Глава 1. Шеф

Федор Карлович положил себе на рабочий стол два личных дела. Оба были в добротных картонных переплетах, он открыл то, что лежало сверху: «Аристарх Петрович Ярких. Специальный агент Отдела безопасности Директории, специалист высшей категории» – и чувство вины перед одним из лучших своих оперативников вновь накатило на стареющего с годами шефа.

Увлечение мифологией мира пятой Земли слишком далеко завело Аристарха. И в этом не было бы ничего криминального, многие жители Директории, ввиду скупой и академичной мифологии собственного мира, тайно почитывали книжки и посматривали кинофильмы, тайком привезенные с «пятого» мира.

Степан Махлюк, например, втихаря подтаскивал из своих «командировок» коньяк. И чего там греха таить, угощал всех сотрудников Отдела, включая и самого шефа. Но Аристарх давно вышел за рамки чтения мифологии, он строил на ней всю оперативную работу и в какой-то момент заигрался парень. Мало того, он и всех жителей Директории стал считать выходцами из далекой и загадочной Этрурии. Конечно, Аристарх Петрович был специалистом в этой области, но все же, подавляющее большинство сотрудников Отдела считали его чудаком. Одна лишь Николь Николаевна слушала его байки, широко раскрыв рот.

«Злоупотребление служебным положением» – вот тот вердикт, который вынес ему лично Директор, назначив два года исправительных работ в темнице Директории. Впрочем, специальным Указом, Директор вскоре заменил наказание условным сроком, но тут уж сам Аристарх опротестовал помилование, изъявив желание отсидеть в темнице и одновременно понаблюдать там за Анунакием.

Сотрудники хоть и покрутили пальцем у виска, но в душе согласились, что лучшего способа раскусить Анунакия, все-таки не существовало.

Вздохнув, шеф открыл вторую папку: «Анунакий Семенович Чужих. Специалист первой категории синоптической службы. Соучастник ряда преступлений против человечности. На контакт с товарищами по темнице идет неохотно…» – шеф пробежал рассеянным взглядом по первым строчкам личного дела второй папки.

Эту папку можно было бы и не открывать, ничего нового там не добавилось, но на руках у Федора Карловича была копия разрешения на посещение сокамерника Анунакия, некоего Устина Силантьевича Фляйшмана, подписанная самим Директором. Посещение узников темницы было делом таким незаурядным, что шеф взял его под свой личный контроль. Экспертиза почти на сто процентов подтвердила подлинность подписи Директора и этим привела в полное замешательство Федора Карловича.

Странным было уже то, что сам Устин Силантьевич Фляйшман, за примерное поведение был освобожден еще два месяца тому назад. Вопросы вызывали и отсутствие личного дела господина Фляйшмана, включая протоколы его допросов и собственно статья, по которой он отбывал наказание. Такого разгильдяйства со стороны службы наказаний он не ожидал и хотел на эту тему серьезно поговорить с Директором. Но чуть позже…

Из папки выпала очень короткая докладная записка Сары Александровны, которую она успела приложить к делу, перед самым убытием в командировку в пятый Минск.

«Доминик Фомич Хвостовский» и «Драган Янович Зубович», на которых были выписаны пропуска в темницу, поселились в номере люкс отеля «Малахитовая шкатулка» – этот абзац был набран на компьютере.

«Странные парни. Доминик Фомич никогда не снимает обувь, а Драган Янович, неизменно и всюду носит на носу очки с темными стеклами. В общении с персоналом отеля ведут себя на редкость неучтиво» – это было дописано уже рукой Сары.

«Надо безотлагательно заняться этим делом!» – размышляя, шеф побрел в сторону буфета. По овальному и спиралевидному коридору уже появились первые сотрудники, спешащие на обед. За время своих длительных командировок, проведенных им на пятой Земле, Федор Карлович почти отвык от полуобнаженного вида одномирян и в последнее время стал немного стесняться своего дряхлеющего оригинального тела.

«Ты, Карлыч, как-то «оземлепятился» – пошутил однажды по этому поводу его заместитель, Степан Павлович Махлюк.

«Ты сам, Степан, «оземлепятился» – подумал тогда шеф, уловив знакомый выхлоп дорогого коньяка, который довольно часто витал вокруг его заместителя.

Взяв на раздаче две чашки кофе и четыре булочки, которые были жалкими подобиями тех, которые он любил покупать в «пятом» Минске, Федор Карлович присел за дальний столик, за которым доедал свой обед Махлюк.

– Потянешь, Карлыч? – Степан кивнул под стол, где у него в руках томилась еще не завинченная емкость.

– А, давай! – шеф давно перешел со своим заместителем на доверительные отношения, а кроме того их связывала не одна успешно проведенная операция в соседних мирах. А флягу он узнал, это была знаменитая баклажка Аристарха Петровича, которая вмещала в три раза больше спиртного, чем это могло показаться с первого раза неискушенному собеседнику.

– Кстати, вот информация по визитерам – Степан подтолкнул в сторону шефа смятую пластиковую карточку.

– Читал? – строго посмотрел на своего подчиненного Федор Карлович.

– На моем аппарате такую рвань не прочтешь. Тут нужна спецтехника – с легкой обидой в голосе ответил Степан, удивившись такой постановке вопроса. Хотя понять шефа было можно, назревал катаклизм и все службы пытались перевести стрелки на их Отдел. Хотя справедливости ради надо было отметить, что общий надзор за Шептуном был все же в их компетенции.

Федор Карлович достал свою знаменитую на весь Отдел универсальную губную гармошку, и несколько раз протянув о край стола мятый пластик, вставил карточку в специальное гнездо, скрытое в корпусе этого удивительного инструмента.

Махлюк знал, что еще одна, точно такая же гармошка была в руках самого Директора. Да злые языки трепали, что у директорской любовницы была еще одна игрушка, но на то они и злые языки. Причем, никто, включая и самого Федора Карловича, не знал, кто переделывал эти банальные вещицы в сверхумную специальную технику. Самая последняя версия очень осторожно предполагала, что их мастерит некий умелец, пришедший в Директорию из неоткрытого пока мира под кодовым названием «Земля 9», что в принципе не особо противоречило теории. «Девятую» Землю ученые с большими натяжками все-таки предполагали, хотя это еще не было подтверждено экспериментальными данными. Более того, в последние годы появились ученые смело заявляющие, что существуют еще «десятая» Земля. А один лихой профессор договорился до того, что отодвинул их «первый» мир, заявив о «нулевом». Но простые граждане Директории на эти темы старались даже не думать. Ибо такие мысли могли снести разум сразу всей цивилизации. Хотя в кулуарах отдельные интеллектуалы, нет-нет, да и использовали понятие «ноль».

– Читай вслух! – шеф решил дожевать последнюю булочку и одновременно смыть тень недоверия, которая проявилась у него минутой раньше.

Доминик Хвостовский и Драган Зубович, уроженцы Земли, под номером… – замялся Степан.

– Не томи! – шеф нервно мял в руках остатки своей булочки.

– Земли под номером «пять» – выдохнул Махлюк, сам не веря в написанное.

– Автор докладной? – слишком громко хлопнул ладонью по столу Федор Карлович.

– Устин Силантьевич Фляйшман – воскликнул Махлюк, еле успевая ухватить исчезающие инициалы буквально за хвост. Так как вся информация уже бесследно исчезала с их карточки.

– Куда не плюнь, везде этот Фляйшман! – Махлюк почесал затылок.

– Степан! А что если этот Фляйшман и не Фляйшман вовсе! – озарило Федора Карловича свежая мысль.

– Что ты хочешь этим сказать? – Степан Павлович вопросительно посмотрел на шефа.

– Я как-то читал докладную записку Аристарха. Ты же знаешь, любитель он всякой старины. Так вот, в одной из них есть упоминание жителей «второй» Земли о Великом Сказителе – вспомнил Федор Карлович.

– Ну и что? – Степан пока не улавливал сути.

– Так вот, сказителя, звали Устин Рокотанович Разгуляев! – у шефа заблестели потухшие, было глаза.

– Ты думаешь, что это одно и то же лицо? – Махлюк пока не разделял оптимизма шефа.

– Думаю, что да! Но не это главное. Главное то, что господин Устин Рокотанович Разгуляев, является пришельцем именно с пятой Земли – усмехнулся своему открытию Федор Карлович.

– Рокотан? – воскликнул Степан Павлович.

– Именно! – шеф допил свой остывший кофе.

– Теперь, ты понял, почему один из них не снимает ботинки, а второй, очки? – шеф, повертев в руках флягу Махлюка, плеснул себе коньяка.

– Кентавр, недоэволюцианизировав, остался при копытах, а у дракона, что-то с глазками – Степан также промочил горло. Причем, выпили коньяк они уже открыто, больше не таясь от окружавших их сотрудников, за соседними столиками.

– Что будем делать, шеф? – Степан Павлович Махлюк, в последние годы любивший действовать самостоятельно, на этот раз был растерян.

– В темницу, дружище, в темницу – поднялся из-за стола Федор Карлович.

 

Глава 2. Темница

Единственное на всю Директорию исправительное учреждение находилось в жерле давно потухшего вулкана, и порядок его функционирования, за исключением нескольких, не принципиально важных бытовых мелочей, не менялся уже последние десять тысяч лет. Эта была одна из немногих традиций, которую аборигены первой Земли чтили свято.

Заключенные попадали туда по специальному путепроводу, промытому веками водой в горной породе. По гладким тоннелям жидкими потоками стекала мутная вода. Вот по этой спиралевидной «трассе» они и скользили вниз до самого конца, где их затем выбрасывало в огромный водоем. А там их и встречали сотрудники исправительного заведения.

Освобождаемые заключенные, в зависимости от тяжести былого наказания возвращались домой двумя путями. Один самый короткий, насколько помнил Федор Карлович, содержал три тысячи триста тридцать три вырубленных в горной породе ступеней. Второй, был на порядок длиннее.

«Два пути очищения» – вспомнил Федор Карлович их незатейливые названия.

Раз в месяц в недра вулкана ходил специальный лифт, доставляющий новую смену надзирателей. И все! Попасть туда можно было только с ними, но новая смена будет доставлена туда строго по расписанию, через три недели. Даже сам Директор, изъяви он желание проинспектировать темницу, был бы вынужден либо ждать пересменки, либо…

«Придется «ехать» как простым зекам? – рассмеялся Махлюк, когда они подходили к КПП.

– Неужели Вы, лично, будете нырять в бездну? – у дежурного надзирателя верхнего яруса темницы вытянулось лицо, когда он проверил у них предписание и выдал по гидрокостюму.

– Работа у нас такая – тихо проворчал Федор Карлович.

