Конец лета пролетел быстро и незаметно. Хлопоты по сбору урожая, заготовки на зиму – эти дела отнимали много времени. И нужно было думать о защите замка. В последнем сражении они потеряли несколько людей убитыми, а среди раненых были такие, что уже не могли вернуться в строй. Нужно было пополнить гарнизон замка и, посоветовавшись с хозяйкой, сэр Эндрю принял решение увеличить его численный состав. Командир гарнизона хотел быть уверенным, что в ситуации, подобной только что случившейся, замок будет способен оборонить себя самостоятельно. Помощь соседей – это очень хорошо, но лучше всего твёрдо стоять на собственных ногах. Кроме того, сэр Эндрю понимал, что, случись неприятность у лорда Мэрилла ап Оуэна, и им придётся посылать людей на помощь. Поэтому он увеличил гарнизон замка до пятидесяти воинов, не считая обслуги. Это, конечно, стоило денег, но Эндлгоу уже несколько лет процветал и мог себе позволить дополнительные расходы ради собственной безопасности.

Людей нашли быстро. Теперь главной задачей было обучить их и влить в строй. И нужно было расширить казармы для солдат и дополнительно утеплить их. Сэр Эндрю и Джайлз Смиттон уже думали об этом. Теперь пришло время приступить к действиям.

Лорд Ранальд Мюррей в своём замке так и не появился. Но до них, разумеется, доходили вести с юга. Было известно, что принц Уэльский много времени проводит на континенте, обосновав свою базу в Бордо и собирая силы для удара по французам. Война была в стадии затишья, но это отнюдь не значило, что она близка к завершению.

В конце лета умер старый Клайд Нилл – уснул на августовском солнышке, чтобы никогда уже больше не проснуться. Леди Лорен долго плакала над его иссохшим старческим телом. Ушёл из жизни последний человек старшего поколения из тех, кто связан с её детством, и кто разделил с ней трудные годы после гибели отца. Не дожидаясь мужа, леди решилась пригласить в замок священника – всё же надобность в его помощи ощущалась постоянно. Ей повезло. К ним прислали спокойного, разумного человека, готового помочь каждому страждущему. Отец Бенедикт был силён телом и духом, и был способен в случае надобности встать на стену с луком в руках, поскольку до принятия сана много лет был простым солдатом и повидал немало сражений. Он пришёлся по душе всем в замке, но особенно его любили воины. И теперь частенько вечерами нового священника можно было увидеть в кругу мужчин во дворе, где он рассказывал им истории из своей солдатской жизни и дальних странствий с мечом в руке и луком за спиной. Его приходили послушать и люди из дворовой обслуги и даже из замка. Сэр Эндрю только посмеивался, глядя на эти мужские посиделки. С его точки зрения, это было хорошо, поскольку объединяло людей. А мудрый отец Бенедикт не забывал вставлять между делом напоминания о душе и о долге человека перед Господом.

Сам сэр Эндрю мог считать себя удачливым мужчиной. Он достиг в жизни многого, и у него получилось даже то, о чём он и мечтать не осмеливался. Он стал рыцарем, человеком, которому даны довольно широкие права и который может даже иметь своих вассалов. Правда, он ограничился лишь своим оруженосцем Тэмом, который верно служил ему и готов был чуть не молиться на своего господина. Мальчик был младшеньким в семье старого конюха, который поднял на ноги пятерых сыновей и трёх дочерей. Ему нередко приходилось подтягивать пояс потуже, но он рос, и тело требовало еды. Зато теперь Тэм ел столько, сколько не осилил бы и взрослый мужчина, и кухарка только диву давалось, куда это всё помещается. И ещё мальчик мог гордиться своим новым положением перед друзьями, что он и делал. Правда, нос сильно не задирал, зная, что его господин такого не одобряет.

