Подошёл и отшумел Новый год со всеми своими праздничными днями, которые люди охотно и даже радостно отдают веселью и застолью. Некоторые потом, правда, маются с лишними килограммами или болями в печени, но изменить порядок вещей не стремится никто.

В медиа-холдинге, которым руководил Вадим Алексеевич, прошёл корпоративный праздник. Как всегда, в хорошем ресторане и на широкую ногу. Только коллектив почему-то был неспокоен. Среди сотрудников ходили упорные, хоть и весьма неопределённые слухи, что босс женился. Этому верили с трудом. Особенно некоторые из женщин, которые, несмотря ни на что, всё ещё надеялись, что смогут завоевать любовь очень привлекательного холостого руководителя.

Начальники появились вместе – шеф и его первый зам. И оба с женщинами. Вид нарядной и ухоженной Лизы никого не удивил и внимания к себе не привлёк – к ней здесь уже привыкли и давно смирились с мыслью, что красивый и весёлый Юрий Сергеевич прочно и надёжно женат. А вот вторая женщина тут же оказалась под плотным огнём многочисленных взглядов, просто любопытных, критических и даже откровенно неприязненных. И что в ней можно увидеть такого, что побудило бы столь интересного мужчину, как их босс, соединить с ней свою судьбу? Разве что она не жена, а просто временная любовница.

Однако шеф довольно быстро и уверенно эти сомнения развеял.

– Позвольте представить вам, друзья, мою жену, – заявил он, довольно улыбаясь. – Прошу любить и жаловать, Агата Витальевна.

Ещё чего не хватало – любить и жаловать. За какие такие заслуги? Такие мысли ясно читались во многих женских глазах, в то время как мужские взгляды скромно проявляли умеренное любопытство, чтобы угодить шефу и не нарваться, упаси Бог, на его недовольство (а вдруг он ревнивый, как Отелло?). Женские глаза продолжали сканировать Агату не хуже умных медицинских приборов. И что тут особенного, скажите на милость? Ну, глаза голубые, как мартовское небо, да. Ну, фигурка стройная, пусть. Платье, конечно, выше всяких похвал, так это не её заслуга. И за что, интересно, такой роскошный мужчина, как их босс, выбрал её в жёны? В родном коллективе мог бы найти и получше.

Вадим Алексеевич живо разобрался в витающих в воздухе оценках его жены и наклонился к Агате.

– Ты не обращай на них внимания, солнышко, – сказал тихонько, заглянув ей в глаза, – для них это неожиданность, потом привыкнут и успокоятся.

Агата посмотрела в янтарные тигриные глаза, в глубине которых загорелись яркие искорки, ощутила пожатие тёплой руки – и успокоилась. Что ей, впервые, что ли, стоять под обстрелом сотни глаз? Уж каких только взглядов не довелось ей получать в студенческих аудиториях и на учёных советах. Она улыбнулась открыто и уверенно:

– Здравствуйте, я рада вас всех видеть. Муж рассказывал, что у него замечательный коллектив, и мне приятно познакомиться с вами.

Ну и ну! Вадим Алексеевич спрятал глаза, чтобы не выдать своего удивления, а Юрий Сергеевич чуть не прыснул вслух. Хороший ход, ничего не скажешь. Молодец Агата Витальевна. Лиза тоже не могла скрыть своего удивления – она не думала, что Агата может оказаться бойцом.

А Агата, справившись с первым впечатлением от встречи с, мягко говоря, не совсем приветливым коллективом, взяла себя в руки и показала, что с бойцовскими качествами у неё всё в порядке. Это же не отношения с мужчинами, которых она всегда боялась, пока Вадим не излечил её от этих страхов. Общаться с людьми на работе она научилась давно и успешно с этим справлялась. Хотя научная и преподавательская среда – это отнюдь не сборище ангелов с белыми крыльями.

Вечер, начавшийся скрытным противостоянием, завершился спокойно.

Домой они вернулись в хорошем настроении.

– Ну, ты и даёшь, радость моя, – заговорил Вадим Алексеевич, как только они остались одни, – лихо расправилась с акулами, намеревавшимися тебя сожрать с потрохами.

