28 февраля 1944 года войска 3-го Украинского фронта (командующий – генерал армии Р. Я. Малиновский, начальник штаба – генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич) получают указания от Верховного Главнокомандующего о подготовке завершающих наступательных операций по освобождению Правобережной Украины от немецко-фашистских захватчиков.
Родион Яковлевич Малиновский
Подготовка к наступлению требует больших и сложных по своему характеру внутрифронтовых перегруппировок для сосредоточения войск на направлениях главных ударов. Несмотря на неблагоприятную погоду и распутицу, перегруппировки в основном завершаются в установленные сроки. Приняты меры к быстрейшему пополнению войск личным составом, техникой, боеприпасами, горючим, продовольствием. Но подвоз материально-технических средств затрудняется плохим состоянием дорог. Поэтому в некоторых соединениях не удается создать необходимых запасов материальных средств.
Продвижение Красной Армии в распутицу
На трудовом фронте
Большой вклад в победу над германским фашизмом вносят высочайшие достижения советского народа – тружеников тыла. Так, например, подлинный трудовой героизм проявляет Д. Ананьева, которая систематически перевыполняет сменные задания. В феврале 1944 г. она выполнила норму на 900 процентов. Мастер угля шахтоуправления треста «Макеевуголь» В. Ф. Молодцов организует бригаду из женщин и обучает их специальностям бурильщика и проходчика. Коллектив систематически перевыполняет производственные задания (к.11).
В это время. В Ставропольском крае восстановлены все 1383 колхоза, 138 МТС и 65 совхозов.
Государственный Комитет Обороны принял Постановление «О развитии производства металлорежущих станков на предприятиях Наркомата станкостроения». План выпуска металлорежущих станков в 1944 г. устанавливается в количестве 21 тыс. штук против 14 тыс. выпущенных в 1943 г. ГКО предусматривает восстановление краматорского, киевского, лубенского, новочеркасского, гомельского и ленинградских станкостроительных заводов.
Вспомним как это было…
Из воспоминаний участника ВОВ В. П. Самойлова:
«150-я стрелковая дивизия формировалась под Старой Руссой – в 7 километрах к востоку – в сёлах Чертицк, Взвад, Парфино и других по берегам Ловати. Мои пушки стояли западнее Взвада, примерно в полукилометре от Ильменя, где хорошо просматривалась местность.
В батальон каждый день прибывало пополнение, прибыло много молодых офицеров из училищ. Тогда я познакомился с Костей Вяткиным, Димой Шишковым, с которыми меня связала потом фронтовая дружба.
Мне, как командиру отдельного артиллерийского взвода, была положена верховая лошадь. Пушки были на конной тяге, а один из ездовых был казах лет под пятьдесят, если не старше, и с первых дней относился ко мне, как к сыну. Не знаю, где, но он отыскал мне прекрасную скаковую лошадь по кличке «Казбек». Тогда я носил длинную кавалерийскую шинель, а мой ездовой подарил шашку. Если меня куда-нибудь вызывали или было свободное время, когда отводили в тыл, я надевал обязательно шашку, садился на лошадь и скакал (мне же не было 19 лет – мальчишка!). Один раз я спокойно ехал на лошади, как невдалеке разорвался снаряд, потом второй, третий; лошадь взяла в галоп. В довольно густой сосновой роще пришлось пригнуться к гриве лошади, я еле успокоил её.
При формировании дивизии было много свободного времени, и начальство особенно не следило за порядком. Мы, молодые офицеры и солдаты, часто собирались вместе, пели песни, рассказывали анекдоты.
В минуты затишья
Как-то раз к нам подошёл молодой лейтенант и начал расспрашивать о настроении солдат, о нашем житье-бытье; мы даже подумали, не провокация ли это, но вскоре появилась заметка в дивизионной газете «Воин Родины» о наших сборах с маленькой фотографией группы офицеров и солдат. Так в первый раз я познакомился с корреспондентом газеты Василием Субботиным.
Недалеко от нас стоял отряд службы ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение и связь), отряд состоял почти полностью из девушек 18–25 лет. Они часто приходили в наше расположение и все вместе устраивали импровизированные концерты. Тогда я познакомился с маленькой курносенькой девчонкой Валей, фамилию не знаю, может быть, и не спросил у неё. На фронте называли друг друга или по званию, или по имени.