Был сэр Эндрю счастлив и в семье. Его Милли была прекрасной женой, и не полюбить её мог бы только самый последний глупец, к каковым сэр Хоуп себя не относил никогда. Подрастал Майкл, замечательный, живой и любознательный мальчик, и радовал отца своими успехами. А Милли, идя след в след за своей госпожой, родила ему ещё и девочку. Малютку назвали Лорен, в честь хозяйки замка, и миледи, разумеется, стала её крёстной матерью. Теперь счастливый отец мог без конца повторять любимое с детства имя, которое не смел произносить, обращаясь к боготворимой им женщине. Милли, при всём её веселом и лёгком нраве никогда не была глупой. Она хорошо понимала, какие чувства живут в душе её мужа, но не могла винить его ни в чём. В семье он был безупречен, а его любовь к госпоже была сродни почитанию святой. И Милли мирилась с этим, не тая в душе обиды. Она и сама обожала свою госпожу. А той земной любви, что дарил ей муж, хватало с лихвой, чтобы сделать ей счастливой.

В начале осени всех удивил Родерик Хей. Шотландец, как ни странно, прижился в этих краях, и они пришлись ему по сердцу. Ему уже перевалило за тридцать, и мужчине хотелось своего дома и семейного уюта. Родерик присмотрел себе в селении молодую вдову с маленькой дочерью и предложил ей себя в качестве мужа. Нелл была разумной практичной женщиной и предложение приняла. А почему нет? Мужчина был крепок и довольно хорош собой. Вон ведь и хозяйка замка пошла за шотландца, и ей сам король велел это сделать. В общем, свадьба состоялась. И теперь Родерик Хей имел свой дом в селении под стенами замка и усердно трудился над тем, чтобы обрести наследника, к большому удовольствию своей жены. Счастливая Нелл говорила женщинам в селении, что никогда не ожидала такой страсти и нежности от шотландца, ведь их всегда называли в Англии грубыми дикарями. И теперь она очень довольна своим выборам и готова рожать Родерику маленьких Хеев столько раз, насколько хватит сил.

А на день святого Михаила леди Лорен и сэр Эндрю были приглашены в качестве почётных гостей в замок на валлийской земле. Лорд Мерилл ап Оуэн, потерявший больше года назад жену и обоих детей, нашёл себе молодую невесту и нынче праздновал свадьбу. Не поехать на это торжество было бы оскорблением соседу. И Лорен отправилась в путь, взяв с собой помимо сэра Эндрю, Родерика Хея и пятерых солдат.

Первым чувством, когда они подъехали к суровому строению возле невысокой скалы, был навалившийся ужас. Сразу вспомнилось время, проведённое здесь в качестве пленницы. Тогда, правда, и это надо признать, с ней обращались довольно мягко, просто держали взаперти. Руки связали ей только тогда, когда дозорный подал сигнал о приближении англичан. По всей видимости, лорд хотел просто оказать давление на Ранальда Мюррея. Но ей-то было от этого не легче. Ведь Лорен всегда знала, что значит для своего мужа куда меньше, чем замок и прилежащие к нему земли. А оказалось … У неё и сейчас сердце замирало в груди и становилось трудно дышать, когда она вспоминала глаза Ранальда в тот миг, когда они встретились в воротах валлийкой крепости. Они светились любовью, о которой она столько грезила, и которую никогда уже не надеялась получить. А потом время остановилось. Там, за стеной крепости раздавались крики, потом лязг оружия, и вдруг наступила тишина. Это было жутко. Лорен не представляла, как будет жить дальше, потеряв мужчину, которого любила всем сердцем. Пусть он был равнодушен к ней, пусть никогда не спешил навестить её в замке, ставшем его собственностью, но он был. Он жил, дышал, сражался, чему-то смеялся, временами гневался, однако она знала, что они оба под одним небом, и рано или поздно, но он наведается домой. А теперь, после сказанных им слов … Она даже плакать не могла, в ней всё окаменело от горя, и она сама себе казалась уже неживой.

