За пять лет до основных событий

Сеть родилась еще в двадцатом веке, когда человечество придумало первую версию Интернета. Компьютеры тогда были массивными и несуразными, но первый вариант сети уже существовал. Расстояния, раньше казавшиеся труднопреодолимыми, стало возможно одолеть в один миг. Пусть физически человек был все так же слаб и ограничен, но разум каждого индивидуума уже тогда становился одним из мелких камешков, на которых держится сеть. Симбиотический сплав мыслей и чувств, радостей и разочарований, взлетов и падений миллиардов людей. Здесь не было социальных классов, национальностей, каких-либо других признаков отличия, порождающих неравность. Был только человек и его сущность.

Компьютерная техника со временем изменялась, совершенствовалась, становилась все меньше и все мощнее. Громоздкие аппараты сменились более компактными, позже карманными. Спустя время их начали вживлять непосредственно в человеческое тело.

А потом кто-то сказал, что чипы и микросхемы — тупиковая ветвь развития технологий. Ведь самая мощная, быстрая, компактная вычислительная машина была дана человеку природой. Ничего не стоило изобретать, ведь все было при нас. Человеческий мозг. Самый мощный компьютер был дан человечеству задолго до того, как было придумано это слово. Осталось только найти способ совладать с ним. И он был найден — мозговой интерфейс.

Люди, несмотря ни на что, должны были сделать шаг в будущее, и они его сделали.

Сеть вышла на новый уровень. Мысленная связь, сохранение снов, алгоритмы памяти, возможность вмешиваться в подсознательные процессы, полный симбиоз с сетью — все это получил человек, отпустив век металла и пластика и перейдя на технологии, дарованные природой.

Так настал биовек. Век направления в нужное русло того, что было дано изначально. Сеть стала человеком, а человек стал сетью. Теперь они были неразделимы.

А потом биотехнологии открыли человечеству путь в другие миры.

Пустыня была воистину огромной. Здесь, в мире под названием Алмунья, она занимала целый материк, по площади равный патрийской Евразии. На тысячи километров вокруг тянулись песчаные дюны, периодически чередуясь с растрескавшимися низинами. То здесь, то там встречались шарообразные валуны, все как один одинакового размера и одинаковой формы. Словно кто-то искусственно выточил их и раскидал по площади исполинской пустыни. Синей алмунийской ночью эти камни светились, перемигивались, будто общаясь друг с другом на непонятном человеку языке вспышек и затуханий. Точную природу их свечения ученые определить так и не смогли, в итоге согласившись, что это блики — отражения лучей двух солнц этого мира.

По небу шныряли кайрусы — местные летающие животные. Их дискообразная форма и орган, позволяющий немного сгущать воздух, позволяли этим животным парить в небесах. Они проводили всю свою жизнь в атмосфере, спускаясь вниз только за едой. Вот один из них повернулся ребром, камнем полетел вниз, а через секунду взмыл в воздух с добычей — червяком, обитающим в песке.

Словно посланные кем-то наблюдатели, они смотрели сверху на все, что происходит в этом мире. На людей, которые несколько сотен лет назад заселили его, на их взлеты и неудачи, радости и трагедии, счастье и печаль.

Все вокруг пестрело красным. Даже небо. В качестве солнца этому миру достался красный карлик, а структура воздуха способствовала окрашиванию небосвода в алый цвет.

Небо сегодня чистое, кровавое. Ни одной тучки. Только черные пятна кайрусов, раскиданные по небосводу, и человек, стоявший на одном из валунов, нарушали гегемонию красного цвета.

Землю-2 или Алмунью, названную так по фамилии первооткрывателя Фредерико Алмуньи, открыли и заселили первой из четырех известных человечеству параллельных миров. Причем выявили этот мир чисто случайно. Ставили эксперимент по повышению мощности биокомпьютера, а открыли портал в параллельное измерение. Человечество больше не интересовал Космос. Даже появилось объяснение парадокса Ферми, которое звучало как-то так: «Внеземные цивилизации существуют, но рано или поздно каждая из них находит возможность путешествовать в параллельные миры и перестает интересоваться освоением Космоса».

