Отмела метелями суровая зима, откапало весёлой капелью весеннее тепло, и в Англию вновь пришло лето. Сэру Ричарду Лорэлу пора было отправляться в задуманную в прошлом году поездку на континент – к брату. Договорённость была совершенно определённой, а Ричарда ещё подстёгивало и то, что барон Кевин отчётливо терял силы. Ему исполнилось уже шестьдесят пять лет, и за последний год он сильно сдал. Сыну хотелось порадовать отца и привезти сюда малолетнего отпрыска брата. Он надеялся, что барон оживится, увидев мальчика, и у него появится желание поставить его на ноги, как когда-то Генриха. Малышку Николь барон очень любил, и девочка отвечала ему тем же. Дитя быстро прижилось в северном замке. Девочка уже вовсю бегала и бойко лопотала на своём, мало кому понятном языке. Но три человека в замке её, тем не менее, очень хорошо понимали – французская няня мадам Рози, бабушка Нада и барон Кевин. Его малышка называла «де», признав за дедушку, а Ричарда величала «дя». Для неё, как и для Генриха, он был любимым дядюшкой.

Политическая ситуация как в Англии, так и во Франции поездке сэра Лорэла не препятствовала.

Здесь, на острове, осталась в прошлом гражданская война. По-прежнему соблюдались основные положения Великой хартии вольностей. Малолетнему королю Генриху Плантагенету исполнялось в этом году тринадцать лет. Мальчик вытянулся, подрос, окреп. Но страной по-прежнему управлял регентский совет. Главными людьми в королевстве были сейчас юстициарий Губерт де Бург и архиепископ Кентерберийский Стефан Ленгтон. У обоих хватало мудрости удерживать в стране относительно устойчивое равновесие.

Там, на континенте, пятидесятипятилетний король Филипп, проглотив неудачу своего сына в попытке сесть на английский трон, занялся присоединением к своим землям Лангедока, и успехи в этом предприятии грели ему душу. Дофин Людовик, достигший уже вполне зрелого возраста – тридцати четырёх лет, – всем земным радостям предпочитал битвы и сражения. А его исключительная набожность толкнула его на путь малого крестового похода – он порадовал Папу Римского, устремившись на альбигойцев. А заодно и намеревался подчинить короне графство Тулузкое.

Сэр Ричард посчитал, что дорога ему открыта, и в самом начале лета тронулся в путь. Несмотря на относительно спокойную обстановку, вооружился он до зубов и так же тщательно вооружил свой отряд. С ним ехали люди, хорошо знавшие дороги и здесь, и во Франции. Шли через Дувр и Кале, как и Брэд в прошлом году. Во владениях барона д`Этьена оказались, когда на обширных виноградниках брата уже начали наливаться соком обильные гроздья.

Семья брата радостно встречала дорогого гостя. Особенно был доволен его приездом самый младший племянник. Алену уже рассказали, какая судьба его ждёт, и как каждый мальчишка, он думал о замке, нападениях врагов, битвах и победах. Он буквально истерзал отца, требуя от него всё новых и новых подробностей о далёком Лейк-Касле, который представлялся ему сказочной крепостью могучих рыцарей Лорэлов.

– Вот теперь донимай своими вопросами дядюшку, сынок, – усмехнулся барон, – он тебе со свежими силами расскажет много интересного, тем более, что живёт там постоянно. А я уже выдохся, всё, что помнил и знал, рассказал. Больше ничего из меня выжать нельзя.

Старший брат улыбнулся племяннику и с готовностью согласился удовлетворить его любопытство самым полнейшим образом. И сверх того рассказать ещё очень много интересного. Но для этого у них будет достаточно времени в пути – дорога предстоит долгая. Сейчас же ему хочется пообщаться со своим братом, с мадам Жюльетт и другими своими племянниками. Мальчик его понял, и ему не оставалось ничего другого, как только набрался терпения и ждать.

В семье барона д`Этьена царила обстановка любви и доверия между всеми членами семьи. Это было приятно видеть. Всё-таки из рыцарей Лорэлов получаются хорошие мужья, это надо признать. Если не считать семейную неудачу их прадеда сэра Брэда Лорэла и первый неудачный брак деда, все они жили со своими жёнами в любви и согласии. И Ричард очень надеялся, что со временем и Ален станет хорошим мужем для Николь – малышка уже прочно забрала в свои маленькие ручки сердце рыцаря, и он переживал за её будущее.

