Книга была очень старой, и даже прадед Йохима Стринга не знал, откуда она появилась в их семье. Сам прадед пытался несколько раз всучить ее букинистам, но те, пролистнув несколько раз, с сомнением пожимали плечами и возвращали книгу обратно. Дело в том, что в книге текста не было, вернее, почти не было, если не считать нескольких непонятных закорючек, которые и за буквы-то было признать трудно. Вся поверхность листов была покрыта узкой, не более полу-дюйма шириной, полоской непонятного материала с ворсистыми краями. Как он крепился к бумаге, было непонятно, но когда Йохим попробовал подковырнуть ленту ногтем, его что-то больно укололо, на пальце выступило алое пятнышко крови. Йохиму показалось, что ворсинки в месте прикосновения словно поднялись ровным жестким веером, обретя твердость стали.

Впрочем, это могло и показаться, но Йохим решил эксперимент не повторять.

Полоска плавно петляла по страницам книги, местами складываясь в сложные узоры, и перетекала с листа на лист. В самом конце она несколько сужалась и заканчивалась небольшой искрящейся бахромой.

Самое интересное, что по всей длине этой необычной ленты шла сплошная вязь каких-то букв и значков.

Йохим специально сходил в местный университет и к директору музея, но все дружно пожали плечами: нет, такой странный язык они видят впервые.

Однажды Йохим был по делам фирмы в Дели. Командировка была двухдневная, но удалось достаточно быстро освободиться, и он решил пройтись по городу, хотя восточная экзотика его никогда особо не интересовала.

Однако, едва он успел сделать несколько шагов по улице, как его кто-то окликнул на чистом английском:

— Господин Стринг?

Йохим завертел головой, недоумевая, какой же знакомый мог у него образоваться в абсолютно незнакомом городе.

Однако рядом никого не было, если не считать полуголого дервиша с копной грязных спутанных волос.

Йохим уж решил было, что ослышался и двинулся дальше, как тот же самый оклик вновь остановил его.

— Господин Стринг, мне надо сказать вам несколько слов.

Несомненно, это был дервиш. Йохим торопливо достал бумажник и отсчитал несколько рупий.

— Не тревожьтесь, мне деньги не нужны.

— А что же тогда?

— Волею случая, вы стали владельцем некоторой вещи, которая является достоянием нашего братства. Это — книга. Вы знаете, о какой книге идет речь. Книга была утеряна много веков назад. Мы долго ее искали и вот, наконец, вышли на вас.

— Что в ней находится?

— Бич Ангела. Настоящий Бич настоящего Ангела. Те, кто представляет Хозяина, хотят получить его назад.

— Пожалуйста, я давно хотел эту книгу продать — она мне почему-то не внушала доверия. Осталось лишь договориться о цене, правда, я даже примерно ее не представляю.

— Она не продается и не покупается, поэтому не имеет цены. Книгу вы отдадите так… И не надо спорить. Для вас это будет лучше. Поймите, это не просто книга и не просто Бич. Это древний артефакт небывалой силы, принцип действия которого в настоящее время утерян. Не исключено, что он наделен разумом и может действовать сам… Надеюсь, вы будете благоразумны. Прощайте.

— Но, позвольте…

— Не надо, господин Стринг, больше никаких вопросов. Один ваш древний мудрец говорил: «Многие знания — многие печали».

* * *

На второй день по возвращении в офисе фирмы, где служил Йохим, раздался звонок, и чей-то голос с небольшим акцентом попросил к телефону господина Стринга.

— Нам надо встретиться по известной нам обоим причине.

— Не понял.

— Речь идет о древней книге, о которой вам говорил дервиш в Дели.

— А-а, вспоминаю… И где же мы встретимся? Может, в кафе посидим? Как вам небольшой ужин?

— Совершенно ни к чему… Я всего один день в городе, получил жесткие инструкции и не считаю нужным их нарушать. К тому же это увеличивает опасность, что абсолютно неприемлемо.

— Ну, хорошо, тогда где?

— Артефакт у вас дома?

— Да.

— Поехали. Я жду вас внизу.

— Простите, но я не могу, у меня важные дела.

— Ваши дела подождут. Сейчас сам шеф попросит вас исполнить просьбу своего давнего друга.

Действительно, через некоторое время раздался звонок прямого вызова, и сбивчивый голос шефа, что совсем было на него не похоже, чуть ли не униженно попросил Йохима съездить на пару часов с его другом за «одной вещицей». «Ну, вы сами понимаете о чем идет речь… Кстати, на работу можете сегодня не возвращаться: я вам предоставляю отгул за блестяще выполненное задание в Дели.»

Йохиму ничего больше не оставалось, как подчиниться.

Возле ступенек ожидало такси, самая обычная городская полуразвалюха. Возле нее стоял невысокий малопримечательный человек с серым невыразительным лицом. Он предупредительно распахнул дверцу, подождал, пока Йохим уселся, обошел с другой стороны и сел за руль. На вопросительный взгляд Йохима усмехнулся:

— Сегодня нам не нужны лишние свидетели, поэтому я такси просто арендовал на день.

У особняка спутник Йохима огляделся, не выходя из машины несколько минут.

— Вы готовы, господин Стринг?

— Да. Только я попросил бы вас подождать здесь. Я сам схожу за книгой.

— Я уважаю вас, господин Стринг, но позволить этого не могу. Слишком велика цена каждого шага. Кто знает, что нас может ожидать в вашей библиотеке.

Йохиму вдруг стало жутко.

— Что вы имеете в виду?

— Слишком многие уже знают об артефакте.

Дворецкий не отвечал. Дверь была раскрыта настежь. Маленький невзрачный человек отстранил Йохима и первым шагнул в проем. Все было тихо.

Они шли по анфиладе коридоров, и даже разостланные ковры не до конца гасили звук их шагов. Йохим хотел было что-то спросить, но его спутник предостерегающе прижал палец к губам. В какой-то миг он слегка отпрянул на шаг, и узкое лезвие клинка тускло блеснуло в столбе пляшущих пылинок. Возле ног Йохима мешком осело черное тело. Тонкая струйка алой крови медленно подбиралась к черным ботинкам Стринга. Он переступил, стараясь не испачкаться.

— Где библиотека? — шепотом спросил сопровождающий.

— Там.

До двери было несколько шагов.

Каким-то невообразимым танцующим шагом тот преодолел разделявшее его расстояние и высоким прыжком, ударив ногами по верхним створкам дверей, впрыгнул в библиотеку.

Там его прыжок проморгали, и поэтому все закончилось быстро. Еще два черных тела замерли на ковре.

— Как тебя зовут? — спросил Йохим, понимая всю неуместность вопроса.

— Какая разница? Зови Ахмед.

— Ахмед, кто они?

— Пока затрудняюсь сказать. Наверняка, наемные убийцы… Где книга?

— Вот на столе лежит.

Ахмед некоторое время внимательно смотрел на переплет, но так и не решился к нему притронуться.

— Берите.

— Почему я?

— А кто вас защитит, если здесь еще кто-то есть?

Йохим помедлил, затем засунул книгу подмышку.

— Странно, ты так почтительно себя с ней ведешь…

До выхода им больше никто не встретился. Ахмед, не пряча клинок, долго смотрел на пустынную улицу, а затем сделал знак Йохиму.

— Поедете со мной. Отпущу, когда сочту нужным. Что-то мне не нравится начало.

Они уже подходили к такси, когда резкие завывания авто заставили их замереть на месте.

Из ближайших переулков на полной скорости вырвались три черных автомобиля. Сделав крутые виражи, они резко затормозили, и из них посыпались люди с оружием.

— Стоять на месте! Руки на капот! Ты, шибздик, тебе сказано! И брось свой кухонный ножик! А ты, очкарик, быстро мордой в асфальт!

Йохим с тоской подумал, что он всегда ждал неприятностей от этой книги. Руки его сами разжались, и книга с глухим стуком упала на дорогу. От удара ее застежка раскрылась, и книга распахнулась.

И тут что-то начало происходить. Воздух как бы загустел, движения окружающего мира словно остановились. Бич ожил. И с этого момента только его движения наполнили густой остановившейся воздух. С легким шипением Бич распускал свои кольца и узоры, взмывая вверх. Его основание плотно впечаталось в ладонь Йохима, мгновенно затвердев и превратившись в удобную твердую рукоятку. Бич еще раз взмыл вверх, а потом, свивая и распуская кольца, закружился над улицей.

И сразу воздух наполнил нечеловеческий вой и скрежет рвущегося металла.

Сколько это продолжалось, Йохим не знал. В воздухе лишь кружилось месиво из кусков машин и частей человеческих тел.

А потом все стихло. Прилегающее пространство было залито кровью, завалено кровавыми ошметками. Разбросанные куски искореженного металла также ничем не напоминали стоявшие здесь несколько минут назад сверкавшие чистотой и свежестью автомобили. В воздухе еще раздавался свист и причмокивания Бича, а уже наступала тишина. Лишь мелкий красный туман сочился в воздухе, оседая красными каплями на листьях деревьев, на цветках, на их одежде. Йохим был близок к обмороку. Ему казалось, что Бич довольно урчит, облизывая себя и приводя в порядок. Его кольца с тихим шелестом сплетались опять в узоры, ложась на листы книги. Рукоять опять стала мягкой, отлегла от ладони Йохима, опять превратилась в основание Бича и заняла свое привычное место на первой странице книги.

Книга захлопнулась, щелкая застежкой, и опять уютно устроилась подмышкой у Йохима. Он попытался с отвращением сбросить ее на землю, однако не тут-то было. Книга держалась как приклеенная. Йохима забили судороги, и он начал вопить что-то нечленораздельное.

