Часть четвертая
— Россия. Ростовская область. Станица Семеновская. Дом номер девятнадцать. Правда, мы не знаем названия улицы, но это не беда. Остальные данные точные… Если, конечно, Хранитель правильно настроился на волну.
— А если неправильно?
— У нас нет другого варианта. А также нет абсолютно времени… Что еще есть в Хранилище, способное обеспечить быстрый перенос в любую точку?
— Только трубка Кришны. Переводя на современный язык — телепортатор. К сожалению, его ни разу не удалось привести в действие, несмотря на то, что общие принципы известны.
* * *
«Трубка Кришны» представляла собой полый металлический цилиндр серебристого цвета. С одной стороны над цилиндром было укреплено небольшое устройство, похожее на видоискатель. С каждой стороны от видоискателя — ряд кнопок с обозначениями. Индикатор готовности к работе. И — все. Прилагалось нечто вроде инструкции, в которой довольно четко излагался порядок действий.
Виктор несколько раз повторил этот порядок, но «трубка» оставалась мертва.
— Это все?
— Да.
— Эта инструкция — оригинал?
— Вообще-то, нет. Это более поздний перевод.
— Где оригинал?
— К сожалению, утерян. Сохранилась лишь копия, за точность которой я поручиться не могу.
— Давайте.
Виктор стал внимательно изучать документ. Вроде, все верно, за исключением непонятного слова из нескольких символов, что следовало сразу после конечной манипуляции с кнопками.
— А что это за слово? Я не знаю его и даже прочитать правильно не могу.
Настоятель пожал плечами.
— Я тоже его не понимаю. Может, переписчик просто ошибся?
— Навряд ли. Больше походит на кодовое слово.
Виктор вновь провел все манипуляции с кнопками — результат тот же. Он тихо выматерился.
И тут цилиндр ожил. Сначала он мелко завибрировал, потом окутался как бы легким туманом. Послышалось гудение с низкими квакающими интонациями. Туман вокруг цилиндра загустел, и, наконец, вспыхнула зеленая лампочка готовности.
Настоятель пораженно смотрел.
— А что означает это слово? И как Вы его смогли прочитать?
— Одно из русских матерных слов. Получилось случайно. Правда, я и сам не понимаю, причем здесь и почему… Ладно, гипотезы строить не будем.
Виктор глянул в видоискатель: перед глазами, как на ладони, лежала одна из дальних горных гряд. Он навел поисковый верньер на самую высокую вершину и стал крутить ручку настройки. Скоро стали видны мельчайшие детали, вплоть до трещин на камнях.
— Полюбуйтесь пока, настоятель. А мне надо на несколько минут в Интернет.
Однако настоятель не стронулся с места. За те два дня, что Виктор был в его обители, он действительно ощутимо сдал. Первый восторг, связанный с долгожданным приходом Аватара, ушел, сменившись тревогой и ожиданием грядущих грозных событий, которые, по-видимому, были уже не за горами.
— Аватар, я хотел бы еще раз вернуться к Деннице. То, что он хочет изменить путь развития человечества, я понял. Но почему его пришествие должно обязательно сопровождаться природными катаклизмами и такими жертвами?
— Внешний антураж. Денница любит эффекты. Когда-то он написал такой именно сценарий. Пусть это вам не покажется странным, но боги любят играть. Играть даже в условиях войны.
— Какой войны?
— Друг с другом. И с Не-Жизнью.
— Вы говорите странные вещи, Аватар.
— Если нам еще суждено будет встретиться после всей этой передряги, то я расскажу вам, настоятель, еще более удивительные вещи. А пока… Мне пора. Я нашел географические координаты этой станицы и сейчас настроюсь на нее. Очень надеюсь, что Хранитель не ошибся. По идее, надо бы взять его с собой, но он восстановится лишь через несколько дней, а я ждать не могу.
— Вот вы в Интернете нашли географические координаты того места, куда вам надо попасть. А как же путешествовал Кришна?
— Во-первых, я не думаю, что ему приходилось телепортироваться на такие большие расстояния. А, во-вторых, наверняка, уже и в то время существовала подобная система привязки к местности.
Виктор приник к видоискателю и через пару минут удовлетворенно хмыкнул:
— Ну, вот, и станица Семеновская. Прямо в нее я телепортироваться не буду во избежание каких-либо неожиданностей.
Настоятель со своего места наблюдал за тем, как цилиндр вместе с Виктором окутал легкий туман, который с каждым мгновением все более густел. Наконец, он стал настолько плотным, что через него ничего нельзя было разглядеть. Внутри тумана стало разгораться свечение, последовала яркая вспышка. Туман рассеялся. Настоятель был в комнате один.
* * *
Ощущения от телепортации были малоприятными. Виктор понимал, что это чисто субъективное чувство, но ему казалось, что тело все вытягивается и вытягивается, став наподобие стрелы, а после и вовсе уподобившись ниточке, которую мчит неведомая сила по туннелю не толще человеческого волоса. Казалось, еще немного, и эта ниточка порвется, и он распадется на составляющие его атомы.
Вновь свое тело он ощутил, уже стоя на окраине небольшой рощицы в полукилометре от станицы.
Зеленый дом номер девятнадцать вдоль автострады он отыскал быстро. Постоял, огляделся по сторонам, потом толкнул незапертую калитку и решительно шагнул во двор. «Трубку Кришны» просто сунул подмышку. Не успел он пройти и пяти шагов, как из конуры вывалился здоровенный пес, и, гремя цепью, бросился навстречу. Виктор остановился. Когда собака была уже в полуметре от него, он резко выбросил вперед правую руку, ухватил ошейник и легко поднял пса в воздух. Глядя прямо в налитые кровью собачьи глаза, он тихо сказал:
— Больше никогда так со мной не обращайся, — и разжал пальцы. Собака шмякнулась о землю, и, тихо скуля, поползла в сторону конуры.
Виктор подошел к двери и постучал. Никто не ответил. Он толкнул дверь и шагнул за порог. Пройдя через полутьму сеней, он уже без стука вошел в дом. Небольшая прихожая, направо кухня, прямо напротив — горница.
— Здравствуйте, бабушка!
Низенькая сгорбленная старушка, вышедшая из горницы, таращила на Виктора выцветшие глаза и мелко крестилась. Губы ее тряслись.
— Успокойтесь, бабушка, я не злодей, не сделаю вам ничего плохого.
Но старушка его не слышала. Она продолжала креститься и что-то шептать. Виктор с трудом разобрал:
— Правильно дед Евсей говорил, не трогай ничего, за этим свертком когда-то явится настоящий хозяин… Вот он и явился…
Виктор присел на скамейку, дожидаясь, когда старушка успокоится. Наконец, она перестала бормотать и креститься.
— Бабушка, я так понимаю, ты знаешь, зачем я пришел?
— Знаю, сынок, знаю. Как увидела, что ты с собакой сделал, так все и поняла.
— Тогда неси.
Старушка ушла на кухню. Виктор слышал, как открылась крышка подполья, как старуха, кряхтя и охая, спускалась в него, как потом поднималась обратно. Снова стукнула крышка, и в проеме появилась старушка, неся на вытянутых руках небольшой сверток. Она положила его к ногам Виктора и опасливо отошла. Он развернул ветхие тряпки. Стопка древних книг, и внизу — Черная Книга. Он отложил в сторону тибетские манускрипты и бережно взял в руки Артефакт. Тот неожиданно оказался очень легким, казалось, что весу в нем не было вовсе.
