На постоялом дворе молодых супругов ждали их люди, готовые отправиться в путь. И тут возникла заминка. Вала попросила Ричарда уделить ей несколько минут для серьёзного разговора. Рыцарь был удивлён и даже немного встревожен. Что не так?

– Я понимаю, Ричард, что ты и твои люди рвётесь побыстрее обратно на север, – начала Вала. – Я тоже стремлюсь в Лейк-Касл, он стал для меня желанным домом, поверь. Но я хочу, очень хочу увидеть ещё раз свои родные места, проведать деда и всех валлийских родственников. Ведь теперь уж я точно никогда сюда больше не приеду. Прошу тебя, Ричард. Я знаю, что это большой крюк и существенная задержка в пути. Но пойми и ты меня. Моё сердце не на месте. Я ничего не знаю о своих родных, они не имеют никаких сведений обо мне. Это плохо, это очень тяжело.

Она смотрела на мужа с такой мольбой, что сердце Ричарда не выдержало. Он понимал её. Этой женщине, которую он так любил, выпали на долю тяжёлые испытания. Она мужественно выдержала всё. И если то, о чём она сейчас просит, доставит её удовольствие, даст успокоение её душе, он готов на эту задержку. Ничего, они справятся.

– Для меня большое удовольствие доставить тебе радость, любимая, – ответил рыцарь, нежно проведя рукой по её лицу. – Я понимаю тебя. Поедем в Уэльс, если ты хочешь.

Глаза Валы благодарно засияли. Губы улыбались, а по щекам текли слёзы. Её сердце не могло вместить всей любви, какую она испытывала к этому сильному человеку, такому доброму и отзывчивому, и от этого было даже немного больно.

– Благодарю, – тихо сказала она, сжимая его руку. – Я очень люблю тебя, Ричард, и буду любить всегда, до самой смерти. Ты – единственный мужчина, который мне дорог. И мне отрадно, что ты понимаешь меня. Я счастлива.

После этого они на некоторое время уединились с хозяином постоялого двора, чтобы выяснить, как лучше и быстрей добраться до своей цели. Хозяин объяснил дорогу толково и подробно – он хорошо знал эти места.

Выйдя к своим людям, Ричард призвал их к вниманию и объявил своё решение. Они едут домой не той прямой дорогой, по которой прибыли сюда, а через Глостершир и Херефордшир, с тем, чтобы посетить родные места леди Валы, а уже оттуда через Шрузбери на Ноттингем к себе, на север. Воины, привыкшие повиноваться своему рыцарю во всём, согласно закивали головами. А капитан Шон подошёл для более подробного обсуждения маршрута. Через час они двинулись в путь, с намерением обойти Лондон по дуге и выйти к дороге на Глостер. Заходить ещё раз в большой и многолюдный город не хотелось – он был сложен для проезда большого отряда и представлял серьёзную задержку в пути.

Дорога на Глостер оказалась неблизкой, но места обжитые, и удавалось находить приличный ночлег. К концу пятого дня пути перед ними показался город, к которому они шли. Самым большим и красивым зданием здесь был великолепный собор, который, как им сказали, начали возводить ещё в прошлом веке монахи-бенедиктинцы на месте старого саксонского аббатства. Сейчас собор впечатлял своей величественной красотой. Он гордо возвышался над рекой Северн, которая была здесь шире и многоводнее, чем возле Шрузбери – она вольно разлилась по равнинной местности и как бы готовилась уже к близкой встрече с Бристольским заливом.

После ночёвки в Глостере рано утром переправились через реку и двинулись дальше на запад. Дорога шла через владения лорда Херефорда. Вала загрустила – где-то здесь погиб её отец, а она даже не знает место его захоронения и не может прочесть молитву над его останками. «Отец, отец, – прошептала она, – я помню и люблю тебя. Я очень благодарна тебе за моё счастливое детство и вольную юность. И буду любить тебя всегда».