От прикосновения Ахмеда ему стало едва ли не хуже.

— Перестаньте орать. Садитесь в машину, и поехали.

И, действительно, вся эта вакханалия, еще минуту назад творившаяся вокруг, их старенького такси не коснулось.

— Никуда я не поеду!

— Хорошо. Вы слышите, сюда уже мчатся полицейские нескольких участков сразу.

— Вот и хорошо!

— Чем же это хорошо? Что они увидят? Три трупа в доме, и месиво на улице, которое вряд ли смог бы устроить и мифический Фредди Крюгер. Чем вы будете это объяснять? Что это сделал некий Бич Ангела, который находится, господа, вот в этой странной книге? Любой суд присяжных признает вас, господин Стринг, в убийстве с отягчающими обстоятельствами и даст вам, как минимум, пожизненное заключение. Вы долго и безуспешно будете пытаться доказать, что это сделали не вы. Но вам никто не поверит. До той минуты, когда Бич не сочтет, что лично вам грозит смертельная опасность (а я думаю, что именно по этому принципу он и действует). И вот тогда либо полицейский участок, либо заседание суда, либо здание тюрьмы он превратит в крошево, и то, что произошло здесь, покажется детскими игрушками. Ваш страх включит механизм действия, и весь мир захлебнется в потоках крови.

— Но… почему я?

— В этом нам еще предстоит разобраться. С древними Артефактами надо быть весьма осторожными. А пока садитесь в машину, и делаем отсюда побыстрее ноги.

— Зачем вам я? Забирайте эту книгу и уезжайте!

— Не так все просто. Бич не хочет ехать без вас.

— Это неправда!

— Тогда попробуйте положить книгу на сиденье и выйти из машины… Ну, что, не получается? Так что садитесь, у нас почти не осталось времени.

* * *

Они не спеша удалялись от места происшествия. Вопли полицейских сирен постепенно стихали сзади.

На соседней улице Ахмед остановился возле старенького «Паккарда», пересел в него, велев сделать то же самое и Йохиму, и двинулся дальше.

Только после этого он достал мобильник, быстро с кем-то переговорил и повернулся к Йохиму.

— Господин Стринг, местное отделение братства в курсе, что только что произошло. С этого момента они берут вас и Артефакт под защиту и обеспечат вашу доставку в надлежащее место.

— Но я не хочу никуда ехать!

— Теперь это от вас не зависит. Все поступки сейчас определяет Артефакт.

Немного помолчали.

— Кто были те люди, возле дома?

— Предполагаю, из секретных спецслужб.

— А в доме?

— Наши соперники, из другого братства.

— Но ведь они не отступят, ни те, ни другие.

— Совершенно верно.

— Погибнет много людей!

— Вы предлагаете прокладывать себе дорогу с помощью Артефакта?

— Как вы можете такое говорить?

— Тогда нам остается вверить свои судьбы воинам нашего братства, их верности и непоколебимости.

* * *

Они меняли много машин, частных самолетов, шли с караванами по горным тропам. Погоня где-то незримо присутствовала все время сзади. Иногда в отдалении вдруг вспыхивали ожесточенные и кратковременные бои. Стринг ни о чем не спрашивал. Он уже стал забывать о своей прежней жизни.

Книга подмышкой постоянно держала его в напряжении, наполняя иногда чувством первобытного ужаса. Только во время сна книга позволяла себе поменять место, обычно устроившись в изголовье.

Лишь однажды Йохиму пришлось применить Артефакт. Причем, сознательно. Единственный проходимый перевал был блокирован, по-видимому, отрядом специального назначения. Поэтому пройти его у них не было никакой возможности, несмотря на наличие нескольких отрядов братства. И стоять на месте было нельзя — погоня отставала лишь на один день пути.

— Господин Стринг, вы должны освободить перевал.

— Но я не знаю, как это сделать.

— Пробуйте. Бич признает только вас.

Йохим открыл книгу и долго смотрел на ворсистую плеть. Несколько раз протягивал руку и каждый раз отдергивал. Наконец, коснулся плети. Прежний ворсистый верх, мягко ласкающий кожу. И — ничего.

Он попробовал подцепить ногтем плеть, как когда-то раньше, и опять почувствовал легкий укол. На пальце выступила капелька крови, которую ворсинка впитала в себя.

И сразу же Бич стал меняться. По нему прошла волна, древние письмена заискрились. Основание Бича отделилось от страницы и легко легло в ладонь Йохима, обретя твердость рукояти.

Плети Бича вздрогнули, и, выходя со страниц книги, тонким жгутом взмывали в небо, выписывая круги и спирали.

Стринг поймал внимательный и восхищенный взгляд Ахмеда и повернулся к перевалу. Он вытянул руку, и больше ничего ему делать не пришлось.

Бич удлинялся и летел вперед, пока не достиг перевала. Там его светящийся конец-жало вспыхнул яркой звездой и обрушился вниз.

Даже на таком расстоянии был слышен гул разлетавшихся камней. На самом перевале бушевал огненный вихрь — ничему живому там не могло быть места.

— Хватит.

Это Ахмед коснулся плеча Стринга. Тот вздрогнул и сжал рукоять. Опять раздалось знакомое шипение, и тонкий хлыст с красной бахромой, продолжающей впитывать кровь, стал укладываться на отведенные страницы книги, принимая прежние узоры и завитки. Ахмед как-то странно посмотрел на Стринга и неожиданно склонил голову.

— Ты чего?

— Завтра все расскажу, что понял. Сегодня надо уходить через перевал.

Они шли по хрустящей под ногами щебенке, в которую превратил горную дорогу Бич Ангела. Все камни были покрыты бурыми пятнами. Местами попадались лохмотья мяса. Стринга почему-то перестало мутить от их вида.

Отряд прикрытия также следовал молча: там шли ко всему привыкшие бойцы братства.

Когда перевал остался позади, Ахмед остановил группу.

— Господин Стринг, перевал надо закрыть. Иначе нам никогда не избавиться от погони. Там еще достаточно крови, чтобы насытить Бич.

— Что это значит?

— Да вы уже и сами начали это понимать. Бичу нужна живая кровь. Он ей питается. Вот видите, вы уже не вздрагиваете при этом слове. Значит, сами все поняли… Сейчас на перевал взойдет первая группа погони.

— Я должен их убить?

— Убиваете не вы — Бич. Для него это — пища. Но вы входите в зависимость. Кстати, почему, Бич подчинился только вам? Вы это хотели знать?

— Да.

— Помните ту каплю крови, когда вы первый раз укололись о Бич? Он ее впитал — и она совпала с тем составом крови, которым обладал Хозяин Бича.

— …

— Не надо ничего мямлить. Вы — не Хозяин, вы — Слуга Бича. Вы — потомок того, кто когда-то по приказу Хозяина пускал его в ход. Для этого нужно было опознавание — капля крови. Бич ее получил.

— И что дальше?

— Не зарывайтесь. Скажите, в последний раз, когда мы чистили перевал, что вы почувствовали?

— Вы знаете, это было странное чувство. Что-то вроде удовольствия, морального удовлетворения, чувство радости, победы. Кроме того, я испытывал прилив сил…

— Вот этого я и боялся. Хозяин может подчинить себе Бич. Слуга же следует его желаниям. После каждого применения Артефакта ваша радость будет усиливаться. В конце концов, Артефакт начнет вами управлять.

— И?

— Я не знаю, что тогда произойдет. Возможно, придет конец всему миру.

— Но ведь есть же какое-то ограничение?

— Да — количество применений Артефакта. Я не знаю это число. Но в данном случае у нас нет другого выхода. Погоня как раз взошла на перевал, и нам надо ее остановить. Иначе нам придется отбиваться только Артефактом — практически все отряды прикрытия уже погибли. Закрой перевал полностью.

* * *

В этот раз над перевалом были не просто вспышки огней. Там бушевало сплошное пламя. Трещали и рушились скалы. Бич урчал и временами отрыгивал. Однако, Стринг в этот раз не испытывал никаких отрицательных эмоций. Наоборот, все его тело было в эйфории. Даже прикосновение Ахмеда он игнорировал, пока смутные контуры скал не стали единым пологим отвалом.

Перевала больше не существовало. Сколько людей осталось погребенными под его остатками, никто не знал.

После того, как Бич улегся снова в книгу, Йохим, непонятно чем удовлетворенный, спросил Ахмеда:

— Посмотрим, что там, наверху?

— Не стоит. Нам надо торопиться.

— А я хочу посмотреть.

— Туда сейчас не подняться. Дороги все завалены. Даже спецотрядам понадобится несколько суток, чтобы преодолеть бывший перевал. За это время мы успеем уйти и запутать свои следы. Дорога у нас еще дальняя. Правда, теперь появилась надежда, что нам удастся дойти до конца. Хотя, после того, что я видел, я не знаю, что за этим последует. Полностью управлять Артефактом способен лишь Хозяин, но Вершители Знаний ничего не говорят о сроках его пришествия.

— А кто Хозяин?

— Когда дойдем до места, там тебе все расскажут.

* * *

Через неделю они вошли в глубокое и узкое ущелье. Дальше тропу преграждал высокий валун, обойти который не было никакой возможности. Раздался гортанный окрик, и из-за валуна вышел высокий монах, больше похожий на воина. Они обменялись с Ахмедом несколькими жестами, потом монах сделал шаг в сторону, и левая половина валуна без единого скрипа вошла в скальную стену, открыв узкий проход. Сначала Йохим, а затем Ахмед протиснулись в него. За валуном открылась довольно просторная ниша, в углах которой, едва различимые в темноте, угадывались фигуры, по меньшей мере, еще двоих человек.

