Командование Крымского фронта теряет управление войсками: они беспорядочно отходят на восток (к. 2).

Ставка утверждает решение главнокомандующего Юго-Западного направления, однако дальнейший ход событий показывает, что оно принято слишком поздно. Стремительное продвижение танковых и моторизованных соединений группы «Клейст» вдоль правого берега Северского Донца срывает планомерное сосредоточение войск 6-й армии к участку образовавшегося прорыва и вынуждает их вступать в бой разрозненно, без необходимой авиационной и артиллерийской поддержки. Вследствие этого остановить продвижение врага не удается (к. 1).

Бой на берегу реки

Вспомним как это было…

«Под керченской землей, в царстве вечного мрака и холода, опять устраивали люди свой непритязательный быт – в который раз за неполные полвека двадцатого столетия. Отсеки галерей заполнились шумом, запахами варева и табака…

Неяркий, красноватый свет лампочки выхватил из полумрака фигуру молодого командира, вошедшего в отсек. На него тут же устремились десятки глаз.

Военный, казалось, пришел без всякой определенной цели. Он оглядел отсек долгим и внимательным взглядом, как бы запоминая всех и все, потом неторопливо направился к группе людей, сидевших у выхода. Подошел, поздоровался, присел на корточки возле женщины и трех детишек.

– Ну, как настроение? – спросил у старшего мальчика, которому на вид было лет десять – двенадцать.

– Какое ж у них может быть настроение? – ответила за мальчика мать, женщина лет тридцати. – Второй раз под землю спустились. Думали, не придется больше, а вот как все повернулось…

– Вы керченская? – опять спросил командир.

– А чья ж еще? Мы все тут керченские. Здесь родились, здесь и помирать, видно, придется.

– Ну, насчет помирать – это рановато. Повоюем еще, прогоним немчуру… Верно, молодцы? – улыбнулся он мальчишкам.

Те только крепче прижались к матери. Один из них, осмелев, сказал:

– А нам папка писал, что скоро Красная Армия вернется в Керчь и немцев прогонит.

– Верно писал твой папка.

– Как ушел в сорок первом, так и не видали его. Правда, пишет часто, только про себя рассказывает мало – все про нас спрашивает, да про наш завод.

На заводе им. Войкова, Керчь

– Какой завод?

– Войкова. Мы там с мужем до войны работали…

Командир только тут заметил, что их разговор слушают десятка полтора детей. Хиленькие, серые в неверном свете маломощной лампочки лица, большие, похожие, как у кровных братьев и сестер, все понимающие глаза…

Командиру захотелось их чем-то ободрить, но ничего подходящего в голову не приходило.

– Ну что, – неожиданно спросил он, – поможете нам одолеть фашистов?

– Да-а! – полтора десятка мальчишеских и девчоночьих голосов ответили ему дружно и вполне серьезно.

Он шел по мрачным лабиринтам, а в его глазах неотступно стояли лица детей, с которыми только что разговаривал.

«Не хватит целой человеческой жизни, чтобы высказать весь гнев и всю боль за покалеченные судьбы этих маленьких граждан… Надо, чтоб об этом знали все, даже если нас не будет в живых…».

Так думал командир, пробираясь почти на ощупь во мраке Аджимушкайских каменоломен.

Один из коридоров Аджимушкайских каменоломен

…Кто был он, тот молодой командир в форме политрука? Его имя история не сохранила. Но в каменоломнях сохранился дневник, который был найден младшим лейтенантом Ф. А. Грицаем, офицером штаба 414-й стрелковой дивизии, в январе 1944 года, когда был освобожден Аджимушкай.

Была снята копия этого потрясающего своей искренностью и болью документа, и довольно объемную офицерскую тетрадь отправили вместе с донесением в соответствующую инстанцию. Но случилось так, что подлинник дневника исчез. И до сих пор нет достаточно твердых оснований для того, чтобы точно назвать имя автора этой безыскусственной и мужественной летописи. Им мог быть политрук Александр Иванович Трофименко, уроженец станицы Ахтырской, бывший учитель. Его мог вести и политрук А. Сериков (Сариков) – его фамилия значилась на дневнике».