Ближе к вечеру показалась река Уай, и вскоре над её излучиной возник на холме монастырь. Обитель святого Фрайдсуайда! Глаза Валы увлажнились, Тим бы взволнован, Иста шептала молитвы. Они пришпорили коней, и весь отряд на рысях помчался вперёд, остановившись только перед воротами обители. Выглянувшая из окошечка привратница была удивлена и даже немного напугана. Но Вала успокоила её и попросила встречи с настоятельницей. Через несколько минут мать Ранульфа возникла перед путниками, такая же статная и красивая, как и раньше. Она взглянула на Валу, перевела взгляд на Тима, снова присмотрелась к ним и ахнула:

– Господь милостивый, я едва верю своим глазам, – радостно сказала она, сияя улыбкой. – Вы ли это, леди Вала? И кто этот молодой воин? Сердце подсказывает мне, что это Тим, но поверить в это трудно.

Вала шагнула вперёд, опустилась на колени и прижалась лицом к руке матушки.

– Это я, матушка Ранульфа, – сказала взволнованно, – та женщина, которую вы спасли от страшной и неминуемой смерти. Моя благодарность вам не имеет границ. А это действительно Тим, и без него я бы не смогла спастись.

– Встань, дочь моя, – ласково сказала настоятельница, – дай мне обнять тебя. Моё сердце преисполнено радости и благодарности к Господу нашему, который сохранил вас и спас от того чудовища в человеческом облике. И представь мне своих спутников. Сегодня у тебя солидный эскорт.

Матушка Ранульфа улыбнулась. Вала же, поцеловав ей руку, поднялась и представила своего мужа рыцаря Ричарда Лорэла и его воинов. Потом указала на Исту, тихо плачущую в сторонке и подтолкнула вперёд Тима. Тот тоже преклонил колени и поцеловал матушке руку.

– Я выполнил ваше поручение, матушка, – сказал он, поднявшись на ноги. – Я помог леди, и мы дошли до самой шотландской границы. А псы Дикого Принца нас не догнали, хоть и шли по нашему следу до самого Йорка.

– Молодец, мальчик, – проговорила настоятельница, ласково глядя на юношу, который стал выше её ростом, и смотреть ей приходилось снизу вверх. – Я всегда верила в тебя и теперь горжусь тобой. Но ты стал настоящим мужчиной, Тим, ты так вырос за эти полтора года.

– Я теперь оруженосец рыцаря Лорэла, – гордо заявил мальчик, и в глазах его светилось обожание к этому могучему зеленоглазому воину.

– Замечательно, Тим. Но что же мы стоим. Сейчас я распоряжусь, чтобы ваших людей расположили на отдых, господин, а вас с женой прошу быть моими гостями. И тебя, Тим, конечно, тоже.

Вскоре и люди, и кони были накормлены и удобно устроены на отдых. А Вала с Ричардом и Тимом сидели в покоях настоятельницы. Поговорить надо было о многом.

Вала начала свой рассказ с того момента, как они с Истой в сопровождении Тима покинули сарай в поместье аббата Ансельма. Она вся была там, в своих воспоминаниях, и Ричарду было больно смотреть на неё. Любимая женщина заново переживала трагедию своего бегства с родной земли, и он поклялся себе, что никогда и никому больше не позволит причинить ей страдание. Он даст ей столько любви, чтобы хватило смыть всю боль с её души.

Матушка Ранульфа слушала внимательно, временами содрогаясь от драматических подробностей и сочувствия к бедной женщине, которую преследовали хищные псы злобного принца. Она с благодарностью взглянула на Ричарда, когда Вала дошла в своём рассказе до того момента, как он дал ей приют и защиту.