Прежде, чем закрыть проход, встречавший их монах внимательным взглядом окинул долину, из которой они только что вышли. Что-то привлекло его внимание и он, окликнув Ахмеда, показал ему куда-то вдаль. Некоторое время они стояли молча, потом Ахмед бросил какое-то отрывистое слово, которое прозвучало как приказ. Монах кивнул в знак согласия и задвинул проход. В наступившей темноте вспыхнул огонь масляного факела, который осветил ступени лестницы, ведущей куда-то вверх. Монах ступил на нее, велев жестом Ахмеду и Йохиму следовать за ним. Йохим насчитал около тридцати ступеней, когда они остановились. Здесь опять была ниша. В свете факела в противоположной стене что-то матово блеснуло. Монах и Ахмед по очереди приникали к этому месту, обмениваясь короткими фразами. Потом Ахмед обратился к Йохиму:

— Подойди… Посмотри — это что-то вроде подзорной трубы.

Перед лицом Йохима оказался кружок окуляра, и он приник к нему. Прибор был настроен хорошо, и Йохим сразу крупным планом увидел долину и вьющуюся по ней тропу. По тропе, уже в самом начале подъема, мерным шагом продвигались несколько всадников. Сомнений не было — это были остатки погони, сумевшей каким-то образом прорваться через перевал. Ахмед мягко отстранил Йохима:

— Садись. Будем ждать.

Йохим уселся, прислонившись спиной к каменной стене. Книгу он положил на колени. Не поворачивая головы, спросил:

— Может, Бич?

— Ни в коем случае.

Похоже, что в этой ситуации Ахмед имел право отдавать приказы. Он опять что-то коротко сказал монаху, тот кивнул, и гортанным возгласом подозвал одного из воинов. Тот поднялся по ступенькам, выслушал приказ и спустился снова вниз. Вспыхнул яркий прямоугольник прохода, воин вышел наружу, и снова наступила темнота. Погасили и смоляной факел.

В подзорную трубу было видно, как воин шагал по тропе навстречу всадникам. Достигнув самой крутой и узкой излучины, он стал ждать. Всадники, приблизившись к этому же месту, остановились метрах в пятнадцати. От группы отделился один, подъехал к воину, и они о чем-то начали разговаривать. Наконец воин махнул рукой, повернулся и пошел вверх по тропе. Всадники двинулись следом. Неожиданно воин вскинул руки крестом над головой, однако развернуться на узкой тропе было невозможно.

Ахмед что-то отрывисто крикнул, и монах, стоявший рядом, стал крутить рычаг, выступавший из стены. Сначала раздался глухой скрежет, а потом извне докатился глухой гул, сопровождаемый камнепадом.

Монах и Ахмед поочередно приникли к окуляру, удовлетворенно переглянулись. Ахмед кивнул Йохиму, приглашая сделать то же самое.

Целого участка тропы, по которой они поднимались несколько часов назад, больше не существовало. Теперь протяженную скалу с образовавшимся отрицательным уклоном мог преодолеть лишь опытный отряд альпинистов, вооруженных специальным снаряжением.

— Йонг, отдельная дорога поверху сюда есть?

— Есть, но она крайне опасна, и знают ее лишь единицы.

— Нам надо чего-нибудь перекусить. Мы давно не ели, а дорога еще не близка.

Йонг кивнул, отошел в угол, развернул какой-то холст, больше похожий на грязную тряпку и жестом пригласил к импровизированному столу. На холсте лежала разломанная на части лепешка, и стоял кувшин с жидкостью. Это оказалась обыкновенная вода. Лепешка была абсолютно безвкусной.

— Ешь, она даст много сил. Я не собираюсь потом тащить тебя на себе.

Йохим с трудом проглотил несколько кусочков, запивая холодной водой.

— Скажи, Ахмед, тот воин, на тропе, знал, что он погибнет?

— Да, знал.

— Йонг ему приказал?

— Здесь нет приказов — есть лишь чувство долга.

— Перед кем?

— Перед будущим… Перед прошлым… Это долго объяснять. Это целая философия.

— … Я могу вернуться домой?

— Уже нет. Провидение изменило твою судьбу. Неужели ты еще этого не понял?

— … Я хоть жить-то буду?

— А тебе это разве так важно? Впрочем, извини, тебя воспитывали по-другому… Не знаю, твое будущее пока закрыто плотной завесой. Извини, что я перешел на «ты», но здесь условности совершенно более не уместны.

Ахмед встал.

— Пойдем. Йонг, у тебя есть еще пища? А то эти остатки я хочу взять с собой — мой спутник плохо поел.

— Бери, ты же знаешь, что пищи всегда достаточно. Отдыхать не будете перед дорогой?

— Нет. Похоже, мы и так в чем-то опаздываем.

— Да, мне тоже так кажется. Мы просто получили временную передышку. Сейчас важно, что скажут Видящие. Мнение Хранящих мы уже знаем.

— Ладно, ты уже сообщил, что мы идем?

— Да.

— Тогда открывай лабиринт сразу до Первого Пояса. Хотя, я знаю, это запрещено.

— Настоятель уже дал такое распоряжение.

— Тогда мы пошли. Стринг, вставай.

И Ахмед шагнул прямо в открывшийся в стене проем. Стринг покорно поплелся следом, по-прежнему сжимая книгу подмышкой. Кстати, книга изменилась: она вроде бы потяжелела. Временами по ней проходила дрожь, и тогда книга ласково прижималась к его телу, и словно волна проходила по каждой клеточке его естества, неся любовь, радость и успокоение.

Дорога все время шла на подъем. Лишь смоляной факел освещал каменные своды, сухие, местами покрытые тонким слоем инея. Они ни разу не вышли на солнечный свет за свой долгий путь. Штольни сменялись каменными лестницами, переходами через расщелины. Иногда дорога шла на спуск, но это было крайне редко. Йохим быстро выдохся. Пришлось делать привал и доедать остатки той лепешки, что Йохим так опрометчиво пренебрег. Ахмед дождался, когда Стринг все доел.

— Ну, все, теперь до Первого Пояса надо терпеть.

Стринг уже потерял счет всем этим переходам и лестницам, когда перед ними, как привидение, возник силуэт монаха. Качающемуся от усталости Стрингу даже померещилось, что это тот же самый. Та же длинная хламида, та же веревка вместо пояса, наголо бритая голова с невыразительными раскосыми глазами.

— Мы ждали вас намного раньше, Йонг сообщил, когда вы вышли.

Чем отличался Первый Пояс от Передового Дозора, Стринг так и не понял. Наверное, больше боевых ниш с круговым обзором — Йохим подозревал, что внешний рельеф скал использован для создания линий обороны. Обороны от кого, можно было только догадываться. А, скорее всего, не столько обороны, сколько хранения и защиты неких неведомых Йохиму артефактов, являющихся неизвестно чем больше, оружием прошлого или оружием будущего. Скорее всего, эти артефакты могли использоваться как угодно, и только здесь, в этом монастыре, вырубленном внутри скалы, они могли сохраняться в неприкосновенности от алчного и жадного человечества. Йохим так предполагал, но не знал этого наверняка.

Стража Первого Пояса без единого слова пропустила их, и Стринг без сил повалился прямо на каменный пол. Монах подошел, приподнял его веки и что-то зашептал на ухо Ахмеду. Тот долго с сомнением отрицательно качал головой, но, в конце концов, кивнул утвердительно и, склонившись над Йохимом, потряс его за плечо:

— Слушай, Стринг, нам надо немедленно отправляться в путь. Хранящие чем-то весьма обеспокоены. Наш путь еще долог, дольше, чем мы прошли. Хотим мы того или нет, но мы должны отправляться в путь. Я знаю, у тебя не осталось сил… Но… вот это тебе даст силы.

И он протянул Йохиму небольшую чашку с густой, пряно пахнущей жидкостью.

— Что это?

— Амброзия Богов. В этой чашке — десятая часть всех запасов амброзии, собранной в этих местах за многие годы. Ты ее выпьешь — и дойдешь. Конечно, эта чашка — невыразимо высокая плата за доставку Артефакта. Но Хранящие считают, что она того достойна.

— Я дойду — и умру?

— Этого никто не знает. Таких случаев еще не было… Пей — и пошли.

— А если я не буду пить?

— В тебя вольют силой. И ты все равно пойдешь.

Выпитая амброзия гнала Стринга по лабиринту с такой скоростью, что Ахмед временами далеко отставал.

Время словно замерло. Второй Пояс Защиты они миновали, не останавливаясь. Третий Пояс — тоже. И вот — Цитадель.

Их встречало несколько человек самого разного возраста.

* * *

За два шага до них Стринг остановился. Ахмед уже давно, хрипя, полз далеко позади, оставляя кровавые следы. Ноги Стринга подкосились, и он, бездыханный, рухнул у ног встречающих. На их лицах не дрогнул ни один мускул. Наконец, один из Хранящих сделал шаг вперед и нагнулся над книгой, выпавшей из рук Стринга.

И тут произошло нечто, из ряда вон выходящее. Книга распахнулась, и из нее стали подниматься кольца Бича. Хранящий замер на месте, не решаясь более сделать ни шагу. А кольца с тихим шелестом все поднимались вверх, качнулись несколько раз и, наконец, двинулись. Сначала движение было в сторону Хранящих, и непонятно было, что же таилось в этом движении, однако все Хранящие вскинули руки в едином защитном жесте.

Бич некоторое время слабо вибрировал, а потом двинулся в противоположную сторону.

Сначала он обвил кольцами Йохима, а потом и Ахмеда. Его ворс струился багрово-красным сиянием, а потом возникло что-то вроде песни, длинной и тягучей. При этом письмена на Биче попеременно ярко вспыхивали и гасли.