– Эх, прокатимся с ветерком, Карлыч! – Махлюк застегнул гидрокостюм и сделал несколько разминочных движений.

– Ты говорят, был в Минском аквапарке? – спросил Степана Федор Карлович.

«Неужели Николь проболталась?» – Махлюк точно помнил, что ничего и никому он не рассказывал, поддавшись на уговоры молодой сотрудницы посетить это местечко во время их последней командировки.

– Ладно, не парься! Задание выполнили, а это главное – шеф тоже застегнул гидрокостюм и приготовился к старту.

«По-моему это круче любого аквапарка!» – Степана увлек мутный поток, который довольно быстро разогнал его тело до немыслимой скорости. Где-то впереди мчался шеф.

Наконец, угол падения уменьшился, и они понеслись по более плавной траектории, а вскоре и вовсе их тела выбросило в большой подземный водоем, наполненный теплой и вязкой жижей.

«Брр! Не хотел бы я нарушать наши законы!» – Махлюк первым выбрался на мелководье и присел на плоский камень, разглядывая основание огромной металлической башни, добротно проклепанной по всему периметру. Башня уходила ввысь, но эта самая высь была скрыта мраком подземелья, а освещена была только самая нижняя ее площадка. Из недр башни исходил низкочастотный гул.

– Похоже на Эйфелевскую в пятом Париже – Федор Карлович также выбрался на камень и кивнул в сторону потайной двери в изогнутой ноге строения, откуда в их сторону уже трусцой бежал сотрудник нижнего яруса, предупрежденный о визите высоких гостей.

* * *

– У вас есть полномочия забрать сразу двух заключенных? – удивился чиновник по имени Тигран Давыдович Хурцидзе, о чем свидетельствовала незатейливая визитка на лацкане его форменной курточки.

– Аристарха я заберу однозначно, а вот Анунакия, только в том случае, если он подпишет Договор о сотрудничестве с Отделом безопасности – Федор Карлович, забрал у Хурцидзе свой мандат.

– Аристарх Петрович очень уважаемый заключенный и нареканий к нему у меня нет, в отличие от Анунакия – честно признался Тигран Янович, кивнув в сторону гудящей башни, где трудились заключенные.

– Отлынивает от работы? – поинтересовался Махлюк.

– Портит имущество – пояснил Хурцидзе и обернулся на шум, который доносился из деревянной пристройки, расположенной у основания гигантской металлической ноги башни.

– А это кто? – удивился Федор Карлович, уловив какие-то голоса, доносящиеся из пристройки.

– Это комната для свиданий, а там двое посетителей, пришедших к уже освобожденному заключенному.

– Почему они шумят? – удивился шеф.

– Не верят! Требуют предъявить им Устина Роконановича и все тут! – пояснил Хурцидзе.

– Можно посмотреть их пропуск? – нахмурился Федор Карлович.

– Пожалуйста! – тюремщик вытащил из кармана сложенную вчетверо бумагу.

– Шеф, а каким образом Фас Тарпан с Драхен Рухом могли добыть разрешение на посещение темницы? – задал вопрос Степан, разглядывая в маленькое окошко двух легендарных персонажей, чьей-то злой волею превращенных в человекообразных существ.

– Понятия не имею! Может, им помогла любовница Директора? – пожал плечами Федор Карлович.

– Любовница? Кентавр, не снимающий обуви, дракон в очках? Но это же бред! – поежился Степан Павлович.

– Я пока ничего не хочу сказать, и не будь расистом, Степан. Женская душа, потемки. Тебе ли этого не знать? – Федор Карлович с хитрецой посмотрел на своего заместителя, слывшего ловеласом в их Отделе.

«Фас Тарпан и Драхен Рух? Я не ослышался? Герои нашего эпоса?» – Тигран трясущимися руками пытался засунуть пропуск обратно себе в карман.

– Оказывается не нашего. А впрочем, какая разница? Ты давай, Давыдовыч, веди нам Аристарха с Анунакием – Федор Карлович готовился к непростому разговору.

* * *

Первым пришел Анунакий, которого Тигран Давыдович отыскал в карцере. Он выглядел настолько измотанным, что был готов подписать что угодно, лишь бы выбраться из темницы, да поскорее. На этом и сыграл Федор Карлович.

– Теперь я сотрудник Отела безопасности? – кисло улыбнулся Анунакий.

– Пока нештатный – Махлюк повторил ему один из пунктов контракта, который тот подписал практически не глядя.

– И нам том спасибо – Анунакий стрельнул сигаретку у Хурцидзе, который привел второго заключенного.

– Не понял, что тут делает Анунакий? – Аристарх Петрович по вальяжной позе сокамерника понял, что тут произошло нечто неординарное.

– Знакомься, Петрович! Нештатный сотрудник нашего Отдела, Анунакий Семенович Чужих – подмигнул Аристарху Степан.

– И давно? – Аристарх от удивления выронил свой вещевой мешок.

– Только что! – Анунакий встал и протянул руку Аристарху.

– Но, шеф? – Петрович не торопился бросаться в объятия новоиспеченному коллеге.

– Это правда, Аристарх! Анунакий только что подписал контракт – Федор Карлович кивнул на стол, где лежал какой-то документ.

Тут снова затряслась стенка. Пришедшие на свидание Доминик Фомич и Драган Янович, настойчиво требовали к себе коменданта.

– Кстати, а как вел себя господин Фляйшман, пока находился в заточении? – Федор Карлович вспомнил о нем.

– Прекрасно! Норму выполнял за двоих, вежливый такой, обходительный – улыбнулся Тигран, вспомнив Рокотана.

– Они ему еще памятный подарок вручили – Аристарх кивнул на Хурцидзе.

– Подарок? – удивился Махлюк.

– Да ерунда! Этот чудак попросил подарить ему камень, который валялся в одной из штолен – пояснил Тигран.

– Камень? – у Федора Карловича засосало под ложечкой.

– Я помню, что Коля Забадовский чуть не лопнул от смеха, наблюдая, как этот коротышка толкает в гору огромный камень.

– Коля Забадовский? – не сразу понял Степан.

– Охранник дежурной смены – уточнил Хурцидзе.

– В камешке были дырочки? – Федор Карлович, на всякий случай схватился за сердце.

– Еще сколько! Так бы ему ни с места не сдвинуть этот камешек! – пояснил Тигран Давыдовыч.

– Шеф, что это за камень? – напрягся Аристарх Петрович.

– Даже не спрашивай, Аристарх! – махнул рукой Федор Карлович.

«Климатический процессор Вашего мира» – криво усмехнулся стоявший в сторонке Анунакий.

– Почему об этом ничего не знал наш Отдел безопасности? – Аристарх поочередно смотрел то на Федора Карловича, то на Степана Павловича.

– Не кипятись, Аристарх! Об этом не знал даже Директор. Невмешательство – было первым и самым главным условием Контракта Шептуна с этим миром – Анунакий стрельнул еще одну сигаретку у Хурцидзе.

– Ты хочешь сказать, что Шептун, не из наших? – удивился Степан.

– Вот именно! – Анунакий сделав глубокую затяжку, блаженно поплыл.

– Откуда он? – у Федора Карловича вдруг заискрились руки, и он еле сдержал себя, чтобы случайно не разложиться на атомы.

– А пес его знает! Может оттуда, откуда и я – бывший синоптик после очередной затяжки был словно в нирване.

– А откуда ты? – у Аристарха также заискрилась рука, и он положил ее на анунакиево плечо.

– Может, с «шестой» Земли, а может с какой-другой – бывший зек уставился на окруживших его людей стеклянными глазами.

– Ринат Мюллер как-то рассказывал, что если шестая Земля и существует, то она самая дикая и непредсказуемая – оживился тюремщик Тигран, ссылаясь на своего читающего коллегу.

– Дурак, твой Мюллер! – сплюнул Анунакий Семенович, снова сфокусировав взгляд на бесконечности.

«Поехали домой! После разберемся!» – Федор Карлович решительно поднялся со своего места.

– Тигран Янович! А можно, ввиду особых обстоятельств запустить служебный лифт? – Степан небрежно теребил в руках мандат шефа.

– Ну, разве, если особых… – с неохотой ответил Хурцидзе.

– А что будем делать с кентавром и драконом? – Степан прислушался к шуму в соседней комнате, где бесчинствовали гости местной темницы.

– Придется забрать их с собой. Тигран Давыдович, веди ка ты их пока сюда – распорядился Федор Карлович.

– Ты думаешь, они шли к Фляйшману, или они знали точно, кто он есть на самом деле? – спросил у шефа Степан Павлович.

– Я почему-то думаю, что они шли за камнем, который укатил Рокотан – за шефа ответил Аристарх, знающий Земную мифологию, как никто другой в их Отделе.

– А ты догадлив! – Анунакий загасил сигаретку и накинул на плечо свой вещевой мешок.

– Федор Карлович! Комната для свиданий опустела! Они исчезли! – занервничал Хурцидзе.

– Ничего, найдутся. На то они и герои! – шефа почему-то не особенно расстроило необычное исчезновение кентавра с драконом, да еще в нижнем ярусе темницы.

 

Глава 3. Новые горизонты

Сегодня к нам без вызова и приглашения заскочил сам Федор Карлович. Мы ужинали, и очень быстро въехали в тему, которую обозначил шеф.

– Не знаю, можно ли всецело положиться на Анунакия, и у меня язык не поворачивается назвать его «нашим человеком», но работать на ту сторону он больше не будет никогда – Федор Карлович протянул нам копии заключенных с ним соглашений. Мы, в свою очередь, показали шефу оригиналы договоров с завербованными американцами, которые выпив и закусив в честь юбиляра, выглядели уже своими в доску парнями.

– Сколько наш мир сможет протянуть без климатического процессора? – спросила Сара Александровна, переводя застольный треп в деловую колею.

– Месяца три, не больше – ответил шеф, возвращаясь на грешную землю, после затяжной серии великолепных тостов, произнесенных нами в его честь.

– Но «пятый» же давно тянет на псевдогенераторах – Сара Александровна кивнула головой на угол дома, из которого торчал фрагмент нашего климатического процессора, не работающего уже более миллиона лет. Около камня спал хозяин соседнего дома, обняв его за округлый выступ. Николай Михайлович долго не мог поверить в эту историю, а когда поверил, то решил не отходить от него ни на шаг. Так и уснул, на боевом посту. Приехавшая полчаса назад из Новолукомля его супруга, обещала сменить Николая, приняв ванну и перекусив с дороги.