А потом открылись ворота, и появился Ранальд. Живой! Бледный, усталый, но живой и даже не истекающий кровью. Лорен не помнила, как рванулась к нему, ещё раз заглянула в бездонную глубину любимых глаз и упала ему на грудь, ничего не чувствуя кроме огромного всепоглощающего облегчения. От ожившей в теле горячей крови, которая до того как будто заледенела, стало даже больно. А после, когда они попали в свой замок, с ней приключилась истерика. Она рыдала и смеялась одновременно, билась в объятиях Ранальда, не имея сил справиться с собой. А он прижимал её к себе, ласкал и всё шептал и шептал что-то успокаивающее.

С тех пор в их любви как будто прорвало плотину. И она текла теперь в широких берегах, спокойная, сильная, полноводная. И Лорен была уверена, нет, она знала наверняка, что ни в её сердце, ни в его эта любовь уже не остынет до конца жизни, до самого последнего вздоха.

Сейчас валлийский замок встретил её совсем иначе – ведь она была сегодня здесь желанной гостьей. Сам лорд был приветлив, его люди почтительны. А невеста – это просто чудо. Не девушка, а нежный, только-только распускающийся цветок. Лорен удалось поймать взгляд, брошенный лордом на свою избранницу, и она поняла, что новая жена ап Оуэна имеет все шансы стать счастливой женщиной. Сам же Мерилл ап Оуэн выглядел сегодня непривычно мягким, удовлетворённым, спокойным. И оказалось, что в лице его нет ничего грубого, жестокого. Оно, как и раньше, выглядит чётко очерченным, как будто выбитым из гранита, но черты его правильны. А когда лорд впервые на памяти Лорен улыбнулся, то оказалось, что он даже вполне заслуживает права называться привлекательным мужчиной.

Здесь, на границе люди всё знают друг о друге. И было хорошо известно, что первая жена лорда никогда не пользовалась его любовью. Да и она сама относилась к мужу очень холодно, даже высокомерно. Она было богатого рода, и лорд женился на ней ради выгоды и связей. У них было двое сыновей, а их мужчина любил. Но случилось несчастье. В дальней поездке к родственникам, которую супруга предприняла вопреки желанию лорда, на отряд было совершено нападение. В живых остались только двое воинов, и те вернулись в замок господина не сразу, поскольку были ранены, и им пришлось задержаться в пути. А когда лорд Мерилл ап Оуэн узнал о том, как убивали его сыновей и жену, он за одну ночь постарел на десять лет, а в чёрных волосах и бороде появились белые пряди. После случившегося он не знал покоя, пока не добрался до тех, кто уничтожил его семью, и тут уж дал полную волю своему гневу и выпустил на свободу всю жестокость, какая только живёт в душе воинственного валлийца. Свидетели расправы содрогнулись от ужаса, и больше ни у кого уже не возникало желания становиться на пути грозного вельможи. И это позволило Мериллу ап Оуэну сохранить добрые отношения с родственниками погибшей жены.

Однако лорду, потерявшему своих наследников, следовало жениться снова, и откладывать это было уже некуда. На этот раз он не искал богатства и связей. Ему нужна была хорошая, милая девушка, которая сможет стать ему доброй женой. И он остановил свой выбор на старшей дочери небогатого воина Брейдена ап Коди. Арлета была хороша собой, скромна и послушна. Она не посмела перечить воле отца, хотя всем вокруг было видно, что этот брак вовсе не то, о чём она мечтала. Сердце девушки было свободно, но разница в возрасте между ней и женихом в целых двадцать лет пугала её. Да и слава об этом мужчине шла как о человеке очень суровом и крайне жестоком.