Отшумела свадьба Луизы, красивая и пышная. Невеста была очень хороша в новом платье золотистого цвета и с украшениями из дорогих топазов. Жених смотрел на неё жадными глазами, едва сдерживая нетерпение, а лукавая улыбка девушки обещала ему море наслаждения предстоящей ночью. Даже легкомысленный Жоффруа – здесь все называли его первым именем – проникся серьёзностью момента и пожелал сестре много счастья в её новом доме.

На следующий день молодые отбыли в своё владение, и в поместье барона д`Этьена наступила тишина. Мадам Жюльетт грустила, расставшись с дочерью, тем более что впереди была разлука и с младшим сыном. Она была непривычно тиха, глаза подозрительно покраснели, выдавая пролитые тайком слёзы.

Три дня сборов в дальнюю дорогу пролетели незаметно, и настал час расставания. Вся семья собралась в большом зале. Мадам Жюльетт взяла себя в руки и крепилась, не допуская слез, – не хотела пугать своим горем ребёнка. Барон был непривычно тих, в глазах его читалась боль расставания. Даже братья поняли, что разлучаются с Аленом навсегда. Старший держался достойно, а Жоффруа-Кевин, казалась, готов был разреветься, и только строгий взгляд отца сдерживал его. У самого героя дня глаза тоже были на мокром месте, особенно когда мать обняла его и прижала к груди. Не выдержав, он хлюпнул носом, но тут же взял себя в руки – ведь он мужчина, в конце концов. Отец обнял его последним.

– Не урони честь Лорэлов и д`Этьенов, мой мальчик, – сказал сыну, твёрдо глядя ему в глаза, – и передавай нам известия о себе. Связь у нас налажена давно, и воины знают службу гонца. Я даю тебе с собой надёжных людей, сынок, ты можешь полностью положиться на их преданность и отвагу. Постарайся стать сильным рыцарем и достойным преемником многих поколений Лорэлов, которые жили в Лейк-Касле до тебя. Помни, никто из них и никогда не поступался честью. И каждый выполнил свой долг до конца.

Барон ещё раз взглянул в глаза сыну и, боясь не сдержаться, взмахнул рукой, давая сигнал к выступлению. С братом он простился раньше, и это расставание тоже было трудным. Оба понимали, что вряд ли им доведётся встретиться опять. Останутся только скудные сведения, доставляемые через гонцов.

Ричард тоже не склонен был затягивать прощание – это всегда очень тягостно для всех. Он встал впереди воинов, рядом с племянником, и, взяв с места в карьер, отряд вылетел из владений барона д`Этьена, чтобы, проделав долгий и нелёгкий путь, начать новую жизнь в шотландском приграничье Англии. Во всяком случае, французов это касалось в полной мере.

Чтобы придать своему сыну уверенности и, в какой-то мере, силы, барон отправил с ним шестерых отменных воинов. Именно столько было и с ним самим, когда он шестнадцатилетним мальчишкой отправился завоёвывать себе рыцарские шпоры, славу и землю. Главным в отряде он поставил Жан-Пьера. Тот знал уже и дорогу, и англичан, и замок. Остальные пять воинов были молодыми, но хорошо обученными, и изъявили желание служить молодому господину в далёкой Англии.

Как только отъехали от поместья, и тяжесть разлуки стала немного отпускать, Ален слегка повеселел. А неунывающий Жан-Пьер усердно развлекал его историями из их прошлой поездки, какие умел рассказывать так занимательно, что даже те, кто был с ним тогда, слушали с интересом. Путь до Кале преодолели легко. Повезло с кораблём и погодой на море. Залив проскочили почти незаметно, и вот, наконец, перед ними английская земля. Здесь Алену было всё незнакомо, и он осматривался с любопытством. На все возникающие вопросы он тут же получал полные и исчерпывающие ответы. И потянулся долгий путь через всю Англию.

Когда, наконец, все препятствия были позади, и перед взором путников открылся освещённый заходящим солнцем замок, гордо возвышавшийся нал синим озером, Ален судорожно вздохнул и замер в восхищении. Несколько мгновений он не мог прийти в себя – такого замка он не представлял себе даже в самых смелых мечтах. Над башенкой донжона полоскался на свежем ветру стяг с головой белого волка.

– И этот замок может когда-нибудь стать моим, дядя? – он повернул к своему спутнику побледневшее от волнения лицо с горящими глазами.