– Так я же не напрасно в ВУЗе работаю, Вадим, – она улыбнулась, – здесь акул плавает великое множество, больших и маленьких, на любой вкус. Хочешь, не хочешь, научишься с ними справляться. Эту науку я давно освоила, ещё когда кандидатскую защищать собиралась.

– Я рад за тебя, солнышко, и теперь не так уже стану беспокоиться, когда ты одна, без меня, где-то окажешься.

И он поцеловал её так сладко, что Агата забыла сразу и про его рабочий коллектив, и про своих хищников, ждущих в густых зарослях, когда она выйдет со своей докторской, и её можно будет пощипать всласть. Остались только его губы и тепло его тела. И желание быть с ним рядом долго-долго, всегда.

Евгений Семёнович был очень озабочен подготовкой своего бракосочетания, первого в жизни, кстати. Он сам удивлялся, как это получилось, что ему не за горами пятый десяток разменивать, а он всё в бобылях ходит. Причиной его одиночества по жизни оказалась капризная девушка Элен, как она себя называла. Он, совсем ещё зелёный, влюбился в неё без памяти, а она, для вида подпустив его к себе достаточно близко и получив от него всё, что хотела, потом прилюдно высмеяла его. Как это, мол, он, детдомовский воспитанник, мог вообразить себе, что ему позволено быть рядом с ней, дочерью высокопоставленных родителей. Женя был в отчаянии – его мужской гордости был нанесён чувствительный удар, и он потерял женщину, которая тогда казалась ему единственной на свете. От этого заблуждения он излечился довольно быстро, осознав истинную сущность своей избранницы, которую иначе как гюрзой впоследствии не называл. А мужская закваска в нём оказалась достаточно сильна. Женя не знал, кто был его отцом, но от души благодарил этого человека за унаследованную от него силу духа вкупе с силой физической. Поскольку к двадцати пяти годам он превратился в крепкого широкоплечего мужчину, от которого за версту тянуло медвежьей силой. Залечить рану, нанесённую мужскому самолюбию, помогла впоследствии длинная череда женщин, добивающихся его любви. Кому-то из них он отдавал своё внимание, но никогда больше не открывал сердца и не допускал даже разговоров о возможном браке. Он шёл по жизни один, но зато с высоко поднятой головой. Потом случилась эта встреча с Вадимом Алексеевичем, и они оказались связанными на долгие годы. Их отношения вполне устраивали Евгения Семёновича. Да, Вадим Алексеевич был боссом, который поднимался всё выше, что явно отражалось на марках автомобилей, которые довелось водить ему. Но шеф, используя его водительское мастерство, никогда не позволял себе унизить человеческое достоинство своего водителя. Как-то так получилось, что в сложном мире человеческих взаимоотношений им удалось найти узенькую, как лезвие ножа, полосу равновесия, когда начальник и подчинённый чувствуют себя вместе удивительно комфортно.

Любовь к Маше была полной неожиданностью для самого Евгения Семёновича. Вначале его буквально сбила с ног её ошеломляющая красота. Но потом он уловил в ней что-то трогательно беспомощное, какую-то незащищённость, надломленность души. Она напомнила ему ту молодую красивую олениху, которую загнали охотники когда-то в начинающем золотиться осеннем лесу. Ему пришлось участвовать в этом действе, хоть он и не был любителем такого рода развлечений. Олениха не могла уже бежать, её силы были на исходе. Она остановилась, прижалась взмокшим боком в широкому стволу могучего дерева и повернулась навстречу настигающим её врагам. В её больших влажных глазах отражались одновременно и покорность судьбе и слабая надежда сохранить жизнь. Этой надежде не суждено было сбыться. Но Евгений Семёнович, тронутый до глубины души увиденными в глазах животного почти что человеческими чувствами, не мог смотреть, как свершается акт насилия над молодой жизнью, забранной ради развлечения. Он повернулся и быстро зашагал прочь. И больше никогда не участвовал в этих жестоких мужских играх.

