Двадцать второе октября

Дачный поселок

Несмотря на вчерашнюю усталость, проснулся рано, еще не было шести утра. Бедро затекло – надавило кобурой. Выбрался из спальника и собрал его, скрутил пенку, сразу пришпандорил всё к рейдовому рюкзаку. Взял рюкзак, разгрузку, АКМС, «мурку» и вышел на веранду. Там обнаружил отца, он сидел в углу веранды за столиком и пил чай. Он всегда просыпался рано, сколько его помню. Даже думаю, что он ни разу за всю свою жизнь не опоздал на работу. Окна веранды были завешены, где старым ковром, а где какими-то накидками. На полу горела керосиновая «летучая мышь» приглушенным светом. Я подошел к умывальнику, открыл крышку и сунул палец в ледяную воду. Ух! Бодрячок какой! Ладно, надо совершить подвиг и умыться.

– Налить чайку, пока горячий? – спросил отец.

– Ага, налей, – ответил я, снимая с крючка у умывальника вафельное полотенце.

Ну вот, после умывания и резкость навелась, и мысли в кучу собираться стали. Я присел рядом с отцом, обхватил двумя руками горячую кружку и стал потихоньку отпивать чай.

– Трудно вчера было?

– Да, пап, очень, ноги до сих пор гудят, да и легче не будет уже.

– Понимаю, – вздохнул отец.

– Да прорвемся, главное сейчас – вместе держаться и людей объединить.

– Угу, – кивнул он и закурил, – только была бы идея, вокруг которой объединяться.

– А выжить – это плохая идея?

– Хорошая, наверное, – ответил папка, затянулся, выдохнул и задумался о чем-то.

Я втянул дым и закашлялся – ого, не курю всего-то несколько дней, а уже и отвык.

– Займусь пока делом, почищу стволы, – произнес я вслух и разложил на столе оружие. Начал с дробовика как с самого грязного. Открутил крышку трубчатого магазина, снял цевье и, чуть потянув назад затвор, отделил ствол. Навел его на лампу – да, помучиться придется. Забрызгал «Балистола» внутрь и отложил – пусть откисает. Разобрал УСМ и принялся чистить его узлы. Закончив с ружьем, взялся за автомат. Провозился почти час, зато блестят теперь «фузеи», как известно что у кота.

– Давай, папка, и «Сайгу» твою почищу.

– Ну, на, поухаживай за отцом, – ответил он, улыбаясь, и протянул мне оружие.

Я взял дробовик, извлек магазин, опустил предохранитель, передернул затвор, нажал спуск и, подняв с пола вылетевший патрон, вставил его в магазин. С «Сайгой» тоже пришлось повозиться, наверное ствол и шомпола не видел никогда. Ну, минут за тридцать и с ним управился.

– Какие планы на сегодня, сынок?

– Надо всё обсудить, как жить будем, как выживать будем. Когда были на складах, от пленных узнали, что из города натовцы отошли к пирсам, и в городе, наверное, бардак сейчас и мародёрство, так что до весны не вижу смысла срываться с дачи, да и потом – на двадцати сотках можно прокормиться. Скоро жизнь, наверное, круто изменится. Безвластие будет и анархия, нужно быть к этому готовыми.

– Ну, за завтраком, когда все проснутся, можно и обсудить, да Сергеича позвать, толковый он мужик.

– Ага, толковый, – согласился я.

В доме начал просыпаться народ, послышался звон посуды. Начался новый день новой жизни.

Когда жители «партизанской дачи», как ее окрестил Сергеич, привели себя в порядок, женщины занялись приготовлением завтрака на всю нашу большую семью. Димка с Яковом убежали на пробежку. Вот так, два бывших потенциальных противника, два профессионала своего дела начали более-менее общаться и находить общий язык. А позывной Хохол так и прилип к украинскому еврею. Но это была не просто пробежка, как потом выяснилось, они обежали вокруг дачный поселок и прикинули варианты обороны и возможные направления атак. А мы с Сашкой и Борисом приволокли с соседней дачи стол и пару лавок.

– Заброшенная она какая-то. Если хозяева не объявятся, заселимся в нее с Маринкой, – сказал Сашка про соседскую дачу.

– А она и есть заброшенная, хозяин во Владивостоке квартиру получил по увольнению в запас года три назад, всё продавал ее. Но желающих не было. Так что, зная судьбу Владивостока, думаю, не объявится. А объявится – вон, на мансарде у нас место есть, переделать немного, обжить, и нормально.

Все собрались, пришел и Сергеич, и сели за столы. Нам приготовили отварную картошку с тушенкой и консервированные овощи. Так как картошка была семенной, добытая из подвала, отец пожурил маму за расточительство:

– Чтобы больше не трогала картошку, а то что весной сажать будем?

– Хорошо, мы больше не будем, – вмешалась Света, вроде как из женской солидарности, разделив с мамой вину.

Завтракали молча, все о чем-то думали, только дети постоянно болтали друг с другом. Первым тишину прервал Сергеич:

– На машину, что вчера посылали в город, напали, вернулся только один человек сегодня под утро, ранен, много крови потерял, отошел он час назад. Но успел сказать, что вроде как бывший глава города с начальником местного МЧС пытаются власть установить, полиция и гопота частично к ним примкнула, и вроде как следят за порядком. Но плохо у них получается, мародёрство и грабежи везде. Небольшие вооруженные группы рыскают по городу, грабят магазины и брошенные квартиры. Кто-то из коммерсантов договорился с новой властью, и к ним приставили охрану – за мзду, естественно.

– Так, а чем мзду-то платят? – спросил Димка.

– Да кто чем, кто продуктами, кто ценностями – натуральный обмен, в общем. И что удумали, тем, кому нечего уже есть и нечем заплатить, предлагают паек, но за этот паек придется отрабатывать.

– Как именно?

– А вот непонятно. Приходят люди в администрацию, расписываются в некоем журнале и получают вроде талончика на питание, а потом идут и отовариваются в военторговской столовке. Туда с продскладов всё возят. Да, вчера еще к нам человек пятьдесят пришло, из соседнего дачного поселка, кто со скарбом, кто пустой – сбежали от бандюков, которые там обосновались. Ну, мы беженцев разместили по пустующим дачам поплотнее, мужиков человек двадцать.

– С теми бандюками еще разберемся, пока укрепиться самим надо. А что въезды в город – контролируются?

– Еще как, и не выпускают никого, и полиция и эта шпана вместе на КПП дежурят.

– А как с вооружением у них, что есть кроме стрелкового? – поинтересовался Димка.

– А вот это не могу сказать. Человек, что вернулся, не особо в этом разбирался.

– Понятно, в общем, нужна нормальная разведка, а пока делаем вот что, – сказал Димка, покрутил головой и спросил меня: – Есть бумаги большой кусок?

– Обои старые подойдут?

– В самый раз, давай.

– Ну-ка, шебеняки, у кого самые крутые карандаши? – спросил Димка у детей, подмигнув им.

Мелкие сорвались и побежали искать, чем угодить Димке.

– Вот спасибо, художники вы наши, ну вот я три карандашика возьму попользоваться, не возражаете?

– Нееет! – хором и на растяг ответили дети, а потом, пошептавшись, так же хором спросили: – А пострелять нам дадите?

– Обязательно! Но попозже, договорились?

– Даааа! – снова хором ответили дети.

– Ну, заканчиваем трапезу и пошли во двор – обсудим кое-что. Спасибо, хозяюшки, – поблагодарил Димка женщин и вышел из-за стола.

Во дворе он раскатал кусок обойного листа и принялся схематично рисовать дачный поселок с прилегающими дорогами и ориентирами. Мужики потянулись за ним.

Рисуя и попутно комментируя, Димка начал объяснять:

– Вот федералка, с нее два съезда к поселку, один нужно перекопать и сделать нагромождения из хлама. Вот лесополоса, отделяющая поселок от трассы, здесь я оставлю немного «подарков» для чужаков, и забудьте, что там есть тропинки. Сергеич, доведешь до жителей.

– Понял, доведу.

– Дальше. Единственный, съезд что останется, нужно укрепить: вот тут и вот тут сделать окопы, а вот тут делаем дзот и ставим ПКМ. Второй ПКМ ставим тут на сопке над дачным поселком и укрепляем огневую точку, там же нужно организовать постоянный НП, оттуда все хорошо просматривается – и трасса, и дачи. А вот на этой сопке делаем еще одну огневую точку и ставим «корд» на станке. Во-первых, прикроем практически весь поселок, во-вторых, прикроем тропу, откуда мы приезжали, ну и секрет там сделать на тропе с постоянным постом надо.

– А где материалы на дзот набрать – разбирать дачи?

– Вон ту можно и разобрать, – показал Димка на заброшенный участок через линию, на котором стоял завалившийся домишко из шпал. – А вообще нужно вот этот и вот этот куски леса вырубить, метров на пятьдесят вглубь сопки, а то подойдут под прикрытием леса, и не заметим. Вот и материалы, и дрова будут. В общем, Сергеич, это тебе задание, давайте, вот, с Владимиром Анатоличем организовывайте работы.

– Хорошо, организуем.

– А вон в том каменном теремке кто живет? – спросил Димка, показывая на добротный, двухэтажный кирпичный дом в глубине поселка.

– Я живу, – улыбнулся Сергеич.

– Придется жертвовать строением под склад вооружения.

– Да ради бога, я же один остался, беженцев семью поселил у себя вчера, правда. Ну, на второй этаж все заедем, вход всё равно отдельный, а внизу пусть уж склад будет.

– Ну добро, договорились. И еще, Сергеич, найди ответственного человека, пусть всё учтет и пересчитает, всё строго под запись кому и сколько, выдача оружия, боеприпасов и снаряжения только с твоего, моего и Лехиного разрешения. И охрану к дому обязательно.

– Сделаем.

– Борис, что по РБ?

– В норме, стрелка еле отклоняется.

– Хорошо, тогда перегоняй КАМАЗ к дому Сергеича, он людей выделит, разгружайтесь, и то, что вчера первым рейсом приехало, тоже туда.

– Яков, ты собери все радиостанции натовские, перестрой частоты, как ты собирался, у нас их уже вагон. И надо из какой-нибудь легковушки зарядную станцию сделать. В общем, занимайся.

– Леха, Санек, пока все заняты строительством, берите у Сергеича еще пару человек, сухпай на сутки – и на охрану периметра, вот по этому маршруту курсируйте, – Димка очертил пунктиром наш маршрут. – На связь каждый час, проверяемся.

– Понял, – ответил я.

– Ну что, «дачники», по местам и за работу? – оглядывая всех, спросил Сергеич.

И мы все разошлись «согласно штатного расписания» на сегодня. Автомат я оставил, и взял с собой только дробовик – а вдруг фазан, а я не готов к встрече.

Нарезая с Сашкой круги по маршруту патрулирования, как я и надеялся, наткнулись на дичь, из кустов пытались разбежаться в разные стороны штук шесть пернатых. Одного сразу на повал сделал, второго только зацепил, и потом минут десять бегали за подранком.

– Ну, вот и супецкого заделаем, – сказал я, довольный как удав, – очень соскучился по жидкой пище.

– Да, – согласился Сашка, – бульончик замечательный получится.

– Это Первый. Что там за стрельба? – прервал наши гастрономические мечты Димка.

– Это ужин будет, – ответил я.

– А, понятно. Как там, всё спокойно?

– У нас пока всё тихо, но в стороне города периодически слышно стрельбу – редкая, выяснение отношений, наверное, в городе. Думаю спуститься ниже к трассе понаблюдать.

– Ну, проверь как там что, недолго только.

– Принял, как у вас?

– Да работаем по плану.

– Когда смена?

– Раньше 19:00 не ждите, все заняты на работах.

– Ясно, сейчас тогда одного своего бойца пошлю, пусть дичь отнесет, да и привлекайте его тоже куда-нибудь, мы тут втроем управимся.

– Как отнесет, пусть придет на тропу и доложится, там надо пилить помогать.

– Принял.

– Отбой связи.

– Ну что, боец, слышал? – обратился я к молодому парню лет двадцати.

– Ага.

– Ну, тогда беги вон до того дома с синей крышей, спросишь Лидию Дмитриевну, отдашь тушки ей, затем на западную тропу помогать. Как понял?

– Всё понял.

– Выполнять.

Парень убежал вниз к дачам вприпрыжку, виляя между деревьями. А мы втроем спустились ниже примерно на километр.

– Сань, ты, наверное, останься тут, будешь ретранслятором, а то мы сейчас спустимся ниже, и связи с дачами не будет.

– Хорошо, тут покукую, – согласился Сашка.

Вдвоем с ополченцем, которого звали Андрей Иванович – крепкий мужик лет сорока пяти – спустились еще метров на пятьсот. Не доходя до федеральной трассы полста метров, легли за поваленное дерево, я достал трофейный бинокль, и стали наблюдать. С противоположной стороны от трассы находились полосы огородиков, которые засаживали сплошь под картошку. Они тянулись на несколько километров вдоль федералки шириной около ста метров, затем начинался лес. В полутора километрах от нас, как показал дальномер вражеской чудо-оптики, был съезд к другому дачному поселку, тому самому – бандитскому. Лежим, наблюдаем.