На данный момент было открыто три мира, где могли жить люди. Земля-2 «Алмунья», Земля-3 «Фрост» и Земля-4 «Каллисто». Люди заселили вторую и четвертую Землю. Фрост оказался слишком холодным. Планы по его колонизации существовали, в частности планировалось вывести на орбиту второе искусственное солнце. Но с открытием Каллисто про планы позабыли и стали использовать третью Землю в роли тюрьмы. За некоторые преступления человека отправляли туда. Выжить там было можно, но неимоверно сложно. Минус семьдесят по Цельсию в летнюю пору. А зимой столбик термометра мог упасть и до минус ста пятидесяти.

Человек в белоснежной рубашке явно выделялся на фоне пустыни. Этот мужчина стоял, засунув руки в карманы брюк, и, немного щурясь, смотрел вдаль. Несмотря на то, что температура здесь зашкаливала за сорок градусов по Цельсию, он даже не вспотел. То ли его кожа была специально усовершенствована для подобных погодных условий, то ли он был «приспособленцем» — генетически модернизированным человеком, способным переносить почти любые капризы природы. А может, что-то третье. Биотехнологии шли вперед семимильными шагами, и чуть ли не каждую неделю ученые изобретали что-то новое.

Мужчина смотрел вперед, на едва различимую линию горизонта, и словно не замечал приближающегося к нему поезда на воздушной подушке.

Стометровый состав мягко левитировал над поверхностью пустыни. Для передвижения он использовал ту же технологию, что и кайрусы, сгущал под собой воздух и мог скользить по нему, словно сани по снегу. На Земле-1 такой транспорт был невозможен в принципе. Но здешняя атмосфера отличалась от воздуха матери человечества на два процента, и транспортные технологии опирались прежде всего на это.

Мужчина на секунду повел взглядом, увидев приближающийся поезд, хитро улыбнулся и снова уставился вперед.

Состав начал тормозить, издавая при этом звук, напоминающий урчание кошки. Он завис в воздухе прямо перед мужчиной. Но тот не шелохнулся и продолжал стоять, держа руки в карманах.

Сам поезд по форме напоминал пулю из двадцатого — двадцать первого веков. Конусовидный нос, плавно переходящий в цилиндр. Ни окон, ни дверей, казалось, в нем не было. А явно не металлическая обшивка по виду напоминала красную кожу, сливающуюся с цветами пустыни.

В его боку появилось небольшое отверстие. Оно медленно расширялось, пока не достигло двух метров в диаметре. В проходе показалась женщина. Коротко стриженая брюнетка, затянутая в черный комбинезон.

— Мистер Макс? — спросила она ровным, словно механическим голосом, окидывая взглядом мужчину.

— А вы видите тут еще кого-то, кто мог бы быть Максом? — усмехнулся тот, пригладив рукой свои светлые волосы.

— Мистер Борисов ждет вас. Проходите, пожалуйста, — сказала женщина, отходя в сторону.

Из-под круглой двери выдвинулась полоска из такого же материала, как и обшивка поезда. Она плавно коснулась песка, изогнулась, формируя ступеньки.

Ева Каррини, так звали женщину, встречающую Макса, была красива, а её обтягивающий костюм придавал привлекательности формам её тела. Но Макс прошел возле неё, даже не окинув взглядом, что, естественно, ей не понравилось.

Сканер в проходе одобряюще пикнул, показывая, что у вошедшего нет при себе оружия.

— Никаких мыслесканеров, как договаривались, — выронил он фразу, словно затылком увидев небольшой прибор, который Ева сжимала в руке.

Тот, кого называли Макс, сказал это вполне дружелюбно. Таким тоном говорят, когда поздравляют с днем рождения и дарят подарок. Но на лице Каррини проступил испуг. Она не славилась излишней эмоциональностью, но сейчас не удержалась. Все-таки это был Макс. Легендарная личность. Известнейший из проникателей, которого побаивался даже сам Борисов. Этого человека искали спецслужбы «Объединения», «Маджестик», «Ассаж». Даже мелкие корпорации и Новый Ватикан не теряли надежду найти его. Но никому не удалось даже доказать, что Макс действительно существует.

В поезде царило приятное молочно-белое освещение, испускаемое ползающими по потолку роботами-светлячками.