Так продолжалось несколько минут. Потом сияние стало гаснуть, Бич стал сворачивать свои кольца и снова укладываться в книгу.

Щелкнула застежка, и воцарилась тишина. Никто не трогался с места. Первым зашевелился Ахмед. Он с трудом поднялся на ноги и подошел к Стрингу. Потрогал его за плечо:

— Эй, друг, ты жив?

Йохим застонал, перевернулся на бок и стал также вставать. Он поднял с земли книгу и протянул ближайшему Хранящему. Однако тот отвел руки.

— Он вернул вас к жизни. Значит, он выбрал вас. Теперь вы — Хранитель этого Артефакта.

— Что это значит? И что это за артефакт?

— Общие правила вам разъяснят. Все остальное должен объяснить сам Артефакт.

— Как?

— Он найдет способ.

— Кто его Хозяин?

— Вопрос достаточно сложный. Возможно, Калки. Возможно, сам Майтрейя….. А, возможно, и сам Денница.

— Ладно, про Калки с Майтрейей вы мне еще расскажете, надеюсь… Но почему я — Хранитель, а не Ахмед, ведь его он тоже оживил?

— Ахмеда он оживил в знак благодарности и за то, что он был и остался вашим другом, выручая в самых тяжелых случаях.

— Мне что, теперь придется жить здесь вечно?

Что-то наподобие улыбки мелькнуло на бесстрастном лице Хранящего.

— Вечно никто не живет. Хотя те, кого мы храним, дают нам достаточно продолжительную, по земным меркам, жизнь. Только, увы, это не награда. Те, кого мы храним, привыкают к нам и, бывает, подолгу не желают менять своих привычек и привязанностей. Ничего, вы к этому привыкнете и постепенно начнете находить свои прелести в таком существовании. Сейчас вас отведут в ваше помещение, пока обживайтесь… Некоторые Артефакты любят гулять — не ограничивайте их свободу… Кстати, вам повезло: ваш Бич достаточно общителен и оригинален — он решил сохранить в качестве друга и Ахмеда. Так что будете жить вместе — вам не так будет скучно.

Ахмед побледнел.

— У меня много других обязанностей.

Хранящий уже открыто усмехнулся:

— Ничего не могу поделать. С Бичом не поспоришь. К тому же он весьма интеллектуален. Если вам обоим повезет, вы узнаете от него очень много полезного и поучительного.

* * *

Помещение, куда их отвели, было довольно просторным, хотя и без излишеств. Два каменных топчана, прикрытых ветхими одеялами, узкий столик для приема пищи. В стене — небольшой стеллаж с книгами. Посередине комнаты — возвышение с углублением для Артефакта. Хорошо, что сантехнические удобства располагались отдельно.

В первый же день выяснилось, что Бичу его месторасположение не очень-то понравилось. Он раскрыл свою книгу, выпустил кольца и начал обследовать помещение, по пути не забывая ласково потереться об Йохима и Ахмеда. В конце концов, он облюбовал себе место на стенах и под потолком, умудрившись выплавить углубления в камне в виде причудливых узоров и завитков. Старший из Хранителей, увидев такое, ничего не сказал, лишь посоветовал Йохиму поддерживать с Бичом как можно более дружеские отношения, ибо, весьма похоже, что Артефакт чувствует пробуждение своего Хозяина, поэтому и ведет себя так своевольно. Видящие уже ищут Хозяина, хотя это очень и очень непросто. Если судить по древним текстам, то время Мессии еще не пришло. Хотя в них все иносказательно, но есть ряд аналогий, есть явные логические построения, позволяющие делать определенные выводы.

Иногда Бич опускался в книгу, выстраивая каждый раз новые узоры. При этом буквы и символы часто светились.

* * *

— Ахмед, расскажи о Калки и Майтрейе.

— Э-э, я недостаточно ученый человек. Хранящие и Видящие все знают, но, навряд ли, они снизойдут до пространных объяснений. Ты теперь сам — Хранящий. Попробуй для начала почитать древние книги… Правда, я забыл, что тебе недоступен их язык. Поищи в Интернете.

— А что, здесь есть связь с Интернетом?

— А, как ты думаешь, для чего в углу компьютер стоит? Для игрушек?

Сведений в Интернете оказалось предостаточно, правда, в основном изложенных в популярной форме.

СПРАВКА 1

ЧТО ТАКОЕ АВАТАРА

Время от времени, по мере того, как возникает в них нужда, имеют место особого рода божественные проявления; и выделяются они из вселенского проявления Бога в своём космосе. Есть особые проявления, выделяющиеся из этого общего самооткровения в космосе, они-то и вызываются для особых нужд. В индуизме есть в ходу два особых слова, отмечающих некоторое различие в природе проявления; одно слово — «аватара», а другое — «авеша». Нам нужно лишь нанемного остановиться на значении этих важных для нас слов, поскольку их буквальное значение указывает на фундаментальную разницу между этими двумя понятиями. В слове «аватара», как вам известно, корень — «три», то есть проходить, а с добавлением к нему приставкой «ара» слово передаёт идею о нисхождении — это тот, кто спускается. Таково буквальное его значение. Корень другого слова — «виш», то есть проникающий, пропитывающий, и оно передаёт идею о чём-то насыщенном или проникнутом. Так что в одном случае передаётся мысль о нисхождении свыше, а в другом — скорее о существе, которое уже есть, и в том виде, в каком существовало, подверглось влиянию божественной силы, прониклось ею и получило озарение. Таким образом, это нечто вроде промежуточной стадии, если можно так выразиться, между божественными проявлениями в аватаре и в космосе — частичное божественное проявление в том, кто проникнут влиянием Высшего или другого существа, завладевающего этой индивидуальностью, или «я».

……..

Теперь же нам весьма уместно будет обратиться к более специальному вопросу — «что такое аватара»…… В основе своей — он результат эволюции. В давно прошедших кальпах, в иных мирах, нет, вселенных, предшествовавших нашей, те, кому предстояло стать аватарами, медленно, шаг за шагом, взбирались по огромной лестнице эволюции. От минерала к растению, от растения к животному, от животного к человеку, от человека к дживанмукте, всё выше и выше по могущественной иерархии, простирающейся ещё дальше тех, кто освободился от оков человечества, поднимались они, пока, наконец, не только отбрасывали ограничения отдельного я, но и вступали в самого Ишвару. Расширяясь во всеобщее сознание Господа, становясь едиными в знании так же, как они всегда были едины в сущности с той вечной Жизнью, из которой первоначально произошли, они, живя в ней, становились центрами без окружности, живыми центрами, едиными с Высшим. За каждым из них простирается бесконечная цепь, в которой рождение следовало за рождением, проявление — за проявлением. На человеческой стадии, при долгом подъёме по лестнице человечества, будущего аватара выделяли из прочих людей две особые характеристики. Одна — это абсолютное бхакти, то есть служение Высшему, поскольку цели могут достичь лишь бхакты, причём лишь те, кто сочетает бхакти с джняной или знанием…. Он должен быть предан стремлению оставаться на службе у вселенной столько, сколько будет пребывать в ней Ишвара, разделяя таким образом постоянно совершаемую Ишварой жертву, которой и живёт вселенная. Но не одно лишь преданное служение отмечает этого Великого, восходящего по божественному пути. Он должен, как и Ишвара, возлюбить человечество. Если в нём не горит пламя любви к людям — нет, это слишком узко! Если в нём не горит пламя любви ко всему сущему, движущемуся или неподвижному, в божьей вселенной, он не сможет явиться Высшим, чья жизнь и любовь — во всём, что он приносит из своей вечной и неисчерпаемой жизни.

Источник Аватар и потребность в них

…Во всех религиях, признающих божественные воплощения, а это включает и великие мировые религии, источником аватар, то есть божественных воплощений, признаётся второе или среднее проявлении святой Триады. Не имеет значения, что у индусов говорят о Тримурти, а у христиан о Троице — основная идея та же самая. Если сначала остановиться на христианском символизме, то вы обнаружите, что каждый христианин скажет вам, что одно божественное воплощение в христианстве признаётся — ведь христиане верят лишь в одно особое воплощение — и воплощение это второго лица Троицы. Никто из них не скажет вам, что имело место воплощение Бога Отца, первоисточника жизни. Они никогда не скажут вам, что было воплощение третьего лица Троицы, Святого Духа, духа мудрости или творящего Разума, построившего мировую материю. Но они всегда утверждают, что это именно второе лицо, Сын, принявший человеческое подобие, проявился в этой форме ради спасения мира….Знак второго лица Троицы — это двойственность; оно также является и жизнью, лежащей в основе мира.

… Теперь взгляните на физическую вселенную глазом духа, и вы увидите духовную вселенную. Великие слова были сказаны одним из Учителей или риши, которого мы чтим в нашем Обществе, и учениям которого следуем. Обращаясь с порицанием к одному из своих учеников, он сказал слова, которые никогда не следует забывать: «ты всегда смотришь на вещи духовные глазами плотскими, а должен смотреть на вещи из плоти глазами духа». Так что же это значит? Значит это, что вместо того, чтобы пытаться принизить духовное и втиснуть его в узкие рамки физического, и говорить о духовном, что его и быть не может, поскольку мозг неспособен ясно его воспринять, мы должны смотреть на физическую вселенную глубже, видя в ней образ, тень, отражение духовного мира, и узнавать духовные истины, изучая их образы, существующие в окружающем нас физическом мире. Ведь физический мир легче понять. Не думайте, что духовное образуется на основе физического — напротив, сами основы физического создаются по образу духовного, и если вы взглянете на физическое глазами духа, то вы обнаружите, что это лишь образ высшего, и сможете понимать высшую истину, изучая слабые её отражения, которые видите вокруг себя.