Она всегда садилась рядом со мной, когда пели песни, рассказывали анекдоты, всякие небылицы и случайности. Если её что-то заинтересовывало, она брала мою руку и по-девичьи сжимала, а когда рассказывал я, не сводила своих карих глаз с меня. Она была из детского дома, поэтому чувствовалось, что ей не хватало ласки, но компанию она любила. Мы долго гуляли по окрестным местам, если Вале не надо было идти на дежурство, всегда провожал ее до места расположения их отряда. Валя любила закаты, и, если она не дежурила, я появлялся на коне, привязывал «Казбека» к дереву, и мы уходили к обрыву реки. Свесив ноги над кручей, Валя запевала вполголоса какую-нибудь песню, а чаще всего «Хаз Булат…», почему, не знаю. Потом, много лет спустя, когда я услышал мелодию Мусоргского «Рассвет на Москве-реке», я вспоминал эти встречи. Но рассветов мы не встречали, в одиннадцать вечера в их отделении всегда была поверка, не хотелось неприятностей. На ночь я свой взвод тоже не мог оставить. Когда Валя не могла прийти, обязательно просила передать привет или отправляла записочку (она называла её «послание»). Я не скажу, что у нас была любовь, но влечение друг к другу было. О любви никогда разговор не заходил, наверное, понимали обстановку.
Река Ловать богата рыбой, особенно – судаком. Мы изредка лакомились рыбкой. Собиралось двое-трое, брали противотанковую гранату, вкручивали от «лимонки» запал и бросали в воду. Граната взрывалась, а на поверхность всплывала оглушённая рыба: судаки, окуни, плотва… Теперь не зевай, бросайся в воду и успей подобрать улов, иначе рыба после 2–3 минут оправится и уплывёт. Некоторые умудрялись брать не гранату, а мину, у этой заряд в четыре раза сильнее. Тут без лодки не обойтись – один гребёт в полную силу, а другой бросает мину с кормы. Пока мина взорвётся, успевали отъехать метров на 15, но всё равно лодку подбрасывало довольно сильно, зато улов был значительней. Конечно, всё это запрещалось, но очень хотелось рыбки, кроме того, части, стоящие на формировании, кормили неважно.
Вскоре я получил взвод, сформированный полностью, провёл обучение с новым составом и получил приказ занять огневые позиции на одном острове в дельте Ловати. Я погрузил орудия и расчёты на плашкоуты, и, как только стемнело, катер оттащил плашкоут к месту назначения. Мы под прикрытием темноты выгрузились, замаскировали орудия, заняли, на всякий случай, круговую оборону, выставили часовых.
Я разрешил солдатам отдыхать, запретив разжигать костры, курить и громко разговаривать. Вместе с расчётами мне придали пехотный взвод под командованием Вяткина. Остров был тот самый – против Чертицка, куда хотели уплыть немцы, когда подбили их катера. Вторая ночь прошла в оборудовании огневых позиций, расчистке секторов обстрела, определении мест дислокации пехотных отделений, места нахождения офицеров, налаживании связи между расчётами, и только в третью ночь мы подумали о строительстве укрытий для отдыха.
Днём мы старались не обнаруживать себя. Пищу на сутки, двое или трое, доставляли из Чертицка ночью. Я на каждые сутки получал пароль, так как по реке курсировали ночью наши катера. Проплывая по реке, судно должно было дать условный световой сигнал, если не было сигнала, мне разрешили бить на поражение, – могли появиться немецкие суда. Ночью орудия всегда были приготовлены к бою, и каждый расчёт находился у орудия.
Один раз катер выскочил из-за поворота реки и не сделал опознавательного сигнала. Я дал предупредительный выстрел, снаряд разорвался метрах в пятидесяти перед катером. Катер остановился и просигналил. Я не знаю, с какой целью был такой маневр, и ожидал нагоняя от начальства, но никто никуда меня не вызывал, поэтому я заключил: на катере допустили ошибку и не желали огласки.