Макс прошел по узкому коридору, разминувшись с еще одним охранником — высоким мужчиной в деловом костюме. Сероватая кожа охранника выдавала в нем следы глубоких генетических изменений. Модификант боевого предназначения. Укрепленная кожа, в каждой из кистей рук имплантированные иглометы, из которых этот человек смог бы запросто подстрелить муху с двухсот метров. Различные боевые программы в мозговом интерфейсе — от рукопашной и до управления истребителем. И в то же время никаких моральных качеств. Смысл жизни — выполнять задачу, которой на данный момент была защита Борисова. Подобная живая машина смерти могла бы вмиг уничтожить любого человека.

Но проходящий мимо Макс только улыбнулся.

Проникатель держался уверенно, будто был здесь раньше. Будто знал, куда именно ему идти и что делать, видел все здесь сотни тысяч раз. Несмотря на то, что эта модель поезда была изготовлена специально для Борисова и другой такой не существовало, он не чувствовал себя здесь гостем.

Макс подошел к биопленке, заменяющей здесь двери, и та плавно разошлась перед ним, предоставляя доступ к кабинету.

Взору проникателя предстала обставленная в строгом стиле комната. Борисов вообще любил строгость и стиль ретро. Черные диванчики, лампа-абажур под потолком, начищенный до блеска пол, большой массивный стол, за которым, словно дополняя интерьер, сидел начинающий лысеть полноватый мужчина в строгом костюме.

— Присаживайтесь, мистер Макс, — сказал мужчина, указав жестом на кресло напротив.

— Геннадий Борисов, рад вас видеть, — усмехнулся Макс, располагаясь в кресле и закидывая ногу за ногу. Его движения были такими, будто он находился сейчас не в личном поезде главы корпорации «Маджестик», а у себя дома.

— Вино? Бурбон? Виски? Коньяк? — предложил Борисов.

— Не откажусь от пива, — усмехнувшись и окинув взглядом иссиня-голубых глаз вагон-кабинет, ответил его собеседник.

— Бокал пива моему компаньону и коньяк мне, — распорядился глава корпорации, нажимая что-то на столе.

— Компаньону? — повел бровью Макс. — Уверены, что я соглашусь на вас работать?

— Вы же пришли на встречу, — развел руками Борисов.

— Может, я хотел увидеть вас лично. А может, сейчас осматриваю этот поезд, чтобы когда-нибудь уничтожить его вместе с вами, — пожал плечами Макс. — Но я признаюсь, что когда ломал проект «Сильва», догадался, что это ваша ловушка. Как в итоге и вышло. Полезной информации там не было, только способ связаться с вами.

— Вы очень проницательны, — Борисов усмехнулся. — Только это была не ловушка, а проверка. Я специально пустил слух о новой разработке с целью, что привлеку ваше внимание. Надеялся, что вы придете взломать биокомпьютер и скачать информацию. А его, между прочим, охраняли лучшие мои бойцы и антихакеры. И они не знали, что это пустышка. Но вы все-таки пробрались внутрь и взломали мой «Мозг». Причем охрана догадалась, что их обокрали, только через двое суток после вашей акции. Вы гений, мистер Макс, — Борисов несколько раз хлопнул в ладоши, аплодируя проникателю.

В кабинет тихо вошел БАР. Биологический Автономный Робот. С виду он напоминал человека, а издали его можно было даже принять за такового. Но в отличие от хомо сапиенс, у биороботов отсутствовало лицо, а кожа была полупрозрачная. Под ней хорошо виднелись артерии и капилляры, по которым пульсировала синяя искусственная кровь. Некоторым роботам придавали полное сходство с людьми, но это было не очень популярно. У человека, пользующегося роботом, неотличимым от себя самого, формировался так называемый синдром Энхью. Хозяин начинал видеть в своем роботе личность и относиться к нему соответствующе. Но некоторые все же любили давать своим роботам внешности известных людей и исторических личностей. Кому-то кофе в постель приносил Альберт Эйнштейн, чью-то квартиру убирала Мэрилин Монро, а кого-то во время прогулок сопровождал Владимир Ильич Ленин. У Евы Каррини, к примеру, был робот, сделанный по подобию Криштиану Роналду. Кроме стандартных функций он содержал программы сексуального партнера и домашнего психолога.