– Да, мой мальчик, – твёрдо ответил ему сэр Ричард Лорэл, – если сумеешь стать достойным его. А теперь вперёд. Нас уже встречают.

– Я стану, обязательно стану достойным имени Лорэлов и этого стяга, – твёрдо проговорил будущий наследник и устремился к замку.

Встреча была радостной. Мальчик понравился всем. Стареющий барон Кевин видел в нём черты своего младшего сына. Нет, Ален не был его портретом, как случалось в их семье, но явное сходство с отцом в нём просматривалось. И барон преисполнился желанием поднять на ноги и этого мальчика, горячо мечтая увидеть, как он станет опоясанным рыцарем. Это давало ему силы жить, подточенные безвременной гибелью горячо любимого им Генриха. Совершенно неожиданно над мальчиком взял опеку Майкл Льюис. Он учил его настойчиво и без всякой жалости, как и положено воспитывать настоящего рыцаря. Глубоко преданный своему погибшему другу Майкл много рассказывал о нём Алену, и мальчик загорелся желанием стать похожим на своего кузена, которого он никогда не видел, но очень ярко представлял по рассказам наставника. Он освоил многое из того, что было характерно для воинской тактики Генриха. И это пригодилось ему в будущем.

Попав в замок и познакомившись со всеми его обитателями, Ален сразу нашёл общий язык с малышкой Николь, и между ними завязалась крепкая дружба. Ален опекал девочку и всегда защищал её от любых угрожающих ей бед, больших и маленьких. Этим он заслужил любовь тётушки Нады, для которой теперь маленькая девочка, переданная ей как прощальный привет от обожаемого сына, стала средоточием жизни и светом в окне.

Барон Кевин дожил до того времени, когда подросший и возмужавший Ален, высокий, как все Лорэлы, стал рыцарем. После этого силы его слабели с каждым днём, и настал час, когда он почувствовал, что смерть его уже рядом. Он не страдал от этого. Барон считал, что прожил хорошую жизнь, и потом он был почти что исключением в роду рыцарей Лорэлов, умирая в своей постели. И очень надеялся встретить там, за гранью земной жизни тех, кого безмерно любил – свою мать и Генриха. Он и умер во сне, не доставив близким тягостных минут последнего прощания.

Барон Ричард Лорэл с почестями похоронил отца в семейной усыпальнице и достойно продолжил его дело, заботясь о процветании принадлежащих семье земель и надёжной их защите. Спустя восемь лет, он погиб в горячей схватке с неожиданно насевшими на замок шотландцами из неизвестного в этих местах клана. Он пал с мечом в руке, как и надлежит истинному рыцарю. Но его окрепший племянник, ставший к тому времени настоящим воином и усвоившим многое из приёмов Генриха, отомстил за него самым жестоким образом. Он не позволил уйти никому из нападавших и преследовал их со своим отрядом до тех пор, пока не поразил последнего.

Ален Лорэл стал третьим бароном Лейк-Касла в двадцать четыре года. К тому времени вступила в брачный возраст подросшая Николь, и их обвенчали незадолго до всех этих событий. Вдвоём они прожили довольно мирную жизнь, любя и поддерживая друг друга. Их любовь не пылала пожаром, но долгие годы горела ровным спокойным пламенем. У супругов родилось трое детей. Их старший сын Ричард, наследник титула и замка, рос сильным и смелым, как многие поколения его предков на этой земле. Младшему, Генриху, предстояло искать свою дорогу в жизни, но он, пожалуй, был готов к этому. Он был очень похож на своего рано погибшего деда, которого никогда не видел, однако унаследовал его внешность и воинские таланты. А дочь, Жюльетт, подрастала настоящей красавицей, и при этом проявляла черты характера, наводящие родителей на воспоминания о её прародительницах по женской линии. Отважная Вала де Плешар, леди Лорэл, и упрямая Нада Лорэл, не пожелавшая предать свою любовь и сохранившая её в сердце до конца жизни, иногда проглядывали в этой девочке. Да и её родная бабушка, Сабина Грандон, была нежной и хрупкой только с виду, а на деле обладала, однако, твёрдым характером. Мысль о неукротимой Алиеноре Аквитанской, пра-прабабке их дочери, никогда не приходила им в голову просто потому, что они ничего не знали о ней. А между тем в подрастающей Жюльетт смешались в неразделимую смесь черты всех этих замечательных женщин, и это не обещало спокойствия её родителям.