— Это, конечно, очень интересно! — восхитился Саша Демченко, глядя на магнитофон и на груду коричневых лент. — Вот только…
— Что? — спросил Козловский.
— Просто хотел узнать: искала «Шхуна» что-нибудь по истории города?..
— Была одна операция, — сказал я. — Постой, когда же? Ну да, в шестьдесят седьмом…
— А… Ну, тогда я еще во второй ходил…
— И о «Шхуне» слыхом не слыхивал… — улыбаясь, добавил Володя Козловский.
— Да нет, слышал… Однажды к нам домой пришли какие-то ребята… Сказали, что из редакции, из «Шхуны ровесников». Сказали, что ищут старожилов. Я и не спросил зачем. Показал одну, старуху…
— Послушай, флаг-штурман, — повернулся ко мне Козловский, — это ведь операция «Кино»?
— Угадал!
Знаешь ли ты, дорогой читатель, что первый в России кинотеатр открылся в 1897 году? И был он в Новороссийске.
Да, семьдесят восемь лет назад, двумя годами позже первых в мире парижских сеансов, и за семь лет до постоянного показа кинокартин в Москве и Петербурге, в небольшом портовом городке Новороссийске появился стационарный кинотеатр.
Перелистывая старые подшивки «Новороссийского рабочего», мы прочли заметку об этом.
И сразу возник вопрос: а где же стоял первый кинотеатр?
Первыми русскими зрителями могли бы быть люди, которым сейчас восемьдесят — девяносто лет. Следовательно» надо найти этих людей, старожилов Новороссийска, и подробно расспросить.
К сожалению, сведений о кинотеатре не было ни в городском филиале крайгосархива, ни в историко-краеведческом музее.
Курсанты и члены команды «Шхуны» начали поиски.
Где только не побывали ребята! Разбили город на квадраты и обходили один за другим. Были на Куниковке, на Мефодиевке, на Стандарте… Расспрашивали пожилых новороссийцев. Сидели в библиотеках, рассматривая старые подшивки журналов.
В газете «Новороссийский рабочий» поместили рассказ о наших поисках, начали приходить письма.
Все яснее становилось, что искать первый кинотеатр надо в районе Стандарта. Этот район начал особенно быстро заселяться в девяностых годах прошлого века, благодаря прокладке железной дороги, связавшей Новороссийск с центром страны, а так же из-за развития морского порта и сооружения крупнейшего в Европе элеватора.
До нашего времени сохранился дом, построенный французскими концессионерами. Сейчас в нем находится библиотека имени В. В. Маяковского, столовая № 2 и комиссионный магазин.
Именно в этом доме разместился первый кинотеатр.
Вот что мы узнали от Семена Ивановича Масалова во время одной из наших встреч.
— Это было в девятьсот пятом или в девятьсот шестом году. В кинотеатр, расположенный на Стандарте, я пришел с отцом, Иваном Федосеевичем, котельщиком железнодорожных мастерских. В то время кино мы называли биоскопом. Показывали какую-то картину о мире животных. Я сидел в первых рядах на грубой скамейке. На меня вдруг с полотна двинулись громадные слоны. Я испугался и закричал. Отец засмеялся и сказал: «Чего ты боишься? Эти слоны на тебя не пойдут, они уже ушли с полотна». Я успокоился и взглянул вверх. На экране уже были другие кадры. Шел поезд, шли люди… Все было очень интересно…
Семен Иванович добавил, что в то время кинотеатр на Стандарте был единственным в городе.
Снимки и материалы, рассказывающие о первом в России кинотеатре, «Шхуна» передала в кабинет истории кино Всесоюзного государственного института кинематографии.
Помню, «Шхуна» и сама захотела снимать фильмы. Раздобыли кинокамеру «Экран», восьмимиллиметровую пленку, бачок для проявки, монтажный столик и проектор. Артистов было хоть отбавляй, и операторов, и режиссеров. Но все решал сценарий. О чем будет фильм?
