.

— Тогда надо спешить, — ответил Кинт и вручил ему два свертка, к каждому была привязана почтовая деревянная бирка, — береги это больше жизни, понял?

— Понял, Карху, — кочевник бережно взял свертки, снял со спины ранец и убрал их туда.

— Обратно поедешь один, вернешься в «Собачий хвост», отдашь хозяину, пусть отнесет на почту и оплатит услуги императорских курьеров.

— Один? Старейшина Доту не одобрит.

— Мне нужно, чтобы ты довез это, — Кинт похлопал по его ранцу, — любой ценой, понял?

— Хорошо, Карху, я сделаю как тебе нужно.

— Поезжай, не медли, мы следом

— А мы? — спросил Тилет, забравшись в седло и глядя вслед кочевнику.

— А мы поедем следом за ним, случись что, отвлечем внимание от него.

Недалеко от Тэка.

Пассажирский дирижабль лениво плыл над предгорьями. Публики этим ранним утром на палубе ресторана было немного. Читающий газету промышленник в середине зала, какой-то столичный чиновник и новый председатель попечительского совета художественной академии Тэка — Сэт Григо, с сыном и отцом.

Дайм быстро разобрался с омлетом, запил его соком и уже полчаса стоял неподвижно у окна-паутины, с открытым ртом наблюдая, как внизу зеленеет море леса, ленты рек и дорог, вот-вот и покажется Тэк, город, о котором так много рассказывал дедушка Григо.

— Жаль, что Кинт не может разделить с нами этой радости, — вздохнул Григо, подливая себе ароматного напитка из блестящего кофейника.

— Может, — в голосе Сэт появился металл, — ему эта радость и не нужна вовсе!

— Что ты такое говоришь, доченька? И по тише, Дайм услышит.

— Вот где он?

— Ты же знаешь…

— Не знаю! — перебила она отца, — я устала ждать, устала бояться за него.

В ответ Григо лишь вздохнул.

— Тогда, в Актуре, у той прекрасной женщины, на которую Кинт тоже наплевал…

— Ты не права, — Григо нахмурился, — я знаю, там все не так…

— Это уже неважно! Важно, что мне сказала Маани, точнее то, что ей когда-то сказал Кинт, он сказал — не бойся, что жизнь закончится, бойся, что она так и не началась. Так вот я хочу, чтобы моя жизнь наконец началась!

Григо грустно кивнул и ответил:

— Ты моя дочь и я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Смотрите! — Дайм повернулся к матери и деду, — там город! Большой город! Это Тэк?

Григо встал, подошел к окну, поднял внука и на руки и сказал:

— Да, это Тэк, самый северный город нашего терратоса.

Там же, но на земле.

Снова ушло почти три недели на долгий путь до границы, по предгорьям, затем опасными горными тропами, и снова предгорья, но уже с южной стороны… Границы достигли и пересекли без приключений. Кинт и Тилет ехали за кочевником на расстоянии винтовочного выстрела, все время рассматривая путь и окрестности в окуляр винтовки или в подзорную трубу. Закончился лес и впереди появилась узкая долина реки, которая упиралась в стену камыша болот.

— Что там? — спросил Тилет, показав рукой в сторону.

Кинт вскинул винтовку, присмотрелся.

— Ферма, старая ферма, должно быть, разграблена в Северную войну.

— Может, поспешим за кочевником?

— Зачем?

— Я не знаю троп через болота, ты знаешь?

— За болотами земли кочевников, там он в безопасности, а мы повернем на восток, скоро должна быть железная дорога, доедем до первой же станции и я дам телеграмму в Актур.

— Понятно… телеграмму значит, а я только хотел предложить, раз все закончилось.

— Еще не закончилось, — Кинт придержал лошадь, наблюдая, как кочевник съехал с еле заметной тропы и направился к камышу, — а что хотел предложить?

— Не уверен, что тебе понравится.

— Говори уже, — Кинт улыбнулся, в первый раз за все время поездки.

— Сейчас самый удобный момент, в этих землях можно затеряться, денег на первое время достаточно, а потом можно наемничать, с твоим-то опытом быстро сможешь набрать себе постоянную клиентуру среди местных толстосумов…

— Нет Тилет, эта идея мне не очень.