…Мы говорим о хороших и плохих формах, и это справедливо — по отношению к нашей эволюции. Но если взглянуть шире, с точки зрения космоса, добро и зло — термины относительные, и всё хорошо в глазах Высшего, живущего в каждом….Позвольте мне привести маленький любопытный пример, который достаточно иллюстративен. Допустим, у вас имеется бревно на оси, подобное той горе, которой пахтали океан, и у него есть два конца, которые мы назовём положительным и отрицательным. И вам нужно привести его в движение. Вы толкаете положительный конец. В каком направлении передвинется отрицательный конец? В противоположном. И лица вращающих его обращены в противоположные стороны. Один смотрит на реку, а другой повёрнут к ней спиной и смотрит в противоположном направлении. Тем не менее, бревно вращается в одном направлении, хотя они толкают в разных. Они работают, двигаясь по тому же кругу, и поскольку бревно толкают с двух сторон, оно движется быстрее. Вот картина нашей вселенной. Бог везде, в каждой точке круга, по которому они идут; и, проходя по этому кругу, они исполняют его волю, и не иначе, и, в конце концов, найдут в нём отдых и мир.

…Как возникает потребность в аватарах? Ведь в умах многих совершенно естественным образом возникает затруднение. Эту трудность, с которой сталкиваются многие вдумчивые люди, можно сформулировать следующим образом: «Конечно же, весь план мира находится в уме логоса с самого начала, и мы не можем полагать, что он работает подобно человеку, не вполне понимая, к чему же он собственно стремится. Он должен быть архитектором так же, как и строителем, намечать план так же, как и его выполнять. Он не похож на каменщика, кладущего стену там, где ему скажут, и не знающего об архитектуре всего здания, в которое он вносит свой вклад. Он главный мастер, великий архитектор вселенной, и всё, что есть в плане этой вселенной, должно уже быть в его уме в самом её начале. Но если это так — а мы не можем думать иначе — то, как возникает нужда в особом вмешательстве? Разве факт такого вмешательства не подразумевает возникновения какой-то непредвиденной трудности? И если при выполнении плана требуется вмешательство, разве это не выглядит так, что при его составлении не была учтена какая-то сила, не замечена какая-то трудность, и возникло что-то такое, к чему планировавший не был готов? Если же это не так, то какая нужда во вмешательстве, которое выглядит как ответ на непредвиденное событие?» Это естественный, разумный, и вполне справедливый вопрос. Давайте попробуем ответить на него. Ответ этот приходит с трёх различных направлений. Есть три больших класса фактов, каждый из которых вносит свой необходимый вклад, и, предвидя их, логос для каждого из них подготовил конкретный тип проявления.

Первая линия рассуждений исходит из того, что можно назвать природой вещей. В том, что касается материи, это подразумевает, что наша система построена из материи уже существовавшей, уже наделённой некоторыми свойствами, из материи, распространённой по всему пространству, из которой каждый логос берёт себе материалы, видоизменяя их согласно своему плану и собственной воле….Никакой философ или мыслитель не решится сказать, что материя, распространённая повсюду в пространстве, идентична с элементной материей нашей солнечной системы. Это корень материи, видоизменениями которого являются все прочие её формы. Что же это подразумевает? Это значит, что наш великий Господь, приведший к существованию нашу солнечную систему, берёт для этого материю, у которой уже были некоторые свойства, приданные ей Тем, кто ещё могущественнее его.

…Вторая же имеет отношение к самому человеку, и, разбирая вторую и третью причину, мы вернёмся к вопросу добра и зла. Занявшись эволюцией человека, Ишвара столкнулся с куда более трудной задачей, чем развитие низших форм жизни. Над последними довлеет закон и они должны ему подчиняться. В минеральном царстве закон железный — каждый минерал действует только по нему, не противясь ни единым импульсом воле Единого. Растительному миру навязан закон, и каждое растение закономерно растёт, согласно заложенному в него плану, равномерно и сообразно своему виду, не изъявляя собственных импульсов. И в животном мире — возможно, за исключением самых высших его представителей — закон всё ещё является силой, преобладающей над всем остальным, сметающей всё на своём пути и несущей всех живых существ. Колесо, катящееся по дороге, может везти на своей оси муху, если ей случится туда сесть, поскольку она нисколько не противодействует вращению колеса. Но если она сядет на его обод, противопоставив себя его движению, то будет раздавлена без малейших последствий для колеса, которое продолжит движение. Эта форма перестанет существовать, и жизнь примет другой облик.

Так же и с колесом закона в трёх низших царствах. Но не так с человеком. В человеке Ишвара решил воспроизвести свой образ, чего в низших царствах не было. По мере эволюции жизни выступала одна сила за другой, и в человеке начинает выявляться центральная жизнь, поскольку настало время для развития независимой силы воли, самочинного движения, которое является частью жизни Высшего. Во вселенной есть лишь одна воля, воля Ишвары, и всё должно действовать в соответствии с ней, всё ею обусловлено, всё должно двигаться по этой воле, которая отмечает прямую линию эволюции. Не должно быть виляний ни вправо, ни влево. Есть лишь одна воля, которая по отношению к нам свободна, но поскольку наша жизнь — это жизнь самого Ишвары, поскольку есть лишь одно Я, и это Я моё и ваше так же, как и его — ведь он дал нам самое своё Я, чтобы оно стало нашим я и нашей жизнью — на одной из стадий этой удивительной эволюции должна развиться и та царственная сила воли, которая в нём видна. Из оболочки, в которые она заключена, истекает свободная воля. И происходит вот что: воля, проходя через оболочки, придаёт им что-то от своей природы, и каждая оболочка начинает устанавливать для себя отражение этой воли. И мы получаем «я» тела, которое хочет действовать по-своему, и «я» страстей и эмоций, которое тоже хочет вести себя так же, и «я» ума, которое хочет идти уже третьим путём. Это иллюзорные воли человека….Именно кнут боли, страданий и разочарований движет нас вперёд и выводит на поверхность силы внутренней жизни, которые иначе бы оставались неразвитыми.

…Мы подходим здесь к третьей причине. Аватара не приходит без зова. Земля, как сказано, отяжелела от груза зла, и дэвы взывают: спаси нас, о всевышний Господь. И в ответ на этот зов Господь является…. По воле Единого Высшего воплощается некто, собирающий вместе все силы, сдерживающие прогресс, чтобы будучи собраны, они могли быть уничтожены противодействующей силой добра.

… У всякого аватары по отношению к миру имеется два аспекта. Во-первых, он историческая личность. Не забывайте, что это факт. Читая историю Великих, вы читаете именно историю, а не сказки. Но это больше, чем история — аватары разыгрывают на мировой сцене величественную драму. Будучи актёром на мировой сцене, аватара разыгрывает определённый сценарий, и драма эта — выражение духовной истины. Хотя факты и являются историческими, они также и аллегория, передающая великие духовные истины умам и сердцам людей. Если вы думаете, что это просто аллегория, то упускаете один аспект истины; если думаете, что это лишь история, то упускаете другой. История аватары — выражение духовных истин, и хотя драма реальна, у неё есть и цель, и линии, выведенные автором, и аватара играет свою роль на сцене, в то же время живя человеческой жизнью в мировой истории. Это следует помнить, иначе можно пропустить некоторые из его великих уроков.

Он приходит в мир, окружённый многими из тех, кто был рядом с ним в прежних рождениях, небесными существами, родившимися людьми, а также огромным количеством существ, выступающих на противной стороне и тоже рождённых людьми.

СПРАВКА 2

КАЛКИ, ДЕСЯТЫЙ АВАТАРА

Цикл состоит из четырех веков: золотого, серебряного, медного и железного….Но это общее деление на века не предполагает их одинаковой длительности. В рамках каждого цикла есть множество подциклов, которые протекают в убыстренном темпе. Но в любой момент для некоторых избранных остается открытой возможность преодолеть циклические силы и познать изначальный свет.

В начале каждого цикла божественный дух, воплощаясь, проявляет себя, чтобы разогнать тьму и установить новый золотой век. Дух-основатель всякий раз проявляет себя.

…Во многих традициях фигуры таких эсхатологических основателей нового золотого века ясно названы: потомок Заратустры, Саошьянт в маздеизме; Махди и двенадцатый Имам в Исламе; Христос-в-силах в Христианстве; Аполлон в греческой и латинской традициях, Бальдр в скандинавской мифологии, Калки в ведической традиции.

В истории с Калки нас интересует три важнейших пункта: во-первых, что представляет собой Темный век, железный век? Во-вторых, каковы его характеристики? И, наконец, кто такой сам Калки?

Темный век

Темный век или железный век, называемый индусами Кали-юга, «век конфликтов», это обратное отражение Золотого века. Некоторое сходство, присущее обратному отражению, может кое-кого ввести в заблуждение, но, на самом деле, речь идет о его радикальной противоположности….Вопреки тому, что думают многие, Золотой век не был периодом «легкой жизни». Пьер Гордон замечает:

«Это была эра беспримерной аскезы и отказа от феноменального мира. Роскошь и чрезвычайное долголетие, характеризующие эти далекие времена, были не признаками внешней легкости существования, но проистекали из тотального контроля человеческой мысли над чувствами, а также из крайне ограниченного количества потребностей. В концепции Золотого века ничего невозможно понять, если не учитывать, что это чисто теократическая концепция, основанная на абсолютном превосходстве духа и на крайнем умалении плоти.»