Сообща придумывали. Остановились на трагической истории одного «шхунатика», выброшенного за борт проникшими на корабль пиратами и оказавшегося в плену у людоедов. История, слава богу, кончалась благополучно. Потерявшего надежду на спасение мореплавателя спасал штурман, пролетавший мимо на сверхзвуковом самолете. Он выбросил лестницу, и несчастный схватился за нее зубами…
Случай, надо сказать, поразительный. Но для воплощения его на экране требовалось слишком много: парусный корабль — один, океан — один, индейцы — 20 человек, необитаемый остров — один, реактивный самолет — один.
Выход искали недолго.
— Все, чего не хватает, — нарисуем! — заявил Сережка Атрохов, будущий исполнитель главной роли.
И вот однажды в густом утреннем сумраке поплыла по океану шхуна. По бесконечному корабельному коридору крались страшные тени, скрипел фонарь; истошный крик — и маленькая фигурка шлепнулась в воду. Не успевал мореплаватель (артист С. Атрохов) как следует понять, почему он оказался в океане, почему его выбросили на остров, как на него наваливалась банда дикарей… (Надо сказать, это был потрясающий эпизод!)
Фильм закончили вовремя: как раз к «Огоньку», который юноши «ШР» посвящали девушкам экипажа.
А после этого «шхунатики» решили сделать доброе дело не только для себя — провести фестивали любимых фильмов. Пошли в кинотеатр «Смена» и обо всем там договорились. Дали в газете объявление, что ждут предложений.
И писем пришло очень много. Каких только фильмов не предлагали ребята! На палубном сборе с жаром обсуждали все предложения, добавляли свои, а затем получившийся длиннющий список подвахтенный отнес в кинотеатр.
Потом каждый «шхунатик» в школе продавал билеты.
В зале всегда было битком! Перед началом сеансов выступали наши ребята. Готовиться приходилось основательно: бегали в кинопрокат, брали журналы, книги. Искали статьи о режиссерах, сценаристах, актерах. Надо знать очень много, чтобы просто и интересно рассказать ребятам о фильмах, которые им предстояло увидеть.
Вначале было «шхунатикам» боязно: будут ли слушать? Не затопают ли ногами: давай кино! Но в зале стояла тишина, и голоса становились все увереннее, звонче.
В такие дни весь кинотеатр украшали наши художники. Ставили морские трапы (специально везли из судоремонтного!), вешали спасательные круги (дало пароходство), выставляли в фойе номера «Шхуны», наши вымпелы и флаги, а у входа вместо контролера дежурил с повязкой вахтенный.
И билеты в кинотеатр превращались как бы в пропуск на корабль, в удивительный мир…
Провела «Шхуна» фестивали фильмов о старшеклассниках («Если тебе шестнадцать…» — так назвали его), о гражданской войне («Звезда победная, свети!»), о пионерах-героях («В жизни всегда есть место подвигу»)…
— Приятно вспомнить! — сказал Гена Лашко. — Все таки здорово это у нас получилось!
Письмо из Киева
Когда я первый раз услышал «Сказку о гордом Мальчише-Кибальчише», мне было всего-навсего восемь лет. Вот с тех самых пор живу я с Кибальчишем, мучаюсь его судьбой, горжусь его подвигом и мечтаю, всегда мечтаю, даже в этом возрасте, быть таким, как он, каждочасно, ежеминутно. Ведь борьба с буржуинством не кончилась тогда, когда примчались на помощь Кибальчишу красные отряды, эта борьба шла и в грозном сорок первом году, она идет и сейчас. Только буржуинство хитрит, ловчит, прикидывается то ответственным делягой, то махровым мещанином, то обыкновенным пижоном. И разве не надо быть в этой борьбе таким же стойким, таким же гордым, таким же беззаветным, как Кибальчиш?
Вот что значит для меня сейчас Гайдар, вот почему так живы, популярны и сегодня герои его книг. И вот почему так захотелось именно сегодня, в наши дни, оживить на экране героическую сказку Аркадия Петровича. И я счастлив тем, что сегодня гайдаровский Кибальчиш живет, сражается и обращается к новому поколению ребят с экрана.