Когда исповедь Валы закончилась, настоятельница поведала о том, что произошло здесь после её побега на север. Рассказала, как принц со своей сворой явился в монастырь и обыскал здесь каждый закуток, а потом отправился в Уэстон. Разумеется, он ничего не нашёл там, зато дал время беглецам хоть немного оторваться от преследователей. Когда она получила известия от матушки Иоанны из монастыря святой Бригитты, то поняла, насколько была права, призывая беглецов в крайней осторожности. И узнала, что путь их продолжается дальше на Ноттингем. Более никаких известий уже не было. Дальнейшие действия принца тоже были ей неведомы. Оставалось только молиться, что она и делала каждый день.

Потом матушка Ранульфа поразила Валу рассказом о том, что произошло в поместье Хил-Хаус. Вся округа, говорила она, была повергнута в ужас страшными событиями, унёсшими жизнь молодого наследника и стершими с лица земли само поместье. Правда, прислугу в доме и селян не тронули, были убиты только солдаты. Никто не сомневался, что это дело рук валлийцев, хотя на обычный набег это походило мало. Лично она, матушка Ранульфа, считает, что это Мэрил ап-Томас наказал Холта де Варуна за страдания Валы и гибель её маленькой дочери. А сейчас владение перешло к младшему брату рыцаря Ноэлю де Варуну. Он пока не отстроил дом и там не живёт, но все дворовые люди, крепостные и арендаторы подвластны теперь ему.

Вала была потрясена. Дорогой дедушка, он отомстил за неё! А Ричард испытал огромное удовлетворение от жестокого наказания обидчика его любимой и ощутил сильнейшее почтение к уэльскому лорду.

Дальше разговор переключился на Тима. Настоятельница поняла, что мальчик и дальше останется с Валой и новым господином, перед которым он преклонялся. Сам Ричард очень хорошо отзывался о своём юном оруженосце и сказал, что приложит все силы, чтобы возвести его со временем в рыцарское достоинство. Это было отрадно слушать. Тим был чрезвычайно горд и полон желания угодить своему рыцарю во всём.

– Только одно не даёт мне покоя, – грустно проговорил мальчик. – Все рыцари имеют свои родовые имена, а я просто Тим. Это как-то неправильно. Я никогда не смогу чувствовать себя наравне с другими.

– Не надо огорчаться, мой мальчик, – сказала на это настоятельница. – Я сама не раз думала об этом. Судя по твоим способностям к обучению и по белью, в котором тебя нашли, твоё происхождение достаточно достойное. Кто знает, какие обстоятельства заставили твою мать отказаться от тебя. И, по-моему, она надеялась ещё тебя отыскать, потому что оставила на тебе вот это.

С такими словами матушка Ранульфа встала и подошла к высокому бюро, стоящему в углу комнаты. Она открыла маленький ящичек и достала оттуда что-то завёрнутое в кусочек шёлка. Затем подала Тиму на раскрытой ладони серебряную подвеску на цепочке – изящный медальон в форме треугольника и на нём буква F.

– Я не знаю, что это значит, мой мальчик, и никаких сведений больше не имею, – продолжила она. – Но я считаю, что ты имеешь право на эту вещицу и на родовое имя тоже. Однако единственное, что я могу предложить тебе, это имя моей семьи – Эллиот. Возьми его в знак моего признания твоих заслуг и носи с честью.

Тим ничего не смог сказать. Губы его дрогнули, он упал на колени, спрятав лицо в складках тёмного одеяния матушки, и заплакал навзрыд, не стесняясь своих слёз. Вала плакала вместе с ним, но слёзы её были светлы, и даже у Ричарда глаза подозрительно заблестели. А матушка гладила склонившуюся к её коленям вихрастую голову и тихонько говорила что-то доброе, успокаивающее.

Утром, перед тем, как двинуться в путь, Вала ещё раз поговорила с матушкой Ранульфой. Она снова выразила глубокую благодарность настоятельнице за своё спасение, а потом протянула ей на открытой ладони золотую монету.

– Это совсем немного за ту помощь, что вы оказали мне, матушка, – сказала она, – и за Тима, он стал для меня очень близким человеком. Мы с Ричардом решили, что эта монета из приданого, данного мне королём, должна послужить процветанию вашего монастыря.