— Здесь все?
Старушка неожиданно повалилась на колени.
— Не губи, сынок… Две книжки, которые были понятно написаны, внуку отдала, уж больно он просил…
— Что за книжки?
— По магии. До революции еще писаны, но прочитать можно.
— Ладно, Бог с ними… Сама магией балуешься?
— Людям просто помогаю.
— Бросай ты, бабушка, это дело, до добра оно не доведет.
— Брошу, милок, брошу… Вот те истинный крест.
— Да ладно, не божись. Лучше расскажи, как к тебе эти книжки попали.
— Давнее это дело. Еще при моем деде Евсее произошло. В стране вроде тогда все утихомирилось, поэтому путников, если попросятся переночевать, пускали без особой опаски. Вот так вечером и постучался он. Кто он? Да кто ж его знает. По виду, вроде, не наш. То ли цыган, то ли татарин. И молился перед сном по-своему. Ну, постелили ему на лавке. Под голову он вот этот сверток положил. По-нашему гутарил плохо, но понять можно было. Всю ночь не спал, ворочался на лавке. А под утро поднял Евсея и давай ему каяться. Что совершил, мол, великий грех перед своими братьями, похитил великие святыни. Да вот спохватился, сбежал от лихих людей, сейчас они его ищут. Чувствую, мол, что скоро будут здесь. А эти святыни, что у него в свертке, никак не должны попасть им в руки. Ну, и попросил Евсея, помоги, мол, спасти душу. Наверно, Евсей ему бы отказал, но, коль разговор зашел о душе, здесь уже другой расклад. Дед мой был глубоко верующим человеком, и спасение души для него много значило… Короче, принял он обет хранить эти непонятные святыни, повторил какие-то слова за пришельцем — и стал с тех пор хранителем этого свертка. Сразу после этого чужеземец ушел, а наутро за околицей поднялась стрельба. Потом возили по станице телегу с телом, хотели, чтоб кто-то опознал. Но Евсей, если уже дал клятву, никогда ее не нарушит. Кремень был мужик, Царство ему Небесное… Потом сверток перешел к моему отцу, Матвею. Ну, а он уж передал мне — сыновей-то у него не было. А я не знала, кому передать — внук один, да и тот неказистый, хранить не будет… Спасибо, мил человек, пришел ты и избавил меня от этой непосильной ноши.
Они немного помолчали.
— Ну, ладно, спасибо, бабушка, что сохранила все. Мне пора.
— И куда же это ты торопишься? — Неожиданно прозвучал за спиной чей-то мужской молодой голос.
— Ой, внучек, немного невовремя ты. Сейчас этот человек уйдет, и мы с тобой будем чай пить.
— Какой чай, ептыть? Тебя грабят, а ты нюни распускаешь!
— Он не грабитель, Ваня. Он забрал то, что ему издавна принадлежит.
— Да? А это мы сейчас посмотрим… Так, очень медленно поворачиваемся, руки держать в пределах видимости!
Щелкнул спускаемый предохранитель. Виктор повернулся. У порога стоял молодой человек лет двадцати пяти, веснушчатый, с пухлыми щеками, в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта. В руке он держал взведенный пистолет.
— Баба Дуся, вижу, он тебе голову порядочно заморочил. А мне твои соседи позвонили, мол, к бабушке какой-то странный пришелец явился. Вот я и решил проверить… Василь!
В дверях показалось смуглое юношеское лицо.
— Проверь-ка вокруг дома, нет ли еще кого.
— Есть!
— А ты не вздумай дергаться, пулю сразу схлопочешь!
— Да я и не дергаюсь.
— Поговори мне еще… Так, очень медленно протягивай руки вперед, сейчас я тебе браслетики застегну, а потом и поговорим.
Старушка попыталась вмешаться.
— Ванечка, не делай этого.
— А ты помолчи, старая хрычовка! Утаила от меня такие книги, а теперь какому-то проходимцу готова их отдать.
Виктору было немного жаль этого парня. Убивать его не хотелось, но на какую дозу рассчитан заряд парализатора, спрятанного в рукаве рубашки, он не знал. Однако выбора не было. Он протянул руки. Едва старлей их коснулся, по телу его прошла судорога, глаза закатились под лоб, и он мешком повалился набок.
Повернувшись, Виктор зажал рот старушке, уже готовой закричать.
— Спокойно, бабушка! Он немного полежит, отдохнет, а потом придет в себя.
Он сам не верил своим словам, пока не проверил у парня пульс. Тот медленно, но бился.
— Ну, вот, все нормально. Соберись, бабушка, с силами и позови сюда Василя.
Старушка кивнула.
Она подошла к двери и надтреснутым голосом проскрипела:
— Василь, подь-ка сюда, Ваня тебя зовет!
Немного погодя, в дверь сначала сунулся ствол автомата, а потом и сам Василь. Виктор слегка коснулся его запястья и затащил сразу обмякшее тело в дом.
— Извини, бабушка, что так получилось, но, видит Бог, я этого не хотел. Впрочем, как я уже сказал, им это ничем не грозит.
Он аккуратно завернул все книги в те же ветхие тряпки и достал «трубку Кришны». Вокруг уже начал клубиться знакомый туман, когда Виктор боковым зрением увидел появившейся в дверном проеме черный зрачок автоматного ствола. Понимая, что не успевает, он прыгнул под стол, одновременно направив парализатор в сторону двери и включая его на полную мощность.
Сухой стук автоматной очереди — и веер пронесшихся по дому пуль. И — шум упавшего за дверью тела.
Выждав несколько секунд, Виктор поднялся. Все было тихо, лишь старушка плакала, сидя у притолоки. Он подошел к двери, выглянул. В сенях лежал грузный милиционер в звании сержанта. На улице было тихо. За оградой маячил милицейский «Уазик». По-видимому, водителю что-то показалось подозрительным, и он решил подстраховать своих товарищей.
Кляня себя за беспечность, Виктор вернулся в дом и поднял с пола «трубку Кришны».
— Черт возьми!
Одна из пуль попала в цилиндр, и теперь Виктор был лишен возможности возвращения в монастырь. Вдобавок, возможно, безвозвратно погиб Артефакт, что и само по себе было плохо.
Надо отсюда выбираться, и как можно быстрее. Лучше бы не оставлять свидетелей, но убивать этих парней Виктору не хотелось. Он отделил Черную Книгу от остальной стопки и аккуратно завернул ее в газетную бумагу. Остальные книги и «трубку Кришны» снова завернул в старую ветошь и перевязал бичевой.
— Бабушка, положи это снова на старое место, пусть еще полежит у тебя. Как будет время, я за ними вернусь.
«Скорее всего, навряд ли», — мелькнула мысль.
— Ребята очнутся минут через пятнадцать, ничего помнить не будут. А ты им не рассказывай, не надо, мне бы не хотелось применять к тебе ту же штуку, что и против них… Бабушка, ты меня поняла?
Старушка бессмысленным взглядом таращилась куда-то в пустоту. Виктор тронул ее за плечо, она вздрогнула.
— Бабушка, ты поняла все?
— Да… — наконец вымолвила она.
— Ну, и хорошо. Прощай.
Виктор вышел на крыльцо. Вокруг по-прежнему было тихо.