– «Пятый», гораздо более инерционен – шеф почему-то кивнул в сторону Луны, которая красивым полумесяцем висела над забором их участка, со стороны Грушевской улицы. Идиллию дополнял тоскливый вой соседских собак, чуявших дымок от томящегося в камине шашлыка.

– В общем, собирайтесь хлопцы! Поедем к нам – Федор Карлович сегодня ввиду большой нагрузки и усталости организма, довольно быстро захмелел.

– Куда, к вам? – не понял Казимирович.

– В наш мир – не моргнув глазом, отрезал шеф.

– Но ваш процессор на Урале! Вон и Робин Гуд может это подтвердить! – Раскаталин был удивлен беспечностью Федора Карловича, решившего резко поменять планы.

– Это не совсем так. Вы что-нибудь слышали о зачарованных местах? – Федор Карлович тер кончиками пальцев виски, борясь с подступающим сном.

– Ну, если вспомнить сказки о всяких наших леших, то да – ответил за всех Гурский, так как многие из нас пока не поняли, о чем это толкует Карлович.

– Все просто! Мастер сдвигает материальный объект на край любого параллельного мира, и тогда ищи свищи ветра в поле! – шефу удалось подобрать весьма удачное сравнение и теперь мы отчасти понимали, о чем идет речь.

– А к вам-то зачем? – Раскаталин сегодня вечером собирался в очередной раз поехать к себе на Байкальскую улицу в надежде отыскать свой дом, согретый теплом его Розы Юрьевны.

– У себя мы сможем найти проекцию того параллельного мира, куда Шептун затолкал наш камень – за шефа ответила Николь Николаевна.

– Я не умею разлагать свое тело на атомы – Гурский вспомнил о достаточно серьезной проблеме путешествий по соседним мирам. Шастать по параллельным мирам у нас кое-как нечаянно получалась, а вот по соседним, нет. Да и как-то страшновато было превращаться в плазмоиды.

– А я могу! – заявил проснувшийся и отцепившийся на миг от камня Николай Петрич.

– Ерунда! У Фас Тарпана с Драхеном Рухом получилось, а вы чем хуже? – шеф подмигнул почему-то Саре Александровне.

– Так что раздевайтесь, ложитесь вдоль линий силового поля и разлагайтесь себе на здоровье! – залилась звонким смехом Николь Николаевна.

– Ну и юмор у тебя, Николь! – проворчал Казимирович, устраивая свое тело вдоль силовой линии, след которой начертила для него на песке Сара Александровна.

Кит Бейтс и Робин Гуд покорно ждали, когда нарисуют проекции силовых линий и для них…

– Зачем они намазали нам живот какой-то гадостью? – спросил меня пульсирующий зеленоватым неоновым светом небольшой плазмоид, в котором я без труда узнал Гурского.

– Это катализатор, для новичков. Вызывает конвульсии, чтобы было проще разлагать тело. Оперативники с опытом давно обходятся без нее – ответил еще один сгусток, в котором мы признали Сергея Васильевича.

– А где Казимирович? – я типа не поворачивая головы, прекрасно «видел» все окружающее нас пространство, которое было девственно чисто и пусто. Да и было ли тут это самое пространство? Вот в чем вопрос!

– Пропал, сгинул или ушел в другое измерение – высказал нехорошее предположение Гурский.

– Ау! Люди! – Раскаталин решил пока не паниковать, а заняться поиском товарища. Некоторое время мы без всякой надежды плавали в пустоте, аукая и призывая на помощь высшие силы.

Казимирович возник как-бы из ниоткуда, вибрируя плазмой и постоянно меняя окрас.

– Да это же камуфляж! – рассмеялся Гурский, отметив, как профессионально точно Пинько имитирует все оттенки серого цвета, доминирующие в этой пустоте.

– Разведчик он и в Африке, разведчик! – не совсем к месту употребил поговорку Раскаталин.

– Да! Хамелеон еще тот! – с восхищением заметил Гурский.

«Адаптировались? Не расслабляться!» – мимо нас пулей промчались три плазмоида.

– Вперед! За Федором Карловичем! – ожил молчавший до сих пор Казимирович.

Удар, еще удар, а затем еще град менее мощных энергетических ударов – и мы снова оказались в телах, валяющихся на тротуаре. Хорошо еще, что тротуарная плитка блистала чистотой.

«Совсем распоясались эти агенты безопасности! Места им мало!» – проворчали две молодые слабенько одетые женщины, которых мы чуть не сбили с ног.

«Зазеркалье!» – это были первые слова, которые выдавил из себя Сергей Васильевич, оглядываясь по сторонам.

Я внимательно присмотрелся к тщательно выкошенному травяному газону, простирающегося до самого горизонта. Что-то здесь было неправильно.

– Это мраморные плитки! – воскликнул Раскаталин, успев присесть на корточки и потрогать рукой бутафорскую траву.

– Да! Странноватый мир! – Гурский еле успевал пропускать спешащих и практически не замечающих нас прохожих.

– Что-то не вижу нашего флориста и американцев! Они стартанули первыми, это я точно помню – Казимирович еще раз озирнулся по сторонам, тщетно высматривая во встречном потоке знакомые лица.

«Ну, где вы застряли? – над нами склонилась Сара Александровна в стильной набедренной повязке, Точно такие же повязки, почему-то были и на нас.

– И куда нам? – спросил Казимирович, так как ничего другого, кроме огромного здания, отдаленно напоминающего американский Пентагон, на горизонте не было видно. Хотя, чуть позже, мы насчитали у этого здания не пять, а целых восемь углов. По тротуару деловито сновали сотрудники, а у входа в здание мы прочитали следующее: «Директория».

На КПП у нас чуть было не случилась заминка, но сзади раздался властный голос Федора Карловича: «Это со мной!» И нас засосал людской водоворот, вынесший наши тела на лифтовую площадку. Мы вышли на пятом ярусе, где над полупрозрачными стеклянными дверями сияла надпись: «Отдел безопасности».

Наш первый день в Отделе начинался практически без опоздания на работу. Во всяком случае, когда раздался звонок, мы уже сидели за огромным овальным столом в кабинете шефа. Ошарашенные стремительным перевоплощением и последовавшим за ним перемещением, мы не сразу разглядели еще двух сотрудников, которые не сумели скрыть своего удивления.

За столом сидели и вполне мирно беседовали Аристарх с Анунакием.

– Привет, парни! – профессионально, не выдавая своего удивления, Пинько с достоинством пожал руку Аристарху Петровичу и лишь спустя некоторое время небрежно кивнул в сторону Анунакия.

Мы, следуя примеру Казимировича, и под одобрительный взгляд шефа, также весьма сдержанно поприветствовали присутствующих.

Степан уже успел вернуть законному владельцу волшебную флягу, и Аристарх уверенно отвинчивал ее колпачок.

– Петрович! Давай перенесем выпивку на вечер, а сейчас начнем совещание – Федор Карлович с укоризной посмотрел на своего лучшего оперативника, вернувшегося из темницы.

 

Глава 4. Регина Баяновна

Совещание все же началось не сразу, несколько реплик мы позволили себе сделать, ведь с Аристархом Петровичем нам пришлось хлебануть изрядную долю приключений, а Анунакий Семенович, тот однажды и вовсе, чуть было нас не «зачистил». Только шеф, решил перейти, наконец, к делу, как без стука и предупреждения секретаря распахнулась дверь и в кабинет зашла женщина. И какая!

«Федор! Я забираю у тебя это дело!» – с порога заявила дама бальзаковского возраста в достаточно целомудренной для этих мест одежде. Во всяком случае, ее левая грудь была вполне прилично прикрыта широким льняным хлястиком, который поддерживал набедренную повязку, доходившую ей почти до колен.

– Регина Баяновна, какими судьбами! – неожиданно для нас залебезил шеф, вставая навстречу даме и целуя ей руку.

«Любовница Директора!» – прошептала мне на ухо Сара Александровна, кривя губы в кислой усмешке.

В тени этой, бесспорно эффектной женщины, мы не сразу заметили девушку, зашедшую в кабинет следом. Незаметно выйдя из-за спины Регины Баяновны, она по очереди, одарила нас фирменной улыбкой.

«Робину Гуду такую-бы сотрудницу!» – мне сразу стало ясно, что она была из редкой породы суперагентов, выполняющих задания, требующих специфической подготовки. Такая может совратить кого угодно и где угодно.

«Регина Баяновна из рода последних амазонок» – подмигнул нам Махлюк.

– Трое парней пятой Земли, проскочили мимо! – Регина Баяновна, села напротив шефа и, закинув одну загорелую ногу на другую, прикурила сигарету.

«Золотое руно», контрабанда!» – опять на ушко прошептала мне Сара Александровна.

– Кстати, знакомьтесь, господа! Регина Баяновна Сасаниди, второй человек во всей Директории, и ее внучка, Моника Вадимовна Левиафанова – спохватился Федор Карлович и поочередно представил нас этим самым влиятельным в Директории дамам.

«Очень приятно!» – Регина Баяновна чисто механически пожала нам руки, задержав мимолетный взгляд лишь на красных плавках Сергея Васильевича, так как набедренную повязку со словами «папуас я что ли», он скинул еще в лифте.

– Так куда там попали наши парни? – перешел к делу Марат Казимирович, записав в «наши» и Николая Михайловича и двух уже почти прирученных цээрушников.

– В закрытый сектор! – очаровательно улыбнулась Моника Левиафанова.

– «Б» или «Д»? – шеф удивился, но мастерски сдержал этот удар.

«Дендрарий» – ответила Регина Баяновна, затушив окурок «Золотого Руна», в пробочке фляги Аристарха Петровича.

– Где больше двух, говорят вслух – не выдержал Гурский, так как нам надоело сидеть и чувствовать себя неуютно, словно мы были в гостях.

– Хорошо! Кратко и по порядку! – Федор Карлович кивнул Махлюку.

Степан Павлович вышел из нирваны и подошел к стеклянной доске, висящей на противоположной стене. Доска оказалась огромным монитором, который помог Махлюку иллюстрировать вводную лекцию.

А попали, как мы уже и сами догадывались, в мир, который местные обитатели скромно называли «первым».

«Нестыковочка!» – заявил по этому поводу Раскаталин, очень внимательно слушая докладчика.

– В каком смысле? – не понял его Степан.

– Ты же только что сказал, что самые первые обитатели обосновались тут после исхода кучки этрусков, из нашего, пятого мира – просиял Сергей Васильевич.

– Это если повсеместно применять, вашу прямолинейную шкалу и логику – снисходительно улыбнулся Федор Карлович, а Марат Казимирович взглядом попросил Раскаталина пока не прерывать докладчика.