Сейчас в глазах Маши он иногда читал что-то подобное. Она покорилась своей судьбе, но в глубине души не умерла ещё надежда на чудо, на освобождение от злых чар, сковавших её. Он отчётливо увидел это тогда, на свадьбе шефа, и уже не мог освободиться от желания спасти женщину, отвести тот последний удар, который сломит её окончательно. И вот теперь Маша, наконец, открылась ему, позволила помочь, согласилась стать его женой. И он готов был горы свернуть, чтобы только увидеть счастливый блеск в прекрасных серых глазах.

День бракосочетания был назначен на вторую половину января. Видимо, желающих связать себя брачными узами оказалось сейчас не слишком много, а они оба уже вполне зрелые люди и способны разобраться в своих чувствах. Как бы то ни было, затягивать вопрос в ЗАГСе не стали.

В подкативший знаменательный день Евгений Семёнович, подвозя утром шефа к зданию холдинга, решился попросить у него свободное время до самого вечера. Это было настолько неожиданно и непривычно, что босс не удержался от вопроса:

– Что-то случилось, Евгений Семёнович? Может быть, нужна моя помощь?

– Нет-нет, Вадим Алексеевич, всё нормально, – отозвался водитель, не отрывая взгляда от приборов на панели, но потом повернулся и посмотрел в глаза шефу, – женюсь я сегодня. На Маше, подруге Агаты Витальевны.

– Вот это да! – воскликнул обрадованный босс. – Отличная новость! Я рад за вас, поздравляю. А свадьба когда?

– Свадьбы как таковой не будет, Вадим Алексеевич. Маша не хочет. Просто сегодня вечером посидим за праздничным столом у неё в квартире, и всё. Анна Николаевна должна быть, да Агата Витальевна обещала заглянуть. Родных-то нет ни у меня, ни у Маши.

– Ну-ну! – шеф на минуту задумался. – Вы можете ехать, конечно, Евгений Семёнович. И машина в вашем распоряжении на весь день.

Водитель удовлетворённо улыбнулся и быстренько тронулся с места, высадив пассажира. Всё-таки повезло ему в жизни с шефом.

Сам акт бракосочетания прошёл в высшей степени скромно. Сторону невесты представляла уже несколько располневшая Агата, группа поддержки была сосредоточена в лице сияющей от радости Анны Николаевны. Пожилую женщину очень вдохновляло то, что не только любимая племянница обрела семейное счастье, но и её верная подруга ступает на ту же дорожку. В будущем Машином семейном благополучии она не сомневалась ни единой минуты – достаточно было видеть глаза этого похожего на медведя мужчины, когда он смотрел на свою суженную, чтобы понять это.

После завершения церемонии счастливый Евгений Семёнович развёз женщин, по их просьбе, кому куда надо, – Машу и Анну Николаевну домой, а Агату Витальевну на работу, у неё, оказывается, была ещё одна пара сегодня. Потом он выполнил несколько поручений, привёз обратно жену шефа и поехал к себе домой собраться с духом на грядущий вечер, а главное, ночь. Это предстоящее событие очень его волновало. С одной стороны, не терпелось удовлетворить свои мужские желания, завладев такой великолепной женщиной. Но с другой стороны, было страшно неправильными действиями отвратить от себя Машу навсегда. И не у кого было спросить совета. Никто не может ему помочь, только он сам должен найти золотую середину в этой запутанной донельзя проблеме.

Пришёл вечер, и всё было готово к скромному домашнему ужину, обозначающему важное событие в жизни хозяйки этой квартиры. Но тишина продлилась недолго. Неожиданно раздался звонок в дверь, и в маленькую квартирку ввалились отягощённые пакетами Вадим Алексеевич и Юрий Сергеевич в сопровождении сияющей Лизы. Та сразу кинулась обнимать и поздравлять виновницу торжества.

– Я так рада, так рада за вас, Маша, – прошептала она, – с этим мужчиной вы будете, несомненно, счастливы, я чувствую это.

– Вот и Агата говорит то же самое, Лиза, – откликнулась Маша, – а мне страшно. И радостно, и боязно одновременно. Странное ощущение, правда.