Матушка ещё раз обняла молодую женщину и пожелала ей счастья. Потом она благословила их всех, и отряд тронулся в дорогу. Путь их лежал к поместью Хил-Хаус, вернее к тому, что от него осталось, – Вала хотела ещё раз помолиться на могиле дочери и проститься с ней. Доехали быстро. Лето, светлый день и хорошая охрана – как всё это отличалось от того зимнего ночного побега, когда мела метель и непонятно было, что ждёт впереди.

Ворота поместья оказались закрытыми, однако солдат, его охраняющих, видно не было. Выглянул дворовой мужик и спросил, чего надобно. Вала велела позвать Симона. Мужик ушёл и вскоре на его месте возник старый управитель. Он с удивлением воззрился на внушительный отряд, стоящий перед воротами поместья, – что может быть нужно людям на этом пепелище? Потом вдруг узнал Валу и расплылся в широкой улыбке:

– Господи, Боже мой! Госпожа! Леди Вала! Вы живы. Какое счастье! А у нас тут…

– Я знаю, Симон, – сказала Вала. – Я просто хочу проведать могилу дочери прежде, чем уеду опять на север, где нашла спасение.

– Милости прошу, госпожа! Милости прошу, господин мой! Господского дома-то не осталось. Я себе отстроил домишко в две комнаты и приглядываю за людьми. Проезжайте.

Он открыл ворота, и отряд въехал во двор. Поместье действительно представляло собой мрачное зрелище. На месте дома, где Вала пережила столько унижений и горя, чернели обгоревшие остатки стен, как страшный призрак вздымалась вверх печная труба. Часть строения была разрушена полностью.

Смотреть на это не хотелось, и она попросила Симона проводить их с мужем к могилке Уны. Подойдя к маленькому холмику, Вала долго смотрела на него сухими глазами, в которых застыла боль. Она как будто окаменела. Ричард мягко обнял её за плечи и притянул к себе. Только тут Вала ожила. Она прижалась к плечу мужа и горько зарыдала. Рыцарь не торопил её – пусть выплачется, ей будет легче. Когда слёзы иссякли, Вала прочла над могилой дочери молитву и прошептала слова прощания:

– Пусть душа твоя будет спокойна, малышка моя. Я помню и люблю тебя, и никогда не забуду. Твой убийца наказан смертью, девочка моя, и может быть, это утешит тебя немного. Прощай, дочурка. Я снова уезжаю на север, где нашла спасение для себя. Прощай, маленькая.

Она повернулась и медленно пошла к воротам. Казалось, ноги плохо держат её, и Ричард поддержал жену. Не оглядываясь больше, Вала простилась с Симоном, и весь отряд, выехав их ворот поместья, двинулся в сторону Уэльса. Ехали быстро, ночевали под открытым небом. Когда до границы оставалось уже не более трёх часов пути, решили устроить привал для воинов. Они оставались здесь, в Англии – появление такого большого вооружённого отряда могло вызвать ненужное волнение среди валлийцев и привести к столкновению. Ричард велел своим воинам нести охрану места стоянки днём и ночью, выставляя на дежурство по три человека. Дальше поехали вчетвером: Вала с мужем, Тим и Иста.

Не успели они проехать и двух часов, как их заметили, и навстречу им двинулся большой отряд валлийцев. Во главе отряда ехал старый воин с совершенно седой головой, но крепкий и уверенно державшийся в седле. Вала не выдержала и рванулась вперёд.

– Брайс! – громко закричала она. – Брайс! Это же я, Вала.

Старый воин остановился на мгновенье, а потом весь отряд валлийцев кинулся к всаднице, мужчины окружили её, радостно что-то выкрикивая. Вала сказала им несколько слов, и Брайс подъехал к остановившимся в стороне путникам.

– Добро пожаловать в Рей, милорд! – приветствовал он рыцаря. – Муж Валы дорогой гость в доме её деда. Прошу вас следовать за мной.