Но лорд повёл себя не так жёстко, как ожидалось. Он сразу согласился взять к себе в замок обоих сыновей Брейдена ап Кади – Адэра и Бойда – и включить их в свою дружину. А три младших дочери старого воина, Девона, Женнивер и Лавена, могли теперь рассчитывать на хорошие партии, когда войдут в брачный возраст. Сейчас в пиршественном зале, за высоким столом присутствовали и отец девушки, Брейден ап Коди, и её мать Нарина. Братья сидели среди мужчин замка. Старый воин выглядел довольным и гордым, мать без конца утирала слёзы, но губы её при этом улыбались – она была счастлива за дочь, которая сможет теперь жить, не голодая, и не беспокоясь о завтрашнем дне. Всё это она уже не один раз сказала Арлете, чтобы та правильно оценила своё положение и была благодарна судьбе.

Лорд, к большому удивлению Лорен, принимал гостей за хорошо накрытым столом и вёл себя, как и подобает вежливому хозяину. Куда девались свирепость и волчий оскал. И оказалось, что у него изящные красивые руки, какие увидишь не у всякого английского вельможи. А взгляды, которые он время от времени бросал на невесту, таили не грубое вожделение, а глубоко скрытую нежность и, как казалось Лорен, надежду. На что? Наверное, на спокойную счастливую жизнь, когда дома вернувшегося из похода или из битвы мужчину ожидают тепло, уют и ласковые объятия жены. Лорен от души желала лорду, чтобы его надежды оправдались. Она улучила момент и, оказавшись рядом с невестой, тепло поздравила её.

– Вы счастливая девушка, Арлета, – улыбаясь, сказала она, – вам достался сильный, смелый, но достаточно добрый мужчина.

– Вы так полагаете, миледи? – девушка взглянула на неё с надеждой.

– Конечно, милая, – Лорен слегка погладила её по руке, успокаивая, – я знаю вашего мужа уже несколько лет, мы ведь соседи. Он может быть очень суровым и даже жестоким, но если вы будете ласковы с ним и подарите ему тепло и любовь, он никогда не обидит вас, я уверена. Вам незачем его бояться.

Лорен, улыбнувшись, отошла от девушки, уступив место рядом с ней взволнованной матери, и поймала благодарный взгляд лорда – он понял, что леди успокаивала и подбадривала его невесту, нет, теперь уже жену. Сам же он был глубоко признателен шотландцу и его леди за то, что они тогда, у ворот его замка, когда он отпустил Мюррея на свободу после поединка, показали ему, что на свете есть настоящая любовь, связывающая мужчину и женщину крепче цепей. И тогда впервые в его душе появилось желание обрести и себе семейное счастье. Сейчас, пожалуй, можно думать о том, что это желание, наконец, осуществится.

Домой после свадьбы англичане возвращались под дождём. Не успели отъехать от валлийских владений, как лёгкий дождь превратился в ливень. Засверкали молнии, раскаты грома слышались вдали. Кони занервничали, и проходилось прикладывать усилия, чтобы удержать их в повиновении. Погода совсем разбушевалась, когда они уже въезжали в ворота своего замка. Но дома всё это казалось совсем не так страшно.

Ещё несколько дней после этого небо хмурилось и время от времени поливало людей холодным дождём. Но потом снова проглянуло солнце, стало теплее, и воины устремились на охоту – кладовые не были ещё заполнены в достаточной мере, чтобы встречать зиму спокойно. Потом облетели листья с деревьев, задули, как обычно холодные ветры, и наступила зима. Она прошла без особых происшествий и была значительно мягче прошлой, пугавшей людей снегопадами, метелями и воем волков. Весна выдалась на удивление холодной, но лето пришло в срок, и земля ожила. Люди занялись привычными делами.