Вот как некоторые древние тексты описывают последний век. Представитель традиции Запада, Гесиод утверждает:

«Люди этого века будут относиться к стареющим родителям лишь с презрением. Жалуясь на них, они будут употреблять грубые слова, эти негодяи! У них не будет никакого страха перед Небесами. Старикам, которые выкормили их самих, они откажут в пище. Исполненная клятва, справедливость, добро не будут иметь никакого веса; преступникам и развратникам будет отдано все уважение. Единственным законом будет закон силы; совесть исчезнет. Трусливый нападет на смелого лживыми словами; победит его ложными клятвами. Эти мерзкие люди шагу не смогут ступить без зависти, без горьких слов, без ненависти, написанной на челе, без злорадства».

Индуистская традиция также дает много деталей, Линга-Пурана говорит:

«Самые низшие инстинкты будут править людьми кали-юги. Они будут отдавать предпочтение ложным идеям. Жадность будут мучить их. Священные книги перестанут уважать. Люди утратят мораль, станут раздражительными, склонными к сектантству. В кали-югу распространятся ложные учения и обманные писания. Зародыш станут убивать в материнском чреве, а героев станут уничтожать. Шудры станут вести себя как брахманы, а жрецы как рабочие <…> Стабильность и равновесие четырех классов общества и четырех фаз человеческого существования повсюду будут разрушены.»

Вишну-Пурана предсказывает:

«Люди кали-юги будут делать вид, что не знают о разнице рас и о священной сущности брака <…>, об отношении ученика к учителю, о важности ритуалов. <…> Люди будут стараться лишь приобрести больше денег, самые богатые и будут обладать полнотой власти <…>. Жизнь будет униформизированной, во всем будет царить смешение и неразборчивость. <…> Единственной связью между полами будет удовольствие, единственное средство достичь успеха — конкуренция, ложь.»

Калки

Шамбхала, место рождения Калки, — это место, о котором упоминается во многих сакральных текстах. Оно эквивалентно Туле греков, Таре ирландцев, Иерусалиму христианской традиции или Мекке у мусульман. Шамбхала представляет собой Центр и Исток.

Калки объединяет в себе две высшие функции: духовное владычество и временную власть. Он одновременно жрец и воин. Он «посещает традиционную школу, учась у гуру, чтобы продолжить свой поиск знаний». Он изучает Веды, стрельбу из лука и воинские искусства.

Текст уточняет также другой элемент: «Происходящий из лунной и солнечной династий, он появится, чтобы положить конец Кали-юге, а потом возвратится на небо.»

…Это вмешательство Единого для регенерации мира символизируется цветом одежд Калки: желтый и зеленый. Желтый связан с золотом, солнцем, т. е. с Центром и Золотым веком. Зеленый символизирует обновление, переход от одного состояния к другому. Золото означает побеждающий Дух, зеленый — природу, возрождающуюся Землю. Итак, через два этих цвета Калки описывает свою эсхатологическую роль.

Существует такое определение Калки: «Он — тот, кто смоет грязь с лица земли.» В Калки-Пурана можно проследить четыре главных события в истории десятого аватара: его женитьба, его военные походы, его правление, его учение и учение мудрецов, упоминаемых в повествовании.

Помимо соединения в изначальном Единстве двух полюсов, пребывающих в состоянии взаимодополнения, а не вражды, брак Калки означает примирение Неба и Земли, материи и Духа. Текст называет кали-югу, темный век «ужасом Вселенной» и «господином женщин».

…В первой битве Калки сталкивается с «буддистами». Под этим именем следует понимать тех, кто отошел от прямого пути Вед, удалился от духа, чтобы предаться материи. Текст говорит о них:

«Оставив практику традиционных молитв и знание о реализации Атмана (высшего Я), они увлеклись материальными вещами, женщинами, едой и питьем, как единственными целями существования. Не умея отличить «Атмана» (высшее «Я») от эго, они предались пьянству; все жители этого города были извращенцы»

…Показательно, что в ходе битвы именно Майя (иллюзия, форма) вмешивается в ход событий как высшее божество и последняя надежда врагов аватара. Все это однозначно указывает на современный мир, последний век, порабощенный гипнотическим могуществом иллюзии.

«Уже само появление Майи могло парализовать богов, аватар и людей <…>. При виде Майи <…> все воинство Калки поникло и застыло с оружием в руках как статуи.»

В этот момент, когда решается судьба мира, между собой сталкиваются мир и сверхмир.

«Когда Калки увидел своего брата и своих подданных в этом околдованном состоянии, вызванном видением Майи, он вышел вперед и пристально посмотрел на врагов. Калки, воплощенный бог, узнал черты Лакшми в фигуре Майи. Она же, увидев лицо возлюбленного, влилась в него.»

Лакшми — жена Вишну. Она представляет собой materia prima, которую оплодотворяет Единое, но которая в конце цикла становится негативной. Далее:

«Ошеломленный исчезновением Майи, буддисты потеряли свои силы и свою смелость, и принялись рыдать, спрашивая друг друга, как могла их богиня исчезнуть так внезапно.»

Об этом писал Рене Генон в конце книги «Царство Количества и Знаки Времени»:

«<…> Строго говоря, можно утверждать, что «конец мира» никогда не был и не мог быть ничем иным как концом иллюзии.»

Потом Калки сталкивается с гигантом Кутходари. Вначале он терпит поражение. Демон проглатывает божественное воплощение и его воинов. Но бог зажигает огонь в его чреве и протыкает стенки желудка.

…Следующая битва аллегорическая, в ней сталкиваются принципы — Дхарма и Крита-юга борются с их врагами.

«Истина, счастье, смелость, мир, радость, единство, плодородие, умеренность, отвлеченность, традиция, богатство, альтруизм <…> идут в свите Дхармы. Вера, дружба, сострадание, мир, сдержанность, процветание, стыд, равно как и все другие атрибуты Дхармы приносят свои клятвы Калки.

С началом войны разгневанная Дхарма объединилась с Крита-югой, чтобы сражаться с Кали-югой. Кали-юга, осыпаемая стрелами Крита-юги, была вынуждена отступить в свой город, бросив свое средство передвижения — осла. Кали-юга — его колесница разбита в щепки, истекающий кровью по всему телу, объятый ужасом, смердящий, проклинаемый женщинами — бросился к своему дому. Оставив обман и женщин, раненый стрелами, представший как уничтожитель своей династии, он отошел от дел и закрылся в своем жилище. Жадность, бросив свои колесницы, запряженные псами, отбивалась, отступая и изблевывая кровь. Спокойствие победило Бешенство, которое, оставив свою повозку, было убито. Нищета была препровождена в ад энергичными нападками Счастья. Страдание и Болезнь, разделившись, скрылись в противоположных направлениях. Дхарма, союзник Крита-юги, подожег город, чтобы совершенно покончить с Кали-югой. Его жены и его подданные погибли, но сам он, весь в ожогах, спасся.»

В это время Калки борется против двух сыновей дракона Вритра: Кока и Викока. Несмотря на все усилия, поначалу Калки не может их убить, так как пока они смотрят друг на друга, смерть не причиняет им вреда.

Последняя битва Калки после сражения с Кокой и Викокой на первый взгляд представляется парадоксальной. Калки бьется со своими собственными почитателями! Они же вынуждены сделать ужасный выбор — или вступить в бой с аватарой, или ослушаться сакральных законов. Продолжение еще более удивительно: бога берут в плен! Но те, кто пленили его, подчиняются ему. Свадьба Калки ставит печать под примирением. Эта удивительная битва и ее исход, возможно, означает инкорпорацию остатков предыдущих традиций мира, который заканчивается, в новую Традицию мира, который начинается.

…Калки-Пурана описывает в общих чертах новый Золотой век.

«Нерелигиозные люди, те, которые умирают молодыми, бедные, еретики и эгоисты исчезнут. Физические страдания и умственная слабость будут неизвестны. Все живые существа, лишенные эго, будут пребывать в покое.

Божества будут вести мирную дисциплинированную жизнь. Мать-Земля обнаружит богатства пищи. Злоба, желание, болезнь и нищета исчезнут.

При царствовании Калки, Веда, Дхарма, Крита-юга, божества, твари, которые движутся и которые не движутся — весь мир будет счастлив во всех смыслах. Люди будут поклоняться различным богам через традиционные ритуалы. Они распространятся повсюду и будут верными своему религиозному долгу. При царствовании Калки ни у кого не будет мысли о превосходстве над другими. Повсюду можно будет увидеть только людей, несущих на челе знаки благочестивого поклонения.»

…Закончив освободительные войны, Калки остается в Шамбхале несколько тысяч лет. Потом он передает царское достоинство своему сыну, и перед тем, как оставить мир, он просит Дхарму и Крита-югу оставаться «на земле еще долгое время».

…Валгалла — это небесное жилище, куда уходят герои после их смерти, согласно скандинавской мифологии. ОДИН готовит их там к битве, которая закроет наш цикл и откроет цикл грядущий. Те, кто попадают в рай викингов, заняты строительством Шамбхалы, какое бы имя ни давали этому понятия в разных традициях, т. е. полюса будущего мира.

Вот почему Калки-Пурана призывает созерцателей, почитателей Единого становиться также воинами Традиции.

…Всем, кто носит внутри себя — тем или иным образом — частицу Традиции, кто, уготовляя зарю, свидетельствует о небесном свете, остается лишь отчаянно биться в свите Калки за свое спасение, за спасение мира настоящего и наступление мира будущего.