И весь отряд устремился вперёд. Ричард догнал Валу и поехал с ней рядом. Щёки женщины раскраснелись, глаза сияли. Ещё несколько часов пути, и перед ними возник замок, обнесённый высокой стеной. Ворота открылись, и путники въехали во двор. Быстро спешившись, Вала устремилась к крыльцу и, открыв дверь, вбежала в зал.

В большом кресле у горящего очага сидел Мэрил ап-Томас. Ноги его были укрыты тёплым пледом. Старый лорд дремал. Услышав шум, он открыл глаза и замер в удивлении. К нему, улыбаясь и плача одновременно, шла Вала.

– Дедушка! – вскрикнула она и опустилась на пол возле кресла, спрятав лицо в коленях деда.

– О небо! Девочка! Ты жива. Какое счастье! Мы уж и не надеялись увидеть тебя, – голубые глаза лорда смотрели на внучку с любовью, рука ласково гладила склонившуюся к нему голову.

В зале стояла тишина, хотя он наполнился людьми. Никто не решался помешать встрече своего лорда с любимой внучкой, которую все считали погибшей.

Наконец, лорд взял себя в руки и, оглядев зал, увидел чужого воина, по виду англичанина, который с волнением смотрел на их встречу.

– Кто этот могучий воин, девочка моя? – спросил лорд. – Он ведь прибыл с тобой?

– Да, дедушка, это мой муж, рыцарь Ричард Лорэл с далёкой шотландской границы. Он дал мне приют и защиту. А недавно король обвенчал нас в своей часовне в Лондоне.

– Добро пожаловать в мой замок, рыцарь, – тепло приветствовал Ричарда старый лорд. – Подойди ко мне, сынок, и дай мне обнять тебя.

Ричард приблизился и опустился возле кресла рядом с Валой. Старый Мэрил ап-Томас обнял их обоих и прижал к себе. По морщинистым щекам потекли слёзы. А рыцарь, взглянув в глаза старого человека, прижался губами к его руке.

Прошло несколько минут, прежде чем все успокоились. В зале зашумели, послышались возгласы радости и приветствия. Старый лорд оглядел всех сияющими глазами.

– Немного позже ты расскажешь мне всё, девочка, – сказал он. – А сейчас пусть готовят пир. Я хочу достойно принять свою внучку и её мужа в моём замке.

– А где твои люди, рыцарь? – лорд обернулся к Ричарду, уже стоявшему возле кресла. – Ведь есть же у тебя воины, не можешь ты ездить без сопровождения.

– У меня отряд из дюжины крепких воинов, – ответил Ричард. – Мы оставили их на привале по ту сторону границы, чтобы не вызвать переполоха.

Лорд улыбнулся:

– Правильно сделали. Их могли бы и пострелять, не разобравшись. Мои воины горячие парни. Но сейчас долг гостеприимства велит мне пригласить и их тоже. Пошлите за ними.

После коротких переговоров Тим с несколькими воинами-валлийцами отправился за англичанами. Вала и Ричард устроились возле деда. И уже в который раз Вала поведала историю своего несчастливого первого замужества и бегства от лютого принца. Лорд слушал внимательно, только иногда тихое, но яростное ругательство срывалось с его губ. Бедная девочка! Что только не пришлось ей вынести. Он был крайне удивлён, узнав, что проводником и защитником Валы на долгом и тяжёлом пути был мальчишка, сумевший справиться с задачей не хуже взрослого воина.

– Тим очень смышлёный и смелый мальчик, – сказал Ричард. – Я сделал его своим оруженосцем, а когда он подрастёт, хочу возвести в рыцари. Он этого заслуживает.

– Да, конечно, – согласился старый лорд. – А я, в благодарность за спасение внучки, подарю ему полное рыцарское снаряжение.

Время за разговором летело быстро. Лорда интересовало всё, что касалось его внучки. Он хотел знать, где расположен замок Лейк-Касл, как он укреплён, какими силами обороняется. Ричард дал ему полный ответ на все вопросы. И ответ вполне удовлетворил старого Мэрила.