Вошедший БАР был одет в белый пиджак поверх серо-металлического цвета рубашки, а в руке нес поднос с напитками.

— Ваше пиво и коньяк, — донесся голос откуда-то изнутри робота, когда он ставил поднос на стол.

Вслед за роботом в кабинет вбежала девочка в аккуратном розовом платьице лет пяти-шести на вид, сжимающая в руках куклу. Она с разбегу плюхнулась на один из диванчиков, посмотрела на Борисова взглядом детских глаз, усадила куклу рядом с собой.

— Пап, можно я здесь побуду? — смеясь, прощебетала она.

— У меня деловой разговор, доченька, — отозвался Борисов, расплываясь в улыбке.

— Ну, па-а-а-п, — протянула девочка.

— Если мистер Макс будет не против.

— Я не против, — усмехнулся проникатель. — Она нам не помешает.

Робот вышел, пленка-дверь за ним моментально заросла, словно её никогда и не было.

Борисов пригубил свой коньяк, Макс же только подвинул бокал пива к себе и снова перекинул ногу за ногу.

— Только вот, — улыбнувшись, чем продемонстрировал Борисову свои ровные белые зубы, сказал он. — Я хоть и просил не проверять меня мыслесканером, про то, действительно ли я являюсь Максом, вы можете только догадываться, но я также требовал, чтобы Геннадий Борисов вел переговоры лично.

— О чем вы? — на лице главы корпорации прорезалась гримаса удивления.

— Вы не Геннадий Борисов. И сейчас я хочу, чтоб вы, кем бы вы ни были, оставили нас с Геннадием Владимировичем вдвоем, — Макс довольно серьезным взглядом посмотрел на внимательно наблюдающую за происходящим с дивана девочку. — Геннадий Владимирович, нехорошо же так. Прикажите своей марионетке покинуть кабинет.

— Арсен, уйди! — теперь уже девочка говорила совершенно другим голосом. Басовитым и твердым тоном взрослого мужчины.

Арсен посмотрел на Макса потупленным взглядом, молча встал и вышел вслед за роботом.

— Значит, теперь вы выглядите как маленькая девочка, — Макс громко расхохотался, а «девочка» молча встала и, взяв куклу, заняла место Арсена за столом.

Геннадий Владимирович Борисов, глава корпорации «„Маджестик“», был помешан на собственной безопасности. Этот поезд, сконструированный по спецзаказу, постоянно перемещался, так как в движении отследить его было неимоверно трудно. Специально выращенная биообшивка поезда не поддавалась разнообразным сканированиям и фильтровала сигналы. Сам же Геннадий Владимирович предпочел изменить свое тело, превратившись в маленькую девочку. Во-первых, потому, что никто, кроме ближайшего окружения, не знал, что девочка и есть Борисов. В случае нападения убили бы его подручного Арсена. В директорском кабинете его корпорации сидел еще один подручный, игравший роль Борисова на публике.

А во-вторых, даже если враги и узнают, что девочка и есть глава корпорации, найдутся немногие, кто сможет убить милую светловолосую малютку. В целях безопасности положение жизненно важных органов в этом детском теле было изменено. Скажем, сердце находилось там, где у человека должен быть желчный пузырь.

Платьице Борисова было самым настоящим бронежилетом, выдерживающим четыре-пять выстрелов в упор. Волосы при необходимости складывались особым образом, формируя подобие шлема. А кожа в нужный момент могла стать тверже кристалла. Кукла же, которую Борисов носил с собой, была сложнейшим биомеханизмом, который до последнего должен защищать своего хозяина.

Встречаться с проникателем, известным под кличкой Макс, Борисову, конечно же, не хотелось. Но это заставили его сделать другие черты его характера — жажда власти и мести. Если он и мог подвергнуть себя риску, хотя бы теоретическому, этому могло быть причиной только желание расправиться с конкурентом — Стивеном Райзом, а так же отомстить тому за смерть своего отца. То, что к убийству Борисова старшего причастен Райз, доказать так и не удалось, но Геннадий Владимирович был уверен на все сто процентов, что это дело рук его конкурента.

