В битвах за город на Волге сказывается богатырская сила советского народа и его солдата. Чем больше сатанеет враг, тем упорнее и отважнее сражаются наши воины. Уцелевший боец стремится защитить себя и свой участок фронта, он мстит за себя и за своих погибших товарищей. Немало существует случаев, когда легкораненый боец стыдился не только эвакуироваться за Волгу, но даже пойти на ближайший медицинский пункт и это объяснимо. Ведь бои идут на святой земле, в родном городе. Поэтому это особый бой. Тут решает вопрос не сила, а умение, сноровка, изворотливость, внезапность, но сила богатырского духа. Родные городские постройки, как волнорезы, разрезают боевые порядки наступающего противника. Поэтому сталинградцы крепко держатся за особо прочные постройки, создают в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону. Особо прочные здания помогают создать опорные пункты, из которых защитники города косят наступающих фашистов огнем пулеметов и автоматов.
В своих контрударах штабы фронтов отказываются от наступления частями и даже большими подразделениями. В октябре во всех полках созданы штурмовые группы – малые по численности, сильные ударом, неотразимые в действии и изворотливые, как змеи. Объект, занятый фашистами, немедленно подвергается атаке штурмовых групп. Фашисты редко выдерживают удар огня, тола, гранат, подкрепленный штыком и ножом. Борьба идет за здания и в зданиях – за подвал, за комнату, за каждый изгиб коридора.
Бой за улицу
Военные действия на других театрах Второй мировой войны
Американо-английское командование для овладения Северной Африкой к концу октября включает 11 дивизий (в том числе 3 бронетанковые) и 4 отдельные бригады. В число дивизий входят одна французская и одна греческая. Всего английская армия в Египте имеет 165 тыс. человек, 600 танков, 2275 орудий и до 1200 самолетов. Германия и Италия не может пополнить армию Роммеля в Африке, так как все резервы направляются на советско-германский фронт. Итало-немецкая танковая армия «Африка» состоит из немецкого африканского корпуса (две танковые, две легкопехотные дивизии и одна парашютная бригада) и трех итальянских корпусов (две танковые, две моторизованные, пять пехотных и одна парашютная дивизии). В ней имеется около 93 тыс. человек, 470 танков, 1450 орудий. Авиация насчитывает 689 самолетов, причем исправных из них немного больше половины (к. 5).
Роммель Эрвин (в центре) – немецкий генерал-фельдмаршал, командующий танковой армией «Африка»
Вспомним как это было…
Действия наших снайперов сильно встревожили гитлеровских генералов. По советским листовкам они понимали, какие потери им наносят наши снайперы. Они решают взять реванш в этом боевом ремесле.
Армейская газета «На защиту Родины» передает:
«Случилось это в начале октября 1942 г. Ночью наши разведчики приволокли «языка», который сообщил, что из Берлина доставлен на самолете руководитель школы фашистских снайперов майор Конингс, получивший задание убить, прежде всего, главного советского снайпера.
Командир дивизии полковник Н. Ф. Батюк вызвал к себе снайперов и заявил:
– Я думаю, что прибывший из Берлина фашистский сверхснайпер для наших снайперов не страшен. Верно, Зайцев?
– Верно, товарищ полковник, – ответил Василий Зайцев.
– Надо этого сверхснайпера уничтожить, – заявил комдив. – Только действуйте осторожно и умно.
– Есть уничтожить, товарищ полковник! – ответили снайперы».
К этому времени быстро пополняющаяся группа наших снайперов истребила не одну тысячу гитлеровцев. Об этом писали в газетах, листовках. Некоторые из листовок попали к противнику, и противник изучал приемы наших снайперов, принимал активные меры борьбы с ними. Скажу откровенно, дело прошлое: в тот момент с популяризацией нашего опыта не следовало торопиться. Стоило снять одного-двух вражеских офицеров, как фашисты открывали по месту предполагаемой засады артиллерийский и минометный огонь. Приходилось запасными ходами быстро менять позицию, чтобы выбраться из переплета.
Приезд фашистского снайпера поставил перед нами новую задачу: надо было его найти, изучить повадки и приемы, терпеливо ждать того момента, когда можно будет произвести всего-навсего один, но верный, решающий выстрел.
«О предстоящем поединке, – вспоминал Василий Зайцев, – ночами в нашей землянке шли жаркие споры. Каждый снайпер высказывал предположения и догадки, рожденные дневным наблюдением за передним краем противника. Предлагались различные варианты, всякие «приманки». Но снайперское искусство отличается тем, что, несмотря на опыт многих, исход схватки решает один стрелок. Встречаясь с врагом лицом к лицу, он каждый раз обязан творить, изобретать, по-новому действовать.
Шаблона для снайпера быть не может, для него это самоубийство.