Потом началась суматоха. В маленькой Машиной кухне пришлось сделать кое-какие перестановки. Принесли второй стол из соседней квартиры, к нему ещё пару стульев и кое-какую посуду. Но, наконец, всё было приведено в надлежащий порядок, вручены свадебные подарки, и гости расселись за столом – в тесноте, да не в обиде, как говорится. Пошли тосты. Вадим Алексеевич бдительно следил за бокалом своей жены – туда подливался только сок из отдельной бутылки, которая была поставлена перед ней внимательным мужем. Лечащий доктор настоятельно рекомендовал полностью уйти от алкогольных напитков, даже самых лёгких, и Вадим Алексеевич свято соблюдал все врачебные наставления.

Когда под настойчивые крики «Горько!» молодые смущённо поднялись, Лиза с изумлением отметила, что они идеально подходят друг другу. Хрупкая и нежная Маша очень гармонично смотрелась рядом с этим суровым на вид, сильным мужчиной. «Красавица и чудовище», сказали бы мыслящие штампами люди. Но ей, привыкшей заглядывать за блестящий фасад, было отчётливо видно, что из этого «чудовища» красавица Маша сможет в своё удовольствие вить верёвки всю оставшуюся жизнь. Счастливая! Далеко не каждой женщине удаётся справиться с мужским своеволием.

А Евгений Семёнович, сидя рядом с женой (слово-то какое хорошее, тёплое!), чувствовал себя на седьмом небе. Он забыл на время о том, что предстоит ещё победить дракона Машиных страхов, и целиком отдался радости текущего момента.

Маша же, поглядывая то на своего только-только обретённого мужа, то на две другие супружеские пары, сидящие за этим столом, всё больше преисполнялась уверенностью, что всё не так и страшно будет. Нужно только не забывать о том, что она доверяет Жене, а он заслуживает доверия. Надо просто отдаться в его руки и позволить ему делать то, что он хочет. Иначе ведь их совместная жизнь грозит превратиться в ад.

Здравомыслия Маши хватило и до супружеской постели. Она чувствовала, что Евгений Семёнович изо всех сил сдерживает себя, боясь испугать её своей страстью.

– Ты не бойся, милый, люби меня, как тебе хочется, – прошептала она в его склонившееся над ней лицо.

И муж дал себе волю. Его страсть горела пылающим костром, но не обжигала, потому что рядом с ней была нежность. И эта нежность накрыла её с головой, когда его пик остался позади. Маша была очень удивлена, но неприятных ощущений она не испытала. Напротив, ей было хорошо в его объятиях и даже под грузом его большого тела. Но никаких сильных эмоций она не испытала. В теле её было тихо. Евгений Семёнович же был откровенно счастлив. Машин дракон не ощерился на него злобно, как он ожидал, он просто затаился в сторонке. Но с ним всё равно предстоит расправиться. Жить под угрозой его нападения новоявленный муж отказывался категорически.

Утром снова пошла суматоха. Как было договорено вчера, вся компания отправлялась в лесничество, загрузив обе машины по самое некуда. И снова был лес, теперь уже глубоко спящий, укрытый снегом, но всё равно прекрасный. Снова костерок во дворе, шашлыки, но стол пришлось делать в горнице. Мороз не желал мириться с людскими интересами и загнал их под крышу, в тепло дома. И опять тесновато, но, тем не менее, очень хорошо. Во двор выходили немного остыть и подышать свежим воздухом. Красота! Маша была глубоко тронута и благодарна друзьям за устроенный ей праздник. Сама-то она готовилась к скромным домашним посиделкам в узком кругу. Но оказалось, что люди, ставшие ей близкими, щедры душой, а это богатство за деньги не покупается. Ей просто повезло встретить в жизни таких людей.