— Хочешь начистоту?

— Я люблю, когда начистоту, говори, — Кинт снова придержал лошадь.

— За свою короткую жизнь, ты сполна обеспечил себя врагами, и что, надеешься, что умрешь своей смертью, в мягкой кровати?

— Вот ты о чем, — Кинт снова улыбнулся, но грустно, подняв голову к небу, в котором кружили два огромных пернатых хищника, высматривая в добычу в камыше, а на горизонте медленно плыл дирижабль, — нет, не надеюсь.

Внезапно, справа, со стороны холма раздался выстрел.

— Дорожная жандармерия! — сказал Кинт разглядев в окуляр звено всадников в знакомой форме, тот, что скакал впереди, держал над головой красный вымпел.

— И что делаем?

— Жандармы успеют догнать кочевника по болотам, надо их задержать, вперед, к ферме!

Тилет и Кинт, отвязав вьючных лошадей, пустили своих лошадей в галоп, к ферме. Жандармы начали стрелять, их кони тоже ускорились. Доскакав до фермы, Кинт схватил чехол с карабином, винтовку забросил за спину и прямо с лошади сиганул на развалины, из камней которых мгновенье назад пули выбили пыль.

— Тилет! Сюда!

— Ох Кинт, не знаю как тебя, но меня точно вздернут! — Тилет вскинул карабин и прицелился в сторону жандармов.

Кинт успел подбить карабин под цевье, прежде чем Тилет нажал на спуск.

— Если пристрелишь кого из них, точно вздернут, причем тут же! Нам надо дать кочевнику уйти как можно дальше!

— Да как!?

— Стреляй, чаще, в землю перед лошадьми, надо заставить их спешиться.

— Эх! А как все гладко шло… — с досадой, сквозь зубы процедил Тилет и начал стрелять просто в воздух, в сторону жандармов, — боюсь лошадей поранить.

Жандармы действительно спешились и залегли, но ненадолго, стреляя по развалинам, они стали окружать ферму и подползать ближе.

Спустя полчаса этого «жестокого противостояния» Тилет вставив последний магазин в пистоле сказал:

— У меня все, а неплохо развлеклись, дьявол тебя возьми, Кинт Акан! Мне даже понравилось, как они там за валунами ползают… злые, наверное, а?

— О да, — хохотнул Кинт, — возьмут — будут бить, это уж точно.

— Эй! В развалинах! Сдавайтесь!

— С чего это?

— Дорожная жандармерия! Вы не подчинились боевому вымпелу! Сдавайтесь и будете арестованы, иначе забросаем гранатами!

— У них есть гранаты? — Тилет пихнул в плечо Кинта.

— Раньше не было, — ответил Кинт, — думаю, кочевник ушел достаточно далеко.

— Так что?

— Пора сдаваться, — Кинт перебросил через стену карабин и крикнул, — Сдаемся! Откуда нам было знать, что вы из жандармов?

— Руки поднимайте и выходите!

— Да-да, мы выходим! — снова крикнул Кинт, а потом подмигнул Тилету и, хохотнув, добавил, — будут бить, подставляй морду, разукрасят от души, ни на один розыскной лист тебя не примерят.

— Очень смешно, — Тилет скривился, встал, поднял руки и пошел к проему.

Кинт сделал тоже самое.

Били, не долго, но со знанием дела, потом связали и оставили лежать на земле, пока трое поехали на болота, в попытке догнать третьего.

— Ушел, хорошо места знает, наверное, — услышал Кинт, когда через час всадники вернулись из погони, ни с чем.

— Ладно, — с досадой ответил другой голос, — закидывай этих на их же лошадей, повезем в форт.

Кинту тоже досталось, саднили ребра, и, похоже, сломали нос, но он был в прекрасном настроении и даже начал напевать совершенно непристойную песню портовых грузчиков, жандармам понравилось и они не стали его останавливать…

…расквашена рожа, поломаны ребра,

За что украсть я хотел ящик воблы…

Вдруг толстый жандарм на пути и, не смог бедолага,

Сбежать с этим ящиком дальше оврага!

… причем, это был сам приличный куплет в этой песне.