«Так где же все-таки берлинский снайпер?» – спрашивали мы друг друга. Я знал «почерк» фашистских снайперов по характеру огня и маскировки и без особого труда отличал более опытных стрелков от новичков, трусов от упрямых и решительных врагов. А вот характер немецкого «сверхснайпера» оставался для меня загадкой. Ежедневные наблюдения наших товарищей ничего определенного не давали. Трудно было сказать, на каком участке он находится. Вероятно, он часто менял позиции и также осторожно искал меня, как и я его. Но вот произошел случай: моему другу Морозову противник разбил оптический прицел, а Шейкина ранил. Морозов и Шейкин считались опытными снайперами, они часто выходили победителями в самых сложных и трудных схватках с врагом. Сомнений теперь не было – они наткнулись именно на фашистского «сверхснайпера», которого я искал. На рассвете я ушел с Николаем Куликовым на те позиции, где вчера были наши товарищи. Наблюдая знакомый, многими днями изученный передний край противника, ничего нового не обнаружил. Кончается день. Но вот над фашистским окопом неожиданно появляется каска и медленно двигается вдоль траншеи. Стрелять? Нет! Это уловка; каска почему-то раскачивается неестественно, ее, вероятно, несет помощник снайпера, сам же он ждет, чтобы я выдал себя выстрелом.
– Где же он может маскироваться? – спросил Куликов, когда мы под покровом ночи покидали засаду. По терпению, которое проявил враг в течение дня, я догадался, что берлинский снайпер здесь. Требовалась особая бдительность.
Прошел и второй день. У кого же окажутся крепче нервы? Кто кого перехитрит?
Николай Куликов, мой верный фронтовой друг, тоже был увлечен этим поединком. Он уже не сомневался, что противник перед нами, и твердо надеялся на успех. На третий день с нами в засаду отправился и политрук Данилов. Утро началось обычно: рассеивался ночной мрак, с каждой минутой все отчетливее обозначались позиции противника. Рядом закипел бой, в воздухе шипели снаряды, но мы, припав к оптическим приборам, неотрывно следили за тем, что делалось впереди.
– Да вот он, – я тебе пальцем покажу, – вдруг оживился политрук. Он чуть-чуть, буквально на одну секунду, по неосторожности поднялся над бруствером, но этого было достаточно, чтобы фашист его ранил. Так мог стрелять, конечно, только опытный снайпер.
Я долго всматривался во вражеские позиции, но его засаду найти не мог. По быстроте выстрела я заключил, что снайпер где-то прямо. Продолжаю наблюдать. Слева – подбитый танк, справа – дзот. Где же фашист? В танке? Нет, опытный снайпер там не засядет. Может быть, в дзоте? Тоже нет – амбразура закрыта. Между танком и дзотом на ровной местности лежит железный лист с небольшой грудой битого кирпича. Давно лежит, примелькался. Ставлю себя в положение противника и задумываюсь: где лучше занять снайперский пост? Не открыть ли ячейку под тем листом? Ночью сделать к нему скрытые ходы.
Да, наверное, он там, под железным листом в нейтральной зоне. Решил проверить. На дощечку надел варежку, поднял ее. Фашист клюнул. Дощечку осторожно опускаю в траншею в таком положении, в каком и поднимал. Внимательно рассматриваю пробоину. Никакого сноса, прямое попадание, значит, фашист под листом.
– Там, гадюка! – доносится из соседней засады тихий голос моего напарника Николая Куликова.
Теперь надо выманить и «посадить» на мушку хотя бы кусочек его головы. Бесполезно было сейчас же добиваться этого. Нужно время. Но характер фашиста изучен. С этой удачной позиции он не уйдет. Нам же следовало обязательно менять позицию.
Работали ночью. Засели до рассвета. Гитлеровцы вели огонь по переправам через Волгу. Светало быстро, и с приходом дня бой развивался с новой силой. Но ни грохот орудий, ни разрывы снарядов и бомб – ничто не могло отвлечь нас от выполнения задания.
Взошло солнце. Куликов сделал «слепой» выстрел: снайпера следовало заинтересовать. Решили первую половину дня переждать, так как блеск оптики мог выдать нас. После обеда наши винтовки были в тени, а на позицию фашиста упали прямые лучи солнца. У края листа что-то заблестело: случайный осколок стекла или оптический прицел? Куликов осторожно, как это может делать только самый опытный снайпер, стал приподнимать каску. Фашист выстрелил. Гитлеровец подумал, что он наконец-то убил советского снайпера, за которым охотился четыре дня, и высунул из-под листа полголовы. На это я и рассчитывал. Ударил метко. Голова фашиста осела, а оптический прицел его винтовки, не двигаясь, блестел на солнце до самого вечера…».