К тому времени в нашем дачном поселке было уже многое сделано ударными темпами. Один из съездов в поселок был перегорожен, повалили несколько деревьев, под углом в тридцать градусов заколотили в грунтовую дорогу несколько труб и арматурин от заборов, потом на них был нанизан кузов сгоревшей машины, который валялся там лет десять уже. Ну, и Димка там «посеял» найденных на складах ПМН-2 – противопехотных мин, и их же разложил в листве по лесополосе, которая отделяла дачный поселок от федералки. Оставшийся съезд очень сильно преобразился. Кусок грунтовой дороги от лесополосы до первого дачного участка был специально заужен разбросанным валунами и деревянными ежиками из бревен, обмотанных колючей проволокой. Во дворе этого же участка начали строить дзот из шпал, он был еще не закончен, но там уже был установлен ПКМ на станке. Был готов один окоп, куда временно поставили еще один ПКМ, всё было рассчитано так, чтобы всё, что движется от лесополосы до первой дачи на участке длиной метров семьдесят, попадает под перекрестный огонь двух ПКМ. Также в одном их первых домиков расположилась дежурная смена, которой выделили РПГ-7, два противотанковых и три осколочных выстрела. На саму дорогу уложили два толстых дерева, и чтобы проехать транспорту, их приходилось тягать вручную – пока так. «Корд» на сопке тоже успели поставить и немного укрепить огневую точку. Назначили расчет, который с обеда уже дежурил. Люди трудились с полной отдачей, понимая, что это последний оплот свободы и шанс выжить. Всем было объяснено, где можно ходить, а где нельзя. На одной из пустующих дач сделали продсклад и назначили ответственного. Были семьи, у которых не оказалось никаких запасов, они могли брать продукты там. Вообще в поселке все как-то быстро прониклись идеей сотрудничества и взаимопомощи, люди понимали, что поодиночке просто не выжить. Всё, что было вторым рейсом привезено на бэтээре, выгрузили у нас на даче. Как потом оказалось, Димка туда отложил много нужного и полезного. Яков перегнал бронетранспортер к западному проселку, откуда мы проезжали до этого. Пока кроме расчета «корда» западную дорогу нечем было прикрыть. В общем, работа кипела.

Пролежали мы у дороги около часа, за это время Сашка выходил на связь с Димкой доложиться, что всё спокойно. Я посмотрел на часы – 18:40, и уже начинало темнеть.

– Кац, это Док, до семи наблюдаем, и возвращаемся на периметр.

– Принял, жду вас.

Мы уже собирались уходить, как мне показалось, что я заметил свет со стороны леса напротив нашей позиции. Я припал к окулярам и увидел выезжающие машины со стороны «бандосских» дач. Одна, вторая, четвертая, шестая. Шесть машин: пара легковушек, два джипа, ГАЗ-66 и «Газель» скорой помощи.

«Хера се! Ну, у них-то с аптечками всё в порядке, наверное, ГАИ не докопается… Пожарки не хватает», – подумал я.

– Это Док. На федералку выскочило шесть машин, остановились, несколько вооруженных людей разговаривают, руками машут… в нашу сторону, ага.

– Принял, передам нашим, – ответил Сашка и через пару секунд меня спросил: – Док, стоят или двигаются?

– Пока стоят.

– Димыч спрашивает количество народа и вооружение.

– Человек двадцать пять – тридцать, оружие – солянка, автоматы, дробовики. О, грузятся. Всё, Саня, передай нашим, пусть готовятся, в нашу сторону тронулись.

– Принял.

– Не факт, что к нам едут, но однозначно мимо нас.

– Док, Димон приказал нам выдвигаться к правому склону и пасти их…

– Принял, бежим. Ну что, Андрей Иваныч, марш-бросок?

– Да, побежали скорее, – забеспокоился ополченец.

Сказать, что мы бежали быстро, это ничего не сказать. Мы влетели в сопку на одном дыхании, и когда свалились на верху сопки, машины уже сворачивали на первый съезд с трассы, который был загражден. Я достал бинокль и, пытаясь восстановить дыхание, стал наблюдать за «гостями», до которых было порядка ста метров. Первым ехал «паджеро» и, высветив фарами завал на дороге, остановился.

– Первый, это Док. Они в завал уперлись, стоят, глобалят.

– Принял. Все шесть машин в колонне?

– Да, все, уперлись, как бараны, и стоят. Вышли из машин и болтают.

– Хохол, ответь Первому.

– На связи.

– Объезжай сопку по западной тропе, потом по просеке ЛЭП направо, так выскочишь на трассу, и заходи в тыл к этим уродам. И быстро давай, как на болиде.

– Принял.

– Это Док. Они сдают назад… выехали на трассу… поехали дальше… тормозят на нашем втором съезде… Всё, мля, к нам поворачивают.

– Первый принял. Спускайтесь с сопки на трассу и кюветом выдвигайтесь им в тыл, в лесополосу не вздумайте соваться, а то ноги там свои и оставите.

– Принял, идем.

Серебристый «паджеро» остановился у перегородивших дорогу двух толстых бревен, следовавшие за ним машины так же встали, из некоторых вышли вооруженные люди и стали проходить вперед. Толстый мужик в кожаной куртке огляделся и закричал:

– Эй, соседи, чего это вы отгородились, попрятались? Мы так, в гости заехали, и спросить с вас. Вы удерживаете наших людей, нехорошо, они нам нужны. Давайте по-хорошему, и не будем ссориться, пусть выходят те, кто ушел от нас, мы их заберем и уедем. Ну что, кто-нибудь выйдет ко мне, или нам прокатиться по дачам и кроме наших прихватить еще и ваших? Алле, чё за тишин…

Слова толстого мужика оборвались, он дернул головой назад, забрызгав своими мозгами капот машины, но выстрела слышно не было.

– На кого, бля, еще обратить внимание? – донёсся голос откуда-то из темноты.

Бандюки попадали на землю и кто перекатами, кто ползком пытались покинуть зону, освещённую фарами их же машин, все начали отстреливаться и убегать. И тут несколько раз осветилась противоположная от въезда сопка в километре, через полсекунды «паджеро» просто порвало в куски, и еще через полсекунды все услышали – дум-дум-дум-дум-дум… Со стороны трассы послышался лязг траков, он быстро приближался, и сквозь звуки выстрелов из громкоговорителя раздался голос Хохла: «Гангстеры, вы окружены, сдавайтесь, и тогда умрете не мучаясь».

Выстрелов стало меньше, но они продолжались, убежать с полосы дороги не давала растянутая колючка, бандосы падали, спотыкаясь через нее, нескольким человекам удалось скрыться в лесополосе, но через пару секунд там начали раздаваться взрывы и истеричные крики заглушили даже стрельбу. Быстрая ампутация ноги по колено – тот еще оргазм. Опять зашуршал громкоговоритель: «Не пытайтесь убежать, сдавайтесь». В ответ прозвучало несколько выстрелов. Тогда Яков, используя ПНВ, прицельно уничтожил тех, кто еще отстреливался.

– Эй, уроды, выползайте на свет, – раздался из темноты голос Димки, и откуда-то вылетел и упал на дорогу горящий фальшфейер. – Ползите, бля, на свет, говорю, а то передавим всех на хер, как тараканов, гусеницами.

Бандосы послушались и стали пробираться к красному мерцающему огню. Вышло тринадцать человек.

– Всем сесть на землю и руки за голову, – раздалась команда из темноты.

Потом где-то завелись два дизеля, и с двух параллельных линий дач пленников осветили две пары фар.

– Это Первый. Хохол, пошарь-ка ПНВ – может, кто еще прячется.

– Да пошарил, уже вроде все вышли, кто живой.

– Борис, цепляй трос и КАМАЗом оттащи это дырявое корыто.

– Принял.

Развороченный крупным калибром «паджерик» оттащили, бандосов обыскали и связали – всех одним канатом, и потом канат натянули между деревьями так, что бандюки могли только стоять или сидеть. Трофейный транспорт загнали внутрь поселка, двенадцать трупов стащили в канаву у дороги. Закопаем завтра.

– Ну что, командуй, Сергеич, – сказал Димка, подходя к «председателю» нашего колхоза.

– Всем занятым в карауле заступить на ночную вахту и посты согласно разработанному графику.

А вся наша команда отправилась на свою дачу ужинать, все были голодные и довольные очередной маленькой победой. Ужин был просто фантастический после стольких дней, мягко говоря, вторых блюд. Суп из фазана – это что-то. Дети сидели в углу и что-то рисовали, все остальные, поужинав, пили чай.

– Ну что, утро вечера мудренее? – подвел итог отец, намекая, что лучше лечь пораньше, а с утра сделать побольше.

– Да, надо выспаться, – согласился я.

Усталость и приятная тяжесть в желудке валили с ног, если честно. Наша партизанская пятерка завалилась спать так же, как прошлой ночью – прямо на полу. Да собственно, больше и негде было. Света с Мариной и детьми обосновались на мансарде, мои родители на старом диване в маленькой спаленке, а мы прямо на кухне. Уже засыпая, я спросил рядом лежащего Димку:

– Димон, а чего ты там на складах накопытил и припрятал в бэтээр?

– Да я ж говорил, по мелочи… Ладно, завтра посмотрим, есть там немного вкусностей.

– Ну, отбой тогда, – ответил я и провалился в сон.

 

Двадцать третье октября

Партизанские дачи

Все проснулись рано, кроме детей и женщин. Было еще темно. Мужским коллективом быстро накололи дров, пополнив похудевшую поленницу, растопили печь, что очень кстати, ибо на улице ночью уже был минус. Незначительный – градуса два – три ниже нуля. Поставили на огонь чайник. В дверь веранды тихо постучали, я открыл дверь и увидел на пороге Сергеича.

– А я посты проверял, смотрю – свет пробивается у вас из окон. Ну, решил зайти поздороваться.

– Заходи, Сергеич, мы встали уже. Чай с нами попьешь?

– С удовольствием согреюсь чайком, – ответил Сергеич и прошел на кухню.

– Ну что, сынки, какие планы на сегодня? – спросил отец, закидывая несколько пакетиков в заварочный чайник.

– Надо решить, что с этими рабовладельцами не состоявшимися делать, – ответил Димка.

– Как что? – удивился отец. – Есть люди, которые от них сбежали, вот выяснить, кто там лютовал, да судить народным судом как предателей. А кто не сильно замарался, пусть исправляются, нам вон сколько деревьев выпилить надо, да и строительства еще много. Вот кровью и потом пусть искупят вину перед людьми, время у нас военное, и законы должны быть соответствующие!

– А Анатолич дело говорит, – согласился Сашка, – пристрелить проще всего, а вот лишние руки нам сейчас не помешают.

– А тебе с Борисом дело на сегодня будет, – вставил Димка.

– Это какое?

– Заправляете КАМАЗ и едете на пасеку, у Сергеича еще людей попросим. Как, Сергеич, выделишь три человека?

– А что ж не выделить!

– Ну, так вот, – продолжил Димка, – едете и забираете там провиант. Немного оставите, чтоб нашей группе пару дней не голодать. Грузите всё: материалы и инструменты, бидоны с медом, медикаменты, генератор. Телефоны заберите. В общем, забираете всё, кроме необходимых вещей для перевалочной базы.

– Хорошо, за полдня, думаю, управимся, – согласился Сашка.

– Яков, что по рациям?

– Двадцать штук готовы к использованию.

– Отлично, нам оставь пять штук, остальные Сергеичу для ополченцев. Сергеич, сколько, кстати, их у тебя уже?

– Ополченцев-то? Ну, всего семьдесят, из них постоянно дежурят двадцать человек – кто на огневых точках, кто на воротах, кто по секретам.

– Ясно, то есть пятьдесят человек свободны.

– Ну как свободны – строить-то еще сколько нам, – пожал плечами Сергеич.

– Ну, это понятно, нужно людей до взвода – скататься в соседний дачный поселок да разворотить там эту «малину» к чертям… Зачистить, в общем.

– Ну, на это дело, конечно, найдем людей, – согласился Сергеич. Да, забыл совсем, сегодня ночью приехало несколько машин из Камня, семей десять. Уж и ума не приложу, где селить беженцев.

– Ну, пока уплотняться и строить бараки. Не выгонять же? – предложил отец.

– Ну да, другого выхода пока нет, – согласился Сергеич.

– Землянки пусть копают, пока земля не замерзла. Вон, с западной стороны у подножия сопки пусть и начинают, деревья вырубят заодно, им же и пригодится на строительство.

– Всё равно мало материалов на строительство, кирпич нужен на печки, инструмент… Да много чего, – ответил Сергеич.

– Это верно. Ну, мы сегодня с Хохлом в город уйдем на разведку, пара фирм строительных там есть, и вряд ли они что-то строят теперь. Вон, Анатолич в одной из них работал. Как, Анатолич, есть что там позаимствовать? – спросил Димка отца.

– А то! И склад с инструментом, и материалов куча, и техника. О, там же у нас два топливозаправщика, вот их бы перегнать сюда, если уже никто не приватизировал. Они в боксах стояли, может и не укатили их еще, производственная база-то в пяти километрах от города.

– Ясно, – сказал Димка. – С Хохлом проверим ситуацию в городе, потом завернем на эту базу, глянем, где там что. Анатолич, ты бы накидал вот на бумажке, где там что есть – так, схематично.

– Сейчас, – ответил отец, доставая из кармана очки, – нарисую тебе.

– Сергеич, а как ты собираешься людьми управлять? Ты, конечно, мужик авторитетный, порядочный, но, согласись, одного авторитета мало, – спросил Сашка. – Ну, пока тут все сплотились идеей выживания и из соображений какой-никакой безопасности, а потом что?