Раза два немецкая корректирующая «рама» появлялась над нами, но обстрела позиций не было. Мы были прекрасно замаскированы. Обычно «рама» пролетала глубже в тыл и возвращалась обратно. Иногда, когда летала «рама», немцы вели артиллерийский и миномётный обстрел по нашим тылам.
Дней через 10 меня вызвал Чернобровкин, я с радостью прибыл в расположение штаба батальона, отрапортовал о положении на острове, получил нужные указания, пароли на неделю вперёд и был свободен. Я с нетерпением ждал встречи с Валей. Времени было еще достаточно, поэтому стремглав бросился к девчатам в отряд. Лошадь осталась на острове, пришлось бежать, чтобы выиграть время. Прихожу, спрашиваю о Вале, а девушки с грустью ответили: «Нет её!», и поведали страшную историю. Оказывается, когда Валя была на дежурстве, пролетала «рама», и, запеленговав радиоволны, вызвала огонь.
Наблюдательный пункт и радиостанция были разбиты, а Валя, тяжело раненная, вскоре скончалась. Мне сделалось тяжело, и её подружки начали утешать меня – война же. Валя, наверное, была неравнодушна ко мне, – мы же были ровесники, – и делилась своими чувствами ко мне с подругами. Это была вторая смерть, смерть, можно сказать, близкого мне человека да еще девушки, с которой связывала меня более, чем дружба, её я долго забыть не мог. Спустя много лет образ Вали встал в моей памяти, когда смотрел фильм «А зори здесь тихие».
Город Старая Русса был совершенно разрушен, редкий маленький домик остался цел, только заводская труба с оторванной верхушкой торчала над горизонтом. Город – то брали наши войска, то – немцы. Любое наступление начиналось с артподготовки, причём, обрабатывалась пушками и миномётами не только передовая линия, где сосредоточены основные войска, но и тылы противника, чтобы разрушить коммуникации, а значит – и город.
Это был крупный железнодорожный и шоссейный узел: рядом Ильмень, река Ловать – всё это стратегически важные пункты, поэтому немцы бросали новые войска при наших наступлениях, любой ценой старались удержать город.
Болота между городом и рекой Ловатью были заминированы, причём, мины ставили и наши сапёры, и немцы…».
28 февраля 1944 г. Понедельник. В течение дня на псковском направлении наши войска, продолжая развивать наступление, овладевают районными центрами Псковской области Карамышево, Славковичи, Пожеревицы, а также с боями занимают множество населенных пунктов, среди них крупные населенные пункты: Егорьевщина, Ольгино Поле, Скоморохова Гора, Торошино, Большое Загорье, Юхново-Солодово, Сумская, Крюково, Большие и Малые Пети, Лютые Болота, Заречье, Подгорье, Филистово, Вязовицы, Кустово, Одорье, Цвень и железнодорожные станции Молоди, Торошино, Лунево, Подсевы, Вешки, Карамышево.
Северо-западнее и западнее Новосокольники наши войска, продолжая наступление, с боями занимают более 200 населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты: Михалкино, Подлужье, Слобода (5 км восточнее Новоржев), Климово. Гривино, Вешелиха, Бельково, Туровские Холмы, Захарино, Заложье, Заполье, Скоково, Чернецова, Большие Боталки, Мольгино, Васьково, Сергейцево (из оперативной сводки Совинформбюро от 28 февраля 1944 г.).
Чем ближе подходит час гибели нацистского режима, тем отчаяннее пытаются гитлеровцы остановить наступление Красной Армии. Немецко-фашистская армия все еще может оказывать сильное сопротивление. Это объясняется, прежде всего, страхом перед ответственностью за преступления, совершаемые на советской земле, а также жестоким террористическим режимом в армии. Сказывается и то, что основная масса солдат гитлеровской армии продолжает повиноваться приказам офицеров.
В этот же период. Большой вклад в дело разгрома немецко-фашистских войск вносят военно-воздушные силы фронтов, авиация флота и авиация дальнего действия. Только 13-я и 14-я воздушные армии в январе – феврале производят 12855 самолето-вылетов. Военно-воздушные силы Краснознаменного Балтийского флота в ходе операции сделали 4404 самолето-вылета. Это надежно обеспечивает наземные войска авиационной поддержкой. Авиация дальнего действия систематически бомбардирует войска противника, его тылы и сообщения. 7, 17 и 27 февраля она производит три крупных налета на столицу Финляндии Хельсинки.