Боевой трофей В. Зайцева – оптический прицел винтовки майора Конингса
Такими были снайперы в 62-й армии. Было бы неверно говорить только о снайперах из стрелкового оружия, у нас было немало снайперов артиллеристов и минометчиков. Такие командиры-артиллеристы, как Шуклин и минометчик Бездидко, своим метким огнем славились на всю армию. Мимо батареи Шуклина не мог безнаказанно пройти танк противника, а минометы Бездидко «могли поражать противника через дымоходную трубу». Так острили бойцы».
21 октября 1942 г. Среда. В северной части города Сталинграда продолжают вести бои войска Донского фронта, 64-й и 62-й армий.
День 21 октября . Упорные бои продолжаются. Особенно отличаются в них 93-я бригада подполковника Н. З. Галая, 96-я бригада полковника Ф. П. Бережного и 97-я бригада генерала В. В. Тихомирова. Наши войска за день продвинулись вперед на 3–4 км, и это заставляет противника на несколько дней приостановить наступление в заводской части города (к. 5).
Военный совет 62-й армии, оценивая обстановку, решил: «Паулюс не может повторить удара такой мощности, как 14–20 октября. Для этого ему нужна длительная пауза (10-15-20 дней), требуется подвезти большое количество снарядов, бомб, танков». «Однако – командующий 62-й армией отмечает, – мы знали, что в районе Гумрака и Воропоново находилось около двух резервных вражеских дивизий, которые могли вступить в бой. Мы считали, что через три-пять дней и эти дивизии выдохнутся, и Паулюс вынужден будет ослабить нажим».
В это время . От яростного напора противника провода связи рвутся и горят не только на правом, но и на левом берегу Волги, где находится запасной командный пункт 62-й армии. Это тревожит штаб армии и фронта, потому что основная масса армейской и вся фронтовая артиллерия находится на левом берегу.
Тяжелая артиллерия Советской Армии ведет огонь по противнику
Между тем в блиндажах Военного совета 62-й армии становится все теснее и теснее. Сюда идут люди из разбитых штабов дивизии Жолудева и 84-й танковой бригады. Только здесь они укрываются от бомбежки и как-то руководят своими подразделениями.
Вечер 21 октября . Из частей и соединений штаб 62-й получает тревожные донесения. Многие просят помощи, запрашивают, как и что делать. На эти запросы коротко из штаба получали ответ:
– Сражаться до последней возможности, с места не уходить!..
Командующий бронетанковыми войсками армии Вайнруб находится возле танков 84-й танковой бригады, переставляя танки на более выгодные позиции, в засады, организуя взаимодействие танкистов с пехотой и артиллерией.
В ночь с 21 на 22 октября . Под Сталинград непрерывно перебрасываются специальные части противника. Только в октябре сюда прибывает 90 артиллерийских дивизионов резерва главного командования – половина находившихся на фронте. На сталинградское направление стягиваются почти все инженерно-саперные части резерва главного командования.
Немецкое подкрепление на Сталинград
В этот же день . Закавказский фронт. Черноморская группа войск. С утра после сильной артиллерийской и авиационной подготовки немцы нанесли новый удар из района Гунайки. Егеря преодолели сопротивление сильно поредевшей и оставшейся без боеприпасов 408-й стрелковой дивизии, проникли на северную окраину Перевального и овладели Гойтхом. Передовые германские части вышли к долине реки Туапсинка, от которой до Туапсе остается около 30 км.
Из архивных материалов и документов текущего дня
Приказ о правовом положении личного состава, занятого в оборонительном строительстве НКО и инженерных войск Красной АрмииЗаместитель Народного комиссара обороны
№ 0854 21 октября 1942 г.генерал-майор инженерных войск М. Воробьев
Во исполнение постановления Государственного Комитета Обороны Союза ССР от 9 октября 1942 г. № 2395с «О правовом положении строителей, занятых на возведении оборонительных рубежей в органах Управления оборонительного строительства и инженерных войск Красной Армии» приказываю:(ф. 4, оп. 11, д. 73, л. 93)
1. Считать переведенными на положение состоящих в рядах Красной Армии, но без выдачи красноармейских пайков и обмундирования, весь личный вольнонаемный состав, работающий в военно-строительных организациях на оборонительном строительстве НКО, а именно:
1) управлений оборонительного строительства (УОС),
2) управлений военно-полевых строительств (УВПС),
3) участков военно-строительных работ (УВСР),
4) строительных колонн,
5) геологических отрядов.
2. Распространить на весь вольнонаемный состав, занятый в оборонительном строительстве НКО, действие уставов Красной Армии Дисциплинарного, Гарнизонной и Внутренней службы, статей Уголовного кодекса «О воинских преступлениях», а также всех льгот по налогам и пенсиям, которыми пользуются военнослужащие и их семьи.