Выйдя на улицу, он подошел к милицейской машине и заглянул внутрь. Салон был пуст. Он вышел на проезжую часть. Тормознули «Жигули», пятерка, не первой молодости. За рулем сидел мужик примерно тех же лет, что и Виктор, с пышными пшеничными усами.
— До Ростова подбросишь?
— А сколько дашь?
— Сколько скажешь, столько и дам.
Мужик недоверчиво глянул на Виктора, потом хмыкнул и, сделав невинные глаза, назвал цену. Она явно была непомерной, но Виктор не подал и виду: денег у него было достаточно, еще из тех, что он снял в банке при отбытии из родного города.
— Конечно ты, дядя, заломил через чур уже, но так и быть — я тебе заплачу эти деньги, если мы в Ростове окажемся как можно быстрее. Но… без нарушения скорости. Если ты ас, то тебе это раз плюнуть, — решил польстить он водителю.
Виктору показалось, что у того даже усы распушились.
— Не сумлевайтесь. В лучшем виде доставлю.
«Жигули» сорвались с места, и только тогда из-за спинки заднего сиденья «УАЗика» показалась испитая встрепанная физиономия.
— Ну, блин, думал, тоже мне хана. Надо отсюда быстрее ноги делать.
Худой встрепанный мужик диковатого вида попытался выбраться из УАЗика, забыв о том, что пристегнут наручниками к дверце. Вывалившись на дорогу, он подергал руками в тщетной попытке освободиться, а потом бессильно завыл, глотая слюни и сопли.
* * *
Старший лейтенант с трудом разлепил глаза, не понимая, где находится. Голова была пустая, как барабан. Он поднатужился и неуклюже сел на пол. Рядом валялись наручники и пистолет со снятым предохранителем. Он обвел взглядом помещение. За столом сидела его бабушка Дуся, скорбно поджав губы и подперев щеку рукой. Рядом торчали чьи-то ноги. Старший лейтенант с трудом повернул голову. Это был Василь, лежащий рядом в обнимку с автоматом. Но вот и Василь зашевелился и тоже неуклюже сел.
— Что за черт! Что здесь было?
— Эх, Ваня, ты это у меня, старой, спрашиваешь? Ворвался со своими дружками, все то ли пьяные, то ли уколотые, и давай здесь буянить. Мало того, пальбу устроили.
— Какую пальбу?
— Такую! Вон посмотри, все стены пооббиты, теперь замазывать надо. Зеркало вон разбили. Меня чуть, старую, не убили.
И старушка непритворно заплакала.
В сенях кто-то застонал и заворочался. Старший лейтенант подобрал пистолет, открыл дверь и увидел водителя.
— Сергеич, ты чего здесь делаешь?
Но тот, пытаясь встать, лишь что-то мычал и бессмысленно таращил глаза. В руках он держал автомат, а вокруг него валялось несколько стреляных гильз.
— Ну, мать твою, и дела!
Старший лейтенант забрал у Сергеича автомат и зашел снова в хату. Подошел к столу, присел на табурет.
— Баб Дуся, что здесь произошло?
— Да откуда ж я, внучек, знаю. Говорю, вломились вы, и давай буянить.
Старший лейтенант молча смотрел, как милиционеры приводили себя в порядок. Здесь что-то явно произошло. Но что? Он абсолютно ничего не помнил.
— Сергеич, проверь, сколько в рожке патронов, и собери гильзы, чтобы все сошлось.
Не прощаясь, они вышли из дома и побрели к своей машине. Баба Дуся перекрестилась им вслед.
Они подошли к УАЗику. Старший лейтенант оперся о капот.
— Так, мужики, нам надо придумать какую-то версию. Пять патронов расстреляно — куда, в кого?
Сергеич тяжело вздохнул и собрался лезть за руль.
— А это кто?
Только тут старший лейтенант понял, что же ему мешало сосредоточиться: это был тихий вой, похожий на тот, что издает собака, попавшая в капкан, совсем ей не предназначавшийся. У задних колес лежал какой-то кудлатый мужик, пристегнутый к дверке браслетами.
— Блин, ты кто?
Тот перестал выть и опасливо покосился на милиционеров.
— Да это ж Гоха, Тонькин хахаль. Вроде, мы утром его забирали, когда Тонька позвонила, что он дома мебель крушит топором.
— Отцепи его, пусть уматывает, сейчас не до него.
— Вот спасибо, гражданин начальник… А я уж боялся, что он вас поубивал. Страшный человек, прости Господи. Глаза бешенные, я со страху чуть не помер. Под сиденье залез, только этим и спасся.
— Ты про кого говоришь?
— Ну, про этого мужика, что с дому вышел перед вами. Страсть Божия!
— Так, и куда же он делся?
— Да тормознул какой-то «Жигуль» и уехал.
— Куда?
— Дык, почем я знаю. В сторону Ростова.
— Номер запомнил?
— Не-а.
— Ну, хоть модель какая?
— Да «Жигуль» же, говорю. А в моделях я не разбираюсь.
— Мужика описать сможешь?
— Ну, мужик как мужик.
— Ладно, залазь снова в машину. Сергеич, гони в отделение.
— Гражданин начальник, отпустить же обещали.
— Как описание мужика сделаешь, так отпущу.
* * *
В Ростове Виктор вышел в центре города, заплатив водителю, как и обещал, до вокзала добрался на общественном транспорте. Купил билет на ближайший же поезд северного направления. Поезд был назначением на Москву. Однако через Москву Виктор ехать вовсе не собирался. Поэтому вышел на ближайшей станции и пересел на местный поезд назначением на Челябинск. Откуда перебрался в Свердловск и купил билет в двухместное купе фирменного поезда Москва — Владивосток.
Вагон был полупустой, претендентов на второе место пока не было, и Виктор наслаждался одиночеством. Только здесь он перевел дух и попытался выстроить всю цепочку своих поступков и передвижений. Его не покидало ощущение, что он где-то что-то упустил. Вроде все нормально, если не считать того, что он невнимательно осмотрел милицейский УАЗик, когда покидал станицу Семеновскую. Там вполне кто-то еще мог быть. Только со страху либо по какой другой причине он мог притаиться, чтобы не выказать себя. Но — сделанного не воротишь. Тогда счет шел буквально на минуты: надо было исчезнуть из станицы как можно быстрее.
Самое плохое, что у него из подходящих документов был только паспорт на фамилию Леонтьев, а эта фамилия засвечена в спецструктурах еще во время его прилета в Москву. Поэтому и билеты на поезда приходилось брать, предъявляя именно этот паспорт. Так что, если он оставил след, то по этому следу уже идут, а, возможно, уже и знают его местонахождение.
…Поезд миновал Красноярск, когда в купе постучали. Дверь открылась, и он увидел двоих милиционеров в сопровождении проводника. Похоже, предчувствия его не обманули. Вошедшие представились, попросили документы. Старший пролистал паспорт, внимательно глянул на Виктора, сличая с фотографией, вернул документ, откозырял:
— Извините, что побеспокоили.
— А в чем дело?
— Обычная плановая проверка.
Как только они вышли в коридор, Виктор быстро подошел к двери и прислушался. Больше никакие двери не открывались, а шаги удалились в сторону «головы» поезда. Немного помедлив, он открыл дверь и вышел в коридор. Неспешным шагом прошел в конец вагона и выглянул в тамбур. Милиционеры стояли там, один из них курил, а второй что-то бубнил по рации.