– А потом… – вздохнул Сергеич. – Не знаю, что потом. Думал я уже об этом, постоянно подобные мысли в голове крутятся. Есть задумки, но не знаю даже, вот послушайте…

И Сергеич рассказал нам свое видение дальнейшего жития-бытия.

Он предложил модель микрогосударства. Относительно демократическую, но с социалистическим устройством. Предлагалось организовать Совет жителей во главе с выборным председателем, создать свое ополчение для обороны и дружину для охраны порядка. Всех, кто будет служить или работать на благо поселка, предлагалось кормить и обеспечивать из общего котла. Те же, кто потом захочет заниматься хозяйственно-предпринимательской деятельностью, будут платить четвертую часть в общий котел. Чем платить – ну, собственно, продуктами своей предпринимательской деятельности. Сергеичу также было не чуждо понятие собственности, и он предлагал проявлять к этому уважение. И все попытки завладеть чужой собственностью против воли владельца считать преступлением и жестоко карать. Предполагалось, что все получат право на ношение оружия и самооборону с восемнадцати лет и на ношение короткоствольного оружия в поселке. Ношение боевого оружия жителям тоже разрешалось, но в границах поселка – только разряженным и на ремне за спиной. Также предлагал организовать пункт сбора трофеев от населения, то есть каждый, кто чем разжился, может сдать в поселковую казну в обмен на что-либо. Управление поселком предлагалось осуществлять через Совет, в который будут входить командир ополчения, командир дружины, зам. председателя Совета по тыловому обеспечению и командиры боевых групп. Пока в поселке была только одна боевая группа – наша, командиром которой был Димка.

– Ну, вот такая примерно картина мира у меня сложилась, – закончил Сергеич.

– Ну а что, всё просто и по справедливости, – заметил Сашка.

– Да, нормально, – согласился Димка, – только до мирной жизни нам еще очень далеко, к сожалению. Ты вот что, Сергеич, изложи это всё на бумаге, в ближайший выходной собери всех на сход и разъясни политику партии, кто не согласен – никого не держим, теперь свободной земли валом.

– Да, так и сделаю, наверное, – кивнул Сергеич.

– Ну, вот и хорошо, а пока мы тебя выбираем председателем Совета. Кто за, против, воздержался? – улыбаясь, обратился ко всем Димка.

– Все за, – констатировал отец. – Кому еще чаю?

– В общем, занимайся, Сергеич, тем более у тебя это хорошо получается, – подвел итог Димка.

– Ну, спасибо за доверие, – поблагодарил Сергеич, – только без вас бы ничего не получилось.

– Получилось как получилось, и имеем то, что имеем, – вставил я. – Давайте на сегодня задачи определим.

– Ну, мы с Сергеичем дальше строительством занимаемся, – сказал отец.

– Мы с Хохлом в город, Борис с Сашкой на пасеку, а ты, Леха, бери у Сергеича двадцать человек и езжайте в соседний дачный поселок – раздавите уже там этот гадючник… Справишься?

– Справлюсь, – кивнул я.

Все разошлись и занялись подготовкой к выполнению своих задач. Ко мне подошел Димка.

– Пойдем в сарай, я туда вчера всё из бэтээра перетащил.

– Ну пошли, покажешь.

В небольшом сарае лежали около двух десятков ящиков разного размера, Димка подошел к одному из них, открыл, достал небольшую брезентовую сумку и передал мне.

– На, подарок.

– Что это? – спросил я, беря сумку.

– Это ВСС, «игрушка».

– В смысле винторез?

– В смысле да.

– Блин, в кино только видел.

Я развернул сумку, в которой отдельно лежали приклад, толстый ствол, ствольная коробка, прицел, пять магазинов и набор с шомполом, масленкой и прочим.

– Дим, спасибо, конечно, но, как говорил мой препод в институте, «калькулятор в руках студента-заочника – это груда бессмысленного железа». Может, я как-нибудь калашом обойдусь?

– Не ссы, смотри.

Димка пристегнул ствол, приклад, прицел и магазин, и всё это у него получилось очень быстро.

– Видишь, как всё просто?

– Дайка попробую.

Я в обратной последовательности сделал то же самое. Действительно, ничего сложного. Пару раз собрал и разобрал.

– Чистить потом будешь, обращай внимание сюда и сюда, а здесь вот этим скребком нагар счищать. С УСМ аккуратно, всё миниатюрное. В общем, для городского боя до двухсот метров отличная вещь. Потренируешься – и будешь в спичечный коробок попадать, – сказал Димка и хлопнул меня по плечу.

– Иди помоги вот этот ящик выдернуть, а то заставил вчера.

Мы вытащили деревянный ящик, на котором было написано «9,0мм СП6. 800 шт». Внутри два цинка по четыреста, в которых были картонные упаковки по десять патронов. Я достал один, повертел – остроконечная пуля, с черной головкой, на донце гильзы нет маркировки.

– Это СП6, патрон с бронебойной пулей.

– И сколько у нас всего патронов?

– Обнаружил два ящика, только эти. Итого тысяча шестьсот. Надо будет еще туда все-таки сгонять, может плохо искал, а может, и нет больше.

– Круто, а что еще нарыл там? Колись.

– Еще три таких ВСС, несколько ПБ и АПБ, шашки тротиловые, машинки подрывные. Там в одном из складов можно неплохо поживиться спецсредствами и «инженеркой» всякой, нам обязательно туда еще раз попасть надо.

– Давай завтра, или ночью скатаемся. Хохол нас нормально тогда по темноте провел.

– Ну, как сегодня масть ляжет, загадывать не будем.

– Хорошо, а что с девятимиллиметровыми патронами для пистолетов?

– Как грязи! Вот два ящика, и в КАМАЗе несколько ящиков было.

– Я тогда «Беретту» на АПБ заменю, дай глянуть.

Мы еще минут тридцать «чахли над златом», пока в сарай не зашел Хохол.

– Дмитрий, я готов. Когда выходим?

– Десятиминутная готовность.

– Понял.

– Ладно, Леха, давай, забирай группу ополченцев у Сергеича, проверяй всё и тоже выдвигайтесь, – сказал Димка и вышел из сарая.

Я достал из ящика с патронами СП6 один цинк, на его место поставил цинк с патронами ПМ 9х18 – 1280 штук, водрузил сверху сумку с ВСС, кожаную кобуру с АПБ и двумя дополнительными магазинами, и кряхтя потащил это всё на дачу. Пройдя в дом, остановился у входа в погреб, там стоял старый шкаф – где у нас получилась импровизированная пирамида. Всё свалил туда. Достал разгрузочный жилет, который шел в комплекте с ВСС, покрутил, посмотрел. Не знаю, какой-то калека это, наверное, придумал, а другой изготовил. Какое-то всё кургузое и неудобное. Остался в своей уже привычной разгрузке – 6Ш104. Снял большие боковые подсумки и вместо них примостил четыре натовских подсумка, отлично – под магазин ВСС подходят. Подсумки под АК освободил и в один засунул АПБ, а с противоположной стороны – зафиксированные друг с другом приклад и глушитель. Вот так удобно. Набил магазины все патронами, в сухарку закинул полсотни СП6 и столько же пээмовских. Распихал по подсумкам магазины, попрыгал… а полегче, чем калашовский боекомплект!

Ну ладно, надо спросить у Сергеича, готовы ли его бойцы. Переключился на «дачную» частоту.

– Сергеич, это Алексей. Взвод готов? Кто старший у них?

– Да, уже готовы. Старший капитан Соловьев, он на склады с вами ходил. Какой транспорт брать?

– Давай шишигу бандитскую да сафарика, который в прошлый раз ездил, и вот еще: два РПГ-26 пусть твой завскладом им выдаст.

– Понял, сделаю.

– Я жду их на КП. Конец связи.

Остановился посреди комнаты, попрыгал – вроде не громыхает ничего, ВСС закинул за спину, потом подошел к комоду, порылся и достал белую простынь – порвем на лоскуты, повяжем на плечо, хоть как-то обозначимся, а то перестреляем друг друга с перепугу. И надо уже ополчение переодевать в единообразное, благо теперь есть во что… Вот теперь можно идти.

Пока дошел до КП, было уже 7:30. Вчерашние пленники спали сидя, опершись друг на друга. «Да, ребята, кому-то из вас сегодня не повезет», – подумал я, глядя на них. Из-за поворота первой линии выехал сафарик, и за ним следом, покачиваясь, ехал ГАЗ-66 с людьми в кузове. Джип поравнялся со мной, остановился, и из него вышел Соловьев.

– Мы готовы, можем выезжать.

– Построй всех, я посмотрю.

– Есть! Взвод, – оглушил меня Соловьев, – из машин, бегом! Становись!

Все высыпали из машин и выстроились в шеренгу. Нормальная такая партизанщина, красной ленты на шапках не хватает, кстати про ленты.

– Бойцы, делаем аналогично, – сказал я, доставая простынь, и оторвал от нее лоскут сантиметров шесть шириной, потом разорвал пополам и еще пополам. Подошел к Соловьеву и повязал на оба плеча белые повязки. Оторвал еще один лоскут и отдал простынь первому в шеренге. – На, отрывай и передавай дальше, – потом подошел опять к Соловьеву и попросил: – Мне повяжи, командуй грузиться и поехали.

Мы с Соловьевым и еще тремя бойцами сели в сафарик, остальные на «шишиге» сзади.

– Соловьев, останови на секунду, пожалуйста.

Машина остановилась, я вышел, прицелился из ВСС в треугольник знака «сужение дороги» и выстрелил. Щелкнул затвор… и всё… да уж, действительно «игрушка». До знака было метров двести, может чуть меньше, посмотрел на знак в бинокль – охренеть! Куда целился, вот почти туда и попал. Расстрелял по знаку весь магазин, расточительство! Но зато понял, как эта штука стреляет.

Сменил магазин, дослал патрон, поставил оружие на предохранитель и сел в машину.

– Поехали.

– Что, пристреливал? Первый раз, что ли, стрелял?

– Ага, – ответил я, набивая пустой магазин патронами, – хорошая штука.

– Хорошая-то хорошая, но капризная к условиям.

– Ну, буду соблюдать, значит, условия, – ответил я, улыбаясь.

Проезжая мимо знака, Соловьев притормозил посмотреть и, увидев кучность, сказал:

– Точно первый раз стрелял?

– Из ВСС да, а так имел незначительный опыт стрельбы из СВД. Да на такое расстояние, с оптикой, да с таким весом, наверное, и ребенок попадет в спичечный коробок…

– Ну да, – согласился Соловьев и добавил: – Как к дачам подъезжать будем?

– А как в лес свернем, проедем метров сто, чтоб с дороги видно не было машин, и «шишигой» грунтовку перегородим, оставим водителей на охрану, а все остальные пешком.

– Понял, – ответил Соловьев и увеличил скорость.

Съехав с федералки, мы, пыля, покатили по проселку и въехали в лес. «Главное, главное, чтоб у них дозоров на кордоне не было», – подумал я и скомандовал:

– Колонна, стой!

– Соловьев, позывной у тебя есть?

– Есть – Птица.

– Ну да, кто бы сомневался, – ответил я, улыбаясь, и добавил: – Боевой опыт есть у твоих бойцов?

– У меня, и еще один у нас – бывший омоновец, в Чечне пару командировок провел, нормальный парень.

– Ну, значит, делаем так. Дробим народ на два отделения, первым командуешь ты, вторым твой омоновец, и позови его сюда.

– Береза, ко мне бегом.

Подбежал невысокий крепкий парень, с АКСУ в руках.

– Как зовут? – спросил я его.

– Андрей.

– Слушай сюда, мужики, – сказал я, разворачивая обрывок обоев, на обратной стороне которой был схематично изображен этот поселок – один из беженцев очень грамотно накидал Сергеичу картинку в карандаше.

Мы минут десять стояли над картой, пока все остальные заняли круговую оборону вокруг машин.

– Так как выезд с дач только один, «шишигу» поперек грунтовки ставим и четырех бойцов здесь, и чтобы ни одна машина не выскочила, понятно? – обратился я к Соловьеву.

– Ясно.

– Я выдвигаюсь разведкой, вы ждите команды, можете начинать свой маневр, как и договорились. Выйдете на позицию – сразу доклад, ясно?

– Так точно, – ответили командиры отделений хором.

– Ну, начали, помолясь, – сказал я и сошел с грунтовки метров на двадцать вглубь леса, и потом пошел параллельно дороге. Метров через сто взял чуть правее градусов на тридцать и продолжил движение, периодически останавливаясь, чтобы, присев на колено, просматривать в оптику лес. Через полчаса я вышел на вершину небольшой сопки, за которой открывалась долина дачного поселка. Ну, долина – громко сказано, так – долинка. Залег в густую траву и начал рассматривать в бинокль дачи. Ну да, всё в принципе так, как и нарисовали Сергеичу. Да, надо будет этого картографа не терять из виду, полезный человек. Справа от меня на окраине поселка находился участок одного из гаишников, добротный такой коттедж: два этажа, кирпичный забор, баня, летняя кухня. В общем, всё так с размахом у скромного гаишника. Вот в этом коттедже и расположились «хозяева мира». Во дворе пара машин, людишки вооруженные суетятся, за забором стоит еще несколько машин. Во дворе у веранды заметил несколько привязанных человек, мужчин и женщин. Пригляделся – вроде живы, только помяты конкретно. На остальных дачных участках вроде народ тоже копошился, но как-то вяло, без энтузиазма, и всё время оглядываясь. Оружия не заметил. На въезде в поселок стоял шлагбаум, закрытый. Рядом микроавтобус с запотевшими стеклами – там дрыхнут, наверное, сторожа. А нет, не дрыхнут уже – вот один идет с дробовиком на плече и ширинку застегивает, до ветру ходил, наверное. Перекинул взгляд на коттедж. Что-то не здоровая суета какая-то. Все как-то в полукруг встали (спасибо, хоть посчитаю вас нормально), проверяют оружие. Из коттеджа вышли три человека, все трое в камуфляже «город», в брониках, касках, с АКС, а один с СВД или с «Тигром». Что-то не нравится мне это.