Макс прекратил смеяться, посмотрел на личико «девочки», которая залпом осушила стакан коньяка, оставленный Арсеном, и снова утонул в приступе хохота.

— Мы продолжим наш разговор, мистер Макс? — Борисов подпер худенькими ручонками детское личико.

— Вы даете, — сквозь смех процедил проникатель.

— Итак, мне бы хотелось нанять вас…

— Для взлома главного «Мозга» корпорации «Ассаж», — прервал Макс собеседника, заканчивая фразу за него. — А также для заражения их системы.

— Я вам предлагаю пятьдесят миллионов крау, — покивал Борисов, смотря на все еще смеющегося проникателя. — Взломать «Мозг» можно только изнутри центрального офиса «Ассаж», где и находится этот компьютер. Антихакеры их лучше, чем мои, и к тому же их больше. Признаю. Но я верю, что вы справитесь. Мои аналитики составили план, согласно с которым вы сможете попасть на Землю-4, или Каллисто, как её принято называть. Пробраться в «Ассаж» и взломать «Мозг». Вы хоть слышите, что я говорю?

— Ваш план курам на смех, — отойдя от смеха, сказал Макс.

— Но я еще даже не поведал…

— Я взломаю для вас «Ассаж». И вот мои требования…

— Какие же они? — детское личико Борисова стало предельно серьезным, словно обратилось в камень.

— Во-первых, семьдесят миллионов крау, — пригладив волосы, проговорил Макс.

— Согласен, — кивнул Борисов. Если речь шла о конкуренции с «Ассаж», вопрос денег для него просто не существовал. Пятьдесят миллионов были всего лишь начальной сумой, и торговаться он рассчитывал до ста. Правда, Геннадий Владимирович знал, что ни один толковый проникатель не работает ради денег. Со своими способностями они могли заработать и честными путями. Стимулом для любителей взлома всегда было и будет удовольствие, получаемое от работы. То, что они в своей среде называли «Экзистенция». И чем опаснее и сложнее был взлом, тем больше удовольствия получал проникатель.

— Во-вторых, мне нужна разработка научной группы «Маджестик», которую ваши ученые именуют проектом «Черная книга», — серьезным тоном заявил Макс.

— Но это засекреченная разработка, как вы узнали? — детские глазенки Борисова от удивления полезли на лоб.

— Я же Макс, — усмехнулся проникатель. Он явно чувствовал себя здесь хозяином, а Геннадий Владимирович в собственном кабинете был как не в своей тарелке.

— Но это… — голос Борисова задрожал.

— Я знаю, что это. Программа для человеческого мозга, способная обмануть мыслесканер. И мне она нужна как раз для того, чтобы взломать «Ассаж». Вот как вы используете эту программу? — Макс откинулся в кресле. — Вы начнете засылать своих шпионов и диверсантов в «Ассаж». Будете это делать до тех пор, пока одного из них не поймают, не обнаружат программу и не придумают способ противодействия. Тогда вашу разработку сможете выбросить на свалку. А если отдадите её мне, я воспользуюсь ей всего раз для взлома их «Мозга». При этом вы не должны пользоваться «Черной книгой» до тех пор, пока я не выполню это задание. Да и вообще, сотрите все упоминания о ней и заставьте тех, кто о ней знает, молчать. Так будет лучше.

Борисов недовольно покивал головой.

— Ну и в-третьих, — вздохнул Макс. — План будет моим. На подготовку мне понадобится четыре, может, пять лет.

— Но если они атакуют раньше? «Ассаж» и так сильнее «Маджестик», и с каждым годом их сила возрастает…

— Не атакуют, — проникатель снова перебил Борисова, — Ни вы, ни Алмунья Стивену Райзу не нужны. Только вы почему-то хотите их уничтожить. Им же на вас наплевать. Так получилось, что наши цели совпали. У меня есть свои причины для уничтожения «Ассаж». Поэтому мне приходится пойти с вами на сделку ради общих целей.

— Но проект «Сильва» вы взломали довольно быстро. А система аэропорта год назад, когда пара десятков самолетов не могли приземлиться…

— «Ассаж» не аэропорт и не ваша подделка. И даже не оборонный компьютер на Патрии.