— Извините, я просто хотел покурить.
— Курите, мы вам не мешаем.
— Да что-то расхотелось.
Тем же неспешным шагом он вернулся в купе. Второй тамбур можно было не проверять, там, наверняка, та же самая картина. Конечно, для Виктора это не преграда. Но надо было сначала обдумать план предстоящих действий.
Скорее всего, здесь задействована та же организация, которая пыталась задержать его в Москве. Зная, что могут быть всякие неожиданности, на ходу поезда они вряд ли рискнут предпринимать какие-либо действия, учитывая, что полностью блокировать купе не представляется возможным. Значит, на какой-то крупной станции, где поезд будет достаточно долго стоять, следует и ожидать от них эти самые действия.
Прыгать на ходу из поезда не хотелось, хотя Виктор чувствовал, что в чисто физическом плане его тело сейчас способно на многое. Но в то же время он понимал, что до Улан-Удэ ему никак доехать не дадут.
В этот раз дверь распахнулась без стука. В купе вошел черноволосый худой человек неопределенного возраста. Ввалившиеся щеки, сильно испитое лицо. Он плюхнулся на противоположный диван и насмешливо глянул на Виктора.
— Местечко свободное?
Виктор уже был готов соответственно ответить, но что-то его остановило. Скорее всего, выражение глаз этого нахального посетителя и еще знакомые нотки в голосе.
— Калки? То есть, Олег Михалев?
— Во, блин, узнал! Скажи, как?
— Догадался. Уж сильно чем-то знакомым повеяло… Ну, здравствуй!
— Здравствуй!
Они обнялись.
— Откуда ты здесь?
— Спасать твою душу пришел.
— А свою-то спас?
— Ладно, брат, не будем пикироваться. Не время.
— А если серьезно?
— Видел ментов в тамбурах?
— Видел.
— Тебя собираются брать в Тайшете. А мы выйдем сейчас. Что почем, расскажу после. Ты готов?
— Как пионер.
— Ну, так пошли.
— Будем прыгать?
— А что, хочется?
— Проблем нет. Но в купе уютнее.
— Надеешься отбиться в Тайшете? Не получится. Они очень серьезно подготовились. А у тебя нет ни одного Артефакта. Да и нельзя их сейчас использовать. Короче, времени нет. Пошли.
Они вышли в коридор. В конце вагона маячили две милицейские фуражки. Олег и Виктор пошли в противоположную сторону, в «хвост» поезда, отметив, что фуражки двинулись следом, успевая что-то говорить по рации.
Рывком распахнув дверь в тамбур, Олег прыгнул вперед, раскручиваясь в классической «мельнице». Послышались глухие удары, чей-то задушенный хрип.
Виктор остановился, медленно и лениво оборачиваясь назад. Те двое милиционеров были уже рядом, один торопливо расстегивал кобуру. Виктор выбросил вперед прямые руки. Пальцы едва коснулись набегавших преследователей. У тех на бегу подогнулись ноги, и они рухнули в коридоре друг на друга, продолжая еще нелепо сучить ногами.
— Слушай, такого приема даже я не знаю. А я уж тридцать лет занимаюсь боевыми единоборствами.
— Это не относится к категории боевых единоборств.
— Ну, я так и подумал. Иначе как может существовать такое, чего бы я не знал.
— Перестань ерничать, Олег.
— Или Калки?
— Ты же знаешь, что до Калки ты еще не дорос, так же как и я до Майтрейи. Нам еще предстоит ими стать.
— Ладно, ты прав. Пошли.
— Ты хоть не покалечил ребят? Ведь они не причем.
— Обижаешь. Я никого в своей жизни еще не убил и не изувечил, хотя попадались такие подонки, что стоило бы это сделать.
Они быстрым шагом миновали уже несколько вагонов, приближаясь к «хвосту» поезда. Олег шел впереди, Виктор — сзади. Именно это и спасло их в предпоследнем вагоне, когда сразу из двух купе на них кинулось несколько человек. Все они были в штатском и владели приемами рукопашного боя ничем не хуже Олега Михалева.
Виктор мягко, по-кошачьи, скользнул между нападавшими, и они беззвучно, словно тряпичные куклы, свалились в проход вагона. Одного из нападавших Олег сбил сразу ударом на поражение. Но двое остальных уже завалили его на пол, выкручивая руки.
«Не жильцы» — механически отметил мозг Виктора, пока он сам наносил касательные скользящие удары. Однако, выбора в этот раз не было. Вытащив Олега из-под груды тел, он потряс его за плечи.
— Ты в норме?
— Да, в норме. Не тряси меня так… Вот же, суки…
— Теперь им Бог судья.
— Ты их убил?
— Возможно… Выбора не было.
— Ладно.
* * *
До последнего тамбура они добрались уже без всяких приключений. Олег распахнул правую по ходу дверь.
— Давай, ты — первый. Я — на счет десять за тобой. Потом иди по ходу — я буду ждать тебя на насыпи.
Из открытой двери тянула ночной свежестью, мелькали опоры контактной сети — скорость была порядка ста километров в час. Виктор поднял переходную площадку, спустился по ступенькам, держась левой рукой за поручень, и шагнул в темноту, как только мимо мелькнула очередная опора. Все это время Черная Книга была у него за отворотом куртки. А дальше тело само совершало необходимые движения, гася скорость и уходя от столкновений со столбами и опорами. Наконец, он замер на месте. Красные хвостовые огни последнего вагона мерцали уже далеко впереди. Он скорее почувствовал, чем увидел, как от вагона отделилась смутная тень — это прыгнул Олег.
Олег ждал его, прислонившись плечом к опоре.
— Все нормально?
— Нормально.
— Пошли. Чуть ниже, километрах в пяти, проходит автострада. Там нас будут ждать.
Некоторое время они шли молча.
— Почему ты не спрашиваешь, как я оказался в поезде?
— Жду, когда сам расскажешь.
— Надо же, ждет он… Ну, хорошо. Я пробуждался медленно, в отличие от тебя. Сильно пил. Это мешало пробуждению.
— Я тоже пил.
— Твой случай — другой. Ты слишком быстро пробуждался, и тебя специально притормаживали.
— Водкой?
— А какая разница чем? Думаешь, наркотой было бы лучше?
— Ну, хорошо. Пусть так. И что дальше?
— Меня силой заставили пробудиться. А здесь еще ты вляпался в ситуацию. Короче, с тобой никак не могли выйти на связь. Ты ничего не слышал. Лишь Хранитель Черной Книги по ее перемещению мог сказать, где ты находишься в тот или иной момент. Ко мне пришел проводник из Беловодья, сказал, где я тебя должен снять с поезда… Нас ждут в Городе.
— Где?
— Ты что, забыл? Подземный Город на окраине пустыни Гоби, столица Шамбалы. Комната, полная света… Помнишь?
— Я все помню… Зачем нам делать такой круг — идти в Город, когда место инициации так близко?
— Откуда я знаю. Приказ пришел оттуда. Не подчиниться мы не можем.
* * *
Они сидели в туристическом домике в предгорьях Алтая и ждали. Ждали проводника. Олег сказал:
— Завтра, где-то в это же время мы будем в Городе.
— Каким образом?
— Мы пойдем под землей, подземными ходами.
— Какая разница? Расстояние от этого почти не меняется, а, значит, не меняется и необходимое для преодоления этого расстояния время.