Меня же больше всего удивила их мораль. Поняв однажды, что весь мир разумен, они разделили всю свою Землю на три анклава. В первом, они поселились сами. Второй отдали на откуп разумной фауне, а в третьем царит разумная флора. Идиллия!

«Каждый выживает, как может, не вмешиваясь в дела соседей!» – с улыбкой пояснила Регина Баяновна, заметив, как вытянулись у нас лица.

«Как интересно!» – я невольно посмотрел на стройные тела присутствующих дам, задумавшись об источниках энергии для поддержания в них достойного уровня жизни. Ведь в этом случае, ни животной пищи, богатой белками, ни растительной пищи, богатой витаминами, не предполагалось.

– Химия, Северин Альгердович! Наша химия творит чудеса! – Аристарх Петрович прочитал мои мысли.

– Химия? Разве это вкусно? – спросил Гурский, не сводя взгляда с фляжки Петровича, которую тот пытался прикрыть своей ладонью от настырного взгляда Моники Левиафановой.

– За деликатесами мы изредка ходим в другие миры, но своих соседей никогда не трогаем – Регина Баяновна перехватила взгляд своей помощницы, и без церемоний отняла фляжку у Аристарха.

– Разумно! – согласился Казимирович, удивив меня широтой своих взглядов.

– А «Дендрарий», это опасно? – спросил Гурский, вспомнив о сгинувших там наших одномирянах.

– Если ваш Николай настоящий флорист и любит растения, то они это обязательно почувствуют и не причинят ему большого зла – Федор Карлович нажал на кнопку, и на экране появилась картинка, на которой была запечатлена самая настоящая идиллия. На сердцевине огромной ромашки мирно дремал человек, а лепестки растения бережно прикрывали его от палящих лучей полуденного солнца.

– Это заблудивший пограничник, которого Дендрарий вернул нам живым и невредимым – пояснила Моника, комментируя пример гуманного взаимодействия в их мире.

– А как у вас с фауной? – мне до конца не верилось, что эти потомки этрусков достигли тут такой гармонии.

– В целом, все под контролем, хотя бывают и отклонения – нахмурился Федор Карлович.

– Я не могу поручиться, что Кит и Робин Гуд, такие же любители флористики – Марат Казимирович вспомнил, как Кит небрежно пнул снопик льна, которым Николай Михайлович украшал сцену в Слуцке на фестивале «Дожинки». А Робин Гуд, когда уже были подписаны все документы о сотрудничестве и по этому случаю был накрыт во дворе Гурского стол, удивил всех присутствующих, сломав в саду яблоневую ветку и смастерив из нее рогатку.

– Зачем ты сделал это? – спросил его Марат Казимирович, отбирая у него оружие.

«Юность вспомнил, накатило» – отшутился тогда Робин Гуд.

– Кранты американцам! – Андрей Дмитриевич сейчас, наверное, вспомнил этот же эпизод.

– Жаль, но ничем помочь не можем, это наш мир и он таков! – Регина Баяновна прикурила еще одну сигарету.

– А где Фас Тарпан и Драхен Рух? – спросила Моника.

– Почему интересуетесь? – удивился Федор Карлович, даже не предполагая, откуда могла произойти утечка.

– Тигран стукнул, сто пудов – Степан достал из папки копию разрешения на свидание с Устином Фляйшманом.

– Меня не оставляют сомнения, что подпись Директора все-таки подделана, как Вы это можете объяснить? – шеф повел себя неслыханно дерзко, задав такой вопрос Регине.

– Я с самого начала хотела взять это дело под свой личный контроль, для этого я сегодня к Вам и пришла, Федор Карлович – достаточно миролюбиво ответила Регина Баяновна.

– Зачем это Вам? – Федор Карлович за все время пребывания этой женщины у ложа Директора, первый раз услышал о ее интересах к делам Директории.

– Наша беседа записывается? – спросила Моника.

– Мы всегда стараемся действовать по инструкции – за шефа ответил Степан Махлюк, поняв намек амазонки, отключая невидимую аппаратуру.

– Стареет наш Директор! – приоткрыла завесу Регина, приложившись к фляге Аристарха, которую держала в руках.

– Что, все так плохо? – оживился Анунакий, очевидно забыв, за чьим столом он сейчас сидит.

– Вы доверяете ему, Федор Карлович? – сейчас я увидел перед собой совершенно другую Монику. Эта, была похожа на змею, готовую стиснуть и удавить свою жертву, и отнюдь не в любовных объятиях. Вопрос был задан шепотом, и я заметил, как вздрогнули от этого шепота Сара и Николь. А девчонки были боевые, сами практически амазонки.

– Я ему никогда не верил, но у него сейчас нет другого выбора – шеф задумчиво посмотрел на Анунакия, который и не старался излучать волны дружелюбия.

– Вы не переоцениваете силу Вашего убеждения, шеф? – Регина Баяновна не поленилась встать и заглянуть Анунакию в глаза.

– Дар убеждения здесь не причем. Теперь по моему следу идет Синоптик, и я выбрал меньшее из зол – Анунакий Семенович, как фокусник достал сигаретку из пачки, которая была спрятана в складках туники Регины Баяновны.

– А с чего бы тебе его так бояться? – Моника пока не ослабила хватку и сверлила Анунакия ослепительным взглядом своих серых глаз.

– Боюсь, что они уже спелись – Анунакий бросил на стол старенькую фотографию.

– Устин Рокотанович Фляйшман? – искренне удивился Федор Карлович.

– Силантий Рокотанович Разгуляев! – вспомнил Махлюк еще одно его имя.

– Рокотан! – рассмеялся Гурский, разглядывая знакомую и забавную фигурку нашего недавнего посетителя.

– Злой он! – Регина Баяновна Сасаниди достала еще один голографический портрет, на котором был изображен Рокотан, равнодушно созерцающий гибель какого-то мира.

 

Глава 5. Дендрарий

– Николай чувствовал! Легкое потрескивание окружающей среды и еле терпимая боль во всех суставах. В эту боль, после разложения его тела на мельчайшие атомы, было просто невозможно поверить. Боковым зрением он заметил четыре разноразмерных и разноцветных плазмоида, которые плавно кружили неподалеку. Еще два плазмоида расчертили небо и рванули вперед. Николай мысленно придал импульс и ушел вслед за ними в погоню. Погоня была азартной. Вскоре Николай Михайлович догадался, а потом и вовсе услышал переговоры между двумя уходящими вдаль плазмоидами.

«Американцы!» – улыбнулся про себя Петрич и поддал жару.

После сильнейшего удара, его тело долго металось по незнакомому пространству, пока не оказалось в цепком плену огромной лианы, соткавшей своеобразную паутину посреди гигантского леса, живые плети, которой опутали его новенькое, обретенное в этом мире, тело. Тело стонало и плакало, так как лиана однозначно решила душить Николая.

«Какая красота!» – сквозь замутненное от боли сознание, Николаю стала открываться панорама здешнего мира. Солнце сквозь листву озаряло величественные стволы незнакомых и, судя по всему, гигантских, деревьев. В коре которых, самым невероятным образом обосновались сотни диковинного вида более мелких растений.

«Это же цветы! Красота спасет мир!» – невзирая на боль, прошептал Николай Михайлович, и стал терять сознание.

«Погоди, не души его! Может, он наш?» – Николай уловил чей-то шепот и почувствовал, как ослабевает железная хватка, опутавших его лиан.

«Да, я теперь ваш!» – пришлось согласиться с незнакомым голосом Николаю, которого лианы переместили на удобную для отдыха площадку, которая виднелась посреди четырех толстых ветвей.

«А это чужие!» – теперь голос раздался где-то сзади. Николай повернулся и обомлел. Надежно опутанные лианами, вниз головами висели оба американца. Кит Бейтс висел тихо, а Робин Гуд пытался раскачиваться.

«Потому, что он глуп!» – пояснил голос.

«Только не убивайте их!» – зевнул Николай, устраиваясь поспать на площадке.

«Посмотрим! Пусть пока повисят. А ты, отдыхай!» – не сразу ответил голос, а вслед за этим, из толстой ветки вылезли еще несколько более тонких пробегов, надежно блокируя тело Николая Михайловича и страхуя его от непредвиденного падения.

«К нам явился флорист!» – прошептал голос, когда рядом со спящим Николаем вопросительно нагнулись несколько крон соседних деревьев, напоминающих гигантские секвойи…

* * *

– А почему тебя называют амазонкой? – осторожно спросил у госпожи Левиафановой Гурский, подбрасывая в костер связку хвороста, который в изобилии водился в этой местности. Мы сидели на берегу большого моря, которое и служило в этом месте естественной границей трех местных анклавов.

– Это давняя история и берет она свое начало в дебрях той жизни, о которой молодое поколение Директории уже и не помнит, да и не хочет вспоминать – в зрачках девушки плясали веселые отблески рыжего пламени ночного костра. Шли уже вторые сутки нашей совместной экспедиции в анклав под условным названием: «Дендрарий». Суровые и молчаливые стражи которого, остановили нас на самой границе и пока не давали добро на посещение своей заповедной территории.

– Похоже, время у нас есть, я бы с удовольствием послушал что-нибудь из вашей славной истории – к костру подтянулся Сергей Васильевич.

– Это странички, как раз из самой бесславной истории нашего прекрасного мира – веселые искорки в зрачках Моники Вадимовны вмиг потускнели.

«Сейчас расплачусь!» – Сара подмигнула Николь. Эти две оперативницы как раз и были, той молодой порослью, которая не любила вспоминать именно эти страницы.

Я лежал и слушал их в пол уха. Мне не давала покоя та избирательность, с которой местная флора заблокировала на первом кордоне вход в зону Федору Карловичу, Махлюку, Аристарху и Анунакию. Теперь мы, в компании трех местных дев, и любовницы самого Директора, отдыхали можно сказать, на нейтральной полосе, дожидаясь открытия портала в Дендрарий. И с трепетом надеялись на лучшее, так как в случае отказа со стороны местной Флоры, нас, со слов Сары Александровны, ждала незавидная участь. Во всяком случае, с нейтральной полосы еще не вернулся ни один человек. А тот самый пограничник, заснувший в гигантской ромашке, был вторым случаем, за всю историю раздельного существования анклавов. По слухам, первой была маленькая девочка Маша, вышедшая из Дендрария после недельного отсутствия, но это было очень давно и никем не задокументировано.

– Амазонки воевали с вашими мужчинами? – спросил Марат Казимирович, пытаясь припомнить хоть что-нибудь из истории нашего мира, в котором также было упоминание об этих отважных фуриях.

– Нет, мы убивали исключительно пришельцев – равнодушно пожала плечами Регина Баяновна.