— Так это были вы? Оборонный компьютер? — удивился Борисов.

— В «Ассаж» работают несколько десятков антихакеров первого и второго уровня, — словно не замечая собеседника, продолжил Макс. — Они за милю почувствуют попытку взлома и пресекут её, не поднимаясь с дивана. У вас таких специалистов всего двое. И перед тем, как заняться компьютером, нужно вывести этих ребят из игры. Но их личности засекречены. А потому на добывание информации и нейтрализацию антихакеров уйдет достаточное количество времени. Ни один взломщик, ни в одном мире, не справится с двумя первоуровневыми антихакерами одновременно. А если антихакер подключен к «Мозгу» типа «Эверест», то и с одним. Так что или вы дадите время, или ничего не будет. Отправляться в ссылку на Фрост у меня нет ни малейшего желания.

Борисов покивал головой, и Макс снова рассмеялся.

— Что не так? — спросил Геннадий Владимирович.

— Вы бы посмотрели на себя со стороны, поняли бы, насколько нелепо выглядите в этом теле, — сквозь смех проговорил Макс. — Кстати, мне нужен еще и вирус, которым вы собираетесь заразить «„Ассаж“». Мне предстоит его модернизировать.

— Он у вас будет, — со злостью в голосе буркнул Борисов. Поведение Макса его взбесило, но эмоции он пытался держать при себе. В первое время после переделки тела, конечно, над Борисовым посмеивались и его подручные. Но никто не отважился бы это делать в его присутствии. Но сейчас Геннадий Владимирович был готов стерпеть унижение. Ведь от этого зависело поражение его главного конкурента.

— Вы мне перешлете пятьдесят миллионов авансом на вот этот счет, — Макс вынул из заднего кармана брюк стеклокарту, положил её на стол и указательным пальцем подтолкнул в сторону сидевшей напротив «девочки».

— Пятьдесят миллионов авансом? — скривился Борисов. Правда, искривление на его нынешнем лице нельзя было воспринимать всерьез, глядя со стороны.

— Мне нужно будет нанять некоторых людей в Каллисто.

— Я вам предоставлю своих людей.

— Ваши люди даже пройти контроль на переходе без метки в памяти не смогут, — снова унизил Борисова Макс. — Вы сейчас намного слабее «Ассаж» и существуете до сих пор только потому, что Стивену Райзу на вас плевать. Он, в отличие от вас, пускает свои деньги в разработки, а не на бессмысленные корпоративные войнушки. Мне пригодится некая помощь ваших людей, но об этом позже.

Борисов прекрасно понимал то, что в данный момент он слабее. И Макс был его последней надеждой. Если задумка не удастся, по мнению Геннадия Владимировича, со временем «Ассаж» поглотит «Маджестик», как и всю Алмунью, а убийца его отца останется безнаказанным.

— Я соглашаюсь на ваши условия, — сказал Борисов, вытирая рукой покрывшийся испариной лоб.

— Деньги должны быть на моем счету до завтра. После этого начнется подготовка к операции.

— Я согласен, мистер Макс. Деньги придут на указанный счет спустя несколько часов, — он протянул руку для рукопожатия, но Макс, увидев тянущуюся детскую ручонку, снова засмеялся.

— За ваше здоровье, — проникатель поднял бокал пива, к которому до сих пор даже не прикоснулся.

— Где вас высадить? — поинтересовался Борисов.

— Высаживать не нужно, просто уберите меня с пола.

Макс усмехнулся и отхлебнул пива. Он все еще смотрел на Борисова, но уже каким-то мертвым взглядом. Потом его правый глаз начал опускаться вниз, рот расползаться, голова склонилась набок. Кожа Макса поплыла, стала полупрозрачной. А спустя секунду он обратился в бежевую жидкость, покрывающую пол.

Глаза Борисова увеличились, рот превратился в букву «О».

Это был робот, которым управляли дистанционно. Сам Макс мог находиться где угодно в пределах Алмуньи, а робот повторял все его слова, движения, выражения лица. Он был запрограммирован на самоуничтожение при попадании внутрь пива. И технология выращивания этого робота была последней разработкой «Маджестик», про которую толком не знал даже сам Борисов.