— Погоди, Виктор, не дергайся. Когда мне все это объясняли, я и сам толком ничего не понял. Поэтому попробую тебе объяснить с точки зрения ни хрена не понявшего. Ну, как ты знаешь, споры о природе времени не очень-то заметны даже в научной среде — после Козырева никто не смог представить более или менее внятную картину, что это за фигня такая — время, и как его понять. Так вот, мне объяснили, что Козырев был прав и действительно, каждая неравновесная система излучает и уплотняет вокруг себя особую субстанцию, то, что мы привыкли называть временем. Но главное не в этом. Главное — в структуре этой субстанции. А она построена по принципу фракталов. На каждой грани каждой ячейки этой структуры создается такая же ячейка. На каждой грани новой ячейки — еще новая ячейка. Ну, это если упрощенно представлять. Фрактальная структура позволяет реализовывать принцип мгновенного перемещения. Это как бы альтернативный вариант банальной телепортации. Здесь есть одно «но». Мгновенные перемещения легче всего реализуются на больших расстояниях, опять же в силу специфики фракталов. На расстояниях в тысячу — две тысячи километров (а это как раз наш случай) мгновенного перемещения, в принципе, добиться невозможно. Но, можно значительно сократить время путешествия. За счет временно возникающих, неустойчивых, так называемых, «мерцающих» фракталов. В своем роде, это как бы мосты между мирами, между пластами времени. Однако путешествие по этим фракталам сопряжено с большими трудностями, таит в себе массу опасностей. Именно из-за того, что эти фракталы являются мостами, их используют обитатели разных миров. Но мало того, что туда заносит самых разных тварей, так еще и шагать там надо уметь. Необходимо выдерживать частотный ритм своего мира. Выбившись из ритма, можешь оказаться черт знает где. Проводников по таким фракталам — единицы. Я не знаю, что их заставляет там ходить — из десятка выживает один. Да… Почему-то эти фракталы начинают действовать на определенной глубине. Наверно, это правильно. Представляешь, что было бы, если бы их действие проявлялось на поверхности?
— Мы пойдем по такому фракталу?
— Если проводник согласится. Дело в том, что Беловодье и Шамбала — на равном положении. Никто никому ничего приказать не может. Хотя, по идее, должно быть главенство Шамбалы, но так уж сложилось веками, что единой централизации не получилось. Но связи между собой они поддерживают и стараются помогать друг другу.
Проводник появился ближе к вечеру. Это был высокий худой шорец с большими залысинами, выпуклым лбом и глубоко посаженными глазами.
Не поздоровавшись, он сел на лавку у стены и минут десять молчал, глядя в пол. Потом поднял голову, и, глядя ничего не выражающим взглядом поверх Виктора и Олега, заговорил. Олег что-то ему отрывисто ответил. Разговор шел на шорском наречии, поэтому Виктор ничего не понимал. Проводник и Олег обменялись еще несколькими фразами, и повисло молчание.
— Что он говорит?
— Он говорит, что не пойдет с тобой по фракталу. Считает, что ты абсолютно не готов.
— Чем моя готовность отличается от твоей?
— Так вот, я об этом тоже подумал. Он явно чего-то не договаривает. Попробую выяснить.
Олег опять заговорил с шорцем. Тот отвечал односложно.
— Уперся. По-прежнему твердит «нет».
— Спроси его, он боится?
— Таким вопросом можно его смертельно обидеть. Шорцы редко испытывают страх.
— Знаю. Потому и спроси.
— Ну, хорошо.
Олег задал вопрос. Шорец гордо вскинул голову, в глазах его вспыхнул гнев, и он разразился резкой тирадой.
— Ну, вот, я же говорил, что он обидится. Говорит, что он уже двадцать лет ходит по фракталу, и повидал всякое. Поэтому он ничего не боится.
— Тогда какие проблемы? Если уж он такой честный и благородный, то пусть рассказывает все, а мы уже сами решим, идти нам или нет.
На этот раз шорец заговорил сразу.
— На него объявлена охота. Поставлена задача — через фрактал не пропускать. Отрезок пути небольшой — минут на сорок, но туда запустят всяких тварей. Мне не рекомендовали туда соваться.
— Зачем же тогда ты пришел сюда?
— Посмотреть на того, кого не желают пропускать через фрактал.
— Ну, и что, посмотрел?
— Посмотрел.
— Ну, а теперь решай, ведешь нас или нет.
Проводник кивнул в сторону Виктора.
— Он не раздумал?
— Не раздумал.
— Тогда пошли.
* * *
…Уже стоя у входа в ничем непримечательную пещеру, проводник предупредил:
— Некоторое время можно идти спокойно — никаких опасностей не будет. Перед входом во фрактал я подам знак, и тогда вы должны в точности повторять все мои движения. Ты — он указал на Виктора, — пойдешь последним. Говорить нельзя, шуметь нельзя.
* * *
Действительно, пока они шли по своему фракталу, на них никто не нападал, хотя в боковых ответвлениях, которые встречались довольно часто, слышалось движение, и за ними явно кто-то наблюдал. Лишь один раз из такого ответвления сверкнули чьи-то сферические глаза и клацнули неприятным металлическим звуком жвала.
Однако проводник был настороже, и, резко обернувшись, издал несколько гортанных звуков. Глаза сразу потухли, и снова воцарилась тишина.
На границе «мерцающего» фрактала они остановились. Проводник прижал палец к губам, показывая, что любые звуки здесь не то, чтобы неуместны, но и несут с собой опасность.
Виктор глядел на тропу впереди. Вроде, ничего необычного. Как вдруг очертания ее задрожали, завибрировали, стали размытыми. Возникло сразу несколько проекций. Было такое впечатление, словно тропа размножилась, уходя в разные стороны. Мелькнула чья-то тень, гремя по камням то ли когтями, то ли подковами. Тропа вибрировала еще несколько секунд, потом приняла обычные очертания.
Они прошли по тропе метров двадцать, как пол под ногами снова стал вибрировать. Помня наставления проводника, Виктор с Олегом упали ничком, закрыв голову руками. Тропа продолжала вибрировать. Неожиданно где-то сверху раздался шелестящий звук, словно махала крыльями исполинская птица. Виктор скосил глаза: из бокового ответвления появилась какая-то темная масса. Она плыла по воздуху на высоте около двух метров. Когда она была уже достаточно близко, Виктор мысленно окрестил ее «покрывалом». Толщиной около полуметра, она имела довольно ясные очертания. По ее краям свисала бахрома, в которой временами проскакивали вспышки света, похожие на электрические разряды. Когда «покрывало» проплывало над ними, Виктор ощутил во всем теле покалывания, словно сотни невидимых иголочек слегка касались кожи, вызывая нестерпимый зуд. «Покрывало» плыло над тропой нескончаемо долго. Наконец, оно исчезло за поворотом.
Но тропа продолжала вибрировать, причем, все ощутимее. «Покрывало» возвращалось обратно, но в этот раз едва ли не вдвое ниже над поверхностью. В этот раз Виктор решил не смотреть. Вся эта штука походила на исполинский электрический скат, и теперь все зависело от величины и силы парализующих разрядов. Едва «покрывало» оказалось надо ними, как все тело буквально обожгло. Теперь уже не иголки, а молнии пронзали, казалось, насквозь. Вдобавок накатила волна страха. Хотелось вскочить и бежать, куда глаза глядят. Виктор с трудом разлепил веки и сквозь мутную пелену увидел извивающиеся тонкие щупальца, то, что он принял сначала за бахрому. Они проплывали по воздуху в считанных сантиметрах от лица. Голову словно разрывало на части закипающей кровью. Казалось, эта пытка не закончится никогда.