– Птица, Береза, это Док. Отбой выхода на позицию.

– Принял. Что случилось? – ответил мне Соловьев.

– У них что-то намечается, все собираются куда-то.

– И что делаем?

– Бегом все обратно к дороге, ориентир – ручей, пересекающий дорогу, отделению Соловьева рассредоточиться до ручья, Береза со своими – после. Расположиться на стороне, ближней к городу, дистанция между бойцами – два метра, укрыться в траве, прикинуться ветошью и не отсвечивать! Приготовиться к стрельбе из гранатометов по первой и последней машине в колонне. Всё! Быстро!

Посмотрел, как бандиты рассаживаются по машинам, которые уже выстроились на дороге, их было всего семь, последней был микроавтобус. Всего я насчитал около сорока человек, и всё время не выпускал из вида их лидера, который был с СВД, он подходил к каждой машине, что-то говорил и шел дальше. Потом он сел в первую машину, и колонна тронулась. А я рванул с места что было сил, бежал наперерез, чтобы оказаться во главе колонны к моменту, когда она достигнет позиции Соловьева и Березы. Не успеваю, и до дороги еще не добежал. Думай, думай… В голову ничего не приходило. Я отдал приказ.

– Это Док. Как только первая машина поравняется с первым гранатометчиком – огонь по машине и следом огонь по последней машине. Птица, Береза, из гранатометов работайте сами, нельзя промахнуться.

– Принято.

Взял резко вправо – побегу в хвост колонне, так точно успею достичь дистанции ведения огня и выйду из сектора обстрела своих. Я приближался к дороге и уже слышал шум моторов, перешел на шаг и перебежками, между деревьев, пошел на сближение. Проводив взглядом последнюю машину в колонне, пробрался в канаву у дороги и замер. «Наверное, сейчас будет бум», – подумал я. Через десять секунд «бум» я услышал, затем второй, и потом начался ад. Я только успел нырнуть глубже в канаву. Свист пуль, рикошеты, удары по железу, шлепки по стволам деревьев, потянуло гарью. Я увидел, как в канаву метрах в тридцати от меня попрыгало несколько человек, потом они заползли на насыпь и начали отстреливаться. Припал к наглазнику прицела – так, повязок нет, точно не наши, можно работать. Враг так и не понял, что случилось, я опустошил магазин, перезарядка, снова припал к прицелу. На насыпи, кто уткнувшись лицом в землю, кто в другой немыслимой позе, лежали четыре трупа. Основная волна боя стихла, и шла просто перестрелка с разной интенсивностью.

– Это Док. Птица, доложись.

– У нас два «трехсотых», один тяжелый. Живой противник в центре колонны.

– Ясно, прекратить огонь. Береза, что у тебя?

– У меня всё в порядке.

– Всем прекратить стрельбу, я в вашем секторе огня, отработаю по врагу с тыла.

– Принято.

Продвинувшись вперед по канаве, дошел до трупов, присел. Справа прозвучали несколько выстрелов. «Ага, обозначились», – подумал я. Чуть выглянул с насыпи и прямо перед собой увидел две пары ног. Двое противников укрылись за колесами машины… Четыре щелчка затвора ВСС – и они мертвы.

– Береза, выводи свою группу в хвост колонны, начинайте зачистку. Птица, подтягивайтесь ближе и прикрывайте, я с другой стороны дороги в канаве, не подстрелите в азарте.

Приставным шагом с оружием наизготовку я двигался дальше по канаве. Пройдя метров двадцать, зачистил еще троих. Больше никто не стрелял, с дороги раздавались стоны. Увидел Березу, который шел вдоль колонны с еще тремя бойцами. Послышался шум мотора приближающейся машины, из-за поворота выскочил микроавтобус, который стоял у шлагбаума и «потел». Все развернулись и просто изрешетили приближающуюся машину. По окончанию зачистки мы имели следующую картину: со стороны противника тридцать пять человек отправились к праотцам, причем многие даже не выстрелили ни разу, шестеро раненых, в основном критически – не жильцы, и один живой, но с мокрыми штанами, и по всем симптомам он тронулся умом. Еще трое в микроавтобусе, который до нас так и не доехал. Я подошел к раненым, что были в сознании, и спросил у одного из них:

– Сколько ваших осталось в поселке?

– Да пошел ты! – прошипел он в ответ.

– Ну и дурак, – сказал я и выстрелил ему в голову из АПБ.

И когда я перевел взгляд на его соседа, то тот сразу залепетал:

– В доме пятеро – всё, мы всей толпой ехали соседние дачи щемить, больше нет никого.

– Молодец, – ответил я.

– Мне помощь нужна, – ответил раненый урка, держась за живот, сквозь пальцы текла кровь.

– Ну, мы сейчас привезем тебя к дому, освободим тех, кто привязан на веранде, и попросим их оказать тебе помощь.

– Лучше добей, начальник, – взмолился он в ответ.

– Ну, как скажешь, – согласился я и выстрелил.

– Береза, остальным «контроль», – приказал я.

– Соловьев, наши машины сюда, собрать все трофеи, собрать всё ценное из машин. «Шишигой» столкнуть с дороги весь хлам, все трупы в кювет. Нашим раненым оказать первую помощь, на машину и в поселок. Закончите – подтягивайтесь к коттеджу.

– Понял.

– Береза, со мной пойдешь сейчас. И вон с того трупа сними АКС, а то с «ксюхой» много не навоюешь.

– Верно, – согласился Андрей и перекинул «ксюху» за спину, поднял с трупа АК-74С, обыскал, и снял поясной подсумок стандартный на три магазина. Отстегнул магазин акаэса, дернул затвор, умелым движением поймал вылетевший патрон, вставил его на место в магазин и вернул магазин на место. Потом еще раз дернул затвор и выстрелил одиночным вверх. – Ну, вроде фунциклирует, – довольно резюмировал он.

– Артист, – хмыкнул я. – Мы сейчас до коттеджа с тобой пробежимся, там еще пятеро. Осторожно, там во дворе гражданские. В общем, слушай сюда…

Мы побежали тем же маршрутом, которым я бежал к колонне. Поднявшись на сопку, еще раз осмотрел коттедж и прилегающую территорию в бинокль. В ста метрах от коттеджа стояла неказистая двухэтажная дачка, на чердак которой я решил забраться.

– Андрей, видишь вон тот теремок? Я заберусь на чердак, а ты спустись и справа подходи вон к той части забора.

– Это где «Датсун» стоит?

– Да, туда, и жди команды.

– Понял.

– Ну всё, разбежались.

Я быстро спустился с сопки и через дачи, напрямую, начал пробираться к «теремку». Обитатели поселка, услышав стрельбу, попрятались по домам. В окне одного из домов я заметил женщину, которая прижимала к себе ребенка и с испугом смотрела на меня. Я прижал указательный палец к губам и сделал жест рукой вниз. Она кивнула и исчезла из окна. Попав на участок, где стоит «теремок», прошел к дому. Постучал в окно, в котором практически сразу показалось лицо пожилого мужчины, он тоже с испугом и недоверием смотрел на меня. Я жестом показал, чтобы он открыл окно. Окно распахнулось.

– Извините, мне нужно воспользоваться вашим чердаком, не возражаете?

– Эм… н-нет, конечно, а вы кто?

– Партизаны, отец, не бойся.

– Это вы сейчас на лесной дороге стреляли?

– Да, не бойтесь, мы хотим избавить вас от этих «хозяев».

– Хорошо бы, – вздохнул старик.

– Ну так как на чердак-то попасть?

– Я покажу.

Поднявшись на второй этаж, мы оказались в маленькой комнатушке, в потолке которой был люк, у стены стояла небольшая стремянка.

– Вот на лестницу вставай, открывай крышку и залазь.

– Всё, спасибо, отец. Ты теперь давай вниз и спрячься пока.

– Хорошо, – ответил он и шустро спустился.

Я подставил стремянку под люк, поднялся, отодвинул вверх и в сторону деревянную крышку и забрался на чердак. Небольшая комнатушка полтора на два метра, пол в голубином помете, кругом паутина и какие-то коробки. Маленькое окошечко… я аккуратно оторвал штапик ножом и вынул грязное стекло. Двор коттеджа как на ладони.

– Береза, добрался?

– Да, уже на месте.

– Ага, вижу тебя, давай через забор, и справа будет сарай, за ним пока спрячься.

– Понял.

Андрей перемахнул через забор и быстро перебежал за сарай. Я в оптику разглядывал окна коттеджа. «Блин, ну и где эти пятеро – покрылись?» – подумал я.

– Андрей, как их выкуривать оттуда? Ты вообще слышишь что-нибудь, в доме есть кто?

– Со стороны гаража какой-то звук, вроде двигатель работает, я пройду посмотрю.

– Нет, не надо, под окна подставишься и выхватишь свинца в спину. Подождем, всё равно проявятся, да и наши скоро подойдут.

– Хорошо, ждем.

Через несколько минут Соловьев вышел на связь, сообщив, что они на «шишиге» въехали в поселок.

– Птица, видишь участок с двумя контейнерами друг на друге?

– Вижу.

– Вот около него бросайте машину и рассредоточивайтесь вокруг коттеджа, берите в кольцо.

– Понял.

Я уже видел, как бойцы Соловьева перемещаются и окружают коттедж, как вдруг на втором этаже распахнулось окно, из него показался ствол автомата. Я быстро навел прицел в темноту окна – было плохо видно стрелка, и я примерно туда, где он должен был находиться, два раза выстрелил. Ствол автомата дернулся и, качнувшись, выпал в окно. Есть! Минус один. Внезапно распахнулись ворота гаража-пристройки, и оттуда выскочил УАЗ с надписью «ДПС» и направился к воротам забора с явным намерением их высадить. Андрей сделал шаг из-за сарая и выпустил по УАЗу несколько коротких очередей сзади. УАЗ вильнул, врезался в одну из кирпичных колонн забора и, завалив ее, остановился. Я разрядил магазин по машине, прикидывая местонахождение пассажиров.

– Птица, штурм! Я прикрываю.

– Есть.

Бойцы с нескольких сторон начали сближаться с забором коттеджа и по очереди его перепрыгивали, помогая друг другу. Кто-то из бойцов подбежал к УАЗу, потом отшатнулся и выпустил несколько очередей по кабине, опять подошел и дернул сначала одну дверь, потом вторую.

– Птица, сколько в машине бандосов?

– Трое.

– Осторожно – значит, один точно где-то живой.

И тут открылась дверь дома, и в ней показался парень в камуфляже, левой рукой он держал за шею молодую женщину, а правой направил ствол пээма ей в голову. Женщина держала за руки двоих детей не старше пяти лет. Парень что-то отчаянно орал, направляя пистолет то на наших бойцов, то приставляя обратно к голове женщины.

– Док, это Птица, он требует пропустить и не преследовать его. Подожди, что за хрень… дети просят его, чтобы отпустил маму, и обращаются к нему «папа».

«Вот ублюдок-то», – подумал я и припал к прицелу.

«Господи, помоги», – пронеслось в голове, когда я целился ему в лоб. Бандит в очередной раз убрал пистолет от головы заложницы и направил в сторону кого-то из наших, продолжая что-то кричать, и маленькими шажками продвигался вперед. Положив ствол на раму, я его «вел». Задержав дыхание, нажал спуск, приклад толкнул плечо. Бандит дернул головой и начал заваливаться назад вместе со своей жертвой. Они все упали. Женщина быстро извернулась, сгребла детей в охапку и накрыла их собой. Подбежал Соловьев и еще два раза выстрелил в бандита.

– Птица, Береза, в дом и зачищайте, – сказал я заметно дрожащим голосом – что-то не готов я был к событиям с участием детей и женщин.

– Идем.

Спустившись с чердака на ватных ногах, сменил магазин.

– Отец, отбой тревоги.

– Вы их всех?

– Почти. Ты это… пройди по поселку и сообщи, чтобы собрались все на пятачке у въезда.

– А что людям говорить-то?

– Говори, что могут не бояться, мы сделаем объявление и уедем.

– Ну, побегу тогда, – засобирался старик, натягивая шапку и пальто.

Я кинулся к коттеджу, закинув за спину ВСС и выхватив АПБ. Подбежал к бьющейся в истерике женщине. Убедившись, что ни она, ни дети не ранены, тоже забежал в дом. По лестнице медленно понимался Береза, Соловьев стоял в холле на первом этаже и водил стволом вправо и влево.

– Стой тут, держи, я посмотрю первый этаж.

– Держу, – ответил он.