К понедельнику всё успокоилось. Дом был приведен в привычный порядок, и началась обычная жизнь. Правда, Евгений Семёнович не стал мириться с Машиной работой. Он поговорил с боссом, и вскоре Маша водворилась в приёмной главы холдинга в качестве помощницы Евгении Илларионовны. И сразу началось повальное шествие мужской половины трудового коллектива к начальственному кабинету. У каждого находилось неотложное дело, которое требовало внимания секретаря босса и срочного решения. Но глаза не отрывались от скромно сидящей за рабочим столом Маши, занятой какими-то своими делами. Пришлось Евгению Семёновичу громко довести до сведения коллектива, что находящаяся в приёмной босса новая сотрудница – его жена, и ежели кому придёт в голову вести себя с ней неподобающим образом, дело будут иметь с ним. Таких смельчаков не нашлось, всем было известно, что водитель шефа мужик крутого нрава, и рука у него тяжёлая. Волнение среди мужской половины холдинга постепенно утихло, чего не скажешь о половине женской. Здесь страсти только разгорались. Обсуждению подвергалось всё – и внешность Маши, и её поведение, и то, что было на ней надето. Отловив эти слухи, Евгений Семёнович в ближайший же выходной день отвёз жену в большой дорогой магазин (уж в этом-то разбираться он рядом с шефом научился давно) и оставил там немалую часть собственных сбережений. Зато критические замечания в адрес Машиного скромного гардероба стихли. Правда, во многих взглядах появилась откровенная зависть. Но тут уже ничего не поделаешь, с этим пришлось мириться.

Жить молодые устроились в Машиной квартире, а его жильё пока что решили сдавать внаём. Деньги-то лишними не бывают, а мечта Евгения Семёновича заиметь дачу стала только более яркой – теперь он знал, для кого хочет эту дачу построить.

Время покатило дальше. Потихоньку все привыкали к новому положению вещей. Однако наблюдательный Вадим Алексеевич заметил, что не совсем спокоен его водитель, что-то гложет душу мужчины. И он решился на разговор, которого, возможно, было бы разумнее избежать.

– Что-то вы не выглядите безоглядно счастливым мужем, Евгений Семёнович, – начал он. – Или не совсем так жизнь семейная складывается?

– Да нет, вроде всё так, Вадим Алексеевич, всё хорошо, – откликнулся он, – Маша замечательная жена и чудная женщина. Только…

Мужчина запнулся на минуту, раздумывая, стоит ли говорить о том, что его тревожит, и решился.

– Только у нас беда одна есть, Вадим Алексеевич, – продолжил, как в воду бросился с крутого берега. – И называется эта беда фригидность. Я уж всё, что мог, про эту напасть прочёл. Врачи говорят, что если в основе её лежат какие-то там нарушения в гормонах, так это безнадёжно. А если главное кроется в психике человека, то надежда, хоть и маленькая, но всё-таки есть.

Евгений Семёнович, разволновавшись, припарковал машину в удобном месте. Шеф не возражал. Он слушал водителя с большим вниманием.

– Насколько я понял из того, что мне Маша рассказывала, в её случае как раз психика и есть на первом месте. Но только что нужно делать, как на эту психику повлиять, я не знаю. Я могу только любить её. Она не возражает, но сама от этого никакой радости не испытывает. А я так не могу. Не могу получать удовольствие сам, зная, что она его лишена. Мне так хочется сделать её по-настоящему счастливой! Тем более, что сама Маша очень переживает, считая себя женщиной второго сорта. А какой второй сорт при её-то красоте? Это идиоты, с которыми её жизнь свела, ей такую глупость внушили.

Мужчина разошёлся не на шутку. Руки его дрожали, глаза сверкали.

– Вы не спешите надежду терять, Евгений Семёнович, – голос шефа звучал не слишком уверенно, но водитель встрепенулся.

– Я вот тут подумал, что можно в помощь себе одну умную книгу призвать. «Камасутра» она называется, слышали такое? Только ни в коем случае не берите современные диски. Это не то. Это просто секс-тренинг, отработка техники. Для тех, кто хочет чего-то большего, чем бездумные кувыркания в постели, нужна именно книга.

Голос Вадима Алексеевича окреп, и он взглянул на своего водителя более уверенно. Тот слушал, затаив дыхание, весь устремившись вперёд.

– Эта книга, только настоящая, без купюр и искажений современных охотников за прибылью, учит пониманию любви как таковой. Она наставляет мужчину в искусстве ласк и обольщения, против которых не устоит никакая самая холодная женщина.

– Неужели есть такое, Вадим Алексеевич? – в глазах водителя загорелся огонёк надежды. – Неужели нашей с Машей беде можно помочь?