Наконец, волна разрядов исчезла. «Покрывало» также неспешно втянулось в тот же проход, из которого первоначально появилось.
Вибрация прекратилась, и тропа приняла знакомые очертания. Преодолевая боль, Виктор встал. Ноги слегка дрожали. Олег тоже поднялся, криво усмехнулся и кивнул: «Пошли». Проводник уже ждал их, показывая знаками, что надо торопиться.
Минут пятнадцать все было спокойно. Но проводник явно нервничал. Перед каждым встречавшимся боковым ответвлением он замедлял шаг, а то и вовсе останавливался и прислушивался.
Следующая вибрация застигла их возле одного из таких проходов. Они опять попадали на тропу. Проводник повернулся так, чтобы был виден боковой проход. Однако опасность пришла с другой стороны. Послышался резкий сверлящий звук со стороны глухой стены. Кто-то или что-то шло прямо через камень. В размытых и дрожащих очертаниях было видно, как стена завибрировала еще сильнее, и из нее с грохотом вывалился большой камень. В образовавшемся отверстии четко обрисовались две пары круглых немигающих глаз. Несколько секунд ничего не происходило, потом за края разлома вцепилась пара трехпалых конечностей (мозг Виктора каким-то образом успевал отмечать все детали), и протиснулись две головы ни тонких шеях, сходящихся вместе в одно червеобразное туловище. Виктора внутри всего передернуло: более омерзительной твари он и представить себе не мог. Головы чем-то напоминали человеческие, а круглые немигающие глаза гипнотизировали. Виктор не мог пошевелиться: руки и ноги словно парализовало. Вдруг головы хищно и плотоядно осклабились, обнажив черные провалы пастей. Из каждой пасти, дрожа и извиваясь, показались сразу по два острых жала. Они заплясали в воздухе и стали приближаться к лицу Виктора. Тварь еще более высунулась из пролома и головы нависли прямо над ним. Но здесь фрактал тряхнуло сильнее обычного, затрещали каменные своды, и целый блок рухнул с потолка. Удар пришелся по двум тонким шеям чудовища. Однако даже этот удар не перерубил шеи, а лишь передавил их. Но гипноз перестал действовать, и Виктор откатился в сторону, уходя от метнувшихся к нему жал.
Тварь умирала долго и мучительно. Головы истошно и дико верещали, жала метались по сторонам, кромсая камень, червеобразное тело билось внутри каменной стены, сотрясая ее. Наконец, агония закончилась, и головы поникли.
Фрактал уже давно не «мерцал», но они смогли двинуться дальше, лишь только когда жала перестали шевелиться.
Проводник был смертельно бледен, в его глазах застыла какая-то отрешенность.
«Сомневается, удастся ли нам дойти».
Однако дальше все было спокойно. Еще дважды фрактал приходил в движение, но никаких тварей больше не появлялось.
Тропа пошла на подъем, и проводник махнул рукой, показывая на каменный уступ метрах в двадцати впереди по ходу. Там была граница «мерцающего фрактала».
И тут Виктор скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение сзади. Он резко обернулся. По проходу летело, догоняя их, Нечто. Перед видом этого Нечто померкли недавние воспоминания о двойном черве. Это был какой-то гибрид, помесь. Огромное, похожее на шар, брюхо, как у паука, большие сферические вращающиеся глаза фасеточного типа. Крылья, как у летучей исполинской мыши. По краям перепончатых крыльев сжимались и разжимались розовые пальцы с длинными и черными загнутыми когтями. От брюха во все стороны веером расходились какие-то стержни, похожие на антенны. Все стержни соединялись меж собой сетью паутины, с которой во множестве свешивались различной конфигурации жала, присоски, щупальца. Следом за этим монстром, насколько было видно, тянулся длинный шлейф паутины, похожий на ловчую сеть.
Это было создание, которое Виктор уже встречал в своих снах. Именно эту тварь ему показали один раз и объяснили, как ее можно уничтожить. Надо всего лишь прикоснуться к Центру жизнеобеспечения, красной точке, находящейся точно под жвалами. Всего лишь…
Тварь уже была рядом.
Виктор схватил за плечо Олега и толкнул его в сторону проводника. Нарушая табу, он закричал:
— Не приближайтесь. Возьми пока Артефакт. Я знаю, как с ней справиться.
Но сам он далеко не был в этом уверен. Да, он хорошо видел красную точку, но добраться до нее легко лишь в компьютерных играх. Здесь же она была практически недостижима. Но выбирать не приходилось. Только он знал, что надо делать, и поэтому только он имел хоть мизерный, но шанс. К тому же он знал, что эта тварь прилетела именно за ним, ее направили именно на него. Поэтому, даже в случае своей удачи, она, возможно, удовлетворится только Виктором, а Олегу с проводником удастся уйти… Он шагнул навстречу подлетающему монстру.
Неожиданно тот затормозил и неподвижно завис в воздухе. Лишь слабо колыхалась сеть паутины. Большие фасеточные глаза тоже перестали вращаться и сфокусировались на Викторе. Потом раздался скрежет, щелкнули мощные жвала, и из них двумя струйками брызнула белая пузырящаяся жидкость. Попав на камни, она вскипела и мгновенно проела в них отверстия.
Виктор ждал.
Наконец чудовище начало медленно приближаться.
Одна из «антенн» метнулась к Виктору, выбрасывая паутинную сеть. Он почувствовал, как к телу прилипли многочисленные присоски. Ноги Виктора оторвались от земли, и он взмыл в воздух, влекомый этими присосками. Теперь он висел в воздухе точно напротив жвал. Фасеточные глаза еще некоторое время рассматривали его, словно определяя, не представляет ли он какой-либо опасности. Наконец, присоски стали сокращаться, подтягивая его к жвалу. Виктор постарался максимально расслабить свое тело, как бы безвольно обвисая. Уже перед самой пастью он качнулся на присосках, изгибая тело и уходя под жвало. Прямо перед глазами замерцала красная точка. Промахнуться было невозможно, и он ударил ногой прямо в ее центр.
По всему телу монстра прошла судорога, фасеточные глаза потухли, вся сеть из паутины, присосок и щупалец как-то сразу поникла, повисая безвольными нитями, крылья хлопнули и опали, и чудовище рухнуло вниз, погребая под собой Виктора.
* * *
Очнулся он уже на уступе, за границей «мерцающего фрактала», куда его вынесли Олег с проводником. Все тело болело, однако, за исключением нескольких ушибов, вроде, ничего серьезного не было.
— Передохнем, — коротко бросил проводник.
Он немного помолчал, потом, задумчиво глядя на Виктора, заговорил:
— Я двадцать лет хожу по этому фракталу, но никогда ничего подобного не видел. Конечно, во время «мерцания» проскакивали разные создания, но они, обычно, в конфликт друг с другом не вступали. Тем более, не было ни одного случая нападения на людей. А о существовании таких чудовищ я даже не подозревал. Похоже, их специально кто-то натравил на тебя?
— Да, на меня.
— Почему?
— Я не могу этого сказать. Не обижайся.
— Я не обижаюсь. Но ты хоть знаешь, кто твой враг, кто все это устроил?