Решил идти по комнатам против часовой стрелки. Кухня – никого. Вышел, иду дальше. Столовая – никого. Дальше спальня – никого. И так весь первый этаж – чисто. Последняя дверь – выход в гараж-пристройку. Толкнул дверь, а сам остался за косяком – что-то страх какой-то меня пробирает в замкнутом пространстве. В гараже тоже оказалось пусто. Я заметил в углу люк и спуск в подвал, и уже собирался направиться туда, как сверху раздалась стрельба – пара одиночных и очередь.

– Это Береза. Здесь один, зацепил меня.

– Береза, не лезь, я бегу, – ответил я и бросился наверх.

Вбежав, увидел, как Андрей, сидя на полу у открытой двери, рукой зажимает плечо. Я дернул с разгрузки гранату и, на ходу разогнув усики чеки, выдернул кольцо. Закинул в проем и прижался к стене. В комнате раздался звон стекла и хруст досок, потом взрыв. Меня чуть оглушило, я вбежал туда и сразу понял, что бандит сиганул в окно. На улице уже шла возня – в окно я увидел, как наши бойцы скрутили беглеца. Я вернулся к Андрею.

– Держись, Андрюха, дай посмотрю, – я надпорол ножом рукав на плече. – Да, брат, угораздило же… как себя чувствуешь?

– Хреново… два раза меня дырявили, но вот так больно в первый раз, и как-то голова кружится.

Я осмотрел рану. Да уж, действительно хреново – пуля угодила прямо в левый плечевой сустав. Аккуратно стянул с него разгрузку и, чтобы ее снять, чуть отвел в сторону его левую руку. Андрей взвыл, часто задышал и его заколотило.

– Как же больно-то, мля…

– Потерпи, Андрюха, – сказал я и трясущимися руками достал аптечку, нашел натовский автоинъектор с морфином и вколол раненому, следом ИПП, придавил и плотно замотал, попутно прибинтовывая руку к туловищу.

– Рукой тебе пока лучше не дергать, Андрей, по-моему, в сустав прямо угодило.

Андрей кивнул, он немного расслабился – препарат подействовал.

– Встать сможешь?

С моей помощью Андрей поднялся на ноги. Я подхватил его автомат, разгрузку и мы спустились на первый этаж.

– Бойцы, вы двое ко мне, – сказал я парням у двери.

Те подбежали, и я попросил отвести Андрея в спальню, и чтобы кто-нибудь оставался пока с ним.

– Соловьев, фонарик есть?

– Да.

– Пошли в подвал.

Я тоже достал фонарь, включил, взяв в левую руку, а правую с пистолетом положил сверху. Осветили лестницу – вроде пусто.

– Я спускаюсь, прикрывай, – сказал я Соловьеву.

Мощный луч тактического фонаря шарил по стенам и углам. Полки, ящики, большой металлический стеллаж, бойлер, бочка. Никого. В подвале обнаружилось большое количество продуктов, консервы, банки с соленьями, алкоголь, сигареты, бутилированная вода, бочка солярки. В стене дверной проем, открыл – широкая лестница вверх. Прошел по ней, открыл две широкие створки дверей – в подвал устремился свет, и я оказался на заднем дворе дома.

– Птица, пошли в подвал пару бойцов, путь выволакивают всё во двор и складывают в кучу, и за «шишигой» пошли, пусть подъедет сюда.

– Понял.

Прошел по двору и подошел к веранде, у которой сидели уже отвязанные пленники бандитов. Все были со следами побоев и истощенные. Несколько наших бойцов уже обихаживали их: поили и одевали в теплую одежду, найденную в доме. Подошел к недавней заложнице. Она уже почти успокоилась и, прижав к себе детей, сидела на ступеньках, немного раскачиваясь из стороны в сторону.

– Это ваш муж? – спросил я, указывая на труп бандита.

Она посмотрела на тело, закатила глаза и рухнула в обморок.

– Да твою ж дивизию!!! Соловьев, всех гражданских в дом, привести в чувство, трупы все на задний двор унести, – крикнул я, чувствуя, что уже у самого нервы на грани.

Во двор въехал наш «шестьдесят шестой», и я приказал скинуть все бандитские трофеи из кузова и сложить кучей рядом с тем, что выносят из подвала. Потом подошел к стоящему у забора «Датсуну» – ключи на месте, – сел и завел. Дизель приятно затарахтел, прогреваясь – ну вот и замена моему Басику. Полноприводный пятиместный пикап, приличный клиренс, коробка – механика, в общем, сойдет для сельской местности.

– Мужики, Андрея принесите и на заднее сиденье положите, прямо вместе с покрывалом, на котором он лежит, – распорядился я.

В воротах показался старик из «теремка».

– Сынки, а кто тута начальник ваш партизанский? Там народ собрался, как просили.

– Спасибо, отец, иду.

– Соловьев, побеседуй пока с этим «парашютистом», а я схожу с дачниками пообщаюсь, и пикап заправьте. Там солярка в подвале и несколько канистр, еще канистра в кузове, наполните их тоже.

– Понял.

Мы со стариком вышли за ворота и зашагали по линии.

– Как зовут тебя, отец?

– Федор Лаврентич. Ну, все Лаврентичем кличут.

– Меня Алексей зовут, – ответил я и протянул старику руку. – А что, Лаврентич, много людей-то здесь живет?

– Да почти на всех участках расположились, только вот третьего дня десяток семей сбегло, пока эти кровопийцы перепились и пьяные спали. А так дворов полтораста живут.

– Мужики-то есть?

– Как же не быть? Есть, только большинство очень побиты сильно, по несколько человек их увозили и били, чтобы, так сказать, спесь сбить, ироды. Ну, ничего, главное, не убили, сейчас оклемаются, злее будут.

– Да уж, главное, чтоб мозги на месте были.

– Ну… это не знаю, всяко бывает.

Так за разговорами мы дошли до пятачка на въезде. Народу было человек пятьдесят мужиков, женщин почти не было, и совсем не было детей.

– Не все, конечно, многие не пошли, боятся, – как бы извиняясь, прокомментировал Лаврентич.

– Ничего, мне главное – довести информацию до людей.

Дойдя до толпившихся у шлагбаума дачников, я остановился перед ними и громко сказал:

– Здравствуйте.

– Угу… И тебе привет… Здарова, – с недоверием раздалось из толпы.

– У меня есть несколько объявлений для вас, попрошу выслушать. Люди добрые, мы уничтожили банду, которая вас терроризировала и обирала. Вы теперь можете жить спокойно. Но сможете ли, это уже от вас зависит, – в горле пересохло, я отпил из фляги пару глотков и продолжил: – Главное, чтобы вы поняли – в одиночку, не помогая друг другу, вы тут не выживете, сюда может прийти кто угодно, и совсем не с добрыми намерениями. Вы должны защищаться, и защищаться все вместе. Создайте ополчение, ведите патрулирование, выберите авторитетных для вас людей, которые смогут управлять поселением.

– А чем нам защищаться – лопатами?

– Мы поможем вам. Всё оружие бандитов лежит у них во дворе, мы его вам раздадим.

После этой фразы в толпе прокатилось довольное оживление. И потом кто-то спросил:

– А что взамен потребуете?

– А взамен потребую оставаться людьми. И запомните, если вы не сможете ужиться тут друг с другом, второй раз наводить порядок не приедем. Соседний дачный поселок уже живет организованно, вот как выберете себе человека, который сможет управлять вашим поселком по совести, тогда добро пожаловать к нам, и опытом поделимся, и, может, еще чем. Поймите, впереди очень суровые для нас всех испытания – голодом, междоусобицами. Не только наша страна, весь мир погрузился в хаос. Думайте и смекайте, как выживать. Я всё сказал. У вас час, чтобы выбрать командира ополчения и старшего по поселку. Если не определитесь и к коттеджу бандитов никто не придет, мы всё соберем и уедем. Подтирать сопли ни за кем не будем, всем трудно.

Я развернулся и пошел по линии к коттеджу, слыша, как с нарастанием гула происходит обсуждение сказанного мной.

Вернувшись к коттеджу, сразу направился к пикапу проведать Андрея. Он сидел сзади, вытянув ноги на сиденье и опираясь на дверь.

– Ну как ты тут?

– Нормально, командир, выпить бы, – ответил Андрей и улыбнулся.

– О как, ну значит – жить будешь.

– Да поживу еще… наверное.

– А выпить сейчас организуем, я и сам не против.

Я подошел к уже приличной куче провизии, которую вытащили из подвала, взял ящик армянского коньяка, во всяком случае так было написано на этикетке, и отнес в кузов пикапа. Достал одну бутылку, открыл и протянул Андрею. Он сделал несколько глотков, занюхал рукавом и на выдохе, улыбаясь, сказал:

– Ну, теперь точно жить буду.

Забрав у него бутылку и тоже пару раз глотнув, я поставил бутылку на капот и ответил:

– Ну и слава богу. Ты поспи пока, скоро поедем.

Потом подошел к Соловьеву и спросил:

– Ну, что этот прыгун рассказал?

– А ничего не рассказал, он урка вообще конкретный оказался. «Страха нет, один задор», – крыл тут всех трехэтажным вперемешку с феней… в общем, пристрелил я его, и за дом отволокли.

– Ясно. А что эта заложница?

– Да успокоилась вроде. Только просит не бросать ее здесь с соседями. Тут мужик, который привязанный к веранде был, на нее кинулся, чуть не придушил – и откуда силы взялись, еле оттащили.

– Однако, – сказал я и почесал затылок. – И что ты предлагаешь?

– Я ничего не предлагаю, ты командир группы, ты и решай.

– А где эти, которые побитые?

– Разошлись по домам.

– Ну, пойду пообщаюсь с ней.

Я зашел в дом, там двое наших бойцов дежурили. Прошел в кухню, где на диване, прижав детей к себе, сидела уставившись в пол недавняя заложница. Подошел к ним, подвинул табурет и сел напротив.

– Как вас зовут?

– Наташа, – отрешенно ответила она.

– Когда ваш муж решился на фокус с заложниками, вы были в теме или для вас это был сюрприз?

– Для меня это не был сюрприз, но и, как вы говорите, в теме я не была. Он последние две недели как спятил. Приехал домой, забрал меня с детьми сюда, на дачу, и сказал, что мы будем теперь жить так, как раньше никогда не жили.

– Ну и как, понравилось?

– Вы с ума сошли? У меня дети заикаться стали, как сюда приехали – каждый день смотреть на пьяных его дружков и избиения этих несчастных!

– Ну, допустим, я вам поверил. Как вы собираетесь дальше жить?

– Не знаю, но здесь мне оставаться нельзя. Очень вас прошу, я сейчас соберу детей, а вы отвезите нас до трассы, пожалуйста. Ради детей, пожалуйста! Мы сами до города доберемся.

– До какого города? Там разбой сплошной и мародерство.

– Что же мне делать? Вы уедете, и нас разорвут.

– Собирайте детей и сами собирайтесь, с нами поедете, пристроим вас как-нибудь.

– Вы обещаете? Обещаете, что позаботитесь о моих детях? – продолжала спрашивать она, не вставая с дивана.

– Сказал же, обещаю, – рявкнул я, сам боясь того, что она опять впадет в истерику.

– Вера, Катя, сидите здесь, я сейчас, – сказала Наташа детям и убежала в одну из кладовок скидывать в большой баул детские вещи.

«Надо будет, чтобы ее Света посмотрела, крыша у этой Наташи явно подорвана», – подумал я. Через десяток минут Наталья приволокла в прихожую большую багажную сумку и чемодан.

– Вот тут весь детский гардероб, – прокомментировала она, потом зашла на кухню и опять спросила меня: – Вы обещаете, что позаботитесь о детях?

– Я же вам уже сказал, – начал уже заводиться я.

– Ну всё, тогда я мигом, – ответила она, поцеловала одну девочку, потом вторую и побежала вверх по лестнице, зашла в одну из спален и закрыла за собой дверь.

«Твою ж мать!» – до меня дошла вся эта ее суета, я подскочил и побежал за Натальей следом, но не успел… Я услышал приглушенный выстрел, с ноги высадил дверь и влетел в комнату. Она застрелилась из пээма, приставив ствол к груди напротив сердца.

– Бля, ну что за день-то! – почти закричал я.

Следом за мной на выстрел в комнату вбежали Соловьев и еще один боец.

– Сука больная, – прокомментировал увиденное Соловьев и потом обратился к бойцу: – Собери детей, и ты за них отвечаешь, пока не приедем в поселок.

– Понял, – ответил боец и спустился к детям.

– Соловьев, вот что за день, а?

– Согласен, хреновый какой-то, – кивнул он.

Я вышел во двор и направился к пикапу, хватанул еще коньяка, потом выдернул из продуктовой кучи несколько блоков красного «Мальборо» и забросил в кузов, достал из одного блока пачку. Распечатал, достал сигарету, попросил зажигалку у бойца, прошел на веранду и закурил. В голове «полетели вертолеты», и начала проходить нервная дрожь. Потом я следом выкурил еще одну сигарету и сидел, уставившись в одну точку, минут десять.

В воротах показался Лаврентич и еще два видных мужика лет пятидесяти. Подошли к одному из бойцов и что-то спросили. Боец показал на меня рукой, они поблагодарили и направились ко мне.

– Алексей, мы всё сделали, как вы велели.

– Господи, – взмолился я, – да ничего я вам не велел, я предоставил вам альтернативы.

– Вы извините старика, не так выразился, может, мы вот посовещались, да выбрали Лаврентича старостой, – сказал один из тех, кто пришел со стариком – высокий и худой.