– Вы!? – Сергей Васильевич с первых минут знакомства, проникся уважением к этой женщине.

– Между прочим, Регина Баяновна – моя прабабушка! – бесстрастно заявила Моника Левиафанова.

«Прабабушка!?» – Пинько с недоверием перевел взгляд на стройное тело Регины Баяновны. Мы знали про некоторые фокусы местных аборигенов. Разложив свои тела на атомы, и появляясь в других мирах, они каким-то образом ухитрялись запускать специальную омолаживающую программку. Но в родном анклаве это было исключено, тут все было по-честному и без обмана.

– Что за пришельцы? – проснулся, задремавший было, Гурский.

– Было время, когда пришла в наш мир беда. Неизвестной природы чума свирепствовала повсеместно, унеся жизни двух третей наших мужчин – Регина Баяновна присела к костру и умело прикурила от головешки сигаретку. В воздухе тотчас же разнесся дым «Золотого руна».

«Интересно, кто же снабжает ее контрабандой?» – ведь Махлюк признался мне, причем, по большому секрету, что подтаскивать табачные изделия из мира нашей, пятой Земли, негласное право имел только он один. А контрабандой наших кинофильмов и литературой, в последнее время, занимался лично Федор Карлович, а в прошлом, исключительно, Аристарх Петрович.

– Пришельцы запустили вирус? – сделал предположение Гурский.

– Нет, вирусы, время от времени, исходят из соседнего анклава «Фауна».

Но эти пришельцы запустили в мир куда более опасные процессы, чем вирусы, грозящие тотально истребить жизнь на нашей Земле – Регина Баяновна с удовольствием вытянула свое тело на мягкой шелковистой травке, которая в изобилии росла на нейтральной полосе.

– Агрессор вторгся в ваши пределы? – в этой истории мне показалось что-то не так. Этот мир, судя по всему, был не так уж и беззащитен.

– В том-то все и дело, что их лично пригласил наш бывший Директор – проявила знание собственной истории Сара Александровна.

– И вы их всех убили? – изумился Гурский.

– Не совсем так. Сначала эти гости стали убивать и уводить в неволю наших ослабевших эпидемией мужчин, выбирая самых слабых и изнеженных – Моника подбросила в костер очередную охапку хвороста.

– Злодеи! Работорговцы что ли? – решил уточнить Сергей Васильевич.

– Хуже! – Регина Баяновна вытянула поближе к огню свои стройные ноги, но я почему-то посмотрел не на них, а на изящные плечи престарелой амазонки. Даже не верилось, что почти лишенные мускул руки, были некогда обагрены кровью приглашенных в их мир гостей.

– Не надо их жалеть, Подольский! Это были плохие парни, причем, нетрадиционной сексуальной ориентации. А мы, всем миром, отчаянно боролись за жизнь своего вида – Моника Вадимовна, похоже, прочитала мои мысли.

– И тут пидарасы! – проворчал Гурский, не ожидавший такого развития в этом слишком «правильном» мире.

– Это была роковая ошибка, стратегический просчет, нашего бывшего руководства. А как, кстати, у вас с этим делом? – Моника с интересом посмотрела на Гурского, который устав валяться у костра, делал разминку.

– С каким делом? – не сразу понял Раскаталин.

– С пришельцами – подсказала Моника Вадимовна.

– Плохо! Лезут изо всех щелей! – ответила за него Сара Александровна, проведя несколько дней в нашем мире и посмотрев несколько передач и концертов.

– Может быть, придет время, мы и вам пригодимся! – Регина Баяновна изогнулась как пантера и сделала несколько необычных телодвижений. По восхищенным взорам Сары и Николь, которые и сами безупречно владели различными техниками единоборств, я понял, что любовница Директора умела делать что-то совсем уж запредельное.

«А ведь на вид ей лет тридцать, тридцать пять!» – возбужденно прошептал Сергей Васильевич, потрясенный нечеловеческой гибкостью амазонки.

«Я тоже так могу» – раздался где-то рядом шепот Моники Вадимовны.

– А мы и не сомневаемся! Придет час, поможешь спасти наш мир? – рассмеялся Гурский.

«Конечно, помогу!» – где-то рядом раздался шепот молодой амазонки.

Я молчал, переваривая еще один штрих, нового для себя мира. Потрескивали дрова, искры уходили высоко в ночное небо, и меня стало клонить ко сну. Раскаталин, кажется, уже уснул. Подложив под голову руки, я закрыл глаза.

«Можете заходить» – вдруг раздался скрипучий голос из дупла огромного клена, который стоял за пределами нейтральной полосы и, не считая мягкой травы под нами, был первым представителем местной фауны.

– Только по одному! – скорректировал голос, после того, как мы разом подскочили со своих мест и ринулись в «Дендрарий».

 

Глава 6. Герои

– С меня довольно! – плевался Фас Тарпан, в очередной раз, выйдя из плазмоидного состояния, и снова получив две левые кроссовки.

– Мне бы твои проблемы, левое копыто, правое копыто. А какая тебе разница? Одевай и шагай! – у Драхена Руха сложности были иного порядка, так как при трансформации, солнцезащитная оптика далеко не всегда сохраняла свои свойства. Сейчас у него на носу торчали очки, пригодные лишь для слепого. Хотя если посмотреть непосредственно на солнце, то его диск смутно угадывался в поле зрения, словно перед глазами маячила грязная медная монета.

– Что-то ты сегодня много говоришь приятель, может, хочешь получить по морде? – Фас Тарпан оторвался от созерцания обуви и посмотрел на своего спутника, тупо вращающего ничего не видящей головой.

– Да сними ты свои дурацкие очки! Кого тут могут заинтересовать твои чудные рептилоидные глазки? – захохотал кентавр, и у него вмиг поднялось настроение.

– Эти очки я ношу исключительно для безопасности окружающих, чтобы случайно кого-нибудь не сглазить и не загипнотизировать – огрызнулся дракон.

– Ты окончательно спятил, Драхен! Когда и кого ты в последний раз загипнотизировал? – кентавр зашнуровал, наконец, свои две левые кроссовки и пружинисто поднялся с земли.

– В этом дурацком обличии, я уже и не помню, а вот в былые времена… – Драхен Рух снял очки, и его ромбовидные зрачки затянуло поволокой.

– Да! Много гадости ты творил в былые времена, особенно пока не окрепло мое племя – согласился с ним Фас Тарпан, сворачивая с бетонной дорожки на газон с искусственной травой.

– Как ты думаешь, Фас Тарпан, Анунакий поможет отыскать нам камень? – резко сменил тему Драхен Рух, прекрасно понимая, что еще немного ностальгии, и они перегрызут друг другу горло, вспоминая старые обиды.

– Если добровольно не поможет, тогда заставим! – кентавр имел все основания так полагать, так как, прожив не один год среди древних людей, он знал их как робких, но вполне порядочных существ. А на отдельных, зазнавшихся особей всегда можно было и поднажать.

– А ты не думаешь, мой друг, что время могло их сильно изменить? Ведь в темнице мы видели с тобой совсем других людей – рассуждал дракон.

– Ерунда! Ты же сам хохотал, когда они разбегались от одного моего удара в дверь комнаты для свиданий – Фас Тарпан повторил свое знаменитое телодвижение, которое всегда пугало людишек.

– И все-таки, они каким-то образом сумели заставить работать на себя технику – гнул свою линию Драхен Рух.

– Тут все просто! – кентавр, похоже, знал ответ на любой вопрос.

– Просто? – удивился Драхен Рух, не склонный упрощать окружающую жизнь, обросшую такими непонятными вещами.

– Конечно! Мы с тобой пробовали заставить работать на себя технику? Нет! Вот где зарыт корень! – Фас Тарпан гордо задрал вверх голову и пригладил свою густую шевелюру.

– Может быть, ты и прав! Ведь захотели мы с тобой разложить тела на атомы, и нате вам! Все получилось – дракон вспомнил ту незатейливую формулу, которую он сумел прочитать в книге древних драхенов.

– Вот именно! Стоит только захотеть – Фас Тарпан с детства не любил читать, но знал, что в его пещере до сих пор должна храниться древняя книга фас тарпанов. А уж, сколько в ней должно содержаться мудрости, он даже и думать не хотел.

Так, мирно болтая о том, о сем, они вышли за пределы искусственного газона и ступили на каменистую равнину, поросшую мхом да лишайником, посреди которой кое-где виднелись низкорослые кусты и карликовые деревья.

«Стоять, животные!» – грозный окрик исходил из середины куста придорожного шиповника.

– Это он кому? – Фас Тарпан на всякий случай остановился и посмотрел на своего спутника.

– Тебе конечно! Это и дурному коню было бы понятно – пошутил Драхен Рух, всматриваясь в силуэт раскидистого куста. Его темные очки мешали рассмотреть все детали в сгущающихся сумерках.

– По-моему, он обратился к нам обоим – занервничал Фас Тарпан, пряча в золотой шевелюре свои острые и длинные ушки, которые иногда можно было принять и за торчащие из головы рожки.

– Ты думаешь, он опасен? – Фас Тарпан засучил рукава, прикидывая, сможет ли он вырвать куст из земли с первого раза.

– Сейчас узнаем! – Драхен Рух достал из кармана зажигалку, и набрал в грудь побольше воздуха, собираясь произвести в сторону дерзкого растения свой фирменный выхлоп.

«Даже не думайте об этом!» – ноги опутала неизвестно откуда появившаяся трава, которая укрупнялась прямо на их глазах, обвивая железной хваткой уже поясницы.

– Да пошутили мы! – Драхен Рух первым сообразил, что они зашли за пределы человеческого анклава.

– Не слышу! – стебли толщиной в три пальца подкрадывались к шее Фас Тарпана.

«Шутка!» – еле выдавил из себя бывший кентавр, задыхаясь от прикосновений местной флоры.

– Зачем вы здесь? – задал вопрос голос из куста, и путники поняли, что он тут за главного.

– Мы идем по следу Анунакия, а он однозначно ведет нас в эти края – соврал Драхен Рух, кивнув в сторону блестевшего рядом морского побережья. А имя «Анунакий», а если быть точнее, фразу: «ищите Анунакия», они видели вырезанной на каменной стене в одной из штолен в темнице первого мира.

«Это Дустикс, пограничное море» – проинформировал их шиповник.

– Это я уже понял, а как насчет Анунакия? – максимально возможно смиренным голосом спросил Фас Тарпан.

– Я вот думаю, удавить вас прямо тут, на месте, или доложить руководству? – вслух размышлял куст.

– А я тебе, как бывший руководитель, советую непременно доложить о нас своему руководству – мудро изрек бывший Глава всех земных драконов, упреждая дерзкую реплику, уже готовую сорваться из уст бывшего вождя всех земных кентавров.