— Догадываюсь.
— Похоже, он очень силен?
— Неимоверно.
— Тогда тем более удивительно, что тебе удалось пройти.
— Я и сам удивляюсь.
— Ладно, пора идти. Надеюсь, больше приключений не будет. Километра через три, по здешним меркам, вас будет ждать проводник из Шамбалы. По идее, я мог бы сразу вернуться назад. Но придется несколько дней провести в Городе — «мерцающий фрактал» будет закрыт. Что-то вроде очистки. Когда пойду назад, там уже и следов не будет нашего прохода.
* * *
Виктор шел, погруженный в свои мысли, поэтому, когда перед глазами разлился красный свет, как бы окутавший его со всех сторон, он не воспринял это как опасность. Потом под ногами словно что-то лопнуло, в багровом сиянии потускнели лица Олега и проводника, отгороженные как стеной, и перед глазами все померкло.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит обездвиженный в какой-то пещере и закутанный в красный липкий кокон. У противоположной стены копошилось амебоподобное багровое существо с черной каймой по краям. Увидев, что Виктор пришел в себя, существо как бы «перелилось» по полу к нему. Кайма замерцала, а внутри амебы что-то удовлетворенно и утробно забулькало.
«Сожрет, сволочь». Похоже, что на этот раз не выпутаться. Виктора затошнило от одной лишь мысли, что эта тварь сейчас начнет его глотать. Он закрыл глаза, но амеба, поурчав желудком, пока снова «перелилась» к противоположной стене.
И тут пещеру озарили вспышки. Откуда-то бил лазер. Он методично рвал амебу на части и жег их, не давая заново слиться. Скоро все было закончено. От амебы осталась лишь маленькая лужица в углу, которая дрожала и продолжала выть.
Раздались шаги, в пещеру кто-то вошел. Опять вспыхнул лазер и дожег лужицу до конца. Шаги приблизились, и над Виктором склонилось сухое сморщенное личико с огромными бровями. Около него стоял крохотный человечек с каким-то громоздким предметом в маленьких ручках. Он навел предмет на Виктора.
— Не бойся, я тебе вреда не сделаю.
Тонкий луч прошелся вдоль туловища, и красный кокон распался.
Когда Виктор встал, человечек включил лазер на другую мощность и старательно сжег кокон без остатка.
— Садись. Надо поговорить. Я из того народа, что вы называете гномами и пишите про нас сказки. Имени моего тебе знать необязательно. Поэтому просто зови меня Ворк. Ваши все меня так зовут. Твое имя мне тоже неинтересно. Скажи лишь, почему тебя приказали убить? Такой приказ здесь прозвучал впервые за много лет.
— Приказали убить?
— Да, сказали, что ты не должен пройти.
— Ну, это трудно объяснить. Я сам многого не знаю. Могу лишь догадываться. Человечество ждут великие испытания. Сценарий Игры потребовал много жертв. Мне бы этого не хотелось.
— Это ваши людские заморочки, и они нас не касаются.
— Как сказать. Ты слышал что-то о Деннице?
— Слышал. И что?
— Он уже близко. А Денница любит играть по-крупному.
— Разве это не легенда?
— К сожалению, Денница — далеко не легенда.
— Ладно, об этом пусть голова у жрецов болит. А мы — люди простые. Мы исполняем приказы. И я должен тебя убить. Но… откуда им знать, что я нарушил приказ? Ты мне расскажешь, как убил паутинную мышь — и мы с тобой квиты.
— Значит, та тварь — паутинная мышь?
— Это мы ее так называем. Их всего лишь две штуки. В каком мире живут не знаю, но нам они крови попортили порядочно. Многих моих товарищей сожрали. Сегодня ты убил самца. Самка где-то сидит на яйцах. И нас скоро ждут новые набеги.
Виктор рассказал про красную точку.
— Хорошо, спасибо за информацию. Кстати, похоже, что подобные точки есть у всех этих гадов. В том числе, и у ската.
— У ската?
— Ну, та тварь, что встретилась вам в самом начале. Хорошо, что вы не дрогнули — сожрал бы всех. Я видел у него такую точку — она в основании хвоста.
— А что это было? — Виктор кивнул в угол, где еще дымились камни, обожженные лазером.
— А… Никто не знает ее названия. Мы ее зовем «красный мрак», или «красный ужас». Вырывается прямо из скалы под ногами и утаскивает к себе в логово. Тебе повезло, что я выследил ее раньше, и когда она «потекла» вдоль фрактала, я понял, что рано или поздно, но она на вас нападет. А вообще их логово выслеживать крайне сложно… Ладно, пора идти. Мы сразу выйдем туда, где вас ждет проводник из Шамбалы.
— Ты все знаешь?
— Ворку положено все знать.
* * *
— Ну, вот, за поворотом сразу увидишь проводника. Твои товарищи подойдут через несколько минут… Прощай. Надеюсь, больше ты здесь не объявишься.
— Я тоже надеюсь. Прощай.
— Передай проводникам привет от меня.
Он шагнул в сторону и исчез, словно уйдя прямо в камень. И, действительно, через несколько минут из-за поворота показались Олег и проводник.
— Как ты оказался здесь?
— Ворк привел.
— Так я и думал. Я чувствовал, что он идет где-то рядом.
— Ты его давно знаешь?
— С тех пор, как хожу по фракталу.
— Что это за амеба, что меня едва не сожрала?
— А тебе Ворк не рассказал?
— Немного. Сказал, что она следила за нами с самого начала.
— Похоже на то. Скажи спасибо Ворку. Теперь ты его должник.
— Ничего подобного — маленький гном возник опять словно из стены. — Мы уже рассчитались. Этот слизняк шел точно вслед за вами, а потом вдруг резко отстал. Я сразу понял, что вот-вот появится тварь, которую он тоже боится. И точно, вылез двойной червь, это исчадие ада. Я знаю, какая ждет смерть того, на кого он нападает — поэтому просто уронил на него камень. Таким образом, я приобрел себе еще врагов — до этого они меня почему-то не трогали.
— Их много?
— Во фракталах достаточно. Потом, когда твой друг уничтожил паутинную мышь, то уже я был должен. До этого момента их было всего две особи — и за долгие годы они сожрали многих моих друзей, в том числе и моего сына. Так что теперь никто никому ничего не должен. Но я вернулся не за этим…
Он повернулся к Виктору.
— Ты прав насчет Денницы?
— Мне кажется, что да.
Ворк задумался, а потом ткнул лазером в сторону проводника.
— Не надо ждать, пока фрактал почистится. Пойдем, я провожу тебя назад. Боюсь, что в самые ближайшие дни его полностью закроют для прохода.
* * *
Расставание было недолгим. За ближайшим поворотом Виктора и Олега ожидали. Двое тибетцев в серых хламидах до пят. Когда Олег и Виктор подошли, они молча встали и пошли вперед.
Лишь когда впереди мелькнул дневной свет, один из них заговорил:
— Как добрались?
— Спасибо. Уж что-то много у вас здесь разных тварей развелось.
Один из проводников усмехнулся и, обернувшись, проговорил:
— Да, они необычайно активизировались. Мы сильно сомневались, сумеете ли вы пройти.
— И ничем не могли помочь? — с сарказмом спросил Олег.
Проводник буркнул:
— Мы не могли вам ничем помочь. Сейчас другие времена.