– Да, я же председатель кооператива нашего дачного уже лет двадцать, меня все знают, я почти всех знаю, ну вот народ и решил ничего не менять. А начальником самообороны вот Николай Николаича выбрали, он десантник, майор запаса, воевал в Афганистане. А в помощники ему вот брата его родного назначили, Игоря Николаевича – тоже боевой мужик, его тут три раза били, сам ногами уходил от них.

– Ну и слава богу, выбрали – хорошо, всё остальное лирика. Идемте со мной.

Я подвел «делегацию» к забору, у которого было сложено трофейное оружие.

– Здесь около шестидесяти единиц оружия, боекомплектов, вот еще два ящика с патронами. Оружие желательно учитывать и смотреть, кому выдается. Дальше, Лаврентич, вот куча продуктов, распределите по людям. А лучше создайте оружейный и продуктовый склады и штаб поселка. Да прямо вот в этом доме, тут уже никто жить не будет. А дом большой, кирпичный, с подвалом.

– Спасибо тебе, Алексей, – пожал мне руку Лаврентич. – Мы как тут организуемся, в гости приедем, на обмен опытом. Кого там спрашивать?

– Спросишь Сергеича, проводят.

– Ну, спасибо за помощь, дай Бог вам, ребятки, здоровьица, – еле заметным, почти японским поклоном проводил нас Лаврентич.

– Птица, командуй по машинам, выезжаем.

– Понял.

Я сел в пикап, повернулся к Андрею – он спал, на лице выступил пот. В пикап залез Соловьев.

– Ну что, все по местам? – спросил я его.

– Так точно, все погрузились.

– Ну, с богом, поехали домой, – сказал я и развернул пикап. Машина послушно покатила по грунтовке.

Не доезжая несколько километров до нашего поселка, переключился на «дачную» частоту, вызвал Сергеича.

– Что с ранеными из нашей группы?

– Один не доехал, к сожалению, у второго касательное по ребрам, уже перевязали.

– Сергеич, бегом к Свете. пусть готовится к операции, у нее там есть американские чемоданы с хирургическими причиндалами, и ты говорил, что ветеринар есть в поселке, вот его тоже к нам на дачу, раненого везу туда, через десять минут будем.

– Вот же беда, бегу!

Я вдавил газ в пол, дизель пропыхтелся, и машина начала разгоняться. Повернул зеркало заднего вида так, чтобы видеть лицо Андрея. «Ох, не нравится мне его бледность», – подумалось.

– И жгут хрен наложишь, некуда, – озвучил я мысль вслух.

– Что? – не расслышав, переспросил Соловьев.

– Да, мля, крови, говорю, много потеряет, пока везем. Эх, надо было сразу его везти, – сказал я и со злобы на себя самого ударил кулаком по панели.

Бревна на КП уже успели откатить, и мы влетели юзом на линию нашей улицы. Отец уже открыл ворота и ждал нас. Мы заехали во двор, одновременно с Соловьевым выпрыгнули из машины, я открыл заднюю дверь, и мы вытащили одеяло, на котором лежал Андрей. Отец пошел впереди и придерживал двери. Мы быстро и беспрепятственно занесли раненого на кухню и уложили прямо на стол. За нами следом вбежал небольшого роста полный мужчина и, мучаясь одышкой, сказал:

– Я ветеринар, Анатолий Иванович.

– Проходите, вон там мойте руки, снимайте верхнюю одежду, – сказала Света, помогая нам укладывать раненого. – Вон в той коробке разовые халат, маска, чепчик – надевайте. Оперировали, практиковали?

– Девушка, я ветеринар, я животных лечил. Ну, оперировал, приходилось.

– Я фельдшер, меня Света зовут, работала медсестрой в реанимации военного госпиталя, и что? Человека спасать надо, не до разговоров, одевайтесь и помогайте, – с металлом в голосе ответила Света.

– Ну, я постараюсь помочь, чем смогу.

– Уж постарайтесь. Марина, срезай пока повязку и одежду, – обратилась Света к Сашкиной жене, которая тоже вызвалась помогать. – А вы что тут столпились?! Ну-ка на выход все! – почти закричала на нас Света и продолжила спокойным голосом: – Для осмотра надо обезболить. Так, я сейчас промедол подкожно уколю. Анатолий Иванович, убирайте повязку.

– В плечевой сустав прямо угодило, входное отверстие есть, выходного нет, – прокомментировал увиденное ветеринар.

– Необходимо остановить кровотечение и извлечь пулю. Марина, мне нужна помощь для проведения анестезии, я сейчас приготовлю шприцы, уложу, и ты мне их подавать будешь строго по порядку. Скажу «первый», подаешь первый, и так далее. После третьего шприца засеки время и отслеживай – это важно для следующей инъекции фентанила. Отмечаешь каждые пятнадцать минут, иначе болевой шок раненому обеспечен. Ясно?

– Да, – уверенно кивнула Марина.

– Анатолий Иванович, что делать-то будем? Пуля предположительно застряла в головке плечевой кости, необходимо адекватно обезболить, а пациент наш, судя по всему, «под мухой», кто-то очень добрый постарался. В принципе, для интубации всё есть, я готова. Марина по команде мне всё подает, а дальше будь что будет. Если не оперировать, всё равно кровь не остановим никак, и у него нет шансов. Всё, надеваем перчатки и будем работать, я пока с Мариной «на голове». Как пациента «загрузим» – встану на «крючки», тебе помогать…

Мы с отцом, Сергеичем и Соловьевым сидели на веранде и ждали, шли вечные минуты. Я мысленно ругал себя последними словами: в моей группе один «двухсотый» и один «трехсотый», и третий замечательный парень сейчас где-то между небом и землей болтается. Понятное, конечно, дело, что на войне без потерь не бывает, но я не так долго воюю, чтобы человеческие жизни, доверенные мне, сухо называть «потери». Хреново, очень хреново на душе.

В дверь выглянула Марина.

– Мальчики, перенесите раненого на лавку к печке.

– Всё, что ли? Как он?

– Несите, разговоры потом.

Мы почти вбежали с Соловьевым в кухню, аккуратно подхватили Андрея и перенесли на широкий топчан у печки. На плече была свежая стерильная повязка с немного проступившей кровью, а левая рука, согнутая в локте, была туго зафиксирована на туловище.

– Он много крови потерял, но организм молодой, здоровый, оклемается, – сказал Анатолий Иванович.

Вышел обратно на веранду и всех обрадовал, что операция прошла успешно.

– Слава богу, – сказал Сергеич. – Алеша, ты расскажи, как там у вас прошло.

– Да вот как-то через одно место всё прошло, – ответил я с досадой и рассказал в подробностях о нашей вылазке.

Выслушав, Сергеич удовлетворенно кивнул и согласился с тем, что если соседи нормально организуются, то он с удовольствием будет с ними сотрудничать и помогать, к тому же выяснилось, что он хорошо знает Федора Лаврентича – председателя дачного кооператива, и подтвердил, что он достойный и ответственный человек.

– А сиротинок этих мы пристроим, всё равно надо что-то вроде детсада организовывать, пока взрослые заняты на строительстве и на хозяйстве, – добавил Сергеич.

– Ага, – согласился я, – и надо санчасть организовать.

– Обязательно, я уже внес некоторые изменения в план строительства, – ответил Сергеич.

В дверях появилась Света и, вытирая руки полотенцем, добавила:

– Чтобы организовать санчасть, нужно больше, чем одна аптечка, полтора шприца, ветеринар и медсестра.

– Ну, значит, в самое ближайшее время придется составить конкуренцию городским мародерам, тут уж в любом случае медикаменты только в аптеках да больницах собирать. Свет, ты лучше список накидай, что нужно.

– Хорошо, накидаю. Ужинать будем?

– Давай дождемся остальных.

– Да сколько вы их ждать-то будете, Дима может вообще за полночь только вернуться.

– Ну, давай поужинаем, – согласился я.

Света ушла в дом, и было слышно, как они с мамой, Маринкой и детьми хохочут.

– Бог даст, жизнь наладится, – сказал Сергеич, кивая на дверь в дом.

– Ага, – кивнул я и спросил: – Сергеич, а что с той «газелью» реанимационной, что у бандитов взяли?

– Да ничего, как отогнали в тупик, так и стоит.

– Ну, в смысле, она как реанимобиль еще может работать?

– На беглый осмотр, всё на месте, а как оно должно быть на самом деле, не знаю, а что?

– Да я к тому, что мм… ты говорил, что внес изменения в планы по строительству, верно?

– Да.

– А где санчасть планируешь?

– Ну, вон там под сопкой – видишь, где вырубили, и «беженцы» землянки роют, крайний участок?

– Ага.

– Вот там и будет санчасть, на крайнем участке фундамент заложен добрый под коттедж, да видать, теперь не скоро хозяева объявятся, если вообще объявятся, так вот на этом фундаменте и сделаем щитовой барак под санчасть.

– Ну, и перегнать туда эту «газель» под операционную.

– Дело будет, – согласился Сергеич.

С западной тропы послышался уже знакомый шум дизеля нашего КАМАЗа, я вышел со двора на дорогу и увидел, что за КАМАЗом, подпрыгивая в колее, едет Сашка на своем грузовике. Машины встали вдоль забора.

– Как скатались, без приключений? – спросил я выпрыгнувшего из кабины Бориса.

– Нормально, только вот Сашку на тросе тащил полдороги, – ответил Борис, – у вас как?

– Зачистили соседние дачи от бандосов, но у нас потери: двое раненых и один «двухсотый».

– Как так случилось?

– Ну вот как-то так, еще бы чуть-чуть, и получился бы встречный бой, но успели, слава богу, «засадить». В общем, теперь в соседнем поселке власть, так сказать, народная, а у нас под боком нет рассадника отморозков всяких.

– Наивный, – вмешался в разговор Сашка, – у нас, вон, в пятнадцати километрах целый город, в котором после зимы будет каждый третий, если не каждый второй отморозок.

– А вояки наши – интересно, где они? Ну, офицеры и «контробасы» понятно по домам, а срочники – поди догадайся. Натовцы ушли из города, и эти пацаны без возможности вернуться по домам начнут искать, как устроиться здесь, – добавил Борис.

– Ну вот Димка вернется, будет более точная информация по городу, и насколько «ушли» американцы. Пойдем, перекусим, – позвал я мужиков в дом.

– Ну, идем. Лех, поможешь потом устроиться на соседней даче? – спросил Сашка.

– Конечно, – ответил я, и мы прошли в дом, где женщины уже накрыли на стол, а Сергеич с отцом что-то глобалили над рисунками на обойных обрывках, разложив их на подоконнике.

– Так, мужики, давайте за стол, – скомандовала мама, и мы все послушно расселись ужинать.

После ужина мы с Сашкой и Борисом утеплили соседнюю дачу, как смогли, печки там не оказалось, попросили отца сложить времянку из кирпичей, развалив полстены в одну комнату. Глину натаскали от переселенцев, которые копали землянки. Затем разбирали скарб, привезенный с пасеки, раскидали всё по нашим домам покомпактнее. Почти все бидоны с засахарившимся медом передали в «колхоз», то есть на продсклад к Сергеичу, чему он очень обрадовался, так как с сахаром был напряг, а детей в поселке набралось прилично, и им всегда хотелось «чего-нибудь сладенького». Остальные продукты с пасеки спустили в подвал нашей дачи. Потом я пошел проведать Андрея, он был, конечно, слаб и немного придурковатого вида после анестезии, но уже сидел на топчане и наворачивал разогретую тушенку прямо из банки, зажав ее между колен.

– Ну, челюстями-то добре работаешь, – подмигнул я ему, усаживаясь рядом.

– А то! Знаешь, как на хавчик пробило? И это, Леха, может, по соточке?

– Я всё слышу, – крикнула из соседней комнаты Света, которая там читала детям какую-то старую книжку, найденную на чердаке. – Я ему антибиотики даю, а он «по соточке» захотел. Лешка, даже не вздумай!

– Вот видишь, ругается «дохтур», – ответил я Андрею, кивая в сторону Светы, – так что выздоравливай «на сухую».

– Вот, блин, досада, – с наигранной обидой сказал Андрей, – и когда же можно будет?

– А вот через недельку швы снимем, потом посмотрим на поведение. А пока полное подчинение, антибиотики и постельный режим.

– «Бубу, вехти хебя орошо», – прожевывая очередной кусок тушенки, ответил наш болезный.

– Ну ладно, пойду делом займусь, а ты будь пай-мальчиком, иначе за Светой не заржавеет, враз тебе клизму ведерную сделает.

– Да я уже понял, – улыбнулся Андрей, – строгая она у тебя.

– Я справедливая, – донеслось в ответ из комнаты.

Сашка с Маринкой и дочкой пошли обустраиваться на соседнюю дачу. А я вытащил во двор генератор, завел и подключил зарядные устройства от всего, что у нас было на аккумуляторах – пусть «покушают». Потом пополнил боекомплект, привел снарягу в порядок, закинул в печку пару поленьев и, поставив чайник, облегченно выдохнул, покосившись на спящего Андрея.

 

Тот же день

Город, специалисты

Димка с Хохлом к обеду уже добрались до въезда в город. Двигались они то бегом, то шагом, периодически останавливаясь и доразведывая свой путь. Пройдя тропой между лесом и Промысловым поселком, они достигли КП.