– Думаю, да, Евгений Семёнович, я даже почти уверен в этом. Ведь женщины – существа тонкие, куда сложнее нас, мужчин. И для полноценной сексуальной жизни их нужно пробудить. Есть, конечно, такие, что сами пробуждаются, и их уже не остановить потом. Но в большинстве случаев всё зависит от мужчины, насколько он опытен и умел. Не напрасно ведь в старые времена этому уделяли достаточно много внимания. Умение быть мужчиной в полном смысле этого слова – это тоже наука, и её нужно осваивать. Я, например, своего будущего сына намерен серьёзно обучить, когда придёт время. Потому что хочу видеть его по-настоящему счастливым, а не просто удовлетворённым как разгулявшийся жеребец.

– И что, такую книгу можно найти? – живо заинтересовался Евгений Семёнович.

– Можно, конечно, только поискать придётся. Сейчас много всякой шелухи на поверхности плавает, а вам настоящая книга нужна.

Евгений Семёнович не замедлил воспользоваться полученным советом. Книгу он отыскал и принялся изучать самым тщательным образом. А потом потихоньку начал применять полученные знания на практике. То поцелует Машу по-новому, то потрогает в заветном местечке, отчего по телу её разливается какое-то непривычное тепло. И вот однажды Маша застонала под ним и стала двигаться, как будто искала что-то ей одной нужное. Потом спросила подозрительно:

– Ты что это делаешь со мной, Женя?

– Ничего, просто люблю тебя, как всегда. А что, тебе не нравится?

– Да нет, не могу сказать, что не нравится. Просто мне тревожно как-то, вроде чего-то хочется, а чего, не знаю.

Евгений Семёнович понял, что идёт по правильному пути, и потихоньку продолжал свои эксперименты. Действовать более настойчиво он опасался, чтобы совсем не испугать жену. И в один прекрасный вечер после такой тщательной подготовки Машу накрыл первый в её жизни оргазм. Её тело сотрясалось в сладких конвульсиях, а из глаз ручьём хлынули слёзы. Евгений Семёнович забыл о своём удовлетворении, настолько перепугали его слёзы жены.

– Что случилось, сердце моё? – тревожно спросил он, заглядывая ей в глаза. – Я сделал тебе больно или обидел чем?

Заплаканные глаза засветились навстречу его взгляду непривычно ярко:

– Нет, но то, что ты мне дал, потрясло меня. Сделай так ещё раз, можешь?

– Для тебя, моя голубка, я способен и не на такое, – ответил осчастливленный мужчина и принялся за дело.

В этот вечер Маша испытала неведомое ей раньше потрясение ещё два раза, а потом дала и мужу получить свою долю. Оба были необыкновенно довольны собой и друг другом.

С этого дня их семейная жизнь пошла совсем по-другому. Были заполненные заботой и вниманием дни и сумасшедшие горячие ночи. А Евгений Семёнович не уставал повторять слова благодарности давно ушедшему в иной мир Ватьсьяяне, оставившему грядущим поколениям свой мудрый труд.

Шло время. Зима подкатила к концу. Солнце вставало всё раньше и радовало людей более долгим световым днём. Снег таял в ярких лучах, но по ночам ещё подмораживало.

Агата трудолюбиво корпела над своей диссертацией, стремясь завершить её как можно скорее. Самочувствие её стало намного лучше, хотя ходить было тяжело, и очень уж угнетала собственная неповоротливость. Муж не только надоумил её, но буквально заставил отдать всё, что только можно сделать за плату, в чужие руки, чтобы уменьшить нагрузку. Никакого компьютера, настаивал он, разве что чуть-чуть – это очень вредно, врач говорил. Ни к чему самой тратить время на подготовку слайдов, есть специалисты, они справятся наилучшим образом. И тому подобное. Агата не спорила. Она уже начала привыкать к тому, что Вадим регулирует течение её жизни. Тем более, что вынуждена была признать – делает он всё правильно, а его неустанная забота очень даже ей нравится.