Шиповник на время затих, покачивая на ветру густыми и коварными ветвями. С побережья незаметно подтянулись две высокие плакучие ивы, делая вид, что безразлично стоят у кромки воды. Время тянулось мучительно долго, Фас Тарпан нервничал, а у Драхена онемела рука, сжимающая в кармане зажигалку.

«Можете отдохнуть на берегу. Ваш вопрос будет решен завтра, не раньше полудня» – ожил, наконец, шиповник.

– А сейчас, никак? – с надеждой спросил Фас Тарпан.

– Сейчас никак! У нас большой праздник, коронация нового Правителя – прошелестела одна из двух ив, усмиряя свои тонкие изящные ветви, которые колыхались на ветру в непосредственной близи от их шейных позвонков.

– Жрать охота! – Фас Тарпан снял ненавистные кроссовки, отстегнул пластиковые протезы и опустил утомленные копыта в морскую прохладу.

– Травки пожуй! – съязвил Драхен Рух, сняв очки и проделав комплекс упражнений для своих ромбовидных зрачков.

– Жуй сам! – кентавр со злостью сплюнул на землю.

«Дичь!» – с этими словами ива выбросила на берег парочку довольно крупных тунцов.

«Дичь?» – вытаращил глаза на рыбин Драхен Рух.

– Нарушители границ нашего анклава – ива повела ветвью в сторону узкой полоски лунного света, хорошо различимой на водной глади.

– Граница на замке – констатировал Драхен Рух, когда ива подбросила еще рыбки.

– Мы можем разжечь костер? – Фас Тарпан посмотрел на валявшиеся на берегу кучки сухих водорослей.

– Только осторожнее с огнем! – назидательно ответила ива и замерла, в полном соответствии с затихшем ветерком.

Этим вечером границу нарушили еще десятка два крабов и четыре больших кальмара, которые были со знанием дела запечены на углях.

– Вечер удался! – икнул Драхен Рух, давно не употреблявший полезной и здоровой белковой пищи.

– Спокойной ночи! – насытившийся Фас Тарпан подложил под голову кроссовки и тут же захрапел. И напрасно свистел и толкал его в бок Драхен Рух, кентавр спал, как убитый.

 

Глава 7. Николай Михайлович Петрич

Идти было удобно. Под ногами появилась вполне приличная тропинка, которая уверенно вела нас в неведомые дали. Растительность услужливо раздвигала свои побеги, давая нам возможность без проблем следовать вглубь леса. Напрасно мы пытались уловить пение птиц и жужжание насекомых, их тут просто не было. У них в этом мире существовал свой анклав и о способах выживания местной фауны, давно сожравшей своих плотоядных сородичей, мне думать сейчас вовсе не хотелось.

«И куда же вас занесла нелегкая?» – теряясь в догадках о судьбах Николая, Кита и Робина Гуда, я с тревогой поглядывал в сторону непролазной чащи, двумя сплошными стенами ограждающей все остальное пространство Дендрария от наших любопытных глаз.

– Подольский! Мне кажется, что когда мы уходили в портал, я заметила на берегу еще один костер – по фигуре отважной правнучки амазонки, было видно, как ей очень дискомфортно перемещаться по лесу. В отличие от нас, живущих, если не в полном согласии со своей природой, то, во всяком случае, без лишнего изоляционизма.

– Да, мне тоже так показалось! И я даже сумела разглядеть на берегу две фигуры – удивила меня Регина Баяновна, так как разрешающая способность моего глаза, блокировала от меня такие мелкие детали местных реалий. По молчанию друзей, я понял, что и их тоже.

– Это были люди? – спросил на всякий случай Казимирович.

– А кто их знает! – по реплике Сары Александровны, я понял, что и они с Николь тоже что-то видели.

– Разберемся! – махнул рукой Гурский, все еще не веря своим глазам. Слишком уж фантастично выглядел этот лес, единственными представителями фауны в котором, была наша компактная группа.

– Зато у нас нет ни аллергий, ни других болезней, которыми кишат эти два анклава. И живем мы долго! – Николь Николаевна жалась телом к Гурскому, явно опасаясь острых шипов, которые изредка появлялись у самой границы нашей подвижной тропы.

«Зато!» – я пытался сопоставить это преимущество, с тем, что мы успели повидать в закованной в бетон и сталь, Директории. Были ли они счастливы? Вот в чем вопрос. Сотрудники, многочисленных ведомств, снующих в коридорах власти, выглядели строго и по-деловому. А жили они и вовсе, в подземных городах. Улыбки случались на лицах, но выглядело это уж как-то дежурно. В общем, эти потомки заплутавшей в пространствах и времени группы этрусков родили весьма необычную цивилизацию. Хотя это было мое личное мнение.

«Ха! Кино, сигареты и выпивку они таскают от нас!» – вслух подумал Гурский, реагируя на отсутствие аллергии у жителей первой Земли.

– У нас под жестким запретом ваши наркотики, крепленые вина, эротика и порнография, а также мифы и легенды некоторых народов вашего мира. И, лично мне почему-то кажется, что идеальный мир не появится нигде и никогда – философски ответила на эту реплику Регина Баяновна.

«А у Директора губа не дура! Красива и крепка, да еще, к тому же, умна! Надо будет после спросить у нее, легенды, каких именно наших народов, у нее вызывают серьезные опасения» – я посмотрел вслед амазонке, которая, в отличие, от остальных наших спутниц, более уверенно ступала босыми ногами по узкой тропе, чуждого ей мира.

«А ты думал!» – раздался шорох мыслей Моники Вадимовны и я понял, что она опять меня подслушала.

– Вам не кажется, что кто-то идет по нашему следу? – обернулась Регина Баяновна.

– Кажется. И уже давно – поделился Марат Казимирович, последние два часа, то и дело, останавливаясь и прикладывая ухо к земле.

– Неплохо было бы передохнуть – заявил Раскаталин, когда мы провели в пути, если верить часам Сергея Васильевича, часа четыре.

Прошли не более двух минут, как перед нами появилась небольшая уютная полянка с пересекающим ее ручейком с кристально чистой водой.

«Не пей, козленочком станешь!» – пошутил Казимирович, отталкивая Гурского от кромки воды, так как удобный подход к воде был только в этом месте.

По очереди, вдоволь напившись прохладной водицы, мы с удовольствием распластали свои тела на мягкой траве.

«Сон-трава» – вдыхая удивительный аромат, я успел отметить, как затуманились ясные глаза Сары Александровны и Николь Николаевны. Мои друзья уже спали, и только на самом краю поляны, сидя в немыслимых позах, боролись с искушением наши амазонки…

* * *

«Как ты думаешь, кто из них Анунакий?» – это была первая фраза, которую я уловил при пробуждении. По поляне, среди спящего личного состава нашей группы, разгуливали два субъекта. Спали все, кроме амазонок, которых не было видно в поле зрения. По внешнему виду, это определенно были люди, одеты они были, как и мы, в набедренные повязки, но что-то неуловимое определенно ставило их в отдельный ряд. Один из них, который и задал этот вопрос, был склонным к полноте мужчиной среднего роста в дорогих солнцезащитных очках, а другой, более молодой и золотоволосый, был не ниже двух метров. И только после того, как рыжий присел на пень и моему взору открылись его копыта вместо обычных ног, я понял, кто шел по нашему следу. Фас Тарпан и Драхен Рух! – теперь я узнал этих легендарных героев, идущих к своей, заветной и никому не ведомой цели.

– Наверное, этот! – Фас Тарпан небрежно кивнул в сторону Раскаталина.

– Я так не думаю! Скорее, вот он, Анунакий! – Драхен Рух стал осторожно приближаться в сторону Казимировича.

«Неужели нам суждено с ними пересечься?» – сонно прошептал Марат, лежа, как и положено разведчику, с полуоткрытыми глазами.

Я не успел ответить, так как откуда-то сверху налетела буря, а точнее на раскачивающихся лианах спустились наши амазонки и мертвой хваткой оседлали гостей.

– Не стоит, Регина Баяновна! У нас все под контролем! – Пинько удивительно проворно поднялся на ноги, а я в очередной раз подивился той подготовке, которою нынешний пенсионер получил еще в молодые годы.

Драхен Рух и Фас Тарпан зачарованно кружились на месте, пытаясь стряхнуть с себя неизвестно откуда свалившийся ни их шеи, груз.

– Моника Вадимовна! И правда, не стоит! – прежде чем Марат успел сделать два шага, перед гостями уже в боевых стойках стояли Сара Александровна и Николь Николаевна.

– Среди нас нет никакого Анунакия! – я медленно поднялся и хотел уже помочь Марату отцепить амазонок от очумевших от бешеной свистопляски, незнакомцев.

«Мы не затем пропустили вас в наш анклав, чтобы вы тут устраивали разборки!» – раздался вдруг сверху грозный голос, который показался мне все же немного знакомым.

– Коля! Какими судьбами? – Андрей Дмитриевич побледнел и присел на землю, хватаясь рукой за сердце.

Мне тоже, чуть не стало дурно, так как на стволе огромного баобаба, явно проступал барельеф, и у меня, после слов Гурского, не оставалось ни тени сомнений, кому этот барельеф мог принадлежать.

– Разговорчики! Это Правитель Дендрария! – заявили два бревна, на которых также проявлялись, хотя и не так явно, барельефы.

– Кит! Старина, ты ли это? – обратился Марат Казимирович к одному из них, держащему на коротком обрубленном сучке, имитирующем плечо, массивную дубину.

Я не сводил глаз со второго бревна, в которое, вне всяких сомнений превратился второй цээрушник. Робин Гуд, как и его прославленный тезка, держал в импровизированной руке старинный английский лук. Слава богу, нигде не было видно колчана со стрелами, Очевидно, Робин еще не успел ими обзавестись.

– Николай Михайлович! Шутить изволите? – начал издалека Раскаталин, так как у присутствующих, включая амазонок и сотрудниц Отдела безопасности, отвисли челюсти.

– Заткнитесь! Это теперь не «Николай Михайлович», это теперь, Ваше Величество, король всей Флоры, Повелитель Дендрария, Ник Первый! – Робин Гуд протянул левый сук за спину, словно у него там появился колчан. Кит молчал, опустив свою дубину на землю, в его человеческих еще глазах наблюдалось смятение.

«Мы не затем пропустили вас в наш анклав, чтобы вы тут устраивали разборки!» – процитировал самого себя Его Величество, бесстрастно созерцая нас сверху, словно мы были мелкими букашками на его пути.