Мальчики в замке подрастали. Сейчас им было уже по четыре года. Оба были крепкие, светловолосые. Только у Рори волосы отливали мёдом, как у Лорен, а у Майкла были похожи на созревшие колосья под лучами солнца. Эндрю в отсутствие хозяина замка взял на себя мужскую часть воспитания обоих мальчуганов. Он сделал им первые в их жизни маленькие деревянные мечи и частенько учил их пользоваться этим оружием. Мечи были совсем как настоящие, обоюдоострые, с закруглённой гардой, и даже ложбинка для стока крови была проложена в надлежащем месте. «Пусть рука и глаза заранее привыкают к оружию, – говорил он, – а силы придут со временем». И мальчики старались во всю. А недавно во дворе замка появились два пони – Джайлз раздобыл их невесть где. И оба мальчишки уже пытались держаться в седле. Лорен была уверена, что к осени они станут вполне свободно управляться с этим. Оба были сильны и настойчивы, а Эндрю – отличный учитель.

В середине лета приехал на несколько дней лорд Мюррей. Он настолько истосковался по семье, что едва выдержал эту затянувшуюся разлуку. А впереди было ещё не счесть сколько долгих лет на континенте. Принц Уэльский всё больше втягивался в подготовку к предстоящим сражениям. Он был полон решимости вступить в последнюю битву и победить, наконец, французов.

Дома на Ранальда вылили поток новостей. Шотландец был поражён нападением на свой замок. Валлийский лорд как в воду смотрел, предупреждая его об этом. А он ведь тогда не поверил ему. Вежливо поблагодарил за предупреждение, но в душе не поверил. А теперь валлиец сдержал своё слово и пришёл на помощь. Было над чем задуматься.

А приезд лорда Генри Гросмонта, герцога Ланкастера в этот отдалённый приграничный замок просто потряс Мюррея. Да, они с Лорен получили от судьбы очень ценный подарок – благосклонность герцога и его покровительство. И Ранальд истово молился за лорда Гросмонта, прося у Господа благополучия и долгих лет жизни ему и процветания его семейству.

Мюррей был искренне рад за Эндрю – теперь уже сэра Эндрю Хоупа. Подумать только! Его командир гарнизона – опоясанный рыцарь. И никто другой как сам герцог Ланкастер приложил к этому руку. Усиление гарнизона он, конечно, одобрил. После того, что произошло прошлым летом, он готов был вложить и намного больше средств, лишь бы только обеспечить безопасность своей семье – женщине, которую любил без памяти, и детям.

Дети радовали безмерно. Рори подрос и окреп. Как жаль, что сын растёт без отцовского надзора. А отец так много теряет, не видя его постепенного продвижения к взрослению. Только результаты замечает. А учит его другой мужчина. Хотя это большая удача, что есть сэр Эндрю с его желанием и умением заниматься воспитанием мальчиков. Филиппа же поначалу очень огорчила Ранальда. Она прижалась к матери и расплакалась, когда он хотел взять её на руки. Девочке пошёл второй год, и она совсем не помнила отца. Однако, увидев, как брат ластится к нему, а отец подбрасывает его высоко над головой, сменила гнев на милость и тоже потянулась к Ранальду. Он с радостью подхватил девчушку и стал бережно подбрасывать вверх, не забывая прижать к себе и поцеловать, когда снова ловил маленькое тельце. Рори и Майкл с двух сторон дергали его за штаны, требуя свою долю внимания. И, наконец, он подхватил их всех троих и затеял с ними весёлую возню на овечьей шкуре у очага. Лорен смотрела на эту картину сияющими глазами, и сердце её готово было разорваться от любви к этому мужчине, отцу её детей.

Очень удивила Ранальда история с валлийским лордом. Он вёл себя как добрый сосед. Пришёл на помощь Эндлгоу, когда над замком нависла угроза, приезжал сюда во время пребывания лорда Гросмонта и к себе на свадьбу пригласил Лорен как почётную гостью. Этого нельзя было оставить без внимания. И лорд Мюррей отправился во владения Мерилла ап Оуэна, взяв с собой Родерика Хея и нескольких воинов охраны.

Валлийский лорд встретил его весьма приветливо – похоже, он был доволен тем, что Мюррей по-соседски нанёс ему визит. Ап Оуэн весь светился радостью. Оказалось, что молодая жена недавно родила ему сына. Он с гордостью представил гостю свою леди, и Ранальд нашёл её весьма милой и приветливой особой. По виду молодой женщины можно было сказать, что она всем довольна в жизни. А лорд поглядывал на неё такими глазами, что его семейное счастье просто нельзя было не заметить. Оставалось только порадоваться за соседа. К тому же Лорен просила его обратить внимание на эту сторону жизни в замке по другую сторону границы. Ей было интересно, какое продолжение получили события, свидетельницей которых она была прошлой осенью. Теперь он сумеет выполнить её наказ.

Потом мужчины долго разговаривали о событиях на континенте, о военных действиях и подготовке к следующему этапу этой затянувшейся войны. Лорд Мерилл попросил Ранальда рассказать подробнее о тех сражениях, что остались позади. Его, конечно, больше всего интересовало участие своих соотечественников в боевых действиях. Валлийцу было всё ещё трудно считать свою землю единой с Англией, но события развивались именно так, а не иначе, и к этому, наверное, нужно как-то привыкать.

Мюррей сполна удовлетворил интерес хозяина. О битвах при Слёйсе и Креси он мог говорить с чужих слов, но слышал об этом так часто и так много, что рассказывал как очевидец. А в морском сражении с испанцами он участвовал лично, и тут уж мог говорить часами. Он поведал лорду ап Оуэну, как высоко ценит принц Уэльский валлийских лучников за их бесподобное владение своим оружием.

– Представьте себе, милорд, даже знаменитые во Франции генуэзские арбалетчики пасуют перед нашими английскими лучниками, – рассказывал он. – Конечно, арбалетный болт летит дальше и бьёт сильнее. Но когда мы сражались с испанцами на море, помню, их арбалетчики не успели ещё и настроить свои тяжёлые приспособления для стрельбы, как наши быстрые и подвижные лучники перестреляли их как воробьёв. Это было большой подмогой, и мы смогли кинуться на абордаж их галеонов. Как вспомню об этом, душа радуется. Нам удалось захватить семнадцать больших кораблей, представляете? Мы, конечно, понесли потери, и часть наших судов была затоплена. Но добычу мы тогда взяли славную. Сам король Эдуард руководил всей операцией, и с ним были сыновья – принц Уэльский и маленький Джон Гонт. Думаю, этот принц далеко пойдёт, когда вырастет. Он воинственный мальчик и храбрый.

Валлийский лорд слушал гостя, блестя глазами от удовольствия. Какой мужчина не воспламенится, слушая о сражениях и красивых победах? А Мюррей продолжал свои воспоминания. Он рассказал о том, как разумно король Эдуард, а теперь и принц Уэльский используют в английской армии взаимодействие конных рыцарей и тяжеловооружённых воинов с пехотой и лучниками. Это в значительной мере предопределило победу английской армии над французами в битве при Креси. Французские же рыцари были слишком горды для того, чтобы снизойти до взаимодействия со своими ратниками, с простолюдинами. И в результате потеряли очень много. Полторы тысячи рыцарей полегло на поле боя. Подумать только! Это же как обескровилась французская аристократия.

Разговоров хватило надолго, и мужчины расстались чрезвычайно довольные друг другом и своим общением.

А дома Ранальда ожидала скучающая по нему Лорен. Она понимала, что муж должен нанести визит соседу, выразить благодарность за поддержку и помощь. Но было очень жаль времени, проведенного врозь. Ведь муж и на этот раз получил совсем недолгий отпуск.

Зато, оставшись с женой наедине в их уютной опочивальне, Мюррей не терял времени. Он с такой страстью любил свою жену, столько нежности отдавал ей, что спать им было просто некогда. Раз за разом он возносил её на вершину блаженства и замирал от потрясающей силы ощущений сам. Потом они разговаривали, прижавшись друг к другу и не разнимая рук. Поговорить было о чём – ведь слишком много времени им приходилось проводить врозь. Но разговоры отвлекали Ранальда ненадолго. Он вновь воспламенялся от близости любимого тела, от неповторимого аромата волос и кожи Лорен, и всё повторялось заново. Уснуть им удавалось только перед рассветом. Зато Лорен наполнилась его любовью до самого верха. Она была счастлива, и в эти минуты не хотела думать о приближающейся разлуке.

Однако пришло время, и лорд Мюррей снова покинул свой замок, чтобы выполнять обязанности, которые принял на себя пять лет назад и которым отдавал все свои силы и воинское мастерство.

В замке Энлгоу время потекло, как обычно. Все были заняты своими делами. Дети подрастали. А Лорен опять понесла. В каждый свой приезд Ранальд оставлял ей такой подарок, и она была этим счастлива. Леди видела, как радуют её мужа дети, как он любит их. Не имевший настоящей семьи в детстве, он чувствовал себя счастливым, окружённый детьми и согретый её любовью. А она готова была на всё, чтобы доставить ему радость и лишний раз увидеть счастливый блеск в бездонных синих глазах.

Такие же глаза смотрели на неё сейчас с лица малютки дочери. Чем дальше шло время, тем больше становилось понятно, что Филиппа уродилась копией своего отца. У неё были тёмные волосы, синие, как глубокое чистое озеро, глаза, отцовские черты лица и даже посадка головы и походка. Рори, как ни странно, цветом волос и глаз пошёл в мать – его глаза сияли как топазы, а волосы отливали мёдом. Но черты лица и особенно характер мальчик получил явно в наследство от отца, и это радовало Лорен. В этом мире мужчина должен вырасти сильным, чтобы выжить самому и помочь всем тем, кто будет от него зависеть в будущем. Ему со временем наследовать этот замок. А Лорен всегда любила свой дом, любила людей, которые здесь жили, и очень хотела, чтобы Эндлгоу процветал ещё много-много лет.

Новая беременность протекала, однако, нелегко. Очень скоро Лорен поняла, что ей снова трудно ходить. Она слишком рано отяжелела и теперь уже не всегда находила силы, чтобы совершать прогулки. Когда прошло уже месяца четыре от момента зачатия, по её расчётам, она едва не скинула плод, и это её страшно напугало. Женщины подняли суматоху вокруг этого, повитуха строго-настрого велела её как минимум с десяток дней не подниматься с постели. Это было непривычно, обязанности хозяйки замка требовали её внимания, но сил не было. И было очень страшно потерять ребёнка. Лорен подчинилась, и в результате провела в постели почти месяц. Потом самочувствие улучшилось, но верная Милли не отходила от неё не на шаг и требовала, чтобы хозяйка больше отдыхала. Сэр Эндрю самым строгим голосом говорил ей о том же. Не хочет же она, в самом деле, чтобы её муж снёс им всем головы за то, что они не досмотрели и позволили ей самовольничать. Она не хотела. И пришлось подчиниться требованию людей, искренне болеющих за её благополучие.

К Рождеству состояние Лорен улучшилось, и праздник провели весело. Мужчины принесли большое полено из лесу, и его с трудом удалось поместить в очаг, хотя он был и немаленький. Замок украсили зелёными ветками и венками из омелы. Леди одарила своих людей подарками, детей – сладостями. Сэр Эндрю до крайности удивил и обрадовал её своим праздничным даром. Друг детства в тайне от всех вырастил и вышколил для неё новую кобылку. Её старенькая Фиалка уже трудно ходила под седлом и не могла одолеть большие расстояния. Молодая кобылка была весёлого нрава, игривая, но послушная. Она была необычного цвета – светлая, как густые сливки шкура, рыжевато-золотистые грива и хвост. Лорен пришла в восторг от такого подарка и назвала лошадку Золотинкой.

Зима взъярилась морозами и метелями только под самый конец, уже в феврале. Но весна была не за горами. И зиме, наконец, пришлось уступить. Было тепло и солнечно, начинали зеленеть луга и вересковые пустоши, когда у леди Лорен начались роды. Живот у неё был на этот раз очень большой, вод отошло много. Но роды продвигались трудно и очень медленно. В первые два раза Лорен справилась довольно легко, но сейчас схватки измотали её, силы уходили, а ребёнок всё не выходил на свет. Замок затих в страхе ожидания худшего. Милли держалась, только находясь в комнате хозяйки. Выходя за её пределы, она рыдала без удержу, но, возвращаясь в комнату, где мучилась леди, снова брала себя в руки. Повитуха хваталась за голову. Но дело всё равно не ладилось. Не помогали ни припарки из плюща, ни массаж живота, ни уксус с сахаром.

После двух дней и ночей, проведённых без сна в бесконечных муках боли, Лорен слабым голосом потребовала от повитухи принять крайние меры. Ребёнок должен выжить, чего бы это ни стоило. И женщина решилась. Она была не слишком искусной в своём деле, простая сельская повитуха, но ей доводилось слышать, что иногда ребёнок идёт не головкой вперёд, а ягодичками, и тогда его надо развернуть. Как это делать, она имела весьма отдалённое представление, но решилась. Горячо помолившись святой Маргарите, покровительнице рожениц, и призвав её на помощь, женщина принялась за дело. Она так и не смогла рассказать потом, что именно делала и как добилась успеха, но дело сдвинулось с места. Ребёнка в чреве матери удалось развернуть, и он стремительно пошёл вперёд головкой. Теперь повитуха сдерживала процесс родов и просила Лорен не тужиться. Леди держалась из последних сил. И когда дитя вышло, наконец, из её тела, она просто потеряла сознание. Последнее, что она слышала, был слабый писк рождённого ею ребёнка.

Ребёнок родился очень слабым – роды были тяжелы не только для матери, но и для него. Это был мальчик. Он, казалось, растратит все силы, пытаясь выйти на свет. Но всё же справился. Кричал слабо, скорее, попискивал, но в должное время взял грудь кормилицы, которую спешно нашли в селении, и сосал достаточно активно. Мать же находилась в критическом состоянии. У неё, похоже, просто не осталось сил, чтобы жить. Однако женщины замка не отступались. Они делали всё возможное, что только знали, чтобы вернуть хозяйку к жизни. Только на третий день после родов Лорен пришла в себя. Узнав, что родила мальчика, и он жив, она слабо улыбнулась бескровными, искусанными в приступе боли губами, выпила немного тёплого вина со специями и снова уснула, на этот раз сном выздоравливающего человека. Через пять дней она, наконец, встала с постели. Молоко у неё за время болезни перегорело, и в замке поселилась кормилица – дородная молодая женщина с румяным лицом и голубыми простодушными глазами. Лорен была очень благодарна ей и велела кормить её всем самым лучшим, что только есть в хозяйстве.

Вскоре новорожденного окрестили. Лорен снова сама решала вопрос имени для своего ребёнка. Второго сына она назвала Стивеном, в память отца, барона Эшли. Конечно, отец не проявил должной заботы о своей старшей дочери, никогда не уделял ей внимания, но ей хотелось верить в то, что он всё-таки любил своё дитя. Она же не могла не любить отца, сильного мужчину, способного отстоять замок от врагов и защитить семью. В её памяти он остался чуть ли не великаном, с большими руками и суровым лицом воина. Своему сыну она желала много сил, чтобы пробить себе дорогу в жизни. Ведь ему не будет места в родном замке, и нужно будет завоёвывать свои владения и строить свою жизнь вдали от родного дома.