– Ну что, укрепились, но службу ведут хуже, чем американцы, – констатировал Дмитрий, разглядывая в бинокль КП, на котором находилось порядка десяти бойцов. Вооруженные боевики, подчиняющиеся вновь организованной городской власти, почти всем личным составом сидели в здании КП. Только четыре человека находились на улице, по двое стоя у наспех сделанных огневых точек из мешков с землей, с противоположных сторон КП.

– Понаблюдаем? – предложил Димка.

– Да, можно совместить полезное с приятным: и понаблюдать, и отдохнуть после прогулки часок.

– Согласен, давай.

Разведчики пролежали в укрытии в ста метрах от КП, наблюдая за происходящим, где, собственно, ничего интересного не было, за исключением того, что со стороны города приехала «таблетка», из нее вышли четыре бойца и сменили тех, кто стоял на улице.

– Кто-то ими командует. И не дурак, – констатировал Хохол.

– Похоже, – согласился Димка, – еще полчаса смотрим, потом отползаем и идем в Шанхай (частный сектор на отшибе города).

Разведчики приблизились к Шанхаю по подножию сопки. Из печных труб домов и домиков шел дым, во дворах копошились, то есть жизнь вроде выглядела стандартно для этого места. Однако было и кое-что новенькое. Со стороны «пьяной дороги» – альтернативного въезда через лес – образовался деревянный шлагбаум, за котором вполне грамотно была сооружена огневая точка из бочек, вкопанных в землю, и землей же и камнями набитых. Караул несли сами деревенские. Они были вооружены, причем среди гладкостволов обнаружилась пара калашей.

– Интересно, это они сами сориентировались, или новая власть караулы несет? – начал размышлять вслух Димка.

– Надо понаблюдать. Если приедут сменить, как на КП – значит, они в коалиции с городскими властями.

– Хохол, ты говори уже по-русски, а? «В коалиции», – передразнил Димка.

– Я что-то неправильно сказал?

– Наоборот, слишком правильно. Не, Хохол, я серьезно, в твоих интересах поправить спикинг на местный лад.

– Буду стараться соответствовать, – ответил Хохол, смешно двигая бровями, отображая мыслительный процесс, и потом добавил: – В натуре.

– Смешной ты. Ладно, давай выше поднимемся, так и дорогу видно будет, оттуда понаблюдаем.

Разведчики переместились выше по гребню и пристроились за кустом багульника. Пронаблюдав за деревенскими около часа, выяснили, что караул менять пришли пешком два молодых парня и два пенсионера. Также была интересная деталь: оружие передавалось по смене.

– Как ты там говорил, «в коалиции»? Да нет, не похоже. Видать, напряг у них со стволами, а городские вроде в оружии недостатка не испытывают, полицаи да «миротворцы» подсобили.

В стороне от НП разведчиков раздался слабый, еле уловимый хруст. Димка развернул бинокль на звук и увидел несколько коров у подножия сопки. Они выщипывали остатки еще не засохшей травы и медленно двигались в сторону леса, за ними так же медленно ступал старик.

– Ну что, побеседуем? – спросил Хохол.

– Нет, нам это ни к чему сейчас, засветимся, придется зачистить деда.

– Как зачистить? – удивился Хохол.

– Так, твое дело техника, мое – война. Обнаруживать себя и дипломатию разводить в наши задачи сейчас не входит, ясно? – рыкнул Димка.

– Ясно.

– Ну вот, раз ясно, лежи тихо наблюдай и запоминай ситуевину на местности, по каким-то нестандартным ситуациям доложишь. А я спущусь вниз, послушаю.

Димка ужом, незаметно и быстро, спустился к крайнему дому, перемахнул забор и исчез среди дворовых построек, причем собака, которая лежала во дворе, даже ухом не повела.

Примерно через час он вышел на связь:

– Хохол, перемещайся по склону восточнее пятьсот метров. И аккуратно, не светись. Ориентир – развалины.

– Принял, иду.

Яков отошел на несколько метров назад и ниже, чтобы не было заметно со стороны деревни, и быстрым шагом направился к видневшимся вдалеке развалинам. Через полчаса доложился:

– На месте.

– Молодец, вижу тебя, жди, скоро буду.

– Принял, – подтвердил Хохол и присел за поваленную кирпичную стену.

Через несколько минут появился Димка, рассказал, что удалось подслушать разговор двух мужиков, из которого стало понятно – проблем у Шанхая выше крыши. А именно, вчера городские приезжали за продуктами в обмен на расположение местной администрации. И деревенским это, естественно, не по душе, однако выхода у них нет, вот и откупаются. В общем, картина вырисовывалась предсказуемая – кто сильнее и наглее, тот и прав. Димка достал карту, и разведчики сверились с маршрутом.

– В километре база строителей – та, на которой Анатолич работал, и схему которой он нам набросал. Сейчас заглянем туда, чтобы время не терять, посмотрим, что там полезного, основная задача – топливозаправщик. Когда стемнеет, выйдем сюда к речке и берегом, под прикрытием травы и кустов подойдем к гаражам, осмотримся, потом в город двинем.

– Если мы найдем этот топливозаправщик, по трассе не уйти, надо вот так, проселком, – сказал Хохол, проводя веткой по пунктиру на карте, – но прежде придется проехать через этот Шанхай. И как это у нас получится?

– Да, засада, – задумчиво протянул Димка и добавил: – ну, если шанхайцы по грабительскому курсу торгуются с городскими, есть большая вероятность, что и с нами сторгуются, вроде как возьмут плату за проезд.

– А если, как это… мм… в бутылку полезут? – спросил Хохол и обрадовался вставленному афоризму.

– Может и так случиться, а врагов наживать не хочется. Тогда загоним технику сюда к реке – видишь, тут шхера неплохая, – показал Дмитрий место на карте, – и попробуем договориться со старшим, или кто он там у них.

– Тут что неплохая? – поднял в удивлении бровь Хохол.

– Вот же трудный ты. Место, говорю, тут есть, где спрятать технику можно.

– А, понял. А что мы им предложим?

– А вот и поинтересуемся, что им нужно, и исходя из того, что еда у них есть, от оружия они не откажутся. Ладно, решим по ходу, дипломатию оставим на конец операции, сейчас пошли к строителям.

На базе, естественно, уже побывали охотники за чем-нибудь полезным, многие боксы гаражей и складов были открыты. На проходной вооруженные люди, и по территории было заметно движение. Забравшись на крышу одного из крайних складов, разведчики наблюдали за происходящим.

– Топливозаправщика не вижу, – прошептал Димка, осматривая территорию в оптику. – Надо проверить боксы, которые Анатолич отметил, возможно там.

– Вон там что-то грузят, – ответил Хохол и указал рукой. – Видишь, у цеха, в трехстах метрах?

– Ну-ка что там, – Димка развернул ствол винтовки и увидел, как трехосный КАМАЗ с «воровайкой» опускает себе в кузов какой-то агрегат – автономную электростанцию. Также Димка разглядел в кузове сварочный генератор, ящики, бухты кабеля и прошептал пришедшую на ум фразу из очень старого кино: – Да это же наш гардеробчик… Хохол, нельзя им позволить это увезти, для нашего поселка это всё очень кстати, тем более, вон, «воровайка» с приличным вылетом стрелы.

– И какой план? – поинтересовался Хохол.

– Смотри, на погрузке четверо, у проходной еще трое – видишь, около пэпээсного уазика? То, что это городские, сомнений нет, некоторые в ментовской форме, да и вооружены прилично. Вон у тех складов еще двое с коробками копошатся, итого девять. Наблюдаем еще полчаса, ждем, когда закончат с погрузкой.

– А потом?

– А потом медленно спустимся с горы…

– Какой горы? – спросил Яков, с удивлением оглядывая крышу склада.

– Скучно с тобой, Хохол, – улыбнулся Димка, что бывало очень редко. – Видишь, между тремя группами противника нет прямой видимости, валим сначала тех у проходной, потом этих с коробками, а тех, что у КАМАЗа – последними. Я остаюсь тут – для снайперского огня отличная позиция. Ты сейчас спускайся и вдоль забора вон к тому экскаватору у проходной, прячешься за ковш и ждешь команды, Эмку за спину, а вот это держи, – Димка достал из рюкзака и протянул Хохлу ПБ и два дополнительных магазина.

Яков закинул винтовку за спину, взял ПБ, дослал патрон и, засунув за пояс пистолет, согнувшись побежал к дереву, с помощью которого они попали на крышу склада.

Дмитрий продолжал наблюдение. Он видел, как с одного из складов двое таскают какие-то коробки. Оценив оставшееся место в кузове, Димка сказал в рацию:

– Минутная готовность, на территории больше никого не наблюдаю, по команде работаешь двух крайних у входа. Как понял?

– Принял, готов.

Дмитрий разложил сошки М110 и поставил винтовку на кирпичный бордюр, завершающий кровлю склада и который служил стрелку надежным укрытием, подвигал стволом – проверил сектор – и припал к оптике.

– Хохол, на счет «три» твой выход, как понял?

– Готов.

– Раз, два, – проговаривал Димка, фиксируя точку прицела аккурат между бровей одного из городских, который стоял лицом к складу.

На счет «три» винтовка дернулась, чуть толкнув в плечо стрелка. Цель, дернув головой, начала заваливаться назад, Димка перевел прицел на двоих стоявших у проходной, которые, как и задумывалось, повернулись в сторону «откуда прилетело», тем самым подставив спину Хохлу. Удерживая двумя руками ПБ, на полусогнутых ногах Яков быстро приближался к своим целям, Дмитрию в оптику было видно, как пороховые газы вырываются из-под двигающегося затвора ПБ после каждого выстрела. Хохол, перестраховываясь, высадил весь магазин в тех двоих.

– Молодца, Хохол! Сейчас в проходную, проверь.

– Понял, – ответил Яков дрожащим от волнения голосом и направился к двери, на ходу меняя магазин.

В этот момент Димка развернул ствол винтовки и несколько раз выстрелил по двоим у склада, затем перевел прицел обратно на здание проходной.

– Что у тебя?

– Чисто.

– Понял. Так, вдоль стены к боксам, обходи сзади здание, на противоположной стене пожарный щит, у него остановишься.

– Иду.

Яков, также пригнувшись, быстрым шагом и удерживая пистолет наготове, направился к боксам, укрываясь за стоящими в ряд самосвалами. Димка привстал и перебежал на угол крыши, откуда лучше просматривался противник у КАМАЗа, и снова припал к прицелу. Через минуту он увидел Хохла, который крадучись приближался к пожарному щиту.

– Молодец, вижу тебя, замри пока.

Димка взял в прицел затылок мужика, который, задрав голову, дергал рычаги на пульте и складывал стрелу крана-манипулятора, еще трое находились в кузове и что-то двигали.

– Хохол, работаешь по тому, что у пульта. Пошел, – сказал Димка и несколько раз плавно нажал на спуск, после чего трое в кузове повалились на ящики, а стрелок сменил магазин.

– Понял.

Яков присел, положил руки на ящик с песком и, хорошо прицелившись, два раза выстрелил.

– Так, отлично, я страхую, заскочи в боксы, глянь, может там эта «канистра».

– Понял, – ответил Яков и исчез в темноте проема ворот.

В боксах стояло несколько самосвалов, и на счастье – тот самый топливозаправщик, о чем Яков сразу доложил Димке.

– Отлично, проверяй и заводи. Пока прогреется, пробеги собери стволы, да в УАЗ загляни, я прикрываю.

– Понял.

Димка продолжал контролировать территорию, прислушиваясь и двигая стволом вслед за взглядом. Хохол метался по базе, собирая трофеи. Навьюченный стволами, он подбежал к УАЗу, заглянул внутрь, замешкался, потом свалил все трофеи в салон, сел за руль и направил машину к КАМАЗу.

– Что там?

– Да вспотею всё таскать, тут еще пара автоматов и коробки какие-то, сейчас подъеду и перегружу.

– Давай.

Когда топливозаправщик выкатил на площадку перед боксами, Хохол вызвал Димку:

– Дальше как?

– Жди, бегу.

Димка как обезьяна спустился по дереву и побежал к КАМАЗу. Забравшись в кабину, он соображал несколько секунд и, кивнув, словно что-то вспомнил, сначала рывками, потом более уверенно направил машину к воротам проходной, скомандовав Хохлу:

– Двигай за мной.

Две трехосные машины выкатили с базы и направились по грунтовке к месту, где их предполагалось припрятать.

Проехав с километр тарахтя дизелями, машины выехали на берег мелкой речки.

– Вот здесь пусть стоят до ночи, – сказал Димка, прижимая ларингофон, заглушил двигатель и выпрыгнул из кабины.

Яков подогнал топливозаправщик вплотную к кузову Димкиной машины и тоже выпрыгнул из кабины.

– Давай покойников из кузова вытащим, – сказал Димка, цепляясь руками за борт.

Разведчики опустили тела троих городских из кузова на землю и затем перетаскали их в небольшую яму и завалили булыжниками. Трофеи в виде семи калашей, четырех гладкостволов, пары пээмов и приличный боекомплект закинули в кабину грузовика.

– Думаю, как дань за проезд через Шанхай, вполне сойдет, – резюмировал Димка.

– Хорошо бы, – кивнул Яков, – только устроит ли деревенских такая дань?

– Ну, наше дело предложить. Думаю, даже поторговаться можно будет.

– Тебе виднее. Ну что – ждем сумерек и потом в город?