СПРАВКА 3

МАЙТРЕЙЯ

Приходящий Майтрейя изображается со спущенными ногами — символ спешности. Явление Майтрейи сказано после войн, но последние войны будут за Истинное Учение. Причем, каждый восставший против Шамбалы, будет поражен во всех делах своих. И волны будут смывать дом его, и даже пес не придет на зов его. Не тучи, но молнии будет видеть он в последнюю ночь. И огненный Вестник встанет на столбах Света. Учение указывает, как каждый воин Шамбалы наречется непобедимым. Сам Владыка спешит, и знамя Его уже над горами.

Благословенный Будда посылает вам Любимого Майтрейю, чтоб вы могли приблизиться к Общине. Ваши пастбища протянутся на заповеданную землю. Когда вы стережете стада, не слышите ли голоса в камнях? — Это работники Майтрейи готовят для вас сокровища. Когда ветер свистит в ковыле, понимаете ли, что это стрелы Майтрейи летят на защиту? Когда молния озаряет ваши улусы, знаете ли вы, что это свет вашего желанного Майтрейи? Кому же поручается стража в первую ночь? — Вам. К кому же направляются Мои посланные? — К вам. Кто встретит их первыми? — Вы. С запада, с гор придут Мои люди. Кто же примет их и сохранит их? — Вы. Молите Тару побыть с вами. Желайте сердца омыть до прихода Моего. Каждый узнавший о Моем желании покроет шапку красным верхом и обернет налобник узды красною тесьмою. Смотрите пристально на кольца приходящих. Там, где Моя чаша, там ваше спасение. На горах зажглись огни, приходит новый год. Кто проспит, тот более не проснется. Северная Шамбала идет. Мы не знаем страха. Мы не знаем уныния. Подумайте чистыми мыслями, подумайте светлыми мыслями.

Раз, два, три — вижу три книги Приход Майтрейи. Первая написана на Западе, вторая написана на Востоке, третья будет написана на Севере. Раз, два, три — вижу три явления. Первое — с мечем, второе — с законом, третье — со светом.

Раз, два, три — вижу три коня. Первый — черный, второй — красный, третий — белый.

Раз, два, три — вижу три корабля. Первый — на воде, второй — под водою, третий — над землею.

Раз, два, три — вижу три орла. Один — сидящий на камне, второй — клюющий добычу, третий — летящий к солнцу.

Раз, два, три — вижу ищущих свет. Луч красный, луч синий, луч белый-серебрянный. Утверждаю, что Учение вышло из Бодхи Гайя и вернется туда. Когда шествие с Изображением Шамбалы пойдет по землям Будды и вернется к Первоисточнику, тогда наступит время произнесения священного слова «Шамбала». Тогда может получить пользу от произнесения этого слова. Тогда мысль о Шамбале даст пищу, тогда утверждение Шамбалы станет началом всех действий и закончится благодарностью Шамбале. И великое и малое проникнется понятием Учения.

В местах Будды, в местах Майтрейи пронесено Изображение. «Калагия» — произнесено. Как знамя, развернулось Изображение. Сказанное так же верно, как под камнем Гума лежит пророчество о Священной Шамбале. Обойдет знамя Шамбалы срединные земли Благословенного, признавшие его возрадуются, и содрогнутся отвергшие. Спросит Таши-Лама Великого Далай-Ламу, что суждено последнему Далай-Ламе. Отвергнувший будет предан суду и забвению, и пойдет воинство под знаменем Майтрейи, и станет город Лхаса омраченным и пустым. Восставшие против Шамбалы низвергнуты будут. Как кровь, отечет знамя Майтрейи земли Нового Мира для затемненных и, как огненное солнце, для понявших. Найдет Таши-Лама Великого Далай-Ламу, и скажет Далай-Лама: «Пошлю тебе лучший знак мой молнии, иди и прими Тибет. Кольцо сохранит».

* * *

— И что дальше? Аватары, боги, мессии. Спасители человечества. Майтрейя, который уже опустил ноги и готов пуститься в путь. Куда? Когда? Что он сможет изменить?

— Понимаешь, все немного не так. На самом деле, Мессий — шесть. Или один — в шести лицах.

— Не понял.

СПРАВКА 4

МЕССИИ

В мире шесть основных религий. И каждая из них провозгласила приход своего Мессии, в ожидании которого они и живут.

Зороастризм — Саошиант.

Иудаизм — Машиах.

Буддизм — Майтрейя.

Индуизм — Калки.

Христианство — Христос.

Ислам — Махди.

Каким образом представители одной религии смогут признать Мессию, явившегося сторонникам другой религии? Какие бы он не предъявлял доказательства своей Божественности, они все равно не будут приняты.

Поэтому Мессия придет един для всех.

— Извини, Йохим, я и сам плохо в этом разбираюсь. Тебе надо бы с кем-то более умным поговорить. Знаю лишь, что все Мессии проходят инициацию в Шамбале.

СПРАВКА 5 (Ну, крайне некомпетентная)

ШАМБАЛА

Таинственная азиатская Шамбала породила множество противоречивых мнений и споров среди ученых и читателей. С XV–XVI веков ее пытались найти буддийские ламы и паломники, иезуитские миссионеры и китайские философы. Легендарную Шамбалу искали среди гималайских гор, в Афганистане и в пустыне Гоби. В начале ХХ века ее поиски продолжили научные экспедиции из разных стран и знаменитая центрально-азиатская экспедиция Н. Рериха. Секретные экспедиции в Тибет для поиска Шамбалы, поддерживаемые на государственном уровне, организовывали российская НКВД и нацистская Германия. Проблема таинственного царства в центре Азии нашла отражение в трудах ведущих востоковедов мира и религиозных лидеров Тибета. О великих Махатмах Шамбалы неоднократно сообщали Е. Блаватская и Рерихи. Знаменитый русский художник и мыслитель Н. Рерих в очерке «Сердце Азии» писал: «Если будет произнесено здесь самое священное слово Азии — Шамбала, вы останетесь безучастны. Если то же слово, будет сказано по-санскритски — «Калапа», вы также будете молчаливы. Если даже произнести здесь имя великого Владыки Шамбалы — Ригден-Джапо, даже это громоносное имя Азии не тронет вас. Но это не ваша вина. Все сведения о Шамбале так рассеяны в литературе. На Западе нет ни одной книги, посвященной этому краеугольному понятию Азии». С тех пор в мире опубликовано огромное количество книг и статей по этой тематике, но ясности о загадочной Шамбале это не добавило. Шамбала, как и миф об Атлантиде, стала классическим примером одной из загадок Центральной Азии. Несмотря на многочисленные письменные свидетельства в исторических хрониках, Шамбала вместе с 96-ю своими провинциями, подобно мифическому азиатскому царству Пресвитера Иоанна, бесследно растворилась в бескрайних просторах Азии и тьме веков. Многочисленным путешественникам и экспедициям так и не удалось найти никаких подтверждений существования Шамбалы в прошлом. Реальное гималайское царство Шамбала севернее Индии, существовавшее согласно историческим хроникам вплоть до XIV–XV вв., не оставило о себе никаких следов на земле. Сохранились только упоминания о Шамбале в Калачакре-тантре и рассказы о ней в тибетских мифах. Основой жизнестойкости мифа стало пророчество о приходе Мессии из Шамбалы. С течением времени Шамбала стала отождествляться в тантрическом буддизме с «чистой землей», к перерождению в которой стремятся все истинные буддисты. О Шамбале стали говорить, как о месте, расположенном в другой реальности или в другом измерении, доступном для взора лишь духовно развитым личностям. Учение о духовной сфере Шамбалы заняло центральное место в тайной тибетской доктрине Калачакра. Поиск духовной сферы Шамбалы (особого качества духа) является конечной целью всех учеников Калачакры, постичь суть которой можно лишь через сложные медитативные практики, достигнув просветленного состояния души.

С незапамятных времен верили люди в существование земли обетованной, земли счастья, где царят всеобщие гармония и благоденствие. Легенды и предания разных народов не всегда одинаково обозначали ее местоположение, но чаще всего помещали в районе Гималаев. В существование загадочной страны Шамбалы безоговорочно верил великолепный знаток Востока Николай Константинович Рерих. Он собрал множество древних сказаний и легенд о ней, много писал о Шамбале в своих дневниках «Алтай — Гималаи» и «Сердце Азии». Но споры — существует ли она в действительности или это лишь красивый вымысел — не утихают до сих пор. Пример раскопанной Шлиманом Трои, говорит о том, что и мифы могут иметь под собой реальную подоплеку. А о Шамбале говорится в эпосе многих народов. И независимо от ее названия, а они были разными, страну эту чаще всего помещали в Центральной Азии: в горах Кунь-Луня, Тибетском нагорье, Гималаях, пустыне Гоби («текучие пески»). Французская путешественница Александра Нииль в начале века длительное время жила в Тибете. В своей книге «Мистики и маги Тибета» Нииль упоминает о заповедной стране под названием Тушита, куда уходили паломники. Она помещалась где-то на территории Страны Снегов, как называли в древности Тибет. Е. П. Блаватская, оставившая нам тексты из затерявшихся древних источников, пишет об острове, окруженном страшной пустыней Гоби. Когда-то там было обширное море. На острове жили представители Третьей расы. Эти люди могли одинаково легко жить в воде, воздухе или огне, ибо обладали неограниченным контролем над элементами. Общение с этим островом происходило не морем, а через подземные пещеры. В сохранившихся тибетских книгах легенда об этом острове жива до наших дней. Но острова больше нет, осталась страна-оазис, затерянная среди гор. Гибель моря связана с великим катаклизмом, который произошел в далеком прошлом в Центральной Азии и Гималаях. На склонах Гималаев ученые находят геологические доказательства того, что породы этих громадных пиков были когда-то частью океанского дна. Но самое удивительное: есть свидетельства существования такой страны в сравнительно близкую к нашей историческую эпоху. На Западе первое упоминание о Шамбале было сделано двумя монахами иезуитского ордена — Стефаном Кацеллой и Джоном Кабралом. Во время своего путешествия в Бутан они услышали о том, что где-то на севере существует королевство Шамбала. В 1627 году они предпринимают путешествие в Тибет, намереваясь найти дорогу в таинственную страну. Но попытка закончилась неудачно, дальше города Шигацзе им проникнуть не удалось.