Когда потеплело, и появилась первая зелень, Агата вышла на защиту. К этому времени её вполне уже можно было сравнить со стронувшейся с места горой. Живот был огромный, что особенно бросалось в глаза при её худощавой фигуре. Члены учёного совета смущённо поглядывали на неё, им впервые пришлось присутствовать при такой защите. Задавать ненужные вопросы и строить каверзы желающих не нашлось, даже самых заядлых одолела робость. Да и работа была хороша, что уж говорить. Агата прекрасно её подготовила и блестяще доложила. Так что защита прошла «на ура», как говорится. Потом Вадим Алексеевич устроил положенный праздник для всех задействованных в процессе подготовки и защиты диссертации, и все остались довольны. «Глубоко беременный доктор наук», как поддразнивал он жену, удалился в заслуженный декретный отпуск.

У Агаты стремительно приближалось время родов, а у Маши на этом фронте была тишина. Она и не удивлялась, ведь давно знала, что не такая, как другие женщины. С первым мужем чуть не год прожила, и ничего, пусто. Вот и Жене ребёнка подарить не может, хоть и хочет. А он мечтает о детях, она же видит, но молчит, упрямый.

Как-то вечером, за ужином Маша завела разговор:

– Вот смотрю я на нас, Женя, и думаю – неполная всё же у нас семья. Давай кошку возьмём в дом, всё веселее будет.

– Да мне и так с тобой не скучно, голубка моя, особенно последнее время, – Маша залилась краской, – но против кошки я возражать не стану. Пусть будет. От неё и, правда, уют в доме.

Маша принялась за поиски. Ей подсказали путь, и она связалась с кошачьим клубом. Подходящий вариант нашла довольно быстро. Очаровательное создание сиамской породы покорило её голубыми глазками и мягкой шерсткой. Клубному животному надо было дать имя по всем правилам – выпала буква А. Маша долго рассматривала подходящие кошачьи клички и выбрала самую заковыристую – Апоатта. Правда называть кошку намеревалась просто Аткой и никаких таких танцев вокруг неё разводить не собиралась. И вскоре это милое создание поселилось в маленькой уютной Машиной квартире, внеся в неё какой-то новый дух. Евгений Семёнович относился к котёнку терпимо и даже иногда умилялся, когда Атка, мурлыча, устраивалась у него на коленях и мирно дремала. Анна Николаевна же, частенько заглядывающая к соседям, кошку просто обожала.

– На счастье себе ты взяла эту красавицу, Маша, – твердила она, – поверь мне, на счастье.

Радость, и правда, пришла в дом вслед за Аткой. В середине лета у Маши вдруг исчезли месячные, появились незнакомые ощущения в теле, и врач констатировал – да, беременность. Маша не могла прийти в себя от удивления и счастливого чувства полноты жизни, вдруг охватившего её с небывалой силой. Но то, что происходило с Евгением Семёновичем, когда она сообщила ему эту потрясающую новость, не укладывалось ни в какие рамки. Мужчина буквально потерял голову от радости. Он просто не знал, куда ему посадить жену, и что сделать, чтобы ей было хорошо. «Да куда уж лучше» – думала Маша, но заботы мужа принимала с удовольствием. Любовь Евгения Семёновича совершенно преобразила её жизнь, наполнила её удовлетворением, радостью и ощущением счастья.

– Я так люблю тебя, Женя, что даже не знаю, как это высказать словами, – прошептала она мужу вечером, уютно устроившись на его плече, – ты дал мне счастье, о котором я и не мечтала уже, и ты стал для меня единственным на свете мужчиной, моим мужчиной, только моим.

Потрясённый этим признанием Евгений Семёнович не знал, что и сказать. Не было у него таких слов, чтобы ответить на него. Да и какими словами можно выразить неземную радость слияния двух душ в одну, которое приходит только в настоящей любви. Он просто сжал жену в объятиях и принялся целовать, а потом без устали возносил её под небеса раз за разом, начисто забыв о себе и думая только о ней, о её удовольствии. Когда, наконец, обессиленная Маша в последний раз тихонько простонала под ним, прекратив терзать его спину острыми коготками, он дал волю и себе. Потом они долго лежали молча, тесно прижавшись друг к другу, отдавшись ощущению небывалого покоя и счастья, охватившего обоих.