Вскоре столы в зале были накрыты к празднику. Начался пир. Сам лорд, Вала и Ричард сели за высокий стол. Остальные разместились за раскладными столами, поставленными вдоль стен. Осталось место и для английских воинов. Они не заставили себя долго ждать. Появившийся на пороге зала отряд выглядел внушительно, и лорд одобрительно покачал головой – хорошие воины у мужа его внучки. Англичане прошли к оставленному для них столу. А Тима лорд подозвал к себе:

– Садись сюда, рядом со мной, дружок, – велел он, – ты у меня дорогой гость. Потом расскажешь мне всё про себя. Я хочу знать, кто ты и откуда.

Пир затянулся надолго. Люди с удовольствием уничтожали обильное угощение, запивая его тёмным элем. Потом приезжих размесили на отдых. Внучке с мужем лорд выделил комнату, в которой когда-то жила Нада.

Оставшись вдвоём, они удовлетворённо вздохнули – обоим хотелось поскорее предаться любви, ведь так давно они не имели возможности уединиться. Быстро раздевшись, они нырнули в постель и слились в тесном объятии, задыхаясь от счастья и острого желания. Не так просто было удовлетворить голод тел, так сильно стремящихся друг к другу, так истосковавшихся по ласкам за время пути. Когда они, наконец, пришли в себя, весь замок уже давно погрузился в сон. Было тихо. Только огонь потрескивал в камине. Вала повернулась к мужу и заглянула ему в глаза.

– Ты всегда будешь так неутомим в любви, мой рыцарь, – лукаво спросила она, поглаживая его руку, лежащую у неё на груди, – или это только для начала ты меня балуешь?

Ричард тихонько засмеялся и крепче прижал к себе любимую.

– Никогда, счастье моё, я не устану любить и ласкать тебя. Никогда! Поверь мне.

Они лежали в тишине, прижавшись друг к другу. Была усталость – приятная, мягкая, но не было желания спать.

– У тебя замечательный дед, любовь моя, – сказал через некоторое время Ричард. – Он и правда могучий воин. Даже сейчас видно. И очень любит тебя.

– Это так, – согласилась Вала, – дед всегда любил и баловал меня. Он потерял свою дочь, но для меня готов был на многое. Это он подарил мне замечательного коня, на котором я носилась как ветер по просторам Приграничья. Того, которого у меня забрали потом. И это он наказал так жестоко подлеца Холта – за меня и малышку Уну.

Тяжёлые воспоминания нахлынули на молодую женщину, и она готова была уже заплакать. Но рыцарь не позволил – он стал ласкать её, говорить нежные слова, отвлекать другими мыслями. Справился. Так, обнимая друг друга, они и уснули.

Утром, когда завершился завтрак, лорд Мэрил ап-Томас предложил совершить небольшую прогулку – здесь, недалеко, сказал он. Все отправились за хозяином и вскоре вышли к небольшому выпасу, покрытому густым зелёным ковром. На дальнем его краю спокойно щипал траву красивый, сильный, гордый конь.

Вала тихонько ахнула.

– Гром, – позвала она, – Гром, мой дорогой, ты здесь.

Глаза её наполнились слезами, голос дрогнул. Конь поднял голову, внимательно прислушиваясь к звукам человеческого голоса. Потом повернулся и двинулся к людям. Вала медленно пошла ему навстречу, и где-то на середине выпаса эти двое, разлучённые злой судьбой, встретились. Вала обняла коня за шею и прижалась к нему лицом. А Гром положил голову ей на плечо и медленно и осторожно перебирал ногами, стараясь как можно ближе подойти к хозяйке. Так и стояли они несколько минут. Все присутствующие затихли, не желая нарушать торжественность момента. Потом Вала обернулась к старому лорду.

– Как ты сберёг его, дедушка? – спросила она. – Как получил обратно?