* * *

— И когда же будет инициация Мессий?

— Она уже прошла. Где-то в конце прошлого века. Сразу все шестеро были инициированы.

— Откуда это известно?

— Один из Видящих сумел разглядеть огонь, вспыхнувший в комнате инициации.

— Ну, и что?

— Просто так этот огонь не загорается.

— Откуда известно, что все шестеро прошли инициацию?

— Видящий так сказал. К тому же есть один древний текст.

Проблема лишь в том, что неизвестно, кто из инициированных уже начал пробуждаться, а кто, возможно, пробудился и лишь ожидает проводника. Мы не знаем точно, кому принадлежит Бич Ангела, поэтому не можем сказать, кто сейчас на грани пробуждения: Калки или Майтрейя. Больше похоже на Майтрейю. Поэтому Видящие и дали команду «катить» на север Калачакру.

— Что за Калачакра?

— Колесо времени.

СПРАВКА 6

КАЛАЧАКРА

Калачакра (или Калачакра-яна, Колесница Калачакры) представляет собой учение о тождестве макро- и микрокосма, взаимозависимости всех уровней Вселенной. Как медитативная практика, Калачакра относится к Ануттарайога-тантре, и представляет собой практику полного очищения человека на уровне духа и энергий.

До широкого распространения системы Калачакра вопросам, связанным с ходом времени, в буддизме практически не уделялось внимания. Как пишет выдающийся тибетолог В.С. Дылыкова, человеческий ум сначала осмысливает категорию пространства, и лишь много позже — категорию времени. И, если концепция бесконечного пространства была присуща еще раннему буддизму, то осмысление хода времени возникает едва ли ранее десятого века. Подобно тому, как ощущение бесконечности пространства было результатом глубочайшего йогического сосредоточения, так и ощущение бесконечной смены временных циклов становится возможно для практика Калачакры, а достижение нирваны в таком случае осознается как выход за пределы не только пространства (вспомним, что все уровни буддийского макрокосма суть сансара), но и времени.

Калачакра-тантра состоит из трех «Колес Времени», называемых Внешним, Внутренним и Тайным. Внешняя Калачакра восходит к индийским астрономическим и астрологическим системам, она описывает расположение и окружение солнца, луны, звезд, планет и т. д. Земля представляется круглой, неподвижной в центре мироздания. Ее окружают двадцать восемь созвездий, через которые проходит луна. Созвездия эти считаются богинями-дочерьми четырех царей-миродержцев. Все буддийские астрологические схемы рассчитываются на основе Калачакра-тантры. К ней относятся и пришедшие из Китая двенадцати- и шестидесятилетний «звериные» циклы.

Внутренняя Калачакра касается всех живущих внутри физического мира и описывает каналы тела, энергии и жидкости, циркулирующие внутри его. Практика Внутренней Калачакры предполагает утоньшение нервной системы посредством йоги, эстетического совершенствования чувств одухотворенной мыслью. Мир и Внешней и Внутренней Калачакры нуждается в том, чтобы быть очищенным.

Тайная Калачакра связана с методами достижения Просветления; она включает в себя посвящение, которое предписывает личности, получившей его, неуклонно следовать путем Калачакры к состоянию Будды.

Название «Калачакра» применительно к Внешней и Внутренней означает протекающую во времени циркуляцию небесных тел и энергий внутри человека. Относительно Тайной Калачакры этот термин означает, что универсальное сострадание поворачивает время так, чтобы все страдающие сущности достигли Просветления. В этом случае Калачакра воспринимается и как благо постижения Пустоты, где нет прошлого, настоящего и будущего.

Адепт Калачакры, прошедший несколько обрядов посвящения под руководством гуру, визуализирует в своем сознании мандалу Калачакры, которая разворачивается в трехмерном пространстве, приобретая вид прекрасного дворца. Это вполне согласуется с учением о том, что путь в Шамбалу — путь внутрь себя. Медитируя на мандалу, человек в своем сознании проходит определенные уровни мироздания, сливаясь с Калачакрой. Живописная мандала, таким образом, становится не более, чем картой пути.

Визуализируя мандалу, адепт как бы входит во дворец через одну из четырех дверей, каждая из которых служит вратами к одному из четырех ликов идама Калачакры. У западной двери человек получает семь ритуалов посвящения, у северных врат — инициацию воды и инициацию короны. Суть этих инициаций состоит в следующем.

Согласно учению Калачакры, человек состоит из пяти компонентов: земли (кости), вод (флюиды, кровь, моча), огня (температура), ветров (внутренние обменные процессы) и пространства (пустые места). Проходя инициацию воды, человек представляет, что эти пять компонентов — очищаются, трансформируясь в чистое состояние, которое на языке европейской культуры можно назвать божественным.

Инициация короны состоит в аналогичном очищении сознания, форм, чувств и умения тонко различать.

У южных врат дворца Калачакры адепт получает инициацию шелковой ленты, а также инициацию ваджры и колокольчика. Это очищение девяти ветров и правого и левого энергетического каналов тела. У восточных врат проходит инициация истинного поведения и имени. Это очищение шести органов чувств и шести физиологических функций (поедания, хватания, передвижения, испражнения, мочеиспускания и размножения). Все эти качества получают наивысшую чистоту. Вернувшись к западным воротам, адепт получает инициацию-разрешение, очищающую его дух в моменты практики и дающую ему право наставлять других в Калачакре. После этого он восходит по ступеням к главному дворцу. Вход располагается на западе (на живописных мандалах — сверху). Стены дворца мандалы прозрачны, их цвета — желтый, белый, красный, черный и зеленый. Адепт попадает в часть дворца, называемую «речь мандалы», где с ним разговаривает идам Калачакры.

Еще несколько ступеней ведут адепта ко внешней стене сокровенной части дворца. Здесь на четырех колоннах с каждой стороны мы видим символы четырех дхьяни-будд: мечи как знак Амогхасиддхи, лотосы — Амитабхи, алмазы — Ратнасамбхавы, золотое колесо — Вайрочаны. Еще одна лестница — и адепт достигает «мозга мандалы», четырехугольной платформы, на которой на возвышении находится восьмилепестковый лотос, на нем — белый диск луны, красный диск солнца, белый диск планеты Раху и желтый диск огненного хвоста планеты Раху. На нем стоят идам Калачакра и его праджня Вишвамата.

Начало духовного восхождения к Калачакре начинается с постижения, то есть, с установления духовной связи между человеком и тем высшим уровнем чистейшей энергии, который мы называем словом «Калачакра».

* * *

— Ты знаешь, почитал я про твою Калачакру — и ни хрена не понял. Причем здесь она и все остальное?

— О Калачакре весь мир узнал только в 80-х годах прошлого века. Вообще-то стационарная мандала существует только в одном из монастырей Тибета. Временную мандалу не было принято никогда выкладывать. И вдруг, в начале этого века ее начали с регулярностью примерно в шесть месяцев «катить» по миру, если уж основываться на понятии «Колеса времени». Процесс возведения мандалы весьма трудоемкий: семь дней ее создают, выдувая из стеклянных трубочек цветной песок. Причем, песок выдувают не абы кто, а специально приглашенные ламы из монастырей, которые до этого проходят предварительное обучение у тибетских монахов. А через три дня мандалу разрушают. Если ты думаешь, что это они делают ради собственного удовольствия, то глубоко ошибаешься. Калачакру сначала выложили в Индии, потом в Монголии, потом в Бурятии в Иволгинском дацане, а последний раз — в Читинской области в поселке Угдан. Как ты думаешь, что за этим стоит?

— Да ничего я не думаю. Буддисты раскладывают цветной песочек — и что из этого?

— Ты помнишь предсказание, что Майтрейя должен прийти с севера? А ведь Колесо катят именно на север. Похоже, что «Колесо времени» по миру прокатилось не зря. Тибет искал Майтрейю. И, как мне кажется, нашел все-таки того человека, который может быть претендентом на эту роль, пусть и не уверен пока в результатах поиска. Но, претендент на место Майтрейи, — всего лишь претендент, пока не приобретет способности Мессии, его знания, его неуязвимость. Пока этого не будет, он всего лишь будет оставаться претендентом. Просто так все это приобрести невозможно, даже в качестве, как говориться, дара Небес. Претендент должен пройти инициацию, обставленную как чудо.

— Ну, хорошо, и каков же результат всего этого? Ты считаешь, что Майтрейю все-таки нашли?

— Последняя раскрутка Колеса в Угдане показала, что Майтрейя находится от дацана на расстоянии не более 50 километров.

— Откуда ты знаешь?

Ахмед лишь усмехнулся.

— И что дальше?

— Я думаю, в самое ближайшее время его найдут. Бич знает, кто он и где находится, но мы не понимаем его письмена. Я не знаю, какое следующее решение будет принято, и будет ли использован Артефакт для поиска Калки или Майтрейи. Все зависит от того, кто его Хозяин. А этого мы точно не знаем. И, если мы придем с Артефактом к Майтрейе, а Хозяином является Калки, а, хуже того, сам Денница, то последствия могут быть непредсказуемыми. К тому же, наверняка, довольно обширный район оцеплен спецотрядами. Пробиваться через них с боем — самое неразумное.