3. Оформление перевода вольнонаемного состава, занятого на оборонительном строительстве НКО, на положение состоящих в рядах Красной Армии произвести военкоматам по месту работы военно-строительных организаций. Всем переведенным в военных билетах (раздел 10, стр. 24) сделать отметки следующего содержания: «Переведен на положение состоящих в рядах Красной Армии постановлением ГОКО № 2395с от 9.10.1942 г., с распространением всех льгот для военнослужащих и их семей». Одновременно с этим сообщить в соответствующие военкоматы о всех переведенных по месту их постоянного жительства и выдать им справки на право пользования льготами.
4. Строительным колоннам завести учет рядового и младшего технического состава, переведенного на положение состоящих в рядах Красной Армии, применительно к форме № 2 приказа НКО 1940 г. № 450.
Управлениям оборонительного строительства, управлениям военно-полевых строительств, участкам военно-строительных работ вести учет инженерно-технического и административно-хозяйственного состава, переведенного на положение состоящих в рядах Красной Армии по форме № 3 того же приказа.
Обстановка в Ленинграде 21 октября 1942 г.
Выводы, сделанные накануне шведской газетой «Дагенс Нюхетер» по поводу усилившейся активности советских подводных лодок в Балтийском море, получили сегодня еще одно убедительное подтверждение. Встретив три транспорта, шедших под охраной сторожевика, тральщика и двух катеров, командир подводной лодки С-12 В. А. Тураев нанес врагу точно рассчитанный удар. Торпедированное лодкой судно накренилось, затем перевернулось и скрылось под водой.
Василий Андрианович Тураев
Из 20 артиллерийских снарядов, выпущенных по городу, 19 разорвалось, не причинив никому вреда, а один попал в дом на окраинной Стрельбищенской улице. Разрушена квартира, трое жильцов убито, один ранен.
Ленинградское радио начало сегодня передачу серии бесед на тему «Оборона крупного населенного пункта и ведение уличного боя». О каком «крупном населенном пункте» идет речь, догадаться нетрудно. Никто не может поручиться, что враг отказался от штурма Ленинграда. На всякий случай нелишне ознакомить защитников города с особенностями уличных боев…
Из дневника руководителя отдельной диверсионной группой партизан Григория Васильевича Балицкого: « Неприятная картина получилась сегодня. Прихожу рано утром к Кравченко Феде. Тут разбирается вопрос о недисциплинированности некоторых бойцов. Это о Васе и Грише – политруке. Спрашивает командир Васю – почему не стоял на линейке ночью, а все время сидел возле костра в лагере. Вася отвечает – мне сказали, что нужно охранять мясо, чтобы не украли архаровцы (это касалось моего отряда). Меня это сильно взорвало. Я выругался на этого чудака, а сам вызвал комиссара Алексея Павловича и стал говорить по этому вопросу. Что значит архаровцы. Командир Федя и комиссар Алеша приняли меры по отношению этого чудака Васи.
Решили собрать совместное партийное собрание с вопросом: задача коммунистов в предстоящем походе (доклад-информацию сделал я). В своей информации говорил о том, как коммунисты занимали авангардную роль во всей проделанной работе, о конспирации, о недостатках коммунистов, задачи коммунистов – в переходе за линию фронта и т. д. Далее вопрос стоял о коммунисте Грише Фишман, стоял вопрос об исключении его из ВКП(б). Гриша в партизанском отряде не проявил себя как патриот своей Родины. Однажды он был послан на разведку в села Хатки и Медвежье. В это время в Хатках было 240 немцев, разведка попала на телефонный провод, идущий в Хатки – Добродеевка. Гриша этого провода не уничтожил и струсил. Кроме того, он в отряд не приходил три дня. На этом его проступок не кончается – не так давно он пошел в разведку и напал на немчуру – также струсил – бросил своего товарища, а сам позорно удрал. И последний его проступок – 20 на 21 октября 1942 г. (стоял на посту) он должен ходить по линейке, но он, вместо того чтобы проявить бдительность, пошел в лагерь и почти просидел всю свою смену.
По этому вопросу я дал предложение с такой формулировкой: за проявление трусости в разведке, невыполнение приказания командира (отказался стать на пост) во время хозяйственной операции в с. Каменка, за недисциплинированность (ушел с поста с 20 на 21 октября 1942 г.) объявить Грише Фишман строгий выговор с предупреждением.
Вот и пришла разведка с донесением… никого не нашли, ни отряда, никаких партизанских групп, но зато принесли сведение о том, что враг настолько озверел, что дальше границы нет. Немчура спалила село Волосовичи, ведет подготовку для полного уничтожения села Осиновки, а в селе Сидоровичи немчура арестовала 50–60 полицейских – что очень хорошее явление, среди полицейских идет разложение».