А как это получилось? С чего началось? Ну, понятно, началось со сказки Гайдара. С желания увидеть на экране не рисованных мальчишей, а живых, веселых и бесстрашных.
Наверное, я не смогу рассказать обо всем, даже о самом малом и то расскажу бегло и коротко. Ведь снимали мы этот фильм восемь месяцев. День за днем, неделя за неделей. И каждый час, каждый день, я уже не говорю о неделе, были заполнены такими удивительными делами, такими увлекательными событиями…
Вот, к примеру, дерутся наши мальчиши. Как ловко, отчаянно, как хитро они сражаются!
Как добиться нам этой ловкости, легкости, изящества? Уж если швыряет через себя мальчишка буржуинских солдат, так чтобы летели они, эти солдаты, по-настоящему, безо всяких киношных трюков. И нет в нашей драке ни одного трюка, все, что делают мальчишки, все это они делают сами, все это проделывали в жизни — и не раз, не два, а десять, двадцать раз.
Восемь минут идет на экране этот бой, а тренировались ребята, готовились к нему три месяца.
Восемь минут — и три месяца! Это и есть кинематограф. Три месяца — и восемь минут; зато не откажешь нашим мальчишкам ни в ловкости, ни в легкости, ни в озорстве…
Но наши мальчишки не только тренировались, не только снимались, то есть работали, а и отдыхали. И хорошо отдыхали: купались в море, ходили в походы и, конечно, играли в футбол. Интересно было наблюдать, как в игре против сельских ребят по левому краю проходил Кибальчиш и для решающего удара передавал мяч Плохишу, который играл в центре. Удар! Мяч в воротах! Кибальчиш обнимает Плохиша, а старший брат Кибальчиша — обоих.
И был у нас на съемках пионерский лагерь, и Плохиш, московский школьник Сережа Тихонов, бил в барабан, а Кибальчиш, киевский школьник Сережа Остапенко, поднимал флаг — так начинался день в пионерском лагере имени Гайдара.
А знаете, как называлось то село, в котором жили по фильму мальчиши, их старшие братья, их отцы?
Ведь это село было построено нашими рабочими на холмах вблизи села Верхне-Садовое в Крыму. И когда задымились трубы в декоративных домиках, то решили ребята назвать как-нибудь село. И назвали Гайдаровка. А на повороте дороги, ведущей в село, появился указатель: «До Гайдаровки — 1,5 км».
Так мы и работали и жили с именем Гайдара, так и сохранили до сих пор теплое гайдаровское слово, его любовь и его ненависть.
Его любовь к людям, к солнцу, к свободе и его ненависть к мраку, ко всякому злу и проклятому буржуинству, что живет еще на свете и пытается всячески помешать нашему великому делу.
И вот еще что может быть интересно для вас: помните знамя, которое развевалось над укреплением мальчишей? Нет, не отдали его буржуинам мальчиши, не сгорело оно, не пропало в битве.
И после окончания съемок передали мы его в областную киевскую пионерскую организацию, чтобы лучший пионерский отряд мог нести его в своем боевом строю.
А красная рубашка Кибальчиша хранится сейчас в музее имени Гайдара школы № 132 города Харькова.
И еще одну реликвию фильма передали мы харьковским пионерам. Звездочку! Помните, ту самую, что передал Кибальчишу из слабеющих рук раненый гонец.
Для нас для всех, для всей съемочной группы работа над «Кибальчишем» была и останется любимейшей работой. А для меня лично Гайдар останется и по сей день ярким примером личного мужества и героизма — верного, бескомпромиссного служения нашим идеалам. Идти дорогой Гайдара, жить его мыслями, служить его делу — в этом поклялся я еще в детстве. Обещаю: я сдержу эту клятву.
Е. ШЕРСТОБИТОВ,
комиссар «ШР»
ОТ ФЛАГ-ШТУРМАНА. Это письмо Евгения Фирсовича Шерстобитова, режиссера Киевской студии имени А. П. Довженко, мы получили, когда «Шхуна» держала курс к острову Кино.