Припав к иллюминатору, я смотрел на мертвый город и его окрестности. Иваныч специально облетел Оренбург, чтобы показать масштаб апокалипсиса. Частично разрушенный 23 микрорайон – результат идиотского решения руководства анклава в Донгузе, которое, к слову, вояки быстро задвинули и взяли власть в свои руки, что в целом хорошо, порядок наведут. В промышленном районе заметно движение групп вояк на технике, вроде как ТЭЦ собираются запустить да заводы зачистить. Улицы с застывшими на них машинами, зомби… Нет, не везде прописалась смерть. Люди выжили, объединились и готовятся к новой жизни в новых условиях. Я повернулся и оглядел салон самолета… Ребята, сибиряки, десантники. Большинство из них контрактники, вроде пацаны совсем, но нет, это здоровые и, кажется, ничего уже не боящиеся настоящие мужики, но у каждого с момента катастрофы в мозгу зудит – «как там дома, как мама?». Большинство ребят, как только шасси L-410 или, как Иваныч называет этот самолет, «Чебурашки», оторвались от взлетно-посадочной полосы, откинулись в креслах и закрыли глаза… Устали… Все устали. Грузились и упаковывались долго. Ряд сидений по левому борту сняли, на их месте разместились бочки с топливом, тюки с провиантом и БК, к которым закрепили парашюты.

Самолет набрал высоту, ровно гудели двигатели… Я встал и протиснулся за перегородку пилотов.

– Ну что, все нормально?

В ответ Иваныч кивнул, показал мне большой палец и сказал:

– Четыре тысячи с трудом, но набрали, тяжеловато птичке. Теперь курс на Барнаул, отдыхайте, я сообщу, как садиться будем… До сухого полетим, километров за двести от Экибастуза найдем место и сядем на заправку, а там уж рукой подать до Барнаула.

– Иваныч, а почему все же «Чебурашка»?

– Так диаметр винтов относительно фюзеляжа как у той «игрушки безымянной», – улыбнулся он в ответ.

Решили, что заброска будет над городком Камень-на-Оби, откуда родом пара ребят. Городок ниже водохранилища, есть речной порт – добраться до Барнаула у десантников будет множество возможностей, хоть по реке, хоть на транспорте. И мы топливо сэкономим, так как у нас его с собой, как говорит Иваныч, «до сухого», и у ребят будет возможность сориентироваться в ситуации, не попав сразу в зазомбяченый большой населенный пункт.

– Ну что, Бог даст, свидимся, – жал мне руку и кричал Чурсин, когда тюки с грузом и все бойцы-десантники покинули самолет.

– Давай, капитан, и удачи вам…

Сделав еще круг над двадцатью куполами, медленно спускающимися к ленточке реки, наш самолет взял курс домой. Предстояло еще раз сесть в Казахстанской степи и заправиться, где также собирались отдохнуть немного и перекусить.

…Шасси коснулись недавно подготовленной грунтовки, почти не трясло, в памяти пронеслись моменты моего приземления месяц назад в аэропорту Оренбурга… Фигуристая и симпатичная стюардесса, дедок-весельчак и первый зомби… Я облегченно выдохнул, когда довольный Иваныч повесил наушники на спинку кресла и вышел в салон. «Чебурашка», управляемый Андреем, выкатился и замер на укатанном пятачке рядом с четырьмя АН-2. Красный «жигуль» с Виктором и Костей подкатил сразу же.

– Ну как? – спросил Костя, когда мы втроем ступили на землю.

– Нормально, – ответил я, – десантура, наверное, уже дома, пилоты у нас просто асы, хоть и пенсионеры.

– Ты кого пенсионером назвал? – Иваныч светился, как медный самовар, хоть и было заметно, что устал.

– Да, – вступил в разговор Андрей, – кто это тут пенсионер?

– Молчу, – в примирительном жесте я выставил ладони.

– То-то! – Иваныч выковырял из помятой пачки сигарету, прикурил и с наслаждением затянулся.

– Ну, и у нас нормально… Лукин приезжал, ага, сам, лично.

– Что хотел?

– Дружить хотел, – ухмыльнулся Костя, – что-то про разведку дорог в западном направлении говорил. Побухтел, правда, немного на нашу наглость и жадность.

– Мы дружить завсегда, – ответил Иваныч, – поехали, Влад, баньку затопим, а там и прейскурант на услуги авиакомпании «Сват» обдумаем.

– Да, много чего надо обдумать, – согласился я, – вы езжайте, я пешком прогуляюсь, ноги разомну да весенним воздухом подышу, погода хорошая…

– Ну, и я с тобой, – ответил Иваныч, и мы медленно пошли по дороге в сторону деревни.