– Выдайте нам Анунакия, и мы сразу же уйдем! – вышел вперед Фас Тарпан, показывая пустые руки, что очевидно на языке древних кентавров означало, что, мол, я пришел к вам с миром.

– Ты все сказало, парнокопытное? – Робин Гуд, грозно поигрывал незаряженным луком.

– Я, Фас Тарпан! А это мой… мой друг, Драхен Рух! – гордо заявил кентавр.

«Так вот вы какие!» – я впервые в жизни, нос к носу столкнулся с этими легендарными существами, и можно сказать, древними земляками.

– Анунакий Семенович остался дома, его Флора не пустила даже на нейтральную полосу – как можно тише прошептал я на ухо Драхену Руху.

– А ты не врешь? – Фас Тарпан имел потрясающе тонкий слух и немедленно повернул в мою сторону свою златогривую голову.

– А зачем мне это надо? – я пожал плечами, сделав это так искренне, что кентавр на мгновение замолчал.

Баобаб стоял неподвижно, лишь слегка колыхались на ветру самые нижние его ветви.

– А зачем тогда Вы вообще, пропустили нас в Дендрарий, Ваше Величество? – прервала паузу Регина Баяновна, явно вложив в титул ноту сарказма.

– Приведите сюда Синоптика и Рокотана! – на этот раз голос короля Ника заставил задрожать даже средних размеров скалу, запиравшую выход из этой поляны.

От меня не укрылось, как при имени «Рокотан» удивленно переглянулись дракон с кентавром.

– Разве Анунакий не есть Синоптик? – заикаясь от волнения, спросил меня Драхен Рух.

– Синоптик в бегах, и зовут его Двуязыкий Шива, он же – Ипполит Пантелеевич Шептунов – мне было странным, что эти деятели разыскивали именно Анунакия.

– Надо делать отсюда ноги! Теряем время! – Казимирович чисто теоретически пытался выстроить план отступления.

– Коля! А как же Лена? Как дом, дети, внуки? – Гурский, нарушив этикет, попытался еще раз достучаться до новоиспеченного монарха.

Андрей почти достиг цели. Барельеф завибрировал, и мне на миг даже показалось, что из него вот-вот выпрыгнет Николай Михайлович, но некая сила вернула короля лесов на место, и маска на его лице вновь застыла.

«Мои воины пойдут с вами!» – только и изрекло Его Величество, прежде чем монарший барельеф снова слился со стволом баобаба.

– То есть, Правитель даже не допускал мысли, что мы с ним подискутируем? – удивился Раскаталин.

«Абсолютная монархия!» – процедила Регина Баяновна.

– Мы тебя услышали, король! Мы присмотрим за ними! – Кит Бейтс небрежно закинул на «плечо» свою дубину и встал рядом с Пинько.

– Присмотрят они! Куда вы денетесь, голубчики! – Марат Казимирович достал из-под набедренной повязки расписки, которые дали ему еще в Минске завербованные им лично агенты ЦРУ.

Скосив на документы, два торчащих из чурбана смышленых глаза, Робин Гуд обреченно занял в строю свое место.

– Надо же, и колчан появился! – Гурский кивнул на Робина, за «плечами» которого уже болтался туго набитый стрелами колчан.

– Командует здесь она! – Пинько кивнул в сторону старшей амазонки, которая с интересом наблюдала, как ловко исчезают под набедренной повязкой Марата Казимировича волшебные документы.

– Иллюзионист, фокусник! – подмигнул Регине Баяновне Гурский, сам не зная, как это умудряется проделывать Пинько.

 

Глава 8. Директор

– Его Величество, может быть и прав! В принципе, это наша общая задача! Земля в опасности! – подвел промежуточный итог Федор Карлович, когда мы вышли из леса и без лишних приключений пересекли нейтральную полосу.

– А кто и когда нам вернет наши тела? – на глазах Кита Бейтса угадывались слезы, и я отдал должное мужеству этого американца. Неизвестно в какой истерике бился бы любой из нас на их месте. Это в известной сказке, у Буратино были добрые и преданные друзья, да и сам этот деревянный парень, был весельчаком, каких поискать.

Бревно, в которое Флора превратила Робина Гуда, сидело в сторонке, угрюмо теребя тетиву своего лука.

– Мы вполне можем разложить ваши тела и затем вновь собрать их. Согласен, деревянная структура исчезнет, но у нас, в лучшем случае, получиться кусок антрацита. Я проверял, это чуждая нам «механика» – шеф проиллюстрировал весь процесс на пальцах и Кит совсем поник бы головой, если бы она у него была.

– Раньше надо было думать, господа! – похлопал по бревну Пинько, плохо скрывая приступ удушающего его смеха.

– Что Вы этим хотите сказать, Марат Казимирович? – удивился Робин Гуд.

– Служить Добру или Злу! Вот в чем вопрос! – Пинько назидательно поднял вверх палец правой руки.

– Разве они виноваты, что родились в США? – мне было искренне жаль этих парней.

– Родиться можно где угодно! Выбор всегда существует – поддержала Марата Регина Баяновна.

– Я знаком с Вами не так давно госпожа Сасаниди, и у меня с самых первых минут нашего знакомства зреет вопрос – Робин Гуд мастерски держал себя в руках.

– Валяй! – Регина Баяновна стрельнула у Махлюка сигаретку.

– А был ли у Вас отец? – Робин Гуд вызывающе посмотрел прямо ей в глаза, а я отметил, как напрягся Федор Карлович, очевидно, опасаясь приступа внезапного гнева любовницы самого Директора.

– Естественно! Его звали, Баян Степанович. Землеустроитель первого класса. Я поняла Ваш намек – рассмеялась амазонка.

– Давайте, ближе к делу! – Фас Тарпан знал, что наш путь лежит в Минск и с нетерпением бил копытами, уже обутыми в кроссовки.

– Сначала вернемся в Отдел и перегруппируем наши силы, ведь теперь придется держать два фронта – Федор Карлович принял какое-то важное решение и бодро зашагал на выход с «Нейтральной» полосы.

«Два фронта?» – удивился Гурский.

«Если не все три» – проворчал Марат, украдкой посмотрев на цээрушников.

– Остаться бы в живых – Раскаталин, после посещения Дендрария был хмур и не весел.

– Вы не погибните. Во всяком случае, в нашем анклаве, можете чувствовать себя в полной безопасности – утешил нас Федор Карлович.

– Да, но ведь мы не задержимся в Вашем анклаве. Нам надо домой – возразил Сергей Васильевич.

– Правильно! Шептун давно уже там – поддержал нас шеф.

Я обернулся на Кита Бейтса с дубиной и Робина Гуда с луком, мне не хотелось думать, что они способны совершить какую-нибудь пакость. Да и Марат был абсолютно спокоен, вышагивая по тропе Дендрария.

* * *

– Пока мы шли, я все обдумал – Федор Карлович приглашал нас занять места за огромным столом в своем кабинете.

– Это хорошо, Федор Карлович, а то у меня после посещения Дендрария полный раздрай в голове – Регина Баяновна действительно, за время обратного пути, не проронила ни слова.

– Я думаю, что будет логично, если в Минск уйдут все минчане, разумеется, включая Доминика Фомича с Драганом Яновичем. Укрепим их Сарой с Робином Гудом. Это сейчас самое опасное место – шеф набросал нам первую часть своего плана, сделав пометку в журнале.

– А я? – подал голос Кит Бейтс.

– А ты понадобишься тут – Федор Карлович помнил о договоре с Пинько, чтобы по возможности не давать этой парочке бывать надолго вместе.

– Степан Павлович и Анунакий Семенович, вам придется вернуться на нейтральную полосу. Только возьмите что-нибудь из аппаратуры – Федор Карлович поставил в своем журнале очередную галочку.

– Это бесполезно, Ипполит Пантелеевич с легкостью обходит фантомные сканеры – подал голос Махлюк.

– Хорошо, забирайте с собой Бейтса и дайте ему хороший бинокль. Он сейчас идеально подходит для засады – Федор Карлович отвернулся, не сдержав улыбки.

– Аристарх Петрович, тебе с Николь и Моникой двигать в Челябинск. Перечень вероятных параллельных ему миров возьмешь в техотделе – шеф что-то азартно помечал у себя в журнале. Мы затаили дыхание, так как сейчас ставилась ловушку для самого Шептуна.

– Я тоже поеду в Челябинск! – неожиданно проявил твердость Кит.

Шеф переглянулся с Махлюком и Казимировичем, но те лишь неопределенно пожали плечами.

– Ну, хорошо! Челябинск, так Челябинск – согласился Федор Карлович.

– Я не отметила своей персоны ни в одной из этих групп – подала голос Регина Баяновна.

– Вас уже спрашивал директор – развел руками шеф.

– Я еду в Минск – решительно заявила амазонка.

– Как Вам будет угодно, Регина Баяновна – тут Федор Карлович был бессилен.

Мы поселились в «Малахитовой шкатулке», на одном этаже с Домиником Фомичем и Драганом Яновичем. Вечерком скромно посидели в гостиничном ресторане, поклевав местной «химии», а с утра у нас начались рабочие будни.

В течение последующей недели, мы активно тренировались разлагать свои тела на атомы и вновь собирать их в обратной последовательности. Поначалу приходилось использовать исключительно «конвульсионный» метод, выматывающий нас наизнанку, но постепенно включились некие резервные возможности, о которых мы не подозревали ранее и дело пошло.

В конце недели нам было выдано абсолютно новое средство связи, проблесковый фонарик, способный заменить сразу и свисток, и губную гармошку. А сегодня мы были приглашены на прием к самому Директору, наслышанному о нашей экспедиции в Дендрарий, что было очень неординарным событием для обитателей Директории.

«Здравствуйте господа!» – в приемную зашел сам Директор, распространяя запах дорого одеколона. Его круглое лицо мне показалось знакомым, хотя я тут же почувствовал помехи, препятствующие продолжить процесс его идентификации.

Директора звали Тарас Николаевич Головко, и он произвел на всех нас хорошее впечатление. Директор говорил простые вещи, но делал это так мастерски, словно перед нами открывались новые горизонты. Одним словом, в нем определенно угадывался настоящий государственный муж.

«Котяра еще тот» – тихо прошептал Гурский, перехватив плотоядный взгляд директора на Монику Левиафанову.

В конце аудиенции Директор открыл сейф и показал нам образцы наград, учрежденных им специально за возвращение климатического процессора Земли. Ордена были из платины и густо усыпаны крупными бриллиантами, а весил каждый орден не менее килограмма.

«Эти награды могут быть вашими, так что, дерзайте парни!» – с этими словами Тарас Николаевич спрятал ордена в сейф и попрощался, пожав нам руки.