Характерным в наступлении войск является высокая маневренность мелких подразделений. Советские войска, хотя и действуют в сложных условиях лесисто-болотистой местности, обходят опорные пункты врага, блокируют их небольшими силами, выходят во фланг и тыл обороняющемуся противнику и во взаимодействии с подразделениями, наступающими с фронта, уничтожают его.
Из архивных материалов и документов текущего дня
От Советского Информбюро
* * *
В рядах немецко-фашистской армии всё шире распространяются дезертирство и пораженческие настроения. В декабре прошлого года гитлеровцы в районе станции Струги Красные разоружили 600 немецких солдат, отказавшихся ехать на фронт, и отправили их в концлагерь. Концлагеря и тюрьмы в Пскове переполнены. За две недели с 15 по 31 января текущего года в Псков было доставлено с различных участков Ленинградского фронта 1.200 немецких солдат и офицеров, закованных в кандалы. Эти солдаты принадлежат к различным немецким частям. Арестованным предъявлено обвинение в том, что они без приказа самовольно оставили позиции и бросили своё оружие. Такой же концлагерь размещён в казармах бывшего пятого латвийского пехотного полка в городе Рига.
* * *
Ниже публикуется акт о зверствах немецко-фашистских мерзавцев в селе Слободка Киевской области: «За время оккупации немцы ограбили жителей села, замучили и убили многих ни в чём не повинных людей. Особенно гитлеровцы ненавидели и преследовали советскую интеллигенцию. От рук фашистских палачей погибли учителя и учительницы Григорий Качаенко, Виктор Гнатьев, Иван Курьян, Ольга Абрамова, Филипп Андрущенко, Фёдор Михайлов и Луния Скоба. Гитлеровские варвары разрушили больницы, электростанцию, уничтожили плотину и рыбные водоёмы колхоза, вырубили замечательный колхозный парк. Немцы опустошили село и, отступая, сожгли много жилых домов и хозяйственных построек колхозников».
Г-ну ФРАНКЛИНУ Д. РУЗВЕЛЬТУ, ПРЕЗИДЕНТУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИИ. СТАЛИН
Вашингтон, Белый Дом.Отправлено 28 февраля 1944 года.
Прошу Вас принять мою искреннюю благодарность за Ваше дружественное поздравление по случаю 26-й годовщины Красной Армии и успехов вооруженных сил Советского Союза в борьбе против гитлеровских захватчиков.
Выражаю твердую уверенность в том, что близко время, когда успешная борьба вооруженных сил Советского Союза совместно с армиями Соединенных Штатов и Великобритании на основе соглашений, достигнутых в Москве и Тегеране, приведет к окончательному разгрому нашего общего врага – гитлеровской Германии.
ДЛЯ МАРШАЛА СТАЛИНА ОТ ПРЕЗИДЕНТА РУЗВЕЛЬТАПолучено 28 февраля 1944 года.
Мне известен текст послания Премьер-Министра от 20 февраля на Ваше имя относительно предложения о предварительном урегулировании вопроса о послевоенной польской границе путем соглашения между Советским и Польским Правительствами.
Предложение Премьер-Министра, если оно будет принято, будет иметь далеко идущее значение для улучшения перспектив скорого поражения Германии, и я имею удовольствие рекомендовать Вам рассмотреть его благожелательно и сочувственно.
Как я сообщал раньше, я думаю, что самой насущной проблемой является гарантирование того, что Вашим армиям, когда Вы вступите в Польшу, будут помогать поляки.
Выдержки из иностранных агентств
СПАСИТЕЛЬНИЦА ЦИВИЛИЗАЦИИГазета «Стар» (Канада). 28 февраля 1944 года.
Красная Армия празднует свою 26-ю годовщину как признанная спасительница цивилизации от германской тирании. Оправившись от ударов, полученных на первом этапе войны, Красная Армия проявила в наступлении исключительную энергию, не имеющую себе равной в истории.