Виктор не удержался:
— Денницу боитесь?
Во взгляде проводника читались лишь безразличие и усталость.
— Мы люди маленькие. Мы лишь исполняем приказы.
Неожиданно он замер на месте, сделав всем знак остановиться. Через несколько секунд он взмахнул рукой, показывая, что можно двигаться дальше.
Немного погодя, пояснил:
— Чертов Пожиратель! Сделал ход рядом с Городом, приходится с ним считаться. Хорошо, что не нападает. Но в последнее время стал каким-то беспокойным.
— Что он из себя представляет?
— Ты считаешь, раз справился с летающим пауком, а Ворк убил амебу, то вам все теперь по силам? Не думаю, что встреча с Пожирателем вас обрадовала бы. Еще никто после этого не выжил. И вам не советую с ним встречаться.
* * *
— Ну, вот мы и в Городе. Сейчас вас проводят.
Олег и Виктор прошли в уже знакомый полутемный зал. Только тогда их было шестеро. Сейчас же, кроме них двоих, никого больше не было.
Опять открылась знакомая дверь, и ослепительный свет полыхнул в проем, все так же не проникая в зал, а ограничиваясь границами двери.
— Входите.
Олег с Виктором переглянулись и одновременно шагнули за порог. Дверь сзади неслышно закрылась. Комнату заливал молочный белый свет, который, однако, не слепил глаза.
— Итак, вас только двое…
Неожиданно свет стал более прозрачным, и они увидели в глубине комнаты стол и одинокого старого мужчину, который смотрел на них бездонными печальными глазами.
— Проходите, садитесь… Вы знаете, что вас ждет?
— Примерно.
— Значит, вы ничего не знаете. Как вы помните, вас было шестеро. Трое уклонились сразу и безоговорочно.
— А что же Иисус? Ведь он ко мне приходил как Вестник.
— Он не совсем свободен в своих поступках: место в иерархии, которое он занимает, теперь сильно ограничивает его действия и желания. Но даже троих будет мало. Уж слишком несопоставимы силы. Правда, вы прошли «мерцающий фрактал» — и это несколько обнадеживает. Поверьте, на вас спустили почти всех тварей, что обитают там.
— Кроме Пожирателя?
— Да, кроме Пожирателя. С одной стороны, это была проверка на прочность. Вы ее прошли — появляется надежда.
— Все-таки Денница?
— Да… Как видите, сегодня за этим столом я сижу один. Все остальные под разными предлогами предпочли уклониться от встречи. Как вы понимаете, шансов у вас катастрофически мало. Поэтому, вы тоже можете отказаться.
— И что тогда будет?
— Придет Денница… Поиграет… В свои игры. А потом опять уйдет на долгие века. А человечество все эти долгие века будет выскребываться из-под обломков своей цивилизации.
— Мы пойдем до конца.
Человек на другом конце стола долго и задумчиво глядел на них.
— Место инициации вы знаете?
— Да.
— Кто будет проводить инициацию, тоже знаете?
— Да.
— К сожалению, пройти вам туда будет крайне непросто. Все «мерцающие фракталы» стали неустойчивы и весьма опасны. Остается лишь обычный маршрут. И где-то на нем вас будет ждать большая опасность. Дело в том, что Стринг покинул монастырь, захватив с собой Бич Ангела и еще кое-какие атрибуты, которые, по преданию, также принадлежат Деннице. Короче, если быть точнее, то ушел не Стринг, а Артефакт. Стринг сейчас является просто его придатком, его слугой. Ахмед пытался им помешать, но его убил один из Хранителей.
Виктор надолго задумался. Ясно, что Стринг ушел не просто так.
— Теперь у нас одна дорога?
— Да, все фракталы закрыты. Только поверху. Караванами до границы Гоби. Там вас будут ждать, перебросят в Харбин. Все документы готовы. В Харбине вас посадят на поезд — и до Маньчжурии. А там — через погранпереход Забайкальск. Я думаю, до этого момента ваше путешествие будет достаточно безопасным, если не считать скорпионов и змей.
Виктор опять задумался. Никто не хотел говорить о том, где их, всего вероятнее, будет ждать Стринг со своим Артефактом. Онон. Одно из тех мест, где, по преданию, на дне реки находится могила самого великого завоевателя всех времен, Чингисхана. Как в свое время существовало предание, что одна из самых великих войн начнется после вскрытия могилы другого великого завоевателя, Тамерлана, Хромого Тимура, так до сих пор существует легенда о том, что последняя война в истории человечества начнется со вскрытия могилы Чингисхана. Трудно ориентироваться на легенды, но Великая Отечественная Война началась 22 июня 1941 года, когда в Средней Азии археологи открыли могилу Тамерлана.
— Я все понял, учитель. Вправе ли мы рассчитывать хоть на какую-то поддержку?
— Рассчитывать вправе. Но… будет ли она, этого я не могу обещать. Ты же видишь: вас всего двое, а я — один… Не сомневайтесь, что в моих силах, я постараюсь сделать. Теперь о том, почему я решился на «мерцающий фрактал». Если бы вы не прошли его, не имело бы смысла вообще ничего затевать. Почему-то Денница не спустил на вас Пожирателя — это и странно, и навевает определенные размышления. У вас есть шанс. Он очень небольшой. Денница будет играть, и ваш шанс — именно в этом. Переиграть его на мелких «подставах». Пожирателя он спустит только тогда, когда вы сумеете захватить или уничтожить его Бич. Вот тогда он поймет, что игра далеко не закончена. До этого момента я вмешиваться не буду. Мне надо все продумать и сохранить свои силы. Надеюсь, я ясно выразился?
— Вполне.
— А теперь вы сразу же отправляетесь в дорогу. Времени нет. Караван уже готов. В сопровождение я отдал отряд самых опытных бойцов. Других у меня не осталось — слишком тяжелые времена мы переживаем. У вас еще есть возможность отказаться.
— Нет — ответил Виктор.
— Нет — как эхо повторил Олег.
— Знайте лишь одно: в случае неудачи Денница вас сотрет. И не просто в порошок. Он сотрет все ваши проекции во всех мирах — в назидание другим.
* * *
Спал Виктор плохо. Когда Олег коснулся его плеча, он просто встал, даже не потерев лицо. Сна не было ни в одном глазу. Все было собрано еще с вечера, поэтому он просто подхватил котомку и вышел на улицу. Свежий морозный воздух сразу ударил в лицо, над головой простиралось мерцающее звездное небо.
Верблюды тихо переминались невдалеке. Олега с Виктором никто не провожал.
— В путь?
Подошел погонщик, что-то тихо буркнул, и два верблюда опустились на колени. Олег и Виктор взобрались меж горбов, верблюды, скрипя суставами, встали, раздался гортанный окрик, и караван двинулся в путь.
Скоро жгучее солнце придавило всех к земле. Дойдя до колодца, караван расположился на привал. Верблюды мирно дремали, утолив жажду и пережевывая свою жвачку. Наконец, наступили сумерки, багровое солнце скатилось за гряду далеких гор, и безумная жара стала отступать, уступая место ночной прохладе. Раздались окрики погонщиков, и караван снова двинулся в дорогу.
Где-то через неделю на горизонте забрезжил город. Они подходили к Харбину.
К Виктору подошел погонщик и промолвил:
— Дальше наши пути расходятся. Караван уходит южнее Харбина. Вам же надлежит своим ходом добраться до города.