«А Вас, Моника, я попрошу немного задержаться» – Тарас Николаевич сделал вид, что перебирает на столе какие-то бумаги, стараясь не смотреть в сторону Регины Баяновны, в глазах которой уже тлела молния, готовая сорваться и поразить его в какой-нибудь орган.

– Ну как вам наш Директор? – спросила меня Сара Александровна, когда мы покидали здание Директории. Кругом, как и всегда, простиралась сплошная бетонированная площадка, местами украшенная искусственным газоном. И только знающий человек знал, что если нырнуть в любой люк, ты попадешь в человеческий муравейник, где кипит самая настоящая жизнь.

– Кого-то он мне определенно напоминает! – Гурский обернулся и долго смотрел на окна третьего этажа, где располагалась приемная местного руководителя.

– И мне тоже! – Казимирович листал свой блокнот, где у него в зашифрованном виде, хранилась куча всякой полезной информации.

«Большого полета птица!» – как можно осторожнее высказался я, не до конца разобравшись в отношении наших новых друзей к своему Директору.

«Птица!?» – изумилась Сара, и я понял, что как человек, отрезанный от фауны, она вряд ли меня поняла.

Моника явилась часа через два и заявила, что Директор предложил ей новую должность, своего личного секретаря.

– Это надо отметить – вздохнула Регина Баяновна, понимавшая, что рано или поздно, ей придется уступить свой пьедестал.

Проводив американских друзей и дракона с кентавром до нашей гостиницы, находящейся в самом дальнем крыле Директории, мы решили прогуляться по пустынной площади. Идти в номера пока не хотелось.

– С чего завтра начнешь действовать, Степан? – шеф сегодня торопился домой и периодически посматривал в сторону третьего слева люка, откуда вела самая короткая дорога до его подземного жилища.

– Прямо с утра проверю в калейдоскопной серийный номер инструмента Ипполита Пантелеевича – Махлюк слегка обиделся, что Карлович задает ему несерьезные вопросы.

– Ладно, Степан, не обижайся! Синоптик не тот парень, с которым можно шутить – Федор Карлович приподнял крышку люка и скрылся в подземелье.

«Очень удобно!» – мы не первый раз наблюдали, как сотрудники разбегаются по домам и всегда у нас это вызывало приступы веселья.

– А поехали ко мне? – предложила Моника Вадимовна.

– А что у тебя есть? – спросил его Аристарх.

– Виски! И еще, немного пива – ответила молодая амазонка.

– Химия? – улыбнулся Аристарх.

– Обижаете, Аристарх Петрович! Из старых запасов – зарделась Моника Вадимовна, почему-то игриво ущипнув Гурского.

– Поехали! Завтра в бой, а сегодня, погуляем! – Андрей приподнял крышку ближайшего люка и первым нырнул в подземелье.

 

Глава 9. Прокол

Внизу никакой фантастики мы не обнаружили, обычного вида электрические эскалаторы развозили граждан по стоянкам пневматических путепроводов. Много было и дополнительных боковых тоннелей, забитых различными коммуникациями. Обычный подземный город, соединенный транспортом с остальными городами Директории, которая занимала ровно одну треть планеты.

Ехали довольно долго, но зато, как сказала сама хозяйка, без пересадок.

Моника Вадимовна обитала в уютной однокомнатной норке с небольшим плавательным бассейном и тренажерным залом, без которого трудно было представить себе жизнь современной амазонки.

«У меня тоже такие есть, правда чуть поменьше» – сказала Сара Александровна, ревниво наблюдая, как мы уставились на диковинные тренажеры, больше похожие на средневековые машины для пыток.

– Откуда это у тебя? – Марат Казимирович уже перешел с Моникой Вадимовной на «ты».

На стене гостиной комнаты висел хорошо знакомый нам плакат «Не болтай!» – призывающий к бдительности советских граждан. Женщина в красном платке так искренне прижимала палец к губам, что мы сразу все притихли, озадаченно глядя на хозяйку.

– Регина подарила, а что? – Моника с любовью погладила явно нашенское полиграфической изделие. В глазах у Сары Александровны промелькнула зависть.

– Может, мне передаришь? – с первого взгляда было видно, что ей безумно понравился этот плакат.

«Не болтай!» – Николь Николаевна в подражание оригиналу прижала палец к губам, но без красного платка, зато в красной набедренной повязке, она выглядела весьма забавно и мы развеселились.

– Я тебе постараюсь подыскать точно такой же, когда будем в Минске – Пинько приобнял Сару за плечи.

– Вы уж постарайтесь, Марат Казимирович! И еще один для Николь Николаевны – не растерялась молодая оперативница.

– Договорились! И третий, для Федора Карловича – от себя добавил Марат.

– Не густо! – Гурский достал из боковой ниши, служащей холодильником, две бутылки виски и двухлитровую бутыль лидского пива старой марки «Жигулевское».

– Чем богаты! – радушная хозяйка расставляла на столе стаканы, на котором уже стояла ваза с каким-то химическим поп-корном.

– Ну, что, друзья? За удачу! – провозгласил первый тост Гурский.

– Поехали! – поддержал его Марат Казимирович и вечеринка началась.

Чуть позже, к нам присоединилась Регина Баяновна, с литровой бутылью чистого медицинского спирта.

«Из директорского фонда» – скромно ответила она на немой вопрос своей правнучки. Этот напиток, разведенный Гурским пивом, и сломал нас на рассвете, усыпив бдительность самым коварным образом.

Как это иногда случается, когда собираются коллеги, речь за столом перескакивает на дела насущные. И напрасно Марат Казимирович, лежа на надувном матрасике, временами прикладывал палец к губам…

* * *

«Калейдоскопная говорите?» – с этими словами из-за плаката с правильным, а главное, назидательным названием «Не болтай!», выскользнула тонкая сверхтонкая субстанция. И по узкому вентиляционному каналу устремилась прочь из квартиры Моники Вадимовны Левиафановой, где уставшая от последних приключений и последовавших за ними тренингами, зачетами, а также, сегодняшней вечеринкой, мирно дремала группа захвата Шептуна в полном ее составе.

Вылетев из квартиры, тонкомерный плазмоид постепенно обрастал плотным телом и уже на посадочной площадке пневмотранспортной системы, он стоял в лице бывшего начальника синоптической службы этого удивительного анклава, Ипполита Пантелеевича Шептунова.

«В Директорию!» – распорядился Шива, усаживаясь в капсулу такси, пропустив два пассажирских состава.

Ипполита Пантелеевича всякий раз забавляло название «пневмотранспорт», так как капсулы средств передвижения, будь то такси или тяжелые грузовые составы, перемещались все-таки в жидкостной среде. Даже если это были и сжиженные газы, то среда оставалась именно жидкой. Хотя знакомый инженер из Отдела транспортного обеспечения Директории утверждал, что капсулы перемещаются в расплаве какого-то редкого металла. Это было удивительно, но Шива, будучи узким специалистом, сильно не копал в смежных областях, а в далеких, тем более, предпочитая там пользоваться благами местной цивилизации. Капсула такси мигом домчала его до места.

«Добрый вечер, Ипполит Пантелеевич! Рада Вас видеть! Давно из отпуска?» – спросила его вахтер, так как знала его как одного из самых уважаемых и усердных работников Директории, работающих, как говорится, на износ.

– Добрый вечер, Стефанида Иосифовна! Вы угадали, из отпуска – обрадовался Шива, понимая, что в конспиративном угаре, Федор Карлович перехитрил самого себя. Боясь утечки информации, он так засекретил операцию, что о ее существовании Отдел кадров даже и не подозревал. А специального пропуска ему и не требовалось, он загодя расширил верхние жалюзи почти во всех дверях нужных ему помещений и теперь мог, пользуясь своей новой технологией сверх тонких превращений, беспрепятственно проникать туда, куда ему было нужно. А нужно было ему туда, где он оставил свои следы, и теперь было необходимо их просто замести.

«Калейдоскопная!» – зловеще улыбнулся Ипполит и начал трансформацию. Но не знал Двуязыкий Шива о новых датчиках, привезенных агентами Федора Карловича с пятой Земли, реагирующих на звон разбитого стекла. А именно эти частоты генерировала предпоследняя фаза трансформации любого плазмоидного тела…

«Сейф номер три на складе калейдоскопов!» – шефа словно ударило электрическим током. Он быстро проснулся и включил монитор в спинке кровати. «Так и есть!» – в бункере орудовала тень, постепенно набирая плоть, и Федор Карлович переключил изображение на небольшой наручный дисплей, одновременно натягивая на себя форменную набедренную повязку.

– Надо же! Бывший Синоптик пожаловал! – усмехнулся шеф, по пути оперативно связавшись с Центральным пультом охраны Директории, сам до конца не веря, что ловушка захлопнется так быстро.

Федор Карлович вполне доверял всяким «штучкам», которые добывали в других мирах его оперативники и поэтому не сомневался, что Ипполит Пантелеевич скоро предстанет перед справедливым судом Директории.

«Что это?» – Шиву несколько раз сильно укололо в висок, а затем и в пах. «Сигнализация!» – он с подозрением посмотрел на незнакомое устройство, на белом корпусе которого тревожно мигала красная лампочка.

«Опять притащили какую-то новинку!» – сплюнул на пол Шива, хорошо помня, что общий рубильник он выключил еще на подлете к бункеру.

«Успею!» – Ипполит быстро отыскал ячейку, где когда-то хранился его именной калейдоскоп. Он не стал стирать из памяти все данные об инструменте, предполагая, что вездесущий Федор Карлович подберет в каком-нибудь из миров специалиста, способного восстановить любые данные, а просто положил в ячейку противотанковую гранату, добытую им все в том же «пятом» мире и выдернул из нее чеку. Привычно разложив тело на атомы, Шива устремился к вытяжной вентиляции, не став на этот раз упражняться со сверхтонкими телами. Время уже не было. Оглушительный взрыв сотряс помещение, но Ипполит уже плавно скользил по пространству воздуховодов. Вот сейчас он попадет в столовую, затем в сауну, а там и трансформируется в сверхтонкое тело.

Федор Карлович, не смотря на свой почтенный возраст, пулей влетел в коридор, прямиком ведущий на склад калейдоскопов, но его чутье ему подсказывало, что он опоздал.

«Не успели!» – констатировал Махлюк, разбирая завалы, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь следы ячейки бывшего Синоптика. Ведь по серийному номеру изделия можно было достаточно легко вычислить и тот спектр параллельных миров, с которыми взаимодействовало данное устройство.

«Что за варварские методы? – ворчал Аристарх, вороша обломки, вспоминая старые добрые времена компьютерных войн.