19 мая 1942 г. Из Москвы транслируется антифашистский митинг латвийской молодежи. К юным сынам и дочерям латвийского народа обращается секретарь ЦК КП(б) Латвии Я. Калнберзин и председатель Совета Народных Комиссаров Латвийской ССР В. Лацис.

Ян Эдуардович Калнберзин

Лацис Вилис Тенисович

Утро 19 мая 1942 г. Вторник . Происходит то, что и должно было произойти с неподготовленными к отражению вражеского удара войсками 9-й армии Южного фронта.

Первая половина дня 19 мая. Противник превосходит нашу армию по числу батальонов почти в 1,5 раза, по орудиям – в 2 раза, по танкам – в 6,5 раза. На участках, где враг осуществляет прорыв, это превосходство оказывается еще значительнее.

Лейтенант-танкист вермахта допрашивает советских военнопленных

Оборона советских войск на плацдарме, построенная по системе опорных пунктов, оказывается неглубокой. Четыре дивизии первого эшелона 9-й армии, по которой противник наносит главный удар, обороняется на 105-километровом фронте, имея в среднем четыре – девять орудий и минометов и три дзота на 1 километр фронта. Второй эшелон в армии отсутствует. Армия располагает крайне малочисленными средствами ПВО (к. 1).

Вторая половина дня 19 мая. Наступающая вражеская группировка наносит тяжелое поражение 9-й армии Южного фронта, образовывает в полосе ее обороны широкую 80-километровую брешь и выходит на основные коммуникации советских войск, находившихся на барвенковском плацдарме. Главнокомандующий Юго-Западного направления приказывает прекратить дальнейшее наступление на Харьков и использовать большую часть сил 6-й армии, 21-го и 23-го танковых корпусов, а также 57-ю армию для ликвидации образовавшегося прорыва и восстановления положения в полосе 9-й армии (к. 1).

Не сдержав натиска превосходящих сил противника, левофланговые соединения Юго-Западного направления с боями начинают отходить за Северский Донец, а соединения, действовавшие на правом фланге, – на Барвенково и далее на северо-запад.

Из воспоминаний Г. К. Жукова: «19 мая Военный совет Юго-Западного фронта в связи с резко осложнившейся обстановкой начал принимать меры к отражению ударов противника, но это уже было поздно» (к. 20).

Исход дня 19 мая . Войска Юго-Западного направления получают приказ перейти к обороне на всем барвенковском выступе и отразить удар врага.

Вечер 19 мая. Создается явная угроза окружения 6-й, 57-й армий и группы генерал-майора Л. В. Бобкина, командование направления принимает решение приостановить наступление на фронте 6-й армии, закрепиться на достигнутых рубежах, вывести из боя основную группу войск и концентрическим ударом 6, 57 и 9-й армий разгромить прорвавшегося в их тылы противника. Это решение Ставка утверждает, но остановить продвижение противника на север не удается (к. 5).

Леонид Васильевич Бобкин

Этот приказ оказался запоздалым. К тому же вследствие недостаточно налаженной организации управления войсками согласованного контрудара не получается. Войска 6-й армии Юго-Западного фронта вынуждены вступать в бой разрозненно и не могут приостановить продвижение врага (к. 40).

В это время . Черноморское побережье практически не охраняется, что позволяет противнику высадить в тыл и без того недостаточно устойчивой 63-й горнострелковой дивизии десант в количестве 200–250 человек и вызвать панику в ее рядах.

В эти дни . В боях (только с 8 мая) Крымский фронт теряет более 150 тысяч человек, свыше 4,6 тысячи орудий и минометов, 417 самолетов и почти 500 танков, 400 автомашин. Это означает жестокое поражение, которое существенно осложняет обстановку на южном крыле советско-германского фронта.

Следы эвакуации и боев в Керчи

Может возникнуть вопрос: в какой степени виноват в происшедшем представитель Ставки ВКГ генерал Л. З. Мехлис?

С большой долей вероятности утверждать, что при той обстановке на Крымском фронте, которую в значительной степени определил своим поведением Л. З. Мехлис, иного исхода боев трудно было ожидать. По сути, абсолютную власть в Крыму получал человек, поднявшийся к вершинам власти в военном ведомстве благодаря не военному таланту, а близости к Сталину, незаурядному умению выявлять и искоренять «врагов народа».

Фото на память. Из жизни солдат «нового порядка».