– Да, давай перекусим и потом двигаем потихоньку по руслу, к сумеркам как раз к котельной выйдем, – ответил Димка. Затем, достав из рюкзака банку паштета и пачку галет, сделал жест Хохлу, приглашая к столу.

Пробираясь кустами вдоль забора опустевшей котельной, разведчики вышли к стадиону и залегли в канаву у грунтовой дороги. Сумерки сменились уже непроглядной темнотой. Надев ПНВ, Димка покрутил головой.

– Идем туда, – указал он рукой в темноту, – к гаражам, и там уже Лехина девятиэтажка в двух шагах, проберемся в квартиру, понаблюдаем пару часов.

– А что там за движение, – так же с ПНВ на голове спросил Хохол, – вон, на перекрестке.

– На перекрестке? А, это городские соорудили блокпост, чтобы контролировать въезд в город со стороны котельной и со стороны Южного поселка. Ну, а что, всё правильно, службу несут, – прошептал Димка. – Мы их сейчас обойдем слева и поближе рассмотрим. Давай, двигаем к тем развалинам флотской бани, на крыше хороший НП будет.

Пробравшись на крышу бани, некогда части целого комплекса банно-прачечного хозяйства гарнизона, разведчики принялись наблюдать за блокпостом. Несколько огневых точек, в три стороны дорогу преграждали толстые цепи с приваренными под разными углами обрезками арматуры. Наспех сколоченный щитовой сарай, обложенный мешками с песком, на крыше дымит печная труба, пара внедорожников и десять бойцов. Службу несут грамотно, праздно шатающихся не видно, часовые не курят, ни с кем не разговаривают, их периодически сменяют «на погреться» в сарайке. Примерно раз в полчаса с фонарями в руках четыре бойца проходят метров на двести по одной из трех дорог, потом возвращаются.

– Ясно, с этими внимательно надо, снимаемся, давай к гаражам, – скомандовал шепотом Димка.

Гаражи пришлось обходить, потому-то они были почти все жилые. У некоторых боксов горели костры, у которых грелись люди, что-то готовили, было видно и детей. Выйдя к болоту, разведчики затаились в густом кустарнике и стали наблюдать за домами. В воздухе тянуло гарью. Из некоторых окон торчали дымящие трубы. В редких окнах был заметен пробивающийся свет то ли от свечей, то ли от керосиновых ламп. Иногда быстрым шагом, таясь, проходили группы людей – явно мародеры. Одна такая группа на глазах разведчиков обчистила квартиру на первом этаже пятиэтажки, проникнув в нее через окно. Двое оставались на улице, двое других периодически скидывали им из окна награбленное. Насобирав несколько мешков барахла, мародеры быстро побежали вдоль дома и скрылись в темноте.

– Ладно, в квартиру Лехину не пойдем, нечего там делать. В принципе и так всё понятно, давай лучше в центр прогуляемся темными закоулками, глянем на администрацию и здание милиции. ПБ наготове держи, – сказал Димка и тоже достал из кобуры ПБ.

Через полчаса разведчики подошли к школе, до здания администрации оставалось четыреста метров. Но рисковать и подходить ближе в свете прожекторов и фар периодически проезжающих машин патрулирования Димка не стал, и разведчики пробрались на крышу одной из пятиэтажек, стоящих недалеко от здания администрации. Городские неплохо укрепились. Здание администрации парадным входом смотрело на небольшую площадь с парковкой. Справа от администрации стоял трехэтажный военторговский универмаг, десятиметровый проход между зданиями был завален кузовами машин и строительным мусором. Перпендикулярно зданию универмага, отступив порядка пятнадцати метров, стояла четырехэтажная хрущевка. Между ними – с умом оборудованное КП. Замыкал этот «форт» забор гаража отдела внутренних дел города. На парковке было около десятка машин, в основном грузовики. Две армейские палатки, телега полевой кухни. У входа в администрацию дежурили автоматчики. По площади постоянно шло перемещение – то караулы, то въезжающие и иногда выезжающие машины. У стены хрущевки тарахтели два мощных японских электрогенератора, киловатт на тридцать каждый, от них растянуты кабели к администрации и к милиции. Здание милиции осталось таким, каким его бросили «миротворцы», то есть тоже отлично укрепленный объект.

– Так, Хохол, смотри и запоминай, потом дуй вон в кибитку чердачную и рисуй всё при красном фонаре до мелочей, я понаблюдаю пока еще.

– Хорошо, – ответил Яков и «гуськом» перебежал в кибитку. Он еще несколько раз возвращался и припадал к биноклю.

Разведчики провели на крыше порядка двух часов. Дима посмотрел на часы – 01:40 – и обратился к Хохлу:

– Ну как успехи?

– Вроде всё зафиксировал.

– Хорошо, тогда снимаемся и идем к пирсам, глянем на твоих бывших соотечественников.

По прямой до пирсов порядка пяти километров, но разведчикам пришлось петлять, прячась от патрулей и выбирая самые темные места, пока не вышли из города. Лесом они подошли к складам ГСМ, которые хорошо охранялись, около десятка бронетранспортеров, и до роты бойцов разместились на складах. Обошли по кругу, забрались на хребет сопки, откуда была возможность всё хорошо рассмотреть, ближе уже опасно. Хохол развернул блокнот и, подсвечивая себе красным фонарем, уже без команды от Димки начал схематично зарисовывать увиденное и делать отметки. Как стало понятно из наблюдений, весь личный состав наших моряков-срочников был заперт на одном из пирсов на двух плавучих мастерских, а также в корпусе недостроенного четырехэтажного учебного центра. Несколько групп пленников по пять – десять человек, что-то таскали и строили, находясь под охраной. Единственная дорога, которая вела к пирсам, была закрыта корпусами четырех «Абрамсов». На кораблях американцев горели огни, там тоже кипела какая-то работа.

– Нехило окопались, – констатировал Димка. – Хохол, а что это, вон, за хреновины в нескольких местах понатыканы?

– Это датчики охраны периметра, очень чувствительные.

– Понятно, ну что, художник, нарисовал «пейзаж»?

– Да, можно уходить, попытка проникновения на территорию опасна.

– Не, не пойдем, – согласился Димка. – Давай, отходим на запад, пересекаем федералку и возвращаемся к КАМАЗам, по дуге обогнем город, путь через лес – не должно быть сюрпризов.

К четырем утра разведчики вышли к брошенным машинам. Добрались без приключений и, прогрев двигатели, выехали на лесную грунтовку, ведущую в Шанхай. Не доехав примерно километр, снова свернули в лес. Димка сменил на винтовке обычную оптику на ночную и передал ее Хохлу.

– Держи, я пойду вперед, ты от меня позади метров на сто, попробую пообщаться с деревенскими насчет проезда. Просто страхуй, без команды не стреляй, даже если начнется какая заварушка. Понял?

– Да, понял.

Димка сунул ПБ за пояс и бодро зашагал по дороге, при этом специально громко бухая берцами по земле.

– Стой! Кто идет? – раздалось со стороны забора крайнего от дороги дома.

– Добрый волшебник… с подарками.

– Не дури, стой, говорю!

– Да стою уже. Кто старший у вас? Разговор есть.

– О чем с тобой говорить? Ну-ка, выйди на свет, – скомандовали из-за забора, и дорогу осветил луч мощного фонаря.

Димка вошел в пятно света, прищурился и снова спросил:

– Кто старший-то в ваших палестинах?

– Оружие скинь на землю и к калитке иди, будет тебе старший.

– Не, ребят, оружие на землю кидать не буду, нехорошо это. Выходи, я тебе дам его подержать, пока с вашим старшим беседовать буду.

За забором послышалась возня и разговоры, через несколько секунд вышли два здоровых парня, один с двудулкой, второй с «Сайгой», и направились к Димке.

– Ну давай, подержу, – сказал один из здоровяков и протянул руку за оружием.

Димка вынул магазин из ПБ, передал пистолет и сказал:

– Веди уже, а то еще дел невпроворот.

Здоровяк сунул ПБ за пояс, кивнул на калитку, и все трое пошли к дому.

– Здесь посиди пока, – сказал один из мужиков, указывая Димке на лавку у сарая.

Димка подчинился, а один из сопровождающих его парней сел напротив на старое ведро, положив «Сайгу» на колени, и пристально уставившись на гостя.

Через пару минут к Дмитрию вышел крепкий мужик лет сорока пяти и спросил:

– Чего хотел?

– Мне бы проехать надо через вашу деревню, вот поинтересоваться хочу стоимостью оплаты за проезд.

– Ишь ты, а с чего ты взял, что пропущу? На чем поедешь? Что везешь?

– А с чего ты взял, что я тебе сейчас исповедоваться буду? Хватит концерт устраивать, старшего позови, – ответил Димка и нехорошо посмотрел на собеседника.

– Пусть в дом проходит, нечего на улице горланить, – раздался голос из окна.

Димку проводили в дом, на кухне за столом сидел пожилой мужчина, на столе горела пара свечей.

– Проходи, присаживайся. Чаю?

– Не откажусь.

Старик налил из заварочного чайника заварки, долил в фарфоровую чашку на блюдце кипятка и пододвинул гостю.

– Ну, теперь без суеты рассказывай – дело суеты не любит.

– Мне бы, уважаемый, проехать надо, домой тороплюсь.

– А чего не по федералке?

– Да как-то не сложились у меня отношения с местными властями, да и не выпускают никого по трассе из города, вот и хочу проселками выехать. В оплату проезда могу предложить оружие и боеприпасы.

– У нас отношения с городскими тоже, мягко говоря, натянутые. Но худо-бедно сосуществуем.

– И сколько продуктов городские с вас требуют в неделю за такое сосуществование?

– Не мало, но нам самим хватает, а воевать с ними у нас силенок маловато, да и оружия. Поэтому нам лучше худой мир, чем добрая война. А вот пропустим тебя, а с нас потом спросят, что тогда?

– Ну, если никто из ваших не проболтается, то никто и не узнает про нас.

– Как сказать, – ответил старик, хитро прищуриваясь, и добавил: – Тут с утра недалеко кто-то уже пострелял городских на базе у строителей, и к нам ихние бандиты приехали, интересовались, не видели ли мы кого чужого.

– Ну вот видишь, отец, ты тоже считаешь их бандитами.

– Это ничего не меняет. Давай к делу. Что дашь за проезд? Если не сойдемся в цене, то просто расходимся, и я тебя не видел.

– Ну, к делу так к делу, – согласился Димка. – Даю пару гладкостволов, три калаша и цинк 5,45.

– Заманчиво, патронов бы добавить.

– Не, отец, с патронами швах.

– А вот у тебя гранаты, я смотрю, давай сверху предложенного еще пяток гранат – и проезжай.

– Договорились. По рукам?

– По рукам! – ответил старик, радуясь сделке, как ребенок.

– Хорошо, предупредите на выезде, там и оставим оружие, и дайте какую-нибудь сумку патронов отсыпать.

– Я там вас ждать буду, – ответил старик, протягивая Димке наволочку от подушки, – сойдет?

– Сойдет, – кивнул Димка.

– Как звать-то тебя?

– Дима.

– А меня Сан Санычем зовут. Может, по стаканчику – за знакомство?

– Спасибо, конечно, но в другой раз, думаю, представится еще возможность, а сейчас спешим мы.

Дмитрий встал и направился к выходу. Встретив во дворе одного из провожатых, сказал:

– Ну что, подержал, не сломал? Давай обратно.

Получив ПБ и вставив на место магазин, Дмитрий быстрым шагом направился к машинам.

– Всё, Хохол, заводимся и едем – высокие договаривающиеся стороны пришли к согласию. Ты первым езжай, на дальнем КП я остановлюсь, передам стволы. И дай-ка пару гранат.

Яков вынул из подсумков гранаты и передал их. Димка залез в кабину, снял с двух калашей ремни и, уложив два дробовика и три автомата вместе, связал их ремнями. Затем быстро повыщелкивал из шести магазинов патроны себе в рюкзак, пустые магазины закинул в наволочку, туда же пять гранат и цинк. Машины выехали из леса и покатили по дороге. На дальнем КП грузовик остановился, а топливозаправщик проехал с полкилометра и тоже остановился. Яков вышел, присел у бампера и стал смотреть на происходящее у КП в оптику «ночника». Дмитрий вышел и подозвал Сан Саныча.

– Вот, как и договаривались, пять стволов, гранаты и патроны, – сказал Димка, свалив всё у обочины.

– Эй… Сережка, рыжий, хватай это и ко мне в хату неси, – крикнул старик рыжему жилистому парнишке лет двадцати.

– Ты, вот что, Сан Саныч, если недостаток в патронах испытываешь, то езжай по федералке на дачный поселок, спросишь Сергеича. Там в поселке дети, женщины, нормальной еды мало. Вот и поменяешь молоко, яйца да мясо парное на патроны. А то, может, и пару коров на пулемет сменяешь, – подмигнул старику Димка.

– Так там четыре дачных поселка, какой из них?

– Ну вот по трассе отсюда второй по счету.

– Понял, так я прямо завтра к обеду и отправлю сыновей туда, – радостно ответил Сан Саныч, – чем этих дармоедов городских кормить, уж лучше еду на оружие выменять.

– Ладно, отец, спасибо, ехать нам надо, – сказал Димка и запрыгнул в машину.

В дачный поселок разведчики въехали утром, подогнав машины к дому Сергеича…