– А я никого и не спрашивал, девочка, – сердито ответил лорд. – Когда наши воины пошли на важное дело мести за тебя и мою маленькую правнучку, которую я даже не смог увидеть, я велел им ничего не брать из этого поганого поместья, всё предать огню. Только коня забрать. Это наш конь, и он был для меня памятью о тебе. Теперь ты снова можешь владеть им. И Гром, по-моему, рад.

Старый Мэрил довольно улыбнулся. Он смог сделать своей любимой внучке отличный сюрприз.

Потом много времени прошло в разговорах. Обсудили всё, что касалось будущей жизни Валы на Севере. Деда интересовало многое. Он надолго углубился в обсуждение с рыцарем вопросов укрепления и обороны замка, а также взаимоотношений с соседями. То, что говорил ему внучатый зять, нравилось лорду. Да, он отличный воин и сможет как следует защитить Валу. Девочке и так досталось больше, чем по силам одному человеку, женщине во всяком случае. Потом был ещё долгий и подробный разговор лорда с Тимом. Мальчик всё больше нравился ему. Умница, и смелости ему не занимать. А силы придут с возрастом. Лорду пришлось по сердцу, что мать-настоятельни-ца дала Тиму своё имя. Тимоти Эллиот – это звучит солидно, засмеялся он.

– А я дарю тебе, мой мальчик, всё полностью рыцарское снаряжение, – улыбаясь, сказал он счастливо сияющему глазами будущему рыцарю. – Ты только набирайся сил поскорее.

Тим поцеловал морщинистую руку старого лорда и прижался к ней лицом. Слёзы жгли глаза. Как он был благодарен всем этим людям, помогающим ему, найдёнышу, твёрдо встать на ноги. Никогда, никогда в жизни не забудет он сделанного ему добра. И никогда не устанет благодарить судьбу за то, что свела его с этой замечательной женщиной, которая стала для него самым главным человеком в жизни.

И тут Вала добавила свой подарок мальчику, спасшему фактически её жизнь. Ведь без его помощи ей бы никогда не уйти от жадных лап Юсташа.

– И я тоже хочу порадовать тебя, Тим, – сказала она. – Я дарю тебе Грома. Это конь для мужчины, не для женщины. А ты был маленьким мужчиной уже тогда, когда мы встретились в первый раз. Сейчас и вовсе повзрослел. Этот конь очень подходит тебе. Я, конечно, сильно привязана к нему, но моя благодарность тебе намного больше. Ты поладишь с ним, я уверена. Гром очень умный конь, а ты умеешь обходиться с лошадьми как никто другой. Владей же отныне этим красавцем, и пусть ваша дружба с ним будет долгой.

Тут уж Тим не выдержал, и слёзы потекли по щекам. Он стыдливо смахнул их и побежал на выпас договариваться с Громом о дружбе на долгие времена. Взрослые с улыбкой проводили его глазами. Отличный мальчуган!

Всё хорошее, как известно, заканчивается быстро. Пришло время расставания. Старый лорд простился с внучкой и её новой семьёй в замке. Ему уже не по силам было ездить верхом. Но почётный эскорт до самой границы он снарядил. Отъезд английских гостей при таком сопровождении выглядел очень внушительно. Вала не могла сдержать слёз. Она понимала, что никогда больше не увидит своего деда. Они расстаются навсегда. Кроме того, ей пришлось расстаться и с Истой. Старая женщина не могла уже больше одолеть путь на север. Силы оставили её, и лорд предложил дать ей тёплый угол и уход в его замке. Жизнь идёт своим чередом, и потери в ней неизбежны. Вала вытерла глаза, поймала понимающий взгляд мужа и, подняв голову, двинулась в путь. Домой, на север. Туда, где ей было так хорошо и уютно, и где ждали её радостные встречи с другими дорогими ей людьми.

На самой границе коней остановили. Последнее прощание. Слова благодарности. Добрые напутствия. И два отряда вооружённых людей